Виктория

— Ты понимаешь, что это значит, Шеф?

— Понимаю, не дурак. Не знаю, как насчёт террористов — а вот нас эта операция точно загнала в угол. Причём без единого выстрела. Либо мы носим маячки — то есть связаны по рукам и ногам — либо нас можно легко устранять, и никто даже не поймёт, в чём дело.

— Ты думаешь, похищения — дело рук циктов?

— Нет, Алиса. Я думаю, что какой-то умник из наших опять играет им на руку. А они этим просто пользуются, чтобы нас дожать.

— Но все члены организаций сотрудничества носят маячки. "Отказники" — в основном ксенофобы. Если Мясники продолжат их похищать, это не даст нужного пропагандистского эффекта.

— К сожалению — даст. Именно потому, что похитителями неминуемо сочтут циктов, я и считаю, что это кто-то из землян. Они не столь глупы, чтобы компрометировать себя.

— Ты говоришь "они". Но Сообщество вовсе не монолитно. В нём есть разные группировки и борьба интересов. Разве не может быть, что мы столкнулись с такой вот подковёрной борьбой? А наша планета просто стала разменной пешкой в игре муравейников?

— Не исключено. Задам проработать эту версию.

Несколько крупных молодежных организаций межпланетной дружбы — провели акции-митинги "Против террора". Акции охранял спецназ циктов, так что над толпой даже мухи не летали. Между делом — данная бдительность породила неприятный инцидент:

Какой-то умник из студентов прочитал о традиции "голубя мира". В итоге, в кульминационный момент, когда лидер их организации закончил читать прочувствованную речь по поводу всемирной дружбы и мира — куча членов его организации выпустила белоснежных голубей.

Бедные птицы не улетели далее полуметра от точек старта. Бдительный циктский спецназ, абсолютно незнакомый с древними земными традициями — методично изничтожил всю "потенциальную биологическую угрозу", изрядно запачкав кровью невинных пташек митингующих. Немало досталось и Максиму, которые был в числе запустивших голубей.

Разобравшись в ситуации — циктское руководство принесло свои глубочайшие извинения и в знак извинения предложила всем пострадавшим (то есть заляпавшимся голубинной кровью) — прокатится за счет принимающей стороны на одну из циктианских планет-курортов. Благо техника наблюдения пришельцев — легко позволяла идентифицировать всех заляпаных.

Макс с удовольствием провел целый месяц на зеленом как Новая Зеландия до Веллингтонской Катастрофы, Сцискетее, познакомился там с несколькими девчонками из Северной Америки, и даже наметил себе ритуальную партнершу из циктов. Домой он направился посвежевший, загоревший, отдохнувший — что бы с новыми силами взяться за учебу на факультете гидропонных риипс-технологий.

Он не знал и не видел, как подпространственный перехватчик пристыковался к кораблю. По иронии судьбы, точно такие же модули перехватывали корабли-бомбы Перрена.

Он не слышал, как в коридорах лайнера развернулся бой — яростный и беспощадный, бой, в котором цикты впервые за сто лет убивали циктов. Экипаж продал свои жизни очень дорого — за каждого пилота, механика и даже стюардессу нападающие заплатили тремя своими. Вот только их было не втрое, а в десять раз больше.

В каюте просто погас свет. А в следующую секунду погасло и его восприятие.

...Макс лежал на спине. В принципе, в голове все еще стоял туман и она здорово кружилась. Как и требовалось доказать — оглушающий удар невозможен без сотрясения мозга.

Судя по ощущениям — он лежал на чем-то жестком, клеенчатом и был при этом полностью обнажен. В глаза бил довольно яркий свет с потолка. Не оставляло ощущение что на него смотрит кто-то со стороны. К сожалению — проверить это было невозможно. Голова была жестко зафиксирована зажимами. Зафиксированы были, так же, и конечности.

— Эй! Э-э-э-э-й!!!!! Есть тут кто живой????!!!! — попытался привлечь внимание хоть кого-то Макс. Ответом ему стало молчание.

