Ибо богиня 16-25

16. Алтарь Ментры

< Н'Дага> — ...

<Н'Дого> — Истина горька /Но водой ключевою /Глоток красоты

< Н'Дага> — "Слушайте родник. Это вам глоток красоты перед боем"... Тебе тоже понравилось?

<Н'Дого> — Тоже.

< Н'Дага > — И его богиня?

<Н'Дого> — Тантра? Да.

<Н'Дага> — Эскизы Фрея видел?

<Н'Дого> — Да.

< Н'Дага> — Хороша... Лёгкая, как... Лёгкая, но... Скажи — как?

<Н'Дого> — Как снежная пыль, клубящаяся перед лавиной.

< Н'Дага> — Умеешь же высказать...

<Н'Дого> — Умею рассмотреть. Иногда.

<Н'Дага> — Хоть каплю скромности бы ещё! Иногда!

<Н'Дого> — Скромность — это ложь, вежливая ложь. Поэзия — отчаянный поиск правды. "Скромный поэт"? — оксюморон какой-то. Как "скромный любовник".

< Н'Дага> — Ах, так вот почему правду рисуют — голой... :))

< Н'Дого> — Что-то не видел я таких рисунков правды.

< Н'Дага> — Что-то я не помню вообще картин с неё... Может, потому что она — некрасивая?

< Н'Дого > — Почти все знаменитые любовницы — некрасивы. Хромая Лавальер, толстая Менделеева.

< Н'Дага> — То ли дело — "его богини", которая другая, да? Как там? "Она шла по цветам, цветов не приминая...". Жаль, Блейк не художник, посмотреть бы... А ты не хотел бы, хоть как бы, увидеть её?

<Н'Дого > — Нет.

< Н'Дага> — Почему?!

<Н'Дого> — Уже видел. И не "хоть как бы".

< Н'Дага> — Что?!...

<Н'Дого> — Вчера у меня была гойша.

< Н'Дага> — Опять?! Вызвал? Ну, конечно, как же теперь удержаться!...

<Н'Дого> — `Звать'? — откуда столько золота у бедного поэта. Или у бедного шута. "От Богини — за "Леопарда",— прошептала она и ладошкой закрыла мне рот: — Тс-с-с..."

< Н'Дага > — И?..

<Н'Дого> — Тоже профессионалка.

< Н'Дага > — И только?...

<Н'Дого> — Тот же уровень — поразительный... Два часа, а опять — ни одного фальшивого вздоха, ни одной неуклюжей позы, ни одной вздорной фразы... И... Два часа, у меня опять на два часа хватило сил на неё...

< Н'Дага> — Это в Даяне, штоль?

<Н'Дого> — Не смейся, гойша является в обеих реальностях. В обеих! На Гессе тоже...

< Н'Дага> — Ну, тогда действительно — поразительный профессионализм...

<Н'Дого> — Два часа, а мне с ней не стало скучно...

< Н'Дага> — Хватит! Причём здесь рыжая богиня?

<Н'Дого> — Ментра.

< Н'Дага> — Что?

<Н'Дого> — Её имя — Ментра.

< Н'Дага> — Сама представилась?!

<Н'Дого> — Нет, гойша. А Она... Помнишь мою хижину у Светлого баобаба? Мы были на террасе, а Она качала ножкой, сидя на нижней его ветви, и завиточками Её волос баловался ветер. Заметила, что я увидел Её, крикнула "Пиши ещё!", вскочила на ветку, легко балансируя руками, пробежала до ствола и ушла в него. Я содрал шлем, и... Помнишь мою старую келью? Мы лежали на кушетке... ну, на той, которая рядом с АП, а Она стояла в левом углу и баловалась с рыжими прядями. Заметила мою обалделую физиономию, улыбнулась, негромко сказала: "Пиши! Слышишь — пиши!", и ушла прямо в стену.

" — Богиня! — крикнул я.

" — Ментра, — уточнила моя голая гойша, — имя Её — Ментра.

< Н'Дага> — ...Ты понимаешь, оно означает всего лишь то, что в стене твоей кельи...

<Н'Дого> — ...наверное, есть порог.

< Н'Дага> — "Наверное"! — наверняка! Вызови специалиста, обратись в администрацию клана!...

<Н'Дого> — Не хочу. Я... Я, наверное, пойду в Долину.

< Н'Дага> — А клан?!

<Н'Дого> — Пройду перерегистрацию. Уйду из клана.

< Н'Дага> — Тебе совсем чуточку осталось до двенадцатого. Сгорит всё. И минус три уровня за срыв клановой печати...

<Н'Дого> — Я в Даяну не за уровнями пробивался.

< Н'Дага> — ...Да здесь... здесь на четверть такие... "построить новую реальность..."

<Н'Дого> — В этой "новой" тоже не осталось место красоте! "Битвы", "поединки", "сражения" — драки, драки, драки! А Блейк не любит драк. Я пойду к нему.

<Сток> — Не понимаю: "строить новую реальность"... Пару раз в поколение для заселения предлагается новая планета — езжай да строй!

<Атродис> — А сам-то что не сорвался?

<Сток> — Да ни в одной из них нет чёрного дракона, прокалывающего пространства!

<Атродис> — Камера нуль— Т тебя не устраивает?

<Сток> — Сравнил... Ну, сравни хорошего рысака и мотоцикл.

<Атродис> — Сравнил! Как-то пришлось мне на таком "хорошем рысаке" неделю... "покататься". До сих пор помню... Месяц потом еле ноги переставлял...

<Сток> — Не— е, ты не понимаешь...

<Йосиф> — Нет, это ты его не понимаешь: с теми реальностями то же самое, издали красиво, а как сам попробуешь — так только задницу в кровь рассадишь...

<Сток> — Ты пробовал, что ли?

<Йосиф> — С "рысаком"? — довелось и мне — попробовать, а с реальностями — начитался. Треть новых поселений в первичном контракте на заселение, как могут, смягчают пункт о "неотъемлемых правах человека". Свобода! Чтоб только степи и звери! А проходит лет — надцать— двадцать, и свободные люди свободно обустраиваются по коттеджикам и начинают шлифовать газоны... И прогуливают по специальным, заламинированным тропинкам "зверей" — мопсов да болонок ... Когда не расссиживают в креслах— качалках под виноградными беседками... И максимум на что хватает их "свободы" — легализируют марихуану... Или какую местную траву наподобие... И ту продают только "по предъявлению документа, удостоверяющего личность лицам, достигшим совершеннолетия"!

<Сток> — А как же оно так получается?

<Атродис> — Так КОМКОН же!

<Сток> — Так и здесь — вон на базе научников, Чёрная башня!

<Йосиф> — Здесь — это на Гессе. А в Даяне КОМКОНа нет. Нет! И их раком долбанной социабельности тоже — нету.

< Атродис > — Не матерись. Накроют модеры ветку, а то и штрафанут ещё...

<Йосиф> — Да и хрен с ними... И с веткой этой, и с рейтами.

<Сток> — А что — на гойшу копить больше не хочешь?

<Йосиф> — На яхту по копеечке не насобираешь на гойшу по грошику — тоже.

<Сток> — Есть ещё вариант — угоди Богине.

<Йосиф> — Которой?

<Сток> — А которой бы ты хотел?

<Йосиф> — Эх, может, на гракххов напроситься? На рейд какой— нить?

<Сток> — Тантра, значит... Не, я блондинок не люблю... с чем бы подкатиться к Ментре?..

— Нет, девочки. Родовспомощеванием будет заведовать Тантра. Ментра — это красота и любовь. А роды — это кровь и боль.

— Как красота — так, значит, ей? Да она себе уже искусство и без того, без всяких уговоров, вон, хапнула!

— Бери науку.

— "Бери"... Предложил птичке клювик! Это у неё — "уже"! "Ах, с Симоном так невзначай получилось!" Случайненько так — раз! — и ритуал сработал! "На чистой интуиции", видите ли!

— Дамы!...

Чувство, что что-то не так, возникло у Блейка, когда до площадки тигрозавров оставалось метров двести, не больше. Он оглянулся на свой небольшой отряд. Нет, как травница и обещала, Фрей их не задерживал. Сейчас он бежал предпоследним, держался вполне уверенно, а перехватив взгляд лидера, успокаивающе вскинул руку.

Не успокоил. Мурашками по руке до локтя пробежала серия мелких уколов. Недаром он прокачивал интуицию за счёт силы — вот подсказка: что-то не так. Что-то очень не так. Либо он лезет в западню, либо... Либо страшно опаздывает!

— Глоса! — выкрикнул он.

Она на бегу обернулась. Блейк протянул ей ладонь:

— Быстрей!

Водительница поняла правильно:

— Догоняйте! — крикнула она остальным, перехватила руку трежера и, резко увеличив темп, потащила его за собой.

— В пещёру... не суйтесь! — не оборачиваясь, выкрикнул он.

"Кажется... я и здесь... научился... держаться... за... стремя!"

Через полминуты они были уже у подножья. Дорожка наверх, выбитая поколениями тигрозавров, была ясно различима, но она вилась затейливым серпантином...

— Прямо! — выдохнул Блейк.

Глоса опустила правую руку вниз, чуть присела, приглашающе развернула ладонь. Он без раздумий поставил на руку ногу.

— Напряги колено!

— Есть!

— Пошёл!

И она кинула его вверх, к корявому деревцу, угнездившемуся в неширокой, но длинненькой расщелине. Блейк уцепился за свисающую ветвь, подтянулся, бросил тело на терраску, рванул по ней, набирая скорость и — "тут тебе не Гесса!" — пробежав пару метров по почти отвесной стене, прыгнул к следующему уступу! Зацепился пальцами, удержался, выбрался. А дальше оставалось всего-то метра три очень неровной да и не совсем уж отвесной стены. Для его седьмого уровня трежера — ерунда-ерундой.

...Как для десятикратной водительницы вся эта стенка. Наверх они выбрались одновременно. Одновременно поднялись на ноги. И вместе услышали:

— Глосса, приветик! А кто это с тобой — Блейк, небось?!

Что ж, к нему не обращались, с ним не здоровались — Блейк и не стал поворачиваться к пёстрой фигурке, маячившей у зева пещёры. Он огляделся. Да, почти копия капища его Богини. Только... более прибранное, что ли... Поколения тигрозавров утоптали террасу, поколения их играющихся деток посбрасывали камни вниз или скатили их к стенам скалы. А жертвенную площадку трежер, помнится, увидел ещё при первом своём походе, увидел и хмыкнул, увидел — и ничего не понял. Вон она... Ни хрена ж себе!

Блейк обернулся к Глоссе — она, тоже обернулась к нему, тоже оторвав взгляд от жертвенной площадки... на которой стоял камень. Камень, отдаленно напоминающий женскую фигуру...

— Как, Блейк, я правильно всё сделала? Я правильно у вас там рассмотрела? Представляешь, еле разыскала! Почти час угробила... Эти тигры и завры совсем эту каменюгу завалили... А тяжеленная! Едва дотащила! Чуть живот не надорвала... Не, не мне, хрупкой девушке...

"Конечно... "хрупкая девушка"... — Блейк вспомнил, как он катил свой... — а она на руках, значит... аки посуху..."

Обернулся, посмотрел на говорившую. До неё было метров двадцать... Опять вздохнул о потерянном Флоре — тот бы сразу подсказал точное расстояние до этой...

"Вот чудо гороховое... — подумал он и сразу уточнил себе: — или выставляется такой... хрупкой девушкой!"

Разноцветные ботинки на ногах, нелепый картуз с бубончиком на голове, детские коротенькие, торчащие в разные стороны рыжие косички, нелепо-приталенный, заляпанный неровными разноцветными пятнами плащ... Наверняка и лицо всё — в месиве веснушек...

— Кто это? — вполголоса спросил он.

— Я — Орли! — выкрикнула, не став ждать, когда её представят, девица. — Не слышал?

"Известная воровка", — вспомнил Блейк. Та самая, которая на Гессе, как судачили на форуме, пришла на вызов с настоящей Желтой отверткой, которая впустила в технические коридоры райтов, которая выпустила их всех из отводящей петли... Потому что, как и многие в её классе, она — трежер.

— Вижу: слышал... Стоп-стоп-стоп! Ты Глоссу локотком-то не подзуживай, уровень у нас с ней, после того, как её земляной демон уделал — стал равным, так что пальнуть она в меня, может, и пальнёт, а вот попасть — так это вряд ли!

— Да, Блейк, — подтвердила водительница, — на ней — пёстрый плащ. Равный, а то и выше по уровню моего арбалета. Самонаводку болтов блокирует, глаза чужим отводит, удачи хозяйке добавляет. В нём в неё и случайно-то, не особо надеясь на глаза, не первым залпом попадёшь.

На Земле... или как входило в моду говорить — на старой Терре, он ни про какую Орли не слышал, слышал про Грета: тот уделал Шахматку — прошёл лабиринт до конца. А здесь ему вызвали на подмогу — её. И она, не он, а эта Орли открывала пороги...

— Что ты хочешь?

— Я? — разулыбалась девица. — Богиню! "Чтобы жить мне в океяне-море и чтоб была б она мне на посылках"! Там же, в центре, — махнула она рукой в пещёру, — в сердце лабиринта — святилище? А что, Блейк, сыграем в догонялки?

Блейк смолчал.

— Ну, ты как хочешь, а я пошла. Адью!

Она хихикнула, помахала ладошкой, повернулась спиной... Свой нож он метнул одновременно с залпом Глосы, но в то же мгновение воровка шагнула всторону...

— Не попали, не попали! — дурашливо пропела она и сгинула во тьме лабиринта.

— Я ж говорила... — пробормотала Глоса, — Минус шесть болтов!

— Соберёшь. Там стена должна быть, далеко не улетели. Только дальше, чем на десяток... на двенадцать метров не углубляйся.

— Это уж я помню... — проворчала водительница.

"Действительно... — поморщился Блейк. Азы построения лабиринтов знали все. Здесь только зону безопасного доступа, в угоду местным понятиям о круглых числах, расширили на два метра... Хорошо хоть сами метры оставили, а не перешли на какие-нибудь локти или сажени".

— А ты?

— Пойду взгляну, — кивнул он на жертвенный камень.

— Уйдёт...

— Догоним.

— Она наверняка не хуже Грета...

— Он лучше меня в Шахматке, а это — мой лабиринт.

Объяснять не хотелось, да и некогда было. Но и она настаивать не стала. Лишь улыбнулась его уверенности в себе. Или над его самоуверенностью? Не всё ли равно? — он мазанул губами по её лицу, развернул и подтолкнул подругу к пещёре.

Здесь, в Даяне, Глоса была ниже его ростом, и он всё никак не мог разобраться, что его возбуждало больше: своё физическое превосходство здесь, или ощущение власти над нею, такою большою, там... Криво улыбнулся.

Глоса, обернувшись, перехватила его ухмылку. И тыльной стороной ладони прикрыла свои губы. Покачала головой... Отвернулась. И сорвалась на бег. Кажется, она тоже в чём-то никак ее могла разобраться. И, кажется её это тоже ничуть не беспокоило. Не беспокоило, но... но рас-... рас-тре-во-жи-ва-ло... Нет, русские — странные: причём здесь тревога?

"Так, всё! Работаем! — потряс он головой, подойдя к жертвенному камню. Оценил его: — Да, один в один..."

И опять остро ощутил, как ему не хватает Флора! Тот бы точно подтвердил или опроверг данное утверждение. Ну, например, указал бы что идол там был словно влит в камень плиты, а здесь заметны просветы... Да и камень идола изрядно побит... Видно, тигрозавры не раз и не два катали его туда-сюда. Да и поставлен кривовато... А ещё говорят, что женщинам изначально присуща аккуратность...

— Помогите, — кивнул он выбравшимся на террасу, подошедшим Симону и Фрею.

— А ведь точно, ощущения лёгкости у этой заготовки нет, — заметил Фрей. А потом, когда втроём, наконец, установили камень правильно, ворчливо добавил: — И не только ощущения...

— И, Рыцарь, ты же не собираешься?... — начал Симон, увидев, что Блейк выпростал из-за спины жезлы.

"Да, — хотел ответить Блейк. — И не только собираюсь!"

Но вдруг зыбь мурашек прокатилась по его плечам, но вдруг сеть мелких уколов накрыла запястье...

— Нет... — удивляясь сам на себя, выговорил он.

— И правильно, — согласился с ним алхимик. — Мы — с Тантрой.

— Вдруг она ревнива? — улыбнувшись, согласился и шут.

— Вдруг? Не, неревнивых богинь не бывает вообще, — вздохнув, согласилась с ними гейша.

"Жаль".

Жезл останется незаиницализированным... Останется — серым. А жезл Тантры... Алый Жезл? Интересно, будет он работать в подземельях Ментры? Направление указывать — вряд ли, а предупреждать о ловушках? о монстрах? Ментра — она соперница его Богини или?... "Неревнивыми богини не бывают, а подругами?.."

Он вернул оба жезла на место, за спину: "Проверю позже".

— Так, ещё раз: в лабиринт — ни ногой. Лана — прибери здесь, что ли... Симон, Фрей разжигайте костёр. А мы пошли. Глоса!..

— Я готова, — показалась водительница в зеве пещёры. И он направился к ней.

— Так, Фрей, — обратился к шуту алхимик, — хватит корчить из себя умирающего! Видишь — вон, у стены хворост, давай тащи его... Нет, не сюда — не будем смущать Богиню бытовухой...

— Может — там? — указал Фрей на довольно чистую площадки у самого края террасы.

— И таскать ближе, и для нашей террасы видней, — согласился с ним алхимик и повернулся к гейше, — Брось! Ты, небось, своей тряпицей, хочешь пыль со статуи вытереть?! Так мы пока возились...

— А с плиты? Натоптали...

— Но...

— Пошли... У неё это на инстинктах, — улыбнулся Фрей, — и на инстинктах правильных. Мне как-то мама говорила: если девушка при виде запылившейся полки в чужой комнате, автоматически не ищет глазами тряпку, то она недостойна, чтоб ей дарили цветы.

— Да уж, — хмыкнул Симон, — знаю я таких: они предпочитают бриллиантики...

Гейша хихикнула и отложила тряпку. Достала зеркальце, села на краешек плиты спиной к ним и начала рассматривать своё лицо. Судя по улыбке — оно ей нравилось...

— Ага, глоток красоты... как же иначе-то, перед тяжёлой и долгой работой, — усмехнулся шут.

Гейша прыснула, повернулась, показала ему язык, опять отвернулась, опять улыбнулась в зеркало.

Парни проследили, как Рыцарь со своей Дамой вошли в пещёру, развернулись и неспешно пошли к кучам хвороста...

И они не увидели, как шесть камней перестали быть камнями, а стали размазанными человеческими фигурами, которые скользнули в пещёру. Это увидела в своё зеркальце Лана, и ещё она увидела, как последняя из них, обернувшись, погрозила ей пальцем. И тогда Лана завизжала.

Дым, заклубившийся, через десяток... через дюжину секунд означал: тревога!

— ...И правильно, что удержал их, — через дюжину минут соглашался с Симоном их новый барон стражи: — Вы — ни помощники трежеру, ни соперники ниндзя,. Да и они ему в подземельях лабиринта — тоже.

— Джюсы... Ты уверен, что это всё-таки джюсы? — Амадей прибежал тоже, не очень-то и отстав... Всё-таки Даяна есть Даяна. — Уверен? — ещё раз переспросил он.

— Да. "Размытые плащи", как элемент общей формы — это только у них.

— Да не общей...

— Ладно: общей формы элитной разведки.

— Ладно... Но джюсы не пошлют сопровождать трежера команду без своего собственного трежера.

— Да. Скорее всего именно трежер — шестой. Но я верю в Блейка.

— Да я тоже, но...

— Что ж, подстрахуемся.

— Стоп. Ты понимаешь, что ниндзя не оставят единственный выход незащищённым?!

— Твои предложения?

— Зови Эфу.

<*Тон> — "Новая реальность", "красота"... Не понимаю... С его "Леопардом" он наверняка имеет право на личный допуск в Кастальский Ключ — и получай сколько угодно красоты.

<*Тан> — Проект "Кастальский Ключ" провалился.

<*Тон> — Не скажи! Ефим Хладоев каждый год выдает по книге — и полгалактики ждёт тридцатого сентября! Каждый новый вернисаж салона "Далёкий Парнас" собирает народа не меньше, чем Рождественские Номинации — и всё оттуда раскупается под метёлочку. Пробиться с концертом в Каррар Пэлеси — мечта любого музыканта, а с гастролями в Родниковый театр — любой труппы!

<*Тон> — И тем не менее...

<*Тан> — Задумывался, как всеобщая мастерская, а стал...

<*Ман> — Стал роскошным курортом. Очень дорогим курортом, курортом для избранных...

<*Тон> — Но Хладоев?

<*Тан> — Да не только он... Ещё и Атридис, и Травини, и Джон Джонс, и Ли Хуань... И десятки менее известных... Хотя вон Ольга Гердт — она как? более известная или менее?

<*Тон> — Ну?

<*Ман> — "Ну", сам и подумай, что у них общего.

<*Тан> — Злая ты, Машка.

<*Тон> — Они... они все — отшельники...

<*Тан> — Да. "Изба у реки" Хладоева, "Остров Роз" Гердт, "Далёкое ранчо" Джонса, "Тихий гарем" Ли, "Серый замок" Травини... "КК" или "старая Терра" — не всё ли равно им какая планета, эти гении всё равно почти ни с кем не общаются.

<*Тон> — Да где бы тот же Травини в свои двадцать восемь, когда его оперы были никому не нужны, взял бы денег на старой Терре — на "замок", а на землю под замок?!

<*Тан>— Там же, где он их взял на Кастальском Ключе — их дал ФВИ.

<*Тон> — Что?

<*Тан> — "Возрождение оперы" — это проект КОМКОНа. А его замок — был частью рекламной компании.

<*Ман> — Кстати, и с "гаремом" тоже очень не просто... Представь, сколько юных дурочек хотят "удостоиться"... И сколько из них хочет из того гарема вырваться уже через пару недель... А гарем должен быть тихим...

<*Тон> — Нет, ну это-то вы себе не приписывайте! "Четверо старших". Там все дела ведут четыре старшие ласковые тётки! Кларисса Клэренс...

<*Тан> — Правильно-правильно. Ведут. Уже двенадцать лет. А Ли Хуань "ушёл от мира" пятнадцать лет назад.

<*Ман> — И та же Cl+ прекрасно осознает: любой скандал в Тихом гареме — и она вылетает оттуда со скандалом!

<*Тон> — А то мало скандалов вокруг него... Одних анекдотов в Сети... А эти девицы... Стоит им оттуда вылетить...

<*Ман> — Мастер не ходит в Сеть. Мастер вообще никуда не ходит. Пятнадцать лет уже — никуда! Так что вокруг — пусть что угодно, какие угодно слухи, какие угодно сплетни, лишь бы внутри тишина. Лишь бы ему быть — вне мира. Вне общества. Вне общества Кастальского Ключа — тоже.

<*Тан> — В общем, работать на Кастальском ключе — работают, отдыхать — с восторгом. Особенно, если кто оплатит. А вот жить в той красоте у большинства не получается. Почти как на Гессе: нормальные люди здесь не приживаются: они зарабатывают и сваливают.

Трежер в естественной среде обитания выглядел красиво.

Три года тому назад, когда Галя тайком от друзей-экспедиторов зарегистрировалась в Даяне, то росточек-то для своей аватары она поубавила... Нет, по-прежнему, свернуться кошечкой в кресле у неё бы не вышло, но смотреть свысока на три четверти встреченных мужчин в виртуальной реальности не приходилось. Тем более что мужики-то, как раз, "росточку" себе поголовно прибавляли. Даже те, кому бы это вроде лет с двенадцати уже не требовалось. Да и пусть их... Сила в Даяне от роста не зависела, а вот координация движений совсем даже наоборот, причём в обратной пропорции. Коэффициент пропорциональности, правда, от единицы отличался не очень заметно, да и тот — хоть чуть проявлялся лишь на начальных уровнях. Но как раз первые шесть — они наиболее занудные: вроде бы и очков от уровня до уровня маловатенько, но горишь и горишь. Особенно когда — в одиночку. Она пока сквозь них пробилась, год угробила! И пару побед из тех времён Глоса приписывала именно своей большей увертливости — в предельных ситуациях, когда в счет шли уже не золотые, а последние грошики.

А Блейк сейчас был хорош. Высокий, статный... Он жалел, как-то что ей не довелось увидеть прошлого аватара, — трежер даже имя ему дал: Флор! — но и на этого смотреть было приятно. И дело не в чертах лица, художников концерн "Даяна" нанимал от класса выше среднего до top— professional — такие нарисовать могли, что угодно: любой каприз за ваши деньги! Но, как и подобает классным профи, главное для аватар они брали всё-таки от моделей, причем необязательно то, что видно невооруженным взглядом. У Блейка кто-то из них рассмотрел животную его суть — того самого зверя, которым он был в прошлой жизни. И это был не волк из азиатских степей, и не крыс из серых подземелий — это был кот. Причем, не из сильных, которые силой, в основном, и берут — то есть не тигр и не лев. И даже не гепард с леопардом, и не прочие, там, пумы-пантеры. Кот. Только не домашний — любитель диванов, колен хозяйки и дармовой жратвы, а дикий... Камышовый кот.

Он и двигался, как кот. Не как она — сука, конечно, дворовая, обыкновенная — она бы сейчас шла с подрагивающим, поджатым хвостом, каждую секунду ожидая отравленных кольев или гильотин... Или, может, плюнув на осторожность, бежала бы, больше вслушиваясь в себя, чем всматриваясь в эти зеленоватые мхи, покрывающие стены, а он... Пробежал десяток метров, встал, огляделся, прислушался — и опять срывается в бег! Однажды, она чуть ли не вслух захихикала, когда он с разбега запрыгнул на камень и начал осматриваться сверху... Но...

Но хорош...

Впрочем, приглядываться к нему, любоваться им она начала позже, а сначала он её опять удивил.

Первый раз тем, что, отойдя первый поворот, выпростал из-за спины свой жезл, увитый, как осенними листьями, красноватым орнаментом.

— Примета хорошая, — буркнул он, в ответ на её вопросительный взгляд. — Два раза прошёл с ним, — и уточнил, — Ну, почти два раза... — почти прошёл.

"Как он не хочет соврать мне! даже в мелочи..."

Второй, когда...

— Приготовь арбалет, — потребовал он, когда они приблизились к очередному повороту.

"Арбалет?! Мой арбалет в лабиринте первого уровня?! Ничего ж себе..."

— Бей!

Она выстрелила. Всей очередью. Её болты буквально изрешетили несчастного муравьеда... Конечно, ростом тот был с неё, и в местных переходах, питался не только местными муравьями, каждый из которых был размером в хорошую мышь, но и с удовольствием подкрепился бы зашедшими путниками, но...

— Блейк... А автобалансировка?!..

— Передохнём... — предложил он. Сел, подпёр рюкзак о замшелый камень, откинулся спиной на рюкзак... И подтвердил: — Вот именно. — Автобалансировка. Под твой арбалет. Под твой уровень следопыта, под уровень десятикратной водительницы. Ты — с теми с "сбалансированными" справишься. И пусть теперь пусть с ними попробует справиться воровка.

— Блейк, а ты знаешь, куда нам идти? А то ведь... здесь мы уже были... минут пятнадцать назад.

— Потому что следопытка, да? — Блейк улыбнулся: — Были. Я подлавливал хоть кого-то покрупнее, чтоб под твой арбалет — пришлось вернуться.

— Ты же его не видел и не слышал, даже я не слышала... как же?

— Здесь не сельва, водительница, здесь лабиринт. И лабиринт Богини, — опять рассмеялся он. Слишком громко рассмеялся. — Немного помогает.

"Он тоже почуял, — поняла она, — кто-то идёт за нами. И сейчас этот "он" недалеко. И... он ли это? а может — она? И интересно — как?" — на ерунду "про Богиню" внимания она не уделила.

Сама водительница за это время уже раз несколько привычно сыпала за спину горсть настроенной на себя пустой пыли. И два раза звякнуло. Одинаково звякнуло, судя по тону — на человека. На одного и того же человека.

Блейк молчал, он только раскачивал перед собой свой жезл. Расслабленно, бездумно... Но она уже знала: когда он хотел расслабиться — то рефлекторно закрывал глаза, а сейчас... сейчас взгляд его неотрывно следовал за жезлом.

"Кажется, присаживаться не стоит... И рюкзак снимать — тоже".

— Неуютное место ты выбрал для отдыха, трежер, — она выразительно огляделась. — Пол грязный, неровный — садиться противно. Мхи эти зелёные... Ты уверен, что в них не водятся крысы? А то ведь, если здесь муравьи с мышей, то крыса будет с хорошую кошку!

— Уж эти мне русские, — вяло заспорил Блейк. — Кошка, похожая на крысу, не может быть хорошей.

— Хорошо, — не стала спорить Глоса, — с нехорошую кошку. Учти, если на меня бросится крыса, похожая на нехорошую кошку, то меня услышит здесь любая собака!

— Похожая на хорошую крысу? А видела бы ты, какие здесь летучие мыши!...

— Тоже нехорошие?...

Но Блейк не ответил. Он вскочил:

— Бежим!

Она привычно уже протянула ему руку:

— Веди!

И они побежали.

"Ну, кто ж ещё-то! Орли, наверняка! Ну, воровка, кажется, тебя сейчас ждёт... как он это он говорил?... встреча с ледью Неожиданность!"

Этот коридор Глоса тоже помнила: вон за тем поворотом будет развилка... Прошлый раз Блейк повернул налево. И там почти сразу ещё одна развилка... и тоже налево.

— Быстрей!

И Глоса рванула со всех сил.

— Стоп! — выдохнул Блейк сразу за поворотом, — Приготовься! Один болт! Не насмерть!

Глоса приготовилась. Приготовилась прыгать назад, приготовилась рвануть вперед... Арбалет готовить не стала — на рефлексах выходит быстрее... И когда из-за следующего порота вырвался пещёрный кракодон, она болт ему в морду всадила очень быстро. Кракодон и до этого двигался не так, чтоб и медленно, а тут...

Но Блейк стоял!

Пришлось и ей — стоять! А кракодон хрюкал и нёсся на них! А Блейк стоял! А кракодон хрюкал!... А Блейк!...

Блейк вдавил камень, чуть выступающий из слоя мха — точно такой же, каких здесь тысячи! — когда до этой мерзости оставалось метров пять! — боковая плита провалилась, раскрылся проход, Блейк шагнул внутрь, втянул её, опять по чему-то там хлопнул, сверху опять упала плита...

Что там творилось сзади — легко было представить: кракодона по инерции вынесло за поворот, и он увидел новую цель...

Или не увидел, а услышал... Или унюхал... Или почувствовал какой-нибудь боковой линией... Глоса в пещёрном бестиарии особо никогда не копалась. В любом случае — приятного, этой бестии, аппетита!

— ... "Быстрей-быстрей! за ними!" — вот и добегались... Не бегают по незнакомым лабиринтам! Говорил же: ещё ночью надо было самим войти в пещёру и спокойно к утру прошли б. Так эти "ниндзи" заладили: "Блейк, Блейк..." Дался им этот Блейк" ...два раза не прошёл..." "следом — быстро и тихо"! А я не командир, приказать не могу, я прикомандированный...

А они... Это они на улицах города, может, и могут — "тихо", потому что там их среда обитания, а в сельве за следопытом — получится?! А уж в пещёре за трежером... Вот и результат: получаса не прошло, а минус один!

— ...А я предупреждал: не нужно было в слаженную группу вкраплять чужого! Нас бы они не заметили, а этот.... "трежер"... Показывал же ему пустую пыль — всё равно в следующую метку впёрся! И от кракодона не успевал он увернуться... Вот Хариши и пришлось... Не оставаться ж в лабиринте без проводника... В результате: на первом же уровне — минус один.

На втором уровне мхов было гораздо меньше — они прятались по низинкам, по нишам, по провалам. Провалов стало больше, и больше камней на полу, и стены всё чаще напоминали нагромождение валунов.

— Аккуратнее теперь, — предупредил трежер, — обвалиться всё на фиг может...

— Интересно, а конкурентка отбегалась?

Блейк покачал головой:

— Это была не Орли.

— Почему?

— Потому что Орли не пошла бы за нами.

— Почему? Хорошая тактика: ты расчищаешь, а она, как по проспекту...

— Вот, те, которые за нами пошли, "как по проспекту", и получили... автобус со встречки. Трежеры знают: в пещёрах выживают пауки, а не шершни. Орли — трежер, а эти...

— "Те"... "эти"? У меня сигналка сработала на только на одного.

— Пустая пыль?

— Ты заметил?

— А ты и не пряталась, — Блейк остановился на развилке, на перекрестке, где сходилось сразу шесть троп, посмотрел на жезл, покачал головой и выбрал соседнюю — почти в обратную сторону.

— Что-то не так?

— Несколько сильных монстров.. Или один... Но уж... Как бы ни демон... Обойдём, от греха подальше. Ты же не хочешь подправить свою с ними статистику?

— Нет, — "В подземельях с земляными демонами? В подземельях я предпочту что-нибудь крылатое", — Ты не ответил мне... И уже не в первый раз.

Блейк остановился, повернулся к девушке:

— За нами шли. От самого входа. И вряд ли это Орли. Помимо всего прочего: Орли — вошла первой, а спрятаться в первом коридоре негде!

— За ночь сделала убежище...

— Стоп! — посмотри направо! тихонько— тихонько, а то рухнет...

— Подумаешь...

— Даже, если не поранит ноги — ломайся потом по сыпухе... Уж лучше...

— Уговорил. Так что об Орли?

— Да нет, не она это. Во-первых, за нами шла группа, а во-вторых... Бывает, что трежеры, играют в догонялки, а вот прятки мы не играем — какой толк трежеру прятаться? Поэтому нет у нас подобных сильных артефактов. А простенькую иллюзию, прикрывающую каверну, я бы заметил.

— Уверен?

— Вот, смотри: что ты видишь здесь? — протиснувшись через опасное место, указал Блейк на валун, выпирающий из бугристой стены.

— Стена, камень.

— А теперь сунь в этот камень руки...

Гесса недоверчиво посмотрела на Блейка, на стену. Дотронулась — камень. Попробовала нажать — камень.

— На две ладони правее, — улыбнулся трежер.

"Негодяй!"

На две ладони правее ладони Глосы провалились — от неожиданности она отдёрнула их.

— Закрой глаза. На ощупь тебе будет проще.

На ощупь она быстро нащупала ящичек. Вынула — каменная шкатулка. Открыла — изумруды. Двенадцать камней... Мелкие...

— На втором уровне лабиринта что-то по-настоящему приятное встречается редко... — и вдруг Блейк оскаблился: — А у тебя ничего с собой нет... чего-нибудь особо неприятного?

— Особо — нет. Я — наемная водительница, а не наёмная убийца, но... — она сняла рюкзак, достала флакон. — Но если тебе не жалко оставлять камни...

— А что это?

— Я очень не люблю, когда наниматели у меня воруют.

— И?

— Настой белены едкой. Вне флакона через сутки разлагается. При попадании на кожу выжигает язвы, потому и "едкая", и ещё... при этом возникают приступы немотивированного страха. Потому и "белена". Очень сильного страха.

— Лей.

— Ну и куда её? — спросила Глоса аккуратно закрыв крышку шкатулки.

— Туда же.

— А они её найдут?

— С ними трежер. Он увидит.

— Мы натоптали здесь — вон следы наши всюду. Он заподозрит неладное... А если подмести — тоже задумается...

— Значит, подметать не будем, а будем...

— Будем наоборот?— догадалась следопытка. — Обвалим?

— Ага, — подтвердил трежер.

— ...Не командир я там был! Я им человеческим языком объяснил, что кладик очевиден, и трежер, настоящий трежер не заметить его не мог!

— Он сказал: вот вам ваш Блейк — мимо очевидного клада прошёл! И указал на прикрытую мороком нишу. Камидзу развеял иллюзию — шкатулка.

— Я сказал: не стоит...

— Он сказал: стойте! С чего это здесь ещё и рухнувшая стенка? А Мадзуки выдвинул версию, что это Глоса была неаккуратной, а когда камни посыпались — они не стали заморачиваться, а рванули, куда подальше...

— И посмотрел на меня, как на придурка... Неаккуратна! Просто они Глосу ни разу не видели: может чёрная пантера быть неаккуратной?

— Мадзуки проверил: магии ни на шкатулке, ни на камнях не было. Зато... он же алхимик — какой— никакой, а алхимик. Изумруды — прекрасные накопители маны. Он высыпал их на ладонь, заулыбался, покатал-покатал, а потом...

— А потом как взбесился: отшвырнул изумруды, заорал и понёсся... Я ему: стой! куда?!

— Он закричал: стой, там гильотина! — и тихо добавил: — скорее всего... Мадзуки и выкрика не услышал, не то, что голоса...

— Вот так: второй уровень и минус два.

— Я тело осмотрел: на ладонях язвы... Тогда обнюхал их — белена это была, едкая. Никакой магии — просто яд. И тогда я принял решение.

— На время, пока мы в пещёре он передал мне командование.

— Я только напомнил, что мы вообще-то тоже кое-что можем...

— Он сказал, что если, на стенку где надо забраться или по потолку пробежать... Или какому крокодилу хвост оторвать... И напомнил про воровку. Да я про Орли и не забывал: вот кто настоящим конкурентом был! И — по-настоящему опасной.

"— Сможете отсечь? — спросил он.

" — Вот как раз это-то мы умеем!

" — Вот и займитесь... Вперёд меня ни на шаг. Приказы — с полуслова. Махну на землю — падайте! Махну в воздух — прыгайте, и пока про землю отмашку не дам — как хотите, но висите!

А потом развернулся и повёл нас назад к перекрёстку.

— Да сколько можно! Побегали за трежером — двоих потеряли, хватит. В конце концов, у Блейка сейчас — максимум шестой уровень, а мне до десятого на тот момент на горсточку оставалось! И он здесь — пару месяцев, а я в третий год скоро войду, золотишка на всякие приблуды поднакопил, да и клан... Наши алхимики — едва ли не лучшие в Даяне — кой в чём помогли...

<*Ман> — Не, Орли их всех сделает: и Блейка, и джюссов — это её стихия.

<*Тан> — Её стихия защиту банков ломать, а не лабиринты исследовать.

<*Тон> — Серьёзно? Она грабила реальные банки?!

<*Тан> — Не грабила — сломала два выставленных в Сети виртуальных аналога. Денег огребла... И тут...

<*Ман> — И тут случился скандал с Union Credit Bank...

<*Тон> — Это она?! А слух, вроде прошёл...

<*Ман> — Вот-вот... А первое, что до всех слухов пришло в голову и в банке, и полиции, и у нас... Она пришла к нам.

<*Тан> — К ней, если конкретнее.

<*Тон> — Умная девочка...

<*Ман> — Я свела их вместе: её, службу охраны банка и налоговую полицию...

<*Тон> — А налоговики-то здесь причём?.. А. понял: утаённый полученный доход...

<*Ман> — Да. Они совместно прошли по всей цепочке их защиты, и она указала на звено, которое ей было бы не под силу, которое не под силу никому вне системы банка... От неё отстали...

<*Тан> — А потом у заместителя директора по внешним связям во время африканского круиза отказала стандартная защита — его и девицу, развлекавшуюся с ним, порвали охотящиеся львицы.

<*Ман> — Вот тут и расползся слух... Банк, впрочем, от всего отказался. А давний дружок той девицы, приводя в порядок её документы, совершенно случайно обнаружил код доступа к счёту с невероятной суммой... И совершенно добровольно сдал его в полицию. И пропал. Служба охраны банка так и не сумела парня найти.

<*Тон> — "Система охраны свидетеля"?

<*Ман> — Да уж и не знаю...

<*Тон> — А Орли, значит, а всякий случай, туда, откуда "выдачи нет"?

<*Ман> — И где в банках — конкуренты "юнионского кредита".

<*Тон> — А во главе службы контроля за неотъемлемыми правам человека — ты...

<*Ман> — Да это-то — случайно.

<*Тон> — Так, девочки. Возвращаясь к реальности: их в лабиринте — трое, нас здесь — трое. Болеть можете за кого угодно, но застукаю, что кто— то подыгрывает разными, там, "случайностями" — устрою скандал.

<*Ман> — Ой-ой-ой! Танюш, да он тебя к Блейку ревнует!

<*Тон> — Дура ты, несравненная богиня!

17. Основы сексуальных практик

— Сначала о любви, — голос Веры Игоревны был сух, вид — привычно надменен, и она, как обычно, прохаживалась меж столиков. Дмитрий Олегович занимался любимым мониторингом, а курсанты были внимательны и собраны. Что, впрочем, понятно: к шестому семестру невнимательные, особенно те, которые свою невнимательность рисковали проявлять на семинарах кураторов, были уже отсеяны. — Любовь, с точки зрения поэтов — это и сладкий сон, и тёмный мёд, и "звезда, которою моряк определяет место в океане", и "боль — знакомая, как имя собственного ребёнка". С точки зрения биолога — это внешнее проявление полового инстинкта. С точки зрения сексолога — это сам процесс спаривания людей. Но даже на своём личном опыте вы уже наверняка знаете, что любовь без секса — это тоже любовь, хоть и несчастливая. Бывает любовь без нежности и без жалости, и даже без ревности. А ревность бывает и без любви. И нежность бывает без любви, и жалость — тоже. То есть ни один из этих признаков не является ни необходимым, ни достаточным. Даже боль... Бывают счастливцы, сумевшие избежать и её. Хотя как достаточный признак — работает уверенно: если разлука с кем-то вызывает досаду — это баловство, а если боль — значит, любишь. И уже из этого можно сделать вывод, что, если определять любовь одним словом, то любовь — это зависимость.

Вера Игоревна переждала волну растерянных шорохов, возмущённых вздохов, ироничных смешков... Вслух высказаться не решился никто. Наиболее откровенно хмыкнула Стехова... Ну, что эта маленькая стерва ещё никого не любила было понятно и без того. Куратор продолжила:

— Награда за несвободу, конечно, феерична... Про ощущение счастья... Что любовь — это и есть счастье, уверены все, кто старше четырнадцати лет... Некоторые придерживаются данной иллюзии и после двадцати пяти... Продолжу: про ощущение счастья, говорить не приходится, хоть менее истинным оно от этого не становится.

Обостряются органы чувств. Например, средний человек различает до трехсот тысяч оттенков цветов, средний влюбленный — от полумиллиона. А лично для меня по ранней юности моей было шоком, когда однажды в берёзовой роще я обнаружила, что по своему пахнет каждая берёза... Год назад специально проверила... И вправду: каждая! Персонально для тебя, Стехова: секс с любимым человеком отличается от "здорового секса", как подлинник художника от тиражной копии.

Кстати, не в этом ли — в ощущении полноты жизни жертвы — объяснение, почему ни законченные стервы типа Клеопатры или, там, "Лилички" Брик, ни разномастные донжуаны не вызывают в обществе вполне естественного, вроде бы, неприятия? Впрочем, замечен специалистами и, вполне возможно, интуитивно чувствуется всеми ещё один странный факт: люди, пережившие в юности любовную катастрофу, с трудом выжившие в ней, отличаются потом завидным долголетием... — акцентировано посмотрела на скучающую блондинку и добавила: — Творческим — тоже.

Но тем не менее, любовь — зависимость... Поэтому, чем старше люди, тем осторожнее они подходят к собственной влюблённости: слишком рискованное занятие — напрашиваться в рабство к случайному встречному... Особенно, когда прошлый опыт был уже давно, и вся феерия подзабыта или... Или наоборот память ещё горит о прошлой неудачной попытке. И кажется, что можно жить по-простому: заменяя счастье — удовольствием, уверенностью, покоем... И свободой. А про любовь можно посмотреть на видео... Или почитать книжку. Вот и мы давайте вспомним книжки и рассмотрим, как эта самая зависимость проявляется явно, как затаённо...

С явной просто... Помните кавалера де Гриэ от аббата Прево? Все его убеждают:

"Опомнись, твоя Манон — просто шлюха, которой все равно с кем, когда и за сколько!... Да таких, как ты, у неё — все встречные-поперечные!

"Ну и что, — отвечает он. — У меня-то она — одна единственная!

И платит последние гроши, чтоб потрахаться с ней среди толпы народа на корабле, везущем её в позорную ссылку, в Америку...

А вот пример бархатного влияния... Я об Изольде...

И опять шорохи, усмешки, недоумения... Неудивительно: какое там "бархатное"! Совсем недавно прошел сериал о Тристане, и сейчас у всех у них перед глазами мускулистый Отто Шнайдер, с мечом прорывающийся через строй своих недавних друзей к прекрасной Юлечке Яковлевой.

(А то, что прекрасность её процентов на семьдесят — пластика великого Льва Зильберштейна согласно закрытым от общества статьям контракта, будет раскрыто не ранее, чем через одну тысячу дней после премьеры)

— Я о самом начале их истории... Помните? В Ирландию прибыл убийца принца, и Изольда решает отомстить за брата. Она берет тот самый корнуэльский меч с зазубриной, которым был убит Морхульт, и идёт наверх, в спальню. Тристан спит спиной к ней, никого нет, всё благоприятствует замыслу. Кровная месть — общепринятый на ту эпоху этический стандарт. Девушка поднимает клинок...

И тут Тристан во сне поворачивается на другой бок... Одеяло сползает...

Она видит его лицо, она видит его торс...

И она вдруг вспоминает, что Тристан убил Морхульта в поединке, в честном поединке... И меч опускается... — майор оглядела улыбающихся курсантов, — Я рада, что вы на стороне корнуэльского принца из легендарных времен и, ещё не знающей, что она влюблена, белокурой Изольды.

Но я напомню вам ещё и английскую классику XVI века, излагающую итальянскую историю, как в своего врага влюбилась Джульетта и как она после смертельной дуэли оправдала его, а не своего брата, двоюродного, правда:

Супруг мой жив, которого Тибальт Хотел убить. Убит Тибальт, который, Хотел его убить. Все обошлось.

Её любимый — жив. Остальное неважно. Тибальт? — Да хоть вся остальная Верона! — "всё обошлось".

И ещё я напомню вам русскую классику, когда казак ради прекрасной полячки пошел в бой на своих...

И ещё — горестную историю из новых времен — Ольгу и Тьера Тернер... Ольгу Азалину, которая меж долгом перед семьей и долгом перед любовью выбрала любовь...

Я не собираюсь ни осуждать никого из них, ни пытаться оправдывать. Все вы знаете суть трагедийности: правых/виноватых в подобных ситуациях нет. Но... Но вы — воины. Вы — последняя линия обороны... Кто его знает, может, за великую любовь её жертвам воздаётся там... Но тем временем здесь... Здесь вокруг вас погибнут тысячи.

Но напомню... "Никакая государственная структура не может мешать счастью своих сотрудников". И это не просто словесное прикрытие, так сказать, мобилизационного родовспомощевания... Если вы, пользуясь вашими возможностями, возможностями КОМКОНа, просмотрите историю предательств в новейших — после генетических войн — времён, то, наверное, удивитесь: предательство из-за любви официальными структурами никогда не наказывается. Предупреждая ваши недоумения: Озеровы были растерзаны толпой за несколько часов до прибытия бригады КОМКОНа, которая должна была инсценировать их гибель и вывести из Траоры. Именно так Питера Озли вытащили из Редстоуна, и он окончил жизнь со своей Клариссой на собственной ферме в окружении внуков.

Напоминаю Пункт Первый государственного уложения: "Главная задача официальных властей — выживаемость вида". Вида, а не отдельного государства!

А вырвать самку из соседнего враждебного стада или уйти за самцом во враждебное соседнее стадо — это заложенный в гены стереотип поведения. И, если стадо не принимает чужака-самца или новенькую самку, или допекло свою совсем юную парочку — то вырваться с ним / с ней / им из пещёр в чистое поле, в сельву, в пустыню, чтобы начать всё с нуля — тоже. Что, конечно, глупость с точки зрения стада, но — добавочные проценты к выживаемости тому же стаду. Ведь если землетрясение обрушит пещёру, эти двое — гарантировано выживут... И тем, кто выберется из-под завалов, будет куда, будет к кому идти — в уже освоенный оазис.

Кроме того, из молчаливого одобрения обществом всех этих джульетт, ланселотов, тристанов, из инстинктивного желания людей, если уж не влюбиться, то влюбить в себя как можно более народа, можно сделать вывод, что сильные чувства зачем-то нужно человечеству не меньше, чем каждому отдельному человеку. Зачем? Один из возможных ответов — в его посмертии. Другой — человеческому эгрегору. Третий — Богу. В любом случае из исторического опыта известно, что общества с излишне зарегулированной личной жизнью плохо кончали. И быстро.

У нас предпочитают не рисковать.

...Так что, когда после гибели Тьера Ольга Азалина вернулась на Землю — с социабельностью проблем у неё не возникло.

