Уроки ирокезского 46

Из Копенгагена мы через океан отправились уже на судне гражданском: личной яхте одного знакомого американского богатея. Потому что броненосцы — они, конечно, транспорт солидный, но уж очень медленный — а дома дела ждут. Да и с Генри хотелось кое-что побыстрее обсудить — а мистер Абель и без яхты пару недель проживет.

В этот раз с Генри мы встретились в том же номере небольшого отеля, в котором я увидел его впервые. Похоже, его Роджерс постоянно использовал для конфиденциальных переговоров. По крайней мере он сразу же сказал, что тут можно хоть орать — никто и ничего не услышит. Даницу он уже видел, кто она — знал, а потому лишь ей кивнул и больше внимания на нее не обращал. А вот сопровождающего меня молодого человека оглядел с явным сомнением во взгляде.

— Генри, это мой специальный секретарь. Английского не знает, но помнит все, что мне надо. И его не потеряешь случайно, как записную книжку. Даница ему будет переводить наш разговор, но именно для того, чтобы ничего не записывать... пока. Итак, перейдем к делу: за мои магазины, за мою торговую сеть я хочу немного: семь миллиардов долларов наличными и сразу. Можно и в рассрочку, но выйдет несколько дороже... и два миллиарда все равно сразу.

— Я думал, ты собираешься серьезно обсуждать этот вопрос... про биржевой кризис у тебя такая же сказка будет?

— Генри, а теперь послушай, что за корову я продаю. Каждый американец оставляет мне по три цента чистой прибыли. Каждый из ста миллионов американцев отдает мне по три цента, по три жалких цента. Каждый божий день, включая воскресенья и праздники Христовы, и подтверждающие этот факт документы у меня с собой, думаю, тебе стоит их посмотреть.

— Три цента... в день...

— Не волнуйся, ты не ошибся. Три миллиона долларов в сутки, миллиард в год. На самом деле даже чуть больше...

— А Адской гончей обзывают почему-то меня... Но почему тогда ты решил такую корову продать?

— Просто потому что у меня теперь есть новая, а корма на двух у меня не хватит.

— Я не смогу собрать столько денег.

— Я знаю. Но есть две причины, почему я здесь и говорю об этом с тобой. Первая — кроме тебя эту корову никто не прокормит. А если я ее просто брошу, то она сдохнет и тут завоняет так сильно...

— Насчет вони я уже понял. Однако столько денег... нет, я столько собрать никак не смогу.

— Есть и вторая причина. Ты — единственный человек, с кем я готов договариваться просто потому что ты единственный, кому меня обманывать не выгодно. То есть меня невыгодно обманывать кому угодно, но ты единственный, кто в состоянии это понять. Поэтому я готов взять миллиард аванса, всего один миллиард деньгами — и при этом я расскажу, где ты возьмешь этот миллиард.

— А почему ты его не возьмешь сам?

— Потому что я не Генри Роджерс. У меня нет таких связей, нет репутации, у меня нет такой хватки — в тех областях, где лежат эти миллиарды. И там, где ты легко миллиард возьмешь, я смогу получить хорошо если миллионов пятьдесят. Но важно даже не это...

— А что же?

— Важно то, что мне эта корова уже не нужна, но если я ее просто брошу, то вонять будет не только в Америке. Продать же ее целиком и сейчас у меня не выйдет — ни у кого просто таких денег нет. Но тебе — и только тебе — я готов продавать корову частями так, чтобы она постепенно привыкала получать от меня корма все меньше и меньше, а от тебя — все больше и больше. К тому же молоко, которое мне перестанет давать американская коровка, в том же объеме будет давать уже коровка российская, причем с приличным довеском — поэтому и ты, и я будем максимально заинтересованы в том, чтобы мой ручеек здесь иссякал как можно быстрее: ведь тогда и твой будет наполняться с той же, или даже большей скоростью.

— Не совсем представляю, как ты собираешься это проделать...

— Весело и задорно. Вот смотри: для начала я продаю тебе Луизиану... то есть все магазины в штате, миллионов за семьдесят примерно. Два миллиона тамошних жителей принесут тебе двадцать два миллиона долларов за год — то есть сделка окупится года за три. И то, если ты не поднимешь незаметно цены, но в принципе понятно. Через три года ты легко сможешь купить и оптовую сеть, что обеспечит тебе уже пятьдесят миллионов чистой прибыли в год, а еще через пару лет — или если ты найдешь немного денег в другом месте — ты сможешь проделать ту же операцию и в Миссисипи, Арканзасе... где тебе больше захочется. Но так как я на самом деле скажу тебе, где закопан никому не нужный миллиард, то уже через год ты сможешь только с уже купленной части всей сети выплатить мне еще треть миллиарда.

— И сколько лет мне потребуется на покупку всей коровы? Я ведь уже не молод...

— Если ты решишь помереть раньше, чем лет через пятнадцать, я очень на тебя обижусь. А сделку — по моим прикидкам — ты сможешь закрыть уже лет через семь-восемь. Я же тоже буду очень заинтересован в том, чтобы побыстрее отдать эту коровку тебе, и кроме уже обещанного миллиарда попробую изыскать для тебя еще несколько — из тех, что сам не смогу подобрать. К тому же у тебя появится очень неплохой источник наличности, позволяющий при необходимости буквально за несколько дней набрать приличные суммы для каких-то мах... выгодных проектов. А я скорее поверю в то, что ты разучишься расстегивать штаны чтобы пописать, чем что ты разучишься считать деньги...

