Зита. Дорога в небо

— Костя, что ты можешь мне сообщить о кафе "Мандаринчики" в связи с деятельностью штурмовых отрядов?

— Мы не подчиняемся руководству школы, — напомнил штурмовик. — Следовательно, не обязаны что-то сообщать помимо предусмотренного учебным процессом.

— Гладко говоришь! — похвалила она. — Судьей будешь!

— Для офицерского состава штурмовых отрядов юридическая подготовка обязательна.

— Да знаю я... у вас в штабе кто сейчас оперативным дежурным? Капитан Чернобровцев? Звони ему, пусть назовет код доверия, он знает, что это и для чего. Ничего не объясняй. Просто пусть назовет код, он обязан.

Она с удовольствием последила за нелегкими переговорами. Потом озвучила код доверия. Надо же, в лице почти не изменился. Из парня явно получится отличный контактер!

И кто вы, Лия Сергеевна? — вежливо поинтересовался штурмовик. — Или мне не положено знать?

— Не положено, — вздохнула она. — Но узнаешь. Командир отдельной диверсионно-разведывательной роты "Спартак" Зита Лебедь. Майор политических войск. И негласный куратор штурмовых отрядов Девятки от Особого Заполярного военного округа. Присаживайся. Так что ты можешь мне сообщить... нет, давай начнем с легкого. Чего вы там мне предъявляете, если не секрет?

— Чрезмерную жестокость по отношению к ученикам, — сказал штурмовик с трудом. — Обусловленную... национальными особенностями характера.

Под ее ироничным взглядом он чувствовал себя очень неуютно.

— А конкретно? Что-то же вы прикрепили к представлению в Конфликтную комиссию?

— Во второй школе самый высокий процент учащихся на принудительных работах, — хмуро сказал штурмовик. — Это, знаете ли, заметно!

— Так. И вы решили, что жестокая грачка, движимая кавказской кровожадностью и врожденным презрением к русскому населению... вы случаем сейчас на закрытых лекциях не Сталина ли изучаете, а?

— Случаем изучаем, — буркнул штурмовик. — И антропогенетику тоже. И чем прославились носители вашей фамилии — знаем прекрасно.

— М-да? — рассеянно удивилась она. — Так и я знаю. Один — Герой Социалистического Труда, знатный колхозник, всю жизнь на пастбищах в горах, в снег и дождь, под ветром, солнцем и туманами. Еще — Героиня Социалистического Труда, знатная колхозница. С юности и на всю жизнь опухшие руки от работы на траншейных плантациях мандаринов. Еще академик есть, разные деятели районного масштаба, но в основном, конечно, обычные трудяги... Я, Костя, фамилию взяла в знак благодарности простым людям, которые выходили меня после ранения. И ношу ее с гордостью. Что же касается самого высокого процента наказаний... видел в приемной девочку? Что о ней скажешь?

— Красивая, — пожал плечами штурмовик.

— Ах, так вот почему она не переживает о своей судьбе! Уверена, что везде устроится за счет мужчин! Ну, хитра... На самом деле, Костя, она отчислена из пятой школы за антисоциальные проступки. Воровка она и двоечница, хитрая ленивая дрянь. И таких к нам ежегодно отправляют два-три десятка. На перевоспитание. На основании того, что в нашей школе — лучший в городе штурмовой отряд и соответственно железная школьная дисциплина. Ну и директриса грачка, что тоже немаловажно, устроить ей гадость каждому приятно. Но наш "лучший в городе" с отбросами школьного производства справиться не способен, и приходится жестокой директрисе брать грязную работу на себя и подставляться под расследование Конфликтной комиссии — по представлению все того же "лучшего в городе штурмового отряда", представляешь? Вот откуда берутся твои страшные проценты.

Она с удовольствием полюбовалась штурмовиком. Блеск перьев великолепного командира великолепного отряда заметно поугас. Ага, и бурые пятна по лицу пошли. Дошло наконец, что штурмовики в своих же ляпах обвинили директрису и вообще тупо подыграли ее противникам. Повелись, как дети, на жестокую кавказскую "грачку". Даже расследования толком не провели. Им, видите ли, "заметно"!