Ну и... Всем известный тезис из курса управления настаивает: не надо запрещать, надо желаемое частным индивидам сделать полезным обществу... Или хотя бы не допускать ситуаций конфликта интересов. Так что никто не может и не будет вмешиваться в вашу личную жизнь. Вы вправе любить / не любить кого и как угодно.

Но...

Но перед любым заданием вам придется заполнить анкету, в которой вы обнаружите ряд специфических пунктов. Например, вам предложат перечислить всех ваших сексуальных партнеров за последние сто дней. Да-да, Анастасия — именно всех! И если для этого тебе потребуется вести свой письменный учёт — ты будешь его вести! Перечень всех эмоциональных привязанностей с вас стребуют тоже. И упаси вас боже, забыть упомянуть в нём про свою любимую кошку. Или хомяка. Или рыбок в аквариуме вашего парня, — майор хмыкнула. — Но вы и не забудете. Вас научат. И упомяну уж ещё, что в отчете о выполнении задания, те же пункты надо будет заполнить опять.

Бланк официальной расписки о том, что вы ознакомлены о предстоящей отчетности и согласны работать с ней, получите сразу после окончания занятия. Заполнить и подписать её вам необходимо в течение недели. Несогласные будут переведены из Академии в училище, после окончания которого, продолжат работу в системе КОМКОНа вне оперативной деятельности.

Повторяю, данный отчет — не средство ограничить вашу свободу: вы можете трахаться сколько угодно, как вам угодно и с кем угодно, в полном соответствии с вашими моральными принципами и/или темпераментом, отчет — просто технологическая необходимость: командование должно быть уверено в вашей адекватности. Что, если вы положительно характеризуете человека, то это результат трезвого анализа, а не воспоминание о сумасшедшей ночи. И что вы не столкнулись с проблемой выбора: что важнее — три звезды с пятью планетами или гримаса неудовольствия любимого; жизнь любимой или — всей остальной команды. Именно поэтому, кстати, вы никогда не пойдете в десант с любимым. И поэтому вам придётся выбирать: трахаться с человеком или — работать с ним. Впрочем, это требование не только нашей организации.

Потому что разграничить секс и любовь часто невозможно. Очень ярко об этом у Цветаевой:

Утоли мою душу! (Нельзя, не коснувшись уст,

Утолить нашу душу!) Нельзя, припадя к устам,

Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст...

Утоли мою душу: итак, утоли уста.

А если учесть, что любовь — это система с мощной положительной обратной связью... Да-да, а что вы удивляетесь? Если бы люди по Платону искали из миллиардов свою половинку, миллиардов скоро бы попросту не стало, а так... В одном что-то затлело, в другом — от того вспыхнуло, и понесся... степной пожар... Если уж мы начали про литературу — вспомните "Много шума из ничего": есть двое, которые друг друга терпеть не могут, но им по очереди намекнули: да он / она любит тебя! И всё. Комедия кончается свадьбой.

А что за свадьбами по любви очень часто следуют разводы — не удивительно тоже: вы ведь знаете, что системы с положительной обратной связью — неустойчивы... Кстати, поэтому более долговечны избранные пары, где с самого начало решено, что всякая морковная любовь — не главное.

К чему весь мой монолог... Ещё раз повторю: вы — воины. У вас будут задания, непосредственно связанные с сексом. Не исключено, что как-нибудь вы сами можете стать объектом такого же задания противника. Так вот... Базовой целью курса "Основы сексуальных практик" не является научить вас чему-то невероятному в постели — все эти "практики" есть в сети и, кто хотел — тот давно обучился, а заодно и убедился: невероятного нет. Ну... конечно, нам, наставникам, не помешает убедиться, что в процессе самообразования вы не пропустили чего-то очевидного... Но основная задача курса: обучить вас технике безопасности, то есть уметь ограничить секс — сексом. Чтобы, утоляя чьи-либо уста, не припасть к этой чёртовой "гостье уст"... То есть — обучить вас контролю. Контролю над партнёром. Самоконтролю. Это первое.

Есть и второе... Мужчины и женщины по-разному воспринимают одни и те же действия, одни и те же ситуации. И они просто — разные. Они плохо даже сбалансированы, скоординированы, согласованы — подогнаны друг к другу. Ну, общеизвесна фраза: когда мужчины кончают, женщины только начинают. Вы должны научиться понимать, противоположный пол, должны знать, что есть что. Поэтому после каждой практики вы будете писать отчет, в котором отдельным пунктом будет подробное описание ваших действий, ваших чувств, а следующим — подробное описание действий и чувств партнёра, как вам они представляются. А следующим — сравнение этих ваших представлений с реальностью.

Отчеты поступают в билиотеку. Вам открывается доступ к базе данных вашей группы, а также агентов, закончивших служение. Как правило их уже нет в живых.

Вот и всё.

Всё будет, как обычно, как на других дисциплинах: лекция, практика, общий просмотр, общее обсуждение. Задание на сегодняшнюю практику вы найдете в кабинетах. Для большинства из вас, — да почти для всех! — это будет первый секс по заказу, секс под отчёт, секс на будущее обсуждение, а потому в выборе мы вас первые три занятия не ограничиваем, мы только рекомендуем — никакой экзотики: выбирайте тех, кто вам нравится, тех, кто вам привычен. Ограничение только одно — не повторяться! Штраф невыбранным — пять баллов. Начиная с четвёртого семинара, включится неслепой жребий. Штраф, соответственно — выключится.

И ещё: пусть никому не будет обидно, но на сегодня по медицинским показателям к практике не допускаются Пётр Севидов и Серж Бенуа.

Пётр только крякнул, Серж вскинулся, но, наткнувшись на бешеный взгляд Марии, тихо усох.

Неделю назад он забавно поддел Зин. Хохотали все, кто слышал, а потом — все, кому рассказали.

" — Он у тебя совсем сумасшедший? — поинтересовалась у Марии Татьяна.

" — Слушай, а если...

" — Поздно!

" — А если он извинится?

" — Очень советую. После — очень советую.

" — После чего?

" — Да поймёт он, поймёт!

И никакого восточного коварства: Япония — это вам не Бухара, а катана — не удавка. Просто в битве троек Зин совместно с Танюшкой отделали его до полного изумления. Петру, правда, досталось тоже: он сдерживал пятерых: Дэна — чужая тройка увела на другой край манежа, а "рыжая" Вероничка свою — сумела уговорить вмешаться.

(" — Учусь понемногу, — проворчала Машка в бане.

" — Минус десять баллов группе за недооценку противника, — обронила майор. — По участникам — делите сами.)

Так что регенерационная сессия досталась обоим парням. А после неё эксперименты с публичным сексом не то, чтобы противопоказаны, но... Медики/психологи решили не рисковать.

В результате, если раньше в группе до пары не хватало девчонки, то теперь одна из них оказалась лишней.

"Я — в пролёте", — поняла Валерия, И не ошиблась.

— Ингрем — минус пять баллов, — после окончания процедуры выбора констатировала Вера Игоревна, и улыбнулась: — Но думаю, не обидишься и ты...

— Да нет, конечно, — равнодушно ответила она.

— Лера, плюс балл за самообладание, — подал голос Дмитрий Олегович.

"Вот и буду всю ночь заниматься... само... обладанием..."

Кажется, эта мысль прописалась на её некрасивом лице тоже отчетливо...

— Минус балл, Валерия, за несдержанность, — тут же отозвалась майор. — Но я имела в виду нечто другое... Правда... видите ли... вы ещё не знаете, но по традиции на первом, на самом первом занятии — работают все. Уточню: допущенные медициной. Если ожидается нехватка — привлекаются люди из внешнего мира... Чаще всего зовут кого-то из бывших воспитанников местного отделения Академии... Из знаменитых, из прославленных... Чтоб — "последние стали первыми"... Но на этот раз... Вам не хватало девушки... И на этот раз вызвалась помочь "девочка" уж совсем со стороны... Я думаю, вы поймете её мотивы... — Вера Игоревна выжидающе замолчала...

— Ой, — через восемнадцать секунд сказала Стехова.

— Но этого же не может быть!! — ещё через шесть секунд заледенел от предчувствия чуда Давид.

— Мамочки... — ещё через четыре закусила кулак Лерка.

И дверь открылась, и в полной ослепительности своего галактического "нигде" вошла она.

— Лера, ты можешь отказаться, можешь предложить поменяться...

— Фигушки! — даже не стала дослушивать Валерия.

И хрустальные переливы смеха госпожи Одоевцевой подтвердил: больше здесь никому, ничего не обломится.

— Да-а, Вам-то что! Вы на Острове Роз, можно сказать, свой парень...

— Ольга умна, у неё безупречный вкус... С ней интересно. И ещё... — Одоевцева погладила рукой лоб, словно разгладила несуществующую морщинку, — с нею опасно... Как фехтование на катанах — без масок, без защит разных... голыми.

— Но она некрасива. Совсем!

— Ох, красоты на Острове и без неё хватает... Лев развёл... питомник!

— Лев... Зильберштейн? — с тихим ужасом от поминания великих имён спросила Лера.

— Да, — равнодушно уточнила Одоевцева. — А её красота... Да кому она от неё нужна?! К примеру, я "Тёмный мёд" раз сто смотрела, наизусть его знаю, а по-настоящему поняла только у неё... Смотрели всей толпой, и они, всей толпой, его комментировали прямо по ходу действия. Девчонки вываливали мне, очевидно, давно замеченное и обговоренное ранее, а она... Она удивляла даже их новыми, словно только что найденными, нюансами. А главное для меня, она чётко разделила, что хотел сказать Стехов тем или иным эпизодом, всей своей постановкой, и что постановка сказала — ему.

Знаешь, как это поразительно: вот режиссёр тебе ставит задачу: здесь ты неуклюжа и бестолкова. Что ж, ты пожимаешь плечами и — делаешь. А потом смотришь и удивляешься: именно здесь в тебя, неуклюжую и бестолковую, влюбляются зрители... Вот так же кто-то сверху играется и режиссерами. А они потом удивляются на сделанное собой — тоже.

— А в чём Гердт опасна?

— А чем опасна собирательница скальпов? Тем лишь, что твой скальп ещё не висит на её поясе... Я до сих пор и шага по острову не делаю без охраны, без надёжного свидетеля — изнасилует. Или, к примеру, такая мелочишка...

Ольга считала сцену у бассейна "детским незабвенным": единственным, чего мальчишка сумел от меня добиться, а потому незабываемым. Кстати, знаменитые туфельки... На самом деле — не только туфельки, а ещё и платье: помнишь на Джейн: светлое, трапеция, на ладонь выше колен, в крупных круглых красных пятнах... Чего только критики про эти пятна не нагородили!.. А меня на ту свиданку мама собирала, так что мы вместе вспоминали. И вместе вспомнили. Она даже нашла их, предъявила мне и обувку — "в цвет волос", и платье. В туфли влезть не получилось: растоптала свои ноженьки, ох, растоптала...

Так вот после просмотра мы гуляли по берегу, Ольга опять про "детско-незабвенное", а я, между делом так, сказала: руки себе целовать Валерке не позволяла. Никогда. Все её построения — раз! — и развалились... А потом вижу эту фразу в интервью...

"Да как ты!...

"Хорошо, — в лицо мне ухмыльнулась она. — Не нравится — уберу.

И убрала. Но попробуй собрать пролитое молоко... Из решета Сети мелкой ложечкой... Стыдно было в глаза Валерке глянуть... Да он отмахнулся: это, говорит, Ифка — леди Иветта, то есть — наверняка свои белы ручки приложила...

Вот такая она — владетельница Острова Роз Ольга Гердт, — и почти без паузы Одоевцева спросила: — А как ты думаешь, ваша японочка согласится со мной — на катанах? Без масок и прочих глупостей?

— Нет! — почти выкрикнула Лерка... И замолчала... Катерина молчала тоже... — Я бы — "нет", — через пару минут пришлось уточнить Лере. — А она... Она согласится. Но...

— Но?

— Она — мастер, и она... Она безжалостна.

— Как раз, что мне сейчас требуется, — улыбнулась Одоевцева. — Ну, а ты? Ты решишься, наконец, вскрыть пакет? Неужели тебе не интересно?

— А Вам? — чтобы хоть что-то сказать, спросила Валерия, встала и на негнущихся ногах пошла к столику, где в трех зеркалах отражались разноцветные баночки её пуританской косметики, тёмная бутылка вина, два бокала и белый квадрат официального конверта.

— Мне — нет, неинтересно, — засмеялась над её ужасом взрослая женщина, и, дождавшись, чтобы девчонка вытрясла всё-таки маленький листочек, объяснилась: — Там наверняка, что-нибудь про мальчишку и на всё согласную тётку.

— Да,— девчонка, наконец, заставила себя сфокусировать зрение и понять смысл слов: — "Диспозиция: Вы — робкий шестнадцатилетний мальчик. Она — взрослая женщина, только что сказавшая, что тебе можно всё. Задача: убедиться, что можно действительно всё".

— Вот же извращенец старый! — опять засмеялась Катерина.

— Кто?!

— Да ваш этот... как там его?... Мурадович... Наверняка ж он писал!

— Ой, — улыбнулась, наконец, Лерка, — Вы его за бороду, наверное, подёргали!

— Да, — пришлось признаться Катерине.

— И?...

— Облапал всю. У нормального мужика столько рук не бывает! Осьминог какой-то... Теперь, сволочь, ещё и хвастать будет: да нормальная у Одоевцевой задница: как раз в две руки уместилась!

— Да нет!

— Нет? — уже откровенно захохотала женщина, — Полагаешь, не уместится? Так по условиям игры тебе теперь можно убедиться!

— Нет! — замотала головой уже совсем пунцовая Лерка.

— Хотя правильно... — не унималась Катерина: — Твои обе ладошки с трудом на одну его потянут.

— Он хвастать не будет...

— Всё-всё-всё... Не вздумай заплакать. Я больше не буду... Иди сюда.

Один шаг девочка сделала...

— Да успокойся ты! Я не Гердт и маленьких девочек не насилую... Даже если они — такие крупненькие. И это тебе — можно всё, а я всё — только разрешаю, — и повторила: — Иди сюда.

Лера подошла, села на соседний стул.

— Ты же хотела родиться мальчишкой? Теперь видишь, каково это: не отдаваться, а брать?

— Да Вам-то хорошо рассуждать...

— Мне? До шестнадцати я тоже очень хотела родиться мальчишкой.

— Вы? Почему?

— Карьеристкой была. Мечтала прославиться, взять всё. И терять целых три года на детей казалось совершенно не справедливым. Да ещё эти месячные... У меня они больно тяжело проходили.

— А потом?

— А потом... Валерка. Мне — те самые шестнадцать, как тебе в условиях. Стояли последние дни лета, мы как раз собрались все вместе перед школой и выбрались сообща на пляж. А это был тридцать третий год. Взрослые, ну, те, которые от восемнадцати до... — женщина чуть пожала плечами, — до пятидесяти восьми, все голые. Алина первая поднялась, окинула нас с высока взрослым взглядом, ушла в раздевалку, и через минуту вернулась, помахивая купальником...

"— Действительно, — пожал плечами и встал Андрей, — чего это мы?

За ним поднялись все. Я тоже. И ничего, только солнышко вроде стало жарче греть. А потом подошёл Валерка... И... Даже брюки снимать не стал, даже рубашку... На меня взглянул всего пару раз... Оба раза не ниже талии, — Одоевцева поёжилась от далёкого воспоминания. — Как рукой по груди провёл. По каждой. И каждый раз не... не как лёгкий неощутимый бриз, а... почти грубо.

Я третьего раза ждать не стала — ушла.

" — Это у мальчишек — грудь, — улыбнулась на мой рассказ мама, — а у женщин — груди.

" — Но это же отвратительно!

" — Отвратительно, — согласилась мама, — Но сладко...

" — Нет!

Мама не стала спорить, она...

" — Ты же актрисой стать хочешь — вспомни то состояние, сыграй его! И убедишься.

Я попыталась. С налёту не вышло. Тогда стянула платье, потом сбросила прочее, села прямо на пол...

Одоевцева замолчала.

— И?.. — не выдержала Лера.

Одоевцева одним движением стянула платье. Словно светлее стало в комнатке... Скрестив ноги, опустилась на пол... Фильмы не обманывали, но... Тоненько, например, пахло гвоздикой... А какой камерой можно отметить пурышки гусиной кожи, вдруг проявившиеся у её плеча?

— Снимай всё и садись рядом...

Это оказалось просто.

— Нет, как я...

Лера, поджала пятки... Но пришлось широко раздвинуть колени.

— Вот и мама улыбнулась на решившуюся меня. Но я только потрясла головой и отключилась. Представила Валерку — маленький он тогда был, худенький — вот он поднимает голову... и его взгляд... И опять, как прямо по коже... голой ладонью... И...

И Одоевцева голой ладонью провела прямо по коже, прямо по груди Леры. По каждой. И да — это было не как лёгкий бриз...

Лера дёрнулась.

" — Отвратительно, — передёрнуло опять меня.

" — Девственница ты моя! — умилило маму.

И тут же, следом... Она меня вообще!.. Она поинтересовалась: показывали ли уже нам на уроках "основ семейной жизни" как пользоваться презервативами?

" — Мама!!

А потом... Мы в классе сыграли в дурака на раздевание... У вас играли?

— Я уходила.

— Они думали, что я тоже уйду. Но я подготовилась. Девчонки хихикали и жались, а я... "Так опадают магнолии", — потом сформулирует Андрейка. Он поэт и почти угадал, но я поэтом не была, и образ нашла попроще: я играла цветущую сакуру.

А потом — спектакли... Валерка час смотрел на меня... Было четыре представления. В конце каждого — на мне ни единого лепестка не оставалось!

И вдруг мы остались вдвоем в комнате. И надо было ждать час.

" — Стехов, — позвала я.

" — Ненавижу, — ответил он.

" — Что?!

" — Из-за тебя я ненавижу свою фамилию!

" — Валера, — тогда поправилась я.

" — Что? — как же я на него действовала! Первый раз когда взяла за руку, он чуть в обморок не грохнулся, вот позвала по имени — задохнулся: — Что?... Катериночка...

И вот тут проняло меня. Так меня никто не звал — и дальше звать не догадается.

— Валерочка, посмотри на меня,— неожиданно для себя попросила я. — Как на сцене. Пожалуйста!

И отвернулась. Как на сцене. Чтобы чувствовать его взгляд — видеть его мне было не обязательно. Лепестки осыпались сами.

Я стояла у окна спиной к нему. И первый раз он поцеловал меня в шею, сзади, под ухом... Вот здесь. Слева. Теперь у меня в этом месте — сильная эрогенная точка. Справа — нет.

Я повернулась к нему. За зиму он сильно вытянулся и был теперь выше меня.

"— Катериночка, — выговорил он.

Я подняла голову и потянулась к нему... И его руки себе на грудь положила сама.

" — Валерочка...

Женщина замолчала... Девушка молчала тоже.

— Валерочка...

Одоевцева закрыла глаза и слепо протянула к ней обе руки. Себе на грудь Валерия их опустила сама:

— Катериночка...

Да уж, это был не лёгкий бриз. А что? Буря?

"— ... не сопротивляйся...

Танец с партнёром, который чуть лучше тебя? Бой с соперником, который чуть хуже?...

"— ... доверься...

Эйфория сёрфинга? Бешеный восторг сплава по горной реке?

"— ...расслабься...

Да и там, и там, и там — ты противостоишь, ты борешься, ты идёшь к победе, и побеждаешь, и берёшь своё! А тут...

"— ... отдайся...

И там, и там, и там — себя обретаешь, а тут от тебя не остаётся ничего — ни привычной гордыни, ни привычной боли, ни привычной ожесточенности, ни привычной безнадежности, никакого прошлого, никакого будущего — только здесь и сейчас, зато... Зато — всё!

И никаких слов — только стоны, и никаких букв — только стоны, и никаких звуков — слышишь только: "Валерочка!.."

Когда она через час проснулась...

— Потянись... — смеясь, предложила Катериночка.

И ни привычная боль, ни привычная ожесточенность, ни привычная безнадежность — они вернуться не успели: Валерия счастливо засмеялась и всласть потянулась.

— Ох, хороша! — оценила Одоевцева. — Вот такой и оставайся. Не вздумай подражать мне или Стеховой — кокетничать в "маленькую девочку". Будь большой кошкой!

Она опять отвернулась к зеркалам трельяжа и, поворачивая одно из них, второе, продолжила осматривать себя со всех сторон. Задержалась на синячке на шее — сзади, за ухом, слева:

— Да-а... Боюсь ты сегодня влетишь в минуса: не получилось из тебя робкого мальчика... — и опять повернулась к Лере, — Ну, а каково быть женщиной?

— Но это же только с... — Лера запнулась, — ... только с Вами...

— Не обижай меня!

— ...с тобой... А мальчишки...

— Мальчишки!... Никогда не интересовалась девчонками... Может, я что-то упускала? — покачала головой Одоевцева, — Ты помнишь, как тебе было?

Лерка вспомнила и еле удержалась, чтобы ни броситься опять к этой женщине.

— Удержалась, глупенькая? — улыбнулась Одоевцева, — Больше не удерживайся. Ни со мной и ни с кем. Потому что это — счастье. Не твоё — их. И моё, — а потом повторила: — Значит, помнишь?

— Да, — выдохнула Лерка.

— А твои мальчишки и десятой доли того не испытывают. Их наслаждение — ты. Не столько твое тело, как твои чувства.

— А тело?! — тогда не стала удерживаться Лерка.

— На любителя, — усмехнулась женщина: — Некоторым нравятся такие мягонькие, как я, другим — тугие, такие как ты... Но мальчишки, обычно, не отказываются ни от чего, что шевелится. Что с них взять — пацаны!

— Не отказываются? От такого тоже? — девушка ткнула на расчесанную в кровь болячку, вокруг которой багровела россыпь угрей.

— Болезнь Фирдли? Ах, да... На! — женщина сняла со столика, появившуюся рядом с так и не початой бутылкой вина незнакомую яркую баночку и кинула ею в Лерку. Курсантка, не глядя, вынула её из воздуха. Посмотрела...

— Ромащик? Это что, чтоб мне хоть во сне мерзко не было?!

— Приблизительно что-то подобное и я подумала, разглядывая ваш Браслет. Хорошо, Стеховы вовремя растолковали — не успела я его в унитаз спустить.

— И?!..

— И мы в расчёте. Ты мне — Браслет, я тебе — ромащик. А то, что было только что — это никакие не расчёты — это я и ты. И нам хорошо. И всё.

— А ромащик?! — закричала Лерка.

— На ночь втираешь в кожу. Экономно. В любом месте, но, чтобы не менее двух квадратных сантиметров общей площадью. Например — дабы соединить с эффектом сновидений — по сантиметру у каждого из висков. Через неделю заживет лицо. Через две-три — очистятся руки и ноги. Всех дольше держится эта гадость на бёдрах и в низу живота. Но к концу месяца проходит и там. Врачи гарантируют минимальный срок действия в десять лет, а надеются — на пожизненно. Полный курс прошли пока четверо — 100%. Тебя наблюдать...

Дальнейшее Лерка не услышала — отключилась.

Потом набежали врачи, наставники... Резко запахло нашатырём... Вера Игоревна спросила: сможет ли девочка через пятнадцать минут танцевать? Патрик Как-же-его-там-мурадович, абсолютно серьёзно, ни разу не глянув всторону, обеспокоился: не понадобится ли девушке регенерационная сессия? Он напрасно старался: Одоевцева налила себе бокал вина, пригубила, чуть приподняла брови, сделала уже полноценный глоток и, даже не помахав ручкой, ушла в своё космическое нигде...

Потом Лера очнулась.

Потом словно сквозняки загуляли по комнатке: появилась Вера Эшли...

— Катерина, здравствуй! Развлекаешься?

— Здравствуйте, маэстро...— смиренно отозвалась Одоевцева. — Скорее, чищу карму...

— Заодно, что ли? Как ты всё успеваешь...

— Здесь — не успела. Ещё бы с десяток минут...

— Антуану привет передать?

— Перебьётся!

— Вера Эшли, — вырвалась от врачей Лерка, — Дозвольте хоть пять минут! Меня всё равно никто не выберет!

— Минус пять баллов и плюс пять минут — до разминки.

— Спасибо!

Любовница ветров отвечать не стала — вышла. Сразу утихли и сквозняки.

— Извините, господа, — обратилась к оставшимся Одоевцева, — Но моё время уже пошло...

"Умеет же!" — восхитилась курсантка, глядя, как наставники, врачи послушно очистили помещёние.

— Вы её давно знаете? — спросила она.

— Танц-классы Вера ведёт не только у вас... Я год у неё занималась — с Антуаном. Во многом, благодаря ней мы с ним лишний год и продержались... Тогда.

— Правда, что он...

— Правда. Очень тяжёлый человек, очень.

— Он — плохой?

— Волк. Хорошим быть с детства не пытался. Очень сильный, очень одинокий. Но... Зверь. Хищник. Но... Не только ж меня с ним угораздило! Ведь все знают... И она... И всё! О нём — всё!..

"Она до сих пор ревнует его?!" — поразилась Лера.

— ...Ладно, может, потом. А сейчас: не стриги волосы! Не подравнивай, не прикасайся к ним вообще!

— А если мне предложат?! "Посоветуют"!

— Наплюй.

— Как?!

— В наглую. Работодателей время от времени надо ставить на место.

— Хорошо Вам... Ой! — схватилась она щеку. И поправилась: — тебе...

— Так-то. Первый раз я рискнула в семнадцать, будучи никем — первокурсницей. Получила Джульетту и первый статус. Ну, а про последний... Чем я рискнула в последний, ты сама хорошо знаешь, — и Катерина пригладила покрасневшую щеку девчонки, — Я тебя показала своему визажисту — он заинтересовался. Волосы — его требование. Отрастут на пять сантиметров — приедет.

— Но... это же...

— Да, Лев. Тобой заинтересовался Лев Зильберштейн.

— Это... — Лерка споткнулась, но выговорила: — это ты его уговорила...

— Я попросила его совета, просто наброска, он взялся за карандаш, задумался, хмыкнул: "Как интересно может получиться...", — и карандаш отложил.

Одоецева замолчала.

— А ему разрешат? Его к нам пустят?!

— А он не будет спрашивать разрешения. Он стипендиат Фонда Высокого Искусства — если ты не знаешь — и будет вежливо просить оказать содействие, — женщина улыбнулась и поцеловала девчонку в раскрывшиеся губы... — Так, время наше кончается. Эту неделю ничему не удивляйся: ни хорошему, ни плохому. Достанут — скажи: Одоевцева рассчиталась со мной. Вы — на очереди. И... помни своё чувство... чувство женщины. Держи его — фоном, щитом, мечом! И... прослушай Вивальди "Времена года"— "Лето". Вчувствуйся... Помогает. Всё — беги.

И Лерка прямо из кресла рванула к двери.

"Вот вымуштровали... Вот как её теперь переучивать?"

На обсуждение "практики" её вызвали в конце недели. Чтоб, как она и просила — последней. Впрочем, она заранее предупредила, что комментировать ничего не будет, и промолчала весь семинар. Весь семинар она еле сдерживала улыбку: уж больно наглядной вышла иллюстрация известного анекдота: почему любовью нельзя заниматься на площади...

Да и... В Училище у них был целый курс эротического этюда... Обсуждения бывали и пожёшьче. И если в КОМКОНе особое внимание уделяли контролю над собой, над партнёром, то у них в основном — пластика, пластика, пластика...

А один и тот же этюд, но для каждой из категорий: 12+, 16+ и порно?

" — Шире ноги! Шире!

А один и тот этюд, но для комедии, бытового сериала, романтической драмы и... и порно.

" — Не слишком ли много порно?

" — Мальчик мой, успех актёра — это не только талант: бесталанных мы на первом курсе отсеяли, это ещё и удача... Понимаешь: не только труд, но и — чтоб тебе повезло! А порно — верный кусок хлеба. Вон Одоевцева, у неё было три приглашения, пришла к нам — получила Джульетту! И дочку! И "Счастье"! А если бы выбрала Нью-Йорк? Сейчас бы не фильме бы у знаменитого продюссора снималась, а только б на малой сцене какой-нибудь дебютировала... И отнюдь не на Бродвее!

Возращаясь к реальности, Валерия во время обсуждения и краснела, и бледнела, и, кажется, несколько раз пообещала себе, что уж вот этого и эту она точно убьёт... Впрочем, на следующей неделе у них будет их знаменитое "месило" — выплеснутся, все выплеснутся. Вот бедная!.. Надо будет пересказать девочке все шесть вариантов стихов про "опадающие магнолии" и построчные комментарии Ифки к ним. Описать, на каком Андрейка срывался и начинал гоняться за "критикессой"!.. Как он потом приходил опять, и она спрашивала: "Драться будешь?" — "Нет!", — твёрдо обещал он... А потом гонялся снова!

С нею самой почти угадали только в одном, впрочем, довольно очевидном: что ей подсознательно хотелось получить шанс выкрикнуть в постели: "Валерочка!", и услышать в ответ: "Катериночка"... А "почти" — потому что никакого "подсознательного": всё было осознано давным-давно, и девочке просто повезло. "Да и не только девочке", — улыбнулась себе женщина.

Лицо у Валерии уже очистилось, и "гестаповка" посетовала, что Ингрем стала слишком много времени непроизводительно тратить у зеркал.

Ну, не только она, потому что не только у неё... У всех... уже одиннадцати, даже у двух мальчишек, даже у тридцатитрёхлетнего парня — один и тот же эффект, своеобразный откат после болезни: кожа становится нежной, сияющей, словно из детства — из наивных двенадцати лет. Парню — члену совета директоров концерна — пришлось даже отпускать бороду...

Новости были и плохие, и хорошие — как ожидалось. Из хороших: Лерка уже получила три предложения на следующую практику. Одно отклонила сразу:

" — Настька, ты что — сдурела?!

" — Да-а... Всё пацаны да пацаны, а то, что творилось с тобой... Мож, я чего ваще не понимаю?!..

Остальным было предложено подождать, потому что она, Лера, то есть, ждёт ещё одного. Вот если не дождётся... Причем, сказано громко, в присутствии чуть ли не всей группы.

Конечно, всё это было не очень серьёзно, начались хиханьки, хаханьки, предположения... А Стехова вдруг "с ужасом оглянулась на своего Петра".

Из неприятностей: была у них какая-то очередная всеобщая драка, и её бросили... Далее опять фигурировала Стехова, самурайка, но не они главное, главное — что Лере никто не пришёл на помощь...

" — Добро пожаловать в клан избранных, — пришлось сказать Катерине.

А за что её саму всю жизнь ненавидит Алина Клест? А с Джульеттой? Ведь перед последним прогоном подсыпали в ужин убойную дозу слабительного — она потом ночью ("Ночи с Джульеттой" — так это теперь вспоминают) еле на сцене стояла...

" — Порасспрашивай... жаль, уже Азалиной нет... поговори с Танюшкой. Наверняка много интересного про эти три года расскажет. Про тебя саму, кстати. Для тебя это внове, но когда ещё и Зильбернштейн явится работать с тобой... Привыкай.

" — Привыкну. Привыкать быть красивой проще, чем — уродиной.

" — Тигрица?..

" — Да! Заметно?

" — Ещё не очень... — а молодец, девочка! Сразу подхватила намёк. — Только не путайся, будь именно тигрицей, а не... бешеной самкой носорога. И добивайся эффекта сходства не только пластикой...

Совсем отмолчаться Катерине не получилось. Да и к лучшему! — Под конец было сказано: и на этом про секс — всё, и продемонстрировано видео, на котором Валерию уговаривали "наплевать"...

— Извините, но у нас это штатная ситуация: разбор легенд, — пояснил ей учтивый капитан. А майор продолжила:

— Имеем легенду — вторую легенду Одоевцевой. Девочка устраивает бунт и награду получает звёздную роль от гениального режиссёра. А потом — и самого режиссёра, в придачу. Стехова?

— Мне родители в четырнадцать лет всё растолковали — я тогда выкрикнула: а вот Одоевцева!.. Мама была очень саркастична... Продолжать?

— Нет. Ингрем?

Валерия поднялась, оглянулась на Одоевцеву... И вдруг плашмя ладонью ударила по столешнице, поморщилась, подула на ладошку...

— А что без внешних эффектов никак? — полюбопытствовала наставница.

— Извините, — сразу сказала Лерка. И как-то словно закаменела. Вздохнула, выдохнула — и словно очистилась: — Итак, ситуация: первый курс, занятие, наставница, гений... — покосилась на Стехову. — Стоп! Чего ради гений мог оказаться на каком-то занятии какой-то группы первого курса?!

— Ну и чего ради?

— Он уже сам искал!

— Искал?

— Стоп... Искать самому по сотням училищ... — и до Валерии дошло: — Ему предъявили найденное...

— И знаменитый бунт?..

— С одной стороны подтвердил выбор...

— А с другой-то с другой?

— Если бы роль предложили ей, условия ставила бы Катерина... Или её родители, или их адвокат. А так, — курсантка покачала головой: — А так под карт-бланш попала она сама.

— Добро пожаловать в революцию! — очень саркастично заключила майор.

— Но...

— Давай-давай, Валерия, юная актриса-то хоть что-то выиграла? — поощрил Леру капитан.

— Легенду!

— Правильно. Во всех театральных училищах любой преподаватель любому "гению" теперь может заявить: хочешь ещё и на сцену? — пожалуйста! — как Одоевцева, десять месяцев — четыре часа сна! И до первого опоздания! И весь театральный мир — за неё! А результат: вы знаете, что канал "Альфа" был на грани бойкота со стороны Гильдии актеров? Объединенный профсоюз еле выторговал для него отсрочку в три месяца!

— Что? — удивилась Одоевцева, — А мне не сказали...

— Я, кажется, догадываюсь, почему, — усмехнулась наставница.

— Нет, — отказалась актриса, — я в любом случае не стала бы с Суреном торговаться. А он меня хорошо знает. Да и главный мой выигрыш был тогда — не в легенде...

— Феврония?

— Да. Иннокентий же просил моей руки у моих родителей без меня, до меня... Специально обоих пригласил... "Если вы скажете "нет", я ещё смогу её остановить, я ещё смогу остановиться сам, — мама его до сих пор любит, с праздниками поздравляет, он к ней до сих пор "на чаёк" заглядывает... — Я понимаю, что я только ненамного — очень ненамного! — моложе вас, я понимаю, что наше счастье с нею будет недолгим, но... Но ведь это будет счастьем..." Родители выставили условие: ребёнок сразу. Он согласился. Он уже любил меня и согласился.

— Про родителей поясните?

— Да чего пояснять?! Как только факт беременности был установлен, врачи выставили ультиматумативное требование: восемь часов сна в сутки — минимум! Вне всяких приоритетов и без любых оправданий! Каким счастьем это стало для меня! И родители облегченно вздохнули тоже: я ж к тому времени, как былинка была, и нервы уже никакими! Да и не только у меня. Как потом узнала: и в наш театр из профсоюза люди заглядывали и с нашей директрисой уже разговаривали тоже, — Одоевцева усмехнулась, — Как же я не хотела её на свадьбу приглашать!... Вот тогда и узнала, что Джульетту для Иннокентия Браги всем миром искали второй год. А Варвара Петровна на их форуме... Есть такой... Меня, не смотря на все мои статусы, на него только через три года после окончания Училища пустили... Вот там она написала: "Приезжай — нашла!" Даже без всяких "кажется", или "взгляни"... "Приезжай — нашла!"

Одоевцева встала со своего места и вышла на середину их небольшого зала. Оглядела всех:

— Теперь очень серьёзно: если я, хоть тень всего вышесказанного найду в сети — прокляну.

Паузу она держала не долго. Но проняло всех.

— И ещё серьёзно: чем я должна вам, я понимаю. Поэтому... Мой коммуникационный номер нынче стал очень легко запоминаемым: А33. "А" — очевидно означает "артефакт". Ваши ID будут в моей разрешительной базе. Разрешаю звонить только по делу. Ещё раз: по делу — разрешаю. Смогу — помогу. А могу я — многое. Дальше... Приглашаю вас всех ко мне на остров. Когда угодно, сколько угодно раз и с любой компанией. Дом большой — поместитесь. Февронии сейчас очень не хватает бескорыстного общения, простого трёпа с приятелями, чтоб не надо было за каждым словом просчитывать интересы родителей или кланов... Приезжайте! У нас такой пляж, такой сёрфинг!.. Да и я на смех молодёжи могу не удержаться и как-нибудь выбраться.

Лера, тебе всё то же, но — по какому угодно поводу. Тебе — разрешается всё! Тебя я приглашаю не на мой остров, остров моей дочери — к себе. А если даже на каникулы не выберешься — обидишь!

Валерия промолчала, опять промолчала, но все словно услышали мурчание огромной кошки.

— Ну, и последнее... Теперь несерьезное... — женщина засмеялась и повернулась к тянувшему вверх руку парню. — Давай, Давид, говори, чего хочешь?

— Ну, завидно же! Что всё — Лерке?! А нам? Ну, хоть один поцелуй! Это ж не серьёзно, да?

— Нет, — опять засмеялась актриса.— Чего ж тут серьёзного!

Она нагнулась, взялась за низкий подол легкого платья и неспеша потянула его вверх, вверх...

— А-а-а! — захлёбываясь, закричал Давид.

— А-а-а! — закричали, засвистели, завизжали остальные.

Одоевцева отбросила платье, изогнулась всем голым телом, замерла и резким движением руки остановила и визги, и свисты:

— Всё очень несерьёзно: один поцелуй, как угодно и куда угодно — пол— минуты каждому... Ещё раз: один поцелуй, одна точка, пол-минуты... Первый пошёл! Давид?

— "Мне сказали, что Саади / целовал лишь только в грудь..." — выкрикнул кавказец...

Женщина засмеялась, изогнулась, подставляя правую, закрылась руками, распахнулась, подставила другую:

— Поймай!

И её поймали... Он целовал, а она смеялась, смеялась, смеялась!... Но ровно через тридцать секунд вырвалась, оттолкнула и закричала:

— Второй!

...Ещё мальчишки целовали бёдра, пупок, губы, губы... И ещё — ту точку, сзади шеи, слева... Девушки, даже Анастасия, оказались более скромными. Танюшка, например, поцеловала впадинку под ключицей, у самого плеча.

Последней подошла Зин. Встала напротив. Расстегнула длинную молнию костюма, спустила его на землю, переступила. Замерла.

— Спасибо, милая, — воссияла великая актриса, — где у вас фехтовальный зал?

Зин повернулась и понеслась, но Катерина не отстала.

Она получила три пореза, самурайке достался один... Кровищи было... Наставники за те тридцать секунд едва не поседели... Впрочем, ночь в регенерационных камерах вселенская дива и третьекурсница КОМКОНа провели на равных и по соседству.

— Вот же гадство! — не выдержал Серж, — целоваться с Катенькой Одоевцевой и... и... и молчать пожизненно!

— Да уж... — поёжился Давид.

— Вот именно, — скривила губы Танюшка.

— Эй?... — насторожился Хольт.

— Ой, — восхитилась Маша, — я, кажется, поняла: это как с его троюродным братом, — качнула она головой на Давида, — и твоей бабушкой?

Таня кивнула и вздохнула.

— Слушайте, мудрые да розовые, а попонятней можно? — не выдержала Анастасия: — Я с самого начала поняла, что Одоевцева чего-то мутит, так что?!

— Вот и перевели... в "вербальную форму"...

— Условия запрета!... — дошло и до Зин.

— "Очень серьёзно: если я хоть тень всего вышесказанного найду в сети — прокляну", — раздумчиво процитировала коротко-стриженная блондинка... — опсс!... "выше-сказанного...", а поцелуи-то были — потом...

— Yessss! — заехал кулаком по столу Серж.

— "Ес"-то оно, конечно, "ec", — кто ж спорит! — а теперь посчитай веер ситуаций на шаг дальше, — хмыкнула Таня. — Вот, скажем, завтра... на каникулах — ты под пивко рассказываешь паре приятелей, каковы на вкус губы Одоевцевой, а на ощупь — её попа...

— Послезавтра, — уже послезавтра, ещё на тех же самых каникулах! — снимок, а то и видео меня, — хмуро продолжил Давид, — её перси лобзающего, появляется в сети...

— Откуда?!

— ...а ещё через неделю самым популярным в галактике мульт-сериалом становится "Двадцать одна ночь или Одоевцева и сексуальная практика". Хохочет вся галактика. Ночь шестая: "Одоевцева и Серж".

— За неделю сериалы не снимаются — даже мультики, — хмуро поправила Стехова.

— А думаешь, Одоевцева вот сейчас, конкретно вот в эти минуты не ругается со своим "Сердраковичем", выбирая сценариста-художника-режиссёра?

— Чёрт, опять "Альфа" в отрыв уйдёт...— откровенно расстроилась Танюшка, — как бы это маме звякнуть...

— Да вы чего?!

— А того: давненько вокруг великой актрисы скандалов не громыхало! Так ведь и подзабыть могут! Её пиар-служба вцепится в твой рассказик всеми конечностями. Включая все тридцать два зуба их канала. Вон: ты ещё и слова не сказал, а "Альфа" с "Зелёными" уже дерутся за сюжет. Спорим, что повод "поговорить с мамочкой" — Танюшке подкинут!

— Думаешь? — и умная блондиночка, заулыбавшись, повернулась к Сержу. — И матерьяльчик тоже "подкинут", если Альфе — видео с Давидом, то нашим — действительно с тобой: уж больно смачно ты "Катеньке" задницу щупал...

— Да зачем им всё это?!..

— Во-первых, — кисло начал Давид, — высокая политика: "лицензия даётся только один раз в жизни"! И Одоевцевой — тоже! И только из-за того, что она — это она... Не было никаких случайностней с "браслетом", никаких прозрений Стеховой — была целенаправленная работа огромной организации КОМКОНа: вон, вплоть до курсантов! Да, повезло найти решение нам. Не мы бы — придумали ещё что-нибудь. И это — во-вторых: реклама для конторы.

— ...А в-третьих, мы в окружении Одоевцевой — значит допуск в тесный круг художественной элиты и островных миллиардеров. Ведь, в добавок ко всей этой истории — с её к нам благодарностью, ещё есть я — дочь Дмитрия Стехова, а будет и Лерка — модель Льва Зильберштейна... Да боссы ради такого случая найдут способ и Стаса с его аристократкой к нам выдернуть!

— А ты, — мстительно покосилась рыжая на пытающегося время от времени приобнять её молодого гала, — готовься к серии анекдотов: "Одоевцева, с голодной улыбкой, входит в кабинет сексуальной практики, и Серж, прыгая на стенку..." или "Одоевцева, с сытой улыбкой, выходит из кабинета сексуальной практики, и Серж, сползая со стенки..."

— Вот же гадство! — дошло, наконец, и до Сержа.

— Вот же негодяйка: уже условия выставляет... Ященко ей возвращай!

— Условие? А по— моему, толковое предложение.

— А декретный отпуск?! Какая оперативная работа в декретный отпуск?! С нас шкуру спустят и головы поотрывают!

— Какая оперативная работа? Пара недель отдыха в прекрасных условиях — на островах! — в окружении друзей!

— ... по которым они так соскучились... — наконец-то улыбнулась майор.

Вечером у монитора, подбив итоги дня, Таня не выдержала:

— Вопрос куратору можно?

— Спрашивай.

— За что минус балл?

— За неаккуратность речи. "Мы в окружении Одоевцевой". Сколько надо Катенек, чтобы окружить всех вас?

— Но я же имела в виду...

— Ты имела "виду", а я поимела тебя. Чуточку. Но мне приятно.

— Вопрос можно?

— Спрашивай.

— Вам не кажется, что Вы придираетесь?

— Минус балл.

— Вопрос можно?

— Спрашивай.

— За что?!

— За неаккуратность речи. Это тебе мой штраф может казаться придиркой. А я — так ли это? — знаю со всей определенностью.

— Вопрос можно?

— Спрашивай.

— ...Вопрос снимается.

И цвет шрифта изменился:

— Спокойной ночи, Танюша. Ложись спать.

— Вопрос Вам можно?

— Нет, спать!

— Ты понял её снятый вопрос?

— А ты нет?

— "А не пошла ли ты, дорогая куратор?!.."

— Едва не сорвалась. Даже она. Как же их выматывает эта сексуальная практика.

18. Водяные драконы

Второй подвал лабиринта путал нагромождениями валунов, лесами сталагмитов, сосульками сталактитов, пересечениями подземных речонок... Хоть их русла уже многие столетия были почти пустыми — лишь в главном из них проблескивал робкий ручеёк, но по— настоящему сухое место найти было трудно, и здесь почти всюду журчание оттенялось, дополнялось, заменялось капелью... "Словно тиканье в лавке часовщика", — улыбнулась Орли. И всюду разросшиеся, расползшиеся по стенам, по булыжникам, по каменным наростам и наплывам бледные мхи...

На форуме Глоса хмыкнула, что Блейк сетовал на недостаточную художественную проработанность лабиринта... Ну-у-у... Может, у него какие более жёсткие критерии: нагулялся сей трежер по лабиринтам, а ей нравилось — и живописно, и точно: к примеру, вон та скала, при всей своей вычурности, имеет и достаточно мощное основание, чтобы держать конструкцию, и логическое оправдание: здесь, конечно, нет песчаных ветров, но выветривание запросто заменяется... вывоживанием! — скользящими одна за другой каплями.

Да нет, скорее всего, у лабиринтов — разные ваятели. Что ж, ей повезло, что она бродит не по шабашке новичка, а по творению профи.

Наиболее просто, на первый взгляд, было бы идти вдоль ручья: направление задаётся жёстко: всё ниже и ниже — не спутаешься, но там — ловушки, и там... — Орли поморщилась, — и там Блейк со своей подругой. Вон — разбирают очередной кладик... Видно их было довольно отчётливо: запутанная система трещин в потолке где-то там, наверху прорывалась к небу, и лучи Гелы десятым, а то и двадцатым отражение прокрадывались сюда. Но что Блейк откопал — всё равно не разобрать: средневековая подзорная труба — это вам не ноктовизор с компьютерной прорисовкой деталей... Да и не особенно интересно: что интересного для воровки четырнадцатого уровня может храниться в лабиринте — второго?

А Блейку, с его нищенским четвертым всё в копилку: каждый клад даёт, минимум, сто рейтов за сам факт обнаружения, а ведь есть ещё и золото, а ещё и артефакты... И хоть, в вещёвой мешок трежера его уровня много не наберешь, но рядом — Глоса. И уж в её сумчонку набить можно, ох, многонько!

Давайте, ребятки, тщательнее-тщательнее! Хвастайтесь друг перед другом, обсуждайте друг с другом, смейтесь...

Она не пыталась обогнать их: конечно, второй уровень — это просто, но... Но перед выходом на следующий уровень наверняка стоит какая-то ловушка, конечно тоже не слишком сложная, но... Но когда по пятам пойдет следопытка четырнадцатого уровня... Пусть уж Блейк сам разряжает ловушки и собирает сокровища — она не жадная.

И сзади сладкой парочкой Орли не пошла тоже. За ними попробовали погоняться джюсы, так их теперь — только четверо, а у входа-то прятались на два больше...

Там, на террасе она не стала показывать, что засекла чужих. В основном, потому что засекла поздно... Потому что не ждала никого. Конечно, это не оправдание — расслабилась она: игрушечная реальность, игрушечные противники... То есть, те, у которых на кону не стоят миллиарды. И когда на кону стоит не собственная жизнь, а "перерегистрация".

Они её не тронули тоже: наверное, не знали, что необходимо сделать на внешнем капище, и, на всякий случай, не стали мешать ей устанавливать идола. А она не стала заканчивать установку, при первом удобном случае ускользнув в пещёру.

Впрочем, даже во второй раз далеко от входа она уходить не стала, и когда изо всех щелей полезли монстры, каких, вроде бы, на втором этаже никакого лабиринта водиться не должно, поняла, что интуиция ей подсказала правильно: она пристроилась за джюсами.

Ниндзя прошли по галереям пещёр, как эскадра тральщиков по заминированному проливу! Их трежер первый раз попытался помочь — получив порцию матюгальников, в дальнейшем только прижимался к стенкам или забивался в ближайшую щель.

Но каким же джюс оказался занудой! Она, увидев несколько явных признаков, положилась бы на интуицию, а он в этом монстрятнике занялся полной тестировкой уровня! Однако, как ни странно — не жадным: три клада явно заметил, но сняв ориентиры у каждого из них, пошёл дальше. А может, наоборот — жадным, и просто не захотел делиться?

Джюсы ещё бы помыкались по загроможденным булыжниками переходам, меж бесчисленных подземных ручейков, прудиков, под бесконечное "кап— кап— кап", да Орли ломать ноги по нагромождениям камней надоело, и она подкинула им завлекалочку...

Теперь мальчики гонятся за ней... Что ж, дичи здесь много — пусть поохотятся, а она полюбуется... Они уже недалеко, скоро здесь станет шумно и весело, только вот партер запросто может обратиться в сцену, так что ей бы — куда-нибудь на балкон... Нет, на балконах — дешёвые билеты.... То ли дело ложи бельэтажа...

