Следы в звездной пыли

Я перекатился вперед, одновременно запуская механизм частичной трансформации и рассматривая зал. Никого не было. Взгляд на потолок — на меня с показной серьезностью смотрит маленькая девочка. Вполне себе милая и безобидная, если бы не стояла ногами на потолке и не прятала левую руку за спину.

— Дед, я ее есть точно не буду, — я сел на пол и обхватил колени руками. Краем глаза заметил чью-то тень, но даже поворачиваться не стал. Если бы это был тупой А-демон, тут же бросившийся в атаку, то был бы шанс на победу. А так — остается ждать очередной смерти и думать о проблеме чайного куста на льду. Нет ни малейшего шанса, уж вы поверьте — мудрость в том числе в том, чтобы не тратить напрасно силы и время.

Рядом уселась в такой же позе девочка, параллельно мне.

— Чайный куст? — уточнил тонкий голосок.

— Ага, — кивнул я, не оборачиваясь.

Я уже привык к странностям этого места.

— Это невозможно, — категорично сообщила демоница, — Поверь.

— Он говорил, троим удалось.

— Ты уточнял, где эти трое выращивали чай? Здесь или на его родине? — нейтральный голос явно содержал второй слой с издевкой.

— А, вот оно что, — с горьким пониманием выдохнул я, — Не догадался.

Вырастить чайный куст на плодородной земле и в ледяной темнице — все-таки, совершенно разные вещи. Видимо, старик действительно обезумел за долгие годы в заточении.

— Я вот спросила, — вздохнули в тон мне, тоже нерадостно.

— Ты сдалась?

— Просто долго и сочно объясняла этому уроду всю его затейливую родословную, пока череда перерождений не превратила меня в это, — в голосе мелькнули ноты раздражения.

Я обернулся, чтобы получше рассмотреть гостью. Бледная девочка лет двенадцати, в простом платье, без обуви — хоть сейчас в фильм кошмаров о заброшенном особняке или жуткой видеокассете.

— А какой ты была раньше?

— Лучше. Сильнее. Взрослее, — односложно ответила она, — Когда ешь демонов — получаешь их силу. Когда они едят тебя — они забирают частичку твоей мощи. Я на грани 'Б' ранга, если интересно.

— И где ты была все это время? Ну, с момента отказа и до этой секунды? — Эдак, скоро и мне предстоит путь туда, раз задача не решима.

— Где-то за границей этой пещеры. Даже направление не покажу — не знаю. Там что-то вроде фермы для демонов. Ц-класс пожирает равных и становится Б классом, Б класс преобразуется в А, А-шки тоже не стесняются жрать друг друга — и все в отдельных загонах, вроде изменяющегося лабиринта.

— Он что, копил все это время демонов? — непритворно удивился я.

— Нет, он производит демонов внутри себя, самых низших, и позволяет им эволюционировать. Начиная от Д класса. Результаты так себе — ни одного разумного.

— Меня тоже откармливает, — нехотя кивнул я, — Судя по твоему визиту, я тоже на уровне нижней планки А ранга.

— А я уже — все, раз появилась здесь, — грустно наклонила голову девочка. — Без разницы, кто победит. Обратно на 'ферму' никто не возвращался, я следила.

— Можно не драться вовсе.

В кои-то веки — нормальный собеседник. Не от доброты, но от скуки и интереса я не стану ничего делать.

— Думаешь, он позволит?

— 'Делай, что хочешь' — его слова, — пожал я плечами, — Мы волны делать что захотим, естественно, если сумеем.

— Он говорил — 'Вольны делать с собой, что захотим', — поправила она.— А не с другими.

Да, такой фразой он сопровождал свою речь о возможности окончательного ухода. Мол — не нравится жить, да кто тебя держит.

— Слушай, а если тебя откормить, ты станешь взрослее? — заинтересованно посмотрел я на нее.

На меня посмотрели недобрым взглядом и вновь спрятали руку за спину.

