| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Забившись поглубже, Дима замер, прислушиваясь. Было слышно, как приблизился тяжелый топот и какое-то сиплое урчание. Топот стих, хлюпнуло, стукнуло: послышался жуткий хруст и чавкание. "Он что, жрет мертвых?" — с ужасом предположил Дима. Послышался еще топот и урчание: кажется, за одной тварью бежало еще несколько.
— Там же Машка осталась... — шибанула мысль. — И этот, из девятого...
Урчание и чавкание. Возня... Треск костей... Потянуло мокрой псиной и дохлятиной.
А затем там, на пятачке позади грузовика, раздался тонкий отчаяный вопль.
Секунда, другая...
Дима весь сжался... Кажется, это кричал Коля-девятиклассник...
Всё, капец ему...
И вдруг послышалось... Отдаляющийся топот! Они убегают!
Точно, убегают! Дальше, топот затихает.
Всё, убежали.
Тишина.
И слабый, но четко ощутимый запах кислоты. Как сегодня утром в Ком-ске.
Дима выскочил первым. Затем выкарабкался Олег Алексеевич. Посмотрев вслед скрывшимся монстрам, Дима не выдержал и глянул на остатки пиршества чудовищ, и его желудок скрутило судорогой. А потом ещё и ещё.
Твари успели изгрызть и разорвать погибших на части. И девушку, раненную в живот, тоже. Но Маша Татарка и Коля, оказавшиеся на несколько шагов в стороне остались невредимыми. До них не добрались. Видимо, чудовища сразу накинулись на ближайшее мясо, а затем их что-то или кто-то вспугнул, это позволило двум раненым школьникам уцелеть.
— Я бегу, смотрю — там какая-то територия, кучи щебня, сараи, трактор стоит, — сбиваясь и заикаясь, рассказывала Алюня. — Тут, недалеко, вот там, за перелеском. Там какой-то поселок начинается, железную дорогу видно. Смотрю — двое сидят на корточках... Я сначала думала — люди, уже хотела позвать... А оно подняло голову и на меня посмотрело — а морда вся в кровищи — они, по-моему, собаку жрали...
Девчонки, и школьницы, и "медички", как испуганные цыплята вокруг наседки сгруппировались поодаль вокруг Елены Васильевны, хором подвывая, все как одна отвернувшись от зрелища разорванных трупов, периодически только отбегая в сторонку, чтобы поблевать.
Дима прислонился головой к какому-то деревцу, и так и стоял, понимая, что больше блевать нечем, но вот сейчас опять подойдет...
— Так, все, боец, — хлопнул Диму по спине военрук. — Харе выворачиваться. За мной.
Дима старался не смотреть на трупы. Вместе с военруком они спустились в овраг, к кабине грузовика.
— Эй, служба, — позвал майор. — Есть кто живой?
— Пока живой, но это, с вашей помощью, ненадолго, — сразу раздалось в ответ. — Слушай, мужик, выпусти, давай разойдемся людьми.
— Твой "мужик" в канаве лошадь доедает. А ко мне обращаться товарищ гвардии майор!
— Ладно, ладно, не кипишуй. Майор так майор.
— Гвардии майор! — сурово настаивал военрук.
Но того, кто был в кабине больше интересовал другой вопрос.
— Да пусть будет хоть четырежды гвардии пять раз генерал-майор. Где зарики? Слышал, урчали тут, и неслабо, видно "бычок" был, или даже лотерейщик? Неужели завалили?
— Так значит те обезьяны черножопые называются зарики? — заинтересовался Олег Алексеевич. — И много их тут?
— Много. Офигеть как много. Миллион и тыща штук. На вас точно хватит. Так всё таки, где эти, которые урчали?
Олег Алексеевич посмотрел на Диму, обдумывая, что сказать. Ответил просто:
— Ушли.
— В смысле — ушли? Вот так взяли и ушли? — не поверил собеседник военрука.
— Что-то им почудилось, стали принюхиваться... и свинтили в темпе.
— Ну-ка, ну-ка... Точно! Бл,.. это перегрузка! — голос в кабине стал испуганным. В крик: — Тикать надо! Открой дверь, майор! Кисляком понесло!
— Нихера ничего не понесло. Это наш ученик один... пустил. Газы.
