|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Марша Кузнецова, положив отпечатанное на машинке письмо на стол, осталась стоять рядом.
— Спасибо, Марша... — не поднимая головы от бумаг, проговорил хозяин кабинета, но затем все же оторвался от чтения и с некоторым удивлением посмотрел на молодую женщину:
— Ты о чем-то попросить хочешь? Не стесняйся.
Марша помолчала еще несколько секунд — очень долгих секунд, но наконец, собравшись с духом, сообщила то, о чем она думала весь сегодняшний день:
— Александр Владимирович, я знаю что вы теперь меня убьете. У меня только одна просьба... — но сказать, что она собирается попросить, начальница секретариата Канцелярии не смогла — у нее перехватило горло.
— И за что же я тебя должен убить? — в голосе Волкова прозвучала ирония. — Я не из любопытства спрашиваю, мне просто интересно...
— Потому что я... вы...
— Так, рыдать прекращаем, истерику заканчиваем. На всякий случай спешу сообщить: я не убиваю юных дев. Не очень юных тоже не убиваю. Во-первых, мне просто некогда, а во-вторых лень. Да, а еще в третьих другие девы, которые убивают злых мужиков, покушающихся на мою священную особу, охраняют и тебя, а мне с ними не справиться.
— Я хочу попросить... у меня ребенок будет, вы прикажите подождать пока он родится. Пять месяцев всего осталось... Пусть в тюрьме, но...
— Марша, ты — дура. Никто тебя убивать не собирается, да и в тюрьму сажать тоже. Тебя не за что убивать, даже за то что ты дура, а если бы и было, то от живой от тебя пользы все равно больше.
— Но я же напечатала это письмо Роджерсу...
— Ты напечатала уже сто тысяч писем, так что...
— Вы подробно написали почему рухнет американская финансовая система, а это...
— Это подробно описал еще Давид Рикардо сто лет назад. Да, его учеников, которые разработали экономическую теорию социализма, возможно и поубивали... ну, некоторых из них. Но даже их не физически, а морально поубивали. Так что ты всего лишь напечатала напоминание моему другу о том, что все и так уже сто лет знают, просто подзабывать стали.
— Мне кажется, что вы изложили все более убедительно... я читала книжки Рикардо. Они в школьной программе...
— Все бабы — дуры. Не потому что дуры, а потому что бабы. Хотя нет, не все, и уж точно не всегда. А вот когда у них начинается токсикоз от беременности... да, этого я не учел. Впрочем, я же не знал... Даница! Маршу отправить в санаторий, в Крым, вместе с мужем. Пусть тоже отпуск возьмет, оформи это приказом по... где он работает? по Госплану, да. А ты, Марша, пока не в отпуске еще, пиши приказ по Канцелярии: персонал секретариата Канцелярии обязан сообщать о наступлении беременности сразу, как им самим станет об этом известно. Не позднее трехмесячного срока беременности, а при возникновении токсикоза немедленно сотрудницы секретариата Канцелярии отправляются в оплачиваемый отпуск в санатории аппарата Совета Министров. Записала? Пиши дальше: Маршу Диеговну Кузнецову поставить в угол на полчаса и отобрать леденец, а если будет психовать дальше, то обязать мужа выпороть ее ремнем по попе. Последнее предложение зачеркни, но мужу передать не забудь. И еще: ты хоть понимаешь, чем мы все тут занимаемся?
— Вы строите социализм в России, это все знают.
— Не я строю, а мы все строим. И ты тоже строишь. Пока нас, строителей, мало, и мы должны беречь друг друга. А потом нас станет больше, и мы должны будем беречь друг друга еще сильнее — просто потому, что каждый из нас будет должен беречь большее число всех остальных...
Интересно все же устроена человеческая память: часто вспоминаются вещи совершенно вроде бы ненужные, и потом воспоминания из головы никак не выкинуть. То есть выкинуть-то можно, но приложив определенные усилия — и я приложил. Вместе с кучей денег приложил: потратить пришлось шестьдесят килограмм чистого золота. На покупку крошечной фитюльки, но, думаю, со временем затраты окупятся. Именно со временем: поскольку результат ожидался лет так через... несколько, я, раздав поручения нескольким людям, о "внезапно вспомненном" на самом деле снова забыл. Не то чтобы совсем забыл, просто более важных дел к весне появилось немало.
Некоторые дела были все же больше "прихотью", но все же приносящими определенную пользу. Мои магазины настолько придавили нынешнюю "коммерческую" торговлю, что разоряющиеся купцы с радостью и довольно дешево продавали мне магазины уже свои. То есть не то, чтобы с радостью, но... но дешево. Удалось почти полностью выкупить акции Верхних торговых рядов, а к Рождеству — и приобрести буквально за гроши Лубянский пассаж. По мне — так вообще сарай, который был тут же снесен и на его месте началось строительство нового магазина. Такого же, как в моем детстве — то есть я нарисовал "вспомненное", а целая толпа архитекторов бросилась воплощать мой набросок в камень и стекло. Лучше всех (на стадии рисования картинок) с "воплощением" справился некий Петр Щёкотов, и теперь на знакомом мне с детства месте поднимался почти знакомый мне с детства "Детский мир". То есть если очень издали смотреть "знакомый": Петр Петрович был сторонником "неоклассицизма", готики и модерна, так что здание у него получалось куда как более красивым, нежели "оригинал". По крайней мере внешне, внутрь я не заглядывал потому что пока еще некуда было. Вот построит — погляжу что получилось, а пока я займусь делами может и не столь интересными, но более масштабными. Управлением государством — точнее, улучшением системы управления державы.