Макс поголосил еще раз. И еще.

Эффекта не было.

Время тянулось как кисель.

Постепенно накопилась тяжесть в мочевом пузыре. Макс тянул сколько мог, но в конечном итоге не выдержал. Произошедшее вызывало у него широчайшую гамму чувств. К тому же — стало поджимать и по большой нужде. С ней Макс смог продержатся чуть должьше. Впрочем — постепенно сдалась и она. Голый, распятый на странном стенде, обосраный и обоссаный Макс чувствовал себя мягко говоря некомфортно. Говоря более точно — он испытывал небывалую фрустрацию и стыд.

Впрочем, длилось это не так уж и долго. Измученный организм отключился.

Пришел он в себя в заметно более бодром расположении духа. Смущало лишь появление рядом капельницы подключенной к вене левой руки. При этом — он ощущал себя чистым. Похоже, пока он был в отключке — его обмыли. Макс прислушался к ощущениям и понял что желудок у него набит битком. Видимо, неведомые похитители, воспользовались его беспомощным состоянием — и принудительно накормили его через зонд.

Макс дернулся и проорал:

— Проклятые фашисты! Нацисты! Твари! Циктоненавистники!

Пока орал — первая злость прошла. Время — тянулось все так же медленно. Макс изнывал. У него чесалось все тело. Судя по ощущениям, в районе лопаток и ягодиц — начали проклевываться первые пролежни: похоже те, кто его обмывал, не удосужились его вытереть.

Спустя время — он понял что его снова поджимает. На сей раз он был готов пасть в пропасть бесчестья гораздо быстрее, но в последний момент со стороны послышался нежный девичий голосок: "Что, прямо как дикое животное?! Под себя?!".

Голос звучал совсем рядом, и, судя по тембру, принадлежал даме неземной красоты. Макса снова охватило ощущение стыда. Судя по громкости голоса и по ответившему ей голосу пожилого мужчины ("Не удивляйтесь — сейчас увидите все сами: он уже напрягся, заметили?") — девушка находилась где-то совсем рядом и смотрела прямо на него.

Итогом — стала многочасовая борьба с собственным организмом, подкрепляемая периодическими вопросами "Ну скоро он?" — "Вот-вот, потерпите. Монитор показывает что он на грани".

Монитор не врал, однако Макс, весь в отца, погибшего вместе с линкором "Айова" в поясе — отличался каменной силой воли. Помогало и то, что переферическим зрением он замечал две фигуры периодически подходившие к его изголовью. Один раз он даже зметил прошедшую в поле зрения тонкую женскую ручку, с кукольными Фарфоровыми запястьями.

В итоге — на сей раз он даже побил свой предыдущий рекорд, но зато когда днище все же выбило, выбило его у обеих бочек сразу.

Так мерзко Макс себя не ощущал уже давно. Вдвойне обидно стало когда раздался девичий смех звучащий как серебряные колокольчики и обладательница чарующего голоса принялась обдавать его водой из брандспойта. Жутко холодной водой, между прочим.

Мерзко было еще и то, что после процедуры, чаровница приподняла двумя пальчиками гордость Макса, после чего разжала пальцы, позволив гордости с влажным шлепком рухнуть вниз. "Мелковат калибр, хм..." произнесла стерва и, судя по цокоту каблуков, удалилась.

Этой пытки самолюбия хватило Максу еще на, почти сутки злости. Затем его снова срубило.

Пришел в себя окончательно от ощущения что за ним наблюдают множество глаз. В поле зрения явно кто-то был. Макс с трудом сфокусировал взгляд и увидел мордочку цикта. Судя по мимике — цикт был крайне озабочен чем-то, что он мог видеть со стороны.

— Слава богу! Вы меня нашли! — Макс так обрадовался что аж рванулся обнять спасителя. К сожалению таракано-медвежонок не успел его еще отстегнуть от пыточного стола, так что порыв был загашен в зародыше. Тем не менее — он привлек внимание цикта.

— Вы, слишком лабильны, молодой человек.

— Что???