"Ох, чёрт!"

Конечно, это был вовсе не чёрт, это был крошич. Который — не от существительного "крошка": крошкой тварь с немецкую овчарку не назовешь, — название произошло от глагола "крошить": клюв у него запросто крошит и камень, добираясь до сладкого мяса моллюсков, прячущихся в трещинах скал, и кости пещёрных животных, добираясь до сладкого костного мозга. А повезёт, то и до головного — тоже.

И ведь она чуть не пропустила его клевок: тварь до последнего была неподвижна и, блеклая, в блеклых мхах — абсолютно неразличима. Хромать бы Орли сейчас, заливая всё кровью! Но в последнее мгновение воровка успела — успела отдернуть одну ногу и заехать другой... Вот визгу было бы на поверхности! Но под землей твари голосистостью не отличаются... Перехватить горло руками, — сжать, дёрнуть, тихо опустить...

Т-ш-ш-ш-ш...

Теперь обновить невидимость и вперёд — на бельэтаж!

— Слушай, ты не заблудился?

— Нет, — сжал зубы Иши.

— Мы же здесь уже были!

— Да.

— Объяснись!

— Мы это называем "тестировкой лабиринта". Я должен понять его структуру.

— И сколько тебе времени, чтоб понять его, надо?

— Чтобы совсем — до выходной двери. А предварительно — уже. Вон, у того камня мы поворачивали налево.

— Да! — Сёрито помнил и покрытый зеленоватыми мхами камень и почти идеально круглое миниатюрное озерце на нём, в которое журчал такой же миниатюрный водопадик.

— А теперь пойдем прямо. И если я понял правильно, шагов через полста — будет развилка, и мы, свернув с этой тропы направо, ещё через десять-двенадцать дюжин шагов по другой тропе выйдем к руслу главного ручья. Он ведёт к выходу. К выходу на следующий уровень.

— Что ж, идем, проверим... Правильно ли ты его понял, — проворчал Сёрито, — Да только где ж ты тут тропы-то видишь?.. — и тихо двинулся вперёд.

— Тропы — это где пройти можно.

— А где нельзя?

— Дерби.

— Чего?!

— Термин русские ввели. Это, как их "дебри" — только хуже.

— Непохоже на русских...

— Ага, обычно у них всё так серьёзно...

— Как у нас.

— Да.

И они поскакали с камня на камень, с валуна на валун...

С самого начала в пещёре ниндзя обузой не стали. Легкие, цепкие, дисциплинированные, а уж какие воины! Без них Иши не выжил бы... Пещёра, как взбесилась: обыкновенный лабиринт второго уровня, а монстры... Чуть ли ни через раз — равные ему по уровню, а через два — так и повыше. Но тройка ниндзя, это вам не один трежер! Пробились.

" — Да уж, — высказался один из них, — никогда б не подумал, что на втором этаже лабиринта почти уровень сделать можно!

У Сёрито только губы чуть дёрнулись: это ниже шестого — уровни скачут, как индикаторы скоростного лифта, зато потом.. Сначала с конского галопа переходят на человечий шаг, а районе десятого так и вообще, их продвижение напоминает больше даже не ползущую черепаху, а велосипедный сюрпляс.

Передав командование трежеру, Сёрито старался удерживаться от советов, а тем более — от указаний, но теперь, через сорок семь прыжков скомандовал:

— Стоп!

— Что? — раздражённо поинтересовался Иши.

— Нам здесь поворачивать?

— Надо же, ты сам отходящую тропу увидел!

— Нет, — озабоченно проговорил Тайхо, — Командир увидел вот что...

— Опять пустая пыль? Блейк?.. Догнали. Выходит, верно: всё-таки он собирает клады...

— А тут они есть? Мы сколько бродили — только те, несчастные изумрудики!

— Я отметил три захоронки, — покачал головой трежер. — И ещё четыре — недавно разобранные...

— И ты?!..

— На двух моих стояли ловушки. Я бы — снял. Но пожалел времени. А Блейк — не жалеет...

— На двух? А третья? Рисковать не стал?

— Кажется, зря...

— Ты думаешь, Блейк что-то знает и — ищет?

— Я знаю больше: я знаю, где он сейчас есть и что он сейчас делает — он разбирает клад, в километре от нас... Почти у самого выхода.

— Откуда ты?..

— Этот уровень я оттестировал, и теперь его чувствую: он симметричен относительно главного русла, а русло симметрично относительно центральной колонны. Клады зеркальны тоже. И та захоронка — будет зеркальна разобранной им километр назад... Помните выход антрацита? Там...

— Километр, говоришь? Это ж десять минут!

— Я рисковать не буду — пятнадцать.

— ...И он будет перед нами, занятый сортировкой и укладкой дешёвых громоздких артефактов, то есть — со всеми нарытыми кладами, а идол на внешнем капище — уже установлен. Значит, дорога дальше — открыта!

— С ним Глоса...

— Она без своих зверей. Нас против неё трое. Твой — только Блейк. Справишься?

— У Блейка четвёртый-пятый уровень... Справлюсь. И у меня будет десятый.

— Ну!... — прохрипел в азарте Сёрито.

Трежер поднял копье и чуть уколол им плечо ниндзя:

— Я возвращаю тебе командование.

— Принято! — выдохнул ниндзя. — Проводник, веди нас к ним!

— Принято.

Как-то Блейк проворчал, что лабиринт, прикрывающий святилище не его богини, больше похож на детсадовскую песочницу, чем на реальное прикрытие языческих святынь. Глоса не удержалась и упомянула о том на Форуме. Ей возразили, что, мол, квалификация и компетентность уважаемой маски не внушает абсолютной почтительности, а опытный трежер должен бы понимать, что у первобытных племен и защита была первобытной, ведь древние шаманы, это вам не розенкрейцы высокого посвящения! И нечего придираться! К шаманам — имеется в виду. Глоса в ответ выставила смайлик с высунутым языком, и спорить не стала. Что спорить о том, чего не видела?!

Да и основные претензии Блейка были не к сложности прохождения, а про скудость декора. Но здесь... Кажется, его богиня нашла себе более искусного декоратора, а первое, убогое построение по-дружески спихнула рыжей подруге.

— У тебя есть время на глоток красоты, — улыбнулся ей трежер, на вопрос, что ей-то делать, когда он попросил не мешать ему.

Да, здесь красиво. Цвета этой пещёры, к примеру, выдержаны в красноватой гамме — даже причудливо изогнутые сталагмиты, выросшие прямо из берегов небольшого озерка, и те, в отсветах невидимой Гелы, играли розоватыми бликами...— Как это? — спросила Глоса.

— Вода, богата железом, — почти не отвлекаясь, ответил Блейк, — а изогнут: источники капель гуляют.

Да... Вечное в этом лабиринте: кап-кап-кап... Один розоватый сталактит нависал прямо над озерцом, и капли с него разбивались о зеркало воды с особо акцентированным звоном. Какое б сравнение нашёл Н'Дого?... Как хрустальные бусинки о сталь щита? Нет, слишком ожидаемо... И у него был бы намёк на эротику. Интересно, что может быть эротичного в капельке, срывающейся со сталактита?

"Капелька со сталактита, капелька на сталагмите? Ой, — улыбнулась Глоса, — кажется, придумала".

Блейк к подземной капели не прислушивался. Он разбирался с кладом. Его подруга предложила весь найденный здесь сундук переложить к ней в рюкзак — не вышло. Слишком тяжелым ящик оказался, даже для нее. Блейк, потратив пять минут, открыл. Внутри обнаружились два сундука поменьше. С лёгким возиться не стал — уложил так, на второй ушло ещё пять минут. А в нём — ещё два... Все они были словно бы из железа, и у всех из их крышки были покрыты вычурным орнаментом — что-то вроде арабской вязи, но вплетены в неё были не цитаты из корана, а знаки разных алфавитов: руны, буквы, иероглифы...

Когда и в следующем выявилась ещё одна пара, Глоса решила, что красоты с неё уже достаточно, встала.

— Может, ну его? — предложила она.

— Нет, — категорично отказался трежер.

Глоса тогда махнула на всё рукой и распахнула пошире рюкзак:

— Дальше забавляйся сам! Я наберу воды?

— Только осторожно — не расслабляйся. Озерцо хоть на вид и маленькое, но оно, кажется, очень глубокое, очень... Может, это выход к местной подземной Марианской впадине? Как бы ни с местными марианскими монстрами. Всё, не отвлекай.

Конечно-конечно: более 90% собранных кладов, и на выходе полагается что-нибудь сладенькое...

Вот же матрёшки! То, что он сейчас пытался вскрыть, не назовешь уже даже кейсом — так, шкатулка... В которой наверняка будут — ещё две. Что ж в одной из них такое тяжеленное-то уместилось?

Она подхватила флягу, чуть поколебавшись, подняла и арбалет... Ну его рисковать! С интуицией у Блейка всё в порядке и, если он обмолвился о монстрах, то лучше не пренебрегать. И следопытка заскользила по уступам вниз, к берегу.

Кажется, всё у них получилось достаточно естественным... Сейчас одной проблемой станет меньше.

Она даже успела наполнить флягу и завинтить её...

А потом одной проблемой стало больше: в глубине, в прозрачной, как... как слёзы девственницы, воде подземного озера, водительница увидела размытую тень. Приглядываться Глоса не стала — она отпрянула, отбросила флягу, откинулась на спину, упёрла в плечо прижатый к земле арбалет...

Если б она стояла, если б она сидела, если б она хотя бы приподняла голову... А так разинутая пасть подземно-подводного змея пронеслась сантиметрах в двадцати над нею! А дальше было только вздымающееся вверх тело, тело, тело! И чуть оторвав ствол от земли Глоса нажала на курок — раз! два! три! четыре! пять!...

Как бы взревело подобное чудище на поверхности! А здесь... Здесь только судорожно каждый раз вздрагивала увитая варварским орнаментом кожа... И только глухой шлепок падения. Но змеюк не прикончить, нашпиговав тело сталью — критична только голова!

Глоса со спины прыжком вскочила на ноги, развернулась и... не успела:

— Та-а-антра!... — с сиплыми переливами в голосе закричал Блейк.

Он прыгнул вниз прямо от своей так и не вскрытой шкатулки, а в руках у него зеленел жезл. Трежер приземлился в паре метров от головы змея, сразу ушёл в кувырок, змей дёрнул по направлению к нему голову и — нанизался на острое навершие.

— Тантра! — с натугой опять закричал Блейк, удерживая руки, и череп монстра лопнул.

— Е— е-е-есть!.. — заревел парень и торжествующе обернулся к Глосе.

— Ага, — согласилась водительница, — и один болт всё-таки сэкономили.

Она небрежно отвела всторону ствол арбалета и нажала на спуск. Она не ошиблась. Кровищей теперь разило оглушающе, но следопытка четырнадцатого уровня уже давно определила, откуда подванивало шерстью крошича, и попала точно. Пёстрый плащ в очередной раз спас свою хозяйку, так что болт не пробил ей грудную клетку, он только пришпилил полу его к скале, он только сбил невидимость, он только заставил дёрнуться хозяйку! И она не удержалась на узком выступе скалы, сорвалась. Плащ натянулся под весом воровки, она повисла... Рукава перекрутились, запутав руки, ноги задёргались не находя опоры.

— Ме-ентра! — завизжала Орли.

— Оп-паньки! — удовлетворённо хмыкнул трежер, поднялся, поднял свой, заляпанный мозгами монстра жезл, и пошёл к ближе к берегу, к скале, к визжащей девке. За ним, шаг в шаг стелилась Глоса. — Метров семь... — вслух прикинул Блейк. — Не-е-е, не промахнусь, а рваный плащ больше ей не помощник! — и он размахнулся...

Термин "водительница" — на самом деле означает, что обладательница его должна обеспечивать безопасность ведомых. Десятикратная водительница успела посмотреть в воду, успела увидеть почти прозрачную, но стремительно наливающуюся плотью тень, она успела сбить Блейка на землю, и хоть он успел метнуть жезл, но уже не из равновесного состояния! И промахнулся... Чуть— чуть! Ещё бы всего-то с десяток сантиметров!

Жезл вошёл в камень скалы почти вплотную к воровке.

— О-о-о!... — громко выдохнула она и в пару движений распорола о его жало рукава, высвободилась, перехватила левой рукой натянутый плащ, и, упершись ногами о скалу, правой — с натугой вытянула из скалы само орудие...

"Молодец, девочка! — шепнула она себе и, подмигнув в воздух, чуть громче добавила: — Спасибо, Ментра!"

Подтянулась, выбралась на прежний уступ, взялась за болт... Нет, не поддался! Что ж, она вырезала дырку вокруг него, высвободила плащ и, пристроив жезл за спиной, обмотала плащ вокруг талии, завязав его на широкий узел...

— Эй, Блейк! — крикнула она, но тому было не до Орли. Она пару секунд полюбовалась на развернувшееся перед ней батальное полотно. Особенно хороша была Глоса: как орудовала сбитым сталактитом! Да и ладно: у них свои дела, у неё — свои. Теперь-то дорога открыта?! Воровка хихикнула:

— Эй, удачи вам всем! — и, с силой оттолкнувшись, рыбкой ушла в воду.

Как же его раздражал этот трежер! Сёрито двадцать раз пожалел, что, поддавшись интуиционному всплеску, передал Иши командование. Но, что сделано, то сделано — и они потеряли несколько часов!

Однако, с другой стороны — ведь Блейк с Глосой были сейчас перед ними. Выходит, не подвела интуиция-то! Что ж, он не стал особо сопротивляться, когда она потребовала: не высовываться!

"Почему?!" — только мысленно взвыл он, но руки, — он мог поклясться: сами! — отдали жестом приказ: затаиться!

"Какой может быть смысл прятаться, находясь под пологом невидимости уровня мастер?! — возмутился он на себя, — Кто может обнаружить, увидеть нас под ним?!"

А потом просто повторил вопрос и тут же ответил себе:

"Обнаружить невидимку, может быть, сможет следопыт уровня магистр. А увидеть наверняка сумеет — маг света уровня мастер или любой маг любой другой школы магистерского уровня... Или вор... — овка... Потому что у неё наверняка есть чистое око.

Но и он сам — хоть и не вор, но — ниндзя, и очки чистого ока у него давно куплены тоже. Использование магических предметов быстро истощает манну, у не магов запас её невелик, а он и так уже держал тёмный полог, но, кажется, экономить не время. Иши вынул из внутреннего кармана футляр, открыл, взял очки, надел их, поднял глаза...

Воровка пристроилась на нешироком выступе недалекой, нависающей над озерцом скалы, смотрела прямо на него и, прижав палец к губам, улыбалась:

"Тссс...".

— А что делать мне? — скапризничала в это время Глоса.

— У тебя появилось время на глоток красоты, — усмехнулся Блейк, — Не мешай мне, — добавил он и продолжил колдовать над сундуком.

Глоса пожала плечами и села в позу лотоса.

Орли беззвучно рассмеялась, пожала плечиками, приглашающе махнула рукой, неспешно опустилась в ту же позу, укрыла полой своего знаменитого плаща колени и откинула голову.

Метнуть в неё сюрикен — это обнаружить себя перед Блейком и ничего не добиться: не с его ещё уровнем пытаться пробить пёстрый плащ!

"Да— да", — с издевательским сочувствием покачала головой воровка и опять качнула рукой: садитесь!

Сёрито скрипнул зубами и показал остальным: ждём!

Иши не видел Орли, но взглянув на Глосу, последовал её примеру, а за ним и Тайхо с Цуёши скрестили и сплели ступени, развели руки и откинули головы...

"Сейчас наглотаемся!" — Сёрито ещё раз скрипнул зубами и тоже сел.

Чего они все ждали, он понял, когда Глоса спросила: "Я наберу воды?". Сейчас они разделятся! И она... Ну!..

Нет, рюкзак она оставила Блейку, но свой чудовищный арбалет прихватила с собой... Тот самый, первым же залпом из которого она выбила глаз земляному демону, тот самый, из которого приспешники Блейка за минуту успели уделать сорок керберов... Эх, ему бы такой! Для него он бы уже не был тяжёлым... А там... Плюс четыре к уровню стрелка, хотя бы! Что ж, вот шанс захватить трофей класса мега. Сейчас она будет набирать воду и... Нет! Арбалет она опять не отложила... Неужели что-то чует?! Хотя... Десятикратная водительница! Даже гракххи оставили шрам— тату на её предплечье, признав её особые права, приняв на себя обязательство без особых причин не нападать на неё... Только джюсы ещё не признали свое бессилие перед нею!..

Додумать Сёрито не успел — Глоса опрокинулась на спину, из воды вырвался и промахнулся мимо неё водяной дракон... Ничего себе экземплярчик! Толщиной — с хорошую бочку, с костяными наростами на морде, а зубы!... Не помогли они ему — Глоса успела всадить в него очередь... Однако, эти твари живучи, в голову воительница не попала, и сейчас будет ближний бой...

И бой — случился... Ай да трежер!

Ай да водительница! Она, всё-таки сберегла один болт и пришпилила им воровку к скале!

И тут: "Не— е, не промахнусь!" — уверил себя Блейк. Сейчас и он останется безоружным! Ну... Сёрито вскочил, предупреждающе поднял руку, показал зажатый в пальцах серюкен... Краем глаза, боковым зрением убедился: его поняли, все встали на изготовку, даже Иши. Правда, у него было не честное оружие ниндзя... Всё-таки эти трежеры — больше пауки, чем воины: он достал духовую трубку и...

И в момент, когда Блейк метнул свой жезл, три стальные, заговоренные, отравленные звёздочки полетели в Глосу, следом ещё три, и ещё!

Попали все. Как потом выяснилось, попали даже все четыре отравленные стрелки духового ружья Иши. Но не в людей. Глоса успела сбить на землю Блейка. Второй дракон тоже промахнулся мимо неё, и тоже оказался нашпигован разнообразными метательными предметами. И этого тоже оказалось мало! Два серюкена попали в голову, но застряли в костяной броне, остальные шкуру пробили. Какой-то толк был, наверное, даже от стрелок Иши... Но потом был ближний бой.

Откуда взялись ниндзя джюсов, Глоса не поняла, но раз припёрлись — то удачи вам, ребятки! Она вздёрнула Блейка с земли и поволокла наверх. Вмешиваться в схватку водительница не собиралась, только отпрыгивала, уворачивалась от изгибов двенадцатиметрового тела змея да выдёргивала, отдёргивала Блейка. Но когда прямо перед ней задёргался самый хвост дракона — не выдержала: мечом сбила ближний сталактит и прибила им окаянную оконечность к полу!

— Эй, Блейк... — послышался ехидный голосок воровки.

Погоди, стерва, ты тоже никуда не денешься, дойдёт и до тебя очередь! — Глоса даже глаз не скосила в её сторону.

Раздался всплеск. Да чтоб её в той воде драконы сожрали!

— Там выход! — выкрикнул Блейк.

— Наверх! — в ответ закричала Глоса. — Рюкзак!

— Шкатулка! — отчаянно запротестовал трежер.

— В ад её! — она увидела, как на шум боя из-за дальнего поворота вышел, явно любуясь свой статью пещёрный лев...

Выше, выше... Вот!

Выход, говоришь? Что ж... Подхватить рюкзак, сменить кассету в арбалете, подхватить опять заоравшего: "Шкатулка!.." Блейка, швырнуть его в воду... И следом прыгнуть тоже — на выход!

Нет, ещё и лев — это уж чересчур!

Хорошо, что Иши и на этот раз не полез в месилово и успел заметить, успел выкрикнуть... Иначе... Назойливо лезли в голову кадры из общеобразовательного фильма, где кот прыгал в стаю мышей и через мгновение в каждой из его лап билось по мелкому грызуну...

И хорошо, что Глоса, чисто из личной удали, пришпилила хвост водяного дракона к полу, и тот потерял свободу манёвра. Сталактитом... Сёрито оглядел эту глыбу: Да-а-а... Четырнадцатый уровень — это тебе не двенадцатый.

В общем, хорошо, что не пришлось биться на два фронта. Плохо, что трежер — это трежер: одиночка, а не воин, не член сплоченного, резонансного отряда — он остался в стороне, он не прыгнул сразу к ним, в строй. И зверь логично первой жертвой наметил не кого-то из ощетинившейся копьями группы, а беззащитного одиночку — пришлось рвать строй, пришлось переключать внимание монстра на другого.

Короче, их теперь трое. У Цуёши перерегистрация.

Что Цуёши первым рванул вперёд — тоже логично: именно он нанёс последний, смертельный удар по дракону — копьём в глаз! Заговорённое клановое оружие не подвело — лезвие пробило кости черепа, пробило мозги твари... Так что львиная доля баллов за змея пойдёт ему. И свой "ещё один уровень" он сделает. Хм..."львиная доля"... да уж!

А за льва "львиную долю" получит Тайхо: уронив копьё, он сымитировав ещё одного беззащитного, дождался прыжка и только тогда вскинул оружие! Лев нанизался на копьё!

А провернуть этот фокус у него получилось благодаря трежеру: тот не стоял болванчиком, когда зверь рвал Цуёши, а всадил отравленную стрелку из своего духового ружья в бок монстру. Теперь бы лев всё равно сдох.... минут через пять... или десять... А вот звериную сверхскорость потерял сразу.

То есть все молодцы. Все в плюсах. Кроме него, Сёрито, ведь именно под его командованием отряд получил "минус один"!

— Всем отдых, — скомандовал он. — Полчаса. И сбор трофеев. Зубы драконов вырву сам.

"Клыки первой твари отдам в сокровищницу клана, а второй — Цуёши, после перерегистрации. Его законная пара".

— Так, дамы, я же просил!

— А в чем дело?! — невинно распахнули реснички обе.

— Расскажи мне, — обратился он к Татьяне, — как можно полуметровой железякой пробить насквозь череп монстра двенадцатого уровня?!

— Сказал тоже мне: "железяка"! — там титана больше, чем феррума!

— Не увиливай!

— А что мне вилять, — пожала плечами блондинка: — в лабиринте Богини рыцарь Богини обратившись к Богине совершает действо! Сам посчитай вероятности! Я не добавила ни полпроцентика.

— А ты, — повернулся он к рыжей, — ты тоже не добавила ни полпроцентика, когда рыцарь Богини в лабиринте Богини швырнул этот кусок почти чистого титана в твою воровку?! И не хлопай своими бесстыжими глазами!

— Я таки не понимаю ваших возмущений! — пожала плечами рыжая: — в обратившуюся к Богине бросили Её жезлом! Сам посчитай... И вообще...

— И вообще, расскажи нам прагромер, с каких пор переход на третий подвал лабиринта охраняют два монстра двенадцатого уровня?!

— Твой трежер сам спровоцировал автобалансировку...

— Два! — и обе бабы ткнули ему под нос по два оттопыренных пальца. — Откуда два монстра?!

— Это была влюблённая пара, — буркнул мужчина, — А лев? Кто пригнал льва?!

— Жалко, я не подумала, про влюблённую в него львицу... Или про весь влюблённый в него прайд, — хмыкнула одна.

— Сюрпри-и-из! — хихикнула вторая.

— Ах так, ну тогда и вы ждите сюрприза. Обе!

Итак, жезл она добыла. И, наверное, именно тот, который ей нужен. С тем, который был нужен Блейку, — увитым красноватым орнаментом, — Блейк не расставался: в тройной битве он был у него за плечами, а в переходах лабиринта — в руках: Блейк явно, постоянно сверялся с ним... Интересно, каким образом? Она, сколько ни приглядывалась — понять не смогла.

А её был серым. Странно: когда Блейк прыгал на водяного дракона, показалось, что жезл отливал зеленью, а теперь... Орли даже отложила его, отошла, скользнула, не фиксируясь, по нему взглядом — серый... Даже нет...

У Андрея Синичкина в его первой, школьной ещё, книге много стихов о серых глазах "Е.О.", серых как: пепел, волчий мех, полынь, зеркало осеннего озера... как плащи третьих ангелов... Первый фильм Одоевцевой после её первого декретного отпуска, когда она ещё училась, когда ради неё опять "всё сместили в ночь", был именно о них — о третьих ангелах. Которых не смог увлечь Михаил, которых не смог убедить Люцифер, которые так и не вступили в битву... И строка о плаще — эпиграфом, слоганом фильма, и первый кадр — её глаза... Оператор получил номинацию на вселенский статус... Критики говорили, что он принуждён был соперничать с альбомом "Счастье" и — не уронил планку. А сколько пластмейкеров потом пытались скопировать "глаза ангела"! С "лисьей улыбкой" у них получалось лучше.

...И последний кадр тоже.

Ладно, хватит рассиживаться! Хватит вспоминать, как ей — девчонке, её первый мальчик читал эти стихи... Как потом у костра под гитару перед всем классом они с ним — впервые прилюдно обнявшись! — на два голоса пели "Зимний вечер".

Орли резко затрясла головой. Всё, всё, всё! Сейчас в этот подвал лабиринта прорвётся... на свою ловушку Орли надеялась мало... прорвётся Блейк и опять подкорректирует арбалетом Глоссы уровень здешних монстров. И полезут изо всех щелей зверушки и гадёныши, а больше — зверищи и гадины. Так что, вперёд!

А её жезл был не серым — он был бесцветным, он был пустым.

Оказавшись в озерце, Блейк перестал трепыхаться — дождался Глосы, крикнул ей: "Приготовь арбалет!" и ушёл под воду.

"Так-то!" — удовлетворённо улыбнулась водительница и нырнула следом. Вода была холодной — датчик сразу предупреждающе замигал, ничего, им, скорее всего, только нырнуть и вынырнуть.

Пещёру, резко уходящую вправо, с берега видно не было. Туда? Стоп! Если воровка прошла здесь, она оставила ловушку! Глоса бы поставила обязательно. Но Блейк проплыл дальше. Так... Глоса легко задерживала дыхание на три минуты, но у трежера-то почти на десяток уровней меньше...

Он обернулся к ней, показал на стену, показал на арбалет, руками изобразил взрыв, глазами изобразил вопрос. Да без вопросов! Дюжина детонирующих болтов у Глосы была. Она привычно, давно доведёнными до автоматизма движениями в несколько секунд поменяла в кассете заряд. Ещё раз указала рукой — туда?

"Да!" — подтвердил Блейк

И Глоса спустила курок. В воде движение болта видно было отчетливо. Они увидели даже момент взрыва, увидели как там началось всё рушиться, а потом... Хорошо Блейк сразу после выстрела руками, ногами прицепился к ней, да и она, откинув оружие за спину, со всей силы прижалась к нему... Их завертело, закружило, понесло... И вынесло. А потом они падали, а потом они плюхнулись. Рядом падали обломки взорванной скалы, и Глоса от греха подальше отплыла на дюжину метров всторону и только после этого всплыла.

Они были в другом озере, они были на другом уровне...

"Так его ж теперь затопит, нафиг!" — успела подумать водительница, но там, наверху, что-то в очередной раз обвалилось, и водопад стремительно истощился до ручейка... Такого же, как вон тот — слева, метров в двадцати, или дальше — метров в тридцати...

А в дюжине метров справа четко выделялся шестиугольник шлюза.

— Какой решительный молодой человек! — восхитилась рыжая.

— Он у меня такой, — улыбнулась блондинка.

— Пустили носорога в посудную лавку, — проворчал мужчина и, хмыкнув, добавил: — С брандспойтом.

— А что ж ты этими болтами не покрошила демонов? — спросил Блейк, когда они приходили в себя на берегу, когда сохли, подлечивались: Глоса наверху успела набрать туесок местной бруснички. "А я не додумался!" — попенял себя Блейк.

— Тварей земли земляной магией?

— Извини, глупость сказал...

— ...или угоди Богине! — гойша подкинула вверх ворох тряпок, который она пару раз назвала "киппокой", вскинула руки, крутанула бёдрами, и...

Ленты ткани обвили её, укрыли её... ничего не утаив.

— Как это ты?..

— Не поверишь: месяц часовых тренировок! А ведь у меня по художественной гимнастике хороший разряд, всё-таки... Шесть девчонок до сих пор освоить не могут...

— Покажи ещё! Только медленно.

— Как надеть киппоку? Это закрытое знание... Но мужчина приказывает... — гойша шевельнула плечами, и киппока медленно сползла на пол, женщина переступила через неё, — Только, мужчина, гнева Богини не боишься?

— Здесь, на Гессе?!

— Блейк Ментру видел на Гессе, Н'Дого — тоже. Хочешь познакомиться с Тантрой? Как-нибудь на охоте, в саванне? Кто-то, вроде, хвалился, что Она ему помогала... С крякшами, что ли... Да и Блейка, опять же, с его Жилиной от райтов Она прикрыла именно в этой реальности — гойша нагнулась — на прямых ногах нагнулась! — охватила руками то, что внизу — лодыжки, что ль? — повертела тем, что оказалось наверху, и снизу улыбнувшись, ещё раз спросила: — Так показывать?

— Покажи!

Гойша потянулась к своей одёжке...

— Да не её! Повернись!.. Что ты всё боком?!...

Гойша не умеет отказывать мужчине. Гойша повернулась.

Всё то время, пока Сёрито возился с клыками водяных драконов, Иши ковырялся со шкатулками: рассматривал, ощупывал, едва ли не обнюхивал брошенные пустые, пробовал открыть последнюю. Не получалось. Плохо выходило даже сдвинуть её, даже повернуть, перевернуть набок! Тайхо помогал ему, но шкатулка была такой небольшой, что вдвоём возиться с ней было уже неудобно!

— А у Блейка легче выходило, — вспомнил ниндзя, — он её даже на коленях держал.

-точно, — вспомнил Иши. — тогда всё. Опускай.

— Ты сдаёшься? — выразил удивление воин, и плавно опустил ларчик вниз, отвёл руки, отсел в сторону.

— Ты помог мне: я, кажется, понял, что в ней. Всё сходится, но тогда нам её не открыть, — он замолчал.

Тайхо покачал головой, но выспрашивать не стал: он солдат, а не лидер. Пусть спрашивает командир.

Командир как раз поднимался к ним:

— Говорил же вам — отдыхать! — раздражённо проворчал он.

— Я не физически устал, — объяснился трежер, — бой вымотал. А спокойная привычная работа восстанавливает едва ли не лучше, чем сон, — и указал на шкатулку: — Её надо взять.

— Бери, — разрешил Сёрито.

— Я не донесу. Тяжёлая она для меня.

Сёрито попробовал приподнять — получилось только со второй попытки:

— Ничего себе! Чего это в ней?

— Надо брать, — ещё раз повторил Иши.

— Нет, — отказался Сёрито, — мне ради неё тогда весь рюкзак опустошить придётся.

— Надо...

— Нет! — эти трежеры помешаны на сокровищах! — Лучше скажи, как дальше пойдём? Выход же там? — он указал на успокоившееся озерцо.

— Да, — тихо ответил трежер.

— Оттуда больше никто не выскочит?!

— Вряд ли. Порог второго уровня, только второго. Класс монстров— защитников более— менее соответствует остальным в этом подвале, но то, что их было два — уже перебор, — Иши явно вчувствовался в себя, и подтвердил: — Нет, теперь безопасно.

— А ловушка?

— Порог второго уровня, — повторил трежер, -либо-либо. Либо монстр, либо ловушка. Да и воровка, а потом Блейк... Они ж прошли. Хотя Блейк там только что что-то серьёзное наворотил — разворотил, если точнее. Вы сражались, а я приглядывал: он как бы себе не новый проход пробил.

— А— а— а... — понял воин, — побоялся влезть в ловушку воровки?

— А может — что не хватит дыхания обезвредить её с первого раза.

— Так что будем делать?

— Что прикажет командир.

Намёк был достаточно прозрачным. Передавать командование не хотелось, но Сёрито сразу понял: придётся. Для порядку и чтоб потянуть время, поискал возражений — и, как ожидалось, не нашёл: мерило эксперимента — результат, трежер прошлый раз результат выдал. А в очередной потере очередной раз виноват не он. Единственное, что себе Сёрито позволил — вздохнул. А после этого обнажил катану и уколол ею правое плечо трежера:

— Я передаю тебе командование.

— Принято! — улыбнулся трежер и поклонился.

Сёрито поклонился в ответ... Ещё и для того, чтобы скрыть тихое, неожиданное своё удовольствие от неуставного, необязательного проявления уважения трежером.

Рисковать трежер, по своему обыкновению, не стал: его обвязали верёвками, он нырнул, не торопясь, в три захода обезвредил наспех брошенный воровкой чёрный кипятильник, присмотрелся к замку и только после этого, выбравшись на берег, скомандовал:

— Собираемся! Десять минут на сборы.

— Да готовы мы!

— Нет, — его голос был негромок, — Ты понесёшь шкатулку.

— Я же объяснил!..

— Ты всё убираешь из своего рюкзака и несёшь шкатулку. С самым ценным, что у тебя — поможет Тайхо. Я помочь не смогу: у меня забито всё, почти под завязку. И — как раз тем, что нам здесь с большой вероятностью понадобится.

— Но... Ты понимаешь, что самое ценное у меня — всё?!

— Ты отказываешься?

Отказаться от выполнения приказа кланового командира?! Сёрито буркнул:

— Я уложусь быстрее.

И Иши опять удивил его: он опять поклонился. И — опять вне всяких уставов! — сказал:

— Спасибо.

Пришлось ответить поклоном!

— ...А спешить не надо: мне нужно время передохнуть. На выходе из этого подвала ловушку я снял. Но на входе следующего... Либо воровка, либо Блейк... либо оба... — он сел откинулся спиной на скалу и прикрыл глаза: — В общем, пойдём очень аккуратно. Очень.

19. Третий уровень храма Тантры

Третий подвал лабиринта отличался от второго разве что сухостью — ни бессчётной капели, ни бесчисленных ручейков здесь не было. Соответственно, ни каменных сосулек, ни каменных наростов не было тоже — просто чистые пещёры, подземные ходы, подземные лазы...

Конструкторы виртуальных лабиринтов давным-давно придумали небелковую квазиживность, эдакие подземные проходческие комбайны, питающуюся прямо минералами и оставляющие за собой почти ровные тоннели... В потаённых местах которых встречались кучи пустой породы с намешанными в них россыпями драгоценных камней... Орли даже пару таких, — две штуки! — очень перспективных, замаскированных под обычные завалы, увидела. Да маскируй не маскируй, а как замаскировать синеватое сияние, исходящее, истаивающее из них? У первой задерживаться не стала: скорей, скорей! Пока Глоса по наущению трежера не вдарит по какому-нибудь местному таракану очередью из своего чудовища, и не пробудит из небытия чудовищ местных. То есть совсем наоборот: как раз пробудит.

Встречи со зверушками, с положенным этажу подвала классом, её почти не задерживали: свою стремительность она холила и нежила и развивала в ущерб многому прочему. Так что ни местные волки, ни местный крокодил за ней просто не успевали. Да и силы на двенадцатом уровне по-любому хватало — хвосты поотрывать она в лёгкую могла бы и тем, и тому. С крокодилом тешиться силушкой не стала: по его пятиметровому телу, перепрыгнув через разинутую пасть, просто пробежала. А со стаей волков пришлось маненько повоевать: они её зажали в тупике, когда воровка решила-таки выкопать хоть парочку алмазиков-изумрудиков. Обалдеть: две тающих синевы на одном этаже подвала!

Из оружия всех ближе оказался блейковский жезл — и это оказалось хорошо: словно ещё добавилось силы, скорости, удачливости. Она покрошила всю дюжину, не получив ни одной царапины, ни единого укуса! Но намёк сверху поняла: помчалась дальше... Лишь западню пристроила... И у этого выброса — тоже.

Как же его всё-таки раздражал этот трежер! Сёрито честно старался держать себя в руках, старательно убеждая себя, что результат превыше всего, что осмотрительность ещё никому не мешала, что без него и его проклятой осторожности они бы уже дюжину раз как проходили перерегистрацию! Ну, не дюжину... Да кто ж его считал, может, именно столько! Предпоследний раз — на переходе, когда он заставил всех обвязаться веревками, и предупредил, чтоб "аккуратненько!". И никто из них не напоролся на установленное навстречу потоку копьё, прихваченное с поля боя Глосой. А последний — у драгоценного выброса... Сёрито слышал, конечно, что такие существуют, но чтоб увидеть тающую синеву собственными глазами!

" — Десять минут! — попросил он у новоявленного командира, — Всё равно пора передохнуть!

" — Да! — не выдержал даже Тайхо.

Ещё бы! — даже за вычетом 25% от добычи в пользу клана, один бы камешек, вырытый из кучи грязи под синеватым туманом и... И полностью можно было б обновить амуницию, к примеру. Причем — на пределе своего уровня! Или уже бы — под уровень следующий... Или купить у клана этот самый следующий уровень!

" — Нет, — тихо ответил Иши. — Десятью минутами не обойдёмся, — и пояснил: — Нутром чую: ловушка здесь.

" — Ты её видишь?

" — Нет...

" — Только десять минут! — Сёрито почувствовал, как колеблется трежер, — десять минут ты ищешь ловушку, найдёшь — оцениваешь. Если сразу, в лоб она не разбирается — уходим, а если наоборот... Ещё пять минут! Максимум пять минут или — только до трёх камней, чтоб каждому... Представь, а вдруг там — слёзы ангела...

Западню трежер нашёл на четвёртой минуте, а потом... Потом, убедившись, что трежер прав, Сёрито сам увидел и другим показал, как её устанавливали: дырку он показал в стене, где наверняка был вбит воровской ледяной костыль со шнуром... Вот по шнуру... А потом шнур сдернули, костыль без него растаял... Вот же стерва!

Пытаться в пять минут справиться с западнёй воровки двенадцатого уровня трежеру девятого он запретил. Ну, не запретил, конечно: что он мог "запретить" командиру?! — отсоветовал.

А после опять — занудливая "тестировка лабиринта". Хорошо, хоть монстры здесь особой монстровостью не отличались — нормальный третий-пятый уровень, никакого риска, достаточно быть... аккуратным... Вон даже Иши походя снёс пару-тройку тварей из стаи крапчатых упырей — летучих кровососов местных.

Нет, Сёрито всё понимал: он — ниндзя, его затачивали под стремительный удар, удар на результат, результат, не считающийся с потерями! Он — клинок! А трежер... Крот ползучий... То есть раздражение его — естественно, но неоправданно.

Но целый мешок добра, годичным трудом нажитого?! Нет, как же всё-таки его этот трежер раздражал!

— Всё, — вдруг сказал Иши и остановился. — Что-то мы делаем совсем не так, и я не понимаю — что. Не знаю я куда идти — правильно. Не знаю!

— И что?!

— Останавливаемся.

— Чего ради? Совсем недавно же отдыхали уже.

— Полчаса, — трежер вдохнул, выдохнул и закончил: — На глоток красоты, — и добавил уставной фразой: — Исполняйте!

— Принято, — пришлось ответить Серито.

— Принято, — подтвердил Тайхо.

— Только ещё...

"Чего ещё-то?!"

— Отойдём в сторону, от тропы... Вон в ту нишу. И ещё — ты накинешь на нас невидимость.

— Командир, ты понимаешь, что у меня маны осталось — как раз на те полчаса, а то и меньше?

— Я понимаю, — опять вздохнул Иши. — Но здесь перекрёсток.

— Вижу. Три тропы.

— Четыре. Вон за той каменюгой — отсюда плохо видно — ещё одна. И ещё, вон там, видишь словно тень лежит? — может, и вправду просто глубокая выемка, но скорее всего, начало ещё одной тропы — пятой, а во-о-он там — устье какой-то пещёры, у которой может быть выход на ещё какую-нибудь тропу. То есть мы всегда сможем куда-нибудь да свалить отсюда, но и вывалиться сюда, на эту поляну за эти полчаса может кто или что угодно... А куда сваливать нам отсюда — я не понимаю. Может, за полчаса разберусь.

"Поляна! Это у него поляна!"

— ...Так что от тебя невидимость — для людей, а я кой-чего своего добавлю — тварям земли... — и он наконец, посмотрел в глаза Сёрито, — И всё-таки... Здесь всё-таки красиво.

— Принято! — скрипнул зубами Сёрито.

Он выполнит приказ. Он даже попробует разобрать, что же здесь — очень захотелось перейти на русский и выматериться! — что же здесь такого "красивого"?! Но он разберётся. Разберётся и глотанёт!

— У-у, какая уютная пещёрка! — восхитилась Глоса. — У нас есть время? Задержись на пару минут...

Водительница встала на невысокий камень, подняла вверх факел... На третий этаж подвала отсветы Гелы уже не проникали, но абсолютной темноты не было тоже: среди сотен разновидностей мхов, расползшихся по уступам стен повсюду встречались флуоресцирующие пряди. Но их света хватало, только чтоб не разбить голову о какой-нибудь каменный выступ или не переломать ноги в какой-нибудь каменной трещине. С факелом — лучше. У Блейка имелась парочка — вечных, как их называли. На пятьсот часов на самом деле. Потом приходится искать алхимика, чтоб перезарядить. Ещё такой факел не даёт угара, даже кислород из воздуха не выжигает, а горит — вполне естественно: огонь, дым, свет... Разве что дым — не пахнет, разве что света гораздо больше, чем видели в средневековье...

А время — было. Блейк положил руки на плечи Глосы, чуть привлёк к себе. Девушка послушно прислонилась... Блейк улыбнулся: на Гессе она бы сейчас плечами заслонила всё. А потом улыбнулся опять: на Гессе ему пришлось бы к её плечам — тянуться. И ещё вопрос, была бы она сейчас на Гессе — послушной... И ещё вопрос, — опять улыбнулся Блейк: — а что ему, какая ему самому она нравится больше?

Поляна, на которую любовалась его подруга, на самом деле была перекрёстком: сюда сходилось шесть путей. Однако, предвкусия привокзальной сутолоки тропы не создавали. Может быть, потому что входы/выходы не оставались пустыми провалами: один из них маскировался под пещёру, пару прикрывали каменные надолбы, остальные были особо роскошно задрапированы мхами, а просветы, уходящие вдаль, только добавляли ощущения простора.

Высоко вскарабкаться на стены, плавно переходящие в свод, у мхов тут не получилось, и чистый камень предъявлял широкие переплетающиеся, перекрученные зеленоватые жилы...

— Что это, малахит? — спросила Глоса.

— Да.

— Почему ты не злишься на меня? — не тему и не лад вдруг спросила девушка.

— Из-за шкатулки?

— Не только...

— Ты когда-нибудь злилась на дождь? Или на ветер? Или на зиму? Можно, конечно, но проще — потеплее одеться. Или перебраться в южное полушарие. Я никуда перебираться не собираюсь.

— Уж сколько раз мне говорили, что я — как стихийное бедствие.

— Почему — бедствие? Просто — стихия.

Блейк замолчал. Минуту было слышно только слабое потрескивание факела.

— Ты понимаешь, что этими словами разрешаешь мне — всё? — тихо спросила Галя.

— Да, — тихо ответил Блейк.

— Из тебя плохой торговец...

— Да, — ещё тише ответил он.

"Сколько же раз ты оставался без гроша?"

На этот вопрос Блейк отвечать не стал. Он только резко вскинул руку, указывая на недалёкую стену, на недалекий тянущийся к потолку пласт малахита, а потом опять — обнял покрепче.

Глоса ахнула: зеленые линии ожили, они изгибались, образовывая сложный узор, образовывая рисунок, рисуя лицо, фигуру... Тщательной проработки не было — это было, хоть и в полный рост, но как карандашный набросок, только не черно-белый, а рыже-зеленый: рыжие волосы, волосы, волосы, зеленое платье, зеленые на голых руках и босых ногах браслеты, зелёное ожерелье. И только жезл, чуть выглядывающий у неё из-за плеч, был серым, был бесцветным, был... пустым.

Женщина попыталась выйти из камня — не получилось. Из каменного монолита вырвались только руки, — и глухо звякнули широкие кольца браслетов — да только чуть высвободилось лицо...

— Тебя услышали, — проговорила Богиня и успела улыбнуться, прежде чем её опять затянуло камнем.

Впереди был тупик. Оформлен он был как провал метров в десять шириной, а уж сколько там, в глубину — можно только гадать: туман застилал пропасть с полутора метров. В качестве издевательства или заманухи на той стороне в стене, перекрывающей проход, отчётливо просматривалась дверь. М-м-м... Десять метров, двадцать пять сантиметров... Нет, не перепрыгнуть... Можно было бы вбить в стену крюк с верёвкой и переползти... Но так Орли рисковать не будет: кто живет в тумане неизвестно, но что он хищник — так это наверняка. Нечисть какая-нибудь типа смутляницы или голодора... А то и стая пиранидок... Как выскочат, как выпрыгнут... И косточек не останется.

Придётся возвращаться на центральную поляну. Со структурой лабиринта Орли вчерне уже разобралась и надеялась, что на этот раз уж точно пойдёт к выходу из него. Хоть здесь — было ближе всех, а вот... Всё-таки на поляне надо было идти через пещёрный выход. Или через ближний закаменный? Да пересекаются они наверняка, а угадать, который из них короче — невозможно. Вернётся — поинтуичит перед каждым, может, поможет.

Да всё равно, поплутать ещё, конечно придётся, но плутать — уже сближаясь с переходом на следующий уровень, на последний, с внутреннем храмом.

Ладно, пошли... Но на последок...

Орли достала из кармана тряпочку, кисточку, пузырек с тушью... Нарисовала, написала, помазала — обернула тряпкой первый попавшийся камешек и запулила им в стенку. Он вмазался, раскололся, тряпочка развернулась и приклеилась к стене.

"Вот так!" — хихикнула воровка, развернулась и лёгким размеренным бегом направилась к перекрёстку. А сзади, ткань, прилепившаяся к стене, темнела, темнела — и стала совсем неразличима. И на скале теперь выделялась только рожица с торчащими во все стороны нечёсанными космами, дразнящаяся высунутым языком, да под нею надпись: "А вам слабо?!"

— Что это было? — Сёрито едва вытерпел положенную полудюжину минут тишины после ухода трежера с водительницей. — Это то?! Это Она?

Отвечать, давать очевидные ответы на пустые вопросы не хотелось, но показывать, что командир ниндзя потерял лицо, не следовало тоже. К счастью, можно было ограничиться одним словом:

— Да.

— Но тогда, выходит, этой богине угодить будет сложнее... То ли дело с Тантрой — хорошо подраться и готово, а здесь...

— У Тантры уже есть рыцарь, и если он станет ещё и рыцарем Ментры...

— Невозможно. Один у двух?

— Рядом с ним Глоса...

— Вот именно. И если Блейк создаст клан, и обе Богини — одна через него, другая через Глосу — будут в его хранительницах... Идём!

— Нет. Ещё не истекли полчаса... И ещё...

— Что ещё?

Что "ещё", показал Тайхо: пока лидеры спорили, он отошёл, достал инструмент и вбивал долото в малахитовую трещину камня, в котором недавно жило тело Богини.

Сёрито вздохнул... и заставил себя поклониться Иши. Иши учтиво вернул поклон. И тут загрохотало: у Тайхо откололся и обрушился целый пласт... Мешки у всех были под завязку, так что, много малахитовых обломков взять не получилось, но потом даже Сёрито не стал возражать, когда Иши опять указал на нишу, где прежде прятались они.

Они едва успели: только-только устроились, только-только обновили заклинания, как в дальнем выходе ниндзя услышали шаги, а следом и трежер увидел внешне-нескладную фигурку воровки.

Орли вошла, огляделась, с недоумением взглянула на груду малахитовых обломков, повозилась в них жезлом, пожала плечами, задумалась. Махнула рукой, подошла к входу в пещёру, постояла, словно бы принюхалась, отошла. Переместилась к недалёкому от пещёры выходу, укрытому за каменным надолбом, опять принюхалась, почесала остриём жезла затылок... Отвернулась и решительно двинулась к пещёре. Через минуту её шаги перестали слышать даже ниндзя...

— Вот же, гадина! — не выдержал Блейк.

— Что так? — Глоса всё никак не могла отвести глаз от мерцающей голубоватой дымки на здоровенной кучей камней. Тающая синева! Часик посидеть, разгрести булыжники, выбрать только то, что увидишь сразу и... Что там у вас в мечтах? Доспех ангела? Масс-детектор? Сапоги Гермеса? Или просто плюс уровень-другой... а кому так и третий-четвёртый? Да, даже она могла бы, продав драгоценности отсюда, докупить рейтов на следующий уровень! — Воровка?

— Да!

— Тут и джюсы были...

— Значит, тоже увидели и не рискнули. Вон, видишь, камень справа... Видишь, вокруг него нет пыли?... Он упирается в потолок, а чуть выше — трещина? А куда она ответвляется?

Глоса проследила и машинально отступила на шаг.

— Ловушка?

— Предупреждение! "Только суньтесь!" — называется.

— Но не могла же она минут за пять... Трещина-то старая...

— Трещина — старая, а камень сдвинут совсем недавно. Ловушка ли это, именно это ли — ловушка или это отвлекалово, и как снять настоящую — за пару часов я разобрался бы...

— Нет у нас этой пары часов....

— Нет, — согласился Блейк, — но раз она, стерва так... Дай-ка арбалет!

