— Ты чего здесь шаришься? Пакость удумал, ущербное создание? — явно повторил он чьи то слова. — надавил он на Леона грудью. — Ща как...
— Убьёшь меня? — отодвинул испугавшегося Леона я. — Один удар и я умру, мои кости слабые. Ты хочешь моей смерти? Что я тебе сделал такого, что ты хочешь меня убить и бросить позор на имя своей семьи?
Мальчик растерялся, на него давил взгляд деда, речь мальца была правильной, как у взрослых. Он хотел только покуражится с друзьями за счёт слабого, поднять свой авторитет в их глазах, он не хотел создавать проблем родне. А убийство сильно порицалось в городе, хуже только воровство.
— Ты... ты... ты хочешь что-то украсть! — выпалил он.
— Глупый что ли? Моя мама Ветерок. Не в шатре же мне сидеть пока у нас гости.
Мальчишка совсем растерялся, связи он уловить не мог.
— Пошли лучше поиграем? — перевёл я тему, высвобождая кистень из чехла.
Я просил быть Леона осторожным, но так же научил, как сделать пращу и метать ей камни, а так же заставил всегда держать на запястье, при выходе их дома, кистень. Люди в городе вроде не агрессивные, но кто его знает, кого северным ветром занесёт.
— О, смотрите, Лиён вышел! Лиён, что сегодня будет за игра? — прокричал соседский мальчишка примерно лет семи на вид. Окончательно выводя ситуацию из враждебной, у меня появилась поддержка "своих", а эти могли сойти за чужих.
— Хау! — поприветствовал я соседей поднятой рукой в стиле Леона. — Это все, кто хочет с нами иглать? — оглядел он сборище из семи детей и компашку приставалы из пяти.
— Пока да. — кивнул Щепка, он же заводила. — А ты Пак тоже с нами? От куда про Лиёна знаешь? — и увидел непонимающий взгляд. — Он знаешь какие игры придумывает?! — с восторгом выдал слушателям.
"Выходи, это твой круг общения." — вернул я носителя к управлению.
"Лео, помоги!" — запаниковал он, не в состоянии сразу переключится и придумать или вспомнить ни одной игры из тех, что мы с ним играли в лакуне.
"Повторяй"
— Тогда, сегодня иглаем в "голячо-холодно", тли вады прячут класивые и плиметные камушки в голоде. Потом возлащаются и говолят всем плиметы мест. Мы ищем, вады бегают за всеми пока не подходят к месту, где сплятали камни, тогда начинают кличать голячо, если камни лядом с ищущим и холодно, если далеко. Кто найдёт больше всех камушков тот выиглал и тому все иглающие обязаны отвешивать такой поклон. — наклонился он под тридцать пять градусов. — И облащатся к нему в течении двух суток, лошок искатель.
— Лошок? — спросил Щепка.
— Это значит очень уважаемый! — кивнул Леон важно. — А лох, просто уважаемый.
— Принимается! — оглядев присутствующих кивнул Щепка. — А что за камни?
— Чёрные, красные, жёлтые, какие найдёте. — пожал Леон плечами.
Дети переглянулись и разбежались искать соответствующие камни.
"А почему лошок?" — спросил Леон.
"Безобидное слово, но поможет найти таких как я. Мы потом ещё пару таких закинем в народ."
"Дя? Это как?"
"Я тебе позже расскажу. А сейчас ты хочешь стать лошком искателем или будешь вадой?"
"Мне не дадут искать." — погрустнел мальчик.
"Значит будешь прятать." — почувствовал Леон щекотку на затылке и потёр то место растрепав волосы.
Они богатые дети, у них есть возможность играть друг с другом, но так повезло далеко не всем.
Мать Леона сирота. И в этом городе этим мало кого удивишь. Она пришла сюда с караваном торговцев, там же она получила свою профессию.
Местные девочки сироты редко идут продавать своё тело. Город большая деревня, все хорошо знают, что в таких девок вселяются злые духи и заставляют тело гнить, но конечно когда выбор сдохнуть с голоду сейчас, либо сгнить потом мало кто гордо выберет голодную смерть.
