|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
После отбитого штурма мертвяков оставаться дальше на месте вчерашней ночевки было нежелательно. Соседство с горой трупов на пропахшем едкими пороховыми газами и кровью этаже особых восторгов не вызывало. Нужно было выбираться: или искать новое убежище где то здесь, на промке, или в частном секторе, или вообще уходить из кластера куда-то в поля и леса на ночь глядя. Но сейчас даже спуститься вниз с пятого этажа было затруднительно — лестничную клетку полностью перекрывала баррикада из всякого мебельного хлама и груды битых зариков. Разбирать эту кучу казалось нереальным. Поступали даже экзотические предложения со стороны некоторых фантазеров (Дик) спуститься по по веревке, перебираясь с балкона на балкон, но все это были, конечно, всего лишь фантазии и подростковая жажда приключений. Волей-неволей пришлось глубоко вдохнуть продуктов сгорания пороха... брать в руки рогатины, палки-копья и начинать растягивать баррикаду, щедро политую кровью и мозгами зариков.
И тут неожиданно проявила себя "девушка пролетарского происхождения" Ксюха. Как оказалось, она, в отличие от всего женского воинства совершенно не сентиментальна и не склонна блевать по поводу и без повода. Приноровившись, она обходилась с трупами зараженных, словно это были заготовки для раскроя и шитья на ее фабрике. Ей Комар только один раз показал, как вскрывать споровые коробки и доставать "виноградины" из затылков мертвяков, объяснив, что это местные деньги и вообще драгоценность. После этого бывшая швея превратилась в этакого заправского мясника, даже нашла где-то клеенчатый фартук, обзавелась ножами и набором разделочных топоров из местных кухонь. И принялась сноровисто выковыривать хабар из всех, даже самых грязных и разбитых голов, что однозначно побрезговали бы сделать остальные члены группы.
Когда пробрались до второго завала, там, где взорвалась граната, увидели поверженную тушу рубера. Все-таки "эфка", или как ее называют в войсках "фенька" — это сила. Для здоровенного бронированного чудовища оказалось вполне достаточно шестидесяти грамм тротила в шестисотграммовом ребристом корпусе. Видимо, взрыв произошел у рубера за спиной, за метр-два от споровой коробки.
— У элиты споровик прикрывается костяным капюшоном, там так просто не возьмешь, — прокомментировал Комар.
Но у рубера такой защиты не было. Нарост на затылке был смят и словно вдавлен в череп. Даже прямого попадания осколков в споровую коробку не потребовалось: оказалось достаточно взрывной волны.
— Командир, а как ты угадал, чтобы граната рванула именно за рубером? Там же было куча других, бежали небось, всем скопом?
— Я видел эту тварь, когда она бежала за вами. У нее росту метра три. Вот я и растянул стрелку на высоте примерно два двадцать; другие, помельче, проскочили, а этот — задел, — просто объяснил Бушмен.
Внизу, на первом этаже, перед "свежими" иммунами предстало наглядное подтверждение силищи развитой твари: металлическая входная дверь в подъезд была высажена внутрь и смята, словно лист бумаги. Каждый из группы, наверное, мысленно поблагодарил судьбу и однорукого сапера Бушмена за удачно выставленную "фенюшку".
Тут же, у входа в подъезд, стали ждать Ксюшу, Шведку и Комара, которые заканчивали со вскрытием споровых коробок. Совещались пока, куда идти дальше. Пока рядили, откуда ни возьмись выскочил "бегун", видимо, припозднившийся за стаей. Уже совершенно его не испугавшись, дружно встретили тварь копьями и рогатиной, остановили, а Алюня в прыжке, словно забивая гол в гандбольные ворота, рубанула сверху кукри. И остались же силы у спортсменки после боя...
Плюс еще один споран.
Всего с трупья удалось собрать 64 "виноградины" и 9 "горошин". Из рубера еще вытащили горсть "золотухи" — сырья для спека.
— Идем к трехэтажке, той, что мы видели из окна. Быстро. Лучше бегом. Комар, Дик — заводите аппарат и тоже туда. Сразу во двор. Там есть рядом гаражи — может удастся где-то спрятать машину, — объявил боевое задание Бушмен.
Побежали, вернее пошли настолько быстро, насколько быстро могли ходить раненые Татарка и Физик.
Первой, проводя разведку, шла Ева, со своим Скаутом с восемью патронами. За ней — Бушмен, у которого в магазине Малюка осталось семь. Боезапаса, конечно, осталось совсем мало, что служило еще одним аргументом для того чтобы остаться в этом более-менее пока безопасном кластере. Продолжить фокус с появлением патронов Люли больше не могли: не получалось. Все пришли к выводу, что Люлям, как и Пионеру нужен отдых.
— А еще нужен "горох". Нет лучшего средства для прокачки дара. Ну и для регенерации весьма пользительно, — как всегда, не упустил возможности вставить свое слово Комар.
