Cardinal Sin

— Куда ты собрался?

— Мне нужно поговорить с Озпином.

До того застывшая в скорбных раздумывающих позах команда вскинулась.

— А к нему тебе зачем? — Ларк, как всегда, был быстр на разговор. Но я не стал отвечать, продолжив собираться.

Уже выходя из комнаты, я бросил на прощание:

— Убедиться, что у нас есть шанс продолжить обучение в Биконе.

Потому как сложно учиться в Школе, которой может не стать. И этого я допускать не намерен.

* * *

Архитектура Бикона впечатляла. Ближайшей аналогией, которую я могу привести, если сравнивать, была странная смесь из Саграды Фамилии и Пражского собора Святого Витта. Высокие потолки, огромные контрфорсы, порталы и тому подобные архитектурные элементы, добавляющие величественности всей этой конструкции. Но я не особо обращал внимание на всё это великолепие, будучи больше сосредоточен на своём пути.

А путь мой лежал прямиком в кабинет Глинды Гудвич. Ещё в самый первый день после Инициации она провела для учеников краткий инструктаж, заодно показав, где находится её кабинет, в котором можно искать её, если того потребуют обстоятельства.

Мои же.... требовали этого, но в весьма опосредованной манере. Я сильно сомневаюсь, что смогу попасть в кабинет Озпина иным путём, чем через Гудвич. Не говоря уже о том, что дороги к кабинету директора я попросту не знаю, лишь помню, что где-то есть лифт, ведущий наверх.

Потому мне только и оставалось, что искать путь через заместителя директора. Это был единственный выход, несмотря на то, что мне эта идея ни капли не нравилась. Наверняка существовали ещё способы, но этот был самым быстрым...

И вот я уже замер перед дверью с табличкой "Заместитель директора". Невольно я поймал себя на том, что мои руки дрожат.

То, что я собираюсь сделать, кардинально изменит расстановку сил на этой доске. И, возможно, даст мне шанс не затеряться в потоках этой истории.

Преодолев себя, негромко стучу в дверь.

— Войдите! — донёсся голос из глубины комнаты.

Я вошёл внутрь. Кабинет Глинды выглядел... обычным. Если так можно сказать. Никакой вычурности, никакого пафоса. Предельная практичность и удобство. Небольшой, но удобный диван с чайным столиком посредине комнаты, напротив — большое витражное окно с видом на Вейл. В дальнем углу — обширный стол с большим количеством бумаг, а за ним — книжный шкаф с десятками и сотнями папок.

Сама же Гудвич... Она была красива. Строгая красота. Элегантная красота. Я, конечно, не старый солдат, но слов любви тоже знаю немного, потому это были почти все определения, которые я смог бы подобрать для описания того, как она выглядела. Стройная высокая женщина с привлекательным бюстом, который был выгодно подчёркнут красивым вырезом на блузке с оборками. На спинке стула можно было увидеть её обычный короткий чёрный плащ с фиолетовым подбоем и изумрудной фибулой, что должна была его удерживать.

— Мистер Винчестер? Чем могу быть полезна?

Глаза Глинды сверлили меня, как буровая установка — стену. Она была немного удивлена меня видеть. Наверное. Я не могу знать, что у неё на уме, но не каждый день отпетый хулиган приходит к завучу по своей воле. И сейчас я удивлю её ещё больше.

— Мисс Гудвич, мне нужно поговорить с директором Озпином. Это крайне важно, — закинул пробную удочку я. Знаю, что не сработает, но надо же попробовать. Такого, как я, к Озпину поведут только для того, чтобы сообщить об исключении, и то не факт.

Глинда укоризненно посмотрела на меня. Впрочем, это было естественно.

— Мистер Винчестер, у директора есть куда более важные занятия чем встреча с вами. А любую важную информацию вы можете сообщить мне.

— Даже то, что я знаю, кто отобрал половину сил у Амбер?

