Ваше Величество?! 3. Анремар

Парни уехали, а я, проворочавшись на жёсткой неудобной кровати около часу, всё же спустилась в обеденный зал. Жизнерадостная официантка, непонятно как выглядевшая бодрой и выспавшейся, хотя вчера допоздна обслуживала столики, да и утром подхватилась очень рано, принесла пышный омлет и свежие, ещё горячие булочки на завтрак. Эти примирило меня с ранней побудкой и постоялый двор покидала если не в хорошем, то хотя бы не в ужасном настроении. Всё же жизнь Императора несколько разбаловала и приучила к мягкой перине.

Лошадь неторопливо перебирала ногами по дороге, а я наслаждалась непривычными ощущениями. Уже давно не оставалась одна надолго, и уж тем более, никуда не ездила без сопровождения. До города тоже собирались поехать все вместе, но у парней зудело. Дорога, хоть и не сильно наезженная, но опасаться на ней нечего. Серьёзные хищники из леса давно не выходили, а разбойников повывел ещё де Граф, в чьём домене сейчас находились. Хозяин постоялого двора, к тому же, заверял, что служанки не боятся в одиночку ходить до города, без опаски возвращаясь поздно ночью.

Когда впереди показалось несколько фургонов, почти полностью перегородивших дорогу, я только удивилась, почему они встали в таком неудобном месте. Подъехав поближе, поняла причину — у одного из них соскочило колесо и несколько мужиков бестолково ходили вокруг, обсуждая, как сподручней его вернуть на место.

Неожиданно один из них схватил мою лошадь под уздцы.

— Владо де Самон? — полуутвердительно спросил он.

— Да. С кем имею честь? — хоть никого из людей я не узнавала, но не исключено, что могла забыть за давностью лет и событий.

— Ха! Честь он имеет! — усмехнулся молодой мужчина. Всё же я его где-то видела. Остальные тоже бросили рассматривать колесо и окружили нас. У одного заметила готовый к выстрелу арбалет, ещё пара недвусмысленно достала длинные ножи.

— Повезло, что без охраны, — продолжил говорить тот, что держал лошадь. — Обойдётся без лишних жертв. Слезай!

Я ещё раз огляделась и подчинилась приказу. Прорваться и убежать не представлялось возможным даже не держи он лошадь — слишком узкая дорога, успеют и ножами полоснуть, и из арбалета выстрелить. Не думаю, что с такого расстояния промахнутся.

— Вот и молодец.

Меня споро обыскали, забрав меч и всё более-менее ценное.

— Что вам от меня надо? — то, что это простые грабители, отвергал факт знания моего имени.

— От тебя? Просто быть паинькой, — усмехнулся мужчина и указал на впередистоящий фургон. — Полезай внутрь.

В нос ударил резкий животный запах. На входе в фургон стояла клетка с некрупными обезьянами, встретившими открытие полога противными криками. Между клеткой и толстой войлочной стеной оставался узкий проход, по которому меня подталкивали идти дальше вглубь фургона. Через несколько шагов втолкнули в другую, пустую клетку, и заперли на тяжёлый висячий замок.

Похититель ушёл, тщательно закрыв полог, и я начала осматриваться. Толстый войлок почти не пропускал света, так что изучение обстановки проводила больше на ощупь. Пол из толстых деревянных досок. Сама клетка и потолок из металлических прутьев едва ли не в руку толщиной и расположены часто, не пролезть между ними. В углу ведро понятного предназначения. Сама клетка примерно полтора метра, едва хватит лечь.

Постепенно обезьяны успокоились. Пол слегка дёрнулся и начал неравномерно подрагивать — караван фургонов пришёл в движение.

— Ты кто? — спросил кто-то детским голосом. Там, судя по размеру фургона, должна поместиться третья клетка.

— Владо, а ты?

— Сильв. Тебя тоже украли?

— Похоже на то, — я села на пол у той стороны, где находился собеседник. — Ты здесь давно?

