Заново, с новыми силами

Досада стала аж осязаемой и застряла где-то в районе горла.

Впрочем, хотели его убить или нет — было уже неважно. У Злого в новом мире было не так уж много и всё это Христос отнял. Дом, надежды на будущее, а теперь ещё и любимую машину. Вяземский князь нарвался и это прощать было никак нельзя. Страх в дивном новом мире не был редкостью, смерть тоже стала чем-то обыденным, но вот лицо терять было нельзя ни при каких обстоятельствах.

Только око за око.

1.

Стояла прекрасная солнечная погода. Тепло. Начало мая. «Тигр» подъезжал к Вязьме, а точнее, как гласили дорожные указатели, к поселению под названием Мясоедово. В салоне было жарко, как в парилке, несмотря на то, что в приоткрытые окна задувал свежий и сладко пахший только-только распустившейся листвой весенний ветер.

То, что блокпост обитаем, было заметно издалека: над баррикадой, составленной из различного автохлама поднимался чёрный дым костра и гордо реял на импровизированном флагштоке невесть откуда взявшийся советский флаг.

Злой успел усвоить правила поведения, поэтому сбавил скорость, остановился примерно за шестьдесят метров до блокпоста и посигналил. «Всё в порядке, ребята. Я не опасен».

Сейчас был самый напряжённый момент, от которого зависело пропустят его без проблем или же придётся устраивать безобразный скандал со стрельбой и поножовщиной. Автомат лежал рядом и применять его очень не хотелось.

Из-за баррикады показалась бородатая рожа, и, поднеся к губам оранжевый мегафон, гаркнул так, что с деревьев вспорхнули перепуганные до полусмерти птицы:

— Давай ближе! Медленно!

Злой усмехнулся, показал сквозь стекло пустые ладони, и неторопливо докатился до баррикады, по пути успев приметить несколько бойниц, из которых на него уставились различные дула и жерла.

— Спокойно, мужики! Я не буйный! — крикнул Злой в окно, улыбаясь.

— Откуда путь держишь, воин? — из-за баррикады в полный рост поднялся тот самый мужик с матюгальником. При ближайшем рассмотрении стало видно, что городской камуфляж сидит на нем, как мешок из-под картошки, а трехдневная щетина и усталый взгляд давали понять, что вояка из него никудышный.

— Город-герой Москва. — как можно более дружелюбно осклабился Злой, — И никакой я не воин.

— Ну как же не воин, — кивнул на машину собеседник, — Вон, и в камуфляже американском, и жып какой здоровый. Воин и есть.

— Камуфляж не американский, а русский, — поправил Злой, — А машина… Хочешь, скажу, где их навалом? Хоть все забирай.

— Обойдусь, спасибо. Машин у нас самих хватает. Не таких крутых, конечно, но... Как тебя зовут? — неожиданно сменил он тему.

— Злой. А тебя?

— Умник. Добро пожаловать в Вязьму.

Злой покачал головой:

— Спасибо, конечно, ребята, но мне бы как-нибудь дальше... Я в Смоленск еду.

Умник устало покачал головой:

— Не-а. Прости, но дальше Вязьмы я тебя не пущу.

Злой напрягся. Обычно с таких вот невинных фраз и начинались неприятности, поэтому он внутренне подобрался, и приготовился убегать и отстреливаться.

— Это еще почему? — осторожно спросил он, как бы невзначай положив руку на рычаг переключения передач.

— Полегче, — Умник увидел, что его слова напрягли Злого, и поспешил разрядить обстановку. — Тут у тебя проблем не будет. Дело в другом. Ребят, уберите стволы, не нервируйте гостя, — крикнул он своим людям. Стволы медленно исчезли, вместо них появились лица — такие же бородатые. — А насчет того, что не могу пропустить: это я так о тебе забочусь. В Сафоново какие-то бандиты окопались. Причем, хрен поймешь, кто такие. По-русски не говорят, на вид — ну прям как из кино про забугорный спецназ. Пушки какие-то незнакомые. Близко не подпускают — стреляют, мириться не хотят.

