| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Этот ж... Этот американец жид... Еврейского происхождения, с меня буквально — все жилы вытянул!
Я ему тоже вдоволь мозги "полюбил" — доведя чуть ли не до геморроидального припадка с попыткой суицида в особо извращённой форме. Но на следующий день к обеду — когда я пошёл на значительные уступки (хахаха!), мы пришли к взаимно приемлемому консенсусу.
Затем ещё через полтора дня, после затянувшегося весьма и весьма конструктивного срача, мы с ним набросали приблизительный план по переходу "Русско-американской индустриальной корпорации" под контроль "группы российских акционеров-инвесторов". Конечно, это "группой" буду я и мои "виртуальные клоны". Как это сделать — ещё думать и думать надо , но железобетонно уверен — у меня получится.
Мистер Гейдлих, оправдания мои не обманул: он сумел составить и затем навязать мне свой план так, что кроме альбома с моделями одежды — срубить себе хорошенький гешефт за мой счёт. Когда я под это дело подписался — он враз пришёл в хорошенькое расположение духа и расслабился, считая, что надул меня. Однако, мысленно рисую ему народную индейскую избу и про себя жизнерадостно похохатываю:
ФИГВАМ!!!
Конечно же, я деликатно промолчал об "лохматом тазе" — которым накроется его "РАИК" в конце следующего года. Поэтому имею все основания считать, что мистер Гейдлих в этой истории — будет выглядеть полным лабухом.
Ну, что ж...
Бизнес, есть бизнес!
Когда перед его отъездом уже прощались, мне в голову пришла ещё одна идейка:
— Иохель, дружище, послушай... Чтоб нам с тобой почаще встречаться и общаться — не вызывая ничьих подозрений, я хочу — чтобы "РАИК" построила в Ульяновске фабрику готового платья "под ключ". Скажем так... Ээээ... На пятьсот швейных машинок.
Взяв его за пуговицу:
— Только, уже никакого оборудования с пунктов сбора вторсырья! Всё должно быть самое современное и новейшее. Это можно оформить как концессию — чтоб обойти государственную монополию на внешнюю торговлю. Расходы фифти-фифти: ваше оборудование, наши — коммуникации и производственные здания.
В это время в архитектурно-строительном отделе "ОПТБ-007" уже перешли на проектирование промышленных зданий.
Затем, до чего-нибудь докопавшись — концессию можно будет расторгнуть, как это неоднократно делалось "в реале". Что например, мне будет стоить организовать забастовку в Ульяновске?
Раз плюнуть!
А вполне возможно — концессию можно будет использовать и использовать, для дел — довольно далёких от нужд швейной промышленности.
Надолго зависает, но хорошенько подумав — говорит уклончиво:
— Я не обладаю полномочиями решать такие вопросы. Но я могу внести твоё предложение в Контрольном Совете и его... Как это по-русски?
— "Пролоббировать"?
— О, йес!
— Йес, йес... ОБХСС!
— Эскюз ми, не понял...?
— Непереводимый местный фольклор, Иохель... Не парься особо.
Аппетит, как говорится приходит во время еды и меня вновь осеняет:
— ...А небольшую, но высокопроизводительную обувную фабрику? Скажем так... Ээээ... Полмиллиона пар обуви в год?
Через секунду урезал осетра: в Советской России — дефицит обувной кожи. Животноводство ещё не восстановилось после двух войн подряд и произойдёт это не скоро, даже если мне удастся отменить (тьфу, тьфу, тьфу!) сплошную коллективизацию.
Уточняю:
— Обувной цех на сто тысяч пар обуви в год.
Нижегородскую губернию обую — и то ладно.
Хотя, имеется в задумках — пораньше познакомить хроноаборигеннов с знаменитой кирзой. Население, до сих пор рассекает в каких-то опорках — порою проявляя удивительную находчивость и изобретательность в деле самообеспечения обувью.
Тот, пальцы веером:
— Хотя, "РАИК" не имеет никакого отношения к обувной промышленности...