Местным чуть проще, их выхаживают обществом, но в то же время они носятся как ужаленные отрабатывая пропитание и одежду.
Приезжие сироты дело другое, их не морят голодом и не бьют, но отношения как к своим нет. Проживёшь некоторое время на объедках, присмотришься вокруг, познакомишься с людьми и начинай своё восхождение в люди. А вот воров тут очень не любят, какие бы причины на это тебя не толкнули, хоть умирающая с голоду сестра-мать-брат, хоть сам загибаешься. Попроси, помогут, не помогли ищи дальше.
И пока дети играли с азартом в игру мне предстояло найти себе руки.
Леон.
Лео творил невозможное.
Он просто пошёл к старику Кимхо и поговорил с ним, к концу разговора его жена Норка перестала замечать меня, а сам плотник начал звать Мастер.
"Мы с тобой слишком слабые, а времени для соблюдения приличий нет. То что я делаю не правильно, но у меня нет другого варианта."
Кимхо под руководством Лео собрал странную штуку, брус по которому могла скользить штука в которой крутилась палка, если её обмотать верёвкой и потянуть.
Тянула ветка с противовесом, натягивала её жена плотника.
Деревяшка которая крутилась в зажиме клинилась клиньями, подбор которых обеспечивал центровку.
Так же Лео руками плотника сделал верстак из цельного пня в рост мужчины, с просверленными дырками, в которые так же вставлялись клинья и зажимы из разветвления толстых и не очень веток.
Плотнику стало гораздо легче работать, но не думаю, что он бы нам так благоволил, если бы Лео его не заговорил в самом начале.
Крутящуюся штуку назвали станком.
На ней Кимхо вытачивал для Лео разные детали и просверливал в прямых ветках сквозные дыры, которые после прокуривали на огне, расширяя, затем ровняли на станке и только после этого обтачивали снаружи.
Так же Лео научил Кимхо гнуть дощечки и делать красивые вещи из склеенных кусочков, которые после обтачивались в разные формы.
И хотя плотник очень много делал исключительно для нас, Лео не заставлял его обеспечивать нашу семью всем, от продуктов, до посуды и мебели. Он требовал только то, что не мог физически сделать сам.
Донышки для вёдер, странных вёдер в которые были воткнуты полые ножки. Ещё более странными они стали, когда ножки оказались не снаружи, а внутри высоких вёдер обозванных котлами.
Норка продолжала меня не замечать, за что я был очень признателен Лео, так как эта тётка плевалась всегда вслед матери и смотрела на меня как на пожираемый личинками трупик грызуна и при любом удобном случае хлестала меня свежей лозой.
И это было обычное поведение окружающих взрослых.
"Прости их малыш, ибо не ведают они, что творят." — посоветовал мне Лео, и если бы не некоторые, что смотрели с жалостью, даже иногда угощали вкусным, справлялись о матери, я бы никогда не простил и в последствии стёр бы.
Леонид.
Душа может и сама видеть, без глаз, слышать без ушей. Чем пользуюсь без особых затей. Но передавать увиденное напрямую в мозг уже нет. Для этого Леону нужно сперва научится видеть ауры, чувствовать вибрации, привыкать так ощущать мир вокруг, интерпретировать его.
Потому лишь чувства теплоты-холода, направления, приязни-неприязни, ненужности-важности доступны обычной душе в сообщениях сознанию. Мне доступно сказать напрямую так чтобы сознание ребёнка не извратило сказанное в угоду собственному удобству и лени.
За три лета соотнести оттенки местных и вычислять приезжих стало моим развлечением днём и ночью. Души не спят. Мы даже от тела отходить можем с тем к кому привязаны и сообщать сознанию, что с важным для него человеком беда.
Новое пополнение городских окраин уже хлебнуло местного гостеприимства, но ещё теплится в них надежда на то, что за забором травка сытнее.
"Леон, когда доиграешь сходишь в одно место? Тут далеко." — отвлёк я мальца от очередного акта сближения с обществом. Если ты слаб, то должен показать обществу, что полезен в ином ключе, иначе тебя отвергнут безвозвратно.
"Хорошо." — протянул тот.