Добрались до трехэтажного дома без приключений, хотя идти оказалось не так уж и близко. Сверху расстояния выглядят по-другому. Зариков нигде видно не было. Внутри, в единственном подъезде, оказалась точно такая же картина, как и в пятиэтажке: пару квартир открыты, кровавые следы, объедки мертвяков. На третьем этаже вскрыли квартиру, но изнутри шибанула такая вонь, что пришлось опять закрыть. В другой квартире было почище, но она была маловата для тринадцати человек. Вскрыли квартиру на втором этаже, проверили еще одну, открытую, спустились на первый. Из еды опять ничего существенного не нашлось, все тот же набор: макароны, сахар, окаменевшие сухари, крупы с копошащимися червяками пищевой моли.
— Надо искать продуктовый магазин. Или воинскую часть с продскладом, — сделал вывод Бушмен.
— Опасно здесь. Даже если мы выбили всех зариков из кластера, то не факт что не набегут другие, они, бывает, мигрируют целыми стаями. А третий этаж для развитой твари — раз плюнуть. Видели же сами — топтун и на пятый этаж забрался легко. Так что тут мы на измене...— озабоченно вещал Комар. — Стремно, однако.
Как бы там ни было, другого места для ночевки сегодня не предвиделось.
Физик приготовил раствор из всех имеющихся горошин. Горох, или "сахарок", конечно, можно глотать и так, без обработки: обтереть от крови и грязи — и в рот. Но существует большой риск весьма поганой штуки — изменения тела имунного под влиянием споровой инфекции, проще говоря, превращения в кваза. Сразу, за пару дней или даже месяцев гориллоподобной образиной не станешь, но процесс, говорят, необратимый. Поэтому горох предпочитали употреблять в обработанном виде, растворяя в уксусе, затем погашая уксус содой, заливая спиртным и процеживая.
Выпили по пару хороших глотков горохового пойла сам Физик, Татарка, Пионер и обе Люли. Уговорили выпить Бушмена — для скорейшей регенерации. Еще часть раствора оставили для, как выразился Комар, "особо ценных для общества" Пионера и Люлей на завтра. Остальные довольствовались живчиком.
Ева, которую обнесли гороховым пойлом, признав тем ее "не особо ценной для общества", скривила уголок губ, усмехнувшись весьма многозначительно.
Ксюха тоже отчего-то усмехнулась, и нельзя сказать что по-доброму.
Пока все обустраивались и разбирались с горохом, Василиса на спиртовке сварила макароны в самой большой кастрюле, которую здесь удалось найти. Съели со злосчастными сардинами — одна банка на двоих. Завалили входную дверь уже привычно тумбочками и холодильниками, оставили часового, улеглись кто где. Ночью со двора пятиэтажки, от горы трупов слышалось рычание и урчание. Больше никаких происшествий не произошло.
С утра начали разбирать товар из машины. Вооружились:
Бушмен так и оставил для себя "Малюк", как самый надежный и к которому имелись ходовые и распространенные боеприпасы.
Дик, несмотря на протесты, остался с "веслом" — АК-74 — по той же причине.
Реабилитированный пленник Комар взял себе крутой помповик Мосберг 12 калибра.
Еще один помповик, турецкий Хатсан Экскорт, достался Желе.
SRS Covert вручили Шведке. Еще один такой же карабин остался в запасе, потому что носить ствол, имея всего десять выстрелов в двух магазинах по 5 патронов было нецелесообразно, снаряжать магазины в бою — сложно и долго. А так, для одного получилось четыре магазина по пятерке — уже кое-что.
Ева не рассталась, конечно, со своим Мосбергом Скаутом, у которого было два магазина по восемь патронов. Она приспособила под дополнительный боекомплект сразу два патронташа от 20-го калибра, став отчасти похожей на опоясанного крест-накрест пулеметными лентами революционного матроса.
В деле пополнения боезапаса, особенно нестандартными патронами слово было за Люлями. Они с утра зарядили два магазина 5.45, выдали штук десять Винчестеров 7.62 для Скаута, десяток 8.58 Магнумов для "Коверта", десятка два для гладкостволов 12 калибра... И все, выдохлись. Для 14 калибра вообще ни одного. Лю заявила что у нее в ладошке "гильза сегодня больше не появляется". Типа, ксер устал, лавочка закрыта. Приходите завтра.
— Горох, горох нужен. А с другой стороны, больше одной горошины в день им пока нельзя, — прокомментировал слабую производительность "двойного" ксера Комар.
Алюне досталась охотничья вертикалка Браунинг 14 калибра.
Физик взял себе горизонталку Импала 12 калибра. Татарка — 14-го калибра сравнительно легкую Берелли. Пионеру вручили обрез 14 калибра, который сначала принадлежал Комару, а потом его носила Ева. Ксюха, пожевав по привычке губами, молча взяла длинный 12 калибра Иж. Василиса долго отнекивалась, но все-таки оказалась обладательницей Импалы 14 калибра.
