Ферума

Дальше я услышал то, к чему, в принципе был готов. Почти у всех железнодорожников после года или лет жизни на Феруме появляются некие сверхспособности. Это может быть и создание фентезийного фаерболла, а может проявится и силовая ковка, проявляющаяся у всех по-разному. То есть, один может голыми руками вылепить из любого материала чашку, нож, болт и так далее. А другой улучшить или восстановить предмет, например, из убитого в хлам двигателя сделать новеньких, словно из магазина мотор. Для этого ему и нужно-то поводить руками или погладить сломанную вещь.

"А не такой ли мне Дар вручил Красный Локомотивщик?", — вдруг подумал я. И угадал.

— Ещё сверхспособностями могут Локомотивщики наделить, — подтвердил мою догадку Глеб и затем добавил. — Или она случайно перейдёт от матёрой твари, если её прибить и потом коснуться туши. Обычно, правда, такого монстра убивают толпой и Дар не переходит ник кому из выживших. Либо слегка усиливается уже имеющийся.

— А много бывает Даров?

— По разному, — пожал он плечами. — Два есть у каждого, прожившего лет пять на Феруме. В бригадах можно обзавестись им в первый же месяц, если повезёт выжить в заварушке с матёрой тварью. И уж точно у каждого бригадного есть одна фишка, даже если он прожил не год, а полгода. У многих бригадиров есть правило отдавать матёрого новику из тех, кто хорошо себя показал. Очень часто это выгодно. Ведь новичок получит Дар с куда большей вероятностью, чем старожил с уже имеющейся фишкой.

— И сколько нужно отработать, чтобы заслужить такую привилегию?

Тот усмехнулся и посмотрел на меня с хитрым прищуром:

— Я говорю — будет из тебя толк. Нужные вопросы задаёшь. По всякому случается, Максим. Лично моя бригада на рожон не лезет, потому с монстрами почти не сталкиваемся и стараемся смыться, а не принимать бой.

— Но...

Тот перебил меня, правильно поняв мой вопрос:

— Ты не смотри на наши пушки и толстое железо. Для матёрой твари обычная автоматная пуля вроде гороха для тебя. Некоторые носят броню, которую не пробить из "утёса". При этом они сами когтями разрежут пару сантиметров стали или с разбегу тараном свалят вагон с рельсов.

— Ни хрена себе! — присвистнул я.

— Вот, вот. Потому и не рискуем почём зря.

Дальше он бегло просветил меня о других чудесах Ферумы. Некоторые приятные, другие не очень. Например, иногда встречались места, где можно как получить вкусные новые плюшки, так и лишиться уже имеющихся, а то и здоровья. Эти места с чьей-то лёгкой руки прозвали аномалиями. В качестве примера один из стрелков у бойниц по просьбе Глеба показал обычный ПМ. Вот только по их словам патроны в магазине пистолета не заканчивались. Нет, постоянную стрельбу из него вести нельзя. Но и пополнять боеприпасы в нём не требовалось: через час магазин самостоятельно заполнялся. И таких чудес на Феруме хватало.

За время беседы состав оказался на развязке, где я видел "разноцветные" пути. Здесь мы остановились.

— О котором пути тебе Локомотищик рассказал? — спросил меня Глеб.

— Кажется... раз, два, — я сделал вид, что считаю. — Так, вот этот, если всё правильно понял. На второй путь он направил меня для встречи с вами, а про четвёртый сообщил, что найду там компенсацию. Это вон тот, со шлаком вместо щебня между шпал, — я указал на рельсы, которые для меня светились ярче всех. — "Ох, только бы Локомотивщик меня потом не наказал, что я наврал про него", — мысль, несмотря на кажущуюся вздорность, вполне могла быть здравой в этом мире чудес.

— Ясно.

По телефону Глеб передал вводные. Далее пришлось подождать, пока бронепоезд сманеврирует, чтобы оказаться на нужном пути. Для этого несколько человек выскочили наружу и переводили стрелки.

— Хоть бы новенькая точка, да, Глеб Егорыч? — произнёс обладатель аномального пистолета.