Если ранее атмосферу в кабинете можно было назвать лёгкой, то теперь я почувствовал, что на меня как будто положили стокилограммовый камень. Воздух реально потяжелел, а сам я почувствовал, как у меня на груди появляется изображение мишени.

Я даже в какой-то степени понимал её. Будь я заместителем у одного из самых опасных и влиятельных людей Ремнанта и приди ко мне парень, который только вчера фактически копошился в песочнице, и начни говорить про вещи, о которых знает меньше людей, чем пальцев на руках у неудачливого фрезеровщика, я бы тоже был весьма подозрителен.

— Вы говорите очень опасные вещи, мистер Винчестер, и наверняка даже не осознаёте, о чём именно говорите... — медленно произнесла Глинда, пронзая меня насквозь нечитаемым взглядом. Я заметил, как ручка, лежащая на столе, едва заметно приподнялась над его поверхностью. Не думаю, что Аура спасёт меня от такого...

Я сглотнул ком в горле, но подавил приступ паники.

— Я осознаю, мисс Гудвич. Поверьте, уж я точно осознаю. Поэтому мне совершенно точно нужно к директору Озпину.

— С чего вы взяли, что вы сможете рассказать что-то, о чём директор не знает?

— Мисс Гудвич, я знаю личность Королевы и имена её Пешек. Я знаю их планы. И мне действительно нужно поговорить с директором Озпином, — выложил я свой последний козырь. Если она не поверит сейчас, то не поверит никогда. И я, вполне возможно, больше не выйду из этого кабинета.

Я говорил что-то про взгляд, который бурил меня насквозь? Забудьте. Вот сейчас я ощутил взгляд, который действительно был способен пробурить дыру в моём пока ещё целом теле. Я смотрел ей в глаза. Она смотрела в мои.

Так продолжалось... не знаю сколько. А затем Гудвич аккуратно встала из-за стола и двинулась в сторону выхода.

— Идёмте, мистер Винчестер. Похоже, что вам действительно есть что рассказать...

Alea iacta estИдти пришлось недолго. Кабинет Гудвич находился не так далеко от центральной шахты лифта, которая позволяла подняться на самый верх башни Бикона. Но не всё было так просто. Да, кабина лифта позволяла перемещаться между этажами, однако чтобы подняться на самый верх, требовался пропуск, который очень редко выдавался ученикам. Но был перманентным у учителей.

Гудвич приложила свой свиток к считывающей панели около лифта, подтверждая тем самым допуск. Сканер согласно мигнул зелёным.

Лифт прибыл спустя полминуты ожидания, запуская нас в серебристую кабину. Гудвич отточенным движением нажала самую верхнюю клавишу, приводя кабину в движение.

Я же с куда большим интересом рассматривал нижнюю клавишу, что светилась на голографической панели. Хранилище. Место, где начался конец Бикона. Место, где погиб Озпин и медленно умирает Амбер. Забавное место, если подумать.

Между тем Глинда, молчавшая всю дорогу, повернулась ко мне.

— Мистер Винчестер, я советую вам очень хорошо подумать о том, что вы хотите сказать директору Озпину. От этого зависит намного больше, чем вы можете себе представить.

Я кисло улыбнулся. Уж что-что, а ценность информации я осознавал прекрасно. Это всё равно что прийти к Дамблдору в девяносто первом и рассказать ему о том, что будет делать Волдеморт в следующие семь лет. Правда, Озпин ещё более туманная личность, чем незабвенный АПВБД, но суть от этого не меняется ни капли.

— Уже, мисс Гудвич. Верите или нет, у меня была целая прорва времени на то, чтобы подумать об этом.

Глинда вопросительно приподняла бровь, буравя меня нечитаемым взглядом.

— Надеюсь, что это так.

— Я тоже, мэм.

С этими словами двери лифта приветственно распахнулись, впуская нас в просторное помещение, заполненное многочисленными шестернями, что неустанно вращались, выполняя неведомую мне функцию. Было в этом что-то символичное, наверное. Вечный механизм из тысяч шестерёнок разных размеров. Некоторые говорят, что именно так работает мир.