Люлям предлагали разные варианты, но они взяли одну на двоих 14 калибра одностволку Берелли.
Распределили разгрузки, пояса, ножи, топорики, рюкзаки, фляги, котелки, ложки, кто-то поменял обувь, или то что не подошло или натерло — в общем, снарядились.
Бушмен вспомнил, однако, о своем учительстве, и стал долго и сбивчиво рассказывать, как вести себя в бою, прятаться, не высовываться, страховать друг друга при передвижении в городе. Даже провел небольшое практическое занятие, прямо во дворе трехэтажки, где, собственно, и происходило распределение оружия и вещей, возле гаража, куда удалось запихнуть Ниссан с добычей. Здесь было уютно, не жарко в теньке кленов, двор со всех сторон окружен забором и гаражами, единственный вход — через ворота, которые можно закрыть, правда, не до конца.
Но занятия занятиями, распределение — тоже хорошо. Очень хотелось кушать.
— Значит так, — сказал Бушмен. — Надо выходить в рейд в частный сектор, помнишь, который видели из пятиэтажки? — обратился к Алюне. — Давайте, Ева, Шведка, Ксюша, прямо сейчас, шуруйте в разведку. Ищите еду. Посмотрите кухни, подвалы, загашники всякие, как говорится, яйко-млеко, лучше всего — тушенка, все тащите сюда, или если много — помечайте где, тогда сходим все вместе притащим или машину пошлем. Ева — старшая. И осторожно. От укрытия к укрытию, скрытно, как учил, увижу что вышиваете по центру улицы как по Бродвею — отхватите по самые бакенбарды. Будете до утра отжиматься от пола.
— Комар, Дик, — продолжал раздавать команды Буш. — Вам задача — прошвырнитесь по закрытым территориям, гаражам там всяким и боксам. Там какие-то автопарки вроде есть. Ищите машину, в которой можно было бы ехать всей группе, что-нибудь надежное, проходимое и вместительное, желательно "шишорик" или "буханку". Только "пазик" не берите, они дальше десяти кэмэ без ремонта не передвигаются.
— Остальным — нормально уложить вещи, навести порядок, все замаскировать. Физик — приготовь живца, надо каждому залить во флягу. Пионер — на охрану.
* * *
Василиса внимательно наблюдала, как Физик растворяет спораны в водке, затем фильтрует... Не выдержала и стала помогать, держать фильтр. Подключилась Татарка, которой вообще стало лучше: ее рананачала затягиваться, почти не болела, и уже понемногу можно было шевелить рукой.
— А Улей, вообще, большой?
— Это никто не знает. Тут вообще ничего не понятно, — усмехнулся Физик. — Вот представьте себе: две пересекающиеся сферы. Область пересечения как называется?
— Это уже стереометрия. А называется... сферический сегмент, — подумав, сказала бывший преподаватель алгебры и геометрии Василиса.
— Нет, сферический сегмент — это часть сферы, которая отсекается плоскостью. А часть сферы, которая отсекается другой сферой?
Василиса промолчала, видимо, пребывая в затруднении. Школьная геометрия здесь явно пробуксовывала.
— Это сферический сегмент со сферическим основанием, — выдала отличница и завсегдатай районных и областных олимпиад Татарка.
— Ну, в принципе, да, — улыбнулся Физик. — Ты права. Я знаком с определением, что это двойной сферически выпуклый сегмент. Но суть не в этом. Пусть будет просто сегмент, нам не важно, какое у него основание.
Представьте себе глобус. Это Земля. И представьте, что рядом с глобусом в пространстве плавает... примерно таких же размеров мыльный пузырь. А теперь представьте, что пузырь подплывает к глобусу, и частично, бочком, проникает в него, "откусывая" от него кусок. На пересечении этих двух сфер и получается двойной сферический сегмент, область, которая принадлежит и глобусу, и пузырю. Это и есть Стикс-Улей. Вроде Земля, а вроде и нет, зона аномалии.
Радиус сегмента относительно небольшой. На "отрезанном" Стиксом земном "горбике", расположена в основном Восточная Европа, предположительно, с центром где-то в районе Орловской области. Бесспорный факт — никто и никогда не видел здесь ни африканских кластеров, ни американских, ни азиатских. И слава Богу. Представляете, каких бы монстров породили многомиллионные азиатские города? И побережий морей здесь, кстати, тоже никто не видел. Возможно, на юго-западе, или на севере... Но оттуда никаких сведений, что там и как — нет.
— А почему он вытягивает кластеры из разных времен? — продолжала любопытствовать Татарка. — Мы вот — из восемьдесят шестого, а здесь, как видно, уже далеко за двухтысячный.
— Есть предположение, что время — тоже сфера, и происходит точно такая же история, как и с пространством — Стикс захватывает определенную часть временного сегмента, от 50-х годов девятнадцатого века, до 30-х двадцатого, хотя крайние значения попадаются очень редко. Видимо, центр временного промежутка где-то в восьмидесятых-девяностых.