— Сплюнь, ещё сглазишь, — недовольно посмотрел на него Глеб. Под его взглядом парень трижды поплевал через левое плечо и следом постучал по деревянному прикладу АКМ.

Поймав мой скептический взгляд, мужчина наставительно произнёс:

— Не смотри так, Максим, сам скоро таким станешь. В этом мире суеверие и реальность так крепко замешаны между собой, что и не разберёшь сразу, где что.

— Кто знает, — пожал я плечами, не став спорить. Пока что себя считаю здравомыслящим человеком и материалистом, несмотря на попадание в другой мир. Понадобиться что-то большее, чтобы я стал плевать в мнимого чёрта на плече и после искать деревяшку.

Ехать пришлось всего минут двадцать. О том, что мы рядом с целью, я узнал по переговорам между окружающими людьми.

— Все провода целые, — сказал один из стрелков.

— И щитовые с трансформаторами не взломанные, — добавил другой.

— Мы или первые, или одни из первых, Глеб Егорыч, — вставил слово мой тёзка, которому я был благодарен за бутерброд.

— А можно взглянуть? — вклинился я в их переговоры и кивнул на одну из бойниц, что сейчас была закрыта бронезаслонкой.

— Смотри, конечно, — легко разрешил мне Глеб.

К моменту, когда я справился с заслонкой, наш бронепоезд уже медленно катил по рельсам, приближаясь к двухэтажному зданию вокзала. Постройка выглядела крайне провинциально, выполненная из тёмно-красного кирпича в стиле пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века. Только современные ПВХ-окна сообщали, что вокзал попал к нам из двадцать первого века, а не был выброшен на Феруму из середины двадцатого столетия. Кстати, здесь я впервые увидел привычные столбы с растяжками проводов. С одной стороны территорию вокзала с платформами огораживал высокий забор из крашенного профлиста. С другой шла невысокая оградка из тонких профилированных труб, выкрашенных в серый и красный цвета. Вдоль этой оградки расположились газоны и дорожка из брусчатки, стояли красивые невысокие фонари, исполненные под старинные газовые. Дальше шла асфальтовая дорога, а за ней стояли частные домики. Почти все старые, невысокие, одноэтажные, с шиферными крышами, а кое-какие и вовсе рубероидом крытые. Дорогих двухэтажных особняков за высоким железным забором я увидел только два.

За забором из профлистов виднелись кирпичные и панельные многоэтажки. Ни одного дома выше пяти этажей я не увидел. Как не нашёл и новых. Лишь старые здания, возведённые ещё в ту эпоху, когда мои родители были моими ровесниками, а меня на свете не существовало даже в проекте.

Этот момент оценили и мои новые знакомые.

— Убогий посёлок, — вздохнул обладатель аномального пистолета. — Готов поспорить, что здесь не даже ментовки.

— А что вообще ценного ищите в таких местах? — поинтересовался я.

— Да всё, — отозвался тёзка вместо Глеба, который сейчас вполголоса общался с кем-то по телефону. — Одежда, еда, всякая техника, книги, игры и фильмы. Но лучше всего идёт топливо и оружие с патронами.

— Вы же на поездах?

— А ты видел на путях провода? — заметил парень. — Соляр тут балом правит, Макс, и нужно его до жопы. А ещё бензин покупают таксисты и богатенькие буратины в полисах.

— А... — хотел кое-что спросить я, но был перебит.

— Макс, всё потом. Тут тебе столько всего надо рассказывать, что лучше делать это в спокойном месте, лучше в каком-нибудь полисе или на посту где-нибудь, — оборвал меня тёзка.

Тут бронепоезд остановился.

— Готовимся к разведке! — громко сообщил Глеб, потом посмотрел на меня. — Максим. Здесь посидишь или с ребятами сходишь?

— Схожу, — быстро сказал я. Лучше начать знакомиться с новым миром в компании знающих и подготовленных людей. А то мало ли как моя жизнь дальше повернётся. Пока что мне тут симпатизируют, и этим надо пользоваться.