Кажется, мужик в кабине ошалел от такой информации.
— Чего? Газы? В смысле пукнул? Нифигассе, газы... Та ты шо... Слушай, это же дар Улья, защита такая от зариков! Вам повезло неимоверно. Я только слышал, что такие бывают! Ни одна тварь, даже суперэлитник не подойдет к месту, откуда пошел кисляк! У них инстинкт такой — сваливать на другой кластер при первых признаках перегрузки. А кисляк — первый и самый главный из признаков. Вот и рванули. Если б не это — сожрали б они вас всех, и косточек не оставили.
Помолчали.
— Слушай, мужик, выпусти. Никто не в накладе, разошлись — и все.
Майор задумался.
— Давай рассказывай, что тут и как. У тебя вода в машине есть?
* * *
В кабине нашелся здоровенный кукри. С трудом удалось просунуть его рукоять в смотровую щель в самодельной броне машины. Этим орудием попеременно Олег Алексеевич одной рукой, а потом совсем обессилевший Дима почти срубили ствол молодого дерева, который мешал открыть дверку кабины.
Поглядывая через щель, военрук заставил пленника сложить все оружие какое было в кабине на виду, отсоединить магазины, достать патроны из патронников.
— Руки подними! Выше! И так и держи! Дикий, руби деревяху.
Дима ударил еще несколько раз. Дерево, шурша кроной, завалилось набок. Отодвинули обрубок, открыли.
Олег Алексеевич перехватил кукри.
— Вылезай! Стоять! Руки держи за головой! Дикий, забери атомат. И второй тоже. Подай магазин!
Военрук, бросив кукри, сразу прихватил необычный, кажущийся небольшим автомат. Придерживая оружие подбородком, нашел куда присоединить магазин, опустил предохранитель, передернул затвор, загоняя патрон в патронник. Магазин в автомате пристегивался позади ручки со спусковым крючком, возле плечевого упора.
— Называется "Малюк", украинский, система булл-пап, — следя за действиями майора объяснил пленник. — Хорошая машинка, удобная и надёжная, только калибр маловат, под 5.45. А меня зовут Комар.
— Ну что, поговорим, что ли, Комар. — Олег Алексеевич нацелил автомат на пленника. — Дикий, отодвинь остальное оружие дальше. Бери "весло". Патрон в патронник, приготовиться к стрельбе. — И опять пленнику: — И не вздумай дернуться, я и одной рукой башку разнесу.
* * *
— В общем расклад такой. Только без паники и нервов, и не начинайте глупить. Вы попали в другой мир.
Комар дал каждому по очереди отпить из своей фляжки. Гадость неимоверная, по вкусу — смесь самогона и забродившей мочи. Но от этого пойла у всех резко прошла головная боль, и ломота с жаждой, и будто открылись глаза.
— Живчик называется. Без этого напитка нельзя, нужно пить каждый день. Без живчика любой имунный протянет от силы неделю, ну, макусимум — две, — пояснил Комар. — А дальше — мучительная смерть от спорового голодания.
Мертвых оставили. Ни у кого не было сил начинать копать могилу, или хотя бы приблизиться к месту пиршества тварей.
Укрылись в другом овражке, недалеко от того, в котором застряла машина. Их было сейчас одиннадцать человек, тех, кого увезли из Ком-ска. Двое учителей — Елена Васильевна и Олег Алексеевич. Двое мальчишек — Дима и Коля. Алюня-спортсменка. Раненная Маша Татарович. Двое маленьких девчушек-близнецов из девятого "А". Трое старших девушек "медичек". И одна совсем взрослая девушка из швейной фабрики. Две девчонки из медучилища, которых Елена Васильевна послала по дороге за подмогой пока не вернулись.
В кабине, кроме водителя, оказался тот самый бородатенький парень, похожий на школьного физика. Ему прилетело в спину, по-серйозному, и парень сейчас сидел (лежать он не мог), стонал и пускал розовые пузыри.
Рассказывал Комар. Еще раз оглядел всех, и видя, что на него пока никто не набрасывается, продолжил.
