Да, досадное упущение с моей стороны. Новое направление в техническом развитии, безусловно, потребует подготовки кадров. Сам же только что упор сделал на обучение.

-Разумеется — говорю — Только хотел на это указать. И как ты намерен учить моих людей?

-Среди моряков, которые были у меня в подчинении, есть двое, хорошо разбирающие в деле. Я их заберу к себе в помощники. Приставим к каждому по несколько местных, чтобы те помогали и учились. Проявившие интерес и желание станут первыми учениками. Потом сделаем первый станок, самый простой и крепкий, чтобы не сразу сломался при неправильном обращении. На нём ученики и будут постигать мастерство.

-Одобряю — произношу, пожимая плечами: действительно, десять станков, если на них способен работать только один человек, смогут произвести столько же, сколько и один станок при одном работнике. А вот при наличии десяти работников и один станок будет эквивалентен если не десяти станкам, то двум-трём точно.

Но тут же возникает естественный вопрос: "А те двое согласятся работать на станках и обучать моих людей?"

"Думаю, я сумею уговорить их" — отвечает подлейтенант.

-Хорошо. Иди.

Шитферу бодро встаёт со стула и движется к выходу. В дверях он сталкивается с мархонским курьером.

Молча принимаю объёмистый свёрток с бумагами. Дождавшись, пока гонец покинет помещение, вскрываю почту.... Буквально полминуты хватило, чтобы от благодушного настроя, царившего на душе после разговора с палеовийцем-ренегатом, не осталось и следа.

Первый лист оказался подробным отчётом Ньёнгно о болезни, гулявшей последние два месяца среди крупного рогатого скота. В самом начале я не придавал сообщениям "начальника стад" особого значения: подумаешь, то одна, то другая животина сдохла. Но теперь уже нельзя отмахнуться. Происходящее вполне заслуживает название эпидемии1: только за последнюю декаду умерло или было забито больше двух сотен витуков. Учитывая, что всего на Пеу имелось их меньше двух тысяч, потери серьёзные. Тем более, мрёт в основном молодняк — взрослые животины, даже если заболевали, дохли куда реже телят. С одной стороны, конечно, хорошо хоть, что дойных коров и тягловых волов в которых уже немало сил вложено, теряем немного, но с другой, вымирают животины, которые должны через год-другой начать давать приплод.

Благодарение предкам-покровителям, хотя бы для людей коровья болезнь не представляла серьёзной опасности — непосредственно от человека к человеку инфекция почему-то не передавалась, да и у скотины подхватить можно было только, если та уже покрылась лопающимися гнойниками. Пока что из имеющих дело с витуками папуасов заразилось меньше двух десятков, из них всего один умер, остальные отделались несколькими днями высокой температуры и общей слабости.

Впрочем, тагириец не только живописал катастрофу, но и предлагал способы спасти если не всю скотину, то часть: временная приостановка ввоза из Страны Чёрных новых партий КРС — пока там не прекратится мор, запрет на перегон коров и быков с побережья вглубь страны, рассредоточение витуков и ограничение на контакты разных стад друг с другом, ну, и на всякий случай, ограничить общение между людьми из разных деревень, ухаживающими за скотом.

Меры, в общем дельные. Вот только остановить импорт скотины из Тагиры так быстро не получится — пара кораблей наверняка в пути; в портах ждут отправки десятки, если не сотни голов, за которые уже частично заплачено полновесными золотыми — придётся куда-то сбывать уже купленных, теряя в деньгах, а потом ещё разбираться с продавцами, платить неустойки. Причём, в свете эпидемии, перекупщики, перегоняющие витуков с пастбищ в глубине Страны Чёрных на побережье, будут драться за каждый медяк.

Ну ладно, всеми этими деталями пусть занимаются люди Хиштты в Тсонго-Шобе: в том числе на месте решают, что дешевле в итоге в условиях эпидемии — распродать уже закупленную живность себе в убыток "на материке" и заплатить неустойки, или всё же по уже заключённым контрактам доставить молодняк в Мар-Хон, смирившись с падежом половины, если не больше. Или нет — лучше не в главный порт острова, а на побережье Кесу, а оттуда сразу в Верхнее Талу. В тех местах витуков, почитай и нет, так что даже, если скот и заражён, опасности он представлять не будет. Хотя, хрен знает, какие там штаммы бактерий-вирусов на материке бродят — вдруг найдётся среди них такой, что массово передаётся от КРС людям или, не попустите духи-покровители, от человека к человеку. Так что лучше, от греха подальше, вообще прикрыть импорт до конца эпидемии. Несколько сотен золотых невелика потеря по сравнению с тысячами папуасов, умерших в страшных мучениях. Тем более, что шансы поймать заразу выше у жителей наиболее "прогрессивных" местностей: транзитно-торгового Мар-Хона с окрестностями, столицы острова с Текоком, руднично-металлургической зоны, а также Тинсока с Бунсаном, служащих аграрно-сырьевым придатком для всего вышеперечисленного. Что существенно ослабит центральную власть и надолго отсрочит окончательное объединение Пеу. Потому — закрыть ввоз витуков на фиг....