— А почему у нас у одних вот такие пятна и полосы светятся, а других другие, у кого — ярче, у кого — тусклые? — продолжала донимать вопросами Татарка, перейдя на другую тему.
— Вот этого я не знаю, — усмехнулся Физик. — Это у тебя так, свое зрение... Хотя... Я тебе скажу что это, — Физик пристально посмотрел на девчонку. — Это твой дар. Ты — ментант. А пятна и полосы, которые ты видишь — это "слои ментальной поверхности", то есть ты видишь, кто из чего состоит. Учиться тебе надо, у опытных развитых ментантов, чтобы подсказали как с этим работать.
— А еще я вижу как все вокруг как паутиной обтянуто. Или как поверхность воды. Где-то кто-то дотронулся — сразу видно, паутина шатается, круги по воде идут. Я могу увидеть кто это сделал.
— Ну, это уже другое. Это или грань твоего дара, или, скорей всего, еще один дар — ты, кроме всего прочего, еще и сенс. Такое часто бывает: ментанты обладают и сенсорными способностями.
— Это все неправильно, — отчего-то обиделась Василиса. Она внимательно слушала весь разговор, но только теперь не выдержала и решила вставить свое замечание. — У меня же никаких отклонений не происходит. Все это мистика и глупые фантазии, не присущие советскому человеку.
— Ничего, у вас просто еще дар не проявился. Проявится. Рано или поздно дар проявляется у каждого, кто попал в Стикс. Только у кого-то он существенный, а у кого-то, на первый взгляд, не очень. Но иногда и пустяковая, вроде, способность, например, кипятить воду без огня или прикуривать от пальца спасает жизнь или здорово выручает. Это в Стиксе знают все.
— А у тебя какой дар? — спросила Татарка у Физика.
— У меня... Я тоже своего рода сенс. Тут таких как я называют "научники". Я немного понимаю природу Стикса. У аномалии есть как бы свое информационное поле, свой Интернет. И я могу в него входить и получать информацию.
— А что такое Интернет?
* * *
Группа, которую послали в частный сектор вернулась практически с пустыми руками. Принесли все тех же макаронов, круп, пару буханок окаменевшего хлеба, несколько банок рыбных консервов, а также консервированные огурцы, бобы, кукурузу, ананасы. Чай. Сухофрукты. Несколько бутылок дорогого спиртного.
— Зашли в дом — богатый, красивый. А там коньяков, виски, бренди... А из жратвы — все испортилось. Вот, ананасы и кукуруза.
— Там есть подвал один, в другом доме.. Мы не смогли открыть, замок крепкий. Нужно как-то его одолеть. Мы огурцы нашли там в кухне. Скорей всего, в подвале есть закатки. А может и картошка.
Комар и Дик явились оба измазанные как заправские автослесаря, и объявили, что нашли "таблетку" на территории одной из автобаз, провозились полдня, но так ее и не завели. Зато, возвращаясь другой дорогой, увидели прямо на улице пассажирский Мерседес Спринтер, и вполне вроде целый, только в кровищи, и окно заднее выбито — скорей всего зарики напали на маршрутку.
— Даже ключ нашли, в тряпье, которое осталось от водилы, — хвастался Дик.
— Это все брехня, что УАЗики можно починить с помощью плоскогубцев, проволоки и молотка, — высказывался Комар. — Мерседес — лучше. Его, конечно, нельзя починить с помощью плоскогубцев, проволоки и молотка, но он просто не ломается через каждых десять километров, как ломаются некоторые хваленые говномашины. Я знаю, я в той жизни был маршрутчиком... А проходимость... Нафига нужна проходимость, куда проходить, если стартер берет на себя, свечам песец, по двигателю нужно скорей всего менять распредвал и регулировать клапана, помпа свистит, карбюратор чихает, прокладки и сальники текут, на ходовую даже не смотрели, нет смысла, но, уверен, что мосты оба надо менять. Наконечники, сайлентблоки... Резина говно. Какая проволока и плоскогубцы? Мерседес лучше. Никаких плоскогубцев и проволоки. Сел — поехал. Главное, завести его завтра, чтобы аккумулятор был живой, наверное, уже месяц стоит.
На четвертый день опять послали ту же группу, усиленную Василисой, Желей и Комаром с фомкой для вскрытия дверей в частный сектор по поводу еды. Остальная часть группы — Бушмен, Дик и Пионер двинули в торговый центр, чтобы попробовать все-таки вскрыть оружейку, и набрать то, что забыли или не подумали взять в первый раз. Вместе с ними впервые пошел Физик, еще слабый после ранения.
Сначала мужчины сделали круг и пошли посмотреть Мерседес. Понравилось. Затем пошли смотреть "Буханку". Убедились.
Дотопали к торговому центру. Здесь за два дня вроде ничего не изменилось — сломанный проем на месте двери, кучи битого стекла, мертвяцкие объедки. Зашли, хрустя осколками стекла дошли до охотничьего.
