Вытащил из-под груды барахла сумку-рюкзак, быстро переложил добычу туда, попутно добавил еще некоторые полезные мелочи, просто дорогие вещи... много не удалось, солдат умел заставлять людей поступать по-своему.

Потирая плечо, Саймон старался не отставать от стремительно несущегося по коридорам солдата. Чувство направления он давно потерял, летел куда-то, кое-как удерживая равновесие на поворотах. Прихваченный рюкзак начинал оттягивать руку, но Саймон лишь крепче вцепился, жалея, что не может зафиксировать его еще и зубами.

Им по-прежнему никто не встретился. Неизвестно, как реагировал на такое везение полностью отмороженный сейчас солдат, а вот Саймону все больше хотелось остановиться, сесть у стены, достать пистолет и мирно застрелиться. Но тут такой лабиринт, что отстанет от солдата он тогда безнадежно.

Надоевшее уединение было безжалостно нарушено возле широких ворот, кажется, в ангар. Только Саймон собрался все же отвести душу и пострелять, как снова полетел куда-то едва не кубарем, разметав упавшим телом кучу запчастей под ноги бегущих солдат. Да, солдат ничего не делает с единственной целью, порадовался Саймон, подхватывая тяжелый ключ. Ему неприкрыто понравилось вооружаться таким образом. Почти ролевая игра в древность.

Уже с ключом, он, по инерции, покатился дальше, под прикрытие разноцветных бочек, стараясь надеяться, что целью солдата является вот тот миниатюрный кораблик ... а не грузовая баржа возле опускающегося пандуса. Чей-то сгусток плазмы, обжег ногу. Саймон пообещал себе заорать потом, закусил губу и неудачно дернулся, опрокидывая металлический щит.

Внимание он к себе привлек профессионально, любая стерео-дива постарела бы от зависти. Не забыть напомнить Каору, что именно благодаря Саймону у него появились эти несколько секунд... и когда солдату надоест швырять его, как котенка?!

Впрочем, идея рухнуть сверху была еще хуже. Саймон зашипел, выворачиваясь, и понял, что вот это солдат не нарочно. Обновив все же пистолет, Саймон задраил люк и кинулся в кабину. Нога почти подвела, но упасть удалось уже в кресло. Пульт заблокирован не был, видимо, корабль готовили к взлету. Снова повезло, или лучше об этом не думать, а молиться, чтобы, с целью снижения массы, с кораблика не сняли броню.

Баржа послужила неплохим прикрытием для маневра. Вряд ли ее боялись задеть, скорее, не получалось прицелиться. Как ему удастся скрыться за пределами базы, Саймон старался пока не думать. И потом, когда столкнулся с проблемой вплотную, тоже.

Шагов он не услышал, но краем глаза бледно-зеленоватый труп в штурманском кресле разглядел.

— Тебе там плохо лежалось? — осведомился Саймон, решая, что проще, увернуться от этой торпеды... или от этой.

— Ты не знаешь, куда лететь, — голос солдата мало отличался от его внешнего вида. — Позволь сбить корабль, но сумей приземлиться на краю этого леса.

Следить за вытянутой рукой солдата было бессмысленно, лес в пределах видимости был только один. А предложение подставиться самому настолько вписывалось в его собственный имидж, что Саймон даже не подумал спорить. Повезет, так при посадке угробит не только аппарат, но и случайного напарника... а потом повесится на первом дереве в поисках нужного направления.

Позволив очередной ракете нежно огладить борт корабля, Саймон кое-как дотянул до земли, пропахал широкую просеку в зарослях и остановился носом на мелководье. Не своим, спасибо Космосу и его демонам.

Солдат все еще оставался в сознании. И это пугало больше, чем возможность остаться наедине с трупом. Мертвец — дело обыденное и объяснимое, а вот этот почему еще живет?

— Ты идешь? — поинтересовался Саймон.

Ответа он ждать не стал, предпочел быстрой рысью обежать отсеки в поисках полезной добычи. Когда к набитому рюкзаку добавился вещмешок с консервами, Саймон бросился к аварийному люку. Солдат был уже там, с неплохо разросшимся арсеналом. Спросить бы, не импульсное ли ружье он собирается жрать на ужин, но лучше не трогать.