Зову Кутукори и начинаю надиктовывать текст распоряжения о приостановке торговли скотом между Тагирой и Пеу....

1 Вообще-то слово эпидемия применимо только к массовому заболеванию людей. Для животных используется слово "эпизоотия".

Глава вторая

В которой герой осознаёт, что рано или поздно приходится расплачиваться, даже если лично ни в чём не виноват.

Электростанция, если честно, на первый взгляд не впечатляла: состоящий из четырёх частей чугунный кожух чуть больше метра в диаметре, скрывающий медную обмотку; невидимая под бурлящей водой турбинка, соединённая с генератором стальным валом.

Да и начало работы не сопровождалось никакими особыми внешними эффектами. Когда Ипаль Шитферу по моему кивку на правах руководителя проекта опустил рукоятку рубильника, замыкая цепь, проскочили между контактами искры — проскочили и исчезли, едва медные пластины легли в пазы между медными же основаниями. К шуму воды, бьющейся под полом из толстых, "в полбревна", досок, и тарахтенью многосоставной силовой установки прибавился гул проводов и медных обмоток.... И всё.... Спустя несколько секунд я мысленно выдохнул с облегчением — ничего не коротнуло и не заклинило. А молодой палеовиец сделал это и вовсе не мысленно. Довольно забавно было наблюдать, как он перед пуском старательно скрывал нервное напряжение, бормоча под нос что-то — похоже, обрывки молитв, обращённых к божественным покровителям Северного архипелага. По крайней мере, мой слух пару раз улавливал имена Чихамиза и Кояфита, самых главных в том сонмище богов и божков, что призваны, по мнению правящей верхушки тюленеловов, помогать идти Палеове от победы к победе.

Я ободряюще хлопнул Ипаля по плечу: "Отличная работа, мой мальчик". Тот улыбнулся несколько напряжённо, пробормотав на смеси родного языка, вохейского и папуасского: "Мы старались. Только сейчас ещё рано праздновать. Посмотрим пару дней. Сначала здесь буду наблюдать, как работает турбина с генератором, затем пройду по всей линии, до конца. Посмотрю, не греются ли где провода".

Мне остаётся только согласно пожать плечами: коль сам головой отвечает, пусть и смотрит всю систему: отсюда и до распределительной подстанции, а потом и до станков и электроплавильных печей с электролизёрами для рафинирования меди в хозяйстве Чирак-Шудая. Пусть старается и проверяет. Труда-то вложено немало: и в изготовление обмотки с магнитами, и в заготовку соединительного вала с дальнейшей её обработкой в уже готовый вал, и в турбину, в опорные втулки. Да и генераторный зал, чей пол способен выдержать вес всей не столь уж и маленькой установки, тоже отнюдь не тривиальное строение для Пеу-Даринги. "Зал", конечно, громко сказано — просто большая хижина со стенами из брёвен, с крытой деревянной дранкой крышей. А вот пол — другое дело: два десятка вытесанных из камня опор, вогнанных на добрую половину своей высоты в грунт; на них закреплены лаги из тщательно отобранных хвойных деревьев, растущих в Среднем Талу, сверху застелено досками из "каменного дерева". Для подстраховки генератор установлен так, что под его краями четыре каменных столба-опоры.

Места в здании достаточно ещё под пару агрегатов, аналогичных только что запущенному — с таким расчётом и строили, чтобы можно было увеличить мощность первой нашей ГЭС. Даже заранее приготовлены отверстия под них, сейчас надёжно прикрытые щитами из толстых досок, способными выдержать вес человека, и не одного.

Теперь оставалось только надеяться, что годичная работа сотен мастеровых не пойдёт насмарку из какой-нибудь неточности в расчётах или небрежности в изготовлении — возможность зверски казнить виновных в предполагаемой аварии слабое утешение в случае, когда мёрзнущей крысе под хвост будет спущена вся программа модернизации промышленности на пару лет вперёд.

Особых иллюзий я не испытываю — хорошо, если электростанция проработает хотя бы год с той мощностью, которую обещает Ипаль Шитферу. Тогда можно считать, что затея оправдается: этого времени хватит, чтобы электропечи в хозяйстве Чирак-Шудая наплавили достаточно высококачественной стали для изготовления новых турбин и валов, а электролизёры произвели меди чистотой 99,99 на обмотки. Пара самодельных станков, созданных при живом участии изменника-палеовийца, которым предстоит точить да сверлить и день, и ночь, пока не отвалятся лопасти у турбины или не перекосит вал — это уже сугубо попутно и вторично. Главное — металл на силовые установки и провода. Впрочем, не только на них — ещё трансформаторы со стабилизаторами и прочие выпрямители.

Давая год назад "добро" эксперименту по электрификации металлургического района Кесу-Талу, я и не догадывался, во что всё выльется — иначе хрен бы допустил вбухивание целой прорвы ценных ресурсов в столь рискованное предприятие и отрыв уймы рабочих рук от строительства дорог, а квалифицированных кадров (с которыми и так негусто) с медеплавильного и ружейного производства. Но теперь уже поздно. Больше всего процесс напоминал мне сказку про кашу из топора — только роль мяса, крупы и овощей играли бешеные затраты труда на производство высококачественных металлов и их дальнейшую обработку.