— Кароч, я рассказываю, чтоб вы все поняли, что здесь происходит, и какие у кого шансы выжить. Принимайте все как есть, потому что ничего другого не остается. Называется эта штука Стикс, но больше ее все местные называют Улей. Тут какой-то космический, или временной, или вообще непонятно какой парадокс... И аномалия. В общем Улей состоит из разных кусков, типа пчелиных сот, потому и название такое. Эти куски здесь называют кластерами. Улей периодически отрывает эти куски от других миров и закидывает сюда, вместе со всеми людьми, домами, заводами и пароходами. Вот как с вами — сначала кислый туман, гром среди ясного неба, разряды молнии, раз — и вы уже здесь. Словно кто-то отрезал кусок торта, и попытался его присобачить к другому торту. Вишенка к черешенке, речка к речке, дорога к дороге... И так происходит многократно и бесконечно. Есть кластеры быстрые — те, которые обновляются чуть ли не каждый день, есть медленные, которые могут обновиться раз в год, или вообще в несколько лет, но в основном где-то от месяца до полугода. Есть и такие, что по два раза на день обновляются, а потом затихают на какое-то время — нестабильные. По всякому бывает. Это Улей, здесь все хрен знает как и через жопу мозгами навыворот.
А теперь слушайте главный прикол. Весь Улей заражен каким-то не то вирусом, не то грибком. И от этой заразы все, кто попадает в Улей заражаются и чаще всего становятся чем-то наподобие зомбаков. Малая часть людей, попавших в Улей, обладают иммунитетом, и не обращаются, хотя вирус у них есть тоже. Это такие как вы и я. Имуны. Нам всем надо пить живец, иначе будет очень плохо. Живец готовится так: берешь споран, растворяешь его в водке...
Все внимательно слушали. И думали каждый о своем. Информации было много, и усвоить её всю и сразу было нереально. А главное было никак невозможно поверить в эту дебильную сказку, которую сейчас плел на своем приблатненном жаргоне бандит Комар. Действительно, похож на комара — малорослый, худой, востроносенький, глазки близко посаженные, брехливые и бегающие. В общем, явно вредносное насекомое.
— Улей, вообще-то дает много всяких ништчаков и хороших вещей, — продолжал местный старожил. — Те, кто сюда попали, никогда ничем не болеют, всякими расстройствами или гриппом с геморроем. Даже раковые больные на последней стадии, если оказывались имунами, тут за неделю другую полностью выздоравливали, если, конечно, их не сжирали зарики. Даже вот как у тебя, — Комар кивнул на Олега Алексеевича, — рука скоро отрастет и глаз тоже вырастет новый, и все что было поврежденное нарастет обратно. Живчик только нужно лакать систематически, и желательно горохом ускорять регенерацию. Но и так всё будет зашибись. Опять же — если не сожрут. А сожрать тут есть кому.
Те, кто вас может сожрать называются зарики, зараженные. Под перегрузку все попадают вроде одинаковыми. Первое время — часы или даже пару суток никто ничего не понимает, и все люди как люди, только голова начинает болеть все сильнее и жажда сумасшедшая. А потом основная маса начинает обращаться. Начинают урчать, и кидаются на соседей, или кто рядом попадется. Это уже не люди. Это зарики, можна сказать — зомби на разных стадиях развития. Первая стадия для обращенного, пока свежий, где-то пару недель, месяц — пустыш. Ему обязательно нужно кого-то сожрать, иначе он обессиливает и становится ползуном. Если стал ползуном — все, недолго еще шевелится, а потом сдыхает сам по себе. А вот если пустыш кого-то сожрет, то он после жратвы очень быстро поправляется и переходит на следующую стадию.
Следующая стадия — несун, бегун, футболист — пару раз хорошо поевший пустыш. Точная примета такого — очень активный, быстро бегает, а самый прикол — по началу почти всегда имеет полные штаны, так как кушают они хорошо и обильно, и аналогично какают, при чем не заморачиваясь на туалеты и снятие гардероба; оттого "несун" — все свое носит с собой. Тем, кто в прошлой жизни были женского пола, и на момент обращения были в юпках, конечно, проще, но сути это не меняет. А потом он штаны теряет, получается бегун, или футболист, потому что штаны, бывает, держатся на одной ноге, и волочатся при хотьбе с этаким клубком внутри... Как футбольный мяч.