Поначалу Орли даже не поняла, что происходит, она остановилась, присмотрелась... А потом охнула: "Да они там совсем сдурели, что ли?!", развернулась и, что есть мочи, понеслась обратно.

— Да это же не адекватно! — закричала рыжая.

— Я не понимаю Ваших, госпожа Богиня, возмущений! Посчитаем?

— Ну?

Прагромер, улыбаясь, встал, подошёл к тёмному шкафу, протянул руку — стекло послушно посветлело и растворилось...

Блондинка поморщилась: в Даяне копируют сказочное средневековье — начали его копировать и на Гессе. Благо, с видео-электроникой изображать колдовство не многим труднее, чем с помощью колдовства копировать возможности электроники...

Интересно, что нём? Но она не стала приподниматься: и у влюблённых есть своя виртуальная дипломатия, своя бухгалтерия... "Не интересно мне и всё!"

Тем более, что рыжая не заморачивалась разными глупыми, находу выдуманными условностями:

— Что это за чудо?

— Американский калькулятор середины XX века, но его мы брать не будем — а то, ты ещё скажешь, что я ручку неправильно кручу. Вот.

— А это что ещё за конструкция?!

— XVII век. Русские счеты. Подлинник. Костяшки выточены из бивней мамонта. Дерево — сибирская пихта.

Он вернулся, сел, положил "счёты" на свой ажурный столик...

— Про мамонта — здорово в стиль, — буркнула рыжая.

— Всё очень просто, — довольно хохотнул мужчина, — смотрите: два... — он отщёлкнул две костяшки, — плюс два, — он отщёлкнул ещё две, — получаем: раз, два, три — четыре! Сходится!

"Чем бы мужик не тешился...", — вмиг отобразилось на двух женских личиках.

— Имеем. Блейк — девятый уровень.

— Восьмой!

— Был. Но он кончил монстра двенадцатого уровня...

— Основное сделала Глоса!

— Правильно: ему насчиталось только 30%, но, когда он присовокупил выход на следующий этаж лабиринта — ему хватило, — и прагроммер по одной отбросил влево девять костяшек, — и ещё, он — рыцарь Богини — на данный момент находится в лабиринте одноименной Богини, то есть, плюс два уровня, — прагроммер бросил влево последнюю костяшку, потом весь десяток — вправо, а влево одну, из ряда выше, — это десять, — и тут же ещё одну влево из предыдущего ряда, — одиннадцать получается... Так?

Женщины промолчали.

— А запулил в того несчастного крысюка он из арбалета, дающего плюс три уровня стреляющему, — ещё три костяшки полетели влево, — а ещё, у него за плечами имелся активированный — признаем: наполовину активированный, жезл Богини... Это ж плюс сколько? А не слишком ли я добрый? Да нет. Потому что...

Мало кто знал, как появляются земляные демоны. Орли теперь могла хвастаться: она увидела процесс собственными глазами: каменный выступ шевельнулся и начал расти, понемногу формируя голову, понемногу с него отваливались каменные обломки, которые, зашевелившись, тоже начинали расти, понемногу формируя на каждом по две головы...

Орли неслась назад к поляне перекрёстка, лихорадочно соображая, что делать?! Завалить проход? Тварям земли?! Только подпитаются внешней магией и прорвутся, даже особенно не замедлившись... И против земной магии почти бессильна магия воздуха, и магия огня — тоже. Магия воды! Правильно: вода точит камень! Правильно: своих керберов — почти полсотни! — Глоса в недавней битве перебила именно ледяными молниями. А что есть у неё?

И тут раздался вой первого кербера, вставшего на след...

Да есть и у неё!

— Бежим!

Глоса вскочила, закинула рюкзак на спину, развернулась...

"Куда? Бесполезно же... — но он привычно подчинился, — Потом разберёмся, правильно ли: она какое-то решение уже нашла, а он — нет!"

— Куда? — выкрикнул он набегу.

— На перекрёсток!

— Я первый! Пропусти! — она послушно чуть приняла влево, и он по стенке обогнал её, — Зачем?

— Тут мне тесно! Зажмут меня.

— Нам! Нас! — поправил он её и повёл бег. — И — след в след!

...Потому что демона будет два. Два — разом.

Трежер поднялся, признал Сёрито, ровно через тридцать минут. Он выглядел отдохнувшим, целеустремлённым и собранным. Он был — как стрелка компаса! И он улыбался.

— Ты понял, куда нам?

— Да. Кратчайший путь — за воровкой. Но мы туда не пойдём...

— Ловушки?

— Да, она обязательно оставит западню. Мы пойдём через проход за камнем — он тоже ведёт к выходу... А за нею пусть пробивается Блейк.... Сейчас он доберётся до тающей синевы, поймет, что девчонка тут уже побывала, значит, выхода нет, и. ...

И в этот момент Тайхо поднял руку: внимание! Все замолчали и замерли...

— Что это? — не понял Сёрито.

Трежер лучше разбирался в бестиарии земли:

— Керберы... Керберы гонят Блейка.

— А там? — указал в устье пещёры Тайхо.

Сёрито опять прислушался.

— И там керберы. Гонят воровку.

— А мы?!

— От демонов не уйти. Подождём здесь — всех.

— Из воровки — никудышный воин, — проворчал Сёрито.

— Из меня — тоже.

— А я всё своё оставил — там!

— У тебя... там... было что-то против демонов Земли в подземелье? — тихо, почти отрешённо поинтересовался трежер.

— ...Нет, — пришлось признать ниндзя.

— А у меня — есть. И оно — здесь.

Сёрито замолчал, но потом всё-таки высказался:

— Разреши совет?

— Да.

— Пусть сначала посражается водительница! — и не удержался от доли сарказма: — Десятикратная...

— Действительно, — сразу согласился Иши, — у нее так хорошо получается.

— А нас уже пригрето место, — высказался Тайхо и кивнул на их нишу.

Джюсы поглядели друг на друга, улыбнулись друг другу и склонились друг перед другом в совершенно синхронных поклонах.

— Ох...

— Что?

— Слушай туда, — указала Глоса на зев пещёры.

Особо прислушиваться Блейку не понадобилось: вой керберов с изначала рассчитывался таким, чтоб его слышали. Издалека слышали... Мощь львиного рыка, азарт своры гончих, безнадежность волчьего воя...

И тут из пещёры выкатилась воровка. Увидела противников, замерла... А потом услышала вой стаи, другой стаи, стаи, которая гналась не нею.

— Довыпендривались?! — прошипела она, не обращая внимания на наведённый на неё арбалет. — И что теперь?!

— Сражаться, — бесстрастно ответила Глоса. — Возьмешь арбалет? Блейк в одиночку его ещё не потянет. Да и... кажется, с жезлом у него лучше получается.

— Не-е-е, — покачала головой воровка, — я лучше тоже — с жезлом, у меня с ним тоже получается неплохо.

— Отдай! — потребовал Блейк. — Он — мой!

— Бери, — сразу согласилась Орли, — и я не участвую в схватке. И перерегистрация всем. С двумя демонами с их двумя дюжинами керберов в подземельях вы только вдвоем не справитесь.

— Да толку от тебя!.. — Блейк направился к ней. — Это тебе не по углам прятаться! Жезл!

— Я беру на себя керберов. Всех.

— Блейк, стой, — воительница уже вытащила из рюкзака свой доспех, но повернулась к воровке, — Как?

— Этих, — она мотнула головой назад, в сторону пещёры, — вот этим, — воровка разжала кулачёк, в нём поблескивала небольшая сосулька.

"Скол", — узнал Блейк.

— Пятнадцать зарядов, — уточнила воровка. — А тех — из арбалета.

— Ты же отказалась!

— Да ну его, — с забавным ужасом открестилась девчонка, а потом отвернулась от Блейка и крикнула: — Эй, кто попользуется? — она нагнулась, подобрала камешек, кинула...

И словно лопнуло стекло...

— И тут они! — пробормотала Глоса. — Что ж, Блейк, давай... — было видно, что ей хотелось выругаться, но она обошлась коверканьем слова: — дипломатизируй!

"Вот морока!" — прописалось на лице трежера. Он с натугой поднял арбалет, и повернулся к джюсам:

— Кто?

Джюсы неспешно поднялись. Вперёд выдвинулся самый крупный из них... Впрочем, и он был не выше Блейка.

— Я, — чуть поклонился он, представился: — Сёрито, — и опять поклонился.

— Блейк, — пришлось поклониться и трежеру.

— Глоса, — махнула рукой водительница, на большее её не хватило: она натягивала кольчужные штаны.

— Орли, — присела в дурашливом книксене воровка.

— Иши, — поклонился второй. И опять: поклон Блейка, взмах рукой Глосы, книксен Орли, — Думаю, смогу обездвижить одного из демонов. — и повторил: — Одного. Минут на пятнадцать. Первого?

— Первого беру я, — вмешалась Глоса.

— Второго, — тут же согласился Иши, — но мне надо, чтобы он остановился, чтобы он не двигался, чтобы оставался на месте. Хотя бы на несколько секунд.

— Я попробую, — покачал головой Блейк.

— Я помогу, — поклонился третий джюс. И ещё один поклон: — Тайхо.

Блейк безучастно поклонился в третий раз. Реверанс от Орли уже выглядел так, как будто на ней были километры бальных нарядов, килограммы косметики и центнеры золотых украшений. Глоса как раз затягивала пояс... Все трое джюсов смотрели на неё, смотрела на неё и, так и не распрямившаяся, еле держащаяся под тяжестью своих километров, килограммов, центнеров, Орли...

Глоса оглядела всех, опустилась на одно колено, склонила голову:

— Мы принимаем вашу помощь.

— И благодарны за неё, — быстро добавил Блейк.

По классификатору бестиария Даяны начальный уровень всех демонов — двенадцатый. Плюс два уровня при действиях в родной стихии. Не стоит с демонами Огня сталкиваться в охваченном пожаром городе, демонами Воздуха — в бурю, а Земли — в пещёрах.

Против всех них, как и против прочей нечисти эффективна светлая магия., но она совершенно нерезультативна против всего остального, так что выжить клирику в одиночку почти невозможно. Все мощные маги Света — клановые воины, их — мало, а остальным... Остальные играют в известную игру — ножницы/камень/бумага.

Магия Земли хороша против демонов Воды и Воздуха. Против Огня — магия Воды, она же традиционно используется против демонов Земли, но эти твари к магии, к не Светлой магии, вообще восприимчивы слабо. К примеру, цепные ледяные молнии Глосы своими осколками покрошили бы стаю любых хищников, а керберам потребовались прямые попадания. Незатронутые — уцелели. А они-то — лишь приспешники... Против самих же демонов остаётся только честный прямой бой.

Глоса подошла почти к самому зёву чёрной пещёры. Сёрито расположился чуть в стороне. Установил вокруг себя шесть кассет с арбалетами. Вскинул оружие, опустил, ещё раз. Ещё...

— Твоя цель — керберы, — Глоса расстегнула ремешок на ножнах, стряхнула их на землю, ногой — задвинула в расщелину, упёрла остриё двуручника в землю, расслабилась, опять повернулась к Сёрито, — Раз мы не бежим, демон придержит псов, и они выберутся вместе. Керберы — твои. Делай, что хочешь, но до меня они добраться не должны. А я не пущу к тебе демона. Ясно?

— Принято.

— И всё? — хмыкнула девушка, — И ни одной претензии на тему, кто здесь командир?

— Сражаться плечом к плечу с тобой, водительница, честь для меня.

— Ой, только не надо больше кланяться! — засмеялась Глоса.

— Принято, — вежливо согласился джюс...

И тихо улыбаясь — поклонился.

Точку второго боя выбирала Орли. Неподалёку от неё держались Блейк с Тайхо, а Иши огляделся и устроился чуть в стороне, у небольшого выступа, рядом с грудой, судя по всему, недавно обвалившихся камней. Повозил в них руками и собранную зеленоватую пыль втёр в лицо.

"Тоже мне — боевой окрас ирокеза", — проворчал Блейк. Отмахнулся от собственных мыслей, вслушался, керберы приближались

— Промахнёшься — не повторяй, — тихо посоветовал Тайхо. — Одиночек мы добьём. Отсекай стаю. Уже с тремя — нам не справится.

— Тогда как вы собираетесь справляться с демоном?

— Не потребуется, — пожал плечами Блейк, — От нас требуется только остановить его. Сама его не трогай: сколы к нему не пробьются.

— Да знаю...

— А не будет керберов, — мы обойдём его и заставим повернуться, — пояснил Тайхо. — Он и встанет.

— Ты левша? — спросил его Блейк.

— Да, правда, удачно? — улыбнулся джюс, — Я буду держаться слева.

Блейк ответить не успел, не успел в ответ даже улыбнуться.

— Йа-а-а-а-рау! — раздались отголоски бешеного вопля.

— Йа-а-а-а-рау! — раздалось с другой стороны.

Это были уже не керберы — демоны сами почуяли добычу.

— Они уже близко, — предупредил он воровку.

— Успею, — отмахнулась девчонка. — Скол быстро тает, а вдруг лишняя минуточка потребуется. — Хочется его использовать до последней капельки.

— Капля — слабое оружие, — высказался трежер.

— Ну-у-у... — скорчила капризную рожицу воровка, но спорить не стала.

Договорил за неё Тайхо:

— Как беззащитна / Как неуничтожима / Капелька воды

— О-о... — успела удивиться Орли.

И тут из зёва тёмной пещёры вывалился первый демон. Блейк заставил себя остаться на месте: там — не его бой.

Демоны стремительны, но зато — медленны. Глоса прыгнула к нему и его туша не успела освободить проход. Керберы в дюжину голосов завывали сзади, но выброситься вперёд всей стаей не могли, они протискивались поодиночке, максимум парами, и Сёрито расстреливал их. Стрелял он хорошо: точно — каждый болт находил цель, и хладнокровно — пара болтов просквозила буквально в паре-тройке дюжин сантиметров от Глосы. Да, не все выстрелы оказывались смертельными, некоторые керберы умудрялись перехватывать выпущенные в упор стальные стрелы, но тут же следовал ещё один выстрел, а однажды потребовался даже третий — неважно: псы до неё не добрались. Заорать на него ей таки пришлось: джюс, покончив с керберами, затеял бестолковый обстрел главного монстра. Сёрито внял: отложил арбалет, обнажил катану и шагнул вперёд.

Каждая смерть связанной с ним твари била и по демону: его дёргало, его корёжило, он пропускал удары, но ещё, каждая смерть добавляло ему ярости. А ярость монстра — это добавочная скорость, добавочная сила, добавочная неуязвимость....

Демоны — медленны. От камня, прикрывающего вход в пещёру до групки людей было метров пятнадцать. Люди не убегали, и демон будет надвигаться на них с изначально заложенной в него скоростью — 4 км/час.

"То есть, — наспех сосчитал Блейк, — (4000 м) / (3600 сек) — где-то чуть-чуть больше метра в секунду. Значит, у них есть пятнадцать... ладно, тринадцать секунд... Вечность!"

Сбоку чуть хрустнуло — сосулька от удара по камням раскрошилась, но тут же из-под земли выбился и поднялся полутораметровый ледяной столб.

"Сантиметров двадцать пять в диаметре, — прикинул Блейк, — хорош..."

Вот тут из-за каменного надолба и показался демон. Вокруг него бились, визжали, ярились керберы. Двое сразу не выдержали — рванулись вперёд. Мгновением позже — не секундой — мгновением! — демон вперил взгляд в Блейка и — словно узнал его!

— Йа-а-а-а-рау! — взревел он, и остальная стая бросилась на людей.

"Вот чертовка!" — волей-неволей восхитился трежер.

Он всё-таки немного надеялся, что девка отложит жезл или хотя бы уберёт с него руки, но Орли не дала ему шанса: левой рукой она прижала жезл к столбу сколов, а правой... Ну, представьте, что перед вами столб из ледяных дисков, вы кладете ладонь на верхний, прижимаете и отбрасываете в сторону цели, потом кладёте ладонь на следующий... И у вас... м— м— м... двадцать четыре таких диска.

А теперь сделайте полтора десятка таких движений за три секунды! И каждый раз — попадите!

Впрочем, несколько раз она всё-таки промазала. Нет, первую тварь Орли наверняка пропустила специально. Тайхо и Блейк встретили его в два клинка. Джюс просто снёс мечом обращенную к нему голову, а трежер вбил свой жезл сквозь глаз твари ей в мозг. Тут же отпрыгнул, катанулся вперёд, приподнялся на колено и обеими руками засадил жезл в брюхо распластавшегося над ним в прыжке адского пса. Вскочил.

— Йа-а-а-а-рау!! — заревел перед ним обеспамятевший от боли демон.

Керберов не было. Блейк успел увидеть, как осыпался в серый пепел последний.

— Отвлекаю! — раздался визг сзади. — И-и-и!..

И Блейк, краем глаза заметив начавшееся движение слева, рванул вправо, на надолбы камней, которые выпирали из-под земли всего в полутора-двух метрах от демона, но тому прямо в морду летели три скола, а слева прямо по скале несся ниндзя.

Мгновение потребовалось монстру, чтобы отбить ледяные диски — все одним движением: и тот, который вроде бы уже врезался в уродливую башку, и те до которых было ещё поболее метра — все они все просто рассыпались в снежную пудру. В следующее мгновение демон выбросил левую лапу к Блейку, но трежеру предыдущего мгновения хватило: он сорвался с надолба и запрыгал промеж камней.

— И-и-и!.. — опять завизжала девчонка, и ещё три скола полетели в чудовище.

— И-и-и-я! — закричал ниндзя, рубанул катаной по колену монстра и отрыгнул в сторону.

— А-а-а! — во всю дурь заорал и Блейк и полоснул по тянущейся к нему лапе. Пара пальцем отлетело, из раны брызнула грязно-коричневая кровь твари.

— Йа-а-а-а-рау! — завопил демон, отдёрнул лапу, другой отмахнулся от сколов, чуть потерял равновесие и...

Нет, он не упал: вокруг него сгустился и обратился льдом воздух. Белая глыба сковала его. Так он и просвечивал в ней: отмахивающийся, отдёргивающийся, падающий.

Блейк ни мига не затратил на разглядывание — он помчался к Глосе. К его удивлению воровка понеслась туда же.

Что дело плохо, Глоса поняла сразу. Услышав, что это не призванные демоны, а только что зародившиеся, она понадеялась, было, на лучшее: всё-таки последний, которого она кончила — хоть и с помощью Блейка, был пятого уровня, а этот нулевого. Но... Но с тварью Земли не стоит связываться в подземельях. И в одиночку.

Было не до атак. Она еле успевала уходить от ударов каменного топора и каменного цепа. И это в самом начале схватки! Выносливость демонов всяко больше людской, а выносливость — это сохранение скорости... Особенно её доставал цеп. У стальной цепи, державшей полуметровый бугристый булыжник, был казалось свой характер, который знал, и которым вовсю пользовался демон. Оплетаясь вокруг задетых камней, цепь резко меняла направление полета своего булыжника и предугадать, откуда полетит он, было почти невозможно. Приходилось реагировать по факту — когда до факта оставались последние сантиметры. А когда, при этом, то сверху, то сбоку, то почти снизу молотил и молотил ещё и другой "факт"...

"Дело плохо", — успела в очередной раз подумать Глоса, в очередной раз отпрыгнув от цепа, а мечом отклонив удар топора — блокировать его впрямую, она даже не пробовала. И тут в вытянувшуюся, натянувшуюся цепь ударил болт её арбалета. И ещё раз! Цепь в двух местах лопнула.

— Йа-а-а-а-рау! — взревел демон, отбросил то, что осталось от цепа и двумя руками ухватился за топор.

"Ай да джюс!"

Но тут джюс сделал глупость: он отложил арбалет и бросился в атаку, на открытую демоном спину.

(— А-а-а! — раздался из неподалёку крик Блейка. Тоже воюет, видать).

Демон встретил Сёрито ударом ноги назад, чем-то вроде уродливой и прямолинейной копии маваша гэри. Из джюса выбило дух, он отлетел метра на четыре, ударился о стену, рухнул. Демон обратился к нем — добить топором. Открыл спину... Ах, это была ловушка на неё. Тварь тем же ударом ноги попыталась покончить и с ней, но у неё-то четырнадцатый уровень, а не... какой там у парня? Она увернулась от копыта и вогнала меч в... ну, у человека там почки, а демона, понадеемся, тоже что-то серьёзное. Он не довёл удар топором по джюсу, зато локтём заехал по скуле Глосы.

Из неё тоже выбило дух, она тоже отлетела метра на три, тоже рухнула и тоже пару секунд приходила в себя. Демону бы хватило.

Да и очнувшись, в себя она пришла не сразу: перед глазами ещё всё плыло, прыгало, металось, она никак не могла сфокусировать зрение и рассмотреть, что же такое — алое, в руках у Блейка, что это такое — бледно-зелёное, в руках воровки, и что такое — грязно-серое, вокруг которого они прыгают...

А когда, наконец, нащупав в кармане аптечку, и всадив шприц в бедро, очухалась — грязно-серый монстр осыпался в серый пепел и пропал.

Глоса поднялась. Огляделась. Неподалёку Натхо помогал встать Иши. У чёрного выступа копался в камнях последний джюс, а Блейк шёл на Орли. Та пятилась.

Воровка пятилась, но Блейк шёл на неё. Своё он вернёт.

— Жезл! — потребовал трежер.

— А разве мы не договорились? — попыталась воровка потянуть время.

— Никаких договоров — не было. Жезл — ты украла. И сейчас — вернёшь! Жезл!

— Фигушки! — вдруг захихикала девка.

— Чего?!

— Блейк! — успела выкрикнуть Глоса...

Почти успела. У Блейка под ногами уже что-то взорвалось и клубами непрозрачного дыма затянуло всё. Что-то заскрежетало...

Чтобы выдернуть из рюкзака прозрачник и активировать его, водительнице потребовалось секунда. Ещё шесть, чтобы артефакт очистил воздух — ни джюсов, ни воровки уже не наблюдалось. Зато была отчетлива видна ледяная пробка, затыкавшая вход в пещёру. Ещё через пару десятков секунд Блейк поимел удовольствие лицезреть точно такую же в зеве пещёры за камнем.

— Вот же стерва! — выругался Блейк, — когда только сговориться успела?!

Тут со звоном разбилась о камень сорвавшаяся с глыбы льда, заморозившая демона сосулька. Лед таял.

— Я тебе сейчас плохой помощник, а один ты с демоном не справишься.

— Тогда бежим.

— Куда? Всё перекрыто.

— Да, вон там, через чёрную пещёру, самый короткий путь. Здесь, — Блейк указал на тоже запечатанную ближнюю пещёру, — длиннее. Но вон там — мы выйдем всё равно. Если надо — переодевайся, и — бежим!

Джюсы не бежали. Недлинная пещёра вывела их на ещё одну полянку, где журчал чистый источник. Сёрито был ещё плох, ему требовался час на восстановление, они и встали.

Ручеёк тонкой струйкой бежал по бесчисленным уступикам скалы, чуть посверкивая в свете люминесцирующих мхов, и на каждом из уступов наигрывая свой собственный негромкий мотивчик. Иши достал из рюкзака коврик, постелил, опустился...

— Ещё глотануть красоты хочешь? — спросил из-за спины старший ниндзя.

— Да.

— Воровка нас обгонит.

— Её притормозит Блейк.

— Демон же оттает раньше прохода!

— Да.

— Блейку, даже на пару с Глосой, с ним не справится!

— Нет, — согласился Иши. — Хоть на пару с Орли он такого же одолел, но ведь по тому был уже нанесён первый удар — Глосой. И Глоса в результате вышла из строя. А ты и прорваться не сумел, — джюс помолчал и добавил: — Зато с арбалетом у тебя здорово получилось. Я тот кусок цепи, тобой отрубленный, подобрал. Алхимики с руками оторвут. Себе 10% возьму, остальное — твоё. По-моему, честно. Согласен?

— Да, — поклонился Сёрито.

Иши церемонно встал, ответил поклоном, сел и всё-таки спросил:

— Не жалеешь, что арбалет — оставил?

— Нет. Это чужое оружие, не взятое с боя, и не отданное с добром хозяином. Ему нет веры. И я не вор, — но не удержался, вздохнул... но мотнул головой и, как освободился от наваждения: — Так что Блейк?

— Он пойдёт третьим путём.

— А, ты говорил, ловушка!

— Ловушка.

— И?

— Блейк что-нибудь придумает.

— Что ж, ты-то не придумал?!

— За мной не приглядывает Богиня.

Сёрито промолчал почти минуту. А потом, также молча, достал из своего рюкзака чистый вязанный коврик и пристроился рядом.

На переодевание у Глосы ушло менее полуминуты, и они понеслись. Притормозили только два раза. Первый — на четвёртой минуте, когда пробирались сквозь двойную гильотину, второй -на двенадцатой, когда пришлось искать отнорок от катящегося на них круглого валуна.

— Отлично, — откомментировал, отдышавшись, Блейк, — кажется, здесь мы всё-таки первые. Ну, ещё немного, ещё минут пять... Бежим!

"Уже выход?!" — удивилась водительница и ошиблась.

Через пять минут Блейк просто перешёл на шаг.

— Передохнём немного, — задыхаясь, объяснился Блейк. — Пятнадцать минут теперь явно кончились, демон вырвался, потуркался в запаянные выходы и пошёл за нами.

— С нашей полуторной скоростью?

— Да. Так что спешить — бессмысленно.

— Но должна же быть какая-то наивыгоднейшая скорость?!

— Его изначальные четыре километра в час. Хоть в себя придём за это время.

— Время? а расстояние?

— А расстояние, то есть путь до точки встречи, ни от времени, ни от скорости не зависит.

— то, что мы отмахали, пока демон был недвижен. Мы оторвались километра на два с половиной, в лучшем случае — на три. Так что, максимум, через шесть — должны найти выход... — он вытер со лба пот, — Найдём.

— Ты уже всё подсчитал, прагромер?

— Привычка, — пожал плечами Блейк, — да и что там считать: всего лишь два уравнения с двумя неизвестными.

Выход нашли они через четыре километра.

— Вот же стерва! — откомментировал Блейк рисунок на другой стороне провала.

— Ты повторяешься, — откомментировала Глоса, но её интересовали более практические вопросы, — мне переодеваться?

— А ты что — не перепрыгнешь? Здесь метров десять — не больше!

— Я — да. Ты — нет!

— Думаешь? — улыбнулся трежер.

— Десять метров двадцать сантиметров! Я сделаю почти двенадцать, потому что я — водительница, у меня прыжки — в базовых навыках. У тебя — нет.

— Вот ты меня и перетащишь.

— Смеёшься?!

— Ты удивишься, — опять улыбнулся Блейк. — А пока... Минут же пятнадцать у нас ещё есть... Сколько тебе надо для разгона? Точно?

— Зачем тебе это?

— Да кончить демона! Я ж на нём, может, даже уровень сделаю!

А дальше он только измерял расстояния, ставил яркие метки, убирал с тропы разгона камни, чтоб не дай бо... не приведи Богиня — не споткнуться, не поскользнуться... Что ж, Глоса тоже потщательнее — по стопам! — вымерила дистанцию разбега, чтоб точно выйти на толчок правой, чтоб никаких лишних случайностей — хватит!

""Ты удивишься..." Удиви меня трежер! А то и у тебя будет повод удивиться!"

Вне зависимости от их собственной скорости:

Согласно промеров Блейка демон должен бы нагнать их через метр после начала туманного провала! Но надо, чтобы он не успел затормозить, а потому: догони нас, демон!

— Нам уже скоро пора будет возвращаться на Гессу, — напомнила она Блейку.

— Скоро, но ещё не пора. Ещё полтора часа у нас есть. А то и два...

— Полтора Блейк, — покачала головой научница, — Ты мне обещал. Реальность ждёт.

— Ладно... Я что-нибудь придумаю. Веришь? — он схватил её за плечи, развернул к себе, она подняла лицо, встретила его взгляд... В реальности они не стали удерживаться — поцеловались бы, но в Даяне... В Даяне прикосновения неощутимы — даже прикосновения губ... — А пока ждём. Сейчас уже должен показаться демон...

"Он придумает.. Ты веришь? — спросила себя Глоса, и улыбнулась: — Верю".

А вот и демон...

— Йа-а-а-а-рау! — их увидели.

— И— а-а-а! — не выдержала и завизжала в ответ Глоса.

— Не выплескивайся! — заорал Блейк, он дождался, когда монстр, гулко топая, размахивая каменным топором — уже и прибарахлился, гад! — добрался до первой метки и заорал опять: — Старт! Боги-и-и-и-ня!..

И Глоса начала разбег. Блейк держался хорошо. Уцепившись за её руку он двигался шаг в шаг с нею, дыхание в дыхание! Сзади топот тоже ускорился. Давай!

— Йа-а-а-а-рау! — демон уже почти настиг их.

"А если Блейк не учёл длину рук?!"

Учёл. Они прыгнули, демон их не достал, и Глоса сделала то, чего не предвидел Блейк: она швырнула его вперед и разжала руку.

— Ну, госпожи богини, и как это понимать? — Антон отвернулся от экрана, где Блейк вытягивал наверх уцепившуюся за край провала Глосу. — С каких это пор трежер приобрёл чёрный уровень по прыжкам в длину?

— Фу-у-у... — облегчённо выдохнула Татьяна, когда Глоса выбросила своё тело наверх и поспешно откатилась в сторону. А там, где только что были её ноги, сгустилось несколько колечек тумана... сгустились и опять рассеялись.

— Да нет, именно это-то — понятно: рыцарь Богини в лабиринте Богини с жезлом Богини, да ещё и... — он не удержался от доли сарказма: — под её личным присмотром... У него такой коэффициент удачи, что и на спутницу хватило.

— Там больше хватило плоти тела демона...

— Не увиливай! Как он смог перепрыгнуть 10 метров?!

— Вот прагромер и посмотри на свои коэффициенты, — буркнула блондинка и ладонями разгладила себе лоб: — Сама не понимаю.

И тут захихикала рыжая:

— Что?!

— Вспомнила! У него же...

— У меня сапоги с мягким антигравом. Ещё ко второй вылазке на твои рейты купил. Понравились. Сходил к алхимикам — усилил, — Блейк поморщился на затихающие вопли демона: пираниды догрызали нечисть. — Всё, не отвлекай, буду открывать дверь, — и полез в рюкзак.

— А мне что делать?

— Приготовься. Может, вот-вот, и увидимся с воровкой, — и Блейк ухмыльнулся: — Озадаченной.

— "Может"?...

— Может, уже рванула назад, может, уже затаилась и теперь втихую дожидается джюсов: назад три уровня с разбуженным монстрятником ей в одиночку сделать будет затруднительно, но я всё-таки очень надеюсь... — Блейк почти оскалился... — Я в прошлом лабиринте почти полчаса столбом простоял: уж больно неожиданно... А наш путь как бы не самым коротким получается: наверняка вот это — тамбур перед выходной дверью! Всего лишь тамбур! И святилище! А здесь... — он, наконец, вытащил из рюкзака жёлтый прямоугольничек, — а здесь всё будет просто и быстро. Только надо быть аккуратным... Всё не отвлекай.

Нет, полчаса на то, чтобы придти в себя от некоторой оторопи, Орли не понадобилось. Да и на последующую ругань — на разные там: "стервы!", "козы волосатые!", "богини драные!", а также на некоторое количество матерных выкриков (впрочем, по ядовитости даже их пересилило по слогам проговоренное, прошепченное, прошипяченное: "ко-ми-тет-чи-цы!!") — ушло не более минуты. А потом взломщица начала думать.

Трежеру, когда он начал думать, чтобы решить квест, понадобилось две-три секунды. Воровка и здесь опередила его.

"Блейк? — после чего подумала она. — Он пойдёт на третий выход, упрётся в ров. Ему придётся возвращаться и драться, всего лишь на пару с Глосой драться с демоном... И, даже победив — лечиться после сего славного подвига. То есть у меня перед ними четыре-пять часов форы. Первыми здесь будут джюсы. Кстати, уже скоро. Интересно, с чего это они мне помогли? Может, тоже поняли, что без жезла не войти и, спасая меня, не дали Бейку завладеть полным комплектом? Дождусь их, за ними и выйду, — решила она. — Нет, конечно: сначала выйду раньше их, а потом — следком-следком. Ну а пока..."

Она, не спеша, подошла к алтарю. Фигура идола проявлена была уже отчетливо, явственно просматривался и водопад гладких волос, угадывались даже черты лица. Орли не выдержала и покрутила дулю перед...

"На-тко, выкуси, Татьяна Валерьевна!"

Наверное, это она сделала напрасно, потому что, как только подняла с алтаря серый жезл, из-за спины услышала:

— А теперь отдай его мне.

"Блейк?! Здесь? Уже?!"

Отвечать она не стала, она прыгнула через алтарь и остановилась...

— Ну, не твоё ж... Отдай! — тихо и убедительно попросила её Глоса. Убедительности очень помогал вид её нацеленного арбалета, да и расстояние — метров пять... Против трежера она бы ещё сплясала, а против воительницы...

— Ну, не всё ж тебе от нас прятаться — мы тоже, кое-что можем, — улыбнулась водительница. — И отойди от алтаря. Сначала кровь свою на него должен пролить Её Рыцарь, — и она опять улыбнулась: — А уж потом — литром больше, литром меньше — Ей будет всё равно.

"Двенадцать выстрелов с пяти метров... с пяти метров двадцати сантиметров... Подратый пестрый плащ на такой дистанции не укроет... Плохо, ох, как всё плохо! Кажется, остался только один шанс..."

— Жезл! — опять потребовал Блейк.

Так, ещё ей приказали отойти от алтаря, что ж, она отойдёт...

— Кажется, ты надеешься на джюсов — напрасно. У них жезла, ключа — не было! Они, может, и пробьются ко входу, но сюда не войдут.

— Правда? — раздалось справа.

— Ну, достали! — в голос закричал Блейк, а воровка захихикала и закрутила обе фиги в лицо Глосы.

— Урок не впрок? — равнодушно поинтересовалась водительница.

Отвечать или особо дёргаться Орли не стала: пять метров — это всего лишь пять метров, а у водительницы — четырнадцатый уровень.

Блейк поворачивался тоже очень аккуратно. Да, ниндзя к бою были готовы. Даже не к бою, они были готовы:

1. запулить в него из арбалета... Конечно, это был не арбалет Глосы, но у ниндзя выше десятого уровня, арбалет, всяко, должен быть выше того же уровня. А как... — Иши? — как Иши стрелял, Глоса впечатлением поделиться успела... Перебить — в двух местах цеп демона...

2. что-то бросить: в отведённой руке второго ниндзя тоже что-то было. Сюрикен? Гранатка? С чем? — только с дымом, как прошлый раз, или теперь — не только?

3. чем-то плюнуть: у трежера — духовая трубка... Блейк и сам после этого похода хотел купить себе такую же. Удобно потому что и... И привычно. Когда он проходил шахматку, у него — была.

— Чего вам надо? — потребовал Блейк и опустил зажатый в руке жезл.

— Говорим? — уточнил джюс, — Не сражаемся, не стреляем, а говорим?

— Не сражаемся, не стреляем... — согласился Блейк, — и все остаёмся на своих местах!

— Согласны, — за всех своих кивнул трежер джюсов.

— Согласна, — отозвалась Глоса.

Все смотрели на Орли...

— Да куда ж я теперь денусь, — пробормотала воровка, вытянула из рюкзака матрасик, расправила его, уложила на пол, села, откинулась спиной на алтарь... — Согласна.

Только после этого Глоса опустила арбалет и тоже потянулась к своему рюкзаку. Нет, сидеть на земле, на камнях ей не нравилось, то ли дело складное креслице, складной столик... На который можно закинуть ноги.

Глядя на девушек, на своих циновках устроились и ниндзя. Стоять остались двое, два трежера — Блейк и Сурадзи.

Блейк взглянул на оппонента и мрачно усмехнулся. Сурадзи понял своего визави, улыбка тоже проскользнула по его губам, и он... он всё-таки поклонился.

"Вот же, — почти восхитилась Глоса, — Не ответит Блейк на поклон — "потеряет лицо", а ответит... уступит, сразу уступит несколько пунктов. Неощутимых. Уступит".

Блейк, кажется, подумал о том же...

— А ты думала, зря что ль, протокольные заседания перед переговорами устраивают? — шепнула воровка. До Глосы по-прежнему было пять метров двадцать сантиметров, но слух у водительницы должен быть звериным — услышит. Глоса услышала.

Блейк вернул поклон.

— Уточним исходные? — произнёс он. — Что вам надо?

— Орли.

— Забирайте.

— С жезлом, — добавил Сурадзи и добавил, — с двумя жезлами.

— Уже с двумя?!

— Первый — тот, что у неё сейчас. Второй — тот, который сейчас ключ. И ключом — будет.

— Нет!

— Ясно, здесь с исходными ясно, — джюс был спокоен. — Теперь ты. Что нужно тебе?

— Инициировать алтарь.

— Вперед!

— Алтаря два! И потому — её жезл!

— Нет!

— Кажется, и здесь с исходными ясно.

И оба трежера повернулись к воровке, переглянулись, Блейк чуть пожал плечами, Сурадзи чуть кивнул.

— Что нужно тебе? — спросил он.

— Да сорваться от вас, — хмыкнула девчонка.

— Нет! — отказал ей один трежер.

— С парой жезлов, — добавила она.

— Да зачем тебе они?!

— Пари. Я выиграю пари.

— Нет! — отказал и второй.

— Как-то уныло у вас с исходными, — хмыкнула Глоса.

— Да уж... — согласился с ней один трежер.

— Совсем нет, — поклонился ей другой.

— О? — удивилась Орли.

— Ты уходишь с двумя жезлами, но сначала... Сначала ты инициируешь другой алтарь.

— Я?! Зачем оно мне?!

— Чтоб уйти, — улыбнулся ей джюс.

— Но почему я?

— Потому что ты не с ним, — кивнул на трежера трежер, а потом, к её удивлению, добавил: — И ты, когда с жезлом, красивая... — и ещё раз повторил: — Красивая... — вздохнул и добавил ещё: — И без жезла — тоже.

— Я?!..

— Стоп! — вмешался Блейк. — Кто ей этот жезл отдаст?!

— Мы.

— Даже так?

— Мы их у тебя выкупим. Оба жезла.

— Золота не хватит.

— А если не за золото?

Блейк замолчал. Стало видно, что он понял.

— Шкатулку я перепрятал. Ты её не найдёшь. По крайней мере, долго не найдёшь. А если... Если ты инициируешь оба алтаря... Если обе Богини будут с вами... Слишком сильное преимущество. Это объединит остальные кланы. И пока вы в самом начале, пока вы совсем слабые — вас сметут, потому что потом будет поздно, — джюс помолчал, и добавил аргументов: — И кто? Кто будет инициатором? Вы же уже все с Тантрой. Ты думаешь, она простит вам измену?

— Не все, — не согласился Блейк.

И Глоса поняла:

— Это ты про меня?! Нет! — она даже вскочила со своего креслица. — Нет! Никаких богинь!

Опомнилась, села, опять закинула ноги на столик и, не выдержав всеобщего удивления, переводя тему, спросила:

— И что там, в той шкатулке?

— Я думаю, зерно, — ответил её трежер.

— Я, конечно, не гарантирую, — ответил и трежер, который был не её, — Но уверен в том же: это зерно клана.

"И вправду! — поняла Глоса, — сходится..."

— Маленький, неподъёмный, главный артефакт лабиринта, попался лидеру зарождающегося клана... которого, кажется, признал... — перечислила приметы воровка. — Срастается. Зерно, из которого вырастает первый холд. Столичный.

Блейк молчал, Сурадзи молчал, Орли с недоумением поглядывала на него и молчала тоже. Встал Иши. Улыбнулся. И констатировал:

— Есть такое умное слово: консенсус.

— А про тающую синеву не забыли?

— Не отдам! — почти оскалился Блейк.

— Которую? — Орли оглядела трежеров, хихикнула: — Вторую, значит, не нашли?

Трежеры промолчали.

— Я даю координаты второй, снимаю с обеих ловушки, но девять первых камней из неё — мне.

— Тогда следующие девять — нам.

— По шесть — всем! И всё!

— Шесть — ей. Шесть — нам. И план второго лабиринта! И ты его для нас замириваешь.

— Опять дурят бедную девочку, — пожаловалась Орли, — тогда не шесть первых. Я выбираю свою долю из всех камней!

— И, со всем уважением, но мы выбираем тоже. И это — последнее наше слово.

"О-о, — тихо улыбнулась Орли, — Блейк, и что теперь?"

— Но я выбираю первый камень! — потребовал он.

— Нет, Блейк, я. Лучший камень обеих россыпей будет моим, — покачала головой воровка.

— А нашим — следующий, — тут же добавил Иши.

— Тогда вот моё последнее слово, — ответил Блейк, — Ты! — он ткнул палец в Орли, — На выходе находишь Амадея, говоришь, что ты — именно та, которая ему нужна, и выполняешь его просьбу.

— Любую? — хихикнула воровка.

— Одну. И я даю слово чести, что она не принесёт урона чести твоей, — и он поморщился: — Да и для тебя будет необременительна. Совсем.

— Вы, — он обернулся к джюсам, сделал паузу, поморщился... и поклонился: — вы даёте слово мне. Сразу после инициации мы с Орли объявим о своем отсутствии, а вы, под своё слово чести, делите и ту, и другую тающую синеву. Моим будет третий камень, и вы выводите нас наверх. Статус инвайдеров мой аватар на сутки с вас здесь снимет, а на лабиринт Тантры — даст благословение. И его план. И это всё.

— Тогда вот моё последнее последнее слово, — поднялась Орли: — Ты активируешь и мой жезл. Полностью, — она вопросительно взглянула она на парня.

— Принято, — раздражённо махнул он рукой.

— Тогда и мною, принято, — помахала ладошкой Орли, — Если первый камень — мой. И помимо третьего — ты в дальнейшем выборе не участвуешь.

— И нами тоже принято, — чуть поклонился Сурадзи, — Если... Чтобы вынести зерно, пришлось выложить часть вещёй из рюкзака. Так что маршрут возврата обязательно будет через ту же самую площадку у озера, место боя с водяными драконами. И мы забираем своё. И второе если: второй камнень наш, и мы в очередь с Орли выбираем ещё пять. И последнее: если мы получаем явное согласие на инициацию жезла со стороны нашей уважаемой партнёрши.

— Да, — кивнула джюсу Орли, перевела взгляд на Блейка и, ехидно ухмыльнувшись, уточнила: — Принято, Но и у меня появились "если": если и впрямь, не последует урона моей чести, и просьба Амадея будет необременительной. Ну, совсем.

"Получил?"

"Следующий раз буду внимательней к словам".

"Следующий раз в словах будь — экономнее".

"Да не буду я больше разбрасываться серебром! Не буду!"

"И золота у тебя — прибудет", — закончила молчаливый диалог Глоса, а вслух порассуждала:

— В россыпи обычно около двух дюжин камней... То есть у нас будет третий и ещё три дюжины. И зерно. То есть холд клана и основа для клановой сокровищницы...

— Принято! — заставил себя согласиться Блейк.

Процесс инициализации её не впечатлил, да и что взять с шаманов древних племён... "А недавно, наверху? — подумала она, — А может, если короля играет свита, то спектакль — зрители?"

Здесь зрители энтузиазма не выказали. Джюсы явно ждали явления света не от этой богини, а на личике Орли откровенно читалось: и куда ж это я вляпалась?! Не получалась из неё средневековая девушка... ну никак.

А потом засиял алтарь. А потом засияли алым жезлы. Потом один погас, а второй... Словно увитый алыми осенними листьями, он... Нет, он не больше не светился, но оттенки красных цветов бродили по нему, как по огромному небу в заполярье Земли бродят всполохи северного сияния. А потом... Потом раздался треск... С потолка сорвалось несколько камней... Все замерли... Но обошлось.

— Кажется, это было предупреждение... — пробормотала Орли.

— Э! — возмутились девушки, — Что это было?!

— Да выпущу я ваших шаманов, выпущу... — улыбнулся программист. — Вон и девчонка поняла — предупреждение это. Согласитесь сами, не может быть главное святилище во владениях какого-то отдельного клана. Кстати, я это "пожелание" получил уже от семи лидеров. В Совете Кланов вопрос не поднимался, скорее всего потому, что моя реакция на то им уже известна. Так что, где вы обе Святилище попервоначалу наметили — там оно и встанет. Всё.

А потом Блейк сказал:

— Я объявляю о своём отсутствии.

Значит, и ей пора:

— Я объявляю о своём отсутствии, — сказала Глоса.

20. Долина Вулканов

О том, что Машка интересно рисует, Танечка узнала ближе к концу третьего курса. (Впрочем, появившееся тогда свободное время принесло много сюрпризов. Ну, то, что среди двадцати одного курсанта затесалась пара новомодных маньеристов — это было даже ожидаемо, а вот, что получилось даже собрать классический квартет!.. Когда Таня, широко раздвинув ноги, привычно разместила между ними свою виолончель... Это было почти эротическое наслаждение!

А ещё быстренько организовалась фолк-группа: волынка, баян и — гусли! К ним тут же присоединилась Галка Ветлужских, которая, как оказалась, даже на профессиональной сцене пела. А стихи им, по мотивам русских и кельтских сказок, легенд, былин и саг Давид подогнал.

А Диана Солодова возобновила отложенный на три года свой цикл скульптур "Ветер!" — среди которых была и девушка, пытающаяся одновременно и усмирить своё платье, и удержать свою шляпку; и ломающийся дуб; и, конечно, парусник; и, конечно, древняя мельница. А ещё, к примеру просто флюгер... Рядом с которым рефлекторно хотелось пригнуться, убраться из-под дуба, схватиться за шляпку и прижать к коленям подол платья.

"— Ура! — приветствовали её на форуме скульпторов, — Данька! Вернулась!

Машка на своём художественном форуме играла в строгую даму, и запанибратских возгласов при её возвращении не появилось, но её авторские работы, как и прежде, до Академии, стали стабильно раскупаться.

" — Даже лучше, — похвасталась рыжая, — средний срок продажи снизился на 14%.

Куратор на удивление младшей Стеховой только пожала плечами:

"— Ничего удивительного, работа или полноценное хобби в том или ином виде искусства — было одним из дополнительных критериев на вступительных экзаменах... У тебя, кстати, всё на краешке качалось, так что виолончель тебе подсобила существенно.)

Здесь, на Гессе, в келье Марии картин было мало.

Впрочем, какая там келья! Местные сколько угодно могут играться в виртуальность реальности, а "прикомандированные", им в пику, наслаждались вещёственным, живым, реальным! Один вид самих миссионеров чего стоит! — атлеты, красавицы... А для них, а под их фактуру и апартаменты — просторны, и еда — под индивидуальные заказы, и концерты — престижны. Да-да, концерт на Гессе было не только престижно посетить, но и — дать! Конечно, это не Карнеги-Холл на старой Терре, и не Каррар Пэлеси Кастальского Ключа — и слава не та, и совсем не те гонорары, но уже то, что представления для миссонеров (не только на Гессе, конечно) обязательно освещались в новостной ленте официальных каналов!.. Такая реклама лишней не бывает. Не говоря уж о том, что игнорирующим такие вот официальные структуры — не пробиться и в тот же Каррар Пэлеси. Потому что в очереди туда тоже есть... дополнительные критерии.

Комнаты рыжей были подчеркнуто просторны, свободны, солнечны. Танюша предпочитала нечто более заставленное, затенённое, с уютными уголками. И...

Чуть ли не с начальной школы играясь в разведчиков, в десантников, в спецназовцев, у неё давным-давно выработалась привычка "не подставляться под первый выстрел".

" — Выиграв мгновение — выигрываешь жизнь! — как-то процитировала она свои детские правила.

" — А выиграв два мгновения, — хихикнула тогда Машка — выигрываешь дополнительные две жизни?

— Ну, показывай.

Куда идти Танюшка знала, но вдруг кольнуло предчувствие, и она, по автомату, чуть потянула время.

— Идем, — подруга ничего не заметила, но...

Но она сама была растревожена, взбудоражена. И, если умненькая блондинка при непонятках старалась сесть и подумать, то решительной рыжей хотелось вскочить и что-нибудь сделать. Она и сделала: открыла дверь в студию.

Вынесенная за пределы несущих стен, сплошь застекленная, снаружи она казалась яркой капелькой — одной из многих, сверкающей на чёрном матовом фоне здания. Первые этажи комплекса были заняты техническими службами космопорта, верхние предназначались для служб КОМКОНа. Но батальон вывели из Гессы уже лет пять как назад, так что обитаемых комнат осталось немного.

Изнутри... Изнутри тоже было "просторно, свободно, солнечно"... И вид на раскинувшуюся саванну добавлял градуса в каждую из означенных компонент. Извилисто пересекающая зеленую равнину река избавляла пейзаж от монотонности, а сближающиеся на горизонте отроги Кордитиер добавляли законченности.

