Рыцарь малого зла

— Де Валуин? — спросил передний всадник, останавливая коня. — А мы за тебя помолились, как за покойника.

— Долго жить буду, — сообщил тот.

— На все воля божья, — благочестиво сказал рыцарь из ордена и все дружно перекрестились.

— Не знаешь, где Генрих Шампанский? — уже Роджер заинтересованно требует.

— Акру разделили на два сектора и короли выставили посты у ворот, которые не пускают в город остальных.

Забавно, подумал Джон. Своим же ничего не отдают. Теперь начнутся свары про раздел и требования поделиться. А станут ли благородные монархи раздавать трофеи всякой мелкоте? Похоже не собираются.

— Генрих должен быть в английском районе. Извини, нам в другую сторону. Штаб-квартира ордена возвращается в башню Лазаря.

— Тогда вы едете неправильно, — не подумав, встревает Джон. — Надо вон туда, в Монмусар.

— Местный? — спросил, глядя неприятным взглядом сквозь прорезь полотняной маски рыцарь.

Самое противное, что у таких и взять нечего. У них ничего не болит, не смотря на разложение тела и отваливающиеся пальцы с прочими носами.

— Иоанн добрый католик, — положив руку на плечо ученику лекаря, заверяет барон.

— Прежним хозяевам-христианам вернут их дома, взамен на обязательство расквартировать крестоносцев, — сообщил, теряя интерес орденец и махнув на прощанье рукой в латной рукавице, повернул в указанном направлении.

Джон глубоко задумался. Все равно дома нет, однако есть возможность захватить подходящий. Мало шансов на возвращение настоящих владельцев. Правда взамен придется кормить толпу солдат. Хотя...

Прямо на их глазах висящий на очередном здании штандарт содрали солдаты и кинули под ноги стоящим на улице. Чей бы он не был — это жуткое оскорбление. Такое смывается кровью и не удивительно, что несколько человек, из занявших строение выбежали наружу с обнаженными мечами. На них наехали всей массой кавалеристы в полной броне, тесня и ругаясь. До прямых ударов не дошло, но орали знатно. Хозяева дома отступают. Их всего десяток, а наглецов гораздо больше и к тому же конные в немалом количестве.

— Так это ж сам Ришар! — обрадованно воскликнул Роджер, показывая на одного из всадников.

— Король? — удивился Джон.

Наивностью он давно не страдал, растеряв ее по мере взросления, но монархов прежде видеть не доводилось. Даже Иерусалимский в их деревню не заглядывал. Представлялось, что одет должен быть богаче. А этот смахивал на обычного вояку. Правда конь красивый, но у арабов попадаются иногда не хуже.

— Милорд! — машет рукой Роджер, старясь привлечь внимание.

Кто-то из свиты обернулся, глянул на зрителей и окликнул короля, нечто произнеся неслышное. Тот развернулся, почти демонстративно забыв о противнике и направился к ним. Здоровенный тип, с широкими плечами, мощной грудью и руками ателета. Да и лицо симпатичное. На северянина ничуть не похож. Хотя у него мать южанка.

— Де Валуин? — соскакивая с коня и дружески обнимая, воскликнул. — Мы думали ты погиб!

Э, подумал ошарашено Джон, не прост мой раненый. Король его лично знает. Кажись выпали неожиданно правильные кости.

— Благодаря ему, — вытаскивая своего спасителя вперед, произнес Роджер. — Легкая рука у моего хирурга.

— Христианин? — строго спросил король.

Джон поспешно перекрестился.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti .

— Amen, — хором ответили все присутствующие, тоже крестясь.

— Больно молод для хорошего лекаря, — сказал король, прищурившись подозрительно.

— А вы проверьте, милорд, — заявил Джон.

— Еще и наглый, — под смешки остальных. — Люблю нахалов. Из них обычно толк выходит, если не погибнут в первом бою. Будь моим гостем, де Валуин. Расскажешь обо всем. Генрих тоже придет.