Единственное, что утешало: на второй, третий и так далее, энергоблоки траты предстоят чуть ли не на порядок ниже. Во-первых, Ипаль и Ко, набив шишек на опытном образце, решили многие проблемы, неизбежные при создании новой техники "с нуля", и теперь процесс пойдёт быстрее. Во-вторых, под нужды электрификации уже отлажена куча технологических цепочек, можно сказать, целые производства, пусть и мелко— кустарные. Бывший подлейтенант, правда, всё время бурчал насчёт постоянной необходимости обращаться к самым примитивным методам и приёмам, сильно удорожающим изготовление в сравнении с использованием того, что было доступно у него дома.

Пуск состоялся, и высокое начальство в моём лице соизволило покинуть место действия, предоставив персоналу станции — паре тенхорабитов под началом Нихту Токита и полудюжине папуасов — заниматься рутинной работой. "Тонбе Китикеру", как переиначили на туземный манер имя попавшего в нечаянную "медовую ловушку" пленного тюленелова, двинулся вместе с великим и ужасным Сонаваралингой-таки. От плотины ГЭС мы потопали вдоль реки по ведущей вниз грунтовке: Чирак-Шудай в своих владениях предпочитал сразу обустраивать нормальные дороги, по которым грузы можно возить хотя бы на воловьих упряжках.

Возле моста через реку пришлось немного задержаться: он был оккупирован отарой, перегоняемой с побережья в Верхнее Талу. Ага, значит, прибыла очередная партия блеющих "пассажиров". Идея заменить телят овцами принадлежала брату моего "распорядителя стадами", который контролировал экспорт живности из Страны чёрных: дескать, нынешняя коровья болезнь на них не действует, растут быстрее витуков, а шкуры и мясо найдут применение, не говоря уже о шерсти, да и молоко с "бяшек" можно получать, пусть и не в таком количестве, зато сыр вкуснее, чем с бурёнок. Насчёт последнего пункта, я лично с тагирийцем не согласился бы, но на вкус и цвет товарищей, как известно, нет. Ну и в качестве тягловой силы овец не используешь.

Вот и возили их весь прошедший год вместо телят. Кьёшиове сумел договориться с некоторыми продавцами о замене одной живности на другую, а частично просто распродал молодняк витуков на месте и купил на вырученные деньги овец с баранами. Вышло в итоге в пересчёте на голову (с учётом потерь на продаже и выплат компенсаций посредникам) практически один к одному. Тут, правда, следовало понимать, что, с одной стороны, стоимость полугодовалых бычка или телочки и вполне взрослого барана сопоставимы, а с другой, брать приходилось, считай, первых попавшихся "заместителей", в то время как кэрээсин на племя выбирали самых что ни на есть элитных.

Впрочем, нынешний завоз так должен и остаться разовой акцией, на которую пошли от отчаяния. Как только импорт КРС вновь станет возможным, овец возить сразу же прекратим: быки нужны для пахоты и перевозки грузов, да и мест на нашем острове, где бяшкам будет комфортно, не так уж и много — кроме Верхнего Талу, пожалуй, только выделенный Людям Света и Истины северо-восточный край Пеу, да Сонав. В остальных местах для них слишком жарко и влажно. Но обитатели последнего вряд ли станут в ближайшее время овцеводами. Так что пока хватит и этих привезённых четырёх сотен вкупе с теми, которых прихватывали с собой да уже успели развести за последние годы мигранты-тенхорабиты. На теплую одежду нескольким десяткам работающих на холодных верхогорьях настригаем шерсти и сейчас — не так уж там и холодно, шуб и валенок не надо, достаточно штанов и безрукавок. А ко времени, когда счёт занятых на медных рудниках пойдёт уже на многие сотни, "шубоносных" зверюг разведут в достаточном количестве.

Вели себя овцы как конченые бараны: с громким блеяньем толпились на дороге, норовили вырваться из общей кучи и сигануть в сторону, в том числе, и прямо в воду. Хорошо, хоть тенхорабитские старосты определили в перегонщики людей, имеющих какой-никакой опыт в обращении с этими безмозглыми созданиями — в первой партии не уберегли всего пару ягнят, а в последующих обошлись и вовсе без потерь. Вот и теперь троица вохейцев виртуозно управлялась с семью десятками разновозрастных овец. То и дело слышались резкие хлопки бичей, которым вторили окрики, полные шипящих звуков, а отара медленно втягивалась на мост. На той стороне её уже поджидала пятёрка тинса, выделенная в помощь иноземным специалистам. Впрочем, сии "новые ганеои" уже и сами научились неплохо справляться с заморскими зверями.

Теперь "шипбоям" остаётся сопроводить подопечный контингент на пяток километров вверх по склонам, к карантинным загонам. А дальше большинству "бяшек" предстоит распределение по овцеводческим фермам Верхнего Талу, а некоторым и более дальняя дорога в Северный Сонав — в Вохе-По и иные деревни иммигрантов.