Пусть не имеет отношение, но через концессию на швейную фабрику — можно привести оборудование хоть для атомной электростанции, главное — табличку правильную на нём повесить и в "сопроводиловке" нужные буквы написать. Если таковое в Америке уже имеется, конечно.
— ...Но если ты найдёшь "мани", всё будет о"кей, партнёр:
Что он сказал?
"Мани"?
МАНИ!!!
"Money, money, money
Must be funny
In the rich man's world
Money, money, money
Always sunny
In the rich man's world! ".
Тексты самых популярных песен всех годов у меня есть. Надо найти того, кто смог бы переложить их на ноты, а потом...
Это Клондайк!
— Иохель! А нет ли у тебя на примете толкового продюсера в области эстрадной музыки?
— Мюзикл?
— Он самый.
— В Америке всё есть.
Бодренько так:
— Тогда деньги найдём, партнёр.
Хорошо знакомы ещё по "лихим девяностым" русский бизнес: договариваются о сделке, потом один ищет товар — а другой деньги.
Не привыкать!
После этого, ваще: из самых тёмных подземелий души — вылезла уже знакомая "жаба" и стала вместо меня квакать:
— Иохель, дружище... Хочу вот наладить производство в СССР канцелярских принадлежностей: копировальной бумаги, скоросшивателей, дыроколов, анилиновых чернил, стальных перьев, скрепок, кнопок.
Всё это добро в Советской России — славной своей раздутой бюрократией, в данный момент не производилось — а импортировалось на сумму в пять миллионов золотых рублей в год.
Ещё не успел американец ответить, как я несколько заискивающе, предъявляю следующую хотелку:
— Иохель, друг! Небольшую производственную линию по туалетной бумаге, а...? СРОЧНО!!!
Весь многонациональный Советский народ, в том числе и ваш покорный слуга — в лучшем случае вытирает жоп...пу газетами с портретами вождей, а в худшем — ходит в обосранных сзади подштанниках.
И будет ходить в таком состоянии — ещё очень долго!
Человек в таком состоянии, чувствует себя обосранным и очень собой недоволен. Недовольный же человек, как правило — своё недовольство вымещает на других и государство среди "претендентов" — на первом месте.
Тот, с понимающей улыбкой:
— Сделаем, партнёр!
В обоих случаях, это подрывает идеологические основы государства — не хуже, чем все вражеские "радиоголоса" вместе взятые. Так до сих пор, я не пойму: почему на это — до самого 1991 года, никто не обратил внимание ?
Не иначе, как в политическом руководстве СССР — затаился не разоблачённый вовремя троцкист!
Мистер Гейдлих, достав блокнот и карандаш, перекатывая сигару из одного кончика рта в другой:
— Пожалуй, я буду записывать... Что ещё?
— Ээээ... Мне нужно купить несколько недорогих, но обладающих бойким пером журналистов в американских англоязычных газетах, которые читают эмигранты из России.
Покрутив головой, как будто ему вдруг стал тесен воротничок:
— Это будет проще всего.
— И первым делом, Иохель, найди мне хорошего букмекера.
— Зачем?
Мне нечего скрывать от своего американского партнёра:
— Чтоб, сперва поставить на Калвина Кулиджа... А потом на тебя.
— ХАХАХА!!!
Присоединяясь к его жеребячьему ржачу и отвезя на полустанок его и переводчика на полустанок, расстаёмся... Надеюсь друзьями и, надеюсь — ненадолго.
* * *
"Деньги-деньги дребеденьги
Позабыв покой и лень
Делай деньги! Делай деньги!
А остальное все дребедень!" .
Деньги, деньги... Дребеденьги. Постоянно над головой висит угроза финансового банкротства...
Идея насчёт инфы про крах РАИК — шаг за шагом выкристаллизовывалась в моей голове, а затем через компьютер материализовывалась в чёткий план действий на бумаге.
Да, что там "РАИК" — мелочь пузатая!
По малому замахиваться — только ладонь отшибёшь.