— Вы — слишком лабильны. Ваша психика слишком быстро привыкает к стрессу и стимуляции. Так не интересно и непродуктивно. Вы слишком быстро подстраиваетесь под правила игры.

— Не понимаю?!

— Поток от вас — был вдесятеро слабее чем от вашего предшественника.

-Да что за поток?! Вы вообще о чем? Вы меня спасать будете??

— А зачем? — Цикт, похоже, интересовался всерьез.

— Но... Вы же добрые? Вы же... гуманисты???? Я — один из "Вселенского дома дружбы"!

— Категории доброты или зла — сугубо индивидуальны, вы же понимаете? Мы — разумеется гуманны. Иначе тут бы лежили не только вы.

— Не.... Не понимаю!

— Мы — любопытны. Даже более того — мы эмоционально бедны. Нам нужны свежие впечатления. Много впечатлений. Сперва — вы смогли удовлетворить этот наш спрос своими книгами и кинофильмами. Но — мы быстро пресытились, а нового, в смысле совсем нового, уникального — вы почти не создаете. Переломным моментом стало присутствие одного из наших врачей в операционной, где, в силу ряда уникальных природных характеристик пациентки, проводилась небольшая операция без наркоза. Врач — насытился впечатлениями под завязку. Мы — тоже. — пока цикт это говорил, он отошел в угол комнаты и гремел там, судя по всему, инструментами. О назначении оных инструментов — Макс старался не думать вовсе.

Закончил свою речь цикт оказавшись у правого бедра Макса. В следующую секунду. Макс взвыл от неожиданной и резкой боли.

— Можно использовать электростимуляцию — но это удел малообразованной черни. Я — исполню на вас фугу боли одним лишь скальпелем и зажимами.

— Вы сумасшедший! — взвыл Мак — Вы псих! Вас найдут и страшно накажут сами же цикты!!!

Последнее утверждение показалось мохнатому палачу настолько интересным, что он даже оторвался от вытягивания из ноги Макса бедренной вены, и нажал какую-то кнопку. Свет хирургической, бестеневой лампы на какое-то время погас. Глаза Макса привыкли к полутьме...

И он увидел над собой мощное остекление битком забитое плюшевыми мордочками циктов. Даже в чужих глазах читалась жадность и ненасытность.... А в следующую секунду — пришла боль... Фуга боли...

— И где он сейчас? — я пригубил стаканчик риипсового молока.

— Проходит реанимацию в одном из санаториев в Антарктиде. Его тело мы быстро восстановили, но психика потребует длительной реабилитации. Он почти сошёл с ума. Кстати, вот ваш Знак Полезности, — мохнатая лапка протянула мне мерцающую голографическую звезду. Я неохотно повесил её к себе на грудь. По существу, это награда за предательство.

Да, моя идея сработала. Вшить всем "друзьям" без их ведома полностью органические подпространственные маяки. И ослабить охрану транспорта, идущего на Землю и с Земли. Только так мы сумели выйти на банду сенсуальных наркоманов (точнее, наркоциктов).

Этих ребят уже не интересовала глубина и сложность эмоций — только их сила. По сравнению с обычным эмоциональным гурманством их сородичей — это то же самое, что хлестать чистый спирт вместо изысканных вин. И как любой запой — этот не способствовал рациональному мышлению. Они совершенно потеряли осторожность и здравый смысл.

Подставив Максима, я, вероятно, спас сотни тысяч будущих жертв. И в конце концов, мы его вовремя вытащили. Почти вовремя.

Но тем не менее — это была подстава. Мы не могли заранее объяснить людям-приманкам, что их ждёт. Многие из них владели эмоциональным контролем, но под пыткой обычные методы защиты могут сорваться. А если бы Мясники учуяли неладное, вся операция могла накрыться медным тазом.

И всё же я не выкидываю Знак Полезности. На всей планете лишь у восьми человек, кроме меня, есть такой же. Это не просто орден. Не красивая побрякушка. Это — документ, позволяющий мне без ограничений путешествовать в пределах освоенного циктами космоса. Трудно даже представить с ходу, сколько применений ему сможет найти подполье.

