Ибо богиня 16-25

— ...А я предупреждал: не нужно было в слаженную группу вкраплять чужого! Нас бы они не заметили, а этот.... "трежер"... Показывал же ему пустую пыль — всё равно в следующую метку впёрся! И от кракодона не успевал он увернуться... Вот Хариши и пришлось... Не оставаться ж в лабиринте без проводника... В результате: на первом же уровне — минус один.

На втором уровне мхов было гораздо меньше — они прятались по низинкам, по нишам, по провалам. Провалов стало больше, и больше камней на полу, и стены всё чаще напоминали нагромождение валунов.

— Аккуратнее теперь, — предупредил трежер, — обвалиться всё на фиг может...

— Интересно, а конкурентка отбегалась?

Блейк покачал головой:

— Это была не Орли.

— Почему?

— Потому что Орли не пошла бы за нами.

— Почему? Хорошая тактика: ты расчищаешь, а она, как по проспекту...

— Вот, те, которые за нами пошли, "как по проспекту", и получили... автобус со встречки. Трежеры знают: в пещёрах выживают пауки, а не шершни. Орли — трежер, а эти...

— "Те"... "эти"? У меня сигналка сработала на только на одного.

— Пустая пыль?

— Ты заметил?

— А ты и не пряталась, — Блейк остановился на развилке, на перекрестке, где сходилось сразу шесть троп, посмотрел на жезл, покачал головой и выбрал соседнюю — почти в обратную сторону.

— Что-то не так?

— Несколько сильных монстров.. Или один... Но уж... Как бы ни демон... Обойдём, от греха подальше. Ты же не хочешь подправить свою с ними статистику?

— Нет, — "В подземельях с земляными демонами? В подземельях я предпочту что-нибудь крылатое", — Ты не ответил мне... И уже не в первый раз.

Блейк остановился, повернулся к девушке:

— За нами шли. От самого входа. И вряд ли это Орли. Помимо всего прочего: Орли — вошла первой, а спрятаться в первом коридоре негде!

— За ночь сделала убежище...

— Стоп! — посмотри направо! тихонько— тихонько, а то рухнет...

— Подумаешь...

— Даже, если не поранит ноги — ломайся потом по сыпухе... Уж лучше...

— Уговорил. Так что об Орли?

— Да нет, не она это. Во-первых, за нами шла группа, а во-вторых... Бывает, что трежеры, играют в догонялки, а вот прятки мы не играем — какой толк трежеру прятаться? Поэтому нет у нас подобных сильных артефактов. А простенькую иллюзию, прикрывающую каверну, я бы заметил.

— Уверен?

— Вот, смотри: что ты видишь здесь? — протиснувшись через опасное место, указал Блейк на валун, выпирающий из бугристой стены.

— Стена, камень.

— А теперь сунь в этот камень руки...

Гесса недоверчиво посмотрела на Блейка, на стену. Дотронулась — камень. Попробовала нажать — камень.

— На две ладони правее, — улыбнулся трежер.

"Негодяй!"

На две ладони правее ладони Глосы провалились — от неожиданности она отдёрнула их.

— Закрой глаза. На ощупь тебе будет проще.

На ощупь она быстро нащупала ящичек. Вынула — каменная шкатулка. Открыла — изумруды. Двенадцать камней... Мелкие...

— На втором уровне лабиринта что-то по-настоящему приятное встречается редко... — и вдруг Блейк оскаблился: — А у тебя ничего с собой нет... чего-нибудь особо неприятного?

— Особо — нет. Я — наемная водительница, а не наёмная убийца, но... — она сняла рюкзак, достала флакон. — Но если тебе не жалко оставлять камни...

— А что это?

— Я очень не люблю, когда наниматели у меня воруют.

— И?

— Настой белены едкой. Вне флакона через сутки разлагается. При попадании на кожу выжигает язвы, потому и "едкая", и ещё... при этом возникают приступы немотивированного страха. Потому и "белена". Очень сильного страха.

— Лей.