— Если что, можно тачки взять, чтоб в руках не тащить. Смотрите, — показал Пионер на "дачный" отдел с рядами обычных садовых тачек.
— А что, тоже идея неплохая, — согласился Бушмен. — Подвезем ко входу, прошлый раз как шины на Ниссане не пропороли — удивляюсь. Только сначала займемся делом.
Майор принес с собой запас пороха, капсюля, которые были взяты с этих же витрин, некоторые другие приспособления для минного дела. Решил взорвать не податливую дверь. Послал Пионера за скотчем в соседний строительный. Начал уже колдовать...
Физик первым среагировал на необычный звук.
— Командир, у нас гости!
— Уходим, быстро! — вскинулся Бушмен. — Дик, Пионер, вашумат... Бегом!
Явно слышался гул машин. Кто-то ехал сюда по дороге.
Они побежали, выскочили из торгового центра, пригнувшись, проскочили стоянку и рванули в сторону лагеря. Физик отстал, но тоже старался бежать.
Послышалось, или кто-то свистнул?
Оглянувшись на ходу, увидели причину тревоги: внедорожник, вроде похожий на тот импортный "бобик" из колонны, которая атаковала школу в Ком-ске. За ним, немного отстав, приближался военный ГАЗ-66 с тентом и табличкой "Люди".
Физика все-таки рановато взяли в рейд. Пробитые легкие никак не способствуют быстрому передвижению. Завершающую часть пути Дик и Пионер тащили бывшего учителя на себе, передвигаясь с черепашьей скоростью.
* * *
Группа, которая ходила в частный сектор за едой, уже вернулась в лагерь. Им все-таки удалось вскрыть подвал. Притащили сколько влезло в рюкзаки картошки, закатанного в трехлитровые стеклянные банки сала, консервированных в такие же банки помидоров и огурцов. И решили надолго с обедом не затягивать. У ворот выставили на пост Шведку.
Из принесенных со всех квартир деревянных стульев и досок из сараев прямо во дворе трехэтажки соорудили костерок. Поставили решетку, нашлись две большие сковородки. Девчонки мигом картошку очистили, хозяйки, что вы хотели... Эх, картоха, картошечка. На сале, да с лучком, да с помидорчиками-огурчиками солеными. Красота. Все кто был сейчас в лагере, обступили огонь, ловя умопомрачительные запахи. Слюни у изголодавшегося воинства текли до самой земли.
Постовая Шведка у ворот проводила растерянным взглядом отчаянно ковыляющего бывшего военрука и Дика с Пионером, которые тащили Физика.
— Еб-тва-бл-оху-тва-сук-нах!! — люто зарядил прямо с ходу, вбегая во двор, Бушмен. — Какого хера? Кто разрешил? К бою, бл, занять оборону!
Забегали по двору — кто за ружьем, кто за ремнем... заметушились. Алюня, обжигаясь, потащила в подъезд сковородки...
— А ну оставила картоху, куда понесла, лошадь конопатая! Стоять!!! — насмешливо раздалось от ворот.
Ребятки. Двое. В камуфляже, при серьезном прикиде. И когда только успели: один держал на удавке Шведку, прикрываясь ею как щитом. Наверное, крепко придавил горло, перекрыв воздух, так что она, открыв рот как рыба вытащенная на сушу, беспомощно извивалась, царапая ногтями веревку. У второго на плече, кроме своего ствола, уже висел шведкин "Ковет".
— Ну что, салабоны-свежачки, вообще офигели? Кто деньги будет платить за то что в торговом центре разграбили? — явно издеваясь, выкрикнул один из муров. И гаркнул: — Так, вышли все! Строиться во дворе!
— Я же говорила... — прошамкала Ксюха. — Милиция...
— Опаньки, вот ты где, кровосос, — моментально засек выглянувшего Комара один из нападавших. — Это ты "мясу" палок надавал? А мы Физика моментом цинканули, пока за вашими инвалидами шли.
Кто-то спрятался, а кто-то из девчачьего войска так и замер во дворе, будто изображая из себя статую или прикидываясь столбиком.
— Слышь, военный, давай поговорим, — поднялся из-за укрытия, пытаясь начать переговоры Бушмен.
— С тобой, урод одноглазый, никаких переговоров не будет. Кидай ствол! Строиться, вам сказано, шалашевки недоделанные!
И тут вышла вперед Ева. Она была сейчас очень спокойной и сосредоточенной. И похожей на кошку, которая начинает разбег перед броском на добычу.
Шаг, еще шаг.
У одного из налетчиков дрогнул палец на спусковом крючке. Губы поползли в издевательской ухмылке:
— Ты ко мне, красивая? Не так резко, сначала подмойся...
— Замерли! — в этот момент негромко рыкнула рыжая хищница.
И они замерли. Медленно опустили оружие. Раскрыли рты. Шведка извернулась в очередной раз, но ее уже никто не держал; девушка лихорадочно сорвала с шеи петлю, подхватилась и побежала к своим, в подъезд.