Это "управление" пока еще было довольно странным: новые госкомитеты управляли "новой экономикой", а старые министерства изрядной частью все еще управляли "старой системой". В частности, по-старому действовала оставшаяся на периферии моего внимания система генерал-губернаторств. И я с большим удивлением узнал, что мой "давний знакомый" Деян Иванович Субботич служит теперь Туркестанским генерал-губернатором.
Николай его назначил туда — по рекомендации военного министерства — после скоропостижной смерти предыдущего генерал-губернатора, Николая Николаевича Тевяшёва, ну а Деян Иванович с необыкновенным (то есть для меня знакомым уже) усердием продолжил дела предшественника. Собственно, поэтому я и узнал о таком назначении: военный начальник ранее начатое закончил и обратился ко мне за инструкциями на тему "а дальше что". Тут пришлось задуматься уже мне: Николай Николаевич на окраине Ташкента выстроил здоровенный завод. Завод по производству неизвестно чего — то есть там вздымались большие современные корпуса цехов, здоровенный корпус электростанции, вот только внутри все эти строения были совершенно пустыми. Как и дома довольно немаленького городка для будущих рабочих и инженеров.
К сожалению, у Тевяшёва уже не спросить, что он имел в виду там устроить — но Деян Иванович успел провести определенную "подготовительную работу" и...
Субботич просто отправил пару сотен узбеков, ранее работавших на железной дороге и русским языком хоть как-то овладевших, "на обучение" на заводы в России. И так уж вышло, что почти половина из них "обучалась" на заводе в Ряжске. Не сказать что долго, и не сказать что стали они крутыми мастерами, но все же опыта они поднабрались — и я распорядился производство узкоколейных локомотивов перевести в Ташкент. В любом случае в Ряжске я планировал выпуск локомотивов "больших", но и "маленькие" стране тоже нужны, так что — с помощью уже русских рабочих — завод будет наносить стране пользу. Да и не только этот "внезапный" завод.
Весной тысяча девятьсот седьмого в Госкомитете путей сообщений появилось новое министерство — Министерство речного транспорта. Речной транспорт и без него прекрасно себе существовал, но — как всегда совершенно внезапно — нагрузка на него возрастала в разы и без собственного управляющего органа вряд ли бы речники справились с моими хотелками.
Хотя все не совсем с моими, а с хотелками Иосифа Виссарионовича. Все же, как ни крути, человек он неординарный, и меньше чем за месяц сумел по поводу мелиорации Колхиды все верно рассчитать. И тут же со свежими расчетами снова приехал в Москву:
— Александр Владимирович, должен сообщить, что я дал, как сейчас выяснилось, совершенно невыполнимое обещание. Я относительно мелиорации... Видите ли, Риони приносит очень много ила, но его, чтобы поднять этим илом на полтора метра всю Колхиду, не хватит.
— Нет такой хрени, которую не сморозили бы большевики — в растерянности произнес я. Про осушение Колхидских болот уже столько раз задумывался — и ведь ни разу в голову не пришло подсчитать, сколько на это потребуется ресурсов!
Мой собеседник недовольно нахмурился — вероятно слова про большевиков он принял на свой счет. Но продолжил:
— Проблема в том, что уровень земли нужно поднять метра на полтора-два, минимум на метр — а Риони ила за год притащит всего на тысячу гектаров. Нынешние успехи обеспечены грунтом, выкопанным из нового озера на Риони, но теперь можно рассчитывать только на накапливающийся ил. А с ним Колхида превратится в цветущий край лет через пятьсот...
Да, в деле мелиорации Колхиды я допустил одну, но весьма серьезную ошибку. Я просто забыл, что про эту мелиорацию читал — давно, еще в детстве. Паустовский написал небольшой рассказик, и там — все же хороший писатель — он буквально двумя словами описал все сложности процесса и, заодно, пути решения возникающих проблем. Вот вспомнил бы пораньше — и к делу приступил бы совсем с другой стороны. Буквально с другой:
— Не оправдывайтесь, это моя ошибка и про хрень я в свой адрес высказался: вы, как ни старайтесь, столько ошибок, сколько я уже сделал, не наделаете. Наша, точнее моя ошибка в том, что мелиорацию мы начали с моря. Потому что все эти каналы прокладывать посланы земснаряды, а они по суше просто не ходят. Но ботаники сказали чистую правду: у берега воду как не сливай, грунтовую воду глубже чем на фут не загнать: море подпирает. Поэтому здесь и вправду нужно землицы подсыпать, метра на полтора-два, так как иначе деревья расти не будут нормальные. Но вот выше... ближе к горам даже градиент высот увеличивается, и если в низовьях вода все равно уйти не успеет, то выше одни лишь каналы — если их сделать должной ширины и глубины — воду из болот сольют. Остается одна проблема: реки тут текут выше уровня земли, намыв себе такие дамбы по берегам, и как дождь — переливаются и снова затопляют все вокруг. Но эта проблема решаема совсем просто: речки нужно углубить, а дамбы вычерпанным грунтом нарастить.