— Ну и куда её? — спросила Глоса аккуратно закрыв крышку шкатулки.

— Туда же.

— А они её найдут?

— С ними трежер. Он увидит.

— Мы натоптали здесь — вон следы наши всюду. Он заподозрит неладное... А если подмести — тоже задумается...

— Значит, подметать не будем, а будем...

— Будем наоборот?— догадалась следопытка. — Обвалим?

— Ага, — подтвердил трежер.

— ...Не командир я там был! Я им человеческим языком объяснил, что кладик очевиден, и трежер, настоящий трежер не заметить его не мог!

— Он сказал: вот вам ваш Блейк — мимо очевидного клада прошёл! И указал на прикрытую мороком нишу. Камидзу развеял иллюзию — шкатулка.

— Я сказал: не стоит...

— Он сказал: стойте! С чего это здесь ещё и рухнувшая стенка? А Мадзуки выдвинул версию, что это Глоса была неаккуратной, а когда камни посыпались — они не стали заморачиваться, а рванули, куда подальше...

— И посмотрел на меня, как на придурка... Неаккуратна! Просто они Глосу ни разу не видели: может чёрная пантера быть неаккуратной?

— Мадзуки проверил: магии ни на шкатулке, ни на камнях не было. Зато... он же алхимик — какой— никакой, а алхимик. Изумруды — прекрасные накопители маны. Он высыпал их на ладонь, заулыбался, покатал-покатал, а потом...

— А потом как взбесился: отшвырнул изумруды, заорал и понёсся... Я ему: стой! куда?!

— Он закричал: стой, там гильотина! — и тихо добавил: — скорее всего... Мадзуки и выкрика не услышал, не то, что голоса...

— Вот так: второй уровень и минус два.

— Я тело осмотрел: на ладонях язвы... Тогда обнюхал их — белена это была, едкая. Никакой магии — просто яд. И тогда я принял решение.

— На время, пока мы в пещёре он передал мне командование.

— Я только напомнил, что мы вообще-то тоже кое-что можем...

— Он сказал, что если, на стенку где надо забраться или по потолку пробежать... Или какому крокодилу хвост оторвать... И напомнил про воровку. Да я про Орли и не забывал: вот кто настоящим конкурентом был! И — по-настоящему опасной.

"— Сможете отсечь? — спросил он.

" — Вот как раз это-то мы умеем!

" — Вот и займитесь... Вперёд меня ни на шаг. Приказы — с полуслова. Махну на землю — падайте! Махну в воздух — прыгайте, и пока про землю отмашку не дам — как хотите, но висите!

А потом развернулся и повёл нас назад к перекрёстку.

— Да сколько можно! Побегали за трежером — двоих потеряли, хватит. В конце концов, у Блейка сейчас — максимум шестой уровень, а мне до десятого на тот момент на горсточку оставалось! И он здесь — пару месяцев, а я в третий год скоро войду, золотишка на всякие приблуды поднакопил, да и клан... Наши алхимики — едва ли не лучшие в Даяне — кой в чём помогли...

<*Ман> — Не, Орли их всех сделает: и Блейка, и джюссов — это её стихия.

<*Тан> — Её стихия защиту банков ломать, а не лабиринты исследовать.

<*Тон> — Серьёзно? Она грабила реальные банки?!

<*Тан> — Не грабила — сломала два выставленных в Сети виртуальных аналога. Денег огребла... И тут...

<*Ман> — И тут случился скандал с Union Credit Bank...

<*Тон> — Это она?! А слух, вроде прошёл...

<*Ман> — Вот-вот... А первое, что до всех слухов пришло в голову и в банке, и полиции, и у нас... Она пришла к нам.

<*Тан> — К ней, если конкретнее.

<*Тон> — Умная девочка...

<*Ман> — Я свела их вместе: её, службу охраны банка и налоговую полицию...

<*Тон> — А налоговики-то здесь причём?.. А. понял: утаённый полученный доход...

<*Ман> — Да. Они совместно прошли по всей цепочке их защиты, и она указала на звено, которое ей было бы не под силу, которое не под силу никому вне системы банка... От неё отстали...