Директор Озпин сидел за столом и над чем-то работал за экраном своего... ну, пусть будет компьютер — я всё ещё не совсем уверен в том, как называются те или иные машины. Услышав звук открывающейся двери, он поднял взгляд, оглядывая вошедших.

Озпин... Вы когда-нибудь встречали человека, всё естество которого так и кричит о том, что он кто-то важный? Осанка, движения, прикид — всё это словно заставляет тысячи колокольчиков в голове звенеть. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, кто перед тобой.

И судя по выражению лица, меня в его планах явно не было.

— Мистер Винчестер, Глинда, чем могу быть полезен? — участливо спросил он.

— Озпин, мистер Винчестер утверждает, что у него есть информация о личности Королевы и её пешек. Также он знает про Амбер, — легко сдала меня Глинда. Не то чтобы я был на неё в обиде...

Что-то в этом человеке переменилось. Нет, Озпин никак не изменился в лице, не сменил позы и не отвёл взгляда. Я просто почувствовал, как что-то изменилось. Словно бы где-то наверху, высоко над моей головой, орбитальный спутник нацелил на меня все свои орудия. И даже так это была лишь тень того ощущения, что я испытал. Справившись с табуном мурашек, проползших по моей спине, я поднял глаза и встретился взглядом с директором.

— Это... интересно. Присаживайтесь, — кивком указал он на стул напротив его стола, куда я вынужден был сесть, провожаемый взглядами Гудвич и Озпина. — Рассказывайте, мистер Винчестер.

Я выдохнул, сосредотачиваясь. Теперь в дело вступала самая сложная часть плана. И самая опасная, на мой взгляд. Как там было? "Вжиться в роль"? "Поверь в то, о чём лжешь"? Так нас когда-то учили. Снова вдохнуть и выдохнуть. Сосредоточиться. Ты действительно веришь в то, о чём говоришь.

— Директор Озпин, какая ваша любимая сказка? — медленно начал я, не открывая глаз. Картинки послушно вставали перед глазами, формируя визуальный ряд. Так было легче. — О четырёх Девах, верно? Тех, что помогли однажды Старику, и он одарил их силами, дабы хранить и защищать Ремнант, верно? — сказка, да, хорошая сказка. Если бы не была правдой. — Красивая сказка... Но я слышал другую, — я выдохнул, всё ещё не открывая глаз.

— Какую же? — голос Озпина казался каким-то отстранённым.

— Эта сказка начиналась на улицах крупного города, в одном неприметном магазине, торговавшем Прахом, — именно что сказка. Тогда это была просто сказка про дружбу, школу и удивительных людей, что выбрали своей стезёй охоту на существ ночи — Гримм. — Эта сказка начиналась с разбойников в строгих костюмах и красных очках, что напали на магазин, — такой, видимо, у людей Джуниора был дресс-код. Весьма странный, кстати. — Эта сказка начиналась с девушки в красном балахоне, что бесстрашно ринулась в бой, завидев несправедливость, орудуя монструозной косой. И глаза её были серебряными, — на этих словах я сам открыл глаза, встретившись взглядом с директором.

— Много кому известна история поступления мисс Роуз в Бикон, — заметила стоящая подле директора Гудвич, потрясая своим стеком. Она хотела сказать что-то ещё, но была прервана Озпином, который поднял руку, прерывая тираду Гудвич.

— Тише, Глинда, это же сказка. Давай дадим мистеру Винчестеру рассказать её.

Я благодарно кивнул, возвращаясь к рассказу.