Следующий — бычок, качок, морда, прыгун — конкретно отъевшаяся тварь, ещё похожая на человека, но очень накачанного, с развитыми мышцами, и кожа постепенно становится синюшно-серого цвета, волосы, ногти и зубы выпадают. Этот уже штаны с дерьмом почти всегда теряет, да и верхняя часть прижизненного гардероба часто теряется. Может легко запрыгнуть в окно второго этажа, вышибить головой лобовое стекло автомобиля, высадить не очень крепкую бронированную дверь. Здоровяк, короче.
У каждого зараженного на затылке есть такой нарост... Типа спорового мешка. В нем находятся такие штуки, которые называются спораны. Спораны появляються по мере развития зариков. Чем развитее — тем больше шансов. Кароч, как тварь пожрет — так и начинает расти споран, а у некоторых и два, а у самых здоровых качков — и три бывает.
Следующая стадия для зариков — горошники. Отличаются тем, что у них у всех уже заметны явные изменения.
Главное отличие лотерейщика, или как его ещё называют жрача от меньших своих братьев-уродов — новые зубы, приспособленные рвать мясо и разгрызать кости. Это уже конкретный хищник, откусит руку или ногу нараз. Кожа ещё больше роговеет и темнеет, начинают формироваться защитные пластины. Появляются когти. В нем может быть горошина, а может и не быть — лотерея, оттого так и назван.
Топтун — ещё более глубокие изменения, начинают трансформируются кости скелета. Укорачивается бедро, вытягивается стопа, начинает ходить "на носочках". Формирующиеся кости могут отчетливо стучать при хотьбе. Руки вытягиваются. Пластины выходят наружу. Пистолетную пулю держит легко.
Рубер. Полностью сформировавшися индивид. Броня хоть и не плотная, но почти по всему по всему телу, шипы, мощные когти, зубы как у крокодила. "В лоб" автоматная пуля не берет, только бронебойная, если под нормальным углом и не уйдет в рикошет.
У всех горошников может быть горох. Горох, сахарок — развивает дары Улья...
— Слушай, ты задолбал со своим горохом, редькой и прочими виноградами. Хорош трепаться. — Военрук смотрел на Комара двумя глазами — одним своим, и дулом автомата. Рядом не дремала грозная Елена Васильевна. — Ну-ка давай раскажи кто вы такие, и почему ворвались в школу.
— Мы были в отряде... — Комар как-то неуверенно глянул на Физика. — Медведя. — Было заметно, что он только что придумал это имя. — Мы выезжаем в кластеры после загрузки, отбираем имунов, и потом везем их в стаб, чтобы пополнять свои ряды, и обновить население стаба. Потери, понимаете, у нас большие, то одного схарчат твари, то десяток сразу поляжет...
— А нафига вам столько девок? Это как вы собрались свои ряды пополнять? — недоверчиво усмехнулся военрук.
— Нет, девки ни при чём... — сильнее забегал глазками Комар. — Так просто попалось в этот раз. В стабе разберутся...
— А далеко ваш стаб отсюда? — спросил майор.
— Да, далеко. Почти пятьсот км. Так вот, имунные без нас почти всегда погибают. Когда кластер перегружается, на границе уже ждут сотни и тысячи развитых зариков; только закончится перегрузка — это для них как команда "кушать подано", причем завтракать они вот каждым из вас. Сожрали бы вас кароч, стопроцентно. А мы вас спасли.
— Мы успели отъехать километров пятьдесят от вашего кластера. — продолжал Комар. — А потом... Есть тут одно место нехорошее. Сразу несколько кластеров таких, порытых оврагами... Не один караван там полег. Вот и выскочили на нас сразу несколько крупных тварей. Так получилось, что они напали на середину колонны, а мы шли первыми. Мы сразу — по газам, а сзади — рубер. Догнал и вцепился в кузов, видал, какую дыру в железе прорвал? Только там за нами "Бардак" шел, так они по руберу и лупанули из крупняка, нам дыр наделали, ваших зацепили, вон, Физика продырявили, и мне попало слегка, но рубера тоже завалили. А мы дальше — по газам, и ушли вот так. Не знаю даже, что с колонной случилось, может там был элитник-придорожник, или даже крокодил со стаей, тогда капец им всем.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