— Обратно к базе, — обронил Каору, почти вываливаясь на утрамбованную посадкой землю.

Саймон подумал секунду, согласился с аргументами и направился следом. Идиотизм ситуации продолжал его тихо радовать. Интересно, солдат сдвинулся от пыток или всегда был таким? Если второе, зря они до сих пор не были знакомы. Плодотворное могло бы получиться сотрудничество. И тесное.

Саймон едва успел удержать солдата за плечо. Так было неудобно, пришлось положить на траву сумку и хорошенько встряхнуть обмякшее тело. Солдат не реагировал, часто облизывал в кровь искусанные губы и силился открыть глаза.

— Куда ты направлялся? — шипел Саймон, почти ломая пальцы солдата. — Скажи и можешь подыхать, мне все равно.

Секунд через двадцать такого развлечения, солдат, почти не качаясь, выпрямился. Разумеется, ни слова добиться от него не удалось, зато зашагал бодрее. Растительность этого мира позволяла путешествовать без прикрытия даже по условно открытой местности, а едва не разоривший Саймона товар, как ни странно, действительно работал. Саймон, вжатый лицом в грязь, прижатый сверху все еще почему-то сильным солдатом, так и не дождался ни прицельной очереди, ни криков "сдавайтесь", и мысленно сказал себе "спасибо". Потом подумал и сказал еще раз. Уже вытирая щеки лямкой рюкзака и матеря снова зашагавшего куда-то вдаль Каору.

Повторялось сие действо еще раза два, потом повстанцам или надоело искать беглецов или вид разбитого корабля оказался достаточно убедительным. Или что-нибудь еще, о чем Саймон предпочел бы подумать в другой раз. Хотя бы, после десяти-двенадцати часов сна. Желательно, на мягкой кровати, но можно и прямо здесь, в лиловых колосьях.

Солдат вдруг остановился, снова, словно принюхиваясь, внимательно огляделся по сторонам, пригнулся и исчез в зарослях. Впрочем, он тут же вернулся и поманил за собой Саймона. Тот недоверчиво покосился и на солдата и на тонкие, едва не вьющиеся, стебли, но вперед шагнул.

Каору, оказывается, действительно шел не наобум. Нельзя сказать, что Саймон был в восторге от перспективы ночевки в старом охотничьем убежище, но это было лучше, чем ничего. Просто замечательно это было, если на миг отвлечься от желания убить солдата хоть за что-нибудь.

— Заходи. — Каору придержал обшитую соломой раму. — Внутри есть вентиляция и сухо. Возможно, есть запасы, я не знаю.

— А ты? — Саймон остановился и подозрительно прищурился.

— Я здесь, — коротко и общедоступно объяснил солдат, подталкивая Саймона.

— Спасибо за информацию, — все-таки не удержался Саймон, но солдат не отреагировал. Видимо, прошивку спецура ставила бета-версии, только минимальный набор рефлексов. Ни за что не признается, но, похоже, он начинал скучать по язвительной сволочи, которую ему подселили.

Сбросив ношу в угол, Саймон оглядел их новый приют и присвистнул. Похоже, он ошибся, объект не подпольно-охотничий, а вполне себе стратегический. Слишком продуманное и тщательное исполнение для кустарной работы. Спросить у солдата?

Обязательно... в следующей жизни. Саймон склонился над, сдается, уже окончательно вырубившимся Каору. Сердце билось, но как-то неуверенно, словно не могло определиться. Четко и с удовольствием выговорив несколько емких слов, Саймон добавил еще парочку и полез в мешок за прихваченным в лаборатории сканером.

Его показания пришлось читать долго и вдумчиво, продираясь через незнакомые термины. Потом — играть с прибором в занимательную игру "подбери лекарство трупу". Еще чуть позже — обнаружить в одном из многочисленных закутков неплохой естественный бассейн с проточной водой и решать, что проще: притащить сюда солдата или смочить тряпку и промