Чудеса на виражах

За щеку он хватался с таким жалобным видом, словно конфету отобрали. Морщился, едва не скулил. И смотрел несправедливо обиженным, побитым животным. Джесс изучил глубокие царапины на своей руке и натянул рукав пониже. Потом вылечит.

— Тебе выпала редкая возможность. Просто так. Потому что не повезло с рождением. А ты ее так бездарно проебал, — Джесс выругался с удовольствием, чувствуя, что отпускает. А Шайн знакомое слово лучше понял. — Ну, что там у тебя? Не притворяйся, не сломал я ничего.

— Да похуй, в общем, — обреченно отмахнулся Шайн. — А ты, как и думал я, мудак.

— Вот и славно. Надеюсь, не появишься больше?

— Надейся, — Шайн поднялся и пошел к двери.

И денег за доставку не взял. Джесс это заметил, уже залив руку гелем. Пришлось лезть в сеть, искать контору и переводить, с указанием имени курьера. Ему было не стыдно, скорее грустно. И ладно бы Шайна не задевало его положение, так ведь повесил себе в душ фотографию "виновника" своих бед, чтобы хоть как-то унизить. Сначала самому все потерять, а потом искать виноватых. Как... обыденно и мерзко.

Впрочем, Джесс тоже хорош. Позволил этому зверенышу так легко себя разозлить.

— Донован, тебя кошки драли? — сама как кошка шипела Феридэ, замазывая недозажившее за ночь. — Ты пыл-то свой сдерживай, а? В следующий раз тебе что не то раздерут, там не замажу, а ходить будет трудно.

Джесс смеялся и отшучивался, норовя дернуть ее за одну из сотен косичек. Феридэ была такой же шумной, как Шайн, только ума раз в десять побольше. Или он Шайну льстит? Но версия о бурной ночи лучше всего подходила для оправданий, и Джесс ее опровергать не стал. Потом послушает заодно, кого ему приписали. Может быть, и польза будет.

— Так, а теперь третья сцена! Третья сцена, я сказал! И в ней нет трупов. Шевелитесь, шевелитесь! Кайте, с такой мордой тебя не захочет и заключенный пожизненно! Донован, не стой враскоряку. Кто у вас кого драл?! Петра, ты красишь глаз, а не стену в подворотне. Фьисс, запихни это себе в зад. Выправишь осанку. И шевелитесь! Если бы ваши отцы так тупили, я бы сейчас был счастливейшим из смертных!

— Замажь ему глотку, — простонал Джесс, затягивая ремень на брюках.

— Не покатит, — Феридэ в прыжке провела тонером по его лбу. — Он найдет, откуда говорить.

Кир Казу был почти гением и почти святым, но на его лексиконе это если и сказывалось, то лишь в худшую сторону. Снова вспомнился Шайн. Джесс украдкой сложил пальцы в отводящем злых духов жесте, сам над собой посмеялся и пошел на площадку.

"Я люблю тебя", — шептала Петра, почти касаясь ртом Джессовых ресниц. Она была прекрасна. Ей верили все, ей даже Джесс сейчас верил, слизывая с губ ее настоящие слезы. Она дрожала, она льнула к нему, она заглядывала в его глаза и затягивала взглядом, приручала, заставляла превратить реплику в крик души.

"Я люблю тебя!" — шептал в ответ Джесс, удерживая почти невесомое тело. Она парила, оставаясь на земле.

— Все, снято! Донован, отпускай, ты сейчас кончишь! Петра, отцепись от его штанов, он сейчас кончит! И вон отсюда, оба вон, вы здесь не одни.

— Иногда я хочу его задушить, — жаловалась Петра, стирая тот самый глаз, который так долго рисовала. — Как он может созидать, с такой радостью разрушая?

— А что он разрушает? — Джесс глотнул воды из бутылки и вопросительно обернулся. — Вот то самое, начет штанов? Тебе мало предыдущих неудач? Ты и со мной хочешь искусственной любви?

— Искусственных чувств не бывает. Их придумали такие циники, как ты и Казу.

— Зато нам легче жить. А у тебя депрессия после каждого сезона.