Бушмен тоже замер. И все замерли.
Ева все так же шагом атакующей пантеры подошла к парням, на ходу доставая нож, из тех, которые были взяты в охотничьем отделе торгового центра. И, подойдя на расстояние руки, размашистым движением резанула по горлу одного, а затем, обратным взмахом — второго. У обоих словно открылись вторые рты пониже подбородка, из которых моментально брызнуло и хлынуло красным.
Ева повернулась, бледная, обрызганная кровью с ног до головы, неторопливо пошла назад.
— Все, отомри! — сказала она на ходу Бушмену.
Парни у ворот только сейчас ватно завалились на асфальт, корчась в конвульсиях и суча ногами.
— Офигеть... — только и смог выговорить Бушмен.
А следующие его слова были такие:
— Оружие забрать, боеприпасы, сваливаем!
Но все молчали, вытаращенными глазами провожая идущую к подъезду Еву.
— Нет, — сказала Ева, обернувшись. — Никуда мы не сваливаем. Будем биться. Я сейчас пойду туда, откуда пришли эти козлы. Только переоденусь.
* * *
Убитые были вооружены АК 103 с полным боекомплектом(4 магазина по 30) и ШАК-12 с одним полным и одним наполовину пустым магазином (4 из 10). Нашли два пистолета — старенький ТТ и новый Форт. Две гранаты РГД-5, две светошумовые. Ну и другое: ножи, кирка, фляги с живцом, несколько пачек патронов 7.62 в рюкзаках.
В торговый центр решили идти впятером, все наиболее боеспособные: Бушмен, Дик, Комар, Алюня и Ева. Остальные получили задание занять круговую оборону, никуда не высовываться, при появлении противника открыть прицельный огонь.
— Все, идем. Группа на выход, — скомандовал Бушмен.
— Стойте!
Татарка неожиданно решила сказать напутственное слово. Она вот только сейчас оторвалась от Физика, которому после забега стало опять плохо, и пришлось менять пропитавшуюся кровью повязку.
— Послушайте, вам пригодится, — волнуясь и спеша высказывалась бывшая отличница. — Там, куда вы идете, находится одиннадцать и один человек. Я не знаю откуда я это знаю, но знаю и все. Я представила, как вы туда идете...
— Это что, — удивился Комар. — У нас еще и сенс?
— Да, я чувствую сколько источников колышут паутину. Нас двенадцать. Их — одиннадцать, — подтвердила Татарка. — И один.
— А почему их одиннадцать и один, а нас двенадцать, а не тринадцать? — спросил Бушмен.
— А вот он — тринадцатый, — Татарка показала на Комара. — Он не с нами. Он с ними.
— Да иди ты, — отмахнулся Комар. — Лепишь туфту, сенс недоделанная. Я вас тут всех спас кучу раз, а ты фигню рассказываешь с умным видом.
Татарка ничего не сказала в ответ. Просто стояла молча, отстраненно уставившись в одну точку, будто выполнила задуманное, а дальше — будь что будет.
— Ладно, пошли, — сказал Бушмен, одной рукой пряча в подсумок для гранат какие-то рыболовные снасти. — Нет времени, потом разберемся.
Двинулись.
Шли не спеша и осторожно, так как показывал Бушмен — от укрытия к укрытию.
— Стой! — скомандовал майор, когда они почти добрались до торгового центра. — Тут короткий путь, пешеходная дорожка, они здесь прошли, когда нас преследовали. Нам в тороговый центр соваться нечего, мы там просто завязнем в перестрелку, максимум ликвидируем двух-трех. Садимся в засаду. Если пойдут своих искать — встретим огнем. Если по дороге поедут на машинах — услышим и перейдем на другую сторону, оттуда будем вести огонь, и гранаты бросать удобнее.
И посмотрел на Еву.
— Ты как, согласна? Или есть другие варианты?
— Ты, извини, командир, — сказала Ева. — Я погорячилась. Я все сделаю как ты скажешь. Других вариантов нет.
На том и порешали. Укрылись, приготовились к стрельбе.
Посидели. Послушали. Но ничего не происходило. Долго не происходило.
От торгового центра ветерок доносил иногда возгласы, перекликание, непонятный стук и звон стекла.
А затем произошло небольшое событие, давшее повод Бушмену пробормотать про себя риторическией вопрос:
— Они дебилы? Или это подвох?
А событие случилось такое: у торгового центра послышались нетерпеливые автомобильные гудки.
Бушмен еще подождал, подумал...
Ничего. Громкая речь и смех.
— Идиоты. Аж интересно на них посмотреть.
Бушмен оглядел группу.
— Дик, значит так. Только аккуратно... Идешь первым, смотришь внимательно. Если все чисто, показываешь вот так, — Бушмен показал рукой, как будто подзывал к себе кого-то из-за спины. — Если во так — показал сжатый кулак — стоп. По моей команде.