— У вас все просто... этот вариант мы уже тоже просчитали. Вторая ошибка заключается в том, что озеро-отстойник вырыто слишком далеко от основных территорий, подлежащих засыпке. Техник Цацуа предлагает использовать баржи для перевозки грунта от отстойника до создаваемых плантаций — там все равно сеть каналов дренажных строить, можно их и для транспорта использовать, а еще он предложил сразу за естественными дамбами, обрамляющими Риони, проложить ливневые водосбросные каналы — это от ста до трехсот метров от русла вдоль него. Вот тут и тут — Джугашвили показал на принесенной с собой карте, — если по обеим берегам, то вместе выходит около сорока километров, и каждый километр такого канала вдобавок обеспечит десять-пятнадцать гектаров уже поднятых земель кроме отвода переточной воды. Но копать их вручную выйдет довольно дорого и, главное, долго, поэтому я хочу попросить несколько экскаваторов...
— Уже всё разведали — улыбнулся я, — месяца ведь не прошло как экскаваторы выпускать в Коврове начали. Ну что же с вами поделать-то? Десять машин, вместе с экскаваторщиками конечно, забирайте сразу, я напишу распоряжение на завод. И попрошу за месяц, может за два — это уж как получится — сделать для вас еще два-три десятка. А насчет барж... Значит так решим: раз этот Цацуа знает, что и как делать — путь делает. А вы займитесь строительством нового судостроительного завода где-нибудь в этих краях... например, в Поти, потому что Батумский пока только рыболовецкие баркасы строить может. Сами себе будете баржи эти строить, материалами обеспечим, а вот людей ищите сами. А если каналы экскаваторами копать, то пока грунт придется возить гужевым транспортом, и для начала выделю вам сотню — больше не могу просто — клайдесдейлов с телегами. Возвращаться поэтому вам нужно будет через Векшин, там и лошадей возьмете, и телеги...
— Думаю, что уж телеги-то можно и на месте найти.
— Возьмете в Векшине телеги, внимательно их посмотрите, поймите, почему таких на месте не найдете и... скажем, в Кутаиси выстроите еще один завод, который будет такие же телеги делать. Для начала их, а потом — поэтому сразу закладывайтесь на расширение завода — будет делать автомобили грузовые, самосвалы. Шасси будете получать из Арзамаса, а остальное — ... ладно, это не к спеху, закладывайтесь на пуск самосвального завода к концу следующего года.
— В Поти для завода место неудачное будет, в городе для рабочих просто жилья не найдется.
— Иосиф Виссарионович! Кто из нас большевик и борцун за права рабочих, вы или я? Когда я говорю "строить завод", я уже имею в виду, что строить сам завод, дома для рабочих, детские сады и школы для их детей, библиотеки, больницы, клубы разные, парки для отдыха, стадионы, в конце концов. Что забыл? Из кабинета моего сразу идите в Министерство по промышленному строительству, возьмите в секретариате документ, называемый "Расчет типового плана промышленного городка", а затем с ним уже у себя все рассчитывайте и шлите мне сметы. Или не мне шлите, а Струмилло-Петрашкевичу, пусть у него голова болит о том, где для вас все нужное изыскать. Да, имейте в виду: раз уж вы мою ошибку так ловко исправляете, то финансирование указывайте "из фонда канцлера"...
— А это фонд у вас безразмерный? — улыбнулся уже не раз слышавший подобные указания Джугашвили. — Мне кажется, что вы чуть ли не каждую вторую стройку из этого фонда оплачиваете...
— И каждую первую тоже. Ну я же классовый капиталист, мне положено трудящихся грабить. Ограблю их побольше... мне не трудно.
Лицо моего собеседника снова стало хмурым:
— Вы так легко об этом говорите... Я все понимаю, вы деньги для державы... достаете, но так спокойно, заранее зная, что это все же грабеж...
— Поясню еще раз: секта свидетелей Маркса с Энгельсом состоит либо из подонков-обманщиков, либо из идиотов, либо — подавляющей частью — людей, просто обманутых. Вы же слышали там, в Америке: я граблю каждого американца на сумму три цента в день. С точки зрения Маркса, кстати, я никаким грабежом и не промышляю, поскольку я не производственный капиталист. Но грабя эти три цента я не даю другим торговцам грабить этих же людей на четвертак... на двадцать пять центов в тот же день. Поэтому я на самом деле не грабитель, а Робин Гуд на подряде: фактически граблю богатых торговцев, а деньги раздаю бедным рабочим и крестьянам... забирая за свой робингудский труд плату в десятину от награбленного.
— Ну, если так считать...
— А по другому и нельзя считать! Хотя можно и по другому. Видите ли, я просто забираю назад те деньги, которые в России награбили французы, бельгийцы, британцы, германцы всякие. Правда у Германии я забираю их напрямую, а с прочими... я забираю у американцев те деньги, которые они забирают в Британии, Франции, Бельгии и прочих благодаря тому, что я помогаю... точнее, не мешаю янки грабить Европу. И эти деньги попросту реинвестирую в Россию — то есть туда, где эти деньги и были созданы. Сейчас у вас дел много, будете сильно заняты... до осени. А потом попрошу приехать и вместе с Мыш... Марией Иннокентьевной разобраться в клиринговых счетах нашей зарубежной торговли. Вы удивитесь: у американцев я забираю ровно столько, сколько они забирают в Европе. И не потому что я такой добрый, просто забирай я больше, они бы заметили и насторожились, а так...