<*Тан> — А потом у заместителя директора по внешним связям во время африканского круиза отказала стандартная защита — его и девицу, развлекавшуюся с ним, порвали охотящиеся львицы.

<*Ман> — Вот тут и расползся слух... Банк, впрочем, от всего отказался. А давний дружок той девицы, приводя в порядок её документы, совершенно случайно обнаружил код доступа к счёту с невероятной суммой... И совершенно добровольно сдал его в полицию. И пропал. Служба охраны банка так и не сумела парня найти.

<*Тон> — "Система охраны свидетеля"?

<*Ман> — Да уж и не знаю...

<*Тон> — А Орли, значит, а всякий случай, туда, откуда "выдачи нет"?

<*Ман> — И где в банках — конкуренты "юнионского кредита".

<*Тон> — А во главе службы контроля за неотъемлемыми правам человека — ты...

<*Ман> — Да это-то — случайно.

<*Тон> — Так, девочки. Возвращаясь к реальности: их в лабиринте — трое, нас здесь — трое. Болеть можете за кого угодно, но застукаю, что кто— то подыгрывает разными, там, "случайностями" — устрою скандал.

<*Ман> — Ой-ой-ой! Танюш, да он тебя к Блейку ревнует!

<*Тон> — Дура ты, несравненная богиня!

17. Основы сексуальных практик

— Сначала о любви, — голос Веры Игоревны был сух, вид — привычно надменен, и она, как обычно, прохаживалась меж столиков. Дмитрий Олегович занимался любимым мониторингом, а курсанты были внимательны и собраны. Что, впрочем, понятно: к шестому семестру невнимательные, особенно те, которые свою невнимательность рисковали проявлять на семинарах кураторов, были уже отсеяны. — Любовь, с точки зрения поэтов — это и сладкий сон, и тёмный мёд, и "звезда, которою моряк определяет место в океане", и "боль — знакомая, как имя собственного ребёнка". С точки зрения биолога — это внешнее проявление полового инстинкта. С точки зрения сексолога — это сам процесс спаривания людей. Но даже на своём личном опыте вы уже наверняка знаете, что любовь без секса — это тоже любовь, хоть и несчастливая. Бывает любовь без нежности и без жалости, и даже без ревности. А ревность бывает и без любви. И нежность бывает без любви, и жалость — тоже. То есть ни один из этих признаков не является ни необходимым, ни достаточным. Даже боль... Бывают счастливцы, сумевшие избежать и её. Хотя как достаточный признак — работает уверенно: если разлука с кем-то вызывает досаду — это баловство, а если боль — значит, любишь. И уже из этого можно сделать вывод, что, если определять любовь одним словом, то любовь — это зависимость.

Вера Игоревна переждала волну растерянных шорохов, возмущённых вздохов, ироничных смешков... Вслух высказаться не решился никто. Наиболее откровенно хмыкнула Стехова... Ну, что эта маленькая стерва ещё никого не любила было понятно и без того. Куратор продолжила:

— Награда за несвободу, конечно, феерична... Про ощущение счастья... Что любовь — это и есть счастье, уверены все, кто старше четырнадцати лет... Некоторые придерживаются данной иллюзии и после двадцати пяти... Продолжу: про ощущение счастья, говорить не приходится, хоть менее истинным оно от этого не становится.

Обостряются органы чувств. Например, средний человек различает до трехсот тысяч оттенков цветов, средний влюбленный — от полумиллиона. А лично для меня по ранней юности моей было шоком, когда однажды в берёзовой роще я обнаружила, что по своему пахнет каждая берёза... Год назад специально проверила... И вправду: каждая! Персонально для тебя, Стехова: секс с любимым человеком отличается от "здорового секса", как подлинник художника от тиражной копии.