— Конечно, мой господин, — обрадовано сказал Роджер.

Все уладилось прекрасно. Его сюзерен будет присутствовать и не требуется дальше искать. Чувствовал себя он не лучшим образом чисто физически и таскаться по городу не особо хотелось. Но у графа Шампанского осталось его имущество, включая лошадей. На стену, естественно, полез без скакуна. Откровенно говоря, лучше б и вовсе этого не делал. Это римляне награждали первого взошедшего, а он пока получил исключительно удары по телу и от падения. Удивительно, как вообще выжил. Сам Ришар сидя на носилках стрелял из арбалета, а не лез по лестнице. Впрочем, подозревать в трусости короля глупо. Он неоднократно доказывал храбрость в самых разных ситуациях. Правда никто из них прежде не видел таких укреплений, как в Акре. В Европе ничего подобного не строили. Но нормандец был на тот момент болен и нельзя от человека требовать свыше ему доступного.

Роджеру привели коня и он с трудом на него взобрался. Джон с Теобальдом шли рядом, в душе довольные. Еще немного и им пришлось бы нести на себе знатного господина. Сил у того почти не осталось, а Теобальд и сам имеет не полностью излеченную ногу. А теперь пусть скотина несет. Лишь бы не свалился по пути. Ничего, с той стороны едет какой-то рыцарь и ведет учтивую беседу. Если вдруг сознание потеряет — подхватит.

— А что это было? — спросил негромко парень и уловив, что Теобальд не понял, вояка не отличался сообразительностью, — ну, с флагом?

— Австрийский, — маловразумительно объяснил тот.

— И что?

— Герцог Леопольд V Австрийский сперва находился на жаловании у Ришара, но затем перебежал на сторону Филиппа и Конрада, вот так-то вот.

Ничего удивительного в переходе от одного властителя к другому не имелось. Хотя те могли и не понять своих вассалов, внезапно сбегающих к соседу. Хорошо еще не к врагу. Но все равно отношения от такого не улучшаются.

— А здание это в анжуйском секторе, как я понял.

Что город заранее поделили уже известно. Но уже несколько раз попадались подозрительные люди, шныряющие по улицам и заглядывающие в дома. Вряд ли там нечто можно найти действительно ценное таким образом, однако желания загородить дорогу не возникает. На хмурых лицах воинов большими буквами написано: Вы здесь теперь никто, убирайтесь с дороги. Мы новые хозяева.

— Чужой кусок захотел ухватить?

— Точно! И был бы серьезный вождь, — сказал Теобальд с презрением. — У герцога всего восемь рыцарей и осталось, так вот скажу.

С военной точки зрения значения отряд не имеет, подразумевалось. При этом приверженец Конрада Монферратского. Что они с анжуйцем друг друга не переносят и с этой стороны стены прекрасно известно.

— И туда же! Трофеи ему подавай!

Говорили только что всадники Роджеру о комиссии из 100 рыцарей, которую создал каждый из королей для решения частных вопросов раздела добычи. поэтому встает вопрос, не сознательно ли Леопольд пошел на нарушение прав Ришара после раздела города, выдвигая требования исключительно к нему. На чужой полевой знак во французской части Акры тот, конечно, не обратил бы внимания, но в своей он, вероятно, не желал терпеть сторонников Конрада, кем бы они ни были. Тут не столько денежный вопрос, сколько политика замешана.

— Ришард, — сказал идущий рядом солдат, явно прислушивающийся к их разговору, — когда увидел чужой боевой штандарт, прежде всего осведомился, кому он принадлежит, и только узнав, что это знак Бабенберга, в приступе гнева отдал распоряжение поступить с ним надлежащим образом.

— Не в первый раз, — пробурчал Теобальд, — я так скажу. Ох не в первый раз ссорятся.

— О, да! Наш король горяч и любит пускать в ход оружие. Что на Сицилии, что на Кипре! — в тоне говорливого собеседника явно ощущалось восхищение. — Он великий воин!