— Как я понял, этот господин... Роджерс и заметил, и насторожился — иначе вы бы не стали ему продавать свои компании.
— Ну это Роджерс... впрочем, не ему, так кому-нибудь другому продал бы. Собственно, он и заметил что я активно начал все распродавать...
— Но зачем!?
— Видите ли, если верно понимать сущность денег — не по Марксу, а по сути — то вся эта моя торговая система либо лопнет лет через пять... хорошо если через пять, а не три года. Либо — что более вероятно, поскольку сейчас ей занялся именно Роджерс — будет потихонечку, лет эдак за десять-пятнадцать, скатываться сначала в бесприбыльность, а потом станет резко убыточной и развалится на много мелких и яростно конкурирующих компаний.
— Почему?
— С Роджерсом я уже договорился, два миллиарда — один золотом и один товарами — главным образом станками — мы получаем в этом году. И сейчас задача номер один — станки расставить на заводы которые будут делать нужные стране вещи. Вот распределим все к осени — приходите, расскажу почему. А сейчас — работать надо, время не ждет!
— Как скажете... — уходил Иосиф Виссарионович явно недовольный таким завершением разговора.
— Погодите, вы ведь записаны в Векшинскую библиотеку?
— Наверное, книги я там брал, но ведь это было...
— Так, телефон там двадцать шесть-сорок, позвоните. Попросите работы по сравнению теорий Адама Смита и Давида Рикардо с последователями, которые, кстати, называются именно социалисты-рикардисты, вам пришлют. Школьники, сами работающие на заводах, очень хорошо разобрались что там верно, а что нет — потому что им не сказали, что "правду написал только Маркс" и им пришлось самим головой думать. Многие написали очень неплохие рефераты на эту тему, поэтому их и отправили в библиотеку — чтобы остальным было проще разбираться. Почитайте, тоже попробуйте сами разобраться — и тогда наш разговор станет предметным. А сейчас... сейчас время дорого, а мы его потратим на бессмысленные препирательства. Когда же вы разберетесь что к чему, разговор пойдет уже по существу вопроса. Жду вас летом!
По прикидкам, моя ошибка в Колхиде встала миллионов в десять-пятнадцать не то чтобы убытков, но малоосмысленных трат. Спасибо этому безызвестному технику, что придумал способ купировать последствия ошибочного решения, воплотит он свою задумку — надо будет ему орден дать. Ну а мне это помогло понять еще одну тонкость управления страной: задачи нужно ставить общие, а в частностях пусть разбираются специалисты. Правда, как сказал Козьма Прутков, специалист подобен флюсу — полнота его односторонняя. Но если взять много специалистов разного профиля... и заставить отвечать за содеянное... все специалисты просто разбегутся. Нужны люди, которые просто в состоянии понимать именно разных специалистов и на основании их отчетов способных представлять картину в целом. И представлять ее в развитии — то есть нужны профессиональные управленцы. Хорошая мысль, свежая. И своевременная, а то вокруг управленцы бегают толпами, а я не знаю куда их приткнуть. Ну одного приткнул... да, я еще парочку знаю! Один, правда, где-то в Австралии застрял, если я не путаю... но это дело поправимо. Вытащу его — будет у меня толпа аж из двух незадействованных управленцев...
Хотя... КГБ и Госкомитет обороны тоже очень неплохо функционируют. А все потому, что посты там занимают разные генералы. А генералов-то управлять учили специально! Конечно, учили многих, а научились не все, но большинство невыучившихся до генералов не доросли. Конечно, и доросшие далеко не сплошь спинозы — однако армия, причем уже где-то с уровня кадровых полковников — очень такой неплохой резерв корпуса управленцев. А сейчас многие из них освобождаются, так почему бы не использовать их для затыкания кадровых прорех?
Я рассеянно смотрел на оставленную на столе "Заявку". Расчеты, таблицы... фотография "опытовой баржи". А это интересно! Баржа небольшая, тонн на тридцать... ага, тридцать пять. И разгружается насосом, перекачивая грязь на полкилометра... за час разгружается! Неплохо, очень неплохо. И если поставить насос помощнее... да, и не на саму баржу, а отдельно, на понтоне скажем, чтобы любая баржа так разгружалась...
Я вспомнил одну свою очень старую идею — она мне в голову пришла, если не ошибаюсь, еще в первое "попадание". Тогда воплотить ее не получилось, да и вообще — там многие миллионы кубов грунта нужно было перемещать, сотни миллионов. Но если вот так, баржами...
Вечером за ужином с спросил у Камиллы:
— Солнышко мое, мне в Париж по делу срочно, ты со мной?
— И что я забыла в этой помойке? — Да, грязновата столица Франции, но я и собирался не туда.
— Это шутка, мне нужно в Векшин ненадолго съездить. На пару дней, может на три.
— Тогда мы едем. Когда, завтра утром? Пойду собирать всех.
— Кого — всех?
— Детей, а ты кого подумал? Мне давно уже с Ольгой Александровной поговорить нужно...