— Или ты есть не будешь? Демонов-то на всех хватит, — закинул я удочку, — А матерных слов знаю побольше твоего — голодными точно не останемся.

— Куда вероятнее, он выкинет тебя на ферму, как раньше меня, — ушла от ответа демонесса, — Ты же не справился, как и я.

Я не признавал поражение! Легкая волна гнева на безумного деда прокатилась по телу, обращая руки в когти. Хотя стоп... В этот момент совсем другая мысль задвинула гнев на второй план, прошла по голове мятным бризом и чуть с триумфом не вылетела с кончика языка. Ну уж нет, надо получать прибыль из всего.

— А если не выкинет, если я смогу разгадать вторую задачу? — подначил я.

— Уверяю, если ты ее разгадаешь — я пойду на поводу твоих грез, — улыбнулась она, — Но только в этом случае.

Как старик говорил? 'Вольны делать с собой, что захотим'? Я зажмурил глаза, попытался представить тот самый миг полной трансформации, дотянулся до него и всей силой воли попытался исказить. Волна боли прошлась по левой руке, словно та попала под пудовый молот, раз за разом кореживший конечность. Я стиснул зубы и тихо стонал, но не выпускал поводок трансформы из тисков воли. Наконец, боль сменилась тягучей ломотой. По телу проходила волна слабости и опустошенности. Открыл глаза и посмотрел влево — вместо ладони и части руки — зеленый чайный куст, буквально пара веточек с молодыми листьями. Осталось только отрезать и положить на лед, и задание будет выполнено.

— Так что там насчет моих грез, — я обернулся к тому месту, где сидела демонесса, но там никого не было, как и у других стен, на потолке и подо льдом.

— Поздравляю с успехом, — раздался довольный голос старика. — Существо наконец-то догадалось преобразовывать собственную силу в свои желания.

— А где девочка? — я еще раз оглядел все вокруг.

— Ты же выиграл пари? Я вернул ее обратно, чтобы она смогла быстро откормиться, не в ущерб тебе.

— Она может умереть, — с досадой цокнул я.

Я уже добавил демона в список своих вещей и негодовал, что ее могут уничтожить.

— Да и ты не вечен. Мне надоели твое пренебрежение, апатия и капризы. Ныне любой бой закончится твоей настоящей смертью. Прояви усердие.

— Да, мастер, — я все-таки научился сдерживать себя.

Вот только особой радости это не принесло — теперь демоны появлялись постоянно, непрерывной чередой, безо всяких условий. И я до сих пор понятия не имею, зачем меня откармливают.

Третье задание звучало предсказуемо — раздобыть огонь. На голой ледяной плоскости, разумеется, и без шуток с трансформой собственного тела. Кстати, руку мне восстановили, а чайный куст так и остался расти на льду под ногами, принося беспокойство при каждой новой битве — как бы не затоптать в горячке боя.

Физика этого места глумилась надо мной, не давая высечь искру из лезвий, собрать свет линзой изо льда, добыть хотя бы дымок трением нитей одежды. Я наплевал на запрет старика и не пожалел два пальца на левой руке, обратив их сухими деревяшками. Теперь у меня было две бесполезных деревяшки, и не было двух пальцев — урок вышел строгий.

Я пошел путем мистики и силы воли. Медитации до сиреневых кругов перед глазами, удары силой воли по самой реальности, попытки рассмотреть второй слой мироздания, дойти до Границы, хранимой Ведьмаками, и найти ответ на загадку там — продолжались каждое мгновение на протяжении еще одной части вечности. Иногда мне казалось, что я видел нечто совсем рядом с собой, бесконечно близкое и бесконечно далекое. Игры разума демонстрировали миражи других миров, картины чужой жизни и смерти глазами неких людей и существ. Стоило сосредоточиться и попытаться взять их под контроль, как картины рассыпалась песочным замком на мельчайшие крупинки, и не было никакой возможности соединить их снова.