— Доложишь капитану Чернобровцеву суть, пусть сам решает, что делать с вашим уровнем профессионализма, — усмехнулась она. — Ну и я вас вниманием не обижу. Возьмешь эту девицу в персональную обработку. Делай с ней что хочешь, но чтоб она к концу учебного года влилась в стройные ряды граждан первого в мире истинно социалистического государства. Понижай страшные проценты. Понял?

— Понял, — вздохнул парень. — Понял, что мне это дело еще долго будет аукаться. И икаться.

— Подумаешь, всего лишь сдашь пост командира по ротации! — отмахнулась она. — Это все хиханьки. А серьезное дело вот какое: вчера меня пытались отравить. В кафе "Мандаринчики". В исконной, можно сказать, вотчине службы собственной безопасности штурмовых отрядов. Исполнительница прекрасно знала мой распорядок дня, вкусовые предпочтения и имела в распоряжении надежное боевое вещество. Вот видеозапись инцидента. Что можешь сказать по поводу?

Штурмовик внимательно просмотрел запись. И еще раз.

— Почему я? — осторожно спросил он. — Разве это не обязанность ГБ? Или следователей горотдела МВД? Я как раз первый подозреваемый получаюсь.

— Знаешь, Костя, какой яд самый сильный? — серьезно спросила она. — Яд недоверия. Разъедает любое сообщество, любое великое дело. Я не верю, что ты причастен к политическим убийствам. Я — не верю! А вот и ГБ, и МВД на этом поле отметились не единожды. Будем исходить из этого. Итак?

— Значит, по поводу инцидента... — пробормотал штурмовик. — Она не из наших. Что еще... как раз в связи с ней мы готовили еще одно представление, возможно, такое же дурацкое...

Парень мучительно покраснел, но сумел поднять голову и твердо посмотреть на нее.

— Она — из центрального сектора. А работала в "Мандаринчиках" на подхвате, не официанткой даже. Нашим девочкам это показалось странным. Центральный сектор, как понимаете, у нас не подрабатывает, им и так всего хватает. Было высказано предположение, что она оперативница другой структуры, очень уж место подходящее. А вот от кого именно... МВД вроде бы нелегалов в подкупольниках не практикует, ГБ оно тоже без надобности, у них и так весь город под видеоконтролем. В общем, решили проследить связи и обломались. Центральный сектор закрыт, пропускная система, а у нее все контакты там. Утром выходит, после пересменки заходит — и с концами. Мы подготовили представление на открытый режим для центрального сектора, этот забор в центре многих вообще-то раздражает. Что такого можно прятать от чужих глаз? Роскошь, элитные условия жизни, бассейн? Так если положены по должности — зачем прятать? В школах же административные сектора не закрыты!

— Не закрыты последние пару лет, — задумчиво уточнила она. — Раньше охранник сидел. Но представление в целом разумное. Только в магистрате к рассмотрению не примут. Отговорятся условиями безопасности. В центральном секторе проживают семьи руководства школ, например, и опасность мести со стороны побывавших на принудительных работах не нулевая...

Штурмовик принял абсолютно бесстрастный вид.

— Лицо попроще сделай! — посоветовала она насмешливо. — Знаю, что ты думаешь! Что штурмовики воюют со шпаной, рискуют побольше прочих, но за охранными периметрами не прячутся, так?

— А что, неправда? — хмуро осведомился парень.

— Правда. Но лицо все равно попроще сделай. Костя, мы не рай строим, а вполне себе обычное государство, в котором статусные цацки по-прежнему в почете. Любое начальство мечтает отгородиться и возвыситься. Мы хотя бы обеспечили всех жильем и качественной социалкой, добились обогрева подкупольников — уже огромное достижение! Не думай, что нам это далось — и дается — просто. Касаемо нашей фигурантки... а почему поиск по видеоархиву не использовали?