Меня Саша Ионов не узнал сразу. Что понятно, поскольку в этой жизни мы с ним и виделись-то пару раз где-нибудь на улице. Я к нему в контору зашел, и, судя по тому, с какой надеждой во взгляде меня встретил хозяин, дела у него шли далеко не лучшим образом:
— Добрый день, чем могу вам служить?
— Не чем, а кем. И не мне, а России. Министром речного транспорта. Александр Иванович, я приехал именно для того, чтобы предложить вам занять этот пост.
— Министра? — в голосе его послушалась усмешка, но тут он, похоже, меня все же узнал. — Александр Владимирович?
— Да, собственной персоной. Предложение мое простое: вы передаете ваши буксиры в распоряжение Канцелярии, сами занимаете пост министра Канцелярии и начинаете управлять всеми моими речными судами. То есть судами Канцелярии конечно, но их будет куда как больше, чем во всех частных компаниях России... их уже больше, а будет столько, что вы не поверите. Тем не менее скажу: лет через пять нужно будет перевозить по рекам до ста миллионов тонн всяких грузов... это шесть с половиной миллиардов пудов, если вам так понятнее, и это только по Европейской части России. А для этого вы займетесь заказом нужных судов, их ремонтом, постройкой причалов всяких, а если потребуется, то и новых путей — в смысле каналов и прочего всего. Ну а не понравится — или решите, что не справляетесь — то буксиры свои получаете обратно, причем после полнейшего ремонта, как новые. Или просто новые, как вам больше по душе придется. Однако, уверен, что вам они больше не потребуются.
— Но я... у меня нет потребного опыта.
— У меня тоже опыта не было, когда я нынешнюю должность занимал. И ничего, как-то справляюсь — и вы справитесь. Переедете в Москву — придется, все министерства должны быть рядом поскольку постоянно друг с другом они сообщаются и многое вместе делают. Штаты министерства сами подберете, задачи я вам уже расписал, папочку с ними чуть позже передам, в Москве — по ним и людей подыщите. Два дня вам на сборы, если что не успеете собрать, то мои люди помогут. И очень прошу: не отказывайтесь.
Вот только теперь до меня дошло, почему в моем "старом добром будущем" руководители обычно тянули с собой на новую должность старых если не приятелей, то сослуживцев. Да, возможно на каких-то должностях другие люди были бы более уместны. Но, во-первых, их — этих более уместных — еще найти надо и проверить, а во-вторых, все равно неизвестно заранее, насколько они будут управляемыми. А старые знакомые — с ними уже известно что они могут сделать и хорошо известно, как ими управлять. То есть — как с их помощью добиться в кратчайшие сроки желаемых результатов.
Или не добиться. В поселке Грязи, известном как узел множества железных дорог, заработал завод по выпуску строительных погрузчиков. Урюпинский завод по собственной инициативе директора кроме минидизелей для электрогенераторов начал выпускать и четырехцилиндровую версию мотора, сил так на двадцать — и на их базе небольших тракторов, на манер моих "микробульдозеров". Но моторное-то производство было профильным и хорошо подготовленным, а тракторное стало "наколенным", поэтому на один выпускаемый за день трактор завод успевал изготовить два десятка двигателей — вот для них-то завод в Грязях и был выстроен.
Но когда я узнал, что в Грязи главным инженером взяли Юру Карпенко, то приказал его выгнать и больше ни на одно "казенное" производство не брать. Ирония судьбы: лет так шестьдесят "назад" этот господин участвовал в разработке вилочных погрузчиков у меня в Царицыне. А потом, решив что без меня он на погрузчиках денег больше заработает, работу бросил и попытался учредить собственную компанию. Неудачно: в партнеры он взял тогда таких-то житомирских зерноторговцев, и только потратив на постройку и оснастку завода более пятидесяти тысяч, узнал, что аккумуляторы кроме как у меня ему найти нигде не выйдет, а я их ему не продам. По слухам, с остатками денег сбежал куда-то за границу (по другим — что партнеры обманутые его где-то прикопали), но мне инженер, заранее присматривающий что бы украсть, не нужен. К сожалению, таких "ненужных" все же довольно много, и очень не всех мне "повезло" встретить в прошлых жизнях...
Однако отвечать за каждого, кто начинает работать на заводах, фабриках или в колхозах — с ума сойдешь. А главное — результата все равно не достигнуть, поэтому я очень даже поддержал практику "перетаскивания знакомых на руководящие должности". Пусть тот, кто перетащил, за перетащенных и отвечает — согласно иерархии. А мне хватит одного Славы Петрашкевича для пинания... нет, Антоневича тоже я лично пинать буду. Ну и Мышку, если вдруг понадобится — хотя поводов еще не было и даст бог, не будет.
Кадровая проблема хотя и была довольно тяжелой, но потихоньку и она начала решаться. Благодаря Иванову, Драгомирову и Красной Армии. Новое оружие, новая тактика его применения требовала и новых людей, все это применяющих, поэтому Красная Армия формировалась в основном на базе молодых офицеров. Из действующих генералов Иванов пока в новую армию взял хорошо если два десятка человек, полковников (с перспективой довольно быстрого роста) в нее перешло не более сотни, да и офицеров начиная со штабс-капитана вряд ли пара тысяч нашла свое место в новых частях — и не только потому, что Красная Армия была пока небольшой. Николай Иудович набирал тех, что "умеет думать и учиться" — ну а молодым учиться проще. Насчет "думать" — это уже вопрос спорный, но обучить их до уровня хотя бы командира роты или батальона — возможно. А вот старшие офицеры старой армии становились вроде как и не нужны...