— Девушка встретилась лицом к лицу с мудрым Охотником, который пригласил её в свою школу, ту же, куда поступала её старшая сестра. Там она и встретила своих первых друзей: холодную и неприступную Белоснежку, скрытную и невозмутимую Кошку, молодого и глупого Рыцаря, шебутную Валькирию, молчаливого Бойца и неуязвимую Победу. Вместе они проводили время, смеялись и наслаждались жизнью, — мои губы невольно растягиваются в подобии улыбки. Оба комплекта моих воспоминаний в этом сходились. RWBY и JNPR были из той породы людей, что счастливы учиться здесь, и они растягивали это счастье как могли. — Вот только у сказки был... печальный конец, — заканчиваю предложение почти шёпотом. И я не вру. Сказка, с которой всё начиналось, в конце концов обернулась страшной реальностью. Жестокой и кровавой.

— Какой же? — в голосе Озпина проскальзывает нечто похожее на нетерпение.

— Не бывает неуязвимых и непобедимых. Не помог несчастливый Ворон, железные солдаты Дровосека ударили в спину, а добрая Ведьма... Никто не знает, что с ней стало. Пал Янтарь, пал и мудрый Охотник... пала Победа... и свет Маяка померк.

Мне кажется, что Гудвич забыла как дышать. Она ни капли не изменилась в лице, но то, как она застыла соляной статуей, говорит само за себя. Молчит и Озпин, немигающе глядя куда-то сквозь меня.

— Печальная сказка, мистер Винчестер, — наконец произносит он, всё так же глядя куда-то вдаль.

— Да, печальная. Но вам ли не знать, директор, сколь правдивы бывают сказки? — допускаю я нотку сарказма в голосе. Уж он-то точно знает... — Вот и эта оказалась из таких. Так, во всяком случае, нам рассказали найденные записи.

— Записи? — впервые в голосе Озпина звучит неподдельный интерес. А я ступаю в область самого скользкого момента в моём складном рассказе.

— Видеофрагменты. Дневники, журнальные записки. Много разрозненной и неструктурированной информации, что со временем начала складываться в единую картину произошедшего, — и это отчасти не ложь. Интервью с создателями, многочисленные обсуждения на форумах, концепт-арты и многое другое...

— Вы говорите в прошедшем времени, мистер Винчестер.

— Потому как для какой-то части меня это время и вправду прошло. Вы стали детской сказкой, Озпин, красивой сказкой с несчастным концом. А нам — тем, кто выжил и восстал из пепла — пришлось искать лишь следы, оставшиеся от вас среди руин... — спасибо сюжету Терминатора, я знаю, что можно представлять, чтобы не сбиться с тона. Заменить машины на Гримм — и всё становится предельно похожим.

— И сколько же времени прошло?

— Больше, чем хотелось бы. Чудо, что столь многое уцелело после всего произошедшего. Чудо, что мы смогли продолжать поиски так долго.

— Продолжать? — Глинда была в недоумении.

— Салем... Она искала нас, искала до победного конца. И нашла, — горько улыбаюсь я. И эта улыбка не требует от меня большого труда. Перед глазами стоят картины разрушенного Бикона и мёртвой Пирры. Только это не кадры мультика. Это настоящие лица и настоящие тела, пусть и лишь в моём воображении.

Озпин молчит, изучая меня взглядом. Мы оба молчим, понимая необходимость и значимость этой паузы. Значимость необходимости вывода из всего рассказанного.

— Вы ведь не Винчестер, верно? — медленно произносит Озпин спустя некоторое время.

— Нет, директор, не Винчестер. Я не мой дальний родственник. И одновременно он, — ведь все люди в какой-то степени родственники, если верить авраамическим религиям.

Озпин наклоняется, опираясь подбородком в сложенные мостиком руки.

— Что произошло?

— У Колосса были глиняные ноги, Озпин. А Салем удалось найти нужных исполнителей. Людей, что выбрали разрушение, а не созидание. Провокации, кражи, шантаж, подкуп, предательство. Она и её подручные не останавливались ни перед чем. Вейл, Хейвен, Атлас, Вакуо — все они пали под её ударами. Она была безжалостна и легко жертвовала фигурами в погоне за своей целью. И она достигла успеха... — неизвестно какого, но какого-то явно добилась. Вейл пал, Хейвен был разгромлен, и Салем не собиралась останавливаться. Но Озпина явно интересует не это.