— Не знаю, — мальчик сидел в дальнем углу и не собирался приближаться. — Меня отсюда только раз вывели, — он всхлипнул. — Папа не смог собрать столько денег, тогда они... чтобы поторопить... — всхлипы грозились перейти в полноценный плач. Что же сделали с этим ребёнком, что он так реагирует?

— Владо, мне страшно!

— Не бойся, родители умные, что-нибудь придумают. Сильв, тебя полностью Сильвер зовут?

— Да, Сильвестр де Лач. Папа Асторий де Лач, главный винодел Империи!

Помню такого. Не лично, по документам. Первый поставщик вина в императорский замок. Вино у него хорошее, на любой вкус и крепость. Только похитители, похоже, просчитались. Он недавно заложил новые виноградники, вряд ли осталось достаточно свободных денег на выкуп, и быстро продать землю тоже проблемно. В охрану правопорядка он не обращался, иначе мне бы стало известно — Сильв тут явно не первый день, а донесение о таком событии, как похищение ребёнка влиятельного лица, незамеченным не прошло бы.

Долго поговорить не смогли — полог фургона на мгновение откинулся, впуская внутрь нестерпимо яркий свет и какого-то мужчину. В руке он нёс тусклый светильник, сверкающий после почти полной темноты.

— А ну, тихо тут! — мужчина стукнул палкой по прутьям первой клетки, в которой начали орать обезьяны. Животные ещё пару раз что-то возмущённо крикнули, но послушно замолчали.

— Вы тоже, поговорите мне ещё!

При свете лампы я увидела, что мальчик, прижимая замотанную тряпкой кисть к животу, испуганно сжался в углу.

— Послушайте, — я сделала шаг к проходу, но ничего больше сказать не успела — мужчина просунул между прутьев палку с утолщением на конце и ткнул ею в меня. Словно ударили электрошокером, все мышцы разом свело, и всего через мгновение я уже лежала на полу не в силах пошевелиться, а по телу расползаются неприятные ощущения. Неудивительно, что остальные, даже обезьяны, сразу выполнили требования, я тоже не хочу испытать такое второй раз.

Удовлетворившись реакцией, тюремщик присел на какой-то тюк в конце прохода, повесил лампу рядом на стену и задремал. Наверно, остался контролировать, чтобы не шумели.

Так, в относительной тишине, прошло какое-то время. Фургон остановился, обезьянам на пол высыпали груду порченых овощей и фруктов, нам с пацаном сунули по большому ломтю хлеба и кружке воды. Судя по изменившемуся свету, изредка проникающему в фургон, когда кто-нибудь входил или выходил, наступил вечер. Надсмотрщик на ночь ушёл, позволив пообщаться с Сильвом, но мальчик знал о похитителях не больше меня, и все закончилось тем, что я стала рассказывать ему сказки, чтобы отвлечь от ситуации и боли в отрезанном пальце. Похитители на третий или четвёртый день, не дождавшись затребованной суммы, пошли стандартным путём.

Утро встретило хлебом с водой и вынесенным и даже ополоснутым помойным ведром. Учитывая, что за обезьянами так не следили, и их клетку просто окатили водой, смывая отходы и недоеденные продукты, на тяжёлый запах чистые вёдра почти не влияли. Вскоре тюремщик занял своё место, демонстративно положив шоковую палку под руку, и фургон снова пришёл в движение.

Вечером, после скудного ужина, меня вывели наружу.

— Что, парень, думаешь, отпустим тебя сейчас? — глумливо спросил один из похитителей. В стороне у костра разглядела с пяток фигур. Значит, их около десятка, ведь ещё двое ведут меня, крепко держа за плечи, а третий контролирует сзади с шокером. Не убежать, даже если вырваться.

— Скажи спасибо папаше, он на меня чуть собак не спустил, решил, что шутка такая, — продолжал говорить мужчина, ставя на попа колоду. — Ничего, мы ему тоже пошутим. Мы тоже умеем.

