| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ирем привык к тому, что он гораздо меньше и слабее окружающих его мужчин, и что этот досадный недостаток роста, силы рук и веса нужно постоянно компенсировать — решительностью, быстротой и удесятеренной яростью. Мальчишки из такийской крепости к такому оказались совершенно не готовы — а сам Ирем оказался не готов к тому, насколько он, оказывается, силен. Он был обескуражен и сбит с толку, когда в первой же стычке обнаружил, что поколотил противника значительно сильнее, чем рассчитывал, и напугал едва ли не до полусмерти. Вплоть до этого дня, Ирему вообще не доводилось иметь дело с кем-нибудь слабее его самого, и вид блюющего от боли сверстника вызвал в нем острое смятение и жалость. Ирем понял, что перестарался, и пообещал себе, что в следующий раз он будет осторожнее. Однако приучиться к осторожности после того, как он всю свою жизнь учился каждый раз выкладываться до конца и не щадить себя, было не так-то просто — все его привычки и инстинкты требовали совершенно противоположного. Если Яррен подначивал его продемонстрировать, как он умеет бить, то всегда останавливал удар ладонью, твердой, как кленовая доска, и хохотал. Пытаться драться с Ярреном — это было все равно, что колотить набитый землей кожаный мешок, на котором Ирем отрабатывал удары; мешку абсолютно все равно, а вот костяшки пальцев каждый раз после подобной тренировки были сбиты в кровь, несмотря на наросшие за предыдущие разы мозоли. Зато у мальчишек в крепости решительность и сила новичка вызывали благоговейный ужас.
Втайне Ирем жалел, что не может остаться с новыми товарищами насовсем. В плену у него было все, о чем он только мог мечтать — свобода делать все, что ему хочется, компания ровесников, с которыми он мог играть и бегать с утра до ночи, и полное отсутствие какой-либо учебы. Глядя на то, как он командует мальчишками из крепости, взрослые шэддеры смеялись — "Может быть, не стоит возвращать его имперцам?.. Выкуп выкупом, но как бы нам потом не пожалеть об этом!". Но, конечно же, как только выкуп был получен, Ирема отправили домой. Приехавшие за ним люди Альто Кейро обходились с ним с таким сочувствием, как будто бы шесть месяцев в такийской крепости были тяжелым испытанием, и Ирем, не желавший обижать соратников отца, предпочел сделать вид, что так оно и есть. Его попутчики смертельно оскорбились бы, если бы поняли, что после пребывания в плену Ирем не только не стал еще больше ненавидеть айшеритов, но и начал относится к ним едва ли не с симпатией.
Когда Ирем вернулся, мать расплакалась и обняла его — но вечером того же дня сказала Ирему, что их семья в долгу перед наместником, который выкупил его из плена, и поэтому Ирем должен отправиться ко двору дяди и, в знак благодарности, служить ему как можно лучше. Несомненно, это было благородно, и соратники отца восприняли поступок его матери, как проявление тонкого понимания законов куртуазности, но Ирема все же задело то, что мать была готова с такой легкостью расстаться с ним сразу же после шестимесячной разлуки. А уж раздражение наместника, который сперва должен был расстаться с крупной суммой денег, а потом еще и получил обузу в виде мальчишки, от которого нельзя было избавиться, вообще не поддавалось описанию.
— ...Сэр Айрем Кейр, — Наин рассматривал своего гостя беззастенчиво и пристально, явно пытаясь отыскать в молодом рыцаре черты подростка, которого он когда-то знал.
Сэр Ирем занимался тем же самым — хотя и не так открыто. Энергичное и моложавое лицо Воителя ничуть не изменилось по сравнению с воспоминаниями Ирема; новой была только седина, пробившаяся в темных волосах и бороде и контрастировавшая со смуглой кожей императора.
Приветствие, которым удостоил его Наорикс, заставило мессера Ирема поморщиться. Если Наорикс не забыл о нем за пять прошедших лет — то он, конечно, знал, что его собеседника никто уже давно не называет Айремом.