В трех местах, почти вплотную к стеклянному ограждению стояли мольберты, глубже — стенды с работами на продажу. На своём сайте Мария предусмотрела возможность в реальном времени "прогуляться" по своей студии, она давно убедилась, что заказы на покупку чаще поступают именно отсюда, а не из официального каталога, хотя, вроде бы, в каталоге рассмотреть каждую работу можно было подробнее да и освещёние не зависело от погоды за окнами.

Разумеется, у виртуального проводника были и зоны недоступности. В неё входил один из мольбертов и два вертикальных стенда-книжки. Машка только хихикала, читая домыслы посетителей о том, что она там хранила... Не забывая время от времени высокомерно, в стиль аватары, пожурить авторов особо рьяных комментов. Ещё посетители могли видеть диван, два кресла, но ни зашедших к ней, ни её саму, работающую или отдыхающую, видеть уже — нет. Просто потому что воспроизведение автоматически переключалось на записанное ранее, если в студии кто-то был.

Ещё посторонние не знали, что стекла студии были фактически экранами, мониторами камер слежения — и самого комплекса и спутниковых. И поэтому любой участок изображения можно увеличить, любую деталь пейзажа можно приблизить. И Мария часто отдыхала, просто настроив экран на какой-нибудь водопой у реки... Или привязав его к какому-нибудь зверю...

— Туда, — кивнула на закрытую зону.

— Ты подглядывала! — возмутилась Татьяна.

— Не только, — как-то странно улыбнулась Мария, и как-то растерянно повторила: — Не только...

И замолчала. А Танюша не стала требовать продолжения и объяснений, она уже листала страницы огромной книжки, потом второй и смотрела, смотрела, смотрела...

Это были рисунки чёрной тушью — паутинные линии, экономные штрихи... Только два цвета — черный и белый. Без никаких оттенков никакого серого.

Это был знакомый интерьер, угадываемые фигуры, легко распознаваемый ворох волос, ещё быстрее узнаваемые лица...

Кровать, свечи, поднимающиеся завихрения струек дыма... Объятия, поцелуи... Более откровенные сцены... Почти порно... Порно классическое...

Вот во весь лист — лицо, сзади виден только торс мужчины и его руки у неё на плечах, но тело не в фокусе, оно смазано и неотчётливо, а руки... Они так сжимают плечи, что ясно: после останутся синяки... А лицо — словно застигнутое врасплох, и на нём — то ли отчаяние, то ли блаженство...

Вот те же руки, пытающиеся, ради глотка воздуха, разобрать, разгрести, содрать с лица груду женских волос... Ради воздуха, но над ними, почти вплотную к ним — отчётливо различимое облачко дыма.

Вот те же волосы... Женщина крутанула головой, волосы взлетели — облаком, прядями, струями — и мужчина пытается ртом поймать... напиться...

А вот женщина, как измученная жаждой, собирает с живота мужчины губами последние капельки. Но это — там, сзади, фоном, а на переднем плане равнодушно горят свечи и вверх уходят растворяющиеся в нигде дымки...

А вот...

— У? — Таня оторвалась от рисунков и с любопытством взглянула на Машеньку, — Ты тоже видела это?

— Не только, — опять повторила рыжая, — не только...

... Откинувшийся в изнеможении на спинку кровати, раскинувший руки и ноги мужчина, и свернувшаяся в изнеможении на другом краю кровати, свернувшаяся в колечко, укрывшаяся только своими волосами женщина, и струйки дыма над нею, один в один повторяющие её позу...

— Говори!

— Я подменила вам свечи.

— Когда?

— В конце первого раза.

— Не мудрено, что я не заметила...

— Не мудрено, — чуть пожала плечами подруга.

— С чем они? — с угрозой начала Татьяна.

— С остролистом.

— А он?!..

— Недавно обнаружили, он слегка гасит торможение. Человек просто становится собой. Становится более собой, чем обычно, — успокаивающе улыбнулась Машка и продолжила: — А вы, став собой, стали такими красивыми... Да? — кивнула она на стенды.

— Да, — с облегчением выдохнула Танюшка: что было правдой — правдой и осталось. Ещё раз посмотрела на последний рисунок, опять перевела взгляд на подругу, — Что-то не похоже на тебя, ну, чего ты тянешь? Говори!

— ...Запах свечей я чувствовала тоже. Я смотрела на вас, любовалась вами, завидовала вам. И знала, что буду рисовать вас. И когда ты свернулась... Из-за случайного сквознячка дымки потянулись к тебе... протянулись над тобой. И я придумала эту картинку и подрисовала её. И дым послушался. И вот... — она замолчала, потом продолжила, — тогда я успокоила себя: показалось...

А сегодня утром Таня пересказала Машке видение Антона: похвасталась...

— ...Значит, не показалось... И что теперь с этим делать?

— Слушайте, ну зачем вам вообще понадобились эти шлюхи?!

Татьяна замешкалась, и тогда Мария, пародируя её обстоятельность, ответила:

— Если в-третьих, то мы, кажется, провалились. Идея была увлечь геймеров реальным — реальным сексом, для начала. То есть женщиной, которая красива, как в их виртуалках, но реальная; с которой можно всё, как в их виртуалках, но в реальности; с которой, как в их виртуалках, не страшно для их самомнения, потому что она никогда не откажет: просто не умеет говорить "нет".

— Но добились вы лишь усиления качества виртуальности! — хмыкнул Антон.

— Похоже на то, — согласилась с ним Татьяна.

— Пока похоже, — уточнила Мария: — реальность не одномоментна. Реальность — это якорь. Виртуальность — симулякр ощущений. В реальность вытаскивают чувства.

— Чувства к шлюхам?

— Они не шлюхи, — поморщилась Мария. — Секс — их работа, а не блажь. Но, вообще-то, ты прав.

— И именно это — "во-вторых", — улыбнулась Татьяна.

Мария взглянула на неё и еле сумела подавить вздох: Татьяна сидела за почти прозрачным столиком Антона, в почти прозрачном кресле Антона, маленькая с маленькой чашечкой кофе... Тяжёлая коса лежала на коленях... И время от времени поглядывала на Антона... Почему-то вспомнился знаменитый альбом Мориса Трантье "Счастье".

— Проституция? — сразу понял возлюбленную мужчина.

— Да, библиотеке КОМКОНа не помешает добавка реального опыта классных профессионалок.

— А как же ваши пресловутые "Основы сексуальных практик?"

— А как ты думаешь на чём эти "основы" основываются? Ведь одно дело практики индийских жриц II века до нашей эры, восстановленные по единичным спискам и храмовым картинкам, или гейш — XVII века нашей эры, взятый из немногих книг и многих стихов, совсем другое — реальный опыт современниц.

— Ну, а главным, кажется, будет совсем другое, — всё-таки вздохнула Мария, благо, теперь её охи и ахи можно переадресовать теме разговора, — экономика, сэр, экономика...

— Вся земная экономика на Гессе запрещёна Договором, — заметил Антон.

— Вот именно. Вот именно.

— Лет пять назад установили, что флора Гессы активно воздействует на земные организмы.

— Это установили пятнадцать лет назад, — проворчал Антон, — для тридцати процентов людей ее органика остро-аллергентна.

— Вот тогда на том и остановились. А потом, оказалось, что аромат живых эльэлей обладает мягкой эрогенностью, что мазь из сока ромащика — дарит счастливые сны, а пыльца смеаргола — вызывает длительную нетяжёлую аллергию.

— И наркотики, — пожав плечами, добавил Антон, — многие травы обладают ярким наркотическим эффектом.

— Только привыкание наступает значительно позже, чем у земных аналогов, и от него гораздо проще избавиться, — уточнила Мария, а Татьяна продолжила:

— Шесть лет назад совершенно случайно выяснили, что мазь из ромащика ещё и лечит болезнь Фирдли — есть такая редкая генетическая гадость, очень редкая: на сегодня на всю Галактику зарегистрировано около девяти тысяч болеющих ею. Физиологически ничего особо серьёзного — просто некрасивые волдыри по всему телу, которые немного чешутся. Да зуд давно научились снимать. Но вот как жить с этим — можешь представить сам...

— Кстати, я видела у тебя фото с Валерии Ингрем, — улыбнулась Машка.

— Правда?! — удивилась Таня и с интересом посмотрела на парня.

Антон еле удержался, чтобы не поёжиться и старательно-спокойным голосом признал:

— "Тигрица"? Да.

— Её вылечили в двадцать четыре года. Первый раз поцеловалась в двенадцать, потом проявилась болезнь, и следующий её поцелуй состоялся только в двадцать. В темноте. А первый сексуальный опыт обернулся тяжелой психологической травмой.

— Подождите, она же... Её же Одоевцева... Откуда вы...

— Она была нашей однокурсницей.

— Но вас же не было в том мультике!

— Были. Вспоминай...

— Нет... но...

— Значит, вспомнил. Всем кроме Валерии изменили внешность. Самую яркую черту обычно оставляли, а остальное корректировали: требование нашей фирмы. КОМКОН сослался на закон о защите частной жизни, но всем были понятны подлинные мотивы. И на Зелёном канале их поняли сразу. Нам с Машей оставили волосы, фигуры. И фамилий кроме Ингрем не прозвучало, как ты помнишь, ни одной.

— Ничего ж себе... — мужчина с новым интересом поглядел на подруг.

— Так вот текущий сбор ромащика обеспечивает лечение четырнадцати человек в месяц. То есть сейчас очередь — на шестьдесят лет. Без учета тех, кто ещё заболеет за эти годы. А новеньких — детей — стараются лечить в первую очередь... Хотя ты понимаешь, например, на что пойдёт сорокалетняя дама, которая прослышала, что имеет шанс хоть вторую часть жизни прожить по-человечески?..

— ... А заболеет ещё тысяч шесть... — быстро подсчитал программист.

— Приблизительно столько, — согласилась Мария. — Выращенный на Земле или ещё на десятке планет, ромащик не дает даже эффекта счастливых сновидений. Выращивать плантацию на Гессе запрещает Договор. Хотя подпольные попытки были — безуспешно. Даже здесь — безуспешно! Остаётся сбор. Комиссионеры и собирают. Но только в свободное от основной работы время. Однако, рейды по саванне в одиночку запрещёны техникой безопасности. С появлением гойш, в попытках заработать на час с ними, количество "спутников"-геймеров уже удвоилось. За этот месяц очередь сократилась — дополнительно сократилась! — на сорок четыре человека.

— И это только по ромащику... А ещё, к примеру, есть серая сурепка, которая хорошо помогает при кори... Взрослые болеют ею очень тяжело, очень. Но таблетка сесу, и у взрослых — как у детей, а больных детей теперь еле получается удержать в постели...

— И ещё, и ещё и ещё... Фармакологи уже пару лет за травяные сборы с Гессы едва ли не дерутся.

— Даже не за сборы — за копны неразобранного сена.

— Так что "этих шлюх" тебе придётся перетерпеть.

— Девочки, вам не кажется, что вы заигрались?

Мария хотела ответить, но, почувствовав настроение Татьяны, промолчала. Молчание повисло над огромным круглым столом зала заседаний Совета Кланов, как тяжёлое облако. Почти запахло озоном, почти послышались неблизкие пока раскаты грома. Если бы сейчас хлопнула от резкого сквозняка дверь или форточка, никто б не удивился.

— Красивое представление, — Н'Баргу , глава клана мбада пару раз даже хлопнул в ладоши. Его полные губы раздвинулись в простодушной улыбке... "Если б ещё простодушные добирались за двадцать лет до миллиардных состояний!" — И тем не менее, хотелось бы понять, что случилось? Понять до того, как мы отправим запрос в КОМКОН. Хотелось бы услышать, что вы будете отвечать вашей прокуратуре.

— Вы хотите услышать наши ответы? — чуть приподняла светлые брови Татьяна, — отлично. Задавайте вопросы.

— Как у Стахха появилась эта Ратха?!

— Так же, как тебе, великий вождь, пару дней являлась Отрида. В уплату.

— Мне — два дня, а у него — неделя?!

— Он лучше торговался, — чуть скривила губы комконовка: "получай, "простодушный"!"

— Почему уже на третий день вы просто не убрали её от него?!

— Слово дали, договор подписали: неделя, делай, что хочешь, она не скажет "нет". Ну, кто ж знал, что ему крышу снесёт от вседозволенности?! Он даже в Даяне с рабынями не вытворял подобного! Но... Вот вы... хоть кто-нибудь из вас! — знал, что в детстве он забавлялся, умерщвляя кошек?! И мы неделю назад — не знали. Договор бы всё-таки порвали... и как раз к исходу третьего дня. Несмотря на то, что ты, великий вождь, первым бы при первом бы удобном случае потом тыкал нам "неисполнением"!.. Но Ратха сама предложила вариант: она выдерживает неделю до конца, а по истечению срока её освобождают от действия внушения гойши, возвращают на Землю, снимают обвинения. Мы приняли, она вытерпела. Завтра будет транспорт — улетит. С пакетом документов на помилование. Процедура стандартна — ходатайство утверждают с подавляющей вероятностью. Восстановительная пластика пойдёт за наш счёт.

— Не боитесь, что она запросится ко Льву Зильберштейну? — хмыкнул Риштен, глава клана Рави.

— Не боимся. Именно к нему ей и было предложено обратиться.

— Однако, богатая организация, ваш КОМКОН...

— Нет, — вместо Татьяны ответила Мария, — тут не деньги КОМКОНа, а личный долг Льва — мне.

— Оп-па... — перебор вариантов в голове знаменитого финансиста был почти виден, — кажется, я понима-а-ю, — протянул он... — Выходит, вы из той самой группы Академии, которая... помимо дела со Львом... которая вытащила Одоевцеву?

— Точно! рыжая и блондинка! они ещё в мультике постоянно дрались! — усмехнулся райт Вейтер.

— Да.

Татьяна протянула руку к подруге, Мария тоже вытянулась, и они трижды ударили ладонью о ладонь — тем самым жестом, которым обменивались в знаменитом мультсериале после очередной драки и очередного требования суровой наставницы: "А теперь — миритесь!"

— Да уж... Но обнулить такой долг ради шлюхи? — покачал своей большой седоватой головой Н'Баргу.

— Нет, не ради какой-то шлюхи. Ради моей гойши, — тихо поправила его Машенька.

— Извини, Великая Богиня, — хмыкнул великий Вождь, — но это возвращает нас к исходной теме. Вы угрожали Стахху, угрожали смертью, и он — мёртв.

— Нет.

— Он жив?!

— Мы угрожали не смертью — перерегистрацией. Что реально! Ведь случилось так, что всё-таки, в Даяне, наши аватары действительно — богини. Причём, с вашего общего согласия!

Н'Баргу пожевал губами, вздохнул, помял подбородок:

— Формально и вправду, ваши мистические угрозы имели смысл только в виртуальном пространстве Даяны, но...

— Но?

— Но эта смерть таки случилась... Настоящая смерть. Здесь, на Гессе. Вы обещали найти видео... Где оно? За сутки можно найти что угодно! Где оно? Только не говорите, что он... что Стахху случилось оказаться в мёртвой зоне!

— Хоть сейчас. Мы нашли его в пять минут. Остальное время собирали статистику.

— Какую ещё статистику?!

— Статистику выбросов сорок восьмого жерла.

— Видео!

— Требуется разрешение клана Гракхх на...

— Даю! — скривился новый Великий Хан.

— Тогда смотрите, — Татьяна поняла джаст, опустила...— Данную "шлюху" её первый здешний клиент назвал Ратхой. Когда я спросила его "Почему?", он ответил: "Потому что — радость, она — глоток чистой радости". А Н'Дого сказал, что она превращает мужчину в ребёнка, играющегося с солнечным зайчиком. С целой стаей солнечных зайчиков.

Опять подняла руку и акцентировано послала сигнал.

— Я люблю бывать здесь. Смотри — это прекрасно!

Долина вулканов действительно смотрелась великолепно: зажатая между живописных отрогов Кордитиер, переполненная гейзерами, кратерами, она больше походила на виртуальные измышления художника, выполнившего заказ на изображение жилища горных духов, чем на реальный пейзаж.

— Да, господин, — тихо ответила Ратха.

— Ты улыбнись хоть, — брезгливо потребовал Стахх.

— Да, господин, — послушно раздвинула губы гойша.

Красоты девушке улыбка не добавила: обломанный зуб не красил... Да и рваный порез от щеки до шеи — тоже.

— Ничего, красотка, у КОМКОНа наверняка здесь есть регенерационная камера, уже через пару часов уйдёшь от меня — отлежишься. Как новенькая будешь! А через месяц-другой сама ко мне запросишься! — он прижал её к себе и жадно поцеловал в разбитые губы, — Ты ведь меня не забудешь, правда?!

— Правда, господин.

— Тебе здесь нравится? Честно говори!

— Если честно, то у меня сейчас сильно продавлена эмоциональная сфера. И безусловная красота этого места... Не пробивает...

Стахх взглянул на часы.

— Сейчас пробьёт. Иди за мной.

— Господин, там опасно!

— Это не зная броду — не суйся в воду.

— В огне брода нет, господин...

— А у меня и не брод — расписание извержений. Идём!

Он неплохо смотрелся: рослый, сильный, в спортивном костюме, в спортивной обуви, в модной фуражечке, при модном рюкзачке.

На ней спортивная обувь в сочетании с киппокой смотрелась дико, но в туфельках по скалам не попрыгаешь...

Они вошли в долину. Прошли недалеко, пару сотен метров, не больше. Обогнули всего одно жерло из которого слегка пованивало.

— Этот, — махнул рукой в его сторону Стахх, — через два часа... через два часа десять минут начнет плеваться вулканическими бомбами, но он нам не нужен, нам нужно... — он остановился на небольшом возвышении прямо за кратером, — Ну... Ну! Ну!! — он уже перешёл на дикий рёв: — Давай!!!..

И, словно отзываясь на его зов, из-под земли в небо выплеснулась струя...

— А-а-а!...

Великий Хан резко спустил штаны и опять заревел:

— Давай!...

Татьяна опять подняла руку и остановила поток изображения.

— С вашего позволения следующие пять с четвертью минут я пропущу. Информации там — ноль. А что гойши весьма искусны в минете, вы и без того уже прекрасно осведомлены... Все.

— Да, прекрасно, — расплылся в широченной улыбке Н'Баргу, — безусловно прекрасно...

— Ссылка на непрерывное видео будет в моём отчете, — Таня сухо улыбнулась и пояснила: — Чтобы вы могли передать его экспертам, дабы оные подтвердили вам неотредактированность записи.

Она опять подняла руку, шевельнула пальцем... Стахх застёгивал штаны, неподалеку прямо на камнях, прижав колени к груди слепо поглаживала веки пальцами Ратха... Было видно, что она еле сдерживает слёзы.

— Стоп! — потребовал Риштен.

Татьяна остановила.

— Что с ней?!

— Стахх утверждал, что не любит, когда на него смотрят... в процессе... И чтобы быть в том уверенным, клал пальцы на её веки... Впрочем, по ночам он делал то же. И когда находился сзади — иногда тоже. Ратха очень боялась, что напоследок извращенец выдавит ей глаза. Обошлось, — она перевела дыхание. — Собственно, здесь как раз на это я и хотела обратить ваше внимание. Повторю, что ссылка на непрерывный поток видео будет предоставлен. А сейчас перейдём к завершению. Ещё плюс десять минут.

— Ладно... Осталось тебе со мной... о! — уже меньше часа. Мне понравилось. В моём отзыве будут только превосходные степени. Я тебе даже подарок сделаю... Сиди здесь.

Стахх направился к жерлу гейзера.

— Господин, там опасно... — прошептала гойша, но её, наверное, не услышали. Тогда она отвернулась... сжалась... получилось даже забыться.

— А ты боялась! Держи!

Гойша обернулась. Стахх протягивал ей вырезанный лазерным резаком...

"Вот что у него в рюкзаке было. Слава Господи, не знала я. Умерла бы от страха!"

... вырезанный лазерным резаком один из наплывов с жерла гейзера, выглядевший точь-в-точь, как розоватая копия полуметрового фаллоса.

Именно в это мгновение у них за спиной как взорвалось что-то...

— Бежим! — первым сообразил Стахх, и они помчались. И почти добежали уже до безопасного места, до Жёлтой скалы. Осталось только укрыться за нею, как вулканическая бомба насквозь прошила Великого Хана. Рука его расслабилась, Ратха вырвала свою, и бросилась в безопасность. Впрочем, более выбросов не последовало.

— Всё, — проговорила Татьяна. — Ещё мы собрали статистику. Отклонение времени выброса в час от среднего, случается у сорок восьмого жерла примерно раз в три года. Прошлое произошло год и восемь месяцев тому назад. Стахх, кажется, ограничился годовой выборкой. А за последний год отклонения не превышали десяти минут.

Долгого обсуждения не было. Не было вообще никакого обсуждения. Новый Великий Хан встал и объявил:

— У клана Гракхх претензий к сотруднице КОМКОНа Татьяне Стеховой нет.

Сразу за ним высказался Н'Баргу :

— Да, я думаю, теперь очевидно, что это сам Стахх перепутал реальности. Предлагаю поддержать формулировку предыдущего оратора — поддержать от всего Совета Кланов. Против кто-нибудь есть? Значит, единогласно. Ещё предлагаю от имени концерна "Даяна" рекомендовать предстоящей комиссии КОМКОНа продление срока командировки сотрудниц Стеховой и Тургановой... Хотя нет... — Н'Баргу добродушно оглядел круглый стол, — Я предлагаю использовать термин "настоятельно рекомендовать". Против есть? Значит опять, единогласно.

"Какой он все-таки умный мужик! — тихо восхитилась Татьяна: — ведь если б он потребовал голосовать "за", то вслед за райтами ни за что бы не поднял свою руку гракхх. Да и наоборот — тоже. А так — пожалуйста: "единогласно". Учиться и учиться ещё..."

— Ну и что ты так нервничала? Чистый несчастный случай. Задокументированный — не подкопаешься! И скотине этому поделом. Однако, — улыбнулась Мария, — ты заметила даже эти монстры и те заопасались... Тантра разгневалась — Тантра покарала.

— Если б заопасались по-настоящему — выперли бы!

— Ага, но только "выпирать" пришлось бы вместе со мной и моими гойшами... Которые в обеих реальностях "безусловно прекрасны", — хмыкнула рыжая. — Однако, хорошо, что на Гессе спутниковая система слежения тщательно запротоколирована. Быстро получилось найти видео...

— Всё не так просто. Я не искала видео.

— Не намекай мне, что ты его подделала! Это технически невозможно — не обойти контроль! Даже у Антона нет таких полномочий. Права администратора всей системы выдаются только по авторизированному запросу трёх, находящихся на Земле...

— Да знаю я! — отмахнулась Таня,— Ничего я не подделывала. Я просто следила за Ратхой и Стаххом. Последний день. Боялась, что у него окончательно крыша поедет... Поэтому искать мне и не потребовалось. У меня на дисплее всё было.

— Ну так что — "не просто"-то?!

— Когда этот извращенец подарил девочке свой камешек, Ратха... да какая, на хрен, "Ратха" — Евгения Фадеева она! — Женька тут же поняла, что в рюкзаке у него — лазерный резак, и чуть сознание от ужаса не потеряла. От этого меня переклинило тоже, я влепила джастом в восемнадцатый кратер... И он проснулся...

— Случайность... Совпадение... Статистика же подтверждает!

— Они побежали, а у меня — истерика, фирменная наша, фамильная. Была бы там — голыми руками в кратер затолкала! А так... Он почти спасся, и тогда я поймала джастом очередной выброс, и перечеркнула его фигуру. Камень прошёлся аккуратно по моему следу. И что мне теперь с этим делать?! Что делать нам?!

— Почему ты всё это решила рассказать мне?

Рассказывала Мария, но обратился Антон к Татьяне.

— Тебе сколько выдать причин? — вздохнула Машенька.

— Мне — одну.

— Я не хочу, чтобы между нами была ложь, — напряжённо, тихо ответила Таня.

— Принимается, — улыбнулся Антон, и блаженно повторил: — Принимается...

Мария прикрыла веки. Она всё равно всё видела: как Танюшка вылетела из своего кресла, как перелетела через столик, как обрушилась на парня, как перевернулось его кресло, как Антон должен был рухнуть на неё, но она перекинула его ещё и через себя, как у Антона включились, наконец, боевые рефлексы — он смягчил своё приземление и увлёк за собой девушку... Точнее сначала увлёк, а потом смягчил. В общем, он сейчас лежал на ковре, она на нём, и они целовались.

Открыла глаза — они целовались.

"Вот, — подумала она, — так и нарисую: она на нём, а победа за ним; победа за ним, а счастлива она; счастлива она, а ликует он... — она опять вздохнула и закончила мысль: — А сейчас она опомнится, махнёт головой своей блондинистой в мою сторону и скажет: не-е, она не уйдёт...

— Не-е-е, она не уйдёт, у неё, вон, уже пальцы дёргаются: перо с тушью ищут... Такая натура пропадает!

— Можно подумать, я б тебе помешала, — проворчала художница.

— Помешала бы, — проворчала возлюбленная, — мне для этого дела сосредоточится надо.

— На мне? — улыбнулся мужчина.

— Нет, — опять удержалась, чтобы не соврать девушка. — Так было б проще. На себе, — и замолчала, она вдруг поняла: Мария бы ей не помешала.

— Как ты, оказывается, эмоциональна, — не заметил её замешательства Антон. — Словно Тигрица!

— Знал бы ты, — не выдержала, что её сравнивают Татьяна: — Какой Лерка была уродиной!

— Ой, — захихикала рыжая, — ревнуешь!

— Я?! — возмутилась блондинка и опять резко замолчала — поняла: ревнует.

— Хм... — после паузы, напряжённо вслушиваясь в себя, словно себе проговорила: — А почему тогда мне постоянно твердили, что ревность — это плохо?

"И этот пустой взгляд, обещающий возлюбленному полный беспредел — тоже! И он... -размыто, почти до бесформенности, почти до чёрной черноты — он на заднем плане".

Возлюбленный сглотнул и перевёл дыхание.

— Не надейтесь, — пришлось сказать Марии, — не уйду. Сначала переговорим. Сначала — дело.

— Дес.. Пятнадцать минут!

— Ага, полчаса-часик... — другой. А потом он до утра — квёлый и желающий только одного — спать! Нет уж, сначала — дело! Завтра, здесь, на Гессе, будет наш прокурор. На тебе висит убийство. Что будем делать? — она перевела взгляд на мужчину. — Специально для казанов и прочих ромео: уже послезавтра её может здесь не быть! С очень высокой вероятностью! С очень! — убедилась, что поволока в глазах парня потихоньку начала растворяется, кивнула: — Понял? Вот и хорошо. Я пойду чаёк заварю для пущего успокоения... Травку нашли здесь, славкой назвали, часа на два — на три напряжение снимает, славно снимает, аккуратно: без... без разных последствий. Минут десять минут меня не будет — вы уж глупостями тут не занимайтесь.

На то, что теперь парочка по её уходу займётся непотребством, Мария даже не наделась...

Она нашла чайник... Новомодный, с терморегуляцией: чайник подавал сигнал и выключался за мгновение до закипания. (Блейка по возвращению ждёт сюрприз: его патент начал стремительно окупаться). Достала посуду.

Интересно Антон припрётся проконтролировать её обращение с настоящим фарфором?

Достала из рюкзачка пакетик со славкой, ополоснула теплой водой заварник, насухо вытерла, намяла травы, заправила её, ополоснула и вытерла чашки...

"Сейчас у них включатся мозги. У обоих. И обоим славка уже не понадобится. И хрен с ними! Всё равно выпьют, как миленькие! А она свою порцию опробует здесь. Дабы "успокоиться мягко и аккуратно — без всяких дополнительных последствий".

Антон присматривать за своим фарфором не пришёл.

Она успела поставить подносик с тремя чашками на столик, когда услышала:

— Это ты?

В этом вопросе не было возмущения, не было и особой радости; не было ни удивления, ни досады, ни зависти... собственно, и вопроса-то особо не было.

— Да, — подтвердила Мария.

— Но никаких же свечей не было!

— Зажечь?

— Зажигай, — согласилась Татьяна. — Только больше не подглядывай...

— А прокурор?

— Мы уже всё выяснили.

— Уже?! Меня не было шесть минут. Только!

Таня улыбнулась:

— Просто прагромеры умеют задавать правильные вопросы. Не только, Блейк, оказывается...

— И тебя спросили...

— Антон меня спросил, убивала ли я раньше.

— Да. И ты, и я.

— Да. Я тоже прикрылась тобой. И тогда он спросил: собираюсь ли я что-нибудь скрывать? — пожала плечиками блондинка.

— Ты ответила, — сразу ответила рыжая: — нет!

— Нет, — подтвердила подруга. — Тогда он спросил, он спросил... — она опять пожала плечами, — Он спросил, а какое бы я сама приняла решение на месте прокурора?

Мария пожала плечами тоже:

— Кто ж его знает, что может придти в голову какому-то чиновнику?!

— Нет, — сказал он, — не "какому-то", а конкретно тебе. Тебя же могли бы назначить на подобную инспекцию?..

— А ведь могли бы... — признала Мария.

— И?.. И что? Что бы решила? Ты бы убрала нас отсюда?

"Ни за что! Такие эксперименты не прерывают... Тем более, что проходит он достаточно отдаленно от Земли, на планете, помешенной на изоляционизме..."

Она молчала.

"Значит, и Татьяна решила так же".

Она достала из висевшей на спинке стула сумочки пару тонких свечей, подумала — поколебалась... Добавила к ним ещё одну...

— А это что? — полюбопытствовала подруга.

— Тебе лучше не знать, — отмахнулась подруга, чиркнула зажигалкой, дождалась первых завихрений дымков...

— Приятно пахнет, — проговорила Татьяна.

— Да, запах приятный тоже, — согласилась с ней Мария, подхватила одной рукой сумочку, другой — подносик с так и не тронутым травяным чаем. Пахло и от него приятно.

— Осторожней! — не выдержал мужчина.

— Разумеется, — улыбнулась девушка и вышла.

Заниматься посудой она не стала. Подглядывать — тоже. Зачем? В гостиной у Антона планшет был. Конечно, лучше б — настоящую бумагу, настоящее перо, настоящую тушь, да ладно! — дома можно будет перерисовать, а пока... "Выбор кисти" — перо, выбор цвета — чёрный... Вдох, выдох и....

Несколько параллельных волнистых линий — это будут её волосы!.. А потом рука почти сама нарисовала несколько мелких кудряшек... "А это мои?!.."

— Итак, получается, что все твои... — Фрэнк помедлил и отчетливо выговорил: — божественные акты переживаются тобой, как приступы вдохновения?

Когда Мария увидела его в первый раз, подумала: надо же, франк, выставочный образец, вариант — невысокий, цена — по договорённости... договаривается быстро. И когда он назвал имя, не сумела сдержать улыбку. И тут же поняла, что и Татьяна улыбку сдержать сумела... Причём — до того, как прозвучало имя. А потом... а потом её подруга еле сдержала вздох облегчения. Переговорить ещё времени не было, а понять, чего там моментально вычислила мудрая да розовая не получалось. Свою улыбку Машке удалось перевести в кокетливую... Ну уж и чисто под неё чуть задержать рукопожатие. Улыбку подруга удержать опять сумела, а чёртиков в глазах — опять нет.

Возвращаясь к реальности, Мария согласилась с ним:

— Да, — но чуть поморщилась.

— С чем-то не согласна? — тут же потребовал уточнения строгий инспектор.

— Ты сам искусством занимаешься?

— Пою. Баритон у меня, знаешь ли...

— Это немного не то... Недаром называется оно называется исполнительским искусством. Ты исполняешь созданное другими.

Инспектор спорить не стал. Видно было, что его это уточнение несколько задело, но он сдержался.

— Так вот, вдохновение у... извини за высокий стиль... у творцов — это не горящие глаза и не всклокоченная прическа... Как-то Ахматову спросили тяжело ли писать стихи? Она ответила: "Просто — когда тебе оттуда диктуют. И совершенно невозможно — когда нет". Вдохновение — это, не когда Толстой исписывает сундуки рукописей... Случайно не видел его черновики "Войны и мира"?.. Вдохновение — это когда ему, валяющемуся на диване, привиделась прекрасная женская рука, и он в полчаса-час рассказал себе всю "Анну Каренину". Вдохновение — это не "юноша бледный со взором горящим", а когда рука рисует сама.

Мария замолчала. Татьяна молчала и чему-то улыбалась, ехидненько так... Наверное, на её реплику об "исполнительском искусстве". Интересно, если сыграть написанную музыку — это искусство, то, что такое — смотреть картину? И Мария улыбнулась тоже. Мужчины переглянулись и еле удержались, что бы синхронно не покачать головами. Уже спелись? Ладно, она об этом подумает позже, а пока...

— И ты уверен, что это — "акты"?! Что это не игры вероятностей? Я нигде не сделала ничего невозможного. Н'Дого опять начал писать. Но он же и был поэтом! Таня и Антон — уже любили друг друга. Облачко и то, в конце концов, могло завихриться само по себе!

— Хорошо "вдохновение", — проворчала Таня, — истерика — она и есть истерика. А убийство — оно есть убийство.

— Ещё и это, — согласился инспектор, — Вспомни свою реакцию на убийство прошлое.

— Не хочу, — подернула плечами Татьяна.

— Почему? — тихо спросил Антон.

— Девочка неделю была в прострации, — пояснил инспектор, — В прострации на убийство, совершенное в боевой обстановке и полностью оправданное последующим расследованием. А сейчас?...

— А тогда тоже была... истерика? — спросил Антон.

— Нет, — сразу ответила Мария и повторила: — Нет.

— Да и истерика — в данном случае не алиби, — покачал головой Фрэнк. — Ещё когда она училась, её проверили... Вплоть до прабабки — ни одного уголовного дела, ни одного невосстановимого повреждения, ни одного обращения в официальные органы. Более того: не нашли ни одного разрыва, как следствия истерической выходки. Свидетели в один голос: она сама себя не помнит! у него в эти моменты только спинной мозг действует! она отморожена! он психопат!.. А пострадавшие добавляют: "да был дураком, и поделом мне", "да вообще-то, сама я виновата", "да и к лучшему". Классический случай: Анна Стехова закатила мужу истерику ревности прямо на съемочной площадке, пришлось менять актрису, пришлось переснимать 10% процентов материала... А результат... Результат — "Тёмный мёд".

— А если действительно было не прямое воздействие, а воздействие на вероятности, то... То лучше и не думать...— криво улыбнулся Антон.

— Почему?

— Потому что это в вашей Даяне, сместить вероятности значит всего лишь дать другое значение коэффициента, а в нашей реальности законы вероятности — в истоке всего и хребтом всему. Более монументален разве что закон инерции... — взглянул на подобравшуюся, как кошка перед броском, Танюшку и улыбнулся: — Меня ещё в детстве учитель физики поразил, когда законы Ньютона изучали. Дал определение: "Тело сохраняет состояние покоя или равномерного и прямолинейного движения, если на него не действуют внешние силы или их равнодействующая равна нулю". А потом добавил: и не только физическое тело, но и общество, но и личное настроение человека — да и всё остальное. Это всеобщий закон. Один из немногих воистину всеобщих. — Антон покачал головой, — И они, эти два закона — на равных. Ведь не понять: это инерция заставляет монету равномерно падать на обе стороны, или причиной равномерного и прямолинейного движения — предельно узкая петля гауссова распределения. В любом случае игра с ними — как... — он помолчал, подбирая сравнение и нашёл: — как подправлять постоянную Планка.

— Но пока нет никакого смещёния, — улыбнулся представитель Земли, — нет. Как вы заметили, время извержения аккуратно внутри вероятностного коридора, а все твои "вдохновения", — он переадресовал свою галльскую улыбку Машеньке, — пока только вдохновениями и остаются.

— То есть вы сами не верите ни в какие "акты"?

— Сотрудницы КОМКОНа выразили опасение, КОМОКОН усилил контроль. Я здесь. Всё. Да, кстати, у данной темы нет названия. Предложения будут?

— Нет, — сразу отказалась Мария.

— Нет, — следом за ней повторила Татьяна и зябко повела плечами.

А Антон улыбнулся.

— Что-то вспомнил? — спросил его второй мужчина.

— Боттиччели.

— О, пойдёт, тогда утверждаю название: "Прибои Кипра".

— Тогда я ещё задам вопрос, — Антон аккуратно поднял свою китайскую чашечку, сделал глоток кофе, поставил чашку на столик, — А были ли прецеденты? Есть ли смысл в опасениях, темах и названиях?

— У тебя же первая форма допуска? — уточнил безопасник.

— Да.

— Это я об уровне секретности информации, — ещё раз уточнил он. — Так вот Тёмный Бог Кванны действительно совершал чудеса.

— А именно? — сразу подобрался Антон.

— Внепространственные перемещёние по планете — доказаны, как минимум, шесть случаев; телекинез — двадцать два; пирокинез — доказано, повторю: только доказанных — более сотни, например — сжег наступавшую на них роту десантников. Ну и по мелочи: излечение ранений, очистка и дезинфицирование воды: его отряд месяцами брал воду из местных болот. В джунглях много грибов — ядовитые только почти сплошь, так он как-то три дня подряд ими кормил свой отряд. Первым садился за стол — ни одного отравления... Воздействие на психику людей чудесами считать не стали... Тем более, что некоторые успешно сопротивлялись... Азалины, к примеру. Он их на их концерте привлечь / загипнотизировать / заколдовать пытался. Не вышло. Тогда попробовал просто захватить... Но за Азалиных встала половина зала. Очнулись от транса и бросились в драку. Азалины сумели вырваться, сумели дать сигнал тревоги, сумели стать ядром консолидации...

— А пирокинез, значит, правда?

— Да, он сжигал людей. И именно это считал основой своей "божественной силы".

— Если эта сила — засвидетельствована, то к чему ирония?

— Она его не спасла. Божеством мы считаем, — комконовец чуть выделил слово "мы" и повторил: — мы считаем существо, которое способно к сверхъестественному и... и которое бессмертно. Вот таковых у нас не зафиксировано. Из всех великих чудотворцев только Иисус — воистину воскрес. А Будда — пятый век до нашей эры, и Магомет — шестой век нашей эры умерли вполне по-человечески.

— Существование Христа исторически не доказано, — пробормотал Антон.

— Апостол Павел — вполне историческая личность. А он встречался с остальными апостолами, говорил с ними, верил им. Это не доказательство?

— Но всё равно с шестого века по двадцать шестой — только "Тёмный бог"?

— А инквизиция? С чем-то она боролась? Может — перехлёстывая, может — на публику, но с XII по XVIII века она всё же над чем-то работала, с чем-то реально нереальным дело имела?

— А поближе? В цивилизационные времена?

— Есть и поближе... Ещё раз напоминаю про твою форму допуска... Людены.

— А в этой-то сказке что секретного?!

— Что это не сказка. Это мы много и много работаем, чтобы то Великое Откровение, которое потом стало побудительным мотивом массовых генетических опытов, которые и вызвали генетические войны, ныне насквозь проросло сказками. И сказками — стало. А на самом деле: вторжение люденов — было. Пришли и ушли. А у нас... В кодексе Логовенко было обещание, что, если у нас что случится, они помогут. В войнах не помогали. Более того, есть версия, что именно они их и спровоцировали. По крайней мере известно, что именно они бывли противниками фукамизации — и её теперь не стало. А мне жалко... Как бы нам не помешала... Как там? "На несколько порядков увеличенная сопротивляемость организма ко всем известным инфекциям, вирусным, бактериальным и споровым, а также ко всем органическим ядам и способность организма адаптироваться к таким физическим агентам внешней среды, как жесткая радиация, неблагоприятный газовый состав атмосферы, высокая температура.... многократно повышенная способность организма к регенерации поврежденных внутренних органов, увеличение диапазона спектра, воспринимаемого сетчаткой, повышенная способность к психотерапии...". Не генная это операция и расторможенность гипоталамуса по наследству не передавалось! Но кодекс Азалиных... — Фрэнк развёл руами и продолжил: — Однако, людены показали, что есть среди человечества экземпляры, способные на... На что? При каких условиях — это "что-то" освобождается? Каковы моральные устои "освобождённых"? Можно ли их корректировать? Да самое простое, наконец: был ли Тёмный таким вот освобождённым?

— Но тогда.. Импульс Логовенко тогда тоже — не сказка? Разве тогда он не проверяется? А у Тёмного?

— Проверяется. На Земле и большинстве колоний входит в перечень обязательных "младенческих тестов". Обнаружен ни разу не был.

— "На большинстве"?

— Аппаратура — дорогая, тест, соответственно — тоже. Положительных реакций не даёт не первое столетие. И Серая Лига данный тест из числа обязательных исключила. Поэтому на Кване — его тоже нет. Поэтому Тёмный обследование во младенчестве не прошёл. Тела его тоже нам не досталось — сжёг он себя в пепел. И что — люден он такой дикий? Или это — ещё один, совершенно другой механизм? А ведь если — не один, то...

-то, скорее всего, их и не два, а...

— Термин "бесконечное множество" — избыточен, но близок тогда к реальному, — улыбнулся Фрэнк.

— И ты — улыбаешься?! — не улыбнулась Татьяна.

— Ты лично следила за бегством по техническим проходам Блейка от райтов?

— Нет.

— Ты лично следила за охотой на крякш того лузера?

— Нет.

— Ты лупила джастом по экранному изображению всех этих эпических подвигов?

— Нет.

— Ещё вопросы есть?

— Нет, — вынуждена была ответить Татьяна.

— Тогда есть у меня, — уже откровенно рассмеялся парень, — А где он нынче, этот ваш Блейк?

— А знаешь что, — мстительно улыбнулась Татьяна Марии, — А нарисуй-ка ты этого нашего Фрэнка.

И Мария улыбнулась тоже и чуть погладила зубами нижнюю губу.

21. Пара клинков

Фрей сидел на выступающей с края террасы Ментры плите, смотрел на водопад, смотрел на разгорающийся на горизонте закат и улыбался. Вид действительно был впечатляющ: срывающаяся в двухсотметровую пропасть вода, радуги в тумане над нею и даль, даль, даль... Река, там, внизу текла по прихотливо изгибавшемуся проходу меж отрогами Кордитиер, и была она в свете заходящего солнца яркой и синей, как долгое поле цветущего льна.

"Н'Дого бы у нас понравилось", — подумал шут и улыбнулся: ему привиделся леопард, танцующий то ли на поляне льна, то ли в синих брызгах горной речушки.

Опять захотелось петь.

"Уже ж два года, — подумал он, — почти два года... Даже слушать не хотелось, не то, что б самому!.. Неужели и вправду, Богиня? Потому что это сверхъестественно! Ведь опять же!.."

Он не выдержал — встал.

"Но это... я ж `на посту'... Да и хрен с ним!.. — отбросил он глупости, — Что-нибудь русское? фольклорное — чтоб только мелодия? Нет. Ещё проще — чтоб только голос".

И, как мужчины кричат — от счастья, как женщины от счастья плачут, он — запел.

<*Ман> — Хороший голос...

<*Тон> — Его родной. Дойдя до пятого уровня, поставил своему аве — по бонусу. Сейчас на Гессе у себя в келье поёт — в Даяну транслируется.

<*Ман> — С таким голосом и в реале бы не затерялся.

<*Тан> — Немного не повезло, немного не хватило характера...

<*Тон> — Откуда знаешь?

<*Тан > — Я всю группу вокруг Блейка прошерстила — интересно же!

<*Фэн> — И что с ним?

<*Тан > — Достаточно банальная история... Двое лучших в училище, финальный конкурс, и на следующий уровень послали не его. Мать психанула, он — следом. Он обвинил жюри в предвзятости, она обратилась в профсоюз. Последовало скандальное разбирательство. Установили: мальчики приблизительно равны: у Фрея — чуть больше таланта, у его соперника — чуть лучше техника. И у соперника гораздо лучше с работоспособностью... Да и с прочим: со скромностью, с вежливостью, с "умением жить в коллективе".

"— Ну, если вам нужен не талант, а скромность, то не нужны мне ни вы, ни ваши `коллективы', ни ваша реальность!...

Вытряс у мамочки денежки, и вот здесь. Ленивым Фрей был, ленивым... Впрочем, таким и остался.

<*Ман> — А голос мне всё равно нравится...

<*Фэн> — А ты его нарисуй :)

<*Ман> — Голос?

<*Фэн> — Тьфу ты... А впрочем... Сможешь?

Н'Дого шёл в Долину. Дорога его не страшила. Конечно, непривычно, когда у тебя минус три уровня — за срыв клановой этой печати, чтоб её!... Эх, даже почти четыре! — рядом же с двенадцатым уже был! — но следопыт он или нет?! Блейк вообще здесь прошёл нулёвым, а у него восьмой уровень, как-никак, остался... Да и не в одиночку он идёт: сзади, за спиной чуть слева — Н'Дага, а слева...

"Чёрт! Опять забылся..." — мысленно выругался он: Н'Дага сразу после выхода из клана потребовала, чтобы её теперь звали — Дага. "И ты будешь вооружен на обе руки", — улыбнулась она. Да, вторую его женщину звали Скьявона. А это, оказывается, не просто красивое итальянское словцо, это, оказывается, название какого-то там типа средневекового клинка — венецианского, что ли...

Сейчас Скьявона держалась за спиной, чуть справа. И она теперь была выше его по уровню... Что тоже непривычно!

Н'Дого шёл в Долину. Впрочем, только говорится, что "шёл". Обычный темп передвижения по Даяне — бег. И они втроём — бежали. Первому бежать труднее: он выбирает одну из звериных троп или пробивает сквозь траву новую, он следит, чтобы не въехать в какую-нибудь магическую дрянь, чтобы не нарваться на засаду хищников. Поэтому мужчина и двигался первым.

Женщины — они странные. Понятно было, когда он писал стихи и был известен на всю Галактику, но чего они находят в нём теперь? Почему они мирятся с существованием друг друга? Почему они допускают существование ещё и третьих? Он бы... Нет и никогда! Либо с ним — и только с ним! Либо без него — и насовсем!

Так, пора осмотреться... Он потихоньку притормозил... Потом встал, широко, прочно расставив ноги. Никаких слов давно уже не требовалась: Скьявола пристроилась рядом, прислонилась, опёрлась, прижалась. Он крепко обнял её, а она сложила ладони лодочкой и чуток присела. И Н' ... Дага! просто Дага! — как по лесенке: руки Скьяволы — её плечи, придерживаясь за её шею, придерживаясь за его шею, вскинулась на плечи ему. Выпрямилась, балансируя, огляделась... Легко спрыгнула вниз.

— Там, — мотнула она головой по ходу движения, — стадо. Что-то вроде туров или бизонов.

— Не пойдём, — сразу отказался Н'Дого, — Еда есть, а нарываться на хищников... С нашими новыми уровнями...

— Тогда ориентир — вон тот одинокий дуб.

"Странно, откуда в саванне взялся дуб? — промелькнуло у следопыта недоумение, — А хорош — не меньше привычных здесь баобабов... Пожалуй, даже разлапистее..."

— Принято. Пошли.

Да, давно он уже не "следопытствовал" — всякую чуйку потерял!

Они опять побежали.

В первые здешние годы Н'Дого ни в какие кланы не вступал, а бродил от холда к холду — когда один, когда с кем-нибудь из таких же бродяг-шутов или с охотниками или с водителями. С Глосой, кстати, пересекался тоже — она его вспомнит... (Да и ему она запомнилась: термоядерная девчонка!) Его принимали всюду. Конечно, прошлая слава способствовала, да и... Стихи так и не вернулись, но рассказы время от времени случались, и благодаря им, на Старой Терре в верхней тысяче он всё ещё держался... Как-то возникали и пропадали девицы... пропадали, пропадали... А эта чернокожая / белолицая парочка пропасть не соизволила.

А потом бродить надоело, устал он... Постарел, что ли? Ведь больше всего опротивели аскетичность его поганой "кельи" и их тоскливые "рационы"! Тут-то к нему и подкатил Н'Баргу, лично... В результате — новые апартаменты в холде мбаду Н'Дого нарисовал себе сам. И к его девочкам вели теперь длинные коридоры, и его девочки перестали мешать друг другу, вечно мозолить друг другу глаза. Уже полтора года они с ним... Рекорд, однако...

Втроем они к Н'Баргу рвать печати и заявились — даже Скьяволу удержать не получилось, а, вроде ж, чего бы ей делать у главы клана, членом клана не будучи?

Умный он всё-таки дед, отговаривать не стал, ругаться не стал, наоборот: "Если что, возвращайтесь! Твои комнаты твоими и останутся. Или... хоть в гости заглядывай, а?"

И ещё... Успокоил насчет Ратххи: "Кремень-девка! Представляешь, ей предложили пластику от Льва Зильберштейна, а она обошлась биованной и попросилась задержаться на Гессе — медсестрой в больницу. И лицензию соответствующую предъявила! Да медицина эта — прикрытие, наверняка, на самом деле будет гнать на Старую Терру травяные сборы, чтоб не нищей на свободу возвращаться... Совет Кланов новую ставку утвердил... А куда б мы делись, после того, как один из нас такое с ней сотворил?..."