— Звучит, конечно, заманчиво... Однако для полной уверенности было бы неплохо ознакомиться с определенными документами...

— Я знаю. Вот тут проекты контрактов, на каждый региональный сегмент указаны цены и текущие балансы. И консолидированные балансы сетей тоже прилагаются. Перед подписанием контрактов о продаже магазинов ты их, конечно же, еще раз проверишь, уже на месте. Я не предлагаю тебе покупать кота в мешке, это всего лишь оферта для внимательного ее изучения. И да, я не продаю права на свои книжки, а Черт просил передать, что свой книжный бизнес он тоже продавать не будет.

— Спасибо, что согласился на встречу. Я должен подумать...

Когда мы вернулись на броненосец, Джугашвили не удержался:

— Вы обещали показать мне опровержение Маркса, а я увидел лишь обычную торговую сделку, причем весьма еще сомнительную.

— Иосиф Виссарионович, вы — человек думающий. Поэтому подумайте вот над чем: в США мои компании не производят ровным счетом ничего. Вообще ничего, но я получаю с них миллиард долларов в год. Миллиард долларов чистой прибыли, миллиард прибавочной стоимости, которая — по Марксу — может появляться исключительно в производстве.

— Но вы производите множество товаров в России!

— Да. Примерно на триста-четыреста миллионов рублей. Сюда, в США, их поставляется миллионов на полтораста, но эти деньги не включаются в прибыли от здешних моих компаний, для них закупки моих товаров — чистый расход. Мои американские компании ничего не производят, но прибыли я получаю больше, чем кто-либо еще в мире. Причем — если будет желание, можете посмотреть финансовые документы — с каждого товара я получаю прибыли больше, чем тот капиталист, который его производит на своих заводах или на фермах. И получаю лишь потому, что знаю, в чем Маркс наврал. И знаю, почему наврал тоже. Но об этом мы подробнее поговорим дома — сейчас я, к сожалению, сильно занят буду. Мне, знаете ли, очень важно успеть закончить одну книгу...

Но по дороге домой я внезапно вспомнил о другой книге, и о написавшем ее Гастоне Дюрне. Он тоже был писателем — в моей самой первой жизни. Честно говоря, я прочитал только одну его книжку под названием "Mijn leven onder de Belgen" (а написал ли он еще хоть что-нибудь, я вообще не знаю) — но мне хватило, чтобы понять, что писатель он замечательный. И вероятно поэтому я решил посмотреть на те места, в которых он может быть родится — лет так через много. А заодно и поговорить с властителем тех мест...

Леопольд II был уже очень старым человеком. Но — по крайней мере я так думаю — очень добрым. К своим подданным добрым, а потому старавшимся сделать их жизнь максимально счастливой. Ну а то, что для осчастливливания семи миллионов бельгийцев нужно "убить пятнадцать-двадцать миллионов каких-то там рабов в Африке" — это просто издержки доброты нынешнего времени, не заслуживающие особого внимания. Ведь благодаря этому бельгийцы получали (не все, но очень многие) миллионы франков дополнительного дохода каждый год! На самом деле очень многие: в стране было бесплатное образование, практически не было безработицы — в том числе и из-за проводимых "за счет короля" многочисленных строительствах всякого нужного. Сами бельгийцы называли его не иначе, как "король-строитель"...

Ну а не бельгийцы (включая его собственного зятя) звали его "король-маклер". Ну что, Леопольд умел считать выгоду, да. Старик за семьдесят, понимал наверняка что его последователи столько выгоды стране уже не нанесут — и поэтому продал мне кусочек своего государства. Нет, не кусочек Бельгии конечно, за Бельгию он кого угодно в клочки разорвал бы. А вот кусочек принадлежащего лично ему "Свободного государства Конго" продал. Небольшой кусочек, меньше двадцати процентов территории. И всего-то за полмиллиарда бельгийских франков...

Все Конго в среднем приносило ему в год от ста до двухсот миллионов, а Катанга — как самый "дальний" от побережья кусок — уже сильно меньше двадцати: транспортные расходы сжирали большую часть прибыли. Вдобавок, в Конго последние десять лет бушевала эпидемия сонной болезни (которая и унесла больше девяноста пяти процентов жизней приписываемых владельцу страны "жертв режима"), и доходы с колонии вообще грозили исчезновением, так что Леопольд согласился, что сделка для него вполне выгодная, и мы буквально ударили по рукам. Ну а Иосиф Виссарионович, при сем присутствующий, ничего не сказал. Сразу не сказал, и вообще до возвращения домой со мной больше не разговаривал — и я даже решил "дома раскрыть ему некоторые детали" сделки. Не все конечно...

Однако вернувшись домой первым делом я пообщался с одним полковником, который прямо в процессе разговора стал генерал-майором — правда, отставным. Симеона Ванкова я помнил (не лично, а "по рассказам") по какой-то "прошлой жизни", очень уж деятельный офицер из него вышел. Причем к тому же и исключительно честный: единолично распоряжаясь сотнями миллионов бюджетных денег он не украл ни копейки, да и другим красть не давал. А у меня как раз родился новый проект на эти самые сотни миллионов, во время возвращения домой родился. А так как реализовывать его предстояло в Болгарии...