В новой армии — да, но это люди, которые умеют (действительно умеют в большинстве своем) другими людьми управлять. А у Славы напланировано городов под сто тысяч населения выстроить с сотню, пять сотен — тысяч по пятьдесят жителей, а уж мелких городков — и вовсе без счета. Так что намеченные для ухода в отставку генералы (коих в ближайшее время предполагалось из армии уволить сильно за две тысячи) получали предложение возглавить строительство какого-то такого города, а затем и — расставив в нужных местах нужных (и знакомых им) людей — поуправлять им пока не надоест. На первом "совещании по управлению градостроением", куда была приглашена группа уже знакомых мне генералов, я им задачи, права и обязанности обрисовал максимально откровенно:
— Итак, господа генералы, сейчас вам предстоит выстроить в том числе и ваше собственное будущее. Вы уже знаете, что многие ваши части подлежат расформированию, но расформировывать их мы будем по мере выслуги срока солдатами, которые будут строить все эти города. Посему дополнительной задачей станет все устроить так, чтобы солдаты после завершения службы сами пожелали остаться в городах, пошли работать на выстроенные ими же заводы. Семьи завели, друзей-знакомых к себе позвали — ну а вам предстоит по завершению этой службы командовать, то есть руководить уже не воинскими частями, а городским хозяйством. Знаю, вы скажете что опыта у вас в этом нет — но его ни у кого нет, вы же все — люди умные и в состоянии решить любые проблемы.
— А в армии проблем не осталось? — поинтересовался генерал Николенко. Сапер, выпускник Николаевского инженерного училища, начальник саперной бригады, он при строительстве железной дороги к Павлодару предлагал довольно много полезных новшеств внедрить, но большей частью его предложения были проигнорированы, главным образом из-за отсутствия технической базы. Сейчас-то уже можно начинать внедрять, тем более что бригада Николенко как раз расформированию не подлежала...
— Николай Михайлович, я помню ваши предложения, и многие другие — тоже, но нет металла, нет машин, людей, наконец, нет — и именно поэтому я прошу превратить Кузнецк из захудалого городишки с тремя тысячами жителей в двухсоттысячный индустриальный центр, где металлический завод будет давать — в том числе и на нужды армии — миллион тонн стали в год.
— Для армии?
— В том числе. А потому Виктор Викторович Хартулари вот тут, неподалеку, выстроит еще один город, сто тысяч жителей которого для вашего города добудут уголь...
— Ну кто же как не инспектор Артуправления лучше всех справится с такой работой! — недовольным голосом прокомментировал предложение грузин.
— ...на заводах которого машины будут делать для его добычи, а в свободное время — пушки на выстроенном артиллерийском заводе, который бывший инспектор Артуправления и возглавит. Или вы против?
— Я? Извините, ваше превосходительство... нет, конечно.
— Ну а так как руды там добудут куда как меньше, чем завод, выстроенный генералом Никоненко сможет переплавить на сталь, то уже Николай Александрович Третьяков чуть ниже по реке, вот здесь, у села Кемерово, выстроит еще один подобный город, где руду, в горах добываемую, будут для металлического завода готовить. Вы уж извините, господа, но места там больно богатые, а кроме вас сейчас богатства эти не поднять никому... так что все вы, все двадцать шесть человек, именно здесь, в Кузнецком угольном бассейне, строительством всякого и займетесь. Города, рудники, шахты, дороги... даже деревни — все нужно строить, и строить нужно быстро. Как именно — решайте сами. Сразу скажу: если вы решите на работу взять сына, брата, свата — кого угодно, но работа будет сделана в срок, честно и качественно — лишь поблагодарю, причем в особо крупных размерах.
— В особо крупных — это как? — не удержался Третьяков. Из присутствующих он был на собрании самым старшим — уже пятьдесят три года, но по старшинству в звании был далеко не первым.
— Ну по окладам жалования вам и так министры завидовать будут. А что будет предметом особой зависти через несколько лет — сам не знаю. Сейчас владеть автомобилем считаются престижным, но вы их просто по должности получите. А когда заводы начнут выдавать продукцию... По крайней мере пост градоначальника займет генерал-лейтенант.
— А почему в Кемерово? Да, я вижу, тут до рудников ближе, но руду-то зимой придется в Кузнецк чугункой возить. Вот тут, скажем, в Щеглово не лучше ли будет?
— Николай Александрович, я городков разных уже выстроил как бы не сотню, и прекрасно знаю: город нужно ставить там и так, как скажут специалисты. Специалистом я назначил вас? Вот вы сами у себя и спрашивайте, где его ставить лучше, а мое дело — обеспечить потребный бюджет и поставить все что для строительства вашего нужно будет. Причем прошу особо обратить внимание на то, что именно вы мне и скажете, что нужно, а заодно — скажете почему. В конце концов я всего лишь канцлер, а не бог Саваоф, у меня всего нужного может и не быть — но всегда найдутся люди, которые придумают чем из имеющегося это нужное можно будет заменить.