— Пожалуйста, не надо! — я задёргалась в держащих меня руках, поняв, что мизинцем не отделаюсь — рядом с колодой поставили тяжёлый топор. Но все попытки были тщетными. Да, здесь я всё же набрала мускулатуру, и в родном мире, может даже удалось бы отбиться. Но не здесь, когда каждый первый на голову выше и в два раза тяжелее. Словно пятнадцатилетний подросток против взрослых бугаёв под тридцатку. Левую руку, несмотря на сопротивление, положили на колоду и плотно прижали.

— Прошу вас, не надо!

Топор с размаху опустился, и негромкий чавкающий звук заглушил дикий крик боли. Незамедлительно кто-то приложил к обрубку раскалённый кусок металла. Ещё одна волна боли прошла по руке, в носу противно запахло горелым мясом.

— Вот и всё, — палач отставил топор и поднял отрубленную кисть, рассматривая перстень на среднем пальце. — Теперь точно не отвертится.

Уже снова сидя в клетке, чуть отошла от боли и попыталась рассмотреть повреждение в тусклом свете лампы. Нет, это был не классический колун, у которых лезвия почти нет, им бы кости на мелкие осколки раздробило. А так получился почти ровный срез на пару пальцев выше запястья. Несмотря на то, что рану сразу прижгли, она всё равно кровавила. Как смогла, замотала руку шейным платком. Не бинт, и далёк от стерильности, но всё же лучше, чем оставить как есть.

* * *

Де Граф отложил в сторону перо. Кажется, у него наметился план, требуется только время на его проработку и детализацию. Время ему уже обеспечили, помолвка лорда-защитника и леди де Фронте позволила выгадать не менее месяца. Повезло, что сын не стал проявлять характер и согласился узнать причину столь поспешного действия немного позже.

Рука потянулась за нужным документом, но наткнулась на свиток из паршивой бумаги. Вчера де Граф решил его не выбрасывать, а сохранить как пример неудачной шутки. Подумать только, человек в плаще с капюшоном, скрывая лицо, перехватил его перед домом и вручил это послание. В наглой цидульке требовали выдать триста золотых монет выкупа, утверждая, что его сына держат в заложниках. Де Граф тогда пообещал посланцу спустить на него собак, если увидит снова. Потом чуть поостыл, на всякий случай послал почтовую птицу в императорский замок и окончательно успокоился, получив ответ.

— Или всё-таки, отдать своему отделу, пусть потренируются в поисках? — пробормотал глава тайной и сыскной службы, откладывая письмо на край стола.

В кабинет чинно вошёл старый дворецкий с подносом для корреспонденции.

— Что там? — заинтересованно спросил де Граф, в это время почту обычно уже не приносили.

— Пакет и письмо, господин, — дворецкий переложил указанные предметы на рабочий стол. — Подложили на крыльцо, — добавил с явным неодобрением. Послания положено передавать через привратника, а не бросать, как попало.

Князь дождался, пока дворецкий выйдет, и сначала развернул письмо, пробежал его глазами, совсем не вчитываясь. Почерк тот же, что и в том, которое только что отложил. Содержание схожее, но уже требуют полтысячи монет и упоминают про доказательство. Де Граф покосился на пакет и аккуратно его развернул.

Перед ним на столе в окровавленой тряпице и обрывках упаковочной бумаги лежала человеческая кисть. Небольшая. Или женская, или детская. На среднем пальце светлел металл кольца. Брезгливо, через платок, мужчина поднял это "доказательство" и поднёс поближе к уже не таким зорким, как в прежние годы, глазам. Герба на кольце не было, металл похож на золото, попытка снять с пальца ничего не дала — кольцо словно вросло в палец. Значит, владелец из высшей знати. Аккуратный маникюр ничего не прояснил, такой могли носить как мужчины, так и женщины. А вот характерные мозоли на ладони склоняли к версии о молодом юноше, девушки почти не занимались с мечами, и уж тем более, не доводили руки до мозолей. На кончиках пальцев, кроме большого, тоже мозоли. Де Граф некоторое время смотрел на них, пытаясь понять, от чего они могут образоваться. Память подсказывала, что у музыкантов на лютнях бывают подобные, но знать таким народным инструментом брезговала. Разве что его сын Гвенио всерьёз увлёкся гитарой и долго с ней не расставался, получив в подарок от её величества.