— Отлично.

Всего в город вышли три группы по три человека в каждой. Плюс я в одной. Ещё два парных поста были выставлены на пешеходном мосту. Бронепоезд занял центральный путь, чтобы не подходить вплотную к платформам. Мы, разведчики и наблюдатели, спрыгнули на грязный гранитный щебень, потом помогли друг другу забраться на платформу рядом с забором из железных листов. С неё поднялись на мост. Там наблюдатели распределили сектора, а мы направились в город. Мне выпало попасть в единственный отряд, где была девушка. Или скорее молодая женщина, которая на мой взгляд оказалась старше меня лет на шесть семь. Так-то выглядела она почти моей ровесницей. Лишь едва заметные морщинки на шее и в уголках глаз выдавали её возраст.

— Вера, — представилась она. — Я старшая группы, слушаться меня во всём. Ясно?

— Да, — кивнул я.

За ней представились парни.

— Игорь, — назвался владелец аномального ПМа.

— Михаил.

У всех были автоматы и пистолеты, ещё ножи. Дополнительно каждый нёс небольшой рюкзак. У каждого из левого нагрудного кармана куртки торчал чёрный хвостик антенны небольшой радиостанции. Мне не дали ничего. С другой стороны, я сам бы, окажись на их месте, не торопился бы вооружать незнакомца.

— Идёшь третьим, смотришь по сторонам, всё примечаешь, ни о чём не спрашиваешь. Не орать! — после представления Вера продолжила инструктаж. — Заметил что-то странное — тихо и чётко сообщил "вижу цель". А лучше просто молчи, сомневаюсь, что польза будет.

— Как скажете, — пожал я плечами. Возникать и качать права в отряде, где у всех кроме тебя имеется оружие, и ты для них чужак? Боже упаси. Только дураки и герои кинобоевиков на такое способны.

Нашему отряду выпало идти налево в сторону длиннющей пятиэтажки из серого кирпича с вкраплениями красного в виде примитивного орнамента. Направо, вроде как в центр города, ушла команда из трёх мужиков в возрасте за тридцать, вооружённых АКМами с глушителями и арбалетом.

— Робин Гуд? — очень тихо спросил я Игоря, и указал на арбалетчика. — Зачем арбалет, автомата не хватило?

— Шуметь бывает опасно даже из ствола с глушаком, и лучше арбалета нет оружия в таких случаях, — ответил он. — Учти на будущее.

Третья группа двинулась прямо, по разбитой асфальтовой дороге, резко поднимающейся вверх. Там примерно в полукилометре белели стены небольшого храма или церкви.

Шли быстрым шагом, на расстоянии пять-шесть метров друг от друга. Первой двигалась Вера, за ней Игорь, потом я и замыкал группу Михаил. Сразу после моста мы увидели небольшой "магнит". За ним стояло одноэтажное здание, поделенное на троих: магазин с женской одеждой "от 44 до 70", пивной и "всё по 45". На другой стороне улице зеленели каштаны с липами, закрывающие серую панельную пятиэтажку. Как раз сейчас мы двигались мимо неё.

Наконец, дошли до кирпичного здания — главного ориентира для нашей группы. Здесь каждая вторая квартира на первом этаже оказалась переоборудована в коммерческий объект. И все бесполезные для нас — парикмахерские, юристы, нотариус, магазин детских игрушек, мебельный.

— Там заправка, — сообщила Вера, первая увидевшая самый лакомый объект для нас. — Чёрт, газовая, тьфу.

Выпавшая нам часть посёлка оказалась крайне скупой на полезные подарки. Почти сплошь жилые дома, несколько ларьков, хозяйственный павильон "1000 мелочей", заправка с пропаном для транспорта, оборудованного ГБО, большой пустырь, заросший американским клёном и бузиной. Чуть дальше, на другой стороне пустыря, протянулись ряды гаражного кооператива, за которым виднелись стены какого-то завода из жёлто-синих железных профильных листов. Точнее, сэндвич-панелей из профлистов. Ещё недалеко имелся переезд, оснащённый шлагбаумами и просторной будкой для оператора. За переездом протянулась зелёная полоса деревьев, которая должна уткнуться в частный сектор.