"На бумаге" всё вырисовывается довольно классно, но конечно — даже при помощи Иохель Гейдлиха, такое мне без денег не поднять, не осилить...
НЕ ПРОВЕРНУТЬ!!!
А ведь кроме того — мне швейную фабрику, обувной цех, цех туалетной бумаги, канцелярских принадлежностей... На заокеанского партнёра надейся — а сам не плошай.
Наконец, мне — мой "завод-заводов" и ещё много чего надо строить!
Попаданец без денег, это не прогрессор вовсе — а как паровоз без воды: жалкая, никчемная, бесполезная личность — годная только на лесоповале топором махать.
В поиске заветных бабосиков я пошёл уже знакомым путём — обратившись к старому, хорошо мне известному "инвестору". Политика большевиков в части валютных операций была крайне не последовательной. Осенью 1923 года спекулянтов валютой стали зажимать, а весной 1924 — вновь расслабили гайки и, в обоих случаях — я заранее предупредив Ксавера, получил свою долю.
Однако опять, сцуко, мало!
Разговор, скажем честно — не из лёгких, состоялся в доме Ксавера, за столом в той же комнате где мы с ним познакомились. Правда, в этот раз мы были с ним наедине — никто над моей душой не стоял и ножиком со скуки не поигрывал...
Ксавер, ознакомившись с моим проектом, чуть с дуба не рухнул:
— "Корпорация"?
— "Русско-американская индустриальная корпорация" — мне лишь для розжига аппетита, партнёр. "Всесоюзный текстильный синдикат" — вот достойная цель!
— Не сходи с ума, Серафим!
— А, что не так? Я тебе здесь всё по полочкам разложил, Ксавер: если найдёшь какой сомнительный момент — скажи, я над ним ещё поработаю.
Тот, ещё раз бегло пробежавшись по краткому "дайджесту" плана:
— ...Нет, по деловой части — у тебя всё схвачено, комар хобот не подточит. Но потом с твоей корпорацией или синдикатом, что прикажешь делать?
Принимаю невинно-недоумённый вид:
— С восемью миллионами прибыли в баксах, только от "РАИК"? "Прикажу" тебе деньги грести лопатою... Кстати — могу подсказать, где её приобрести!
Наши штампованные ульяновские лопаты уже успели прославиться по всей округе.
Мой собеседник только рычит:
— Тебя ею зарыть, разве что? Ты только посмотри на их трудовое законодательство!
— Частенько смотрю и, что?
— Как можно промышленнику-частнику работать в таких условиях? Со своими-то деловыми да артельными — я всегда найду общий язык, а эти...
Замолкнув, Ксавер только досадливо крякнул.
Сперва соглашаюсь:
— Я знаю, что по нашему трудовому законодательству — пролетарию можно вообще не работать, числясь на предприятии и, при этом весьма кучеряво жить...
По современным для хроноаборигенов меркам — "кучеряво", уточню. Ибо, будь ты даже ударником труда — ходить тебе в тех же обносках и кушать через раз: на государственных предприятиях действует реликт Военного коммунизма — "уравниловка", считающаяся принципиальным моментом для сидящей на "кремлёвской пайке" партноменклатуры.
Затем, сделав донельзя умное лицо, слегка приоткрываю занавес над будущим:
— Но, времена меняются — меняется и трудовое законодательство, Ксавер! Не за горами то время, когда предприятия переведут на хозрасчёт, на них будет введена сдельная оплата, а за опоздание на пятнадцать минут и за тунеядство — "гегемонов" будут отлавливать, как негров в Африке в своё время и, отправлять заготавливать лес на дальнюю делянку...
Моё пророчество впрочем, не произвело должного впечатления:
— Да, когда это будет... Мне уже кажется, что коммунисты — это навсегда.
— Согласен, это будет ещё не скоро. Однако..., — несколько примиряющим тоном, сделав паузу, — в наших силах, годков скажем на десять — этот момент приблизить.
В сердцах хлопает ладонью об стол:
— Нет, денег я тебе не дам!