— Не знаю, что там у Казу, он ненормальный, а было бы тебе легче жить, не был бы ты таким циничным, — Петра огрела его полотенцем и ушла.

Джесс потер плечо, с хрустом распрямил спину и усмехнулся. Петра права, но этого ей знать не нужно. Только и он прав. Смотреть на каждого партнера по съемкам, как на единственного во Вселенной, верный пропуск в психушку. Медицина в Союзе на очень высоком уровне, но разум по-прежнему поддавался ей через раз. Хотя его герой, Тилл Бернари, был как раз из таких. Джесс взял эту роль в качестве эксперимента, до сих пор романтических постановок он старался избегать, и уже готов признать опыт неудачным. Не его амплуа. Сходить с ума, биться в экстазе при виде, рисковать жизнью за право коснуться руки... Какое-то оно все нездоровое, абстрактно от его предполагаемого цинизма.

Вечером позвонил Харрисон, его партнер. Коллекцию почта Аргиса одобрила и теперь торопила с воплощением. На этом этапе Джесс не участвовал, но порадовался. Два года назад они начинали на одном энтузиазме. Что может быть банальнее пошивочных услуг от рядовой "звездочки"? Джесс не спал несколько ночей, пока его не осенило: пробиваться не на гражданский рынок, а пробовать захватить почти неосвоенный сегмент — униформу. Не военную, там свои модельеры и свои традиции, только мало ли других официальных организаций в Союзе? Аргис — промышленная планета, но достаточно богатая и лояльная, чтобы не затеряться на заднем плане.

И заказ планетарного масштаба неплохой старт, более чем. Если выгорит с этим предприятием, Джесс попробует что-нибудь новое. Неизвестно, сколько он сможет зарабатывать на экране, но имя себе сделал, следует его использовать для устройства дальнейшей жизни. Не семье — она и без него не пропадет, рудники не иссякнут лет двести, самому себе.

Эти патетические мысли прервал ставший привычным вызов с проходной. Джесс полюбовался мрачно-торжественным лицом с нарочитым синяком в полщеки и попросил охрану забрать груз, а курьера поблагодарить и выпроводить. Шайна он точно не выдержит. Такие сильные препараты стоит принимать лишь в гомеопатических дозах.

Три следующих эпизода снимали на натуре, на островах Оркри. Три часа лету, зато нетронутая природа, белоснежные пляжи и гидроциклы в количестве. Все тот же имидж не позволял Джессу усиленно заниматься спортом, но от гонок на крошечных корабликах лишней мышечной массы не нарастить. Каждый вечер они с Феридэ и Джимом Фьиссом наперегонки наматывали круги вокруг их островка, и проигравший залпом выпивал бутылку едва подкрашенного соком спирта. В общем зачете побеждала Феридэ. Джесса это веселило, а Джим матерился и тренировался каждую свободную минуту. Причем, тренировался вовсе не в гонках, а в спирте. Комментарии Казу по утрам сбегался послушать даже обслуживающий персонал.

Петра все порхала и томно смотрела на Джесса, не желая выходить из образа. Тонкая фигурка в прибрежных волнах, развеваются волосы и парео, солнце высвечивает силуэт. О таких, как она, поэмы и писали.

— Трахни ты ее, — посоветовал Джим, отпаиваясь от похмелья на соседнем шезлонге.

Джесс затемнил до максимума полоску очков и сунул в рот коктейльную трубочку. Дельный совет, кстати. Петра красива, а он в постели, конечно, весьма неплох, но достаточно земной при этом, чтобы из прекрасной головки выветрилась вся романтика.

"Если ты уйдешь к ней, я покончу с собой!", — огромные глаза переполнились слезами.

Мать твою, подумал Джесс, но бездонные "зеленые озера" и нездоровое ехидство собственной реплики настроили его на нужный лад.

"Тогда тебя похоронят на общественном кладбище. Ты ведь потратила все деньги на круиз".

Петра посмотрела на него едва не с личным упреком и забилась в рыданиях. Джесс, неловко высекая искру из старинной зажигалки, отошел к окну и закурил. Надвигался шторм. Хорошо бы успеть искупаться до него. Или во время. Но больше его Казу на такую роль не уговорит, пусть фильм и будут крутить везде по Союзу. Кошмар.

