Уроки ирокезского 47

Вообще-то идея привлечь генералов оказалась довольно удачной. Ну, во-первых этих генералов в стране набралось уже за три тысячи, а в армии не то что дивизий — полков было меньше. Ну, десятка три работали губернаторами, сотни три руководили разными военными заводами и службами таких заводов, а остальные... да и двенадцать тысяч полковников — тоже штука, для бюджета явно обременительная. Но у армии есть одно преимущество: воякам можно приказать, и они будут приказ выполнять там где приказано. Ну, или не будут — но в этом случае пинок под зад и увольнение без пенсии с лишением звания даже коллегами-офицерами воспринимается нормально. Ну а то, что поначалу довольно многие артачиться начинали... я с ними не спорил, не уговаривал — зачем? Меня это даже веселило в какой-то степени, в особенности когда я представлял, от чего именно отказываются бравые вояки. Понятно, что в Верхоянск какой-нибудь наплыва желающих я и не ожидал — но и не посылал туда никого. А вот чем народу, скажем, так Орск не нравился? Ну ладно, Орск далеко допустим, но три генерала стали простыми (и не титулованными — это уже император по моей просьбе позаботился) шпаками, отказавшись переехать из бывшей столицы в Навашино. И только четвертый, вздохнув, поинтересовался:

— Извините, ваше высокопревосходительство, видать не силен я в географии. Навашино — это где?

— Напротив Мурома, через Оку, там километров и десяти не будет. Двести восемьдесят верст от Москвы по Казанской дороге.

— Что-то припоминаю... это не полустанок сразу за мостом?

— Ну... можно и так сказать.

— Что же, служба есть служба. Что мне там делать предстоит? Казармы для запасного полка какого поднимать?

— Казармы, думаю, тоже не лишними будут — для начала. Но только для начала, а потом там нужно будет выстроить город. Небольшой, тысяч на двадцать жителей...

— А, извините за любопытство, зачем?

— Место там удобное. Тихое, спокойное, Ока рядом, опять же дорога железная. Очень удобно строить там в затонах суда речные, баржи самоходные и простые тоже, конечно. А заодно, в тишине и спокойствии, малые военные катера например...

— Буду стараться. Хотя предупредить обязан: в строительстве барж этих я не понимаю вообще ничего.

— Судостроительный ставить будут другие люди, специально обученные. Вашей же задачей будет поставить именно город. А затем — этот город возглавить, не завод, а именно сам город — поэтому устраивайтесь там надолго.

— Приказ понял. Вот только с солдатами как быть? Вы же знаете, я человек, можно сказать штабной... канцелярский, если понятнее будет, войсковыми частями сейчас не обременен.

— Но полком-то раньше вы командовали? А с солдатами у нас нынче проблем нет, получите два полных полка, правда, из новобранцев. Вот только и младшие офицеры там будут тоже пиджаками... из призывных то есть, а старших... старших вы уж постарайтесь сами изыскать. Тех же штабных привлекайте, или хоть отставников — им, как и солдатам призывным, службы будет два года, а затем — отставка с повышением в звании и — если вам люди подойдут по опыту и знанием — работа в руководстве нового города. Опять же отставникам и пенсия полностью сохранится, а после по следующему званию пойдет, причем независимо от окладов по цивильной работе. А не захотят опять погоны надевать — привлекайте их как гражданских специалистов...

С солдатами и младшими офицерами на самом деле проблем уже не было. То есть проблема была, но несколько специфическая — куда их девать? Закон "О всеобщей воинской обязанности" вводился "постепенно": собственно "обязательный призыв" должен был начаться с одиннадцатого года. Но "предварительные условия" уже действовали, и одним из этих условий был прием в высшие учебные заведения исключительно отслуживших минимум год в армии. Выпускник гимназии или реального училища мог — совершенно добровольно — записаться в армию прапорщиком, и такой прапорщик назначался учителем для неграмотных солдат. Крестьянин тоже мог записаться в армию — солдатом, конечно, и уже на полных два года. И тоже пока совершенно добровольно, вот только "в колхозники" не отслуживших теперь не брали.

Колхоз — тоже дело добровольное, однако крестьяне уже успели осознать, что во-первых, в колхозах народ не голодает принципиально, а во-вторых там можно заработать "очень много денег". Потому что трактора, удобрения только колхозам давались, а обычная белоярка — если ее сеять на удобренной, хорошо вспаханной земле и поливать в нужное время — может и двадцать центнеров с гектара выдать. В любом случае урожаи в колхозах раза в два, а иной раз и в три превышали "единоличные", к тому же и зимой работа оплачиваемая всегда находилась — так что в армию уже образовалась очередь.

По мнению Славы все же основным стимулом записи в колхозы стали все же жилые дома, которые колхозникам строились. "Стандартные коробки" из кирпича восемь на восемь метров с черепичной крышей плюс хлев на пару коров и сарай для сена — но нынешний крестьянин чаще жил в "лубяной" избушке площадью метров в шестнадцать, а то и меньше, так что такой дом воспринимался как настоящие хоромы. А так как "с пятым ребенком" (иногда и с четвертым) в доме поднимался — за "казенный счет" — и второй этаж... в принципе, колхозник и сам мог его выстроить, по деньгам это было довольно доступно... В общем, очередь в колхоз — это хорошо.