Женщины — они странные... "Кремень"... Кто бы мог подумать. Она — мягкая, как бутоны роз. Игривая, как котёнок — как два играющихся друг с другом котёнка! И ясная, как... Ну, это он уже говорил, — как солнечные зайчики, пускаемые семилетней хитрой девчонкой, улыбающейся во все свои полтора зуба!

Впрочем, Ратха... Нет, ей это уродливое гракххское словцо не шло, её родное — Женька, лучше! Так вот Евгения, как и остальные гойши, — профессионалка. Просто профессионалка. Просто профессионалка сумасшедшего класса! Как-то Скьявола рассказала байку про Иоганна Себастьяна Баха — того спросили: кто у Вас за образец? "Наш сапожник", — ответил гений. "В чем?!" — "Он за всю свою жизнь ни одной пары не стачал бесплатно".

Девочке после того урода надо хотя бы опомниться, придти в себя. Опять вспомнить, как играть с котятами, розами и лучиками света. А плату за.... за травму на производстве она не забудет, придёт время вспомнит и, раз она "кремень" — выбьет.

Вот тебе и "солнечные зайчики"... — задумавшись про русскую, он на русский и перешёл. "Сол-неч-ны-е зай-чи-ки" — хм, семь слогов... Длинная строка хокку, однако... Получится? Ну, можно, хоть попробовать... И не на бегу же!

Н'Дого остановился:

— Привал... Минут на пять... И не мешайте мне.

Года два назад поэт-следопыт сказал бы: "...и не лезьте ко мне!". Тихой сапой, мягонькими лапоньками, острыми коготками женщины потихоньку приучили мужчину почти к вежливости. Но и сами научились "не лезть" — научились становиться неслышными и незаметными и научились неслышно напоминать о себе, напоминать, что с ними лучше, чем без них. Вот и сейчас никто из них громко не "заявлял о своём отсутствии", но на реальном столике, перед задумавшимся, заглядевшимся в реальное окно Н'Дого, словно сам по себе, появился чай — горячий, пахнущий солнцем и высокими плоскогорьями. (Да-да, Скьявола с подругой зашли недавно в новомодную чайную, ту самую, которую едва не разнесли "оглашённые" Блейк с Глосой... и вслух посетовали, что опять не удалось вытащить "их мастера": он, видите ли считает, что у него кризис, и не любит теперь появляться на людях... Но — ведь правда же? — такие вещи, как "Леопард..." вообще пишутся раз в жизни... Скидку на постоянное точечное снабжение получилось выбить существенную).

А в средневековой сказочной саванне огромный чёрный воин достал из заплечного мешка павлинье перо, бумагу, недовольно огляделся... Невысокая чёрная — как глаза цыганки, чёрная женщина, улыбаясь, села перед ним, приняла перо и сразу протянула его всторону, а сама развернулась спиной, чуть пригнулась... У второй женщины чёрными были только волосы, но были они черней и кожи, и волос её спутников! Она взяла перо, поднесла пальцы к его кончику — свернула крохотная молния... И женщина передала заточенный инструмент письма поэту. Н'Дого возложил лист бумаги на спину Даге.

Три строки, семнадцать слогов, с указанием на время года и отсылом в вечность...

Цветы увяли.

Сыпятся вниз семена,

Как будто слезы...

(Басё перевод почти В. Марковой)

Вот на этом контрасте: мгновение-сезон-вечность, держится японская классическая хокку. Русских в 20-ом веке впечатлила предельность лаконичности, но философский парадокс они заменили просто парадоксальностью — любой... Любовной, конечно, чаще всего...

Когда-то и у него получалось... Итак, из-за чего распрыгались зайчики и что с ними стало... И пять минут на три строки — на все семнадцать слогов... Потому что дольше — бесполезно!

Нет, не получилось. Опять. Прозаическая фраза про хитрую дошкольницу и та ярче... Оно и понятно: в ней-то не семнадцать слогов, а внутреннего контраста в его хокку нет.

Н'Дого чертыхнулся, запулил яркое, глазастое перо в кусты, смял бумагу...

— Ну, дай почитать! — жалобно попросила Скьявола.

— На!

Два года назад он бы и в неё запулил бумажным комком. И она б обиделась. И ходила б с расквашенной м... с обиженным личиком неделю кряду. Однажды он не выдержал этого издевательства и заорал на неё — она зарыдала! В три ручья! Вот такенными слезами! В общем, семь бед — один ответ, пришлось-таки переться в "Камни" и дарить ей браслет из лунных агатов. И Даге... хотя тогда она откликалась на "Н'Дага"... Пришлось и Н'Даге дарить — потому что, а как же иначе?! — дарить тоже... Чёрт его дёрнул, разнообразия ради, купить ожерелье! Пришлось додаривать Скьяволе ещё и серьги, а потом размахивать чеками и доказывать, что теперь-то уж стоимость подарков им обеим практически равна! Ну, а чтоб уравнять окончательно — пришлось собраться и вывести обеих на концерт. На скрипичный концерт! А следующим вечером любоваться собой в новостях официалов... И выслушивать комментарий, что, мол, Н'Дого продолжает поражать своим откуда-то появившимся постоянством, но что слухи о его теперешней нищете, судя по драгоценностям его спутниц, основания не имеют... И тут же несравненная Мила Милонович, улыбаясь с экрана, добавила: "Хотя... так как явно единый комплект был поделен меж двумя девушками, то и былого роскошества у поэта больше нет".

Н'Дага, услышав такое, просто зашипела, а Скьявола кинулась поэту на шею:

" — Милый, как же я тебя люблю! Всю жизнь мечтала по-реальному уделать Ми-2! "Единый комплект"?! Ох, как она у меня теперь попляшет! Ей теперь всю оставшуюся жизнь при этих словах икаться будет!

Что потом на форуме официалов творилось почти две недели — тему сразу вынесло на главную страницу... Бр-р-р... Добрались даже до авторов всех трех вещиц...

Те, в знак признательности за такую обалденную рекламу, сообща предложили им ещё один комплект — в подарок.

" — Два! — заорал Н'Дого, — два одинаковых, но разных!

" — Тогда дамы засвечиваются в них!

" — Принято!

...А лучше зрелища любимой женщины, перед зеркалом, любующейся собой и драгоценностями — собой в драгоценностях! — только зрелище двух таких женщин.

(Здраво обо всём поразмышляв... "по-реальному уделать Ми-2", ага, размечталась... он на той, уже совсем увядшей ветке форума, которая давно сползла с главной страницы и благополучно усыхала в архивах, написал... без всяких подписей, написал только два слова: "спасибо, милая....", да-да, именно так: четыре точки в многоточии! И в тот же день, чуть ниже появилась ещё писулька — тоже без подписи, с теми же четырьмя точками: "котик, мне было не трудно.... а они хороши.... жаль, ты не любишь делиться.... но, что хоть кто-то из моих знакомых регулярно трахает эту корву, не может не вызывать чувства глубокого удовлетворения....", и смайлик на фоне россыпи агатов.

"Корва"?! Скьявола — это Корва?! А ведь сходится... Потому что "корва" — это "ворона" с итальянского, а Скьявола упоминала как-то, что её в детстве вороной и дразнили.... Ни-че-го ж себе... Считалось, что никому неизвестно, кто в реальности стоит за этим псевдонимом — может, жуткая уродина, которую даже пластика не берёт, может — целая банда ехидных девиц... Даже на получение Статуса не являлась. Вот только у Си-2, в бархатных её ручках, ресурсы официального канала...

"Глубокое удовлетворение" — играл он как-то с нею в эту игрульку: кто глубже! Оххх.... Но "котик"! Знает же, ненавижу! Однако, признаем: то, что его помнят — приятно... Неожиданно приятно... Вся эта переписка на следующий день тихо и без следа исчезла... Хотя всегда пропагандировалось, что стереть с форума что-то у незаблокированного пользователя без его разрешения невозможно... Да разрешил бы он! Так что обо всём об этом: тс-с-с!.. )

Н'Дого улыбнулся воспоминанию, кое-как расправил листок и протянул его итальянке. Она положила его на ладонь, другой прогладила... Хорошо бы и в реале иметь такой переносный утюжок! Перевернула, прочитала:

Улыбается...

Солнечные зайчики

Растанцевались

— А мне нравится, — заулыбалась Дага...

Наверное, представила пляшущих рыжих длинноухих.

— И чего все на неё ведутся? — буркнула Скьявола. Вот ведь, сразу поняла, о ком здесь! — женщина, как женщина. А если б срезать с неё хотя б половину её бюста, то, глядишь, мужчинам и зайчики б грезиться перестали, — она запрокинула голову, посмотрела, на Гелу, и добавила: — Полдень скоро...

— Всё! Собираемся и трогаем! — не стал спорить мужчина. — Обед устроим в тени, под дубом... через полчаса.

Чёрная женщина легко вскочила, легко закинула за спину рюкзак. А женщина, у которой чёрными были только волосы, достала из рюкзака папочку, развязала тесёмки, раскрыла, аккуратно добавила в неё ещё один разглаженный листочек, закрыла, завязала, вложила. Закинула отделанный вышивкой рюкзак за плечи...

Они опять побежали. И до выбранного ориентира в полчаса уложились. Вот только...

Что что-то неправильно, он сначала только почувствовал. Затормозил, пригляделся и понял: на одиноком дереве не было птиц.

— Что? — спросил тихий голос справа.

— Кто-то разогнал птиц, — ответил тихий голос слева.

— Обойдём? — предложили справа.

— Прятаться?! — возмутились слева.

— У тебя уже не десятый уровень!

— Вот и подправим.

— Вперёд! — решил Н'Дого, — Тихо.

Он отстегнул из-за спины копьё. Активировав, увеличил его длину почти вдвое и проявил лезвие. Такие копья дороже обычных раз в пять, но на оружии следопыт не экономил.

Дага без слов последовала его примеру, а Скьявола — нет. У волшебницы копьё за спиной тоже было, но пользоваться им она не любила: большая девочка предпочитала маленькие кинжалы.

Ветер дул на них, а тихо ходить их следопыт выучил: если есть шанс, что эта длинная травинка дёрнется — её надо обогнуть. А если на неё одну уйдут добавочные пять минут — так и что? На то оно и "тихо".

Под дубом рылись, собирая прошлогодние жёлуди, четверо трицератопсов.

— Нечего нам тут делать, — шепнули слева, — пошли.

— Отнюдь, — не согласились справа, — Рога. Или мы что? К Блейку пустыми заявимся? Алхимик у него есть, и тот нам за четыре малых рога бо-о-льшое спасибо скажет.

— Твоя магия против них — нуль.

— Ну, не совсем уж и нуль...

— Гасится на 90% .

— Ты ж сама хотела себе рейтов подзаработать — вперёд!

— Не хочу... Они красивые, — покачала чёрной головой одна.

— А я хочу, — пожала белыми плечами другая. — Они дорогие.

Чёрный мужчина вмешаться не успел — белая женщина резко наступила на сучок, тот хрустнул. И четыре трёхрогих головы разом повернулись в их сторону. Скьявола вскочила и, как по лестнице: плечи сидящей на корточках Даги — плечи сидящего на корточках Н'Дого, взметнулась в воздух и сверху засадила в травоядных динозавров файером.

Будь на их месте какие-нибудь млекопитающие да пусть даже носороги... Но твари земли к огню почти имунны. Зато они увидели врагов — людей...

Говорят, когда на охотника несётся кабан, он ему кажется танком, а теперь представьте четырех рогатых кабанов размером чуть ли не с броневик каждый...

Н'Дого кинулся вправо, Дага — влево, а Скьявола понеслась вперёд.

— Куда?! — закричала Дага и резко повернула вслед за нею.

— Куда?! — заорал Н'Дого, но повернул тоже.

С носорогами фокус Скьяволы не прошёл бы, но эти тупые ящеры... Женщина стала целью сразу всех их, они сгрудились и, когда она резко изменила направление, синхронно повернуть им — не получилось. Один налетел на другого, на них — третий. От падений этих бэтээров из палеоценовой эпохи, казалось, затряслась земля...

Скьявола увернулась от одной валящейся туши, следом — от другой, вырвалась на простор и понеслась к дубу. С разгону взлетела по стволу дерева на нижнюю толстенную ветку, прямо к сидящей на ней женщине.

— А?! — закричала она.

— Класс! — подтвердила та.

— Один!

Это Н'Дого всадил копьё в первого завалившего трицератопса.

— А теперь смотри!

Как Н'Дого и Дага в два копья разделались с тремя оставшимися динозаврами, следить было действительно занимательно... По крайней мере мелкая блондинка чуть ли не визжала от восторга.

— Бой понравился? — успела спросить её итальянка, пока взбешенная негритянка неслась к дереву.

— Да!

— Плати! — потребовала Скьявола и с дурашливым ужасом объяснилась: — Или меня сейчас саму убьют.

— Убедила, — улыбнулась Тантра, выдернула из венка яркий цветок и подбросила в воздух. Его подхватил порыв ветра, чуть отнёс в сторону... А там цветок резко пошёл вниз и воткнулся в почву. — И поспешите, а то Блейка нет, и им трудно...

— Да где же он?

Но рядом уже никого не было.

— Дай реальное слово! — зашипела Дага.

В реальности Гессы Скьявола была аскетически правдива, а ложь внутри их маленькой семьи выжигала калёным железом... По крайней мере Н'Дагу реально обожгло, когда та с ужасом её спросила: "Ты сумела соврать любимому?!" И язык уже не повернулся пробормотать, что, мол, это ж "по мелочи". И смогли же чёртовы Азалины навязать свои предрассудки целой Галактике!

А вот в Даяне итальянке случалось привирать просто самозабвенно, так что пришлось придумывать критерий истинности. И поэт нашёл формулировку.

— Реальное слово! — тут же подтвердила белая женщина. — А вы её реально не видели?

— Опиши, — не стал отвечать на очевидное Н'Дого.

— Небольшая, лёгонькая, светлые волосы до пяток, светлая туника, венок на голове... Всё как описывалось — Богиня.

— Странно...— недоумённо пробормотал он, но тут же задумался над другим: — Значит, бой ей понравился, но в оплату — всего лишь вон то?

Они все втроём всё смотрели на лежащий на траве цветок, и никто не мог решиться нагнуться и поднять его.

— Ты видел другую... — задумалась Скьявола, — и про другую рассказывал Даге, и Дага тогда согласилась с тобой, то есть с Ней... И хм... И Она тоже сидела на ветви дуба, и у Неё тоже вниз свисали длинные пряди волос...

— Хочешь сказать, что Они нас поделили? — удивился чёрный мужчина.

— Стоп! — не стала заморачиваться мистикой чёрная женщина, — у кого-нибудь вилочница есть?

— У меня должна была сохраниться, — сразу повернулся к своему рюкзаку следопыт.

— Кто? — спросил он, достав.

— Ты, — ответила Скьявола.

— Нет, — тут же не согласилась Дага. — Ты.

— Ты, — подтвердил Н'Дого и протянул вилочницу ей.

— Я, — признала Скьявола. — Дрались вы, но оплату выбила я. И дадено мне. Уберите цветок. Он тоже — мой, но сейчас уберите. Вот только...

Великан-поэт только улыбнулся: он умел обращаться с цветами. Опустился на колени, обеими руками поднял цветок, погладил его губами, встал, отошёл, положил — возложил! — на рюкзак белоликой.

— Ну, Богиня, не разочаруй меня! — азартно проговорила она, опустила вилочницу параллельно земле, сделала шаг вперёд, другой, третий... И вилочница клюнула.

— Yessss!!.. — закричали все трое в один голос.

Дага кинулась, было, разгребать землю руками, но Скьявола не пустила её:

— Лопатку!

И копала сама.

Это был длинный металлический ящичек. По бокам его вился орнамент, а на крышке красовался своей статью выбитый чеканкой леопард. Защёлка выглядела очевидной. Белоликая откинула её, раскрыла, взглянула и отошла. То, что было внутри — было не для неё. Там покоились два клинка — скьявола и дага. И у обоих на лезвии — подпись мастера: знак женского начала и прыгнувший леопард.

Поэт опять встал на колени. Приложился губами к выбитому иероглифу. Выпрямился. И от всей души взмахнул скьяволой. Шелест рассекаемого воздуха расслышали все трое. И все трое услышали шелест воздуха, рассекаемого телом выпрыгнувшего из-за ствола дуба леозавра... Ну, а уж его рёв... Леозавры меньше тигрозавров, но... Пантера, вон, тоже мельче медведя, но медведя можно взять на рогатину, а попробуй с рогатиной выйти на ту чёрную кошку...

Н'Дого выставил вперёд клинки, Дага метнулась к своему копью...

— Замерли! — в голос закричала Скьявола.

За год странствований они привыкли подчиняться, тому, кто первым найдёт решение, научились доверять друг другу. Остановилась даже Дага...

...и даже, вроде бы, леозавр... Он хлестал себя хостом по бокам, рычал, прижав уши к голове, но не двигался с места.

— А теперь — дагой! — опять выкрикнула Скьявола.

Воин осторожно опустил длинный клинок, и выплеснул весь свой адреналин во взмахе короткого...

Второй леозавр был чуть темнее и чуть меньше, но из-за дерева он вышел степенно... А потом в один прыжок оказался у первого...

— Что?.. — длинно выдохнул мужчина. — Идти знакомиться?

— Нет, — отказала женщина, — иди, прими их верность.

Показалось ли ему, что он услышал в её голосе нотку ревности? Наверное, да, показалось. Но пока самки обнюхивали его, пока они облизывали его, пока они урчали под его руками, обе женщины глухо молчали. Обнялись и молчали.

В железном ящике оказалось второе дно. И ножны. И когда клинки были убраны в них, леозавры в три прыжка растаяли в воздухе.

И Н'Дого обратился к Скьяволе:

— Достань-ка тот листочек...

Скьявола поняла его, достала папку, листок... Дага вынула перо — простое, гусиное. И поэт ниже первого варианта начертал другой:

Улыбается...

А солнечных зайчиков

Не было вовсе

— Ты теперь отказываешь ей?! — изумилась Дага.

Поэт не ответил, лишь сам улыбнулся. И опять никакие солнечные зайчики не брызнули. Впрочем... Если аватару тебе рисовал лично Морис Трантье, добавочные эффекты не требуются.

— Мы отлучимся? — попросилась белоликая.

— Чего?

— Да по хозяйству... — не стала она вдаваться в подробности, — Ты ж теперь от одиночества не заскучаешь?

"Вправду, ревнуют".

— Управлюсь.

— Спасибо. Я заявляю о своём отсутствии.

— Я заявляю о своём отсутствии, — вслед объявила и черноликая.

Их аватары пойдут с мужчиной, а у них появились дела в реале... Опять селиться в келье Пристанища мастеру было невыносимо, и Дага предложила переговорить с миссионерами... Конечно, смешивать реальности категорически вне традиций Даяны, но алгоритм воздействий черноликая предложила такой:

— напомнить деятелям реальной реальности, что стипендиатства ФВИ мастера никто не лишал;

— обозвать его виртуальную даянскую одиссею творческой командировкой;

— и потребовать у местных комконовцев "оказать содействие".

И намекнуть, что в случае чего, реклама с ещё одним скандалом мастеру не помешает, а они это дело затеять не постесняются. Благо, опыт уже есть.

— Говорить буду я, — объявила Дага.

— Хорошо, — улыбнулась Скьявола: — У тебя правильный настрой. Хотя, думаю, ни рушить стены, ни отрывать головы диким медведям не понадобится: мастера любят...

Она оглянулась и ещё раз полюбовалась на сидящего у АП улыбающегося Н'Дого. Маска виртуальности закрывала пол-лица, но улыбка всё равно оставалась сияющей...

Дага тоже оглянулась, тоже заулыбалась...

— Ох-х... Я поняла: в его новой хокку в последней строчке слились и его восторг, и твой скепсис!

— Да. Вслух можно прочитать так: ну, улыбается, вот только не надо про зайчики какие-то рассказывать! А можно: улыбается — и никакого солнца больше не надо! Но надо читать молча, сразу с обоими вариантами интонации, переливаясь из одной в другую, купаясь в них...

— Это, что ли, трасфиксия?...

— Нет, трансгресия. Трасфиксия — это твоё "ох!": прокол, пробой, прорыв — резкое осознание другого уровня, другого слоя в стихотворении. Она ярче. В общем — "ох-х". Но она — одноразова. А трансгресия... Раз поймаешь её — и навсегда.

— "Психоделика", — пробурчала чёрная.

— Психоделика, — улыбнулась белая.

— А мне первый вариант всё равно больше нравится.

— Ну, это ж стихи...

— И что?

— Их субъективное качество определяется субъективной резонансностью, а не наоборот.

Дага повторила про себя ученую фразу, ещё раз... Поняла. Но переспросила:

— И всё?

— Да. Но чем выше объективное качество, тем шире резонансность.

— И всё?! Но почему же тогда... — запротестовала любительница поэзии.

— Потому что никто не знает, что это такое — "объективное качество стиха", — улыбнулась элитная экспертесса.

22. Полная инициация

— Эй, ты что делаешь?!

— Выполняю обещание, — улыбнулась блондинка. — Своё, божественное. Позволишь?

— Да пожалуйста... Служебного пароля у тебя нет. Без него каких-нибудь божественных прав на моем пульте — нет тоже. И даже не божественных — обычных администраторских . А посмотреть, — улыбнулся мужчина, — за погляд не платят. Ходи, смотри — дозволяется.

— А если попрошу большего?

— Вот, чтоб никаких искусов ни у кого не возникало, и придумали печать Совета Кланов.

— Как неудобно быть такой бесправной богиней, — вздохнула блондинка.

— Жезл активирован. Вон — твой личный пульт, кое-что — у тебя появилось.

— Кое-что, кое-как...— проворчала женщина, — А впрочем, давай проверим!

...

— Эй, — опять улыбнулся мужчина: — Куда ты? Там камень...

— Эй... — ещё раз сумел выговорить он.

— Так и знала! — засмеялась Орли. — Ты никуда его не прятал, Иши-сан!

— Когда бы?.. — проворчал Иши. — а'Блейк! попробуй. Для тебя зерно должно быть не таким тяжким.

Блейков аватар послушно подошёл, без всяких усилий поднял шкатулку, которую только что Сёрито еле вытащил из рюкзака, снял свой, расстегнул, упаковал, легко закинул на плечи. Отошёл к а'Глосе, сел, прислонившись рюкзаком к стене, замер...

— Предлагаю и нам передохнуть минуток пятнадцать, — предложил тем временем Сёрито.

— Полчаса, — уточнила девушка.

— Принимается, — согласился Иши.

— Принимается, — согласился Сёрито.

Он встал, посмотрел на оставшихся, набрал в грудь воздуха...

Фразу "я объявляю о своём отсутствии" — все трое произнесли, улыбаясь и в один голос.

Вернувшись к АП, Орли взглянула на экран. Блейков аватар стоял рядом с её и явно чего-то просил. Ему явно отказывали. Он явно настаивал. Пришлось поспешить.

— Я объявляю о своём присутствии — что происходит?

— Я прошу жезл.

— Но мы же договорились... — проговорила Орли. Она осторожно оглянулась. а'Глоса спокойно сидела и спокойно держала в руках своё шестизарядное чудовище. Джюсы были тоже ещё автономны и безучастны.

— Поэтому прошу. Временно — сейчас и до выхода.

— Обоснуй.

— Так будет лучше.

— Я объявляю о своём присутствии.

— Я объявляю о своём присутствии. Мы не опоздали? Что происходит?

Джюсы взяли в кольцо а'Блейка, но Орли опять, теперь открыто обернулась на а'Глосу. Та прямо встретила взгляд. Арбалет был по-прежнему направлен в потолок.

Орли опять повернулась к Блейку.

— А если я откажу?

— Так будет хуже.

— Ты под словом чести! — опять напомнила живая.

— Поэтому прошу, — опять повторил аватар.

Джюсы молчали. Что и понятно: жезлы — её, и решение принимать ей. Впрочем, скорее всего они её поддержат... Помимо всего прочего: ведь есть ещё и две тающие синевы... Про вторую из которых они даже не знают, где её искать.

— У тебя есть свой!

— Да.

— И?!

— Так будет хуже, — повторил аватар.

— Хуже для кого? — на всякий случай уточнила Орли.

— Для всех.

— Орли-сан, а посмотри на сам жезл... — вдруг подал голос Иши.

Она взглянула: тот лежал рядом. Ничего, какой был, таким и оставался.

— Не этот, — качнул головой трежер.

Пришлось снять рюкзак, размотать жезл. Он буквально полыхал.

— Алый жезл, — проговорил аватар.

— Бери.

Аватар принял жезл, и пошел к алтарю. Прорезал лезвием навершия ладонь... Каждая капля крови, соприкасаясь с алтарем, корёжила человеческую фигурку. Было видно, что аватар каждый раз еле удерживает стон.

"Стон, как от боли или... или как от секса?" — успела подумать Орли.

И всё кончилось — жезл угас... Нет, и до того он не светился, нет и теперь он оставался увитым темно-красными лепестками, но краски потеряли яростные оттенки, перестали жечь глаза...

— Можем идти на выход, — повернулся к ним аватар.

— а'Блейк, что это было?

— У меня изменилось имя, — тихо произнёс он, — точнее появилось новое, ещё точнее, — он наконец, улыбнулся, — мне утвердили имя, данное моим мастером. Теперь я Флор.

— Камера виртуального программирования... Блейк тогда всё-таки прошёл...

— Да.

— А я промухал...

— Ты был зол, ты был расстроен, и у меня получилось отвлечь тебя. И ещё...

— ...и ещё я недооценил Блейка. А ты...

— А я знала, что он — профессиональный программист и классный трежер. Уже знала, — она покачала головой, — Ты бы тоже... Ведь окажись на его месте Орли, ты бы...

— Бр-р-р... Не надо таких кошмаров...

— Не трогай камеру! — попросила Татьяна. — Оставь её...

— Нет. Это чёрное программирование.

— Он вышёл на последний уровень — честно.

— Уже проверила?

— Нет, конечно. У меня же нет, — божественно улыбнулась женщина, — служебного пароля. Проверь сам. Но я заранее тебе скажу: он честно вышел на последний уровень Храма. Обнаружил мощный артефакт. И завладел им. А что этот артефакт — только для служебного пользования — проблема служб. Любой суд встанет на его сторону. Но сейчас парень не понимает этого: я его сбила, немного припугнув... И он поддался: кажется, он тем программированием уже как-то баловался, где-то пробовал и с чем-то едва не нарвался... Не убирай камеру! Благо, у юного гения Коллинза после смерти дядюшки хватило ума покинуть нас.

— Я должен буду доложить Совету Кланов.

— Для того и показала.

Ведущий программист потер голову, взглянул на неё:

— А что это ещё за Флор такой?

Богиня рассмеялась:

— Его предыдущий аватар. Сцепление случайностей и... Очень удачный получился, очень. Блейк, вон, даже имя ему дал... Стоп, ты чему улыбаешься?!

— Да, кажется, твоему Блейку действительно повезло.

— В чём? Говори! Быстро-честно-откровенно!

— Разработка этого гения недоделанного... Помнишь, я говорил, что он с искусственным интеллектом баловался? — вот результат. Не успел я вмешаться! — пацан успел запустить нескольких.

— Тем более! Я вот-вот задолжаю трежеру исполнение трёх невысказанных желаний. Как ты думаешь, это сойдёт за второе?

— А первое?

— Да уже. Ты что не понимаешь?

— Глоса?

— Понимаешь...

И тогда мужчина не выдержал:

— А где он, этот твой Блейк? — потом хихикнул совсем не по-божески и добавил: — Со своим подарочком?

После выполнения действа Флор алый жезл не вернул:

"Мастер обещал замирить для вас лабиринт. Именно это я и сделаю. С этим жезлом, — и вежливо добавил: — С твоего позволения, владелица".

Она позволила, она поняла: он нарабатывал жезл! Интересно, а сам Блейк согласился бы усиливать чужое оружие?

Флор шёл первым, выбирая маршрут в обход ловушек или явно жестом обозначая их, встречая и отгоняя монстров. Причем было видно, что те слушались именно жезла, а не аватара — к примеру, когда он, прочертив жезлом линию, не подпустил к спутникам рой огненных ос: тех, словно шариков от стены, отбрасывало, а потом царица роя села на жезл, налилась алым, поднялась и увела рой в сумерки коридора.

Орли мысленно одобрила тактику Флора: так аккуратнее, чем, полагаясь на слово, снимать защиту сразу со всего лабиринта. Они друг друга хорошо ещё не знали, пудов соли вместе не ели, бочек саке вместе не пили, и насколько верность слову превышает... ну, скажем, преданность клану у джюсов... — можно только гадать. А когда на кону сразу две тающих синевы...

И разбор россыпей с их делёжкой — организовал он тоже толково: копался, собирал камни и складывал в мешочек один Иши, остальные отступили на пару шагов и спокойно наблюдали, в четыре пары глаз контролируя каждое движения того, кто ни разу не вор и не ниндзя... Потом на мешок каждый поставил по своей печати. Перед второй жилой каждый, убедившись в целостности своей, ломал её, мешок открыли, высыпали, опять отступили на пару шагов, Иши громко ещё раз пересчитал их, и продолжил сбор...

Всего нашли пятьдесят камней: двадцать один в первой и двадцать девять во второй россыпи. Лучший из всех пятидесяти был... Хорошо, что ни Блейк, ни Глоса вживую не присутствовали, потому что такой соблазн: слеза Ангела! Их всего-то известно шесть штук. Ну, может, где ещё одну-две притаили... Каждая — в главных сокровищницах кланов. А теперь — и у неё, личная! Плюс семь ко всем характеристикам! А к главной, самой в аватаре разработанной — плюс девять! Весит — шесть грамм. То есть она не в тягость была бы даже нулевому тушканчику. И ещё — настраиваемая прозрачность: хочешь — в наряд главной драгоценностью, хочешь — на доспех, невидимой висюлькой!

Второй, третий, и четвёртый камни тоже выделялись среди остальных и в сокровищницах не затеряются тоже. Своим четвёртым камнем, да и остальными... если джюсы не сорвутся — она с ними сторгуется. Под слово: то есть они их забирают сейчас, а потом имеют право первой ночи на её торговле ими. Конечно, за доставку придётся заплатить, конечно, слезу она им не доверит, но... Но, пожалуй, так и поступит!

Ох, уж эти джюсы! "Пришлось выложить часть вещёй из рюкзака" — хороша часть! Такая куча! Он же практически опустошил тогда весь рюкзак! Впрочем, она могла бы и догадаться. Блейку психологически было сложнее: для него-то шкатулка почти ничего не весила.

Однако, такая гора хабара! Тяжело бы пришлось Блейку смотреть, как она перебрасывается в чужой рюкзак. Вон, даже её на подвиги потянуло... Нет, она соблазну не поддастся, но ведь соблазн-то появился... Нет, лучше отвернуться — ну, его на фиг!

А этот Флор ей положительно нравится! На выходе сообразил, что блейковские выкормыши должны были поставить сигнализацию или, как он выразил опасение, ловушку, и что жезл может быть не настроен на внешнюю корректировку лабиринта, попросил о содействии. Другой бы на его месте, даже поняв, что далее — не его, аватары восьмого уровня, компетенция, другой бы просто сдал командование! А этот: "прошу оказать содействие"! Хорош!

Содействие оказали: Орли внимательно огляделась — ловушек не было, была только сигнализация, но Флор решил не трогать её. И ведь опять логично, чёрт побери!

— Ты выйдешь первым? — на всякий случай уточнила она.

— Да. Притормозите за мной чуть-чуть.

Вышел.

— Теперь и пока я — Флор, — услышала Орли, — За мною идут временные союзники. Мастер и они дали друг другу слово. В доказательство сему...

И пещёра озарилась красноватыми бликами от разгоревшегося жезла...

Да, на выходе их ждали. Помимо разнообразных метательных орудий в руках встречающих, оглядевшись, Орли обнаружила на козырьке над входом груду наваленных камней. От одного — в основании — тянулась веревка. Правильно: на крайняк — завалить выход выковыривайтесь, как хотите. Да и тех, кто сумеет выползти, встречать проще.

Орли переждала охи-ахи по поводу камней. (И опять, ну, умница этот Флор: что она и джюсы свою долю уже получили — сказал, а вот, что в той доле — слеза Ангела, не упомянул). Дальше она полюбовалась на небольшое представление вакхических плясок вокруг зерна клана. Отметила, что прошлый раз народу было меньше. Да, утром их было одиннадцать, а теперь... раз, два, три... шестнадцать. Выходит, ещё пятеро подошли? И все девки, что ли?! Странный у Блейка будет клан: обычно, соотношение полов одна к трем-четырем... Уравнивается до нормального лишь ботами... Нет, вон того она не видела — значит... Скорее всего, он пришел вот с этой фигуристой лучницей, а три остальные — в другой стайке. Хм, а ещё и Н'Дого свой сладкий черно-белый бутербродик доставит. Ладно, ей пора передохнуть, а значит... Она подошла к джюсам:

— Вы думаете им можно доверить наш отдых?

— Да, — сказал ниндзя и посмотрел на трежера.

— Да, — сказал и тот...

А потом они все вместе, все втроём протянули:

— Но...

Переглянулись, улыбнулись друг другу, поклонились друг другу.

— Держимся вместе? — сформулировала Орли.

— Принимается, — согласился ниндзя.

— Слово? — потребовала Орли, — я даю.

— Мы даём, — подтвердил ниндзя.

Трежер смолчал. Странно: кто у них командир, в конце концов?! В пещёре командовал трежер. А что — логично... Вот и когда дрались с водяными драконами, за командира был ниндзя. Потому что драка, хоть и в пещёре.

— Я только переговорю с Амадеем.

Джюсы ещё раз одобрительно поклонились, она вернула поклон.

Нет, странный этот клан будет, странный: старшей у них явно была низкоуровневая воровка. А сейчас они спорили, как себя называть...

— Кто из вас Амадей? — улыбаясь Амадею, вклинилась в разговор она.

— Да, это я, — хмуро согласился он.

— Я дала Блейку слово, что передам тебе его слова.... — она замолчала и акцентировано взглянула на а'Блейка, то есть на Флора.

— Да, — подтвердил он.

— Говори, — проговорил мрачный стратег.

— Говорить? — переспросила Орли.

— Стоп! — вмешалась воровка.

— Чего?! — не понял Амадей.

— Давай всё же делить, — она хмыкнула, — стратегическую информацию. Ты её выслушаешь вон там, — она махнула рукой в сторону недалёкого алтаря, — что надо, потом расскажешь. Так?

Она огляделась. Кругом улыбались.

— Так, — согласился он.

Встал. Тут же поднялся и Флор.

— Я отконтролирую.

Амадей криво усмехнулся, пожал плечами...

Они отошли. Идол на алтаре уже не выглядел плохо обработанным булыжником, уже было видно, что это — женщина с длинными распущенными волосами. Орли даже угадала прототип — видела она такие же: рыжие, в колечках и завиточках, не спутаешь...

Флор поднял свой жезл, дождался, чтобы по всей его рукоятке проявился узор...

— Говори.

Она оглянулась, джюсы готовились ко сну: в открытую ставили сигнализацию, расстилали матики...

— Блейк просил сказать, что я та, которую ты ищешь. И мы договорились, что я исполню любое твоё желание. Одно. Но оно не должно повредить моей чести или быть обременительным.

— Последнее ограничение было высказано в шутку, — уточнил Флор.

— Последнее ограничение было высказано, — уточнила Орли.

"Нет, этот парень просто хорош: ведь явно давал время "стратегу". Чтоб тот не ляпнул, не подумав, глупость!"

Что ж, признаем, передышки на пару десятков секунд Амадею хватило: он понял Блейка.

— У тебя есть гесские контакты с кем-то из райтов. Мне интересно, с кем, но просить тебя сказать, кто он, я не буду. Просто передай ему... Передай ему информацию... Это противоречит твоей чести?

— Нет.

— Это будет для тебя обременительно? Уточняю: данная информация интересна руководству клана райт. Очень.

— то есть я могу её сторговать?

— Да, — чуть подумав, согласился он.

— тогда нет, — хихикнула она, и уточнила: — Обременительной не будет.

— Транз! — повернувшись к своим, позвал он и объяснился: — Он — наш барон Стражи.

"Хм, райтов это — маршал, у гракххов при хане — шестеро нойонов, у джюсов — сёгун при императоре... Барон Стражи... И ведь не воевода..."

Транз подошёл, улыбнулся... Ох.... За таким можно идти в бой, можно...

— Итак, я на 99% уверен, что гракххи не проглотят поражение от Блейка, а пошлют против нас войско. Именно: не отряд, а войско!

"А ведь так и есть..." — согласилась с ним Орли.

— Я тоже этого очень опасался, — согласился и Транз и вздохнул: — Значит, почти наверняка?

— Да. А теперь прикинь шаг номер два: по какому маршруту они сюда пойдут?

— По Ведьминому ущелью. Эх, будь у нас хотя бы один полк!...

— А теперь шаг номер три. У райтов этот полк — есть.

— А нам-то здесь что?! Или... ты?.. — он повернулся к Орли.

— Я выполню вашу просьбу, — важно проговорила воровка. — Я передам данную информацию человеку, близкому к руководству клана райт. Потому что она не противоречит чести. Потому что она не обременительна. Потому что гракххам давно пора дать укорот... Да и заработаю. Короче, принято! Только ещё одно... — мило улыбнулась она. — Можно сказать, в оплату за это...

— Что? — сразу насторожился стратег.

— Вы гарантируете мне, — облизнулась она, — и им, — кивнула она на своих нынешних союзников, — спокойную ночь. Вы не лезете к нам!

— Да пожалуйста, — хмыкнул стратег.

"Ему и в голову не приходило?" — удивилась воровка, но на всякий случай уточнила:

— А ты правомочен это решать?

— Мара! — крикнул он.

Мара подошла.

— Она просит гарантий, — он пожевал губами и закончил: — что ночью мы не будем их грабить.

— Мы? Их?! — пожала плечами девица... Но тут же спохватилась: — твои рекомендации?

— Дать!

— У барона Стражи нет возражений?

— Нет, — засмеялся над Транз и попытался колыхнуть бобон на картузе Орли.

Она захихикала и увернулась.... Попыталась увернуться. Ладонью по смешному шарику он всё-таки мазанул.

"А не прост парень, — признала она, — ведь по уровню ему до меня — как до неба. Значит, здесь не реакция, а расчет".

Когда они вернулись к общему столу, там всё ещё спорили:

— У нас почти все девочки русские! — настаивала одна.

— Ага, зато найди хоть одного русского парня! Нет, никаких славянских корней! Это может стать в дальнейшем поводом для дискриминации.

— Есть одно русское слово, которое адекватно ситуации, — тихо проговорил Флор. Но его услышали.

— Ну? — проявил всеобщий скепсис стратег.

— Варяги.

— Опссс... — сказала низкоуровневая воровка.

— А ведь точно...

— И мне нравится...

— Слишком в лоб.

— А если варуги?

— Ворюги? — хихикнула Мара, — боюсь, прочие классы клана будут против.

— Варги, — негромко произнесла Эфа. — Варги.

И тут опять в руках Флора озарился жезл.

"Варги? А на печати у них будет волчья голова? Странно... Впрочем, у этих русских всё не как у других: оборотней они не боятся: Серый Волк — в их сказках помощник и защитник", — Орли помахала всем ладошкой и пошла к джюсам.

Они ждали её. Она обрадовала их дополнительными гарантиями. Теперь оставлять дежурного на страже никакого смысла не было, и это радовало: все устали, и всем хотелось спать. Но уйти сразу на Гессу не успели: к ним подошли варги. Попросили помощи. Оказывается, помимо войска гракххов, прежде них ждали ещё отряд мбаду:

— У нас всё ещё не хватает воинов, а вы... Вы не хотите чуть подкачаться на африканцах? — спросил барон Стражи, стратег чуть улыбнулся, и даже Флор поводил пальцем по губам.

"Ах да, — сообразила Орли, — кланы мбаду и джюсы граничат друг с другом... В их противостоянии до градуса аннигиляции, как у райтов с гракххами, ещё не дошло, но кипит и булькает уже изрядно".

— Что нам за это будет? — начал торговлю Сёрито.

Как ни странно ответил ему Флор. Его уже принимают чуть ли не за равного?

— Мастер обещал вам благословение и план. Я расширю обещание: я проведу Орли до алтаря и обратно. Так вы завтра сэкономите пару часов, как минимум. И ещё... Орли будет вам должна.

— С чего бы это?! — изумилась Орли.

— Потому что ты тоже попросишь их о том же!

— Чего?!

— Потому что об этом прошу тебя я, здесь и сейчас.

И Флор учтиво поклонился ей.

"Вот змей!..."

Кажется, все посвященные подумали о том же: а'Глоса чуть ухмыльнулась, а джюсы слегка нахмурились. Слеза Ангела! Стоит ему рассказать о ней своему клану, и стратег начнёт прикидывать варианты... Спокойную ночь они ей успели пообещать, но за ночью приходит утро... Конечно, утром она уйдёт в святилище, но у них будет пол дня, чтобы подготовиться и встретить на выходе. Конечно, она — отнюдь не маленькая, беззащитная девочка... Но чуть-чуть задолжать джюсам, когда тебе чуть больше задолжают варги... И в плюс пойдут ещё и несколько часов... Несколько лишних часов таскаться по неинтересному и уже прибранному лабиринту — невеликое удовольствие. И ещё одно: кажется, есть возможность не уточнять объём долга! При окончательном расчёте в таких случаях проигрывает тот, кто слабее, или тот, у кого хуже адвокаты... или тот, кто благороднее... или тот, кто мужчина.

— Трофеи? — продолжи торговлю Сёрито.

— С наших — нет. С ваших — ваши! За минусом тех, что вам не нужны: вы их не продаете нам, а отдаёте.

— Кто решает, — тут же уточнил ниндзя, — что нам нужно, а что нет?

— Вы.

— Я иду к святилищу! — подал голос Иши. И почему она была уверена, что он увяжется за ней?

Всё. Пора

— Я прошу вас помочь клану варг, — поклонилась джюсам воровка. Поклон уважения. Тридцать градусов.

— Принято! — согласился Транз. Естественно: ему в бою нужны ниндзя, а не трежер.

— Принято! — тут же согласился Сёрито. Что тоже естественно: поиметь некий долг с неё и не ввязываться в возможную свару за Слезу... В результате которой и они рисковали остаться без своих камней. Да и сделать каку мбаду! Да и действительно безопасно подкачаться... Почти безопасно.

Все трое присоединились к поклону Орли.

"Условия взаимного долга так никто и не стал уточнять! Все считают себя самыми сильными, самыми лучшими законниками, самыми прожжёнными... Ну-ну, мужчины. Посмотрим!"

— Я объявляю о своём отсутствии! — улыбнулась она.

Кажется, Иши хотел её задержать, но Орли шансов ему на то не дала: завтра. На все разговоры с ним у них будет завтра, а сегодня надо было успеть с райтами — с Гретом, конечно же, с Гретом.

Грет ковырялся с Коричневой пещёрой. У райтов чистка пещёр была поставлена на конвейер, что имея трежера шестнадцатого уровня — логично. Он разведывал лабиринт — далее шла группа зачистки, выгребали всё, переходили к следующей. В результате, в кладовой клана оседала ещё порция артефактов. ("Мусорщики", — кривились на них гракххи. Сами они охотились на драконов. И любили, когда их называли драконоборцами... Да уж, отрядом на порядок превосходящим возможности дракона убить самца, потом самку, потом разорить гнездо... Но в каждом есть сокровищница и помимо золота и камней — артефакт... В реале давно бы ни одного дракона не осталось, но в волшебной реальности — где-нибудь тут же появлялся новая семья с более высоким уровнем)

Коммуникационный код Грета у неё был, Грет отозвался...

Она выторговала у него всю амуницию командира гракххского отряда. Им наверняка будет один из нойонов... Скорее всего Великий Хан назначил бы Кххета, но после гибели Стахха, Кххет сам стал Великим ханом. Предугадать, кого поставит на своё место он, было невозможно: Стахх постоянно стравливал своих нойонов, и существовала хорошая вероятность, что Кххет уберёт их всех скопом — всех своих бывших соперников, ведь у гракххов соперник — это враг... Хм... А провал похода на Блейка может стать идеальным поводом...

Коммуникационный код Кххета у неё тоже был: гракххи обращались к ней именно через него.

— Великий хан? — улыбнулась она.

— Давай без дешёвой лести, — хмыкнул тот. — Говори прямо, чего ты хочешь, и на чём ты это хочешь поиметь!

— Ваше уважение, Великий хан, — наперекор ему повторила титул она,— Пока я хочу добиться только одного: Вашего уважения.

— Орли, — покачал головой мужчина, — разве я когда-нибудь проявлял к тебе неуважение?

— Я не о проявлении, я о закреплении.

— Говори!

— Не спешите.

— Хорошо, повторю не спеша, медленно, почти по слогам: го-во-ри!

— И я повторю тоже, — Орли сняла свой нелепый картуз, тряхнула рассыпавшимися волосами, придвинула лицо почти к лицу гракхха и так же по слогам проговорила: — Не спе-ши-те.

И отключилась. Подождала немного — вызова не последовало. И ладно, понял он её или не понял, послушается, если понял, или не послушается — всё это неважно. Хоть и, конечно, наверняка не послушается. Максимум — остережётся. Зато следующий раз она будет с ним говорить, поигрывая каким-нибудь заметным артефактом нойона, и "Великий хан" вспомнит, "Великий хан" поймёт. Или — удостоверится. И своё она поимеет.

Утром Флор удивил её ещё раз.

Ниндзя уже ушли, да и они с трежерами и молчаливой а'Глосой уже позавтракали и уже собрались идти к другому капищу, как тут Флор непонятно улыбнулся и опять попросил её жезл.

— Здесь-то тебе он зачем? И, кстати, твой-то где?

— Отдал. Сейчас Лана проводит обряд посвящения новичков.

— Отдал?!

— Просьба лидеров, назначенных лично мастером — Мары и Транза, поддержанная стратегом Амадеем: перед боем с мбада ни в ком не должно быть сомнений.

— А у тебя самого не было сомнений?

— Их разрешила Богиня.

""Лана"? Кто ж это... — и Орли вспомнила: — низкоуровневая гейша".

— Лана? Странно, — пробормотал Иши, — почему не кто-нибудь из них самих?

"Ничего странного: Лана — одна из первых, и она не входит в число "назначенных": власти надо разделять".

— Наверное, Богиня согласилась с ней? — хихикнула она.

— Как? — всё ещё не понимал Иши.

— Я сейчас покажу, — Флор опять повернулся к ней. — Жезл?

— Зачем? Нам пора выходить.

— Я хочу, чтобы джюсы мне задолжали. — он чуть улыбнулся: — Если я возьму жезл, вы задолжаете мне, — поклонился аватар трежеру. — Ты попросишь её об этом?

Иши заколебался:

— Задолжаем много? — решил уточнить он.

— Нет, — улыбнулся Флор, — чуть-чуть, вот настолько! — и он поднял ладонь с почти вплотную сдвинутыми большим и указательным пальцами.

— Я прошу Вас, Орли-сан.

"Так, не поняла: ему доставляет удовольствие просить меня, или — знать, что я ему не откажу? А чего б отказывать в такой мелочи?" — пожала плечиками Орли.

Она опустила рюкзак, освободила Алый жезл, протянула его Блейку.

Он принял его и... И ничего не произошло. Но Флор опять только улыбнулся на их недоумение.

— Вами было получено согласие уважаемой Орли на инициацию ею жезла, — он улыбнулся и с явным наслаждением уточнил: — Малахитового жезла, — и уточнил ещё раз: — На полную инициацию.

— Да, — сразу подтвердил Иши.

— Да, — пришлось подтвердить и Орли.

— Судя по Алому жезлу, Малахитовый жезл будет инициирован полностью после обряда на двух жертвенниках — капища и Храма.

— Так, — согласился Иши, а Орли промолчала.

— Так капище Ментры — вон оно, — засмеялся Флор.

Флор засмеялся, а жезл в его, точнее рукоятка жезла... она словно выпустила ещё один красноватый побег...

— Кажется, моя Богиня согласилась со мной.

— Кажется, она ваше пари выиграет? — улыбнулся Антон.

— Кажется, её элементарно взяли на слабо, — улыбнулся Фрэнк. — Вы ж её с самого начала наметили?

— Нет, — отказалась Мария. — Поначалу были другие кандидатуры, но во время той эпической погони за Блейком она напомнила о себе. Идеальный вариант: Блейк в одиночку не потянет глобальную борьбу с лидерами других кланов. Такие как Н'Баргу сгложут его с костями, не поморщившись, а Храм должен быть силой! Но вот её косточками — они подавятся. И ещё важно: она есть и будет, и останется вне любых кланов. Ну и... Она — женщина. Пусть будет равноправие, да?

— А горячего "спасибо" с её стороны не опасаетесь? — поинтересовался Антон.