"Ты не человек!", — с надрывом прокричала Петра за его спиной, и Джесс чуть не вздрогнул, вспоминая слова.

— Та-ак, все чудесно! Молодцы! Петра, что я тебе говорил о штанах? Это еще в силе. Донован, у тебя прекрасно получается, но ты бы все-таки при этом играл. Фьисс, твой выход, нож возьми в руку, зубами целиться неудобно.

Джим, поспешно шнуровавший жилет, выронил реквизит, выругался и попытался нагнуться. Одежда не позволила. Феридэ шлепнула его по заднице и протянула нож. Джесс взял у Аники стакан с тоником и устроился на дальнем подоконнике. Такие съемки хороши почти семейной атмосферой. Все давно друг друга знали, любые интриги пройденный этап, и с Казу работать интересно. Пусть сюжет придется по вкусу разве домохозяйкам и редким эстетам, ради Казу можно потерпеть.

Джесс опять посмотрел в окно. Ветер усиливался. На Третьей в это время года не было сильных бурь, личного поля вполне должно хватить. Если закончат до ужина...

Казу разогнал их даже раньше. Ему не понравилась последняя сцена, пошел читать сценарий и думать. Джесс быстро перекусил и ускользнул к себе за поясом-генератором. Ветер был горячим, как и волны. Джесс нырял, стараясь добраться до светящихся в толще воды кораллов, а потом с силой выталкивал себя из воды, позволяя океану уносить от берега.

Адреналин, экстрим, очищение. Он вернулся, когда индикатор поля истошно верещал, предупреждая об опасности. Порывы ветра сразу высушили тело, а заодно засыпали его с головой песком. Отплевываясь, Джесс влетел в отель, улыбнулся портье, показавшему большой палец, и через ступеньку рванул наверх. По коридору бродила укутанная в тени Петра. Джесс протянул ей веточку кораллов, поймал затрепетавшую ладонь и ощупью приложил ключ к двери.

В темноте Петра терялась, и Джесс включил ночник, чтобы видеть эту женщину-фантазию. У нее была маленькая нежная грудь, холодившая ладони. Петра закрывала глаза, целуясь, и морщилась, когда язык Джесса слишком влажно касался ее уха. В постели все тоже должно было оставаться сдержанно и в полутонах. Мелькнула хулиганская мысль: Шайна тебе в поклонники, но это перебор даже для Джесса. И Петру все равно приятно ласкать. Тоненькая, гладкая, везде шелковая и везде надушенная. Она не стонала, она пела без слов, а волосы красиво рассыпались по подушке, словно сами не могли представить, как может быть иначе.

Экзамен сдал, подумал Джесс, когда Петра, продолжая что-то мурлыкать, пристроилась на сгибе его руки и задремала. И ведь его устраивают эти игры в чувства. Поскольку он знает, что Петра забудет его ради следующего партнера. Джесс тихонько выбрался из постели и пошел в душ, досмывать не стертый о простыни песок. Петра так и не проснулась или хорошо притворялась. Как и потом, когда он вынул из шкафа полуспортивный костюм и вышел из номера.

В баре сидела Феридэ, за огромной ополовиненной кружкой пива. Сотни разноцветных косичек разметались по спине и половине стойки, на которую она оперлась локтем. Джесс указал на кружку бармену и забрался на соседний табурет. Феридэ покосилась недовольно, собираясь послать, но вовремя узнала и заулыбалась. Джесс ей почему-то нравился, причем взаимно. И в этой симпатии не было и намека на желание сблизиться. Ненавязчивое приятельство, не больше.

— Замуж хочу. И детей, — доложилась она, хотя Джесс ни о чем не спрашивал.

— В твои годы? — ужаснулся он.

— Мне двадцать пять! — она гордо задрала носик. Двадцатишестилетнего Джесса ей этим напугать не удалось, он только фыркнул:

— Срочно на пенсию. А лучше в крематорий. Может, для начала завяжешь с выпивкой? А трезвую голову жизнь обычно кажется привлекательнее.

— У тебя какая-то неправильная жизнь, — Феридэ ласково огладила бок кружки. — Ты подумай, у нас впереди по сотне лет здоровья и молодости!