Ну а поскольку колхоз — дело принципиально добровольное, в некоторых местах их так и не появилось — например в Финляндии. Что было очень понятно: финский крестьянин в основном на хуторах живет, ему "объединяться" с соседями просто несподручно — а дом у него и без казенного строительства неплохой. Но и без колхоза с крестьянина можно пользу поиметь — если у государства есть что крестьянину такому предложить. В Сердоболе появился небольшой заводик по выпуску лигроиновых тракторов, небольших, с мотором сил в десять. И эти трактора все шли на финские МТС — а за их использование с крестьян брали "натурой" исключительно. То есть главным образом молоком, но в открывшиеся во многих поселках "сельхозфактории" (именно так, по-русски, их и называли) финские крестьяне в сезон с удовольствием и лен несли, и овощи, и прочий свой продукт. Не очень-то разнообразный, но на второй год работы МТС продукта стало уже довольно много, что позволяло, по крайней мере, Петербург снабжать с меньшими проблемами.

Главное же — осенью появились средства и на содержание "расширенной армии", и на строительство сразу многих заводов и городов. В начале сентября в Америке, как я и ожидал, произошел "биржевой кризис". То есть я его раньше ждал, но год на год не приходится — и в этот раз там все рухнуло лишь в начале осени. Почти рухнуло: все же Генри решил мне довериться. Еще бы: землетрясение в Сан Франциско я предсказал по нынешним временам "абсолютно точно". Забавно, что благодаря тому, что я написал в книжке для Генри, последствия этого землетрясения оказались менее катастрофичными: Роджерс видимо "провел воспитательную работу" среди знакомых страховщиков, а по их примеру и остальные подсуетились, и во все страховки "от пожара" был включен пункт, что "пожар в результате землетрясения не считается пожаром" — так что владельцы рухнувших домов не бросились их массово поджигать.

А о кризисе я узнал из звонка, причем Генри, несмотря на предупреждение, позвонил в два часа ночи. Хорошо, что я еще не спал, так что звонок никого не разбудил — но и разбуди он меня, я бы не обиделся. Потому что звоночек оказался довольно прибыльным:

— Алекс? Извини, но у меня на самом деле очень срочный вопрос. Ты говорил, что если я не успею собрать нужное количество денег, то ты дашь некоторую сумму...

— Генри, я же предупреждал... но дам. Сколько надо?

— Да, предупреждал, и я даже собрал пятьдесят с лишним миллионов. Но если вдруг — я понимаю, что у тебя тоже может лишних денег не быть сейчас, и я буду рад хотя бы десяти миллионам — но если вдруг у тебя найдется миллионов... сто пятьдесят-двести, то прибыли пополам.

— Сколько?

— В худшем случае пять процентов годовых я обещаю и за год все верну, а если все получится как я думаю, то минимум сто процентов за полгода. Это на двоих...

— Пятьдесят процентов за полгода... это интересно. Через полчаса звони в Экспортно-Импортный банк Нью-Йорка, скажешь им куда перевести деньги. Тебе деньги в каком виде нужны?

— Не понял... а в каком они бывают?

— Ну, допустим, пятерками и десятками бывшими в обращении, с номерами не подряд — усмехнулся я. — Тебе пополнить кассы банков или скупить акции?

— Миллионов двадцать хорошо бы в кассы, а остальное...

— Понял. Двадцать миллионов бери сразу, а остальное — переведут на указанные тобой счета. Но только все же полчаса подожди, я им сам позвоню. Или... Бариссон там рядом?

— Да.

— Передай ему трубку, сейчас все решим.

Через неделю Генри оказался владельцем пенсильванской железной дороги, еще одной сталелитейной компании, самых крупных медных рудников... Паника — она такая, очень быстро начинается. И очень быстро проходит, поэтому Генри, подсуетившись в самый острый момент, пригреб собственности более чем на миллиард. Должен сказать, что абсолютная честность по отношению к партнерам в бизнесе — даже если это бизнес по очистке почтовых вагонов от перевозящихся в них денег — у Генри сомнению не подвергалась. Та что то, что "мои" двести миллионов (к сожалению, рублей) принесли всего триста из приватизированного Роджерсом, я оспаривать даже не собирался. Да, уверенный в завтрашней "подпитке", он в первый же день паники потратил и сотню миллионов долларов со счетов Стандард Ойл и ЮС Стил, но моими переводами он лишь подгреб остатки с панических распродаж, а не покрывал недостачу — так что все получилось честно. Но и полтораста миллионов долларов — то есть триста миллионов рублей — вполне приличная прибыль за неделю. А если учесть, что теперь у Генри появился миллиард наличными, чтобы начать выкупать мои торговые сети...

Нельзя был жадным. Нужно брать столько, сколько дают — если дают просто так. А Генри именно "за просто так" деньги и платил. Я написал для него еще одну книжку — совсем не художественную, так что Роджерс был в курсе реальных перспектив скупаемых сетей. Но у него теперь был серьезный шанс договориться с Рузвельтом насчет Центрального банка — и он счел нашу сделку честной. Миллиард наличными, на миллиард — поставки станков, оборудования и кое-какого сырья, семь миллиардов в рассрочку на срок до десяти лет и контракты на три миллиарда закупок русских товаров — тоже за десять лет. А с такими деньгами можно уже строить счастливое будущее. Светлое — и, похожее, все же социалистическое. Осталось лишь объяснить главным "строителям", что именно я понимаю под этим словом...