— Нет, на сейчас ей будет божественный бонус, а потом ей понравится. Она распробует. У тебя же контракт ещё на пять лет? Лет пару-тройку и она здесь проведёт. Не менее. Не менее. Увидишь, — рыжая опять взглянула на экран: — Эй, воровка, вперед! Чего ты боишься?!

"Ну, чего ты боишься? — вперёд! — подтолкнула себя Орли и опять не сумела сделать и шага. — Ну, в чём дело?!"

Она лукавила перед собой: в чём дело — знала. Совсем недавно она, скромная художница, присутствовала при споре сетевого психолога и программиста... Обе КОМКОНовки сидели там же, одна, светловолосая такая, даже чуть покачала на неё головой... Наверное, потому что тихая художница Ольга Егоровна не только "присутствовала", она ещё и спровоцировала этот спор — спор о влиянии клановых печатей на личности. Виртуальных татуировок на реальные личности. О статистике. О том, что только шесть процентов новичков при перерегистрации выбирают новый клан.

" — Минус три уровня! — аргументировал прагромер.

" — Первые уровни легко набираются.

" — Теряются ещё проще!

" — Если ты не в клане. А внутри клана на первые десять уровней стандартно приходится только десять-двенадцать перерегистраций. Из которых половина — половина! — доклановые.

" — Вот. От добра — добра не ищут. И первый выбор — он же обдуманный. За свободой выбора, за честностью конкуренции следят все кланы... Да знаю я, знаю! Вне кланов — вообще тяжело, за десятый уровень выходят единицы, но насильно выбрать именно этот клан... Усердие паче чаяния слишком активных жёстко наказывается — выбор свободен! И смена клана — тоже. А дальше — стандартно: только 10% людей более склонны к переменам, чем к упорядоченности. Вот из них те 6% и набираются.

" — Вроде бы так, но, вот задницей чувствую, — психолог томительно изогнулась и посмотрела на свою, уютно устроившуюся в кресле задницу, — что-то тут не так...

И разговор благополучно перешёл на другие материи.

Орли (Ольга Егоровна, конечно же, Ольга Егоровна) потом напомнила ей о том разговоре.

" — Оленька, странно всё это: я посчитала, отказников и перебежчиков должно быть восемь процентов, а не шесть.

" — А плюс-минус?

" — В том-то и дело: плюс-минус два.

" — То есть аккуратно в границах допуска.

" — Да аккуратно на грани. Очень аккуратно.

Так вот теперь и Орли той же частью тела, можно сказать — тем же органом, чувствовала: что-то тут, не так. Но слово она дала. Ломать ради неощутимых двух процентов? Ломать образ? Вообще начинать всё сначала — ведь тогда придётся затирать и Орли с Гессы!

— Почему она колеблется?

— Вот это мне и не нравится, — вздохнула Татьяна Геннадьевна. — У неё сильная интуиция. И мне не нравится, очень не нравится, что она реально опасается какого-то виртуального ритуала.

— Предлагаешь, мне обратить на это внимание? — улыбнулся Фрэнк.

— Не на это. Я предлагаю тебе обратить внимание на неё, — И Танюшка кивнула на Машеньку, — очень.

— С этим жертвенником уже пролетели, — тут же согнал он улыбку, — так что, Мария, давай сама! Полный контроль!

— Есть, сэр, — тихо ответила рыжая.

И пока там в Даяне Орли решалась, отошла от экрана, легла на пол...

"Полный контроль!" — скомандовала себе и отключилась.

— Всё, Машенька, всё...

Выход из транса всегда занимал больше времени... Когда она подошла к экрану — Флор Иши и Орли были уже на втором уровне лабиринта, Орли шла второй, и в руках держала жезл. Жезл, из рукоятки которого выцветал зеленоватый узор, похожий на разводы малахита.

— И что? — спросил её Фрэнк.

— Ноль.

Фрэнк вздохнул и протянул ей тонкий, на всю голову шлем:

— Надень.

— Что это?

— Инструмент: телеметрия. Активная телеметрия.

— Активная?

— Она не только считывает определенные реакции организма, но и провоцирует их.

— Последствия?

— Головная боль, некоторая потеря координации движений. Некоторый тремор. Больше шести часов пользоваться очень не рекомендуется.

— То есть, как с похмелья?

— Да, только хуже.

— Умеешь обнадежить девушку... А мои волосы?

— Я техникам про тот мультик напомнил... Они засомневались, что у реальных русских женщин столько волос бывает. Показал реальные фото. Ругались. Шлемы унесли, через сутки вернули. Я опробовал, — Фрэнк поморщился, — действуют.

— Да надевай уж, — вмешалась Татьяна.

Её гладкие волосы помехой шлему не стали. Что ж...

— Помоги управиться, — попросила Мария куратора.

Он повернулся к ней, а Танюшка не выдержала: за его спиной вскинула вверх кулак с оттопыренным большим пальцем. Антон только поморщился.

"Ну и от чего, спрашивается, коленки тряслись? Забавное кино и только! — пыталась успокоить себя Орли, — Зато приятно будет выложить перед этой рыжей "богиней" оба жезла! Да и "плюс уровень" — лишним не будет. Та том, следующем, есть интересный скилл — "отскок". Телепортация, вообще-то, радиус её невелик: всего десять метров и восстановление долгое: раз в полтора часа, но... Но вот только вчера она два раза за три часа побывала под прицелом арбалета Глосы! А если вспомнить... Из своих четырнадцати перерегистраций она, будь скилл у неё, избежала бы доброй половины!"

Интересно, а как рыжая комитетчица сумела протолкнуть гесский бонус в Даяну? Совет кланов следит за разделённостью реальностей сугубо и сугубо! Да ладно — не её проблемы...м ае

А её: каким образом Флор использует жезл?! Ведь явно постоянно сверяется с ним: конечно, парень еммаскируется, но Орли несколько раз перехватила его взгляды на орудие, после которых он менял направление! То есть трежер не шёл по уже проторенной тропе, но ловушки — видел, о приближении монстров — знал. И зачищал их. Благо в этих подземельях супер-оружием никто не пользовался, соответственно, супер-монстров не возникало, и аватар потихоньку подкачивался мелочью. Поначалу она хотела его предупредить, но Флор в очередной раз доказал, что глупостей, даже неочевидных, не делает: используя жезл в качестве компаса, как дело доходило до боя, он убирал его, а работал райтским мечом да довольно странным кинжалом... Меч наверняка — трофей от Варлея, а кинжал... Наверное, им он где-нибудь в этих лабиринтах прибарахлился. То есть оружие его уровня, без разных там непредсказуемых божественных опций и без непредсказуемой автобалансировки.

И у её полу-активированного жезла и активированного полностью жезла Блейка менялся только цвет, она начала сравнивать их, и это поначалу её сбило: расцветка не совпадала никак! Но чем ближе они пробивались к святилищу, тем багровей становился Алый жезл и зеленее — Изумрудный. И до неё дошло: цвет — да! — но раскладка по цветам — разная! А потом прошло ещё полчаса — и перед следующей ловушкой она остановилась одновременно с Флором. Правда, ещё через пятнадцать минут и джюс сделал шаг назад ещё до того, как об этом перед очередной мелкой схваткой попросил его Флор.

— Орли-сан, а Вы не хотите предложить мне чуть-чуть походить с жезлом? — после скоротечного боя Флора спросил её джюс.

— Да, Иши-сан. Это будет интересно.

Флор только разочарованно вздохнул, а потом всё-таки высказался:

— Работать не будет, вот увидите. И в других лабиринтах индикаторов из жезлов не получится тоже.

— В лабиринтах, не связанных с Богинями, — уточнила Орли.

— Да связанных и не было!

— Да, до сих пор не было, — согласилась с трежером воровка и повторила: — До сих пор не было.

Зрелище тающей синевы в их воспоминаниях возникло одновременно.

"Хм, — подумала Орли, — а может оно того стоит?"

Флор оказался прав: в руках Иши жезл как-то поблек, реагировать на опасности перестал, и только зелень его по-прежнему усиливалась синхронно с краснотой другого жезла.

— И меня он утомляет, — сообщил Иши, возвращая артефакт Орли, — вроде ж и не тяжёлый, а две единицы здоровья съел, — он достал и из кармана пакетик с брусничкой и кинул пару себе в рот.

До Святилища добрались благополучно.

Нехорошие предчувствия перед алтарём со скульптурой сидящей в позе лотоса женщины опять охватили женщину, уютно устроившуюся в кресле сработанного по индивидуальному проекту АП, но она отмахнулась от них, и её аватара опять рассекла запястье, накапала виртуальной крови в жертвенный бассейн, и окунула в неё навершие жезла.

— Нет ничего. Снимайте шлемы. Вам на сегодня хватит, — Фрэнк отключил свой экран.

— И ладненько, — с облегчением выдохнул Антон — И значит, всё по ранее утверждённому алгоритму: госпожа рыжая богиня, Ваш пульт активирован, можете присоединяться к своей подруге, то есть к "сестре". И... итак... на старт... — засмеялся он, — внимание... марш!

Орли была готова поклясться, что когда всё начало рушиться, скульптура... Нет! До того! Сначала скульптура подмигнула ей, а потом началось...

Сначала затрещало. Как раз над головой! Орли схватила наполнившийся малахитовыми переливами жезл и отпрянула. Вовремя! Плита облицовки сорвалась с потолка и грохнулась прямо алтарь. Во все стороны взорвалось каменное крошево, но она отчетливо увидела, как кровь из жертвенного бассейна брызнула в лицо скульптуры, и та зубами сняла красную капельку с нижней губы... а потом начали рыжеть серые каменные волосы.

Но тут её, остолбеневшую, схватили за руку и потащили.

— Бежим!!

"А хорошо кино!" — согласилась с собой она, выдернула ладонь из ладони Иши и понеслась вслед за Флором. Аватар оторвался от них уже метров на двадцать — у него теперь хватало времени выдернуть из запора двери Алый жезл и запереть их здесь!

Сзади опять что-то рухнуло.

— Вперёд! — крикнул Иши.

Значит, цел, и, значит, тоже подумал о западне — вперёд! Она увидела, как Флор прыгнул в дверь, как схватился за жезл. И обернулся! И оскалил зубы в торжествующей улыбке, и... И выкрикнул:

— Быстрее!

Выдернул жезл он в то мгновение, когда она пересекла порог, и плита поползла вниз.

— Флор! — заорала Орли, кинулась на него, но её сбил с ног бросившийся в щель и прокатившийся под опускавшейся плитой Иши.

Вскочили они одновременно.

— Все выбрались? — быстрее! — опять нагло усмехнулся выкормыш белобрысой "богиньки".

— Ты-ы!... — зарычала она него воровка.

— Я сосчитал! И не ошибся же?!

И тут стена с дверью дрогнула...

— Вперёд! — опять скомандовал — скомандовал! — бот. Но в руке у него пламенел жезл.

— Посмотри на свой, — спокойно — спокойно! — улыбнулся другой трежер.

Оказывается и зелень может быть яростной!

— Ну?! — обернулся Флор.

— Веди, — согласилась женщина.

Флор на её слова откровенно захохотал, а Орли с ужасом вспомнила, когда она слышала это слово в последний раз. Кажется, и Иши про эпос побега Блейка с Глосой слышал тоже. Он тоже улыбнулся, протянул ей руку и сказал:

— Пусть идёт первым. Это лабиринт его Богини.

Как ни странно — простые слова помогли. Флор отвернулся, а она успокоилась.

И опять дрогнула стена, что-то чуть треснуло над головой. И они побежали.

Второй раз она чуть не сцепилась с Флором уже на первом уровне. Уже недалеко от выхода.

Они бежали, за ними всё рушилось, но Орли давно уже поняла, что выбраться им дадут, что их просто выжимают, но тут полыхнули оба жезла. Один — зеленью, другой краснотой, но — оба!

Она и Флор прибавили скорости, но...

— Стоп!

Заставил остановиться их Иши.

— Что?! — не понял Флор.

— Что, Иши-сан? — вслед за ним повторила и Орли.

— Трежеры, оглянитесь! Оглядитесь, трежеры!!

В коридоре первого уровня и прикрытия первого уровня. Камера в стене была очевидной. Но что может быть в камере первого уровня на первом уровне лабиринта?! Ерудовинка первого уровня. Если бы не...

Иши подошел первым и шлепнул рукой по ключу. Внутри лежала шкатулка. С очень знакомым орнаментом.

— Есть! — выдохнул Флор и сделал шаг вперёд. Иши отступил.

— Нет! — выкрикнула Орли, прыгнула вперёд, выхватила ящичек из ниши, получила по рукам, шкатулка вылетела, упала, её подхватил обнаглевший бот и рванул всторону.

Ага, состязаться в ловкости с воровкой, до которой по уровням ему ещё пару лет... Она подсекла его ноги, шкатулка опять покатилась...

— Да стойте же вы! — как малым детям выкрикнул им джюс. — не трогайте артефакт, Орли-сан. Я покажу. Ведь это наверняка...

— Зерно! — выкрикнул аватар. — И оно наше!

— Зерно! — подтвердила живая. — И про него уговора не было!

— Зерно, — согласился трежер, он оглянулся: позади гремело и рушилось уже не так и далеко, и тем не менее, он подчёркнуто медленно подошел к шкатулке, потянулся к ней и поднял.... С первой попытки у него ничего не получилось. Но он собрал все силы и в три приёма переместил её на ближайший камень.

— Поняли?

— Ни хрена ж себе! — дошло до воровки.

— Что? — никак не мог сообразить аватар

— Я — еле поднял, а вы им перекидывались, как мячиком. Это — зерно, но не клана, это зерно Храма. Вашего Храма. Храма Богинь — обеих.

— Но про него уговора не было! — опять запротестовала Орли.

Но тут рухнуло уж совсем недалеко.

— Флор-сан, хватай! бежим!

Из пещёры они выскочили вместе с клубами пыли и обломками камней.

Орли отряхнулась, и взглянула в другой конец долины — да, там тоже поднимались клуб пыли. Она перевела взгляд на капище. Лицо у здешней скульптуры было равнодушным. Издевательски равнодушным. А у ног изваяния лежали знакомый жезл, знакомая шкатулка.

"А вот фиг тебе, Татьяна Валерьевна! Я всё-таки тебя сделаю!"

— Какая красноречивая физиомордия! — засмеялся Фрэнк.

— Тем интересней будет, — улыбнулась Татьяна Валерьевна.

На выходе их ждали.

— Фло-ор!... — разочарована протянула низкоуровневая гейша.

А низкоуровневая воровка тут же потребовала:

— Флор, проблемы?!

Орли огляделась... Да уж — ждали: она насчитала пять метательных орудий, нацеленных на неё. Хотя хватило бы одного — арбалета а'Глосы: пёстрый плащ-то — в лохмотьях! Иши был на прицеле только у двух. Уважа-а-а-ают её здесь. А оставшихся ниндзя — не видно... Аккуратные эти ребята — варги. Хм, а ведь у них может и получиться — с кланом.

— Проблем непосредственных или враждебных — нет. Остальные — решаемы.

— Извините, — и не пытаясь извиниться, улыбнулась... как же её? — Мара. — Отбой.

И остальные встречающие опустили: луки — три штуки, пращу и трубку по штуке... и оба арбалета.

— Где — мои? — сухо спросил Иши.

— С ними всё нормально. И мы благодарны им. Да и они остались довольными: на их счету четверо разведчиков мбаду. Включая командира. И трофеями они остались довольны тоже. Впрочем, малая толика осталась и нам.

— Где они? — повторил Иши.

— Воины выразили желание отобедать жемчужной форелью. Мы пошли навстречу нашим сегодняшним союзникам. В настоящий момент они ловят рыбу. Впрочем, — девушка улыбнулась, — твоя обеспокоенность, уважаемый Иши-сан, понятна. Вон оттуда ты, наверняка, увидишь их,— указала она рукой.

Орли взглянула: метров десять-двенадцать выше террасы капища на небольшом уступе варги уже оборудовали наблюдательный пункт: знамя, ограда, часовой. Ведущую к нему крутую тропинку Орли разглядела тоже — рукотворна. Значит, к ним прибился нехилый маг Земли?

— Я сбегаю, — вникуда сообщил джюсский трежер.

— Прощай, — ответила ему Орли. — Я ухожу.

— Даже не пообедав?

— Перетерплю, — улыбнулась воровка.

"Слеза ангела! — понял Иши. — Женщина опасается нас. И пока наши заняты рыбалкой, а потом готовкой, а потом обедом — рванёт отсюда со всех ног! — и неожиданно для себя, закончил: — Да и правильно".

— Удачи! — пожелал он ей, уважительно поклонился, отвернулся и поскакал по тропе вверх.

— Мы с тобой, — сообщил ей Флор.

— Что?! — взвилась Мара. — Да кто тебе позволит?!

— Пять минут, Орли, только пять минут! — и он повернулся к варгам, — Мастера нет, а без него меня ведёт Богиня, — снял рюкзак, вынул шкатулку, поставил её на землю и предложил: — Подними!

— Зерно? — не поверила своим глазам старшая. — Нам дали ещё одно зерно?!

— Вам?! — не удержалась воровка .

— Подними, — повторил аватар воровке своей.

Мара подчинилась. У неё еле хватило сил чуть-чуть сдвинуть артефакт.

— Как интересно, — пробормотал подошедший Амадей, — Лана, а ты?

Лана подняла. Но, едва не выронив, тут же опустила.

— Орли я пойду с тобой, — Флор оглянулся на а'Глосу, она улыбнулась ему, — мы пойдём с тобой, если ты сейчас сама отдашь шкатулку мне! У тебя на решение минута.

Он отвернулся, подошёл к жертвеннику, встал на колени, поднял жезл, рассёк ладонь, стряхнул на камень кровь, поднялся на ноги, вернулся:

— Итак?

"Едва я скажу нет, он оповестит о слезе. А джюсы через Гессу наверняка уже оповестили своих. И начнётся большая охота. Помощь аватарки, да, даже аватарки водительницы может оказаться существенной".

Она нагнулась, легко, одной рукой подняла шкатулку и бросила её ему:

— Держи!

Он, тоже одной рукой перехватил её, а в другой у него — вспыхнул алыми отсветами жезл.

— Богиня! — выкрикнул он, и начал укладывать шкатулку в рюкзак.

— Флор! А что скажет Блейк?! — опять потребовала ответа Мара.

— Если мастер примет другое решение — он просто вернётся.

— Но что нам делать с зерном? С нашим зерном!

— Все распоряжения мастер уже сделал. А главное ты недавно сформулировала сама: решение — это вы сами! Лана, принимай! — протянул он жезл низкоуровневой гейше.

Девушка взяла жезл — он продолжил полыхать!

— Всё!

— Да где же этот Блейк?! — почти простонала Эфа.

23. Грызлы

— Эй, — тихо проговорила Галя, — возвращайся...

— Смотри, он никуда жезл и не прятал, — никак не мог оторваться от экрана Блейк.

— Я так и предполагала.

— И не сказала!

— Потому что — предполагала, а не была уверена. Да и видела, — улыбнулась она: ты хотел договариваться, а не драться.

— А ты?

— И я. Втроём они могли одолеть нас. Иши справился бы с тобой, а ниндзя с воровкой скорее всего одолели бы меня.

— "Скорее всего"?

— Мы же были в пещёрах, в замкнутом пространстве, а не в саванне. Наверху я бы их переплясала, а под землей... И ради чего рисковать перерегистрацией?

— Две тающих синевы! И два лучших камня двух россыпей... Представляешь, если там вдруг окажется слеза Ангела?! Локти искусаю!

— Нет, без Орли... Вполне возможно... Мне кажется, что без неё мы бы не успели: координаты второй — тебе неизвестны, а пока бы ты нашёл... Помнишь же, как потолок затрещал? Если б мы прикопали там воровку, её Богиня вполне могла бы закопать и нас.

— Её?! Да мы ж её подрядиться на Богиню только там уговорили. Воровка еле согласилась!

— А правда, странно?

— Что?

— Что геймера пришлось уламывать на наверняка божественные преференции.

— Но ты, к примеру, отказалась же!

— А ты — нет. Потому что я — не геймер. Хм...

— Хочешь сказать...

— Да нет, наших я всех знаю...

— Она может маскироваться.

— В маске, что ли, ходить?

— Говорят, КОМКОНовцы могут и без маски.

— Нет, которые у нас — я их тоже знаю. Ладно, давай ужинать да спать. В пол-первого ночи у нас подъем. Хоть пару часиков на сон выцарапаем.

— Я вряд ли засну.

— Заснёшь, — тихо-тихо, почти шепотом проговорила женщина и вникуда улыбнулась: — Теперь я знаю средство.

И через полчаса он спал. Она заснула спустя минуту, вспомнила потом только, что успела сладко, до хруста потянуться. И всё.

Блейк проснулся первым, при свете ночника полюбовался на разметавшую все простыни девушку, сглотнул, потряс головой: "нет, утром, теперь только утром!", улыбнулся на себя и пошел умываться, одеваться, готовить кофе.

С кофе он всё-таки не успел: небо было безоблачным, и звёзды... На Земле человек их видит две с половиной — три тысячи, здесь — тыщ за десять. Да и самая яркая на Земле — Венера, на небе Гессы не прошла бы и в первую сотню... Обычно Блейка не трогало их роскошество, но сегодня... Он тихо засмеялся...

— Что? — услышал он, и горячие руки прижали его к горячему телу.

— А-а-а! — тогда в голос отчаянно закричал он.

— Что?! — засмеялись сзади.

— Я не поэт, — отказался он: — И слов у меня нет.

— А всё-таки?

— Вспомнилось земное небо.

— И?

— Здесь изобилие звёзд не даёт увидеть его тьму.

— Поцелуй меня! — потребовала Галя.

А потом отдарилась:

— Кофе и прочее — с меня. А тебе пятнадцать минут на Даяну. В полвторого выходим.

Так и вышли.

Когда после часового подъема отдыхали, Галина Осиповна поинтересовалась:

— Ну, что там на твоей Даяне? Ты до сих пор какой-то взъерошенный.

— Во второй тающей синеве они нашли всё-таки слезу Ангела...

— И?

— Как и договаривались, её взяла воровка. Но Флор... Флор не сообщил об этом ни Амадею, ни Маре — никому из наших, в общем.

— Флор? Ты же говорил...

— Кажется, со мной начали расплачиваться на Жезл.

— То есть тебе Флора — вернули?!

— Да.

— Подожди, ты, когда на миссию подписывался, ты условия какие-нибудь ставил?

— Исполнение трёх желаний.

— И уже тогда предусмотрел потерю Флора?!

— Трёх невысказанных желаний, — и Блейк тихо добавил, — кажется, Флор стал вторым. И я, кажется, его зачту.

— А первым? — тихо спросила Галя.

— Первое я зачту без "кажется".

Галя промолчала минуту, а потом как-то сумеречно проронила:

— Утром, всё будет утром.

— Утром, — согласился Блейк, — всё будет утром. — И, скопировав её сумеречный тон, добавил: — Но теперь — тебе.

— Ох, как интересно... — заулыбалась девушка, — Ладно, об этом действительно утром. Давай вернёмся в твою реальность: — Что ещё, в Даяне? Ты оставил директиву... этому... Флору?

— Нет. Вернёмся — решу на месте. Всё равно воровке надо будет переться ко второму святилищу. Успеем встретить. А вот "ещё": наши приняли название клана — варги.

— Оборотни?!

— Вообще-то, производное от слова "варяги". Про варягов, кстати, этот... — Блейк поддразнивающе хмыкнул, — этот Флор и вспомнил.

— И что? На знамени у вас будет волчья голова?

— Лишь бы не волчий хвост, — теперь улыбнулся Блейк. — Я отдохнул — двигаемся?

Галя легко поднялась, протянула ему руку: — Веди!

Добраться до спуска без приключений не удалось. Где-то на половине пути дорогу перекрыла пара местных хищников — киноидов, для них, помимо сложной латинской клички, привилось название — "седые волки". Они лежали на тропе и сдвигаться не собирались.

Галина Осиповна потянулась к арбалету:

— Ты?..

— Есть у меня дротик со вспышкой — сгоним их нафиг.

— Подожди...

— У?

— Это наши звери, понимаешь — теперь они наши!

— Варгов, штоль? Блейк, ты не путаешь реальности?

— Подожди... — повторил Блейк, сглотнул, вытер об одежду руки, — В случае чего, пиками мы от них отобьёмся?

— Но кровищи будет...

— Я хочу рискнуть.

— Только потому, что это "ваши звери"?!

— Нет, ещё и ... Ещё в виртуальностях я верю своей интуиции. И она меня там не подводит с подавляющей вероятностью. А в этой реальности я больше полагался на расчеты вероятностей... Но теперь... — он тряханул головой: — Я хочу рискнуть.

"Что ж, "в случае чего" — отобьемся точно. А если он пропустит укус-второй — на будущее ему полезно будет. Запомнит, что реальность за просчеты наказывает болью. Трупы сбросим вниз и бегом назад, успеем... Правда, в таком случае день-другой придётся пересидеть... А разве мы куда-то спешим?"

— Веди. Но уж тогда... Давай, как в виртуальностях, как тогда...

И он понял. Он обеими руками обхватил древко своего копья, опустился на колено, поднял голову:

— О Богиня!

Поднялся. И повёл.

Когда до хищников осталось шагов с дюжину, один из них поднялся и зарычал. Блейк, не задерживая шага, зарычал в ответ!

— Ты мне нравишься! — восторженно выговорила за его плечами девушка.

Сама она внимательно следила за вторым членом пары — самка наверняка. Она лежала. Вроде бы, спокойно. Как из подобной позы кошки могут бросать своё тело, научница знала, но эти-то, в конце концов, не из кошачьих!

Когда до зверей осталось шесть шага — оба самца рычали по-прежнему, а обе самки по-прежнему молчали. А потом Блейк замолчал и остановился.

— У тебя бутерброда нет? — не оборачиваясь, спросил он.

— Нет, только шоколадка. Шоколад калорийней.

— Кинь им.

— Шоколадку?!

— Кинь! Им! — прорычал на неё Блейк, а потом опять, оскалив зубы рыкнул на самца.

Шоколадка лежала в рюкзаке. Надо было перекладывать из руки в руку пику, надо было отводить взгляд от зверей, надо было расстегивать молнию кармашка.

Переложила, отвела, расстегнула, вынула. Сдёрнула обёртку. Вложила сладкую плитку в руку Блейка:

— Ты.

И опять поудобней перехватила своё копьё. Волк-самец по-прежнему, скалил зубы и глухо рычал, волчица по-прежнему неподвижно молчала. А теперь...

Блейк откусил дольку, разжевал, проглотил и аккуратно, не делая резких движений, по невысокой дуге бросил шоколадку чуть всторону.

Сука поднялась, неспешно подошла к плитке, обнюхала... Откусила! Потом заурчала, прижала лапами плитку к земле, откусила ещё.

Самец оглянулся.

— Идём! — проговорил Блейк и сделал шаг вперёд.

Волк отвернулся и потрусил к подруге.

— Идём, — повторил Блейк.

Шагов через десять... То есть где-то через дюжину — люди разом оглянулись. Седые волки смотрели им вслед.

— А-а-а! — опять, как у лагеря во весь голос заорал Блейк. И Галка еле удержалась, чтобы не повторить его вопль.

— Бежим! — повернулся к зверям спиной мужчина.

От собак нельзя бегать!

— Веди! — девушка протянула ему свою влажную ладошку.

Остановились они только около их самодельного лифта. Блейк по дороге замедлил, было, ход, но следопытка не дала ему перейти на шаг: эйфория — опасный спутник. Пусть лучше трежер немного запыхается. Ей самой бег был не в тягость: марафон — стандартный тест при отборе — она в своё время прошла уверенно.

...даже не так... Не "в тягость", и даже не "в радость", а как после долгого перерыва окунуться в море, в земное море — нырнуть и там, под водой, рассмеяться!

Ничего, дальше не она будет ведущей, и ей-то капелька эйфории не помешает. Но как же давно она не ощущала себя — чтоб чувствовалась каждая клеточка! Эх, сейчас бы опять завизжать! Ага, и переполошить кого-нибудь из этих подпольщиков, который вдруг любит спать с открытой форточкой. Заместо, она перехватила Блейка и поцеловала его. Он всё никак не мог отдышаться, и затянуть поцелуй не получилось. Заместо, этот негодяй улыбнулся и в три приёма выговорил: "Утром... всё будет... утром!"

"Ну, Богиня, ну, Рыжая, не разочаруй меня!" — вдруг подумалось Галке, и она покачала на себя головой.

Спустились нормально.

— Посмотри на меня! — на крыше, выбравшись из упряжи подвески, потребовала Галина Осиповна.

Блейк уже тоже освободился, уже стоял, и он поднял голову. Нормально: собран, чуть возбуждён, но, можно сказать, спокоен.

И... он внимательно смотрел на неё. И высказался:

— Идёшь следом. Вперёд меня ни на шаг. И другой — вперёд меня инициативы — тоже!

— Ты думаешь, я сейчас сумасшедшая? — улыбнулась девушка.

— Думаю, сейчас — да, — не улыбнулся парень.

— Мужчина! — одобрительно засмеялась девушка.

Но мужчина только покачал головой:

— Ещё раз: вперёд ни на шаг!

— Есть, сэр!

Блейк опять покачал головой.

Но, кажется, именно благодаря пьянящей эйфории у Гали, и ворчливому недовольству у Блейка, нервов на проход по спящему дому потрачено было, не в пример первому разу, меньше. А потом, когда дверь выхода во внешний комплекс, еле слышно чвакнув, закрылась — у следопытки сработало: дальше её работа, дальше вести ей.

— Минуту, — попросила она у Блейка. — Дай мне пару минут.

Опустилась прямо на площадку крыльца, скрестила ноги, проделала дыхательный комплекс, замерла, отключилась.

Нет, рассеять эйфорию не получилось — получилось загнать её в дальний угол сознания... "Туда, где у сознания пятки", — улыбнулась научница. Встала. Напротив улыбался ей Блейк, и в руках у него было уже собранное тёмное копьё, на лбу — сдвинутые пока очки ноктовизора.

"Надо же, и осанка уже выправляется: вон, плечи раздвинуты, спина выпрямлена... и нос задран, — хихикнула она про себя и тут же оправдала парня: — Ну, а что ему делать, если со своим ростом не повезло, а с ростом девушки — наоборот?"

— Осталось два вольера: четырнадцатый и тридцать третий. У тебя получилось проинтуичить с волками. Выбирай.

Блейк озадаченно посмотрел на неё, задумался...

— Нет, не считай вероятности — выбирай, что больше нравится!

— Тогда четырнадцатый.

— Годится. Да до него и ближе.

— Не поэтому. Ты не хочешь спросить, почему?

— Нет, — равнодушно ответила Галя. — Пошли.

Если монетка упала на решку, чего её спрашивать, почему не орёл? А вот вопроса от него про карту она не дождалась. И тут же поняла: у классного трежера, картографическая память не должна быть хуже, чем у профессиональной следопытки, а она оба предполагаемых маршрута давно уже затвердила наизусть.

Подсвеченная фонариками аллея вела мимо клеток, вольер. Сверху сияли, горели, мерцали тысячи лишних звёзд, кругом прочерчивали свои траектории десятки разноцветных светляков...

"Интересно, это разные виды или нормальный разброс по генетике — как у европеидов цвет глаз?"

Животных было много... Из одной клетки их проводил взглядом гепард, в другой вольере спали зебры, а неподалёку от цели идущих обтяфкала пара лисиц. Местное зверьё тоже присутствовало, но они на землян почти не реагировали. Зато напомнил о себе вчерашний знакомец. До него отсюда было где-то с километр, но для глотки того красавца это было не расстояние.

"Какой бедлам начался бы здесь, если бы вдруг открылись дверцы, — вдруг подумалось Гале , — Хм... а ведь замки-то — электронные, и наверняка с дистанционным управлением..."

Обычно так не делают. Обычно, задвижку на клетках опасных животных делают явной, простой и предельно надёжной... Механическую, то есть. А то ведь, не дай Бог, какое-нибудь аварийное отключение электроэнергии, или кто-нибудь на Центральном пульте с устатку перепутает кнопки.

Справа от каждой дверцы, на одной и той же высоте — паспорт: выход стандартного терминала и табличка: фото, латинское наименование, английское название, личная кличка — на русском. А также рост в холке, длина (без хвоста), длина хвоста — шутники, блин! — вес. Если зверей несколько — табличек столько же, и дополнительный параметр: отличительный признак. Интересно, что у них в отличиях у зебр? Рисунок полосок? Она еле удержалась, чтобы не подбежать и не глянуть хоть одним глазком. Удержалась. "Это в пятках свербит эйфория", — объяснила себе и удержалась.

А вот и четырнадцатый вольер. Знакомая конструкция: пластиковый забор шести метров в высоту, с расстоянием между кольями сантиметров по семьдесят. Блейк чуть покачал головой, но она заморачиваться не стала — повела дальше, ко входу, к паспорту. Табличек было две:

Ursus arctos horribilis m, grizzly, Грызл и Ursus arctos horribilis m, grizzly, Грызла.

И параметры, у самца: рост в холке — 185 см, длина — 405 см, хвост — 20 см, вес 524 кг, у самки: рост — 177 см, длина — 391 см, хвост — 24 см, вес — 499 кг.

— А зато у грызлы хвост длиннее, — пробормотала Галина Осиповна.

— А ты в своём снотворном уверена? — так же ошарашено спросил Блейк.

— На льва же подействовало...

— А шкура? У этого ж, должно быть, сантиметров на десять свалявшегося меха!

— Если при ударе остриё не достаёт до плоти — детонирует капсюль, выплёвывается игольная струйка. Плюс двадцать пять сантиметров. Сработало бы даже сквозь гриву льва.

— Но этот на метр длиннее и наверняка на центнер упитаннее.

— Убедил, воспользуюсь другой — парализующей. На три часа парализует даже слона и на те же три часа — гиппопотама.

— Красная стрелка?

— Болт с красным оперением.

— Слушай, — перевёл разговор Блейк, — а ведь если он задние лапы встанет — он же...

— Метров пять будет.

Они оба разом посмотрели на решетку.

— Не-е, не перелезет.

— Не перелез же ещё...

— И не обвалил.

Она опять перевела взгляд на табличку, на фото. На нём Грызл через решётку смотрел на мужчину. Зверь стоял на четырех лапах, но глаза их обоих находились на одном и том же уровне. Зверь явно рычал. Мужчина улыбался. Перед "экспедицией" Галине показали всех сотрудников лаборатории. И этого, мужчину средних лет, седоватого, спортивного, элегантного, с небольшой холёной бородкой, — узнала сразу: глава лаборатории Бекир Бояджи.

"Обаятельный, сволочь", — признала она.

— Ursus arctos horribilis m, — вслух прочитал Блейк и повторил последнюю букву: — "m".

— Бурый медведь, ужасный, — перевела биологиня и озвучила очевидное: — модифицированный, скорее всего.

— Я в своей первой победе — в "Замках" — одолел похожего, — вздохнул Блейк. — Ещё в школе, в восьмом классе.

— У тебя титул в "Замках"?

— У подруги. Я нашёл ей червонный наряд, довёл до Тёмного плоскогорья. На нём косматый гризли — главный монстр. Вот там я его и...

— Ты? А подруга?

— Джейн проспала. Точнее я раньше на час проснулся и вышел один. И когда она подошла, монстр уже светился красным. С ним нельзя было схватываться в рукопашную, просто нельзя! Как ни развивайся — он будет на уровень старше по силе, и на два — по защите, но я всю игру накачивал стремительность и быстроту. Она силу, а я — быстроту. Я вёл, а она расчищала дорогу. Оказалось, что быстрота с Гризли — не решение тоже: на красном уровне у него включилась слабая регенерация, и мои уколы, порезы ею компенсировались! А потом прибежала Джейн, и я просто пошёл на него буром. Естественно, он меня ухлопал в две секунды, но их девочке достало на удар под лопатку. А с мечом из червонного наряда ей хватило мощи пробить шкуру. Доспех выдержал, когда монстр отмахнулся. Ведь один удар только, а она тоже засветилась красным! Джейн спасло, что далеко отлетела: он из последних сил поковылял к ней, а она из последних сил поползла от него, гризли не добрался — сдох. И она взяла титул.

— А ты?

— Мне достался её поцелуй. В реале. Восьмой класс. Одноклассница. Тогда — выше крыши, — и он хмыкнул, вспомнив: — Крышу снесло напрочь.

— Только поцелуй?

— И всё к нему прилагающееся. Всё, что можно в восьмом классе.

— Ты её до сих помнишь?

— Ты на неё похожа. Даже ростом. В восьмом классе, — опять напомнил он о возрасте, — я был ниже её. Тоже чуть ли не на голову.

— А теперь?

— Она теперь певица в Бирмингеме. Её любят. Года два назад родила. Я поздравил. Она поблагодарила. И за тот червонный наряд — ещё раз. Якобы без него осталась бы никем.

— А на самом деле?

— На деньги за титул Джейн прооперировала связки — хватило на операцию у Манмохана Сингха, но в песнях, которые она пишет, которые она поёт... и пела... голос никогда не был главным. Мне прежний нравился больше.

"Да, тот самый, которым тебя в русской школе в первый раз позвали: "Милый...""

Но она промолчала: вдруг стало важным не врать ему. Ни словом, ни интонацией. Даже смолчать о том, что ей нравятся песни его Джейн, вдруг получилось с трудом.

Галя отвернулась, воткнула копьё в землю, сняла арбалет, вложила болт, взвела, повернулась... Блейк смотрел на неё, пика его тоже была воткнута в землю, снаряжённый взведённый арбалет — в руках. Красное оперение болта проглядывало отчетливо.

— Поохотимся? — предложил он.

— Я не думаю...

— За решёткой два монстра. Два. У тебя может возникнуть проблемы со временем на перезарядку. А по такому "контуру" я не промахнусь.

— Ты никогда ещё не охотился в реале на хищника, который... который охотится на тебя. Очень специфичное ощущение. Можешь не справится с нервами.

— Постараюсь.

— Дело не в стараниях.

— Я иду с тобой. А ты... Ты, куда хочешь: или в вольеру, или назад, домой.

И он снова нравился ей! Опять — та же сосредоточенность, та же безуминка, что и перед волками... И то же упрямство, как тогда в чайной "Гайвань": "Я не хочу драться — и не буду!". Теперь, значит, "хочет" и "будет"? Она улыбнулась: на неё саму накатывала такая же "безуминка"!

— Тогда минуту... — и она из дальнего кармашка рюкзака переместила в ближний пару ампул.

— Это?

— Транквилизатор. Уверяю, понадобится, — Блейк промолчал. — И, как в саванне, твой сектор — левый. Идём на медведя, так что не забывай оглядываться: они, бывает, так охотятся... на охотников, — она опустила на глаза очки ноктовизора, — Готов?

— Готов, — опустил очки и он.

— Пошли.

Всё не выглядело слишком уж опасным. Размеры вольеры: двести пятьдесят метров на двести пятьдесят, а ноктовизор такую тушу обнаружит метров за сто. Медведи даже в период брачных игр не охотятся парой, то есть скоординированного нападения не будет. Арбалет её — всю эту вольеру насквозь пробьёт, а уже на ста метрах она по неподвижному гризли не промахнётся. На перезарядку ей требуется 4 секунды. Медведи могут разгоняться до 60 км/час. 60 км/час — это 17 м/сек. То есть, если даже промахнется, время на одну перезарядку у неё будет точно. А в упор-то она не промажет никак. Только б Блейк не психанул... Но не психанул же он у прошлого вольера, со львицами!

В реальности сразу оказалось, что всё не так уж и просто. Ареал обитания гризли — горы, предгорья, и здесь им устроили нечто привычное — со скалами в центре участка. Скалы за ночь не успели остыть и давали тепловую засветку, так что, кто там за ними — видно не было.

— Обходим центральные скалы по часовой стрелке, контролируй свой сектор. Других опасностей здесь нет, особо к мелочам не приглядывайся — ищи гризли! И тыл! Следи за тылом.

Обход они будут вести в семидесяти метрах от скал, то есть практически вдоль изгороди, так что задача Блейка сложной не была.

Вперед!

Выяснилось: в лесу под ноктовизор Блейк ходит плохо: шумит, спотыкается. Что ж, каждому делу учиться надо. Пусть учится. А что в боевых условиях, так зато нервов в "бою" меньше переведет. Медведи их давно почуяли, по-любому. Где ж они?

Подсветка ноктовизора — размытые зеленоватые контуры, переходящие в размытые зеленоватые тени — создавала ощущение нереальности, ощущения, что они в Даяне, а ещё и арбалеты...

Впрочем, и на Гессе по-настоящему боевое оружие было под запретом... Современные средства защиты — сколько угодно, а хочешь поохотиться — покупай антиквариат из их любимого средневековья: луки, арбалеты, пращи, копья, рогатины...

Интересно, а у "богинь" что-нибудь из современности после вывода Отряда осталось?

Так, не отвлекаемся... Слева-сзади опять не выдержал и чертыхнулся Блейк... Перед выходом на плато надо будет его осмотреть: нет ли какой царапины -то есть, нет ли на коже открытой крови? А то прилетит к им... привет из реальности. Из гесской реальности.

Вот он! Грызл стоял за выступом скалы, чуть выглядывая из-за нее. Явно видел их. Она остановилась.

— Вижу! Один. Сорок градусов. Стоит.

— Слева, сзади чисто, — после секундной паузы отозвался Блейк. Стало быть, сначала огляделся... Хорошо. — Слева, спереди чисто. Зверя вижу.

— Блейк, он — мой. Контролируй, но жди ещё одного.

— Принято.

— Блейк, ещё раз: этот — мой. Потребуется, я успею и на второй выстрел. Твой выстрел, если уж что-то запредельное — только третий!

— Принято, — прошипел Блейк: — мой второй медведь или третий выстрел по первому.

— Так! — пусть позлится, зато у неё будет хоть сколько-то уверенности, что они оба не останутся с пустыми арбалетами, когда на них попрёт второй монстр. — Вперёд, ещё на десять метров. Отсюда его плохо видно... и отодвинемся чуть дальше, к изгороди.

— Принято.

А раздражения уже нет. Кстати, и азарта — тоже. Только сосредоточенность.

— Иду!

— Следую.

Да, теперь зверь был виден весь, ветки не перекрывают директриссу. Расстояние? -семьдесят семь метров.

— Слева, сзади — чисто! — без напоминания тут же отрапортовал Блейк.

— Выстрел!

Перезарядка!

Медведи непредсказуемы. И это в них не исправимо никакими генетическими операциями! Вот чего он ждал раньше? Почему ринулся в атаку как раз в тот момент, когда следопытка нажала на курок?!

В четыре секунды охотница уложилась.

Выстрел. Перезарядка!

Хорошо, что такую тушу до шестидесяти километров в час за секунду не разгонишь, хорошо, что парализация мгновенна — в общем, гризли рухнул, покатился и застыл в пяти метрах от них.

И тут щелкнул другой арбалет... Блейку хватило одного болта. Правда, вот он ждал результата выстрела, смотрел на несущееся к ним чудище и на вторую попытку не успел бы. Ничего: успела бы она.

Сделано!

Галина сдёрнула очки, обернулась — парень сидел на земле. Его натурально трясло.

— Ага, — выговорил он, зубы его при этом несколько раз стукнули друг о друга, — "специфично".

"Эх, сейчас бы, как на настоящей охоте — вскрыть монстру вену, и — пару глотков крови, и -перепачкать ею лица... И — по рюмке коньяка. Или по пол-стакашки водки!". Но это не "настоящая охота". Так что никакой экзотики, а голимая химия.

Галина Осиповна достала заготовленную ампулу.

— Наклони голову!

Блейк не стал выпендриваться — оттянул воротник, отклонил голову.

— А тебе? — спросил её Блейк, когда она упаковывала пустую капсулу. Голос его ещё хрипел, но зубы уже не клацали. Сейчас встанет. И глаза — нормальные. Порядок.

— А со мной ты рассчитаешься утром. Через полтора часа. Как обещал, — улыбнулась девчонка. — Классный выстрел! Всё отлично: когда стало надо, ты подстраховал меня, — больше! — ты защитил меня. Ты — классный парень! — лесть была безыскусной, но в таком состоянии особые изыски не доходят. Она по себе помнила. — Не вставай ещё, посиди с пару минут, я с грызлами закончу, и пойдём назад. Домой. Дело сделано.

Интересно, сам догадается?

Есть! Он начал перезаряжать арбалет! Классный парень! (Но потом указать ему, что перезаряжать оружие надо сразу, она не забудет.)

От вольера с гризли до внутреннего комплекса было девятьсот сорок четыре метра. Они преодолели уже более шестисот и пробегали мимо серии клеток, когда дверцы на них беззвучно разъехались в стороны, а внутри пронзительно заверещало. Перепуганные травоядные, разозленные хищники хлынули наружу, они столкнулись друг с другом, и начался ад.

— Это... — закричала Галка, еле увернувшись от взбесившейся мелкой антилопы.

— Это нас застукали!

— Веди!

— Туда! — махнул он рукой на уводящий вправо отнорок меж клетками, и:

— Береги стрелы!

— Береги болты! — прокричали они одновременно.

И понеслись.

Уже через десяток секунд следопытка оценила тактику Блейка: в узкие проходы меж клетками крупные звери не полезли, а с мелкими она управлялась копьем да и просто ногами. Блейк шел вторым и был у неё за штурмана:

— Направо! Вперед! Второй проход налево! Вперед!

Трежер и здесь нашел себе лабиринт!

Они выбрались метров в пятидесяти от параллелепипеда здания внутреннего комплекса, как раз напротив его угла.

Галка повернула налево, в сторону входа, но Блейк остановил ее.

— Теперь нам туда нельзя и... — он вдруг махнул рукой, — смотри-ка, какая знакомая личность...

На личности был спортивный костюм, у личности была спортивная фигура, и личность неспешно бежала по той аллее, по которой должны были возвращаться они. И личность увидела их.

— Жилина! — заорал Бекир Бояджи.

Жилина отреагировала рефлекторно: она вскинула арбалет и выстрелила. Это была синяя стрелка, то есть синий болт, то есть сильное снотворное, которое успешно сработало даже на здешнем монстровом льве. И оно сработало бы. Если бы она попала. Да она и попала!.. Попала бы. Если бы этот кабинетный ученый рукой не вынул стрелу из воздуха.

Он вынул арбалетный болт из воздуха, презрительно уронил его на землю, и, сжав пальцы в кулак выкинул в их сторону средний палец.

Дальше отреагировал Блейк. Он заорал: "Вперёд!", схватил девчонку за руку и бросился прочь, к углу здания.

Следопытка не послушалась бы уговоров, она бы ринулась в драку. Один на один? Да она этого!.. Но руке Блейка Галя уже привыкла верить, уже привыкла подчиняться — почти рефлекторно! В три шага опередив его, закричала: "Веди!" — и потащила вперед.

Когда они добежали до угла здания, Галка оглянулась. Этого не может быть! — "учёный" нёсся так, что отыграл уже половину разделявшего их расстояния.

— Блейк! — заверещала она, — Цель?!

— К колонне! — выдохнул он, — к синей колонне!

Это была не колонна, это был какой-то технологический отвод, да не всё ли равно! Следопытка поволокла Блейка к синеватому технологическому отводу.

"А Блейк-то, бегать научился!"

Он почти не задерживал её, Нет, резонанса — когда двое ускоряют друг друга — ещё не было, но ощущения тяжёлой гири он больше не оставлял.

— Вот! — выкрикнула она, доставив его.

— Шесть секунд! — выкрикнул он. И как в коридорах Пристанища заорал: — Богиня!

Она выпустила его руку и обернулась. Судя по саркастической мине, про "богиню" Бояджи услышал тоже.

"Этого не может быть, — опять подумала она, — он что, от гепарда гены себе пересадил?!"

Шести секунд им бы не достало, но путь Бекиру пересекла стая волков. Восемь особей. Вот эти шесть секунд у подпольщика на них и ушли.

"В шесть секунд с восьмерыми волками?! Но этого не может быть!"

Сзади раздался шлепок ладони, и тихо, знакомо чвакнуло. Блейк втащил девушку в открывшийся проход. Тут же он опять по чему-то там шлёпнул, и дверь не спеша начала смыкаться. Бекир нёсся к ним так, что, казалось, расплывался в воздухе, но он не успел — успела Галина Осиповна: успела оскалиться, успела сжать пальцы в кулак, вывернуть его в сторону Бекира, согнуть в локте руку и ударить по её сгибу другой рукой:

— На!

И ещё раз знакомо чвакнуло. И тут же чуть лязгнула знакомая задвижка.

— И пусть здесь попробуют найти Жёлтую отвертку, — выдохнул Блейк. — Или нанять воровку.

24. Технические коридоры

— Прошу принять доклад по теме "Прибои Кипра".

— Слушаю.

Фрэнк подчёркнуто-отчётливым движение включил запись, но Татьяна не поспешила с началом. Вместо того она встала, отвернулась, подошла к раскрытому окну. Распахнутый горизонт успокаивал. В её собственном кабинете окно было обычно закрыто занавесками, природу наблюдать она предпочитала с экрана. "Может, я не права?"