Вообще-то идея привлечь генералов оказалась довольно удачной. Ну, во-первых этих генералов в стране набралось уже за три тысячи, а в армии не то что дивизий — полков было меньше. Ну, десятка три работали губернаторами, сотни три руководили разными военными заводами и службами таких заводов, а остальные... да и двенадцать тысяч полковников — тоже штука, для бюджета явно обременительная. Но у армии есть одно преимущество: воякам можно приказать, и они будут приказ выполнять там где приказано. Ну, или не будут — но в этом случае пинок под зад и увольнение без пенсии с лишением звания даже коллегами-офицерами воспринимается нормально. Ну а то, что поначалу довольно многие артачиться начинали... я с ними не спорил, не уговаривал — зачем? Меня это даже веселило в какой-то степени, в особенности когда я представлял, от чего именно отказываются бравые вояки. Понятно, что в Верхоянск какой-нибудь наплыва желающих я и не ожидал — но и не посылал туда никого. А вот чем народу, скажем, так Орск не нравился? Ну ладно, Орск далеко допустим, но три генерала стали простыми (и не титулованными — это уже император по моей просьбе позаботился) шпаками, отказавшись переехать из бывшей столицы в Навашино. И только четвертый, вздохнув, поинтересовался:
— Извините, ваше высокопревосходительство, видать не силен я в географии. Навашино — это где?
— Напротив Мурома, через Оку, там километров и десяти не будет. Двести восемьдесят верст от Москвы по Казанской дороге.
— Что-то припоминаю... это не полустанок сразу за мостом?
— Ну... можно и так сказать.
— Что же, служба есть служба. Что мне там делать предстоит? Казармы для запасного полка какого поднимать?
— Казармы, думаю, тоже не лишними будут — для начала. Но только для начала, а потом там нужно будет выстроить город. Небольшой, тысяч на двадцать жителей...
— А, извините за любопытство, зачем?
— Место там удобное. Тихое, спокойное, Ока рядом, опять же дорога железная. Очень удобно строить там в затонах суда речные, баржи самоходные и простые тоже, конечно. А заодно, в тишине и спокойствии, малые военные катера например...
— Буду стараться. Хотя предупредить обязан: в строительстве барж этих я не понимаю вообще ничего.
— Судостроительный ставить будут другие люди, специально обученные. Вашей же задачей будет поставить именно город. А затем — этот город возглавить, не завод, а именно сам город — поэтому устраивайтесь там надолго.
— Приказ понял. Вот только с солдатами как быть? Вы же знаете, я человек, можно сказать штабной... канцелярский, если понятнее будет, войсковыми частями сейчас не обременен.
— Но полком-то раньше вы командовали? А с солдатами у нас нынче проблем нет, получите два полных полка, правда, из новобранцев. Вот только и младшие офицеры там будут тоже пиджаками... из призывных то есть, а старших... старших вы уж постарайтесь сами изыскать. Тех же штабных привлекайте, или хоть отставников — им, как и солдатам призывным, службы будет два года, а затем — отставка с повышением в звании и — если вам люди подойдут по опыту и знанием — работа в руководстве нового города. Опять же отставникам и пенсия полностью сохранится, а после по следующему званию пойдет, причем независимо от окладов по цивильной работе. А не захотят опять погоны надевать — привлекайте их как гражданских специалистов...
С солдатами и младшими офицерами на самом деле проблем уже не было. То есть проблема была, но несколько специфическая — куда их девать? Закон "О всеобщей воинской обязанности" вводился "постепенно": собственно "обязательный призыв" должен был начаться с одиннадцатого года. Но "предварительные условия" уже действовали, и одним из этих условий был прием в высшие учебные заведения исключительно отслуживших минимум год в армии. Выпускник гимназии или реального училища мог — совершенно добровольно — записаться в армию прапорщиком, и такой прапорщик назначался учителем для неграмотных солдат. Крестьянин тоже мог записаться в армию — солдатом, конечно, и уже на полных два года. И тоже пока совершенно добровольно, вот только "в колхозники" не отслуживших теперь не брали.
Колхоз — тоже дело добровольное, однако крестьяне уже успели осознать, что во-первых, в колхозах народ не голодает принципиально, а во-вторых там можно заработать "очень много денег". Потому что трактора, удобрения только колхозам давались, а обычная белоярка — если ее сеять на удобренной, хорошо вспаханной земле и поливать в нужное время — может и двадцать центнеров с гектара выдать. В любом случае урожаи в колхозах раза в два, а иной раз и в три превышали "единоличные", к тому же и зимой работа оплачиваемая всегда находилась — так что в армию уже образовалась очередь.
По мнению Славы все же основным стимулом записи в колхозы стали все же жилые дома, которые колхозникам строились. "Стандартные коробки" из кирпича восемь на восемь метров с черепичной крышей плюс хлев на пару коров и сарай для сена — но нынешний крестьянин чаще жил в "лубяной" избушке площадью метров в шестнадцать, а то и меньше, так что такой дом воспринимался как настоящие хоромы. А так как "с пятым ребенком" (иногда и с четвертым) в доме поднимался — за "казенный счет" — и второй этаж... в принципе, колхозник и сам мог его выстроить, по деньгам это было довольно доступно... В общем, очередь в колхоз — это хорошо.