— Ирем, мой лорд, — поправил он.
Наин прищурился.
— "И" вместо "ай" — звучит очень по-южному. Вас что, смущает ваше каларийское происхождение?
— Нисколько, государь, — возразил Ирем, едва удержавшись, чтобы не пожать плечами. Предположение, которое в Адели прозвучало бы довольно оскорбительно, здесь, в приграничье, выглядело просто смехотворным. Строить из себя южанина и щеголять столичным выговором в таком месте — значило не облегчать, а осложнять свое существование. И Наин это, несомненно, понимал.
— Однако вы переменили имя. Почему?..
— Ваш сын звал меня Иремом. Я предпочел сохранить это имя в память о нем.
Наин задумчиво кивнул, как будто бы только сейчас вспомнил о старой дружбе Ирема с наследником.
— Мой сын... Да, помню. Вы с ним были близкими друзьями.
"До тех пор, пока вы не решили, что вам это не по вкусу" — мысленно добавил Ирем. Но вслух, конечно же, ничего не сказал, а только слегка поклонился, признавая правоту своего собеседника.
Он стоял перед императором в той же одежде, в которой вернулся в крепость — в кожаном колете, на котором было видно оттиски кольчуги, с брызгами грязи на высоких сапогах. Когда гвардеец из Золотой сотни объявил слезающему с коня Ирему, что его хочет видеть император, Ирем не стал тратить время на поиски подходящего костюма — ограничился лишь тем, что оставил солдатам шлем, кольчугу и покрытый грязью плащ. Он рассудил, что спешка извинит его довольно-таки неприглядный внешний вид. А как же! Мелкий приграничный командир потрясен небывалой честью и считает, что мир рухнет, если королю придется дожидаться даже несколько минут...
— О ваших рейдах против нагорийцев говорят по всей Каларии, — заметил Наин благодушно. — Я был рад узнать, что не ошибся в вас. Вы еще в юности произвели на меня впечатление. Я сразу понял, что со временем из вас получится нечто по-настоящему незаурядное. И я бы не хотел, чтобы вы попусту растратили свои таланты в приграничных стычках с айшеритами. Вам нужно служить в Ордене. Это откроет перед вами совершенно новые возможности... Конечно, человеку вроде вас, неоднократно доказавшему свое умение командовать людьми, было бы глупо предлагать начинать кандидатом или даже рядовым гвардейцем. Я хочу, чтобы вы заняли пост претора в Лейверке.
"В Лейверке. Не в столице" — мысленно отметил Ирем. Даже теперь, спустя четыре с половиной года, Наин все еще хотел держать его подальше от наследника.
— Простите, государь, но я вынужден отказаться, — сказал Ирем с холодком.
Густые брови Наорикса недовольно шевельнулись.
— Отказаться?.. — повторил он с таким удивлением, как будто слышал это слово в первый раз за свою жизнь. Впрочем, возможно, так оно и было. — Неужели вы предпочитаете остаться здесь? В этой дыре?.. Только не вздумайте сказать, что вы в восторге от своей нынешней службы или от местного гарнизона, — раздраженно сказал он. — Вы не придворный, чтобы тратить мое время на расшаркивания и глупое вранье.
Ирем вздохнул. Что ж, спорить с императором, назвавшим Иллирию дырой, и в самом деле было глупо.
— Я не хочу служить в Ордене, мой лорд, — сказал он вместо этого.
Наин насмешливо прищурился.
— А что вам не по вкусу в Ордене, мессер? Обет безбрачия?
— Помимо всего прочего, — ответил Ирем. Прозвучало это откровенно вызывающе, и Ирем счел за лучшее добавить — Извините, государь. Мне очень жаль, но я действительно не представляю себя в роли орденского рыцаря.
Теперь Наин смотрел на него с неподдельным интересом.
— Что ж... А если я предложу вам стать одним из моих знаменосцев?
Ирем подавил тяжелый вздох, мысленно проклиная день и час, когда Наину вздумалось осыпать незначительного приграничного военачальника своими милостями.