Кстати, не в этом ли — в ощущении полноты жизни жертвы — объяснение, почему ни законченные стервы типа Клеопатры или, там, "Лилички" Брик, ни разномастные донжуаны не вызывают в обществе вполне естественного, вроде бы, неприятия? Впрочем, замечен специалистами и, вполне возможно, интуитивно чувствуется всеми ещё один странный факт: люди, пережившие в юности любовную катастрофу, с трудом выжившие в ней, отличаются потом завидным долголетием... — акцентировано посмотрела на скучающую блондинку и добавила: — Творческим — тоже.

Но тем не менее, любовь — зависимость... Поэтому, чем старше люди, тем осторожнее они подходят к собственной влюблённости: слишком рискованное занятие — напрашиваться в рабство к случайному встречному... Особенно, когда прошлый опыт был уже давно, и вся феерия подзабыта или... Или наоборот память ещё горит о прошлой неудачной попытке. И кажется, что можно жить по-простому: заменяя счастье — удовольствием, уверенностью, покоем... И свободой. А про любовь можно посмотреть на видео... Или почитать книжку. Вот и мы давайте вспомним книжки и рассмотрим, как эта самая зависимость проявляется явно, как затаённо...

С явной просто... Помните кавалера де Гриэ от аббата Прево? Все его убеждают:

"Опомнись, твоя Манон — просто шлюха, которой все равно с кем, когда и за сколько!... Да таких, как ты, у неё — все встречные-поперечные!

"Ну и что, — отвечает он. — У меня-то она — одна единственная!

И платит последние гроши, чтоб потрахаться с ней среди толпы народа на корабле, везущем её в позорную ссылку, в Америку...

А вот пример бархатного влияния... Я об Изольде...

И опять шорохи, усмешки, недоумения... Неудивительно: какое там "бархатное"! Совсем недавно прошел сериал о Тристане, и сейчас у всех у них перед глазами мускулистый Отто Шнайдер, с мечом прорывающийся через строй своих недавних друзей к прекрасной Юлечке Яковлевой.

(А то, что прекрасность её процентов на семьдесят — пластика великого Льва Зильберштейна согласно закрытым от общества статьям контракта, будет раскрыто не ранее, чем через одну тысячу дней после премьеры)

— Я о самом начале их истории... Помните? В Ирландию прибыл убийца принца, и Изольда решает отомстить за брата. Она берет тот самый корнуэльский меч с зазубриной, которым был убит Морхульт, и идёт наверх, в спальню. Тристан спит спиной к ней, никого нет, всё благоприятствует замыслу. Кровная месть — общепринятый на ту эпоху этический стандарт. Девушка поднимает клинок...

И тут Тристан во сне поворачивается на другой бок... Одеяло сползает...

Она видит его лицо, она видит его торс...

И она вдруг вспоминает, что Тристан убил Морхульта в поединке, в честном поединке... И меч опускается... — майор оглядела улыбающихся курсантов, — Я рада, что вы на стороне корнуэльского принца из легендарных времен и, ещё не знающей, что она влюблена, белокурой Изольды.

Но я напомню вам ещё и английскую классику XVI века, излагающую итальянскую историю, как в своего врага влюбилась Джульетта и как она после смертельной дуэли оправдала его, а не своего брата, двоюродного, правда:

Супруг мой жив, которого Тибальт Хотел убить. Убит Тибальт, который, Хотел его убить. Все обошлось.

Её любимый — жив. Остальное неважно. Тибальт? — Да хоть вся остальная Верона! — "всё обошлось".

И ещё я напомню вам русскую классику, когда казак ради прекрасной полячки пошел в бой на своих...

И ещё — горестную историю из новых времен — Ольгу и Тьера Тернер... Ольгу Азалину, которая меж долгом перед семьей и долгом перед любовью выбрала любовь...

Я не собираюсь ни осуждать никого из них, ни пытаться оправдывать. Все вы знаете суть трагедийности: правых/виноватых в подобных ситуациях нет. Но... Но вы — воины. Вы — последняя линия обороны... Кто его знает, может, за великую любовь её жертвам воздаётся там... Но тем временем здесь... Здесь вокруг вас погибнут тысячи.