— Группа, внимание. Ставлю растяжку. Если вдруг придется отступать, вот здесь, ориентир — перевернутый мусорный бак. Не зацепите леску.
Трое стояли возле машин, курили, разговаривали: один в офицерской выцветшей советской полевке, и двое в камуфляже, экипировкой похожие на тех, которых завалила Ева. У каждого в руке была бутылка, к которым они переодически прикладывались. Какие-то парни в мешковатой военной форме, на вид — солдаты-срочники первого года службы, вытаскивали из торгового центра охапки вещей и спиртное и загружали в 66-й. Вот откуда стук и звон — они закидывали ящики с бутылками в машину. Среди всех выделялся солдатик кавказской наружности, по-видимому водитель "шишорика", который и сигналил. Этот не работал. Понятно, старослужащий.
— Кажется, там все пьяные, или укуренные, — пробормотал Бушмен.
Постепенно возле машин столпилось больше солдат. Тоже закурили, видимо, успели добраться до табачного отдела.
— Что творим? — спросила Ева.
Но в этот момент ситуация изменилась. Офицер подозвал двоих солдат, и, видимо, поручил им куда-то пойти с гражданскими. Солдатики взяли автоматы на плечо, и четверка зашагала прямо в сторону, где ждала в засаде группа.
— Пропускаем. Все слышали? Укрыться и не отсвечивать, — отчаянно зашипел Бушмен, ныряя в укрытие. — Пусть проходят.
Они прошли по дорожке в нескольких шагах. Один из гражданских жаловался другому, как он сильно задолбался бегать по кластерам, и житуха вообще — отстой. Солдатики молча сопели следом.
Прошли.
Где-то минуту ничего не происходило...
Взрыв!! Сработала растяжка. Воздух качнула взрывная волна. По листям забарабанил дождь из кусочков асфальта и камешков.
— Огонь! — рявкнул Бушмен.
И зарядил длинную очередь. Присоединились еще четыре ствола: Ева, Дик, Алюня и Комар тоже дали жару.
И утихло.
Особо стрелять было некуда и не в кого.
Под дождем пуль четверо солдатиков остались лежать возле машин. Остальные спрятались.
— Сколько она говорила, десять, или одиннадцать? Четверо на растяжке, четверо здесь... еще двое или трое. Мы сейчас прикроем, а вы, Алюня и Дик, перебегаете в ту сторону...
— Мы сдаемся! — вдруг раздалось от машин. — Не стреляйте, сдаемся!
Вышли двое солдат. Один — молодой, тощий, а второй — тот самый водила-дембель кавказской внешности.
— Ложись! — скомандовал им Бушмен. — Руки держать перед собой!
Бойцы легли.
— Где еще один? — забеспокоился Бушмен.
— Может раненый, забежал где-то за машину? — предположила Ева.
— Алюня, Дик, заберите у них оружие!
Алюня рванула первой. За нею Дик. Бабахнула автоматная очередь со стороны торгового центра. Оба упали.
Бушмен, Ева и Комар сразу утопили курки, разразившись длинными очередями в сторону, откуда стреляли.
— Вижу его, он с другой стороны ангара уходит! Ева, останови его! — крикнул Бушмен.
Ева и Комар подхватились, и побежали в здание.
Очередь! В ответ — в два ствола! Еще стреляют!
— Алюня, Дик, что у вас? — крикнул Бушмен, ковыляя к упавшим.
— Я вроде целый, — ответил Дик, поднимаясь. — Только вот колено... У Алки все в крови...
Алюне попало несколько пуль в грудь и в живот, а одна вошла под глазом, выбив на затылке большую дыру.
Солдатики, которые сдавались в плен, начали шевелиться и подниматься.
— А можна нам...
— Лежать, суки! — заорал Бушмен на пленников. — Дик, смотри за ними! И чуть что — вали без разговоров!
Бушмен повернулся и поковылял в здание торгового центра, к Еве и Комару.
Их троих не было достаточно долго. Дик напряженно вслушивался, держа автомат на коленях, вскакивал, и присматривался. Но ожидаемая стрельба так и не последовала.
Алюня так и не пошевелилась.
Солдатики лежали смирно, и даже, кажется, успели заснуть. Издалека, от дорожки, где взорвалась растяжка, доносились стоны.
Бушмен, Ева и Комар вернулись разом, потные и угрюмые.
Ева первым делом зарядила берцем одному из пленных солдатиков в пах...
От взрыва растяжки один из гражданских погиб на месте. Второй из муров, и один из солдат получили тяжелые ранения. Гражданскому повредило позвоночник, а солдату оторвало ступню. По поводу еще одного из солдат, были сомнения: то ли он получил контузию, то ли и до взрыва был дебилом.
Убитого оставили, раненому культю стянули жгутом и наскоро перевязали, оттащили в ближайшее помещение, которым оказалась проходная какого-то предприятия, оставили живца и воды, и приставили дебильного солдата присматривать и подносить фляги. Охрану не выставляли, просто по методу Комара заперли двери проволочной скруткой, а на единственном окне была решетка.