— А если проскочить? Или в объезд?

— Проскочить не получится в любом случае — трасса перегорожена, а объезд… Только на свой страх и риск. На Дорогобужском направлении мы разведку не проводили, а на севере во-первых, затор, а во-вторых воронка такая, что двухэтажный дом поместится. Там и пешком-то ноги сломаешь, про машину и говорить нечего.

— А что там случилось? — навострил уши Злой. С момента пробуждения он хватал любые крупицы информации, способные пролить свет на случившееся.

— Военная колонна случилась, — охотно поделился Умник. — Там, похоже, целую часть перебрасывали, вся дорога забита техникой. Камазы, Уралы, тягачи, «бэтэры» — всё просто в узел завязано. Даже обочины завалены. И внутри — трупов сотни. Жуткое зрелище, я видел.

Воцарилось молчание. Злой переваривал услышанное и прикидывал шансы попасть в Смоленск, а Умник, похоже, отгонял неприятные воспоминания о колонне с трупами. Пятерка охранников блокпоста собралась невдалеке. Бородачи в камуфляже курили, разговаривая вполголоса и изредка косясь на начальника, что так охотно болтал с гостем.

— А если по проселочным дорогам? — не желал униматься Злой. Попасть в Смоленск было для него задачей номер один. — Должны же быть какие-нибудь пути!

Умник смерил взглядом Злого и его машину, и серьёзно сказал:

— Не смешно.

«И правда», — подумал Злой, ничего не говоря вслух, лишь поджал губы. По деревенским дорогам даже до конца света можно было проехать только на тракторе или тягаче.

— Слушай, кстати о прорывах, — встрепенулся Умник. — Ты через Гагарин-то как проехал?

— А ты на двери посмотри, — важно сказал Злой. — С пассажирской стороны.

Умник слез с баррикады, обошел машину и присвистнул — справа виднелось множество вмятин и сколов краски.

— И на тебя Барон наехал? — участливо спросил Умник.

— Конечно. А ты его тоже знаешь? — немного удивился Злой.

— Да кто ж его не знает… — Умник задумчиво поскрёб заросший подбородок. -У нас с ним поначалу была небольшая войнушка. Всё по взрослому, с рейдами, засадами, налетами. Разве что окопы не рыли. То наши ребята с машин в его блокпост постреляют, то они к нам с ответным визитом… Сейчас, слава богу у нас что-то типа пакта о ненападении.

Злой ухмыльнулся. Дипломатия в первобытном виде.

— А с его воевали-то? — поинтересовался он.

Умник фыркнул.

— Ты ж говорил, что его знаешь. Дурак он потому что. Спокойного житья не хотел. Мы к нему по-человечески, предлагали торговать, а он окопался у себя в городе как феодал какой-то. А потом напал… О, кстати о нападении — Умник поднял вверх указательный палец. — Христос, бугор местный, скоро собирается решать вопрос с Сафоновскими, так что… Проезжай, оставайся. — в голосе Умника послышались странные просительные нотки. Кажется, он и впрямь собирался впустить в город совершенно незнакомого человека на броневике. — Ты, вроде, мужик адекватный, вида бывалого. Поможешь нам, а мы поможем тебе.

Злой задумался. Что ему делать в городе он решительно не представлял и Умник, кажется, это заметил.

— Соглашайся, не назад же тебе поворачивать.

Злой крякнул и улыбнулся.

— Уболтал, чертяка языкастый. Запускай!

— Правильное решение, — искренне обрадовался Умник. — Двигайся по этой дороге. Увидишь людей, попроси, чтобы показали, как до администрации доехать. Или давай я тебе сейчас нарисую! — он достал из кармана камуфляжной куртки ручку и микроскопический блокнот. — Эй, народ! Освободите дорогу!

За баррикадой завёлся тракторный двигатель и Злой увидел, как вперёд подалась доселе незаметная телега, гружённая всяким металлоломом. Видимо, для пущего веса, на случай, если какой-нибудь чужак решит повторить подвиг Гастелло и пойти на таран.