С металлом в голосе в полголоса говорю, аки траками лязгаю:
— Однако, ты меня неправильно понял, Ксавер: я к тебе — не побираться пришёл. А за своей — обусловленной при первом знакомстве, "мздой".
Он, подняв на меня изумлённые глаза и схватив мои финансовые расчёты, стал яростно тыкать в них пальцем:
— Ты издеваешься?! Какая, на хер "мзда"?! От твоего "Жилстроя" пока одни убытки!
Жёстко прерываю поток его красноречия:
— Возможно, ты просто — плохой менеджер, Ксавер? Возможно, ты следовал не всем рекомендациям — что я тебе дал?
То горячится:
— "Рекомендациям"?! Да, чтоб ты понимал — я бы вообще разорился, если бы твои рекомендации выслушивал!
Привстав, нависаю над ним и обличительно:
— Ой, ли? Вот я рекомендовал тебе скупать облигации обязательных и добровольных государственных займов... Ты прислушался к моим словам? Ты скупаешь облигации у нэпманов?
— Да, чтоб я..., — задыхается от возмущения, — да, ты — вообще!
— И, затем снова будешь меня упрекать, что моя инфа приносит тебе недостаточно бабла?!
У Ксавера несомненно "на подходе" приступ истерии... Глаза округлились и расширились, зрачки наоборот сузились, усы ощетинились — а в уголках искажённого бешенством рта появляется пена... Он всё сильней и сильней начинает напоминать мне Петра Великого в приступе неконтролируемой ярости. По крайней мере таким — каким я его себе представляю.
Глаза в глаза, даю "весь расклад" — хоть и несколько громче обычного, но спокойно:
— С началом следующего — 1925 года, Наркомфин отменит обязательные займы, а уже выпущенные облигации будет усиленно выкупать с доходностью 36 процентов в год...
Задыхаясь, тот жёстко приземлившись обратно на стул:
— Охуе... СКОЛЬКО?!
* * *
Некоторые читанные мной "там" историки, называют внутренние займы — едва ли не самой удачной госинвестицией в СССР. Как бы там не было, но в период с 1923 по 1957 годы — советское государство получало от займов доход примерно такой же, какой приносили все другие налоги и сборы. Только за период до 1925 года, в принудительные займы было вложено чистоганом — не менее 14 миллионов рублей частного капитала.
В 1925 году советские руководители финансами решили, что народ-де "созрел" и пришла пора размещать государственные займы только на добровольной основе. Чтоб стимулировать интерес нэпманов — владельцев частных капиталов, купленные ранее ими облигации принудительных займов — разрешалось продавать без ограничений.
Однако, "гладко было на бумаге"!
В ответку, никто добровольно деньги государству не нёс и, когда выкупать займы стало обходиться слишком дорого — подобная практика прекратилась.
* * *
— Столько, сколько слышал! Следующий год — вообще будет наиболее благоприятным для людей умеющих делать деньги.
Выражение лица моего собеседника начало меняться: круглые глаза меньше не стали — но уже от удивления, усы обвисли, а разинутая "варежка" захлопнулась. Вдосталь насладившись произведённым эффектом, продолжаю:
— Особенно выгодными будут облигации 2-го крестьянского займа — с доходностью десять процентов (внимание!) в месяц. Кроме того, будет введена практика выдачи частнику займа государственной ссуды — под покупаемый им билет в семьдесят процентов от его цены...
Подмигнув, заговорщически:
— ...Как там твой московский трест "Госжилпромстрой" поживает? В ссуде, случайно не нуждается?
Наконец, Ксавер как будто в изнеможении — аж испарина на лбу выступила, откинулся назад в кресле. Не садясь, я уставил в него указательный палец:
— На руках у населения находится облигации госзаймов на 126 миллионов рублей. Вот и посчитай сам: на какую сумму ты принесёшь мне ущерб — если не воспользуешься моими рекомендациями. Ты сможешь его возместить мне, Ксавер?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