— Сами попробуйте, — угрюмо посоветовал штурмовик.

Она нахмурилась, нашла архив видеоконтроля города, выделила центральный сектор... и полюбовалась требованием ввести код допуска.

— Вот, значит, как? — процедила она. — Вот, значит, вы как... Вам, значит, прямого распоряжения лидера республики недостаточно? У вас, значит, там свои жуткие тайны... Так... Костя, скинь-ка мне номера карточек пятерки надежных ребят! Есть у тебя пятерка надежных? Вот и скинь. Я им оформлю гостевой допуск в центральный сектор на свое имя. И... разломайте этот забор к чертовой матери. Как обойти видеоконтроль, подсказать или сами знаете?

— Сообразим. Но... это ведь означает начало войны с ГБ?

— Означает, — вздохнула она. — Только она и не кончалась. Это мы так, замечтались на пару лет, расслабились. И вот еще что...

— Что? — спросил штурмовик, встревоженный ее странным видом.

— Ничего, — с трудом улыбнулась она. — Судьбы нет, понятно? Судьбы нет! Вот, пистолет разведчика малошумный. Возьми.

Парень неотрывно смотрел на оружие, вдруг появившееся на столе. Боевое оружие.

— Меня с ним первый же патруль гвардии свинтит, — пробормотал он.

— Носи так, чтоб не свинтили. Он в варианте скрытого ношения. Технику скоротечных огневых контактов уже изучали?

Парень отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от оружия.

— Изучайте срочно. Капитана Чернобровцева я предупрежу, чтоб поменял учебные планы. Но главный принцип там простой — стреляй без сомнений, первым.

Она поднялась из кресла и подошла вплотную к парню.

— Можешь отказаться, — предложила она тихо. — Не осужу.

— Не затем в штурмовой отряд пришел, чтоб отступать, — сказал парень спокойно и забрал со стола пистолет. — Нам в будущем держать республику. Мы не дети, Лия Сергеевна, можете на нас рассчитывать.

Он вскинул голову и вдруг оказался выше ее.

— Белые звезды, чистые сердца — это ведь про вас? — спросил он. — Про "Спартак"?

И четко кинул ладонь к черному берету. Оскалился, сверкнул на солнце белый полярный волк.

3

Она спешила домой — пообедать самой, детишек накормить, сами-то они без строгой мамы весь день на кусочках готовы пробегать. Сияло солнце над прозрачными, промытыми до блеска куполами. Плыли по синему небу редкие белые облачка. Из створов вентиляционной системы тянуло запахами разогретых трав, влажной земли и немножко — крепким сосновым духом. Лето. Если смотреть из-под куполов — очень приятное время года. Без мошки, без комарья, без удушающей духоты на болотах. В Девятке — искусственный микроклимат. Даже воздух в город поступает не напрямую из пригородных воздухозаборников, а из огромного оранжерейного комплекса под всем городом. Сорок пять квадратных метров на жителя — минимально необходимая площадь для обеспечения горожан всеми необходимыми продуктами питания. Цифра неоднократно проверена в экспериментах по самообеспечению космических станций. Но сорок пять квадратов пока что не хватает. Космонавтам почему-то достаточно, а Девятка еле укладывается в девяносто. Причин... много. Насколько было б проще, если б проблема была одна! Поставил, например, надежную автоматизированную систему типа условный "Лоток-45" — и все заработало. Ага, как бы не так. К системе еще квалифицированные, опытные операторы нужны в количествах, завод по производству комплектующих, удобрения очень высокого качества, семеноводческое хозяйство на солидной научной базе с грамотными специалистами, собственная научно-производственная группа для решения текущих проблем, мощная биохимическая лаборатория, опять же с хорошими специалистами... Зите, чтоб только вникнуть в тонкости проблем, пришлось получить два дополнительных высших образования. За три года. Не отрываясь от основной директорской работы. Как говорится, как вспомнишь, так вздрогнешь...