Вязьма встретила тишиной, запущенностью, разбитыми окнами магазинов, ещё более разбитыми дорогами и бродячими собаками. Одна из стай настолько обнаглела, что бросилась прямо на машину с громким лаем и рычанием. Даже находясь внутри бронированной машины, Злой чувствовал себя неуютно — их агрессия была почти осязаема.

«Как же мало времени потребовалось на то, чтобы бывшие домашние барбосы и забитые дворняги превратились в такое».

Злой был уверен: сейчас все они, от самого огромного пса до малюсенькой шавки, были готовы порвать его на куски, представься такая возможность.

«И откуда столько взялось? Что же они жрут?», — задал себе риторический вопрос Злой, и за следующим поворотом увидел ответ.

Уже было непонятно, кто это: «дебил» или обычный человек, поскольку тело было изрядно вываляно в грязи, искусано и изгрызено до невозможности. На вид — чистой воды сюрреализм. Греет солнце, зеленеет травка, ветер гонит вдаль по обычной, пусть и слегка запущенной городской улице пыль и мелкий мусор, а посреди этой самой улицы — изуродованный труп, лежащий в огромной выбоине.

Злой остановился и выглянул из окна. Ужасное зрелище. Ужасное и отвратительное. Похоже, совсем недавно бедняга был жив.

Злой не был пугливой институткой и за время своего путешествия успел насмотреться на мертвых людей, да и, чего греха таить, сам приумножил их количество, но это… Он вспомнил худые бока с выступающими ребрами, злобные глаза и пасти, истекавшие слюной. Они выглядели жутко и омерзительно, как ночные кошмары. В груди стало горячо: ярость вскипела сама собой. Развернув машину, Злой понесся обратно, постепенно набирая скорость, несмотря на то, что бронированный автомобиль на разбитой дороге трясло, как в лихорадке.

Псы не успели уйти далеко — услышав, что машина возвращается, они снова оскалились и залаяли, намереваясь, как велели им древние инстинкты, пропустить крупную добычу и напасть с боков. Но семитонная машина — это не загнанный лось, да и за рулём сидел хищник куда страшнее, чем одичавшая дворняга. В последний момент Злой выкрутил руль и бронированая махина, съехав с дороги, врезалась в стаю. По ушам стегнул пронзительный визг, под колесами аппетитно захрустело, а ярость всё ещё билась, как раскалённый шар, не желая уступать место ощущению удовлетворения от свершившейся мести. Псы, которым хватило прыти избежать столкновения, разбегались, поджав хвост, по ближайшим кустам в поисках спасения, лаяли и огрызались, а Злой, поняв, что больше ему никого не догнать, заложил очередной крутой вираж и вернулся на дорогу.

На асфальте осталось не меньше пяти размазанных собачьих трупов, ещё парочка валялась в траве уродливыми серыми и рыжими комьями. Остальные разбежались, попрятались, и носа не казали.

Злого немного потряхивало от уходящего адреналина, поэтому он вел машину немного дергано из-за того, что мышцы, казалось, разом стали вдвое сильнее, и к ним нужно было приноровиться. Ближе к центру дорога стала получше, частный сектор уступил место хорошо знакомым хрущёвкам и многоэтажкам, утопавшим в зелени — после унылых московских улиц, изуродованных перманентной гражданской войной, глаз не мог нарадоваться на зелёные лужайки, нестриженые кустарники и старые деревья с пышными кронами.

Спустя десять минут Злой уже парковался перед зданием администрации. Сначала он перепутал её с городским дворцом культуры, который располагался на крупной площади и имел важнейший атрибут всех правительственных зданий, оставшихся со времен советского союза — памятник Ленину, загаженный голубями до почти полной неузнаваемости.