— Вон там какой-то большой магазин, — махнул Михаил рукой правее. — Стоит взглянуть.

Вера повернула в указанную сторону голову, пару секунд размышляла, потом кивнула:

— Согласна. Пошли.

Идти пришлось дворами. В итоге вывели они нас к двухэтажному строительному магазину, обнесённому со всех сторон зелёной 3Д-решёткой. Глядя на неё, у меня проскочила мысль, что владельцы делали упор больше на красоту и защиту от, например, собак, чем на реальную безопасность. Ведь с этой решёткой можно быстро и легко справиться голыми руками.

— Опять непруха, — сквозь зубы сказала Вера и недовольно посмотрела на меня.

— Эй, не гляди на меня так, словно я виноват, — возмутился я, правильно истолковав её взгляд.

— А кто говорил про ценное место?

— Я сказал Глебу, что здесь могу найти что-то полезное, чтобы устроиться на первое место на Феруме. Полезное мне. Может, это коробка тушняка и макарон!

Тут скрипнули радиостанции у всех троих.

— Мазур — Ярцево!

Спустя несколько секунд вновь:

— Мазур на связи.

— Есть хорошая точка. Наливняк с бензином, ещё один с соляром и фуры с компами, планшетами и прочей электронникой. Приём.

— Ярцево, далеко?

— По прямой пять-шесть минут до железки. Сейчас поищем подъезд к путям. Приём.

— Помехи?

— Коряшек видели.

— Много?

— Троих.

"Мазур" чуть помолчал, потом вновь проявился:

— Отлично, вы молодцы. Пока сами не высовывайтесь. Верба и Дрон, слышали?

— Дрон на связи, слышали.

Вера достала из кармана радиостанцию, поднесла к губам и негромко произнесла:

— Верба слышала.

— Выдвигайтесь к Ярцево. Поможете им.

— Верба приняла.

— Дрон принял.

Убрав рацию обратно в карман, Вера махнула рукой в сторону центра посёлка:

— Нам туда. Идём быстро, но не забываем смотреть по сторонам.

— Да уж не дети, знаем, — буркнул под нос Игорь.

Наш путь опять пролёг через дворы. И они оказались не четы ровным и открытым дворам многоэтажек в больших городах. Здесь между двух— и трёхэтажными зданиями пространство оказалось застроено сарайчиками с узкими и извилистыми проходами между ними, росли яблони, боярышник и сирень, кусты шиповника. Также прямой путь перекрывали качели с песочницами и каруселями ещё из той эпохи, когда местные шлакоблочные дома считались новым и престижным жильём.

— И почему нельзя выйти на улицу, как мы шли до этого? — поинтересовался я у Игоря.

— Слышал, что парни корявых видели? А эти твари любят по улицам шарахаться.

— Коряшки?

— Они самые. Их изломами называют, корявыми и вывертами или вывернутыми.

— Матёрые звери? — предположил я.

— Не, это другие...

Тут нас прервала Вера.

— Тихо вы там. В поезде наговоритесь, — остановилась она и шикнула на нас. Затем сделала несколько шагов, заглянула за угол дома и немедленно шагнула назад. Одновременно с этим вскинула левую руку в предупреждающем жесте. Вернувшись на прежнее место, она, ни говоря ни слова, достала рацию из кармана и как-то странно посмотрела на меня с парнями. Я этот взгляд не понял в отличии от Игоря и Мишки. А вот те быстренько отключили свои радиостанции. Увидев это, Вера поднесла свою к самым губам и очень тихо и чётко произнесла. — Рядом со мной корявый, отключаюсь. Заложу крюк, — после этого тоже выключила её и вернула в карман.

Из-за неведомой опасности, нашей группе пришлось возвращаться назад, выходить на пустырь и пробираться по запутанным проездам гаражного кооператива. Здесь Вера включила рацию и сообщила, что всё у нас в порядке. Заодно я узнал, от кого мы прячемся.