Прыжки через огонь

Перенесясь в мир КРИТ, она оказалась в центре небольшой галдящей толпы в чем мать родила. На этом сходство с раем заканчивалось. Все остальное соответствовало библии только в общих чертах — например, у райских врат не стоял святой Петр и люди могли свободно заходить и выходить.

При этом люди только заходили. За те пару часов, что осторожная старушка провела в ожидании у врат, из нескольких десятков прошедших вовнутрь человек, ни один не вернулся назад.

Все это, вместе с видимым через врата пейзажем из нагромождения стен и коридоров с пугающими бородатыми мордами на стенах, навевало мысль что она вовсе не в раю.

Поразмыслив, женщина решила не бросаться сломя голову в неизвестность. А немного подождать у врат — поскольку обладала неистощимыми запасами единственного ресурса, которого у пожилых людей больше, чем у молодежи — терпения.

Все это время мимо старушки внутрь лабиринта жиденьким потоком тянулись люди. По одиночке и группами они появлялись на площадке, удивленно таращились на окружающие чудеса, внимательно выслушивали предупреждения, после чего смело шли вовнутрь.

Сначала она пробовала считать пропавших в лабиринте людей. Потом плюнула. Фигурально выражаясь — слюны у неё давно не было — пожилая женщина находилась без воды уже больше нескольких часов. Растущая жажда убеждала её, что очень скоро ей придется решать — либо она наберется смелости и войдет во врата, либо её высохший труп надолго станет местной достопримечательностью.

В этот момент она и встретила Катю.

Беседа с которой сразу пошла не по сложившейся схеме. Катю не нужно было уговаривать не ходить в лабиринт. Она вообще больше говорила сама, рассказывая о том, сколько страху натерпелась, попав в другой мир, как справилась со страхом, как спасала людей, попавших в мир ЗИМА и прочее, прочее, прочее…

— Значит в мире, откуда ты прибыла, есть вода? — спросила старушка, не без труда вклинившись в поток Катиных свершений.

— Хватает, — отмахнулась Катя, продолжив свои речи, — ну, так я и говорю Клаусу…

Что именно сказала Катя Клаусу в её версии реальности, так и осталось неизвестным. Потому что в этот момент в их разговор вмешался третий участник.

— Эй, вы там, две болтуньи, — раздалось по-русски откуда-то из-за врат, — со мной-то что будем делать?

— Это Семён, — объяснила старушка ощетинившейся от испуга девушке, — он, кстати, тоже из России.

— А он сюда не может подойти?

— Не может. Застрял, болезный… — сочувственно сказала старушка, — но что я объясняю? Сходи и сама посмотри.

— А меня это не того? — высказала свои страхи Катя.

— Не того. Если ты не будешь в двери заходить, — ответила старушка, — при мне через врата множество людей прошло. И ни с кем на этой площади ничего плохого не случилось. Пока я на них смотрела.

— Ладно, я схожу, — кивнула осмелевшая Катя. Несколько спасенных ею от замерзания людей взвинтили её самооценку выше крыши.

Она осторожно, словно идя по минному полю, перешагнула через выложенную из камешков надпись. Ничего не произошло. Уже виденный ею лабиринт казался таким же безжизненным, как и при взгляде из-за ворот. Осмелев, Катя сделала еще один шаг. И еще один. И еще.

Опомнилась Катя уже в центре расположенной за воротами небольшой площади. Открытые пасти дверей, расположенные на окружающих площадь стенах манили темнотой и кажущейся прохладой. Все казалось таким спокойным и мирным, что девушке даже захотелось заглянуть в одну из дверей, чтобы посмотреть, что находится внутри.

Испугавшись этой мысли, Катя нервно оглянулась. Находящиеся в паре десятков шагов позади каменные ворота показались ей невообразимо далекими. От панического бегства девушку удержала сухонькая фигурка, стоящая в их створе. Кате не хотелось выставлять себя дурой при посторонней женщине.

«Пока я на них смотрела, с ними ничего плохого не случилось» — вспомнила Катя слова старушки.

— Эй, бабушка, — как можно более уверенным тоном прокричала Катя, — не переставай на меня смотреть. Ни на что не отвлекайся!

— Даже не собиралась отвлекаться, — крикнула старушка, — ты даже не представляешь, до чего мне пить хочется.

Обретя уверенность, Катя сделала еще пару шагов…

* * *

Семеном звали молодого парня, смотревшего на Катю из выходящего на площадь окошка измученным, диковатым взглядом. Окошко, а точнее забранная решеткой бойница, прорезанная в стене на уровне Катиных ног, была крохотной, такой, что только кошка пролезет.

Девушка заметила её лишь подойдя практически вплотную — когда Семен догадался помахать просунутой сквозь прутья рукой. Которую тут же убрал. Лицо и рука одновременно в бойницу не помещались.

— Зачем ты туда забрался? — спросила Катя, скрестив руки на груди. Ей все еще было неловко из-за полной наготы — особенно около сверстников. Всего Семена она не видела, только лицо и белобрысый чуб, но по голосу было понятно, что он не намного старше Кати.