Выручили его местные жители — очередные мужики в камуфляже, пьянствующие у подножия памятника и установившие в клумбе рядом мангал. Рядом с ними сидели две размалеванные девицы, державшие в руках пластиковые стаканчики, и валялись пустые бутылки, в основном, из-под элитного алкоголя. Невдалеке сидел щуплый чумазый «дебил», которому мангальщик время от времени, под общий хохот, бросал сырые куски мяса, сильно вывалянные в красном перце. «Дебил» подбирал с земли мясо, отбегал на безопасное расстояние и с утробным рычанием жрал.

— Классная тачка, мужик! — показал большой палец один из местных. — Это же этот… Как его, — он начал щелкать пальцами, вспоминая.

— Тигр, — буркнул Злой.

— Точно! Точно! — обрадовался пьяненький собеседник. — Его еще в новостях показывали в этом… Как его…

— В Крыму.

— Ну, голова! — восхищенно протянул мужик. — Всё помнит… А я, вот, ничего. Амнези-и-я-я… — горестно протянул он и, всхлипнув, отправился обратно к своей компании.

Злой терпеть не мог пьяных и хотел было сказать что-то вроде «пить меньше надо», но сдержался.

Администрация представляла собой окружённое голубыми елями трёхэтажное здание, чей вид просто кричал: «Я — место обитания чиновников со времён застоя». В холле нашёлся очередной скучающий и небритый здоровяк в затасканной чёрной форме с надписью «охрана». Судя по выражению лица, этот экземпляр не особенно отличался от дебила.

«Все на одно лицо — и откуда их столько?», — вздохнул Злой.

— Куда? — мрачно пробурчал мужик, отвлекшись от ковыряния в носу и исподлобья посмотрев на визитёра.

— К Христу, — Злому хватило одного взгляда, чтобы понять — конкретно этот гоео очень сильно бесит. Хотя бы одним запахом носков, давно нуждавшихся в стирке.

— Зачем?

Злого распирало от возможных вариантов ответа, но он, собрав волю в кулак, выбрал самый нейтральный.

— Представляться. Я тут новенький.

Из ящика стола появился засаленный журнал с надписью «Учёт приёма посетителей». У Злого при виде него глаза на лоб полезли. Он-то думал, что вахтёры — это такая мера борьбы с безработицей в перенаселённом обществе и попытка обеспечить людям, которые никому не нужны и ничего не умеют, хоть сколь-нибудь сносное существование.

— Как звать?

— Гитлер, — раздражённо выпалил Злой и прикусил язык. Кулаки чесались просто нестерпимо, очень хотелось устроить безобразный скандал, но останавливало понимание, что он в этом городе впервые и потому стоит создать о себе как можно лучшее впечатление. Однако, охранник сам разрядил обстановку: не поведя бровью, тщательно вывел названное имя, записал время и кивнул, не замечая, что его посетитель едва сдерживает улыбку. — Проходи.

Христос ожидаемо оказался в Самом Главном Кабинете. Официально и предсказуемо до смешного. Новую власть везде тянуло к местам обитания власти старой — даже если от этого самого места осталось немногое. Сами по себе стены были символом.

В приёмной сидела секретарша — неопрятная девушка в засаленном синем костюме, не понимающая, для чего она вообще тут находится. Принюхавшись, Злой понял, что от неё сильно пахнет рыбой.

«Да что ж вы, черти, вообще не моетесь?»

Увидев Злого, она преобразилась: в жизни появился смысл, а в работе польза.

— Куда вы идете? По какому вопросу? — девушка поднялась, но Злой, не желавший больше терпеть, рявкнул на нее и, отодвинул плечом от дверей.

Кабинет прекрасно сохранился и, по всей видимости, поддерживался в идеальном состоянии. Привыкший к запустению Злой поначалу растрялся. Пол покрывал мещанско-красный ковёр, на который он встал грязными пропыленными берцами. Глубокие кожаные кресла у стен, отполированный до зеркального блеска длинный стол для совещаний и мягкие офисные стулья рядом. Портрет президента над столом начальника Вязьмы, и, собственно, сам начальник, недовольно уставившийся на нежданного гостя.