— Государь, это большая честь, но я...
— "Вынужден отказаться", — досказал Наорикс за него. — Иначе говоря, дело совсем не в том, что вы не хотите служить в Ордене. Вы просто не хотите служить мне. Настолько сильно не хотите, что готовы без малейших колебаний отказаться от самых блестящих перспектив и продолжать возиться с иллирийскими крестьянами.
Ирем молча смотрел на императора, не зная, что сказать. Наин всегда вел себя так импульсивно и порывисто, что, наблюдая за резкими переменами в его настроении, легко было забыть о том, что эта видимость скрывает трезвый и холодный ум. Сэр Ирем слишком поздно вспомнил, что сидящий перед ним мужчина был талантливым стратегом, который не проиграл ещё ни одного сражения.
Наорикс усмехнулся, глядя на своего собеседника с насмешкой — но одновременно и с чем-то похожим на досаду.
— Хорошо, сэр Ирем, думаю, что я вас понял, — сказал он, выделив слово "Ирем" чуть заметной интонацией. — Не стану больше вас задерживать. Можете быть свободны.
Наин дернул подбородком в сторону двери — и отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена. Выходя из покоев Альто Кейра, которые тот отдал в распоряжение знатного гостя, Ирем с мрачной веселостью подумал, что он только что застрял в Каларии на следующие тридцать лет. Наорикс отличался замечательным здоровьем, и, судя по многочисленным победам на турнирах, был по-прежнему очень силен. Наверняка не только молодость, но даже зрелость Ирема — во всяком случае, значительная ее часть, — пройдет под властью нынешнего императора. И это будущее рисовалось Ирему достаточно отчетливо.
Отец Вальдера не был мелочным и мстительным болваном, готовым возненавидеть всякого, кто задел его самолюбие. Но и уважать Ирема за проявленную независимость такой, как Наорикс, не станет. Императору под пятьдесят, и Ирем в его глазах должен выглядеть мальчишкой. В девятнадцать лет махнуть рукой на своё будущее ради детской дружбы относительно легко — блага и почести все еще выглядят слишком абстрактно, чтобы о них пожалеть, и можно упиваться необычностью своих поступков. Наорикс наверняка считает, что через пару недель Ирем начнет раскаиваться в своем безрассудном поведении, через два года — будет кусать локти, а через пять лет придет униженно просить о милости, которую сегодня так решительно отверг.
А вот Вальдер — во всяком случае, такой, каким он был пять лет тому назад — наверняка сказал бы своему отцу, что тот совсем не знает Ирема, и что такого никогда не будет.
Ирему очень хотелось верить, что воображаемый Вальдер был прав.
Лорд Альто Кейр так спешил поговорить с племянником, что даже не дождался, когда тот сам явится к нему, и разыскал его на кухне, где Ирем пытался пообедать.
— Ну что? Можно тебя поздравить?
— С чем? — рассеянно спросил сэр Ирем, наслаждающийся сочетанием холодной оленины, пива и горчицы, и успевший с головой уйти в процесс еды. Как и большинство его ровесников, сэр Ирем отличался волчьим аппетитом. Правда, он способен был неделями существовать на самом скудном рационе — без такого навыка в Такии долго не протянешь — но, когда была возможность, предпочитал наедаться про запас.
Вчерашний пир в честь Наина Воителя он пропустил, но холодных закусок, оставшихся после окончившегося далеко за полночь застолья, было столько, что Ирем не чувствовал себя хоть сколько-нибудь ущемленным. Он даже успел подумать, что есть в одиночестве, за кухонным столом, не тратя времени на разговоры и на соблюдение приличий, не в пример приятнее, чем торчать на пиру в честь императора и его спутников — и тут, словно в насмешку, появился Альто Кейр.
Симпатичная светловолосая служанка, приносившая Ирему вина и закуски, и все время норовившая заглянуть рыцарю в глаза, едва он поднимал их от тарелки, испуганной мышкой юркнула в ближайший коридор — но Альто ее даже не заметил. Ответ Ирема, похоже, был совсем не таким, которого ждал его бывший сюзерен.