Ну а поскольку колхоз — дело принципиально добровольное, в некоторых местах их так и не появилось — например в Финляндии. Что было очень понятно: финский крестьянин в основном на хуторах живет, ему "объединяться" с соседями просто несподручно — а дом у него и без казенного строительства неплохой. Но и без колхоза с крестьянина можно пользу поиметь — если у государства есть что крестьянину такому предложить. В Сердоболе появился небольшой заводик по выпуску лигроиновых тракторов, небольших, с мотором сил в десять. И эти трактора все шли на финские МТС — а за их использование с крестьян брали "натурой" исключительно. То есть главным образом молоком, но в открывшиеся во многих поселках "сельхозфактории" (именно так, по-русски, их и называли) финские крестьяне в сезон с удовольствием и лен несли, и овощи, и прочий свой продукт. Не очень-то разнообразный, но на второй год работы МТС продукта стало уже довольно много, что позволяло, по крайней мере, Петербург снабжать с меньшими проблемами.
Главное же — осенью появились средства и на содержание "расширенной армии", и на строительство сразу многих заводов и городов. В начале сентября в Америке, как я и ожидал, произошел "биржевой кризис". То есть я его раньше ждал, но год на год не приходится — и в этот раз там все рухнуло лишь в начале осени. Почти рухнуло: все же Генри решил мне довериться. Еще бы: землетрясение в Сан Франциско я предсказал по нынешним временам "абсолютно точно". Забавно, что благодаря тому, что я написал в книжке для Генри, последствия этого землетрясения оказались менее катастрофичными: Роджерс видимо "провел воспитательную работу" среди знакомых страховщиков, а по их примеру и остальные подсуетились, и во все страховки "от пожара" был включен пункт, что "пожар в результате землетрясения не считается пожаром" — так что владельцы рухнувших домов не бросились их массово поджигать.
А о кризисе я узнал из звонка, причем Генри, несмотря на предупреждение, позвонил в два часа ночи. Хорошо, что я еще не спал, так что звонок никого не разбудил — но и разбуди он меня, я бы не обиделся. Потому что звоночек оказался довольно прибыльным:
— Алекс? Извини, но у меня на самом деле очень срочный вопрос. Ты говорил, что если я не успею собрать нужное количество денег, то ты дашь некоторую сумму...
— Генри, я же предупреждал... но дам. Сколько надо?
— Да, предупреждал, и я даже собрал пятьдесят с лишним миллионов. Но если вдруг — я понимаю, что у тебя тоже может лишних денег не быть сейчас, и я буду рад хотя бы десяти миллионам — но если вдруг у тебя найдется миллионов... сто пятьдесят-двести, то прибыли пополам.
— Сколько?
— В худшем случае пять процентов годовых я обещаю и за год все верну, а если все получится как я думаю, то минимум сто процентов за полгода. Это на двоих...
— Пятьдесят процентов за полгода... это интересно. Через полчаса звони в Экспортно-Импортный банк Нью-Йорка, скажешь им куда перевести деньги. Тебе деньги в каком виде нужны?
— Не понял... а в каком они бывают?
— Ну, допустим, пятерками и десятками бывшими в обращении, с номерами не подряд — усмехнулся я. — Тебе пополнить кассы банков или скупить акции?
— Миллионов двадцать хорошо бы в кассы, а остальное...
— Понял. Двадцать миллионов бери сразу, а остальное — переведут на указанные тобой счета. Но только все же полчаса подожди, я им сам позвоню. Или... Бариссон там рядом?
— Да.
— Передай ему трубку, сейчас все решим.
Через неделю Генри оказался владельцем пенсильванской железной дороги, еще одной сталелитейной компании, самых крупных медных рудников... Паника — она такая, очень быстро начинается. И очень быстро проходит, поэтому Генри, подсуетившись в самый острый момент, пригреб собственности более чем на миллиард. Должен сказать, что абсолютная честность по отношению к партнерам в бизнесе — даже если это бизнес по очистке почтовых вагонов от перевозящихся в них денег — у Генри сомнению не подвергалась. Та что то, что "мои" двести миллионов (к сожалению, рублей) принесли всего триста из приватизированного Роджерсом, я оспаривать даже не собирался. Да, уверенный в завтрашней "подпитке", он в первый же день паники потратил и сотню миллионов долларов со счетов Стандард Ойл и ЮС Стил, но моими переводами он лишь подгреб остатки с панических распродаж, а не покрывал недостачу — так что все получилось честно. Но и полтораста миллионов долларов — то есть триста миллионов рублей — вполне приличная прибыль за неделю. А если учесть, что теперь у Генри появился миллиард наличными, чтобы начать выкупать мои торговые сети...
Нельзя был жадным. Нужно брать столько, сколько дают — если дают просто так. А Генри именно "за просто так" деньги и платил. Я написал для него еще одну книжку — совсем не художественную, так что Роджерс был в курсе реальных перспектив скупаемых сетей. Но у него теперь был серьезный шанс договориться с Рузвельтом насчет Центрального банка — и он счел нашу сделку честной. Миллиард наличными, на миллиард — поставки станков, оборудования и кое-какого сырья, семь миллиардов в рассрочку на срок до десяти лет и контракты на три миллиарда закупок русских товаров — тоже за десять лет. А с такими деньгами можно уже строить счастливое будущее. Светлое — и, похожее, все же социалистическое. Осталось лишь объяснить главным "строителям", что именно я понимаю под этим словом...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