Я изучал себя, ту силу, что появилась во мне после поглощения демонов, пытаясь найти решение, но раз за разом терпел неудачу. Зато набрел на неприятное открытие — сила, поглощенная мною, не хотела быть частью меня, концентрируясь в алый куб с серебристыми прожилками внутри тела. Каждая победа над демоном делала этот куб контрастнее, одновременно усиливая чувство чужеродности того, что зрело внутри. До того я обманывался клочками обретенной мощи, подпитывающей тело и разум, делая их быстрее, сильнее. Но стоило всерьез потянуться к растущему сосредоточию, ощущаемому предгрозовым океаном, как виски сдавливала боль и слабость — оно отказывалось мне подчиняться. Я выходил из себя, волей и яростью вырывая из ало-серебристого сосредоточия силу. Бил по ледяным стенам темницы, превращая их в снежное крошево, затем — в небольшие озера, а после — в жгучий пар. Через мои руки вырывалась чужая сила, отнятая мною у демонов, но так и не взятая под контроль разумом. Любой удар содержал частичку чужой мощи, но даже тысячи их не смогли бы потратить бездну силы, накопленную мною — но так и не ставшую истинно моей.

Демоны сменялись постоянно — они были разными на вид, созданными из стихий, света или смерти, одинаково покорно шедшими на убой. Нельзя назвать поединком слабые трепыхания безумных тварей, не способных даже на животную хитрость. Не смотря на все угрозы мастера, он не хотел моей смерти. С настоящими же А-рангами мне было просто не справится — я знал это, но предпочитал ничего не говорить старику. Меня устраивала слабость противника, меня устраивала жизнь и совершенно бесили нерешенные задачи — своя собственная и навязанная мастером.

Через новую бездну времени пришла мысль, что загадки хозяина этого места созданы не для того, чтобы их решили. Мой разум просто занимали деятельностью, чтобы я не свихнулся от череды пожираемых демонов и продолжал совершенствоваться. А то, что я их все-таки решал, могло быть достойным удивления...

К тому времени я достиг верхней планки А класса, рост силы замер, увеличиваясь на крошечные доли силы после каждого 'завтрака'. Я был силен физически, мою волю штормило от гнева и мощи, появилась регенерация — ко мне вернулись потерянные пальцы, но я все еще понятия не имел, как управлять этой силой осознанно. Возможно, вместе с обретением контроля придет и решение задачи мастера, а может, задача позволит обуздать собственное сосредоточия — мысли шли по кругу, двигаясь то в одну, то в другую сторону. Разум, стонавший от однообразия конвеера убийств, требовал любых действий, способных изменить монотонность настоящего.

Местный хозяин не отвечал на вопросы и не появлялся на глаза, игнорируя угрозы и мольбы. Память крови не знала ответа. Я начал весьма опасную череду экспериментов над собой.

Это было жутко больно — пытаться нащупать путь во тьме, увязывать известные принципы с чужой силой. Наверное, будь тут та девочка-демон, я мог бы узнать хотя бы направление.

Взять силу, сконцентрировать ее в руке — и получить разорванные мышцы. Затем день регенерации, бой с А-рангом, сытный обед-ужин-завтрак, и еще одна попытка — уменьшить отнимаемую из сосредоточия силу, сконцентрировать в руке. С неприятным звуком расщепляется кость на тысячи обломков — силы слишком много, даже на пределе контроля. Я попытался формировать энергию вовне — выходил знатный бардак, преображавший привычную сине-ледяную пещеру в кашу острых обломков, в довершении всего, пронзавших меня насквозь. Мешал силу и магию крови, оказываясь на грани собственной гибели.

И ни лепестка огня, хотя я был готов изжариться ради него.

Вскоре сформировалась идея конфликта — внутри меня сидел демон, которого я просто не принимал, как часть себя. Иногда я давал 'второму я' волю, он в ответ пытался избавиться от 'меня первого' — потому-то каждый опыт завершался так больно. Каждый раз, пожирая сердце демона, я кормил свою вторую часть, усиливая ее, а не себя. Вполне возможен вариант, когда уже он поглотит мою личность. Теперь я понял, почему такие, как мы, не едим демонов — и дело не в пафосе слов и демонстрации превосходства над остальными, а в том зерне пользы, способном сохранить жизнь, что скрывают в себе любые традиции за ширмой мнимых причин.