Рука дрогнула от ужасной догадки, и глава тайной службы вновь уставился на кисть, будто не её только что рассматривал. Всё сходится. И размеры — Её величеству всего тридцать три, и мозоли от меча на левой руке — она использует обычный полуторник как двуручник. Даже то, что в послании упоминается сын де Графа, и то объяснимо — несколько лет назад её выдавали за бастарда для сохранения анонимности. Видимо, кто-то её узнал, с кем она тогда общалась.

Мужчина внимательно перечитал послание. На этот раз требовали полтысячи монет, и отдать он их должен был лично, завтра в полдень в глубине Полосатого леса. Подробные инструкции, как найти место встречи, прилагались. Де Граф посмотрел на часы. С учётом времени на дорогу, осталось около полусуток. Если он не придёт или опоздает, вымогатели обещали прислать ещё что-нибудь.

Старый князь торопливо достал из сейфа несколько тяжёлых мешочков, подготовленных к отправке в столицу. Чуть больше трёхсот золотых, ежегодный налог с домена. Ничего страшного, если в этом году уплатой будет задержка. Остальную сумму де Граф добрал, забрав средства на содержание дома, добавил свои собственные сбережения, и, без колебаний выпотрошил тайник-копилку сына. Жизнь и здоровье Её величества важнее всего этого.

Наутро он приказал заложить коляску и, отказавшись от кучера, в одиночку отправился на место встречи. Инструкции, как добраться, оказались весьма точны. Сразу после развилки на город свернуть в еловую полосу. Проехать с полчаса до ручья, вдоль него ещё четверть часа и, у расщеплённого дерева повернуть направо. А там, чуть дальше, будет ждать посланник. Всего до полудня, потому следует поспешить. Даже несмотря на почти отсутствующую способность ориентироваться в пространстве, де Граф прибыл намного раньше.

Его уже ждали. Мужчина с полностью замотанным платком лицом неторопливо поднялся с поваленного дерева и требовательно остановился перед коляской. Де Граф, скрывая волнение, подошёл к нему и протянул тяжёлый саквояж с золотом.

— Где? — спросил он, так как кроме встречающего, никого не было видно. Тот, даже не открыв саквояж, чем продемонстрировал знание репутации княжеского рода, как предельно честных в выполнении обязательств, махнул рукой в лес.

— Там. За вон той большой сосной, — произнёс, явно искажая голос, и пронзительно свистнул. Получив ответный свист с указанного направления, скрылся в лесу в другую сторону от сосны.

Князь вздохнул и тоже поспешил в лес, оставив коляску на узкой, редко используемой дороге. Сосна возвышалась над остальными деревьями чуть ли не вдвое и являлась хорошим ориентиром.

Минут через десять продирания сквозь кусты и густую траву, мужчина выбрался на прогалину. Похитители не обманули, у сосны, привалившись к стволу спиной и свесив голову, сидела небольшая фигурка. Князь поспешил к ней, преодолев последние шаги едва ли не бегом.

— О, это вы, добрый день, — девушка подняла голову и радостно улыбнулась. Де Граф принялся торопливо отвязывать её от дерева. Неожиданно из подлеска вылетел арбалетный болт и ударил Её величество в левую сторону груди. Князь, не раздмывая, бросился в лес, но стрелок уже успел скрыться, только мятая трава выдавала, где он стоял. Назад князь возвращался медленно и потерянно, ожидая увидеть остывающее тело, но девушка удивила его.

— Он ушёл? — утвердительно спросила она, перестав изображать убиенную, стоило только князю подойти поближе.

— Да, убежал, — ответил мужчина с облегчением. Крови вокруг стрелы нет, и Её величество слишком спокойна для того, кто только что получил ранение.