Глава-13

— ... экипаж машины боевой!..

Танки мчатся сквозь огненный тоннель к темному пятну впереди. Обычно наоборот стремятся к свету в тоннеле.

Колонна вырывается из пожара неожиданно. Пики обгоревших сосен остаются позади, танки выкатываются на небольшую поляну, у края которой стена камыша и полоска воды за ней. Головной КВ сворачивает к берегу и замирает у камышовых зарослей. Из башни появляется Рябышев. Комиссар тоже открывает люк и выскакивает на свежий воздух. Броня необычайно горяча. Если броневая сталь не закалилась, то люди точно стали крепче!

Колонна проскочила через пожар без потерь. Экипажи вываливаются из танков, тяжело дыша, и смотрят назад, не веря своим глазам, неужели живы?

— Думал, сварюсь, — делится впечатлением Рябышев. — У тебя все целы?

— Целы. Стальной горшочек тоже не подвел.

Комкор смеется незамысловатой шутке.

— Чугунком машину не назвал и то ладно, — говорит он и с наслаждением жмурится, вдыхая. — Да, танки у нас надежные...

Тут нет дыма — ветер на бор дует, и дышится необычайно легко. Даже голова от насыщенного воздуха закружилась. В небе чуть поодаль висит темная туча. Будет ли гроза? Хорошо бы...

Экипажи спускаются к реке и жадно глотают воду, только потом умываются.

— Так, десять минут на оправиться, и в путь! — командует Рябышев.

В штабе оживленно. Присутствует Васильев. Чист, подтянут, бодр. Будто на него не действует напряжение последних дней. Самое главное он отлично понимает тактику современного боя.

— Копченым пахнет, — шутит он приветствуя. — Вы откуда такие вкусные?

Напоминание о вкусе включает мысли о еде. Желудки как по команде бурчат у Комкора и комиссара. Васильев соображает быстро, кликнув ординарца:

— По порции горячего. И остальных пусть накормят.

В меню дивизионной кухни имелся гороховый суп и кулеш. Принесли и то и то. Поставили закопченный чайник и пару кружек.

Когда с едой покончили и уже с наслаждением прихлебывали чай, Рябышев спросил Васильева:

— Почему с тобой связаться не могли? Не слышали?

— Инициатива начштаба, — усмехнулся Васильев. — Пеленгации противником опасается. Осталось вместо гаубиц изготовить требушеты, чтобы кидать снаряды в противника без грохота и переделать танки на педальную тягу и наступать в полной тишине. Тогда фашисты точно не догадаются о наших намерениях.

Подполковник Курепин что стоял рядом стал пунцовым.

— Иван Васильевич, зачем ерничать? Я докладывал об провокациях немцев в радиообмене.

— А организовать этому противодействие что помешало?

Васильева можно понять, но организовать подобное сложно. Это через штаб фронта надо организовывать. О случаях 'лживых приказов' уже слышали не раз. Но лично бригадный комиссар пока не сталкивался. Как с этим бороться?

'Динамически меняющие пароли, и глушение частот вермахта'. Комиссар недоуменно моргнул. Мысль неожиданная. Самим забивать эфир противнику? Почему об этом никто не думал?

— Я вас, Дмитрий Иванович и не ожидал, честно говоря, — сказал Васильев, — думал к Мишанину направитесь.

— Так вышло, — ответил Рябышев и вкратце поведал вечерние приключения. — Но это не важно.

— Важно другое, — кивнул Васильев. — Думаю, ты сам понимаешь, что происходит. Не критикуя командование, считаю — наступление организовано отвратительно. И вина за это на всех, в том числе на мне. И фактов отвратительной организации не счесть. Приказы будто впопыхах писаны. Связь отвратительная! Разведка толком не проведена! Ни рекогносцировки, ни артподготовки. Штаб молчит, будто там нет никого. Наступление на авось, какое-то.

Комиссар и комкор переглянулись. Комдива потянуло на откровение...

— Авиация противника буквально по нашим головам ходит, — продолжал говорить Васильев. — Вы на своей голове уже прочувствовали вон! А наши истребители при этом где? В приданном авиаполку отвечают — все в воздухе! Где? ПВО расположено по-идиотски. Приказ штаба фронта! Целый дивизион в Бродах стоит без толку, когда он нужен в других местах. Прошу связаться с соседями и через армию или фронт договориться о взаимодействии — как в болоте вязну.

Васильев снимает фуражку, платком вытирает выступивший пот.

— Но Курепин прав — немцы начали радио-игру с доведением ложных приказов. Как с ними бороться? А наступление...

Васильев достал из-под целлулоидной крышки планшета карту, разгладил сгибы и показал положение полков.

— Вместо тринадцати-пятнадцати километров дивизия могла продвинуться на тридцать и потерять вдвое меньше людей и техники...

Все смотрят на карту. Комиссару мерещится надпись — 'Это будет', ибо все точно как в том сне. И похоже у комдива предчувствие. Вот и ответ откровению — у внешне выглядевшем браво Васильева, оказались расшатаны нервы. Немудрено...

— Вам мои взгляды кажутся пораженческими? — спрашивает Васильев.

— Ты, Иван Васильевич, успокойся, — говорит Рябышев, — Ты обстановку правильно описал. Чего тут пораженческого? Обычный бардак. Послушай, вон, что товарищ Попель скажет. Давай, Николай Кириллович, поведай подробно, что надумал.