— Ужасно, — посочувствовал Джесс. — Я уже упоминал крематорий?

— Да иди ты, — беззлобно обиделась она. — Куда деть такую прорву лет? Человеческий организм не рассчитан на них. Это все искусственно.

— Пока — да, психика не перестроилась. Но, если не случится новой мировой войны, через ту же сотню лет все будет иначе.

— Ты оптимист! — обвинила она, ткнув его в грудь пальцем.

— За это не сажают.

— Зря, — из вредности огрызнулась Феридэ. — Вот, Джесс. У тебя есть мечта?

Джесс осторожно приподнял свою гигантскую порцию пива и вдумчиво пил, прикидывая ответ. Была. И он ее осуществил. Но вопрос использованных средств остался открытым. Для него, по крайней мере, по пункту "целесообразность".

— Не думаю, — почти признался он. — Не обзавелся.

— Вот и я. Потому что какой должна быть мечта, чтобы воплощаться всю нашу нынешнюю жизнь?

— Ну... Не цель как крайняя точка, а один из уровней этой цели? Наиболее высокий, например. Или что-то социальное, тут ста лет ничтожно мало. Но для начала все-таки протрезвей.

— Ты зануда, — вздохнула Феридэ, сползая на пол. — Так и быть, подчиняюсь мужскому диктату.

Она ушла по стеночке, а Джесс выпил свою порцию, и допил ее. О глобальных целях он не мечтал, но, интересно, хотя бы за сто лет у него из головы выветрится та дурь, которая мешает жить? Он к ней привык, воспринимал, как хроническую болячку, которую удачно купировали, а полностью устранить не смогли. И не всегда ему удавалось так спокойно думать об этой проблеме. Сам отговаривал Феридэ от выпивки и сам же нажирается. А в номере уютно и призрачно в лунном свете спит Петра. И пьяный партнер по фильму точно не впишется в ее представления о прекрасном. Чем не повод заказать еще кружку?

Похмелья утром не было. Петры и съемок тоже. Петра, скорее всего, ушла на рассвете, а съемки саботировал сам Казу, зависший над сценарием.

— Вдруг решит сделать из Тилла человека, — пугал Джим, переливая в остатки первого коктейля второй, совершенно другой по составу.

— Казу гений, но не творец Вселенной, — усмехнулся Джесс, растекаясь по шезлонгу. Отпуска у него не было года четыре, поэтому незапланированный выходной раздражения не вызывал.

Пока с воды не донесся стрекот и по пляжу не вытянулась тень от грузового транспорта.

— Это что? — Джесс приподнял полосу очков.

К транспорту резво бежал стафф и вездесущая Феридэ.

— Может быть, утопят, — выразил надежду Джим, тоже сев на шезлонге.

Третий остров архипелага никогда не привлекал туристов, не было на нем ничего, кроме песка и растительности.

— Порнуху приехали снимать! — возмущенно орала Феридэ чуть позже, затягивая над грудью полотенце узлом. Оно сползало, обнажая все по очереди, но девушке было все равно.

— Мать вашу, — застонал Джим, откидываясь назад и проливая на грудь коктейль. — Ебать, ебать, ебать.

— Да, именно этим они и займутся, — Феридэ отпихнула ногу Джесса и шлепнулась на край заскрипевшего шезлонга.

Из отеля вылетел Казу и помчался продолжать то, что не удалось Феридэ. Через полчаса воплей удалось территорию поделить. Джесс следил за представлением с любопытством, не слишком интересуясь, кто вылезает из грузовика и расползается по пляжу. Но после того как Казу пожал руку противнику, стало скучно, и Джесс сменил объект наблюдения.

Это оказалось неожиданно увлекательным. Точнее, неожиданным и увлекательным. По крайней мере, Джесс был готов поспорить с кем угодно, что те залитые лаком крашеные вихры не перепутает ни с чьими. Шайн, в цветастых трусах по колено, тащил объемистую сумку и мелкого, вертлявого... коллегу, скорее всего. Джесса он не видел, и ничто не мешало спокойно смотреть и предвкушать момент встречи. Почему-то Джессу казалось, что Шайну она не понравится.