И все равно она шагала по городу с улыбкой, трепетала на ветерках изящная учительская форма, и встречные мужчины невольно провожали счастливую женщину взглядами. Она не ошиблась в штурмовиках. Какое счастье, что не придется подозревать своих, вглядываться недоверчиво в родные лица! Да, враг остался неизвестен, ушел в тень и оттуда снова ударит, но... враг же, не свои! А с врагами она справится.

Она стояла у пропускного пункта в центральный сектор и явно кого-то ждала. Высоченная нескладная девушка в до боли знакомом "хамелеоне", с небольшим тактическим рюкзаком за спиной и еще одним, поменьше, на груди. С двумя пистолетами в набедренных кобурах. Вот она шагнула размеренно, развернулась, сверкнул знакомо белый волк на черном берете...

— Светка! — завопила Зита восторженно и побежала навстречу подруге.

Девушка неловко улыбнулась ей и почему-то развернулась боком, как будто препятствовала прыжку на шею. И тут же стало понятно, почему. В аккуратной подвеске посапывал носиком маленький ребенок.

— Уй ты, какой грачонок! — умилилась она. — Света!..

Мальчик действительно очень походил на представителей хитрого и шкодливого птичьего племени. Такой же черненький и горбоносый.

Светка Летяга неуверенно улыбалась и хлопала выгоревшими на солнце ресницами. И вообще выглядела как-то... как не подруга.

— Света?! — строго вопросила она. И с изумлением увидела, как где-то в уголках глаз подруги заблестела подозрительная влага. Чтоб Светка — и плакала? Скорее все вокруг урыдаются!

— А ну-ка пойдем! — деловито приказала она. — Давай-давай, не топчись! Вперед, капитан!

В проходе пропускного пункта встал охранник в черной форме бойцов спецназа ГБ, безликой, без знаков различия, как во время спецоперации.

— У вас превышен лимит гостевых допусков, — вежливо сообщил он и расставил ноги в высоких берцах пошире. — Пять человек в сутки. Всё, что свыше — только после просьбы в письменном виде. Форма заявления — у старшего дежурного.

— Отодвинься немножко, я ему что-нибудь отстрелю! — сказала из-за спины удивленная Светка.

Она подняла руку в условном знаке — не вмешиваться.

— Рядовой, только один вопрос: кто подписал распоряжение? Фамилия долдона?

— Таковы правила, — усмехнулся явно не рядовой.

— Ты мог просто сделать видеофиксацию, — серьезно сказала она. — Ты — мог. Твой выбор.

И выстрелила два раза. Охранник схватился за бедро, скривился от боли, попробовал шагнуть и тяжело упал на бок. Его напарника развернуло и опрокинуло на турникет. Она крутнула в ладони трубку самодельного, еще спартаковских времен травмата и убрала в кармашек. Два заряда. Тогда они искренне считали, что двух выстрелов достаточно для разрешения любой конфликтной ситуации. Выходит, правильно считали. Главное — стрелять метко. Нацепили наколенники, уроды, и думают, у них болевых мест не осталось.

— А наглая у вас охрана, как будто не в подкупольнике! — озадаченно сказала Светка. — Видели же мой берет! Сейчас набегут... А у меня запасные обоймы в рюкзаке.

— Плюнь и забудь! — успокоила она, спихнула охранника с турникета и пропустила подругу вперед. — К вечеру их здесь не будет. И будочки, и забора тоже!

Светка недоверчиво покосилась на нее, но промолчала.

— Слушай, ты как меня нашла? — спохватилась она. — Я же здесь под другой фамилией!

Подруга ухмыльнулась и наконец стала похожа на Светку-Халду из детства.

— Ты бы еще Джугашвили назвалась! Ты вообще чем думала, подруга? Выхожу я, значит, на станции, ловлю первых встречных штурмовиков и объясняю задачу: мол, так и так, где-то тут у вас проживает симпатичная грузиночка лет тридцати, как бы ее найти? А мальчики этак переглядываются и в один голос: "А, это директриса из второй, кровавый палач Берия!" На мелочи не размениваешься, ага, собственная фамилия уже не устраивает?