"Поешь сначала и попей хорошо."
"Ладно." — уже чуть грустнее произнёс мальчик.
Дома как обычно было сыровато, пахло не очень, чуть чадил очаг маскируя немногие запахи.
Каша с мясом стояла на столе, в ней даже была щепотка соли.
Мама спала беспокойным сном под тонкой шкурой какой-то косули.
Раде прижимался к её ногам и двумя глазами приглядывал за мной. Повёл ухо, но не дождавшись команд или обращения к нему тут же снова погрузился в дрёму.
Вода в бочонке была вчерашней и слишком тёплой, но Леон мужественно её выпил пару чашек, где-то с треть литра объёмом.
"Беги быстро, но аккуратно."
"Хорошо."
Выносливость у мальчика была никакая, но если правильно чередовать шаг и бег, и регулировать дыхание, то даже малец может преодолеть довольно большие расстояния, соразмерно его роста и веса конечно.
Но пара километров для него не были пределом, а город был городом лишь по местным тёмным временам. Скорее это можно обозвать большим селом.
Замок кудеса кормили ещё с десяток деревенек, где выращивали в основном овец и коз, да ряд неприхотливых овощей. Вот до них пеший мальчишка его возраста мог бы добраться с неизвестным шансом на успех в течении недели... эм, девяти дней, сколько длится местная неделя мне выяснить так и не удалось.
"Они, те двое." — вильнули глаза мальца уткнувшись в два замотанных в шкуры туловища валяющиеся под стеной чьей-то землянки.
— Йоу-йоу! — поднял Леон раскрытую ладонь. — Я Леон и мне нужна лабочая сила.
— Эм, что? Уйди мелкий, не до твоих шуток. — высунул нос из под шкуры подросток, до того он дремал экономя силы.
"Повторяй."
— Тогда можете и дальше тут помилать с голоду, этот втолой комок кто тебе? Веста, жена, сестла? Сестла, значит. Она может пойти толговать собой, чтобы колмить тебя.
— Эй! Я тебя сейчас! — полыхнул гневом перепачканный пацан.
— Что? — отступил на пару шагов Леон. — Изобьёшь? А толку, ты не станешь от этого сытее.
— Р-р-р, что. тебе. надо? — сел он скинув шкуру которой укрывался на ноги.
— Вот так бы с самого начала. — вздохнул на тяжесть общения с идиотами мальчик. — Мне нужен защитник, я довольно слаб, нужна помощница матели, она выбивается из сил пытаясь нас плоколмить. Вы мне подходите.
— Что нужно делать?
— Первое задание, принесите воды, наберите в лесу валежник, нагрейте воду, помойтесь. Когда будете в лесу соберите побольше вот таких растений. — мальчик на вытоптанной земле прутиком нарисовал некоторые виды местных лекарств и шишек. — Соберите побольше коры с молодых деревьев с иголками вместо листьев.
Пошли покажу, где вы будете лаботать.
Парнишка растолкал сестру, которая за время беседы не проснулась.
— Как вас звать?
Огонёк, взгляд со стороны.
— Я Огонёк, она Пёрышко. — подростки были грязные и скорее всего вшивые, естественно куда выше его, но примерно среднего роста, то есть раньше они неплохо питались.
— Как вас к нам занесло? — спросил их Леон.
— Какой-то кудес вызвал гнев земли, с запада налетели колющие тучи, от одного вдоха можно было умереть, а многие потом кашляли кровью. Поля засыпало пеплом, а всходы пожухли и опали. Торговцы пришедшие в наш город предложили всем у кого не хватает еды переселится на время в другие города. Старики говорят, что после пепла на полях хороший урожай, но это будет следующей порой всхода.
Мы с сестрой пошли с торговцами и несли посменно грузы, за что нас кормили. А тут мы оказались никому не нужны. Наша тётка не могла нас взять к себе, у неё своих пятеро. Её мужчина, Ясень, обещал нам подыскать работу, но что-то не сложилось.
— Понятно. — некоторое время шли молча. — Пришли. Вёдра там, бочка вот. Где воду брать знаете?
— Да.