Двух сдавшихся бойцов привели в лагерь.
Допросили.
Оказывается, недалеко, километров десять отсюда, есть "лес", в смысле воинская часть в лесу. Учебка минометчиков. Всего в учебке на момент перегрузки было человек пятьсот личного состава, в основном — из двух призывов, один — полугодичный, а второй вообще только после КМБ, неделю назад присягу приняли.
Начали обращаться, кидаться и жрать друг друга. Один из прапорщиков — старшина 2-й роты собрал в оружейной комнате, вернее, в комнате для заряжания оружия, отделенной от основного помещения решетчатой стеной из толстой арматуры всех, кто не обратился и кого получилось вытащить. Получилось человек двадцать. Старшина взял на себя командование, раздал оружие и боекомплект. И приказал стрелять через решетку. Набили гору своих сослуживцев. Потом вышли, построились, и пошли по базе, отстреливая все что шевелится. Обратившиеся, выскакивая из разных укромных мест сумели разорвать еще человек пять, но остальные зачистили базу полностью, до последнего зарика, благо боеприпасов было достаточно.
Затем начали страдать от жажды и головной боли. И долго страдали, неделю почти. Некоторые не выдержали и пустили пулю в лоб, некоторые умерли. А потом явились четыре дядьки на импортной машине, напоили всех какой-то бурдой и тем вылечили. Взамен набрали патронов и оружия, и сказали ехать с ними, потому что им нужно было поймать группу диверсантов, которые с их слов, совершили вброс биологического оружия, отчего и произошел весь сыр-бор и массовое заражение.
Поехали шесть бойцов и тот самый старшина 2-й роты прапорщик Уполночкин, по прозвищу Упал-на-очко. Ехали-ехали... Потом приехали. Прапор приказал выносить и грузить.
— А нам что, какой разница, — пел водила горной наружности, как оказалось, с характерным прозвищем Ара, полноватый и широкомордый. — Сказал камандир "грузи" — нада грузи. Не сказал "грузи" — не надо грузи. Там коньяк хороши, водка, шмотка — все дела, мы немножко пиль, немножко куриль, немножко грузиль...
Второй солдат, с кличкой "Кащик", худющий, белобрысый, только зыркал затравлено и устало, до сих пор страдая, видимо, от удара в пах от Евы.
После допроса пленных солдат заставили в цветнике возле проходной копать могилу. Похоронили Алюню. Бабахнули по одному патрону — все равно нашумели здесь на сто лет вперед, а девчонке — последняя почесть.
Потом со злости и досады дожарили картоху и устроили поминки. Прямо во дворе. Любого спиртного было валом — напились все, включая раненых Физика и Татарку, а так же двух пленных солдат.
Явился Комар, сменившись с поста у ворот. И уже через пять минут нешуточно сцепился в перепалке с Евой.
— Ты гнида, — заплетаясь языком цедила слова подвыпившая нимфа. — Ты мразь. Это ты упустил прапора. Ты враг. Ты с ними, а не с нами. Вот она, — Ева указала пальцем на Татарку. — Сенс сказала.
— Она такой сенс, как я португальский моряк... — осторожно уходил от разговора Комар.
Но скандал развивался дальше и вскоре перешел в горячую стадию.
— Замри, — орала пьяная Ева, и рукой вот так, открытой ладонью, на Комара. — Замри, сука!
Ничего не действовало. Комар угрюмо смотрел на "чародейские" потуги, и в конце концов выдал:
— Да пошла ты...!!
Ева схватилась за свой Мосберг. На нее ринулась, и сбила с ног своим весом Василиса, не давая воспользоваться оружием. Завертелось.
Было весело. Такой вот у нас советский народ: водка в роте, кулаки в работе.
О раненых, подорвавшихся на растяжке, вспомнили только утром. Дик и Шведка понесли им еду и воду. Раскрутили проволоку, зашли... Все трое были убиты. Кто-то изрубил пленных Алюниным кукри, который, окровавленный, валялся у порога.
Татарка сказала, что их убил не Комар. Тогда стали думать что это сделала Ева. Но Ева вроде имела стопроцентное алиби, все время была на глазах. Татарка сказала, что Еву она не видит, и не может ни подтвердить, ни опровергнуть.
Еще день прошел в похмелье и тягостных разборках. В кластере появились зарики — приговорили двух забредших "на огонек" бегунов. Комар с Диком завели и загнали прямо во двор Спринтер. Бушмен с пленными солдатами сходили и пригнали поближе 66-й, выбросив из него почти все, что натаскали в него из торгового центра подчиненные Упал-на-очка. Импортный "бобик", Mitsubishi L200, оказался изрешеченный пулями и под капотом все разбито. С него только сняли пулемет.
Выехали на шестой день с самого утра на трех машинах: Ниссане, Спринтере и 66-м. Зарядил дождь. Где-то гремело и полыхало молниями.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