Мое поколение знало, как бороться с демонами, встав у них на пути, но никогда не сталкивалось с подселенцами-паразитами в своем теле. Загадка мастера была забыта, вопрос выживания стал куда важнее — вряд ли демон пострадает, если я умру, скорее наоборот — он сам стремится повредить мое тело. Каждый день, каждая новая встреча с новыми противниками, каждый прием пищи шел в его пользу, а вовсе не в мою. У меня даже не было стратегии борьбы, ни единой мысли, кроме как просить помощи у старика, но я давил в себе это желание. С определенного момента я перемежал свои раздумья с неважными фразами и посторонними образами, опасаясь чтеца мыслей. Ведь вопрос в том, кого кормит хозяин этой темницы? Меня или демона во мне? Вполне возможен вариант, что он встанет на сторону второй моей половины.

Как победить самого себя? Этот вопрос был задан сотни раз самому себе и сотни же раз натыкался на препятствия окружающей действительности. Неоткуда взять экзорциста, уже поздно обращаться в веру. Погибнуть в очередном поединке, если зайду в тупик? Старик обещал бои до смерти, но не станет ли та смерть лишь моей, но рождением нового демона?

Я не видел пути уничтожить то, что во мне — даже если это было бы возможно, я бы просто потерял накопленные запасы силы. А значит — процесс кормления пошел бы по второму кругу. Вскоре вместо демона-поверженного, во мне возникнет новый демон, и как бы он не оказался хитрее старого. Нынешний 'второй я' хотя бы не претендует на контроль над телом, во всяком случае, пока что. Растворить личность демона в себе? Неприемлемо, даже в случае успеха я изменюсь необратимо и даже не почувствую, как чужие черты характера заменили мои собственные. Я стану целостен, силен, но мертв, как прежняя личность. Только контроль.

Если нельзя уничтожить, то надо повлиять, запугать и поставить себе на службу. Чем же запугать могучего зверя, что таится во мне? Тут, в ледяной пещере, был только холод, чайный куст и другие демоны. Моей смерти он не боялся, холода — тем более, чайного куста — даже не смешно.

Появилась отчаянная идея, но на фоне окружающего безумства, она вполне могла сработать. Я вновь вернулся к медитациям, пытаясь уловить очередной образ чужого мира. Вскоре усердие и терпение вознаградились очередными кадрами из жизни некой семьи в диком лесу — обычный быт, заготовка дров, приготовление пищи. Вместе с созерцанием, я потянулся к силе демона — чужая мощь привычно изобразила покорность, даже с неким любопытством. Я знал, чего хочет демон — свободы, и я щедро предложил ему ее, указав на мир перед глазами. Свобода, власть, мощь, похоть, кровь — все, что было песней для любого демона, лежало на расстоянии вытянутой руки. Демон заворочался, зарычал, как хищник при виде жертвы. О да, он хотел туда, он требовал его отпустить. Ради этого, он согласился на предложенную сделку — дать себя в мои руки, чтобы я смог выкинуть его из своей личности. Контракт сформировался молниеносно — контроль за свободу. Демоны вообще любители договоров — те из них, что способны мыслить. В тот миг, когда я получил требуемую власть, я попытался взять мир за гранью под контроль, как делал это задолго до сегодняшнего дня. И как раньше, образ передо мной начал стремительно осыпаться. Именно в этот миг я за шкирку потащил своего демона прямо в разрушающуюся картину, исполняя свой договор.

Если бы демон мог заорать, я уверен — ужасом пробрало даже меня. А так — я лишь чувствовал, как корежит его личность, ломает страхом перед безусловным уничтожением. Зверь чувствовал последствия от столкновения с рассыпающейся картиной, и молил о пощаде, соглашаясь на любые условия. Я был милосерден, за что обрел верного пса, скованного нерушимыми цепями служения — такова была моя цена.