— Не знаю, — буркнул Семен, — мы пошли посмотреть на пламя с Витькой. Потом Витька сказал — «Зацени, как я могу» — и мы здесь оказались. Тут куча людей была. В основном иностранцев. И бабка. Видела её?

— Видела, — кивнула Катя.

— Потрясающего ума старая ведьма, — вздохнул Семен, — сама сюда не пошла, и нам не советовала. Зря мы её не послушали.

— Зря, — кивнула Катя.

— А что нам оставалось? — начал оправдываться Семен, — пить хотелось. Впрочем, мы и тут не напились… — добавил он с неожиданной горечью.

— У нас есть вода… — неожиданно для себя сказала Катя, — в смысле, в нашем мире.

— Слушай, принеси а? — взмолился Семен, — хотя бы капельку. Умираю от жажды.

— И рада бы, — вздохнула Катя, — но как? Между мирами ничего не пронесешь. Это тебе к нам нужно.

— Я пас, — с горечью сказал Семен, — обратно я в лабиринт ни ногой.

— А что вообще случилось?

— Тут есть что-то, что жрет людей. Серьезно, — добавил он, услышав Катино хмыканье, — Мы пошли группой. Человек в двенадцать. Тут внутри залы, лестницы, коридоры всякие запутанные, со скульптурами. Или не скульптурами, а какими-то штуками непонятными. Не суть.

Главное, что воды нет.

Прошли мы несколько залов, остановились обсудить что делать дальше, глядим — а нас уже восемь. При том, когда эти четверо отстали — непонятно. Может свернули не туда?

Мы все тут же решили никуда от группы не отходить. Ходить только вместе. Прошли ещё два коридора, друг за дружкой приглядывая. Смотрим, а нас уже шесть. И куда кто делся — все равно непонятно. Вроде шли вместе, никто никуда не отходил.

И тут мы кровь заметили. То есть сначала запах был. А потом девчонка одна, что с нами шла, проводит пальцем по одному из стоящих в комнате непонятных механизмов и показывает нам палец. А он весь красный. Мы присмотрелись, видим, что капли крови тут повсюду. На стенах, на потолке. А на косяке дверном еще и окровавленный клок волос висит. Как будто кто-то головой ударился.

Я посмотрел на это дело и решил, что так просто не сдамся. Решил себе дубинку отломать. От одной из этих штук — механизмов, или скульптур, я не знаю. Я выбрал одну из трубок, что похлипче, рванул. Думал, что раскачаю и выломаю. Мне не впервой.

Но тут механизм ожил. Зашевелился, загудел, заворочался и начал раздвигаться, вроде как раскладушка. Или механический паук — не разберешь.

И мы побежали. К выходу. Точнее, мы думали, что бежали к выходу. На самом деле бежали хрен знает куда. Я топографическим кретинизмом не страдаю, но вижу, что мы по другому пути бежим. Я этим девкам кричу — стойте, плиз. Мы не туда, нафиг, забежали.

А они не останавливаются.

Так мы с Витькой вдвоем и остались. Просто потому, что как два голубка за руки держались. Решили возвращаться по своим следам. Там в комнатах пыльно было, так что это возможно было.

При том шли затылок в затылок — Витька вперед смотрел, и меня за руку вёл. Чтоб к нам со спины никто не подкрался. Не знаю, что бы мы с этим подкравшимся сделали, голыми-то руками, но так нам спокойней было.

Так мы проблуждали еще час.

Босых следов на полу было множество. И человеческих, и странных — как будто по пыльному полу мешок протащили. Пару раз голоса слышали — мимо нас группы людей проходили. Мы с ними перекрикивались, потом шли на звук.

Но, видимо расходились. Тут внутри такая мешанина из коридоров, что черт ногу сломит. Один раз мы уже почти встретились, совсем близко были. Но тут та группа стала кричать, будто их режут. Витька не выдержал и побежал.

Ну, я за ним, чтоб руку не отпустить. Только это не помогло. Мы в один коридор заскочили и тут же вниз покатились. Пол там наклонный и чем-то жирным смазанный. Точнее Витька покатился, а я схватиться за колонну успел.

Провисел всего-то пару секунд. И руки разжал. Чтоб Витьку не терять.

Только поздно уже было. Никуда я не поехал — пол в коридоре выровнялся. Так мы с Витькой и потерялись. Дальше я один ходил. По всем этим коридорам и залам. Я уже понял, что это место меня живым наружу не выпустит. Просто хотелось открытую галерею найти, чтоб перед смертью на солнце посмотреть. Не на земное, так хоть на это. Но даже это у меня не получалось — как-то так вышло, что я в подвалы зашел.

И все это время за мной кто-то следил. То спереди выглядывал, то сзади. Прямо не показывался, но если повернуться, можно заметить, как он голову убирает. Ну, или не голову, хрен знает, что у него там, я только движение видел.

Потом голоса совсем близко услышал. Подошел и это окошко в стене нашел. Высунул руку, крикнул. Ко мне люди подошли. Тогда как раз у ворот очередная группа собралась и среди них был один узбек из Бухары, он понимал по-русски.