— Я слышал, император вызывал тебя к себе...
Ирем начал догадываться, в чем тут дело.
— Да, — ответил он, не поднимая глаз и продолжая аккуратно срезать мясо, остававшееся на кости. — Он удостоил меня аудиенции.
Досаду Альто Кейра можно было ощутить, даже не глядя на него.
— Встань, когда я с тобой разговариваю, — потребовал он сердито.
Ирем насмешливо приподнял брови. Он мог бы напомнить лорду Кейру, что уже два с лишним года не является его оруженосцем, так что у наместника нет никаких причин рассчитывать, что Ирем будет вскакивать при его появлении. Но из уважения к тому, что Альто до сих пор заботился о его овдовевшей матери, он все-таки перешагнул через скамью и встал напротив бывшего сеньора, скрестив руки на груди и подперев стену плечом.
Не то чтобы лорд Кейр сильно выиграл от этой перемены. К девятнадцати годам сэр Ирем стал вызывающе широк в плечах и вытянулся так, что ему часто приходилось нагибаться и сутулить плечи, чтобы войти в ту или другую комнату — двери на севере делали низкими и узкими, чтобы сберечь тепло.
— Когда мы ехали сюда, Наин обмолвился, что хочет видеть тебя в Ордене. Разве он ничего не говорил об этом, когда пригласил тебя к себе?.. — Альто выглядел озабоченным. Наверное, гадал, почему император неожиданно изменил свои планы относительно его племянника, и ломал голову, не отразится ли эта внезапная немилость на всей их семье.
Сэр Ирем едва удержался, чтобы не покачать головой. Если бы Наину не вздумалось болтать о своих планах с его дядюшкой, а может быть, и еще с кем-нибудь из своей свиты, Ирем с удовольствием бы сделал вид, что Наорикс просто хотел из первых рук узнать подробности последних приграничных стычек. Многие считали Ирема невыносимым фанфароном, но не был ни настолько дерзок, ни настолько глуп, чтобы хвалиться тем, что отказал Воителю.
К несчастью, Наин не оставил ему выбора.
— Да, — признал Ирем. — Император предлагал мне место в Ордене. Но я сказал, что не могу оставить гарнизон.
— Как?! Почему?.. — возопил Альто Кейр.
Ирем повел плечом.
— Не думаю, что я смогу вам это объяснить, — устало сказал он.
— Естественно, не сможешь! Я даже не представляю, как такое можно объяснить!.. — лорд Кейр выглядел человеком, оскорбленным в лучших чувствах. Ирем с удивлением подумал, что, похоже, дядя в самом деле принял близко к сердцу новость о его успехе. Кто бы мог подумать... Впрочем, Альто, вероятнее всего, заботил вовсе не племянник и его дальнейшая судьба, а честь их родового имени.
— Только не говори, что это все — из-за наследника, — внезапно сказал дядюшка.
Ирему пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не послать своего бывшего сеньора ко всем фэйрам. Но по его взгляду Альто, видимо, сообразил, что попал прямо в яблочко.
— Ты что, вообразил, что, если принц везде таскался за тобой, когда ему было двенадцать лет — то все, вы с ним стали друзьями на всю жизнь?.. Может, ты думаешь, когда он станет королем — то даст тебе гораздо больше, чем его отец сегодня?.. Да он давно уже и думать о тебе забыл!
В начале этой речи Ирем чувствовал, что он способен сделать что-то труднопоправимое. К примеру, сгрести каларийского наместника за шиворот и посоветовать ему — для своего же блага, — больше никогда не поминать Валларикса в его присутствии. Но когда Альто заговорил о тех выгодах, которые, по его мнению, прельстили Ирема в дружбе с наследником, гнев Ирема погас. Есть некая граница, за которой относиться к чужой глупости и пошлости всерьез становится немыслимо. И когда Альто замолчал, Ирем смотрел на него так же безразлично, как всегда.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