Джона тянуло за язык, сообщить, о необходимости кроме умения драться еще и управлять страной, не создавая дополнительных врагов на пустом месте. С французским монархом рассорился, а на Сицилии и вовсе творил непотребства. Историю эту и в Акре слышали. Нет, брат обязан был вступиться за родную сестру, которая став вдовствующей королевой Сицилии не получила от нового сюзерена обещанного содержания. Ничего удивительного, в принципе. Ей всего-то 26 лет и в любой момент может выйти замуж снова. А это означает, что немалый кусок графства уплывет к другому хозяину.

В результате свары Мессину захватили и разграбили, наплевав на то что город христианский, а они находятся в походе. Правда Филипп оказался ничуть не лучше, предложив поделиться половиной трофеев. Вот же написано, тыкал в заключенный договор. Англичане отказались. Жалко было добытого. Это, как раз, не удивительно. Но зачем было сжигать сицилийские галеры, когда судов для перевозки в Палестину всегда не хватает? Наверное, погорячился снова.

Но это еще что! В качестве анекдота рассказывали, как в Италии, в районе Неаполя он чуть не погиб от рук простых крестьян. Видимо позабыв, что не на своей земле находится в очередной раз впал в ярость от обучения неблагородными людьми ястреба для охоты. Его обезоружили и закидали камнями, аж пришлось спешно отступать. То есть удирать. В целом, не очень приятное впечатление о великом воине создалось у Джона. Хотя никто не отрицал личной храбрости Ришара.

Путешествие закончилось у бывшего королевского дворца. К появлению кавалькады там уже вовсю шла уборка и подготовка к празднику. Во дворе масса людей и все чем-то заняты. Про них забыли и никто не обращал внимания, пока откуда-то не вынырнул очередной тип в скроенной из дорогой материи котта и при золотых шпорах. С радостным криком он кинулся к Роджеру, обнимая. Совсем не старый, лет двадцати пяти, крепкий мужчина. Оказалось, тот самый Генрих Шампанский, о котором спрашивал де Валуин.

Как выяснилось по дороге из беседы с Теобальдом искомый Генрих Ш доводился племянником обоим королям. Впрочем, большими богатствами, не смотря на знатность рода, не обладал. Разочаровавшись в скупердяе Филиппе перебежал на сторону Ришара и был щедро наделен всем необходимым. Английскому монарху требовались верные воины и нередко прямо покупал их. А здесь такой удачный случай получить пару сотен настоящих рыцарей, пришедших под знаменем графа Шампани. Понятно, кроме опоясанные вассалов была толпа и рангом ниже. Любопытно, но прежде о подобных знакомствах Роджер помалкивал. Боялся большой выкуп запросят?

Как бы то ни было, обернулось достаточно удачно. Довольный возвращением старого друга граф и к сопровождающим отнесся прекрасно. Теобальд с Джоном были направлены к слугам, с приказом одеть прилично, отобрав их прежние лохмотья и вообще отнестись лучшим образом. Этому указанию они охотно подчинились. Не важно за чей счет праздник и не отдает ли широким жестом Генрих чужое добро. Не отказываться же?

Глава 3.

Июль 1191г. Полезная профессия.

Пир вышел в лучших традициях рыцарства. В набитом до отказа большом зале наиболее почетные гости сидели на специальном помосте, на виду у всех. Остальные за длинными столами вдоль стен.

Джон и Теобальдом очутились в дальнем конце, среди слуг. Франк охотно делился с окружающими своим героическим подвигами, по мнению приятеля, выдумывая их прямо на ходу и не забывал наворачивать с принесенных блюд. На длинных столах имелось не особо богатое — нарезанный хлеб, мясо прямо с только что пожаренных свиней и кувшины с вином. После предыдущего полуголодного состояния, когда и каша не всегда имела масло, возможность поглощать в любом количестве только что приготовленное на вертеле немалая удача. В близости к родовитым господам есть определенно положительные стороны.