Я их предупредил об опасности. Рассказал, что с нами случилось. Узбек этот на английский это всё им перевел. И что ты думаешь? — в голосе Семена послышалась горечь, — они всё равно внутрь ушли.

— Не знаю, чем тебе помочь, честно, — сказала Катя, вставая на колени, чтобы её лицо оказалось на уровне лица Семена, — может ты всё же, попробуешь выход найти? Тут же совсем близко должно быть до выхода. А как дойдешь до ворот, то там и вода будет. В моём мире. Ты главное не отчаивайся, миленький. Выживи.

Говоря это, девушка безотчетно просунула руку в окошко, погладив парня по щеке.

— Я постараюсь, красавица, — Семен прикоснулся к её руке потрескавшимися, сухими губами, — я обещаю, что выживу.

Пожелав парню удачи, Катя поднялась с колен и побежала к огоньку. Ей нужно было решать и другие проблемы — к примеру, перенести в этот мир неспособных отогреться под холодным дождем помороженных китайцев. Жара и сухой воздух могли спасти множество жизней.

Почти добежав до ворот, Катя обернулась и помахала еле угадывающемуся на фоне пестрой стены окошку, в котором еще было видно лицо Семена. Парень просунул руку сквозь решетку и помахал ей в ответ.

Это был последний раз, когда Катя видела Семена.

Организовывая переправу китайцев, Катя каждый раз оглядывала площадку, в надежде увидеть среди толпящихся на ней людей знакомый белобрысый чуб. Но его не было. Выкроив момент, Катя набралась смелости и подбежала к знакомому окошку. Но даже не смогла найти его среди десятков подобных ему зарешеченных узких провалов.

Семен, тем не менее, сумел сдержать своё обещание. Спустя шесть часов, еле передвигая окровавленными ступнями, он вышел из ворот, упав на руки дежурившим у входа добровольцам, которые тут же переправили его на Землю.

Проведя в лабиринте чуть более двенадцати часов, Семен стал одним из четырех человек, сумевших выбраться из лабиринта и единственным, сумевшим вернуться из его внутренней части. Именно на его слова опираются все реконструкции объекта, возвышающегося в находящейся в центре лабиринта впадине, и известного как «Башня Мозга».

Все остальные экспедиции, даже штурм, предпринятый в прошлом году китайской армией, пытавшейся исследовать лабиринт живой цепью из уйгуров-добровольцев, не увенчались успехом. В тот день лабиринт поглотил шесть тысяч человек, не раскрыв ни одной из своих тайн.

* * *

С высоким лысым мужчиной Катя столкнулась, выходя из лабиринта в первый раз. Столкнулась на полном серьёзе, без дураков, ударив головой в грудь, без малого уронив беднягу на горячий песок пустыни — потому что бежала, размазывая слезы по щекам и постоянно оглядываясь на машущего ей рукой из темницы Семёна.

Ударившись о мужчину, Катя отлетела как мячик, после чего внимательно оглядела встреченного путешественника. Мужчина был высок, худ и гол. Среднего возраста, с рельефной мускулатурой, светлой, безволосой кожей, он мог похвастаться огромным, вытянутым черепом мыслителя и невыразительным, среднестатистическим пенисом.

Последнее Катя отметила машинально и тут же устыдилась своих мыслей, густо покраснев, как могут краснеть только светловолосые юные девушки.

— Стойте, туда нельзя, — строго сказала Катя, расставив руки, — там смерть.

Национальность собеседника она определила по невнятному матерку, слетевшему с его губ во время столкновения.

— Ну, и какая тут у нас ловушка? — спросил он, заглядывая в ворота поверх головы Кати.

— Лабиринт. Люди в него заходят…

— … блуждают по коридорам, теряют друг друга, потом пропадают, — закончил за Катю мужчина немного скучающим тоном. Примерно так туристы сейчас осматривают давно знакомые по книгам и фильмам достопримечательности — «Колизей, 1 штука, в точности как на картинке».

Эта аналогия пришла Кате в голову сильно позже. Во время самого разговора Катя ничего такого не заметила — ей было не до анализа.

Тем не менее, Катя успела обратить внимание на символы на коже мужчины.

Конечно, в наше время татуировками никого не удивишь, так что девушка сначала просто обратила внимание на странный подбор мест, на которые её собеседник нанес татуировки.

Обычно татуировки люди делают для того, чтобы показать другим — украшая рисунками грудь, спину, талию или предплечья, тогда как у встреченного ей мужчины татуировки были сделаны так, словно он собирался любоваться ими самостоятельно — на передней стороне бедер и предплечьях. То есть, на тех местах, которые видел сам.

Впрочем, и эта мысль пришла к Кате значительно позднее.

Пока что она мельком оглядела рисунки, приняв их за вытатуированные натальные карты. Только чудовищно сложные и почему-то перевернутые — девушка узнала несколько астрологических символов, вытатуированных вверх ногами. В общем, ничего достойного внимания — в нашем перенасыщенном мире она видела и не такое.