— Мясники... что с ними?

— Все цикты, входящие в банду, были уничтожены. Все люди — доставлены в спецкамеры на Алькатрасе.

Приподнимаю бровь, не скрывая удивления.

— Все поголовно? Это же около десяти тысяч! А как же ваш знаменитый гуманизм?

— Ста тысяч, — мрачно поправляет меня Шаовера. — Именно из жалости нам и пришлось их уничтожить. Они уже не цикты. Сенсуальная наркодеградация не просто необратима. Она ещё и чудовищно заразна. Все десантники, принимавшие участие в операции, покончили с собой. Мясники успели передать им эмообразы человека под пыткой. Их нервная система уже тоже начала вырождаться.

У меня мурашки пробегают по коже.

— Вы хотите сказать... что любой цикт... способен стать Мясником?

— Да. Достаточно один раз увидеть человека в состоянии нестерпимого страдания. Статистика привыканий с первого раза — шестьдесят процентов, со второго — восемьдесят, с третьего не выдерживает никто.

— То есть мы — ваш наркотик?

— Тяжёлый наркотик, разрушающий организм. И к тому же заразный. При вторичном восприятии — трансляции через эмпатическое поле другого цикта, без прямого контакта с людьми — статистика привыкания несколько ниже, но тоже удручающая. В связи с этим я хотел бы попросить вас об услуге...

— О какой?

— Человеческая часть банды. Мы не можем контактировать с ними, опасаясь новой волны эпидемии. Но очень желательно допросить их. Мы хотим понять, чем они руководствовались, помогая унижать и пытать собственных сородичей.

— Вероятно, сотрудничали просто за плату...

"Или были фанатичными циктопоклонниками". Но этого я вслух не скажу.

— Маловероятно. Они ведь не могли не видеть, что творится с их сообщниками-циктами. Словом... как вы смотрите на то, чтобы с помощью нашего оборудования попытаться разговорить их?

Я вспоминаю, как бился Макс на белой доске, и сжимаю кулаки. Потом встаю, хищно ухмыляясь.

— Дайте инструменты, и покажите, как ими пользоваться. Я сделаю это. Не для вас, а для себя. И с большим удовольствием.

Тонкое хрупкое тело обнажённой девушки распято в кресле, похожем на гинекологическое. И красивый, обнажённый по пояс молодой человек, нависающий над ней. За моими плечами парят два дрона, готовые выполнить любой мой приказ — даже распылить пленницу на атомы, если я захочу. Смахивает на иллюстрацию к БДСМ-фанфику. Но это меня мало волнует.

Я первый землянин за двадцать лет, который управляет настоящим, современным боевым оружием. Но сейчас меня и это мало волнует.

Потому что я прекрасно знаю девушку в кресле.

Виктория Штугарт, двадцать два года. Дочь президента Отто Штугарта. Одна из самых выдающихся деятелей подполья — умная, решительная, безжалостная. Год назад "завязала", назвав всю нашу деятельность "несерьёзной" и "детскими играми". Так вот, значит, чем она занималась всё это время!

— Вика, зачем?!

Она поднимает голову, насмешливо улыбается:

— Ты правда думаешь, что я тебе скажу?

— Скажешь. Я изучал их технику. Ваши скальпели и крючья — примитив, игрушки, достойные тех деградантов, которым ты служила. Это оборудование заставит говорить любого...

— Ой!

— Не волнуйся, это ещё не начало пытки. Всего лишь инъекция.

— "Сыворотка правды"?

— В каком-то смысле. Эта игла ввела тебе в череп наномашины, которые сейчас начнут выстраивать альтернативные нервные пути. Через час у меня будет полная карта твоего мозга, с возможностью управления им. Я смогу простимулировать, или наоборот, заблокировать любой участок. Усиливать или ослаблять воспоминания, усыпить тебя, или не дать вырубиться, простимулировать болевой центр или центр удовольствия, определить с вероятностью в девяносто восемь процентов, говоришь ты правду или врёшь...