Мария не оглянулась на неё, она осталась в кресле, дисциплинировано смотрела на инспектора Комитета, и только руки её непроизвольно игрались с растрепанным кончиком рыжей косы. Фрэнк молчал тоже: он старался не смотреть на её узкие веснушчатые ладони, и пауза ему тоже была нескучна. Наконец, Татьяна собралась с мыслями, отвернулась от окна, вернулась в кресло напротив, начала:

— Ночью я долго не могла заснуть...

— Ты лежала одна? — уточнил Фрэнк.

— Да, — и тут же сама уточнила: — и в своей спальне. Привычные методики результата не давали. Полагаю, во-первых, из-за того, что за последнее время организм уже начал привыкать к другому, — Татьяна чуть пожала плечами, — снотворному.

— Секс?

— Да, — кратко ответил она, не став вдаваться в подробности. И продолжила: — А во-вторых, из-за чувства вины.

— Стахх?

— Да.

— Ты не виновна.

— Ночью это опять не показалось очевидным.

Фрэнк не стал больше спорить:

— Далее! — потребовал он.

— Опять очень подробно вспомнились те секунды: я опять почти явственно видела Долину, две бегущие фигурки, извержение сорок восьмого жерла... И Жёлтую скалу, за которой — безопасность, за которой для них — спасение. Повторю: всё видела очень ярко, отчётливо. Например, заметила, что один каменный наплыв, мимо которого они пробегали, очень похож на лежащего крокодила.

— Помню. Я тоже обратил на него внимание при просмотре.

— Я — нет. А тут увидела.

— Ты уже спала.

— Наверное. Но это не воспринималось, как сон. Ни в те минуты, ни потом.

— Потом?..

— Потом должен был быть последний выброс, и — вулканическая бомба, прошивающая насквозь Стахха. Но я не стала потворствовать воображению и с некоторым напряжением отключила картинку. Но... — Татьяна машинально подняла руку, отделила тонкую прядку волос, и, чуть скручивая в жгутик, протянула её к губам... отпустила, — Но это усилие.... Словно та бомба раскрошилась — распылилась! — и горячая пыль просквозила через всё моё тело. И тело словно парализовало: я пальцем пошевелить не могла!

— Ощущения? Страх?

— Скорее, недоумение.

— Когда начала бороться?

— Сразу.

— Как?

— Мышцы словно застыли, и я решила, что клин клином — не метод, не стала пробовать напрячь их, шевельнуться — а попробовала их расслабить. Потихоньку помогло. Тело постепенно переставало ощущаться чужим или забитым ватой, я смогла шевельнуться — сначала большим пальцем правой руки — потом рукой, потом поучилось подняться.

— Сколько времени потребовалось?

— Субъективно: минут пятнадцать-семнадцать.

— Когда поднялась — сразу не проснулась?

— Нет. Я была уверена, что не сплю.

— Надо же, с первого раза получилось...

— Получилось — что? — не выдержала Маша, — Что с нею было?

— Сонный паралич, скорее всего. Сон, про который знаешь, что это сон. Сон, который внутри себя не отличим от реальности. Поищите в сети, там много. А "получилось": у Танюши получилось с первого раза встать, не проснувшись.

— Я не знала, что сплю!

— Знать будешь — последующие разы. Признаки вхождения в сон — повторяются.

— Почему ты спросил про страх?

— Обычный симптом. Да и вполне естественная реакция: что происходит — непонятно, что делать — непонятно. И потом, в последующих "параличах"... Сон, — опять повторил Фрэнк. — Уже будешь знать, что вокруг — сон. И значит вокруг тоже — законы сна. Но воспринимается-то как реальность... Случиться может, что угодно, но от реальности — неотличимо. Вон та же ваша шалая компашка... Сумели бы они пройти драку с водяными драконами, но не в уютной реальности Даяны, а практически наяву? Даже не пройти, а хотя бы только выйти на неё? Выйти на бой, а не сбежать сразу, выпучив глаза и подвывая от ужаса... — Фрэнк пожал плечами, — Ладно, что дальше случилось с тобой?

— Я вышла из комнаты, вышла из комплекса. За дверью была ночь, но это была не наша площадь, а плоскогорье.

— Не оглянулась?

— Зачем?

— Комплекса сзади уже не было.

— Не было. Но поняла это я потом — осознала, только проснувшись.

— Плоскогорье, куда вышла, идентифицировала?

— Да.

— Как?

— Я стояла на дороге, пробитой почти по самому его краю. Чуть вогнутому. Внизу, километрах в двух-двух с половиной светился Лабораторный комплекс Бекира Бояджи... Сам этот деятель...

— Знаю.

— Комплекс легко узнаваем по характерной сети троп к вольерам, и по длинному, почти в десяток километров, так же подсвеченному, полуокружию ограды.

— Не удивилась же?

— Нет, всё казалось естественным, да и я знала, куда мне. Я сошла с дорожки...

— Там, наверху, действительно какая-то дорога?

— Да. В двадцати километрах выход полиметаллических руд. Вот роботы и пробили при строительстве.

— Продолжай.

— Я побежала к недалёкой низинке — с километр до неё — окружённую зарослями кустов. К лежбищу стаи седых волков.

— А на самом деле? Уточняй сразу.

— Поняла. В реальности — тоже. Поясняю. Ты как-то спрашивал, где Блейк... Жилина во время блужданий с Блейком по техническим коридорам Пристанища подслушала разговор сотрудников Бояджи и заподозрила генетические эксперименты. Она не нашла ничего лучшего, как поделиться подозрениями со своим научным руководителем, а тот... Тот направил её расследовать.

— Почему не обратились к вам?

— Все здесь убеждены, что КОМКОН спит и видит, что Даяна закрыта, а Гесса — заблокирована.

— Далее.

— Мы объяснили ситуацию с лабораторией Жилиной и прикомандировали к ней Блейка. Я быстро нашла три пути проникновения на Комплекс. Полагала, что и Блейк что-нибудь да найдёт, проведет, она вернётся, отчитается, проф удостоверится: всё нормально — и дело закрыто. Для них, в принципе, ничего опасного. Даже если расследователей застукают, Галка озвучивает подозрения, её ведут к естественному аналогу — опять же, всё. А в крайнем случае... Да какие там крайности с учёными-биологами! — но всё равно, она всегда может сказать и доказать, что послана нами, для их же прикрытия, что мы и так обо всём знаем! Правда, тогда придётся с группой Бояджи что-то решать...

— Меры безопасности?

— Пара Блейк-Жилина — удачлива и отлично дополняют друг друга. Но я дала Галке ещё и браслет экстренной связи.

— Где они конкретно сейчас?

— Сейчас — не знаю. А полчаса назад были в пещере... Представляешь — трежер себе норку вплотную к Комплексу отрыл!

— В пещере?

— Сигнал ослаб.

— Чего ради их уда понесло?

— Они обследовали две ближние вольеры для крупных хищников. Не повезло, наверное. Осталась последняя, но до неё почти три километра. Туда-сюда-там — час. Целый час их тропинка наверх будет открыта — стрёмно... Да и может, решили лишний раз не рисковать гуляньями по коридорам. Кстати, по ТК комплекса Блейк не удержался — погулял.

— Понятно, возвращаемся к волкам.

— Одна из таких тропинок внутрь комплекса — самая очевидная... да и самая рискованная, кстати: крыша-вентиляция-коридор-лестница-черный ход. На крышу попасть можно сверху, с плоскогорья. Вот я и просмотрела, на всякий случай, не столкнутся ли доблестные разведчики наши наверху с каким-нибудь местным супер-монстром...

— И? — улыбнулся Фрэнк, — как там с суперами?

— Указанная стая седых волков, и два семейства пятничных пантер.

— Пятничных?

— Впервые обнаружены в пятницу. А на тогда все уже устали выдумывать названия...

— Учёные!

— Ни пантеры, ни волки на человека, как и все местные хищники, не нападают... Ну, если человек не лезет в брачные игры, не пытается отнять добычу... и на нём нет открытой крови. Так Жилина всего этого и не допустит.

— Возвращаемся к твоему сну. Ты бежишь к волкам. Зачем?

— Клан Блейка принял самоназвание — варги.

— Оборотни?! Эта толпа приличных мальчиков и девочек назвали себя оборотнями?

— Случайное созвучие. А так — варяги...

— О-о... хм... все равно же...— Фрэнк пожал плечами и улыбнулся, — но тогда, я кажется, понимаю, зачем волки потребовались их Богине...

— Да. Подбежав, я достала из-за спины Алый жезл, и влепила зарядом из него в вожака и его суку.

— У седых волков — лидер как раз сука, — поправила Мария.

— Ладно, и что дальше?

— Дальше я проснулась.

— И что? — лениво поинтересовался инспектор.

— И всё.

— Повод для моего вмешательства видишь?

— Нет.

— Я тоже. Доклад — своевременен. Оформишь — сдашь. Про "сонный паралич" — ознакомься. Подготовься к рецидивам. Впрочем, нашим они тоже интересны, я оповещу, и ты наверняка получишь программу исследований.

Он улыбнулся на кислую мордочку блондинки.

— Вот, влипла! Ну, почему, как что — так только мне?...

— Ну, почему только тебе? — опять улыбнулся Фрэнк и перевёл взгляд на притаившуюся рыжую.

— А я-то причём?! — возмутилась она.

— Вот и посмотрим — при том ли ты.

— Ну, что ж, тогда... Тогда прошу принять доклад по теме "Прибои Кипра".

— Слушаю? — приподнял левую бровь инспектор.

— Рано утром, узнав, что сигнал от Жилиной резко ослаб, то есть, что они забрались в пещеру, мне замечталось о них, и я начала рисовать. Доклад окончен.

— И что в этом?

— Вот и посмотрим, — улыбнулась Машка, — есть ли в этом хоть что-то.

— Хорошо, — не выдержал и улыбнулся мужчина. Скрины картин приложишь к докладу.

— Принято.

Когда перед самой рожей Бекира двери замкнулись, выдоха облегчения Галина сдерживать не стала. Мельком огляделась — всё знакомо: небольшая камера с каменными стенами, в углу знакомый пульт и знакомая вертящаяся, зеленая надпись: "Введите код доступа". И уходящий вглубь, аскетично подсвеченный каменный проход.

— Кажется, у нас не так, чтоб уж много времени, — произнесла она.

— В Пристанище на регистрацию дали двадцать минут. Здесь вряд ли меньше. Успеем. Пошли.

"Да. И в Пристанище ты почти десять минут приходил в себя, — по-тихому улыбнулась девушка, — однако, времена-то меняются".

И она, как тогда, в тех технических коридорах или как лабиринтах Святилища, пристроилась следом за Блейком, на шаг от него и чуть справа. А вслух спросила:

— Однако, что это было?

— Было — что? Перечисли, — занудливо переспросил трежер. Он не затормозил, не оглянулся... И походка — уже как в Даяне стала! — охотящегося камышового кота! В Пристанище он так ещё не двигался.

Она опять тихо улыбнулась, опять стёрла улыбку.

— Кабинетный учёный проявил реакцию настоящего элитарного бойца, когда перехватил мой болт, а потом выдал элитарную скорость, когда на ста пятидесяти метрах отыграл у нас едва ли не восемьдесят... А потом опять: реакцию, скорость, силу — когда расправился с волками.

— Ага, — согласился с ней Блейк, — причем он — учёный-генетик... Подпольный.

— Да вся генетика — она с младенчества! Она для последующих поколений. Для самого себя генетика — бесполезна! Даже для генетика-нелегала.

— Да, — согласился Блейк. — А может нелегал провести какую-нибудь ещё нелегальную операцию?

И тут же они поняли. И произнесли практически одновременно:

— Фукамизация!

Блейк остановился, обернулся:

— Так, тогда ты уяснила, что не только он, они здесь все, скорее всего — все! — фукамизированы?!

— Да.

— И что любой из них по сравнению с тобой — как ты, обладатель черного пояса, по сравнению со мной, с геймером?!

— Ну, быстрота — это ещё не всё.... Но, вообще-то, ты прав. И у них сейчас — тревога. И они или уже нашли, или вот-вот наткнутся на нашу лестницу, висящую из вентканала. Выходит, нам нельзя туда. Наверх нам больше нельзя.

— Если нельзя — пойдём вниз, — кажется, он всё понял одновременно с ней. — Всё, ищу проход на второй уровень, вход на него. Наверное, опять будет лифт.

— Веди.

Блейк обернулся и побежал. Она — следом. На шаг позади и чуть справа. Со взведённым арбалетом в руке. Выстрел в упор — это ж немного не то, что на сотню метров?.. Насколько помогает фукамизация точно Галина Осиповна не знала. Всё вокруг неё давно обросло легендами, киношними, даже больше — мультяшными! — чудесами, а заниматься конкретикой... м-м-м... не поощрялось. Но рывок Бекира Бояджи её впечатлил.

Ладно он — там, а они здесь. И он — всё-таки учёный, а Блейк — трежер... Хм... как-то последнее время реальности начинают путаться, переплетаться... Галка хмыкнула: кажется, оно началось с чаепития в Пристанище, в "Гайване", на деньги, заработанные им в Даяне за схватку с виртуальным тигрозавром... А грызл? Как-то эта реальность, наоборот, на реальное походила мало... И сейчас — гесский коридор, не отличимый от даянского лабиринта, и она сама — как там, тоже с арбалетом, и тоже — с Блейком. И Блейк ищет "порог второго уровня". Смешно... "Тебе ещё смешно?" — спросила она себя. И не стала отвечать.

А гесский коридор на даянский действительно походил. Нет, пол здесь бы ровным да и из стен камни не выпирали, мешая проходу, и не свисали с потолка, заставляя пригибаться, но гесской законченности, отполированности — не было. Шершавый пол, изрезанные трещинами стены, бугристый потолок... Вроде бы нейтральная подсветка давала на неровных поверхностях странные блики, отсветы, отблески. Возле одного выступа, отливающего тусклой зеленью, она не удержалась — задержалась прикоснулась, и под улыбку Блейка даже попробовала отломать — безуспешно... Нет, жить среди такого, наверное, раздражало бы, а вот прогуляться — было интересно.

Как трежер находит свои пороги, она не понимала там, не поняла и здесь, но бежать далеко не пришлось. Он скоро остановился, пригладил один из сотен выступов на стене и проворчал:

— В Даяне, они изобретательнее, а в тут... Единый проект, что ль? Но тогда...

Да, на этот раз он уложился в минуту. И это действительно был лифт.

— Давай всё-таки скатаемся наверх. Местные, судя по всему, о ТК тоже ничего не знали — видно, что не пользовались. Вот и осмотримся.

— ТК?

— Технические коридоры

— Они — действительно технические?

— В Пристанище ТК — для персонала, а здесь — для роботов-строителей, как дорога наверху. Заказчик пожелал такой-то внешний вид, и такую-то систему помещёний. Как его бзики будут воплощаться, никого не интересует. А здесь же с изначала ещё и пещёры повсюду... Вот лишнее просто прикрыли, немного почистили, да и всё.

— Ты про контрольные двадцать минут не забыл? — вернулась к актуальному Галя.

— Они актуальны только на входе, на первом уровне. По второму мы в Пристанище несколько часов бродили. Не удивлюсь, если сейчас запрос на авторизацию вообще погашен, — он обернулся к ней: — Сходим к нашей лесенке. Может, всё проще и успеем вырваться?

Проще не оказалось. От свисающей из дырки в потолке лестницы до ближайшего дисплея ТК было метров тридцать, и толпилось вокруг неё... раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь — восемь! — человек разной степени одетости. О чём они шумели — слышно не было, но вскоре небольшому японцу в халате с драконами вручили подплечный ремень с кобурой. Мужчина брезгливо огляделся, вынул парализатор, поморщился, сунул обратно, отдал кобуру высокой негритянке, снял халат — на черной майке у него тоже скалился дракон — аккуратно сложил, передал одежду той же женщине, принял от неё парализатор, что-то высказал, застегнул ремень, ещё раз о чём-то проворчал... И, как обезьянка, легко взлетел по непривязанной, неукреплённой верёвочной лесенке.

— Как циркач на старой Терре, — уважительно качнула головой Галина Осиповна.

— Или как ниндзя в Даяне, — вздохнул Блейк. — Учёные... кабинетные... чёрт...

— А у нас? — не согласилась на его иронию биологиня. — Вспомни наших! Учёные — это те, кому интересна реальная жизнь. А значит, и реальные ощущения — от своего реального тела, в первую очередь! И тело своё мы холим, нежим и... тренируем.

— Так у вас, у миссионеров, был спец-отбор. Ты сама говорила: очень жёсткий отбор...

— И дикая конкуренция. То есть удовлетворяющих этим требованиям — множество. Но... неужели и сейчас тебе ковыряться в придуманном лабиринте слаще, чем... бежать, за лошадью, взявшись за стремя?!

"Ага, — подумал Блейк, — или смотреть, как на тебя прёт — со скоростью той самой лошади! — пятиметровое чудовище, а времени — лишь на один выстрел... Из арбалетика... — трежер сглотнул, — И ты попадаешь!" — помимо воли губы его раздвинулись.

"Волчий оскал, волчий! — восхитилась девушка, — Он что, и здесь становится варгом?"

— Про грызла вспомнил?

— Да.

Блейк вскинул руки ей на шею, резко, собственнически притянул её голову к себе...

"А это тебе тоже нравится?" — успела спросить себя девушка. А потом стало не до того: всё напряжение сумасшедшей ночи — волки эти, грызлы эти, эти раскрывающиеся клетки, путающееся под ногами зверье, мчащийся к ней, к неспешно смыкающейся двери Бекир — всё переплавилось в вожделение. Она еле удержалась, чтобы не зарычать!

— Нет! — почти зарычал Блейк и оторвался от неё. — Сначала выберемся! И — утром, утром!

Но дальше он просто сел на пол. И ей пришлось тоже.

Они просидели так, пока из дырки в потолке не вылез местный ниндзя. В руках у него был фонарик, который подсвечивал им проход на крыше...

— Что будем делать теперь? — повернулась к Блейку девушка. Сидя — получалось смотреть глаза в глаза.

"И когда лежим — тоже!", — подумал кто-то из них.

— Уйдём через пещёры, здесь же у них целая сеть, и недалеко — выход из одной. Вход то есть.

— А он не замурован?

— На схеме — не стена, а дверь. Дверь я открою, но...

— Ты никогда не занимался реальной спелеологией? Я — тоже.

"Я вообще не люблю реальных пещер!", — про себя прокричала она. — Ещё со времён книжек про Тома Сойера и Бекки Тетчер!"

Блейк её не расслышал.

— У нас мало припасов. Очень, — сказал он.

— Да, на один перекус. Плюс ещё три шоколадки, — заставила себя улыбнуться девушка.

Кажется, её улыбка не понравилась Блейку:

— Нет, ты понимаешь, что...

— Понимаю. Ты нас вытащишь, — она поднялась. — Веди! — и протянула ему руку.

— Тогда сначала к ним на склад! — приняв руку, поднялся и он. — Потом на кухню.

— Я люблю тебя! — не удержалась она.

Он только сглотнул. Потом отвернулся и повёл.

Со складом всё получилось легко. Вышли. Зашли, пробежались, похватали, что увидели — два спальника, к примеру, а она так и надувной матрас в рюкзак запихнула, — ушли, вернулись в ТК. А вот с кухней...

Ну, кто может быть на кухне в пол-четвёртого утра?! Если бы все спали — никого. А если объявлена тревога и под угрозу поставлено всё будущее — то вот: необъятных размеров чёрная тётка уминала неподъёмный бигмак. На другом блюдце её дожидался второй, такой же, и заливала она всё это сверху пивом.

Выхода из ТК на кухню не было, дисплея, показывающего кухню — не было, пришлось идти вслепую. Открыли дверь и нарвались.

Пауза. Все смотрят друг на друга. Тётка кладёт бигмак прямо на стол. Блейк делает шаг вперед. Жилина, не опуская арбалета, прижимает к губам указательный палец левой руки: тс-с-с... Тётка кивает, левой рукой поднимает другой бигмак, а правой...

Правой, как в бою с земляными демонами Орли, как Орли со своими ледяными сколами, правой, одно за другим метнула в них оба блюдца...

Быстрота и сила — это ещё не всё: местная учёная ошиблась. И не один раз. Ошиблась в очередности: первое блюдце полетело в Блейка. Ошиблась технически: по нему просто промазала. А у Жилиной появилось лишнее мгновение — она успела прикрыться арбалетом. Второе стеклянное блюдце врезалось в оружие, разлетелось на мелкие осколки, три из них посекли ей лицо, но она осталась боеспособна и спустила курок. И не промахнулась. Блейк — тоже. Её болт попал в необъятное бедро, а стрелка Блейка — в такое же мощное правое плечо. Но ни то, что свалило грызла, ни то, что усыпило супер-льва, так же успешно на фукамизированной негритянке не сработало: она не заснула и не потеряла сознание. Она обвалилась на стол, но глаза у неё не закрылись, пальцы — дёргались, словно старались до чего-то дотянуться, она даже пыталась что-то выговорить!

— Галя!.. — закричал Блейк.

— Со мной нормально! — закричала она. — Делай, зачем пришли! Я — сама.

Она оттолкнула Блейка, сбросила рюкзак, достала аптечку, подошла к зеркалу, — кровищи-то! — и повторила отчётливо и, насколько смогла, спокойно:

— Я — сама. Ты — перезаряди арбалеты, и — припасы!

Никто из её друзей-подруг её бы сейчас не послушался! Никто, кроме Блейка! Он не грохнулся в обморок, он не стал охать-ахать, он даже не стал пробовать "помочь" ей — он "бросил её" и занялся делом: сначала — оружие. Перезарядка! Есть! Потом сдёрнул и раскрыл свой рюкзак, распахнул холодильник и, почти не глядя — и не оглядываясь на неё тоже! — начал перекидывать его содержимое себе.

Галя тоже к нему особо не присматривалась, она поймала себя на чувстве, что верит ему: он всё сделает правильно. Получилось даже улыбнуться этому. И занялась собой. Стараясь не торопиться. Стараясь не терять времени. Зато когда Блейк выкрикнул: "Всё!", спокойно проговорила: "Тоже!", и обернулась к нему.

Блейк взглянул, поморщился. Она не выдержала и опять оглянулась на зеркало: "Да уж, хороша!..." Прозрачный материал пластыря не срывал ни двух кровенеющих ссадин, ни посверкивающих белым скрепок на третьей...

Кажется, Блейк едва не сорвался: он резко повернулся, рывком подошёл к распростёртой на столе, царапающей столешницу, о чём-то бухтящей тётке, хотел, было, что-то сказать ей, но только махнул рукой. Отвернулся. Закинул рюкзак на спину.

— Пошли?

Галина Осиповна уже тоже была готова:

— Веди!

"Это называется dИjЮ vu", — подумала Галка.

Они стояли около оконного дисплея, а с той стороны, в коридоре внутреннего комплекса спорили двое мужчин. Один — его комконовки ей показывали — господин Телегин, владелец сего заведения; второго следопытка тоже помнила: тот самый, с чёрненькими снобистскими усиками, который в Пристанище восхищался "настоящим грызлом".

— Всё! Больше откладывать нельзя!

— Ты же сам говорил, что у тебя ещё не просчитано почти десять процентов этих, как там ты их назвал...

— Трансгрессий. И хрен с ними! Все они — вне основного стрима!

— Кажется, ты пару раз уже вылетал за пределы этого "стрима"... Хоть и на малых мощностях был.

— Вчера вечером — в шестой. В шестой из почти десяти тысяч попыток. И что? Устойчивость системы не нарушилась! Даже намёка никакого!

— Ой, вот только врать-то не надо!

— Я — вру?!

— А то ты не знаешь, что находясь внутри системы законов, подчиняясь им, невозможно отследить их вариативность. Так что, что там с твоей устойчивостью — неизвестно! А я недавно отчёт по ДР перелистал... У них неучтённость составляла полторы сотых процента... Полторы сотых — а до сих пор, чтоб в тот домен попасть, специальное решение Совета требуется! Они всё ещё боятся, что эрозия поползти может!

— Да я и краем области их исследований не касался! Короче, когда ты денег на инициацию комплекса — твоего комплекса! — у меня просил, ты мне обещал?! Я свои обещания выполнил: и деньги у тебя были, комплекс — вот он, и сейчас вся моя документация у тебя — тоже!

— Доисследовались...

— Ищите эту дуру! Ищите!

— Ищем. Бекир сейчас выбьет дверь или что там и...

— Выкуривайте, как хотите! И вычёркивайте! У меня из-за неё тоже, может, — последний шанс! Дай мне его использовать!

Телегин больше спорить не стал, он отвернулся, пошёл и, обречённо махнув рукой, бросил:

— Бери.

— Допуск! — в спину выкрикнул второй.

— Сейчас поднимусь — оформлю.

— Как ребёнку мороженное разрешили, — хмыкнул Блейк, глядя, как оставшийся почти сладострастно поглаживает свои холёные усики.

— Фанатик. И о чём это они?

Блейк только пожал плечами:

— Ещё какие-нибудь запрещённые эксперименты. "ДР"? Что бы оно значило?

— Да явно не День Рождения...

— Не хочешь понаблюдать за ним?

— А толку? Что мы увидим? Кучу незнакомых приборов с непонятными индикаторами? Нет, вниз и прятаться... Эх... В Даяне наши сегодня зерно сажать будут, а я... — он поморщился, — Хоть бы Богиня, что ли, им подсказала: грядку надо делать рядом с её капищем! Когда Орли инициирует внутреннее святилище — её сразу, наверняка сразу оттуда выдавят, но не всё же, на хрен, обрушат! Зерно, прорастая, сможет использовать уцелевшие коридоры, и время на его рост уменьшится, сильно уменьшится!

Потом Галина Осиповна...

(Она как раз в тот момент тоже думала об активации, об активации в материальной реальности — браслета связи... "Может, ну его, на фиг, с приключениями — и вызвать КОМКОН?" Но услышав про капище, про "Богиню", услышав интонацию, с которой Блейк это слово произнёс, почти увидев заглавную букву в этом слове, подумала: "Перебьёшься, Татьяна Валерьевна! А мы уж сами, и здесь. И не попрёмся после обеда в поганую Даяну. Мы останемся здесь! Как минимум, на сутки — на все сутки. Здесь, в реальности. А Блейк нас всё равно вытащит!")

Потом она никому не расскажет об этих колебаниях. Не расскажет никому — даже Блейку, даже их дочери! — что у неё было средство связи с КОМКОНом. Она понимала, узнай об этом хоть кто-то — узнали бы все. И её бы убили. И их дочь. И Блейка. Даже его в этом случае не сумели бы спасти равновеликие богини.

— Амадей и сам сосчитает, — вместо того сказала она трежеру, — А Мара обязательно устроит совет. Они всё сделают правильно, — и улыбнулась: — С вероятностью выше девяноста процентов. Идём.

И они пошли.

— Как ты всё это помнишь? — в очередной раз удивилась Галина Осиповна. — Я уже опять не представляю, где мы...

— В саванне несколько поворотов тебя сбили бы?

— Сравнил, там оглянешься, оглядишься...

— И что увидишь? — она же вся ровная! Вся одинаковая.

— А то тут всё разное!

— Даже в зданиях коридоры давно не делают одинаковыми, а уж проходы в пещёрах... Кому оно надо? слегка подравняли только... Сейчас уже будем выходить. Уже рядом. Как ты? Кровь у тебя сильно шла...

— Ничего. У нас хорошая аптечка. Правда, — и она улыбнулась: — в саванну я бы сейчас не рискнула.

— Пещёра, куда идём, закрыта, живности внутри взяться неоткуда, — и он улыбнулся тоже: — С вероятностью выше девяноста процентов.

— А до неё? клетки-то открыты...

— Всего около двухсот метров, половина минуты бега — прорвёмся.

"Двести метров? "Всего"? — научница только улыбнулась: — Какие ж мы стали смелые да в себе уверенные!"

— А открывать?

— Запора не будет, будет защёлка первого уровня, открою сходу.

Выходная камера походила на предыдущие один в один: такое же небольшое помещёньеце, знакомый пульт, вертящаяся мягко-зелёного цвета надпись: "Выход открыт", дисплейное окно...

— Помнишь, я говорил, что алерт снимется, когда мы уйдём на второй уровень?

— Так и есть, — кивнула Галя. — Снялся. А куда нам теперь?

Блейк подошёл к окну огляделся. Внешняя часть Внутреннего комплекса выгибалась длинным полуовалом. Точку, где они вошли, отсюда видно не было, но судя по карте, судя по тому, как он помнил карту, до неё метров тридцать... А Бекир на ста пятидесяти отыграл у них восемьдесят...

— Нам — вон к той скале... Смотри...

Галя обернулась. Здесь не было никаких предгорий. Горы выламывались прямо из-под саванны, и там, где кончалась аккуратная стена комплекса, начинался каменный хаос. А скала, на которую указывал Блейк, проглядывала в призрачном освещёнии комплекса беззвучным тёмным водопадом. Извивы на ней поблескивали, как водяные струи. Что такое водопад? — это речка без берегов, у этих камней берегов не было тоже.

— Хороша...

— Да, раньше его закрывала стена комплекса.

— А что так блестит?

— Может, выходы слюды? — и Блейк улыбнулся: — Минуту тебе — на глоток красоты. Только... Скажи только с какой скоростью от Бекира убегали мы?

"А его хлебом не корми — только дай что-нибудь обсчитать", — улыбнулась Галя и ответила:

— Тридцать пять километров с час. Плюс-минус пару.

— Спасибо. Всё. Любуйся.

"Итак, за одно и тоже время, мы пробежали сто пятьдесят метров, а он в полтора раза больше, значит, его скорость была... чуть больше пятидесяти километров в час? Неважно. Важно, что на двухстах метрах, нам нужна фора в сто. А имеем, скорее всего, только тридцать, значит, до момента обнаружения надо обязательно одолеть стометровку... И то может не хватить: ведь "сходу" для меня означает -пять-шесть секунд, а для него, уже разогнавшегося, это — шестьдесят-восемьдесят метров... Вон, давеча... Если б не волки... Да уж... Странно, опять волки. Случайность? Или... или Богиня? Что происходит с нашей реальностью?"

— Я готова, — расслабленно проговорила девушка. — Спасибо тебе, словно отдохнула.

— И я.

— Какой план? Рвём со всех ног? Звери не любят бегущих... И хоть пока никого не видно, но...

— Тогда тем более. Открываем дверь и идем, не спеша и оглядываясь. Ведёшь — ты. Если засечёт Бекир, всё равно не бежим — идём. Пусть звери отрываются на нём. И стреляем, если по нему — стреляем только в упор, как по толстой тётке, и залпом. Я скомандую. Я попаду, ты — тем более. И пусть попробует увернуться метров с десяти от двух болтов сразу. Если этих "учёных" будет больше, наверное, побежим и отстреливаемся до последнего... Что-то не нравится мне этот термин "вычёркивать"...

И опять Галя, подумала: "А может..." Но больно хороша была ночь — тиха и звёздна, и водопад скалы — черный и переливающийся, и... и Блейк. И Блейк. "Да и всегда успею".

— Прорвёмся, — улыбнулась она. — С тобою прорвёмся.

И они прорвались.

Бекир засёк их на полпути. С ним был ещё один "учёный", такой же резкий, такой же быстрый, и они догнали трежера с водительницей метров за тридцать до скалы, но, когда увидели два арбалета, сближаться раздумали. Остановились. А потом пошли следом на тех же тридцати метрах дистанции.

— Я нашёл их, — выкрикнул в воздух Бекир, — район сорок шестой вольеры. Идут к ограде. Все сюда!

А потом обратился к ним:

— Сейчас здесь будет двадцать человек, и шесть арбалетов. Вот и поиграем в индейцев... — он не удержался и съехидничал: — Давай Блейк, зови свою богиньку. Потому что мы вас не выпустим.

— Какие ещё индейцы с арбалетами? — возмутилась вслух Галя.

А Блейк подумал:

"Что ж, если просят... Тем более, что ключ — вон он".

— О Богиня! — торжествующе закричал он. Всё совсем уж стало походить на Даяну, и он перешёл на даянскую лексику: — Богиня, яви свою мощь и ярость!

— Ну-ну, — издевательски захохотал Бекир, — а теперь хлопни по скале, и она раскроется!

Блейк хлопнул, стена скалы раскрылась. И тут же Богиня, видно, решила поторжествовать тоже. Или поиздеваться. А Блейк с Галей узнали, кого бы они увидели, пойдя сегодня не к четырнадцатому, а к тридцать третьему вольеру... Наверное, сызначалу это были носороги... Но даже рогов на носах этих чудовищ было по три штуки.

25. Сенокос

— Не, парни, никаких преувеличений. Наоборот. Про них разве что Н'Дого написать может — вон, как про солнечные зайчики.

— Эй, а ты?... Ты что, тоже зайца словил?!

— Не, я, можно сказать, восстанавливал их поголовье. И всё равно, она такая... Такая... Не, парни, слов никаких, только вдохи да выдохи... А у ж её Богиня...

— Чего?!

— Ты Тантру видел?!

— В реале?!

— Рассказывай!..

— Не, не Тантру — Ментру.

— ...

-...

— Ты чего молчишь — излагай, говорун несчастный!

— Ну, если ты опять так...

-...

— Ксенья!

— Ксюха!

— ...

— Ладно... Олежек, пожалуйста!

— Ну, вот видишь как просто всё: попросила — и язык не отвалился, и простуда на губах не высыпала. Расскажу. А что мне за это будет?

— ...

— Ксюха!..

-...

— Ладно, что ты хочешь?

— Свиданье.

— Да пожалуйста! Будет тебе...

— Ксень, я не прошу ничего особенного — только свиданье. Но ты ведёшь себя на нём по-человечески.

— Это как?

— Ты просто даёшь мне шанс.

-...

— ...

— Эй, что все притихли?

— ...

— ...

— Ладно. Где и когда?

— Сегодня, вечером в восемь, в Гайване.

— А как ты туда прорвёшься? Там теперь очередь за неделю расписана.

— Не за неделю, за три дня. Я записался три дня назад.

— Всё интереснее и интересней. Ты был уверен, что ли, заранее?

— Я и сейчас не уверен.

— Какие правильные слова... Ладно. Слышите все? Я ему ничего больше не обещаю, но чайку с ним попью.

— Yes!

— Слышим, слышим.

— Ну, ты, Ульк, и интриган, оказывается!

— Тебя услышали, девочка.

— Ты ещё кто?!

-...

-...

— Ни хрена ж себе.... я, кажется догадываюсь...

— А я — нет! Всё, Ульк, давай. Теперь твоя порция началась! Или подумаю: не ошиблась ли я?!

— А я вот уже — подумал...

— А то, что у нас было в Даяне, тебе никакого права на Гессу не даёт!

— Слушайте, ну, что вы опять!...

— А когда я найду того гада, который спалил меня, ему мало не покажется — обещаю!

— Ксюх, брось... Поймать аву — любимый здешний вид спорта.

— Вот и я — поймаю. А свою — озерю. И в клан какой-нибудь уйду. Там о моей анонимности профессионалы позаботятся! Эх, девятый уровень же уже был!

— Да брось ты! Половина здесь не разделяют реальности... Вон Блейк... Или его Глоса... Ведь научницей оказалась, и то — раскрылась и не парится!

— А со мной париться я тоже никого не зову!

— Ульк! Ты будешь рассказывать или хрен с ним, с Гайванем?

-...

— Пусть, она правильно попросит...

— ...

— Как дети малые...

— Ксень....

— Ксюха, всё обчество к твоим ноженькам беленьким... то есть чёрненьким :))))... припадает.

-...

— Олежек...

-...

— Ульк, доволен, наконец? Давай уже!

— Прошлый раз я с ней так же — поговорил...

— Ульк, да хватит уже — рассказывай!

— А я и рассказываю. Помните же — ушел я тогда. Выбрался в общий форум и наткнулся: девчонки Н'Дого расписывали, как они в Даяне с Тантрой пересеклись, и я подумал про гойш: вот они бы!... И тут Дага упомянула, что к нему, вроде бы, Ментра и на Гессе заглядывала. Я и заорал: "Ментра!!"

— И?..

— И ничего, конечно. Содрал шлем, и побрёл в ресторацию. Немного постоял у ближнего окна. Странное оно: вроде бы вид на наш русский луг — ромашки, ромашки, но ещё — кусты цветущего дурмана. И ещё... Среди травы по пояс можно разглядеть кой-где садовые лилии. Где они только такое надыбали?...

Отвернулся, пошёл. И слышу сзади негромко:

" — Олег...

Оборачиваюсь — она. На фоне того луга с лилиями и ромашками. Рыжая, веснучатая — типичная ирладка. Волосы — до колен, платьюшко... м-м-м... ну, ниже талии, ниже; ноги — это вообще... Прядь одну завивающуюся отделила, покусывает. Губы — словно только что целовалась взахлёб, да и глаза зелёные — такие же: совсем шалые.

" — Чего звал-то, — спрашивает.

"— А ты не знаешь?!

Как она захохотала в ответ! Потом слезы с глаз оттёрла:

" — Помочь, что ль?

" — Да!

" — А расплатишься?

" — Как?

" За реальное — реальным, — оглянулась на окно и опять захохотала: — Тебе понравится, — и кому-то у меня за спиной со смехом крикнула: — Так?

Я оглянулся. Успел увидеть только длиннющую, тоже до колен почти, светлую косу — обладательница её уже за поворотом скрывалась. Я повернулся... И здесь никого. Передо мной — опять, только окно с лугом. С травой по пояс.

Вот к такой траве меня и привезли. Рядом речка. И степь на километры. Парень-миссионер отмерил сто метров вдоль, сто метров поперёк, установил защиту, разбил палатку, собрал туалет, выгрузил припасы, дал книжечку: "Как без чайника приготовить чай, а ещё и прочие руководства для чайников" и вручил косу — самую настоящую, с такими крестьяне в средневековье на своих господ бунтовали:

" — Твой оброк — гектар покоса. С инструментом тебя пожалели: отбивать-править косу не придётся, и косит она уверенно не только по утренней росе. Воду из речки не бери — вне периметра она, — вон у тех кустов — родник. А это, — дал он мне беленькую коробочку на цепочке с одной единственной здоровенной красной кнопкой, — это пульт экстренной связи. Надень на шею и не снимай. Поранишься или ещё что — нажмёшь, через полчаса к тебе приедут. Но рейт ополовинится. Нажмёшь подряд два или более — будем экстренно, минут через десять, и быстренько вернём тебя в родную келью. Рейт обнулится. Ну, и если сумеешь закончить — сигналь тоже. Одним долгим нажатием. Приеду, приму, верну. Вопросы есть? — да какие у меня вопросы! — Вопросов нет.

И ускакал. И мою лошадь забрал тоже: сказал, что жалко ему её. Что я её, бедную, пока сюда пёрся — уже замучил.

А я — остался.

Как косить учился, рассказывать не буду. Эти слёзы останутся миру неведомыми. Ноги целыми остались — и то славно. А на третий день, когда уже немного приспособился, вижу — всадница. Подъехала. Ратха. Да, та самая. Но уже не в киппоке и не гойша уже. "Так что с желаниями разными, — говорит, — нескромными, ты, парень, пролетел". И попросила называть её Женькой..

А потом из рюкзака достала... Ну, палку. Раздвинула её — получился посох. Откинула поперечену, сдвинула на серёдку, и с отщелкнула зубья... "Грабли, — говорит, — это называется". И стала девчонка этими "граблями" траву мою покошенную ворошить да переворачивать. Оказывается, иначе она гниёт, проклятая.

Вот и занялись мы: я кошу титановой самозатачивающейся косой, она ворошит траву пластиковыми складными неломаемыми граблями. Потому что такое оно — истинное гессовое средневековье.

А ещё она переоделась и ходила в сарафанах каких-то невесомых, длинных — чуть ли не до пят. А когда работала, косынкой голову закутывала — только глазёнки посвёркивали. А ещё она валялась на траве и смотрела в небо или закрытыми глазами — прямо на Гелу. И ещё, когда грябала — пела. "Ой, мороз, мороз не морозь меня"... "Подайте Христа ради ей"... "Там в степи глухой замерзал ямщик" и несколько раз про утопленного "изменщика коварного"...

Купалась... Я ей пробовал намекнуть, что периметр безопасности речку не захватывает — только плечиками пожала.

А ещё она сразу отказалась есть то, что мною по рецептам из той книжки было наготовлено, и взяла всю кухню на себя. Да, и все мои мозоли, болячки обработала она сразу тоже. Оказывается, у неё и нормальная профессия есть — медсестра.

На четвёртый день скошенную траву начала перебирать... Какой-то терминал при ней был, и, сверяясь с ним, особо-ценные экземпляры из того сена Женька раскладывала по отдельным кучам. Остальное — в копны мы по очереди её грабельками сгребали.

А на пятый день первый раз улыбнулась. Лучше Н'Дого не скажешь... Раскалённая Гела сверху, а тут, рядом — как зайчики от маленького солнышка.

Ага, "солнышко"... "Надоели консервы твои", — и выбралась на охоту. Меня с собой не взяла. Говорит: сама ещё не в форме, за мной не уследит, и какой-нибудь тигр местный мною охарчуется... Так и заявила: "охарчуется".

Вернулась с косулей. Диана, блин, охотница... Как она её разделывала... Нож достала... Тесак полуметровый и... То-то она тигров не боялась... Гойша трепетная... Я от этого ужаса на другой конец поляны убрался. А на ужин жаркое поспело. Запах!... У меня мои слюни даже память про глаза скотинки той, убиенной, смыли. Не удержался — кусочек мясца умял. Ну, не один кусочек, не один... Потом ночь не спал — анафилактического шока ждал. Как она утром на меня хохотала...

Последний день докашивал в одиночестве. "Ты, — говорит, — не моя добыча. Прощай, пока не передумала", — и облизнулась по-людоедски. Но потом ещё и зайчиками плесканула. И на лошади своей ускатила. А я вслед смотрел. И пока её, скачущую, видел — улыбался. Ничего с собой сделать не мог — лыбился во все свои тридцать два зуба и всё.

Когда косить закончил, жать на кнопку красную не пришлось. Без того понаехали глайдеры, и роботы её кучки с травой избранной, копёшки мои с травой всякой, и даже ещё не собранную, ещё не высохшую — в пять минут упаковали. И меня к Пристанищу подкинули тоже. Хоть на кобыле три часа трястись не пришлось. Вот так...

— ...

— ...

— А я был давно был уверен, что все эти "богини" — это комконовские игры.

— Да я тоже... Только вот...

— Да что — "только"! Миссионеры же тебя туда на потребу "Ментры" откачивать "Ратху" отправили? Миссионеры! Ведь так?! Миссионеры, а значит — КОМКОН.

— Так оно так...

— Ну?!

— Я провёл в степи на косьбе одиннадцать дён.

— И что?

— А то, посмотри по архиву, когда мы здесь прошлый раз ругались...

— Давай, договаривай!

— Десять дней тому назад. Десять. Понимаете — десять. А у меня прошло — одиннадцать.

— ...

— ...

— Ты что хочешь сказать?...

— Ничего. Слов у меня нет. И всё. Ксень, ты ещё здесь?

— Тут.

— В Гайвань придёшь?

— Приду.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

100. Персоналия

Земля

Валерий Геннадьевич Стехов — знаменитый режиссер

Анна Александровна Стехова, Цыпа — его жена, знаменитая телеведущая

Виолетта Несторовна, баба Лета — её мать

Татьяна, Птаха — их дочь

Серёжа — их сын

Елена Дмитриевна — учительница, ведущая класс Серёжи

Сэр Андрэ — высокопоставленный деятель, ухаживает за Еленой Дмитриевной

Элен — мать первого ребенка сэра Андрэ

Екатерина Никаноровна Одоевцева, "неназываемая третья" — кинодива, звезда Канала Альфа. Первая любовь Валерия Геннадьевича, его одноклассница

Иннокентий Брага — ее первый муж, гениальный режиссер

Феврония — их дочь, коммерсантка

Антуан де Леже — ее второй муж, известный промышленник

Илья — их сын, будущий воин

Сурен Седракович — директор Канала Альфа

Крокодил, Крокодил Тёма, Тимофей — директор Зелёного Канала, одноклассник Валерия Геннадьевича

Ифка, Ветка, леди Ивета — заместитель директора Зелёного Канала, одноклассница Валерия Геннадьевича

Академия КОМКОНа:

преподы:

майор, Половцева Вера Игоревна — со-куратор группы Академии КОМКОНа

капитан, Сергеев Дмитрий Олегович — со-куратор группы Академии КОМКОНа

Вера Эшли Инютина — наставница танцев, любовница двенадцати ветров

Михаил Федорович — наставник по маскировке, очень незаметный

Патрик Турсунмурадович — наставник по общему физическому состоянию, выкормыш трех континентов

Группировка Марии — Рыжей розы:

она, Вероника Маслова, Надежда Азалина VI, остроумец Серж Бенуа , негр Пит.

Мария Туганова — курсантка группы Академии КОМКОНа, лидер группировки Рыжей розы, соперничающей с группировкой Татьяны — Белой Розы

Группировка Татьяны — Белой розы:

она, Зинаида Тогинава, медведь Петр, Дэн, десятиборец Стас Ященко.

Давид Горгиладзе — хитрый красавец-курсант группы Академии КОМКОНа

Анастасия Ушакова — блондинка-курсантка группы Академии КОМКОНа

Вернер Хольт — искренний курсант группы Академии КОМКОНа

Валерия Ингрем — некрасивая, потом модель известного пластмейкера, "тигрица" курсантка группы Академии КОМКОНа,

Галина Ветлужских — фигуристая брюнетка с "лисьей улыбкой" — курсантка группы Академии КОМКОНа

Диана Солодова — скульпор, автор серии "Ветер!" — курсантка группы Академии КОМКОНа,

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Гела — звезда

Гесса — планета геймеров

Даяна — виртуальная реальность Гессы

Даяна:

Тантра, Ментра — обыкновенные богини

Блейк — вольный трежер, Рыцарь Тантры

Глоса — его подруга, вольная водительница 14 уровня

Орли — вольная воровка 13 уровня, креатура Ментры

Иши — трежер клан Джюс 9 уровень

Сёрито — командир группы ниндзя, 12 уровень, клан Джюс

Тайхо — ниндзя клан Джюс 6 уровень (+)

Цуёши — ниндзя клан Джюс 6 уровень

Гесса:

Рыжая — сотрудник КОМКОНа, ставшая прообразом Ментры, Мария

Блондинка — сотрудник КОМКОНа, ставшая прообразом Тантры, Татьяна

Гойши — проститутки высокого класса на Гессе, храмовые рабыни в Даяне

Блейк — прагромер, геймер

Флор — его аватар

Галина Осиповна Жилина — научница, биолог, начальница Блейка по их вылазкам на Гессе ( Глоса),

ее животные:

скорпихор Рамзес

гепард Спот

Антон — ведущий программист концерна Даяны

Фрэнк — проверяльщик от КОМКОН

мистер Коллинз-старший — один из боссов Гессы (Стахх — в Даяне)

мистер Коллинз-младший-бис — его племянник, невдалый "гений", прагромер

госпожа Ксиаауэн — хозяйка чайной "Гайвань"

господин Хао — архитектор, двоюродный брат госпожи Ксиаауэн

Ольга Егоровна Федотова — специалист по средствам защиты — Орли вольная воровка

Дикая ферма:

г-н Телегин — владелец дикой фермы

Бекир Бояджи — подпольный генетик

Луиза Симонэ — толстуха на кухне

Казуе Нагаки — "гимнаст"

клан райт

Боча — тупой боевик клана райт

Варлей — не очень тупой боевик клана райт

Грет — трежер клана райт

клан гракхх

Генри Коллинз (старший) Стахх — старый Великий хан

Кххет — нойон, потом новый Великий хан

Акхтоб — маг клана гракхх

Гархтабб — маг-зверовод

клан джюс

Иши — трежер клана джюс

Сёрито — глава развед-группы , ниндзя клана джюс

Хариши — ниндзя клана джюс

Камидзу — маг клана джюс

клан мбаду

Н'Баргу — Великий вождь клана

Н'Дого — шут клана мбада, поэт, автор знаменитой баллады "Леопард"

Н'Дага — его чернокожая поклонница

Скьявола — его белоликая поклонница

четверо первых:

Марина Орехова — Мара(воровка)

Симон (алхимик)

Василий — Вэс(мечник)

Джед(стрелок)

змеёныши Эфы:

Ефросинья Фёдорова — Эфа(волшебница)

Амадей (стратег)

Якуб(мечник)

Фрей( шут)

Светлана Брагина — Лана(гейша)

пришедшие утром:

Дар(мечник)

Месх(мечник)

Тэп(стрелок)

Транз(барон стражи)

Гара(травница, магиня Земли) — его подруга

1 золотой = 60 рейтов

1 рейт =12 серебрушек

112