S-T-I-K-S: Ментант. Глава 5. Битва за торговый центр

Бойцы легли.

— Где еще один? — забеспокоился Бушмен.

— Может раненый, забежал где-то за машину? — предположила Ева.

— Алюня, Дик, заберите у них оружие!

Алюня рванула первой. За нею Дик. Бабахнула автоматная очередь со стороны торгового центра. Оба упали.

Бушмен, Ева и Комар сразу утопили курки, разразившись длинными очередями в сторону, откуда стреляли.

— Вижу его, он с другой стороны ангара уходит! Ева, останови его! — крикнул Бушмен.

Ева и Комар подхватились, и побежали в здание.

Очередь! В ответ — в два ствола! Еще стреляют!

— Алюня, Дик, что у вас? — крикнул Бушмен, ковыляя к упавшим.

— Я вроде целый, — ответил Дик, поднимаясь. — Только вот колено... У Алки все в крови...

Алюне попало несколько пуль в грудь и в живот, а одна вошла под глазом, выбив на затылке большую дыру.

Солдатики, которые сдавались в плен, начали шевелиться и подниматься.

— А можна нам...

— Лежать, суки! — заорал Бушмен на пленников. — Дик, смотри за ними! И чуть что — вали без разговоров!

Бушмен повернулся и поковылял в здание торгового центра, к Еве и Комару.

Их троих не было достаточно долго. Дик напряженно вслушивался, держа автомат на коленях, вскакивал, и присматривался. Но ожидаемая стрельба так и не последовала.

Алюня так и не пошевелилась.

Солдатики лежали смирно, и даже, кажется, успели заснуть. Издалека, от дорожки, где взорвалась растяжка, доносились стоны.

Бушмен, Ева и Комар вернулись разом, потные и угрюмые.

Ева первым делом зарядила берцем одному из пленных солдатиков в пах...

От взрыва растяжки один из гражданских погиб на месте. Второй из муров, и один из солдат получили тяжелые ранения. Гражданскому повредило позвоночник, а солдату оторвало ступню. По поводу еще одного из солдат, были сомнения: то ли он получил контузию, то ли и до взрыва был дебилом.

Убитого оставили, раненому культю стянули жгутом и наскоро перевязали, оттащили в ближайшее помещение, которым оказалась проходная какого-то предприятия, оставили живца и воды, и приставили дебильного солдата присматривать и подносить фляги. Охрану не выставляли, просто по методу Комара заперли двери проволочной скруткой, а на единственном окне была решетка.

Двух сдавшихся бойцов привели в лагерь.

Допросили.

Оказывается, недалеко, километров десять отсюда, есть "лес", в смысле воинская часть в лесу. Учебка минометчиков. Всего в учебке на момент перегрузки было человек пятьсот личного состава, в основном — из двух призывов, один — полугодичный, а второй вообще только после КМБ, неделю назад присягу приняли.

Начали обращаться, кидаться и жрать друг друга. Один из прапорщиков — старшина 2-й роты собрал в оружейной комнате, вернее, в комнате для заряжания оружия, отделенной от основного помещения решетчатой стеной из толстой арматуры всех, кто не обратился и кого получилось вытащить. Получилось человек двадцать. Старшина взял на себя командование, раздал оружие и боекомплект. И приказал стрелять через решетку. Набили гору своих сослуживцев. Потом вышли, построились, и пошли по базе, отстреливая все что шевелится. Обратившиеся, выскакивая из разных укромных мест сумели разорвать еще человек пять, но остальные зачистили базу полностью, до последнего зарика, благо боеприпасов было достаточно.

Затем начали страдать от жажды и головной боли. И долго страдали, неделю почти. Некоторые не выдержали и пустили пулю в лоб, некоторые умерли. А потом явились четыре дядьки на импортной машине, напоили всех какой-то бурдой и тем вылечили. Взамен набрали патронов и оружия, и сказали ехать с ними, потому что им нужно было поймать группу диверсантов, которые с их слов, совершили вброс биологического оружия, отчего и произошел весь сыр-бор и массовое заражение.

Поехали шесть бойцов и тот самый старшина 2-й роты прапорщик Уполночкин, по прозвищу Упал-на-очко. Ехали-ехали... Потом приехали. Прапор приказал выносить и грузить.

— А нам что, какой разница, — пел водила горной наружности, как оказалось, с характерным прозвищем Ара, полноватый и широкомордый. — Сказал камандир "грузи" — нада грузи. Не сказал "грузи" — не надо грузи. Там коньяк хороши, водка, шмотка — все дела, мы немножко пиль, немножко куриль, немножко грузиль...

Второй солдат, с кличкой "Кащик", худющий, белобрысый, только зыркал затравлено и устало, до сих пор страдая, видимо, от удара в пах от Евы.

После допроса пленных солдат заставили в цветнике возле проходной копать могилу. Похоронили Алюню. Бабахнули по одному патрону — все равно нашумели здесь на сто лет вперед, а девчонке — последняя почесть.

Потом со злости и досады дожарили картоху и устроили поминки. Прямо во дворе. Любого спиртного было валом — напились все, включая раненых Физика и Татарку, а так же двух пленных солдат.

Явился Комар, сменившись с поста у ворот. И уже через пять минут нешуточно сцепился в перепалке с Евой.

— Ты гнида, — заплетаясь языком цедила слова подвыпившая нимфа. — Ты мразь. Это ты упустил прапора. Ты враг. Ты с ними, а не с нами. Вот она, — Ева указала пальцем на Татарку. — Сенс сказала.

— Она такой сенс, как я португальский моряк... — осторожно уходил от разговора Комар.

Но скандал развивался дальше и вскоре перешел в горячую стадию.

— Замри, — орала пьяная Ева, и рукой вот так, открытой ладонью, на Комара. — Замри, сука!

Ничего не действовало. Комар угрюмо смотрел на "чародейские" потуги, и в конце концов выдал:

— Да пошла ты...!!

Ева схватилась за свой Мосберг. На нее ринулась, и сбила с ног своим весом Василиса, не давая воспользоваться оружием. Завертелось.

Было весело. Такой вот у нас советский народ: водка в роте, кулаки в работе.

О раненых, подорвавшихся на растяжке, вспомнили только утром. Дик и Шведка понесли им еду и воду. Раскрутили проволоку, зашли... Все трое были убиты. Кто-то изрубил пленных Алюниным кукри, который, окровавленный, валялся у порога.

Татарка сказала, что их убил не Комар. Тогда стали думать что это сделала Ева. Но Ева вроде имела стопроцентное алиби, все время была на глазах. Татарка сказала, что Еву она не видит, и не может ни подтвердить, ни опровергнуть.

Еще день прошел в похмелье и тягостных разборках. В кластере появились зарики — приговорили двух забредших "на огонек" бегунов. Комар с Диком завели и загнали прямо во двор Спринтер. Бушмен с пленными солдатами сходили и пригнали поближе 66-й, выбросив из него почти все, что натаскали в него из торгового центра подчиненные Упал-на-очка. Импортный "бобик", Mitsubishi L200, оказался изрешеченный пулями и под капотом все разбито. С него только сняли пулемет.

Выехали на шестой день с самого утра на трех машинах: Ниссане, Спринтере и 66-м. Зарядил дождь. Где-то гремело и полыхало молниями.