— Попейте. — перед тем как уйти на поиски Леон поставил на очаг кожаную кастрюлю с кусочком мяса, который он растёр до того в ступке, хотя сам Леон этого не помнил. Бульон получился пустой и без соли, но сил немного придать мог.
— Раде, иди сюда, это наши, ммм, кандидаты в стаю, смотри за ними и помоги принести воды. — пёс лизнул мальчика обнюхал новеньких, рыкнул, но позволил надеть на себя переноску для вёдер.
Пока подростки таскали воду Леон подготавливал огородку для огня на улице за их шатром. Территория в пятнадцать взрослых шагов(аршин, шаг) в три стороны от шатра была их землёй, с четвёртой шла кривая.
— Холошо, теперь возьмите эти вёдла и несите воду для мытья.
Огонёк сильно устал носить воду в двух выточенных из луба вёдрах, Пёрышко носила по одному ведру. Раде носил по два, но небольших и узких. Для грязной воды вёдра у странного мальчика были из дощечек, ещё больше чем из луба. Ручка сплетена из нескольких верёвок и волоса яка.
Подростки помылись тут же в реке, как и многие другие соблюдающие чистоту тела. Вода была холодной, а песок больно царапался, но это всё дело привычки, местные не зная другого были не в претензии.
Воду они набирали в странную бочку с четырьмя полыми штырями торчащими из дна. Да и дно было не плоское, а горкой внутрь. На вершине горки был четвёртый, самый толстый стержень.
— О, вы уже помылись, молодцы, так оно даже лучше. — в воду мальчик бросил травки и кресалом поджог трут. — Пёрышко, видишь эту траву?
— Да. — кивнула сестра. Тринадцать циклов, как ещё замуж не забрали?
— Бери ступку, пестик и перетирай в кашицу. — говор мальчика сильно изменился, появились отсутствующие ранее рычащие звуки, взгляд стал строгий, властный, не детский. Она подчинилась.
— Огонёк, я потратил на вас наши дрова, так что будь добр принеси новые, да присмотри, где показанные растения добыть пока не собирай с сестрой пойдёте. Ты ведь не забыл какие?
— Н-нет. — юноша тоже уловил изменения, хотя ещё не понял, что его так напугало.
Лес не был для него чем-то страшным, поняга на толстых кожаных ремнях хорошо сидела на плечах и даже когда поленьев и сучьев стало много, то не сильно оттягивала и впивалась. А завязки на животе и груди вовсе позволяли чувствовать её, как часть себя, которая не елозит и не скатывается.
Кто же такой этот мальчишка, что так его пугает?
И не вляпались ли они с сестрой в неприятности?
Но когда он вернулся его сестра вся была зелёная, а мальчишка её мылил, спину, задницу, между ног, а потом смывал грязную пену.
— Молодец, — похвалил мальчик его за полную вязанку дров. — Потом обсохните и вместе пойдёте. А сейчас раздевайся, садись.
Леон усадил его на низкую скамеечку из дощечки и начал мыть хорошо потёр спину и заставил мыть дружка и хорошо тереть между ног и сзади.
— Чистота залог комфорта! — сказал он им. Что это такое комфорта?
— Чистота залог удобства! — поправился он видя их непонимание.
Леон.
Когда зелёной кашицы стало достаточно, то одну часть Лео залил какой-то жидкостью, другую странной водой.
— Раздевайся, садись, мыть тебя будем.
— Я уже... — пискнула та придавленная взглядом.
— Что "уже", замёрзла и песком поскреблась? А волосы как висюльки! Разделась и села. — налил он в мой голос железа. Неужели и я так могу?
Разделась она тут же, села на низенькую скамеечку.
— Неудобно, принеси скамейку от входа. — та как была голышом пошла за скамейкой. Проходящие по кривой женщины и мужчины поворачивали на неё головы, пожимали плечами и шли дальше. Голая девка у Ветерок, кого этим заинтересуешь? Хотя, может новенькая? Ничего такая. — прямо было написано на мужских рожах, а тётки вовсе никак не реагировали, летом много кто голышом ходил, особенно в поле, но и в городе любителей погреться под светом светоча хватало.