В честь короля и сидящих рядом с ним дам бесконечно произносились здравицы, скакали с дурацкими ужимками шуты, похабно шутя под общие одобрительные выкрики. Похоже женщин это не задевало и никто не видел ничего странного, пока напрямую к тем не обращено хамство. Надо сказать, в лагере осаждающих крестоносцев находились не одни вечные спутницы армии, торговки и проститутки. Многие благородные женщины прибыли сюда, сопровождая мужей и по зову долга. Далеко ходить не надо, жена Ришара и его сестра Джоан с придворными дамами сидели прямо на виду. Правда издалека особо не разглядеть, а близко любопытного не подпустят. Ну не больно-то и хотелось. Джон подозревал, что неписанной красоты там не обнаружится. Сидение под стенами Акры еще никому не добавило привлекательности. Тяжело, голодно и множество непривычных для богатых особ тягот. Погибали не только мужчины и достаточно часто вовсе не от оружия арабов. Многих уносили болезни и голод. Хорошо известно, что во время осады умерла королева Иерусалима и обе её малолетние дочери.

Да и гораздо интереснее сытно покушать и запить хмельным, чем развлекать неуклюже привыкших к поклонению титулованных особ аристократок. Тем более обстановка за столом, чем дальше, тем больше становилась непринужденной.

— И тогда я встал и отшвырнул сарацина ударом кулака!

Сидящий рядом рыжий оруженосец хмыкнул.

— После падения со стены? — иронически переспросил.

— Именно поэтому после пришлось долго лечить, — сказал Джон, своевременно проглотив кусок. — Он встал на поломанную ногу и кости сдвинулись.

— Да! — гордо воскликнул Теобальд. — Уж наш костоправ знает, что к чему.

— Клянусь девой Марией, — продолжил Джон, — не видел сколько убил на стене, но боялись его мусульмане сильно. Никто даже не входил в комнату, где лежал.

Ну, кроме Зеида, но тот осматривал Роджера. Кому, на самом деле, сдался простой солдат. Странно, не прирезали сразу. Везунчик. Или де Валуин своим человеком признал и обещал выкуп? Вряд ли. Не было такого разговора и притащили рыцаря без сознания.

— Тихо! — прошипел второй сосед, подавшись вперед.

— Лишь тот мне мил среди князей,

Кто в битву ринуться готов,

Чтоб пылкой доблестью своей

Бодрить сердца своих бойцов , — пел лютнист.

Он и прежде нечто исполнял, но то особо не задевало и почти не слышно было за общим гулом разговоров. А теперь пел громко и звонко в наступившей тишине. Конец куплета встретили дружным ревом присутствующие. Артист сделал паузу, поклонившись слушателям и продолжил.

— Я ничего за тех не дам.

Чей меч в бездействии упрям...

— Брюнин , — сказал хриплый голос и тяжелая рука легла на плечо, — это ты Иоанн Блом?

Да, Джону от матери досталась смуглая кожа, карие глаза и темные волосы, но оскорблять себя он не собирался позволять даже королю. Повернулся и невольно сглотнул, обнаружив вместо небритого наглого слуги восхитительно красивую молодую женщину. Волосы цвета меда двумя тяжелыми косами свисали до пояса. На незнакомке были платье в нормандском стиле из шерсти, не особо приятное на здешней жаре, и белая накидка с красным крестом, как у тамплиеров. На поясе висел меч.

— Миледи? — сказал он сорвавшимся голосом, хотя давно не давал 'петуха', став взрослым. — Да, — опомнившись, — я Иоанн Блом.

... Здесь гибель ходит по пятам,

Но лучше смерть, чем стыд и срам.

— Пойдем, — приказала она и повернувшись, двинулась куда-то, даже не подумав проверить выполняется ли указание.

Он послушно двинулся сзади, с восхищением наблюдая за движениями. Шла она чисто по-мужски, широко и быстро, но смотреть сзади на обтягивающее платье, не скрывающее изумительные формы было огромное удовольствие. Джон готов был следовать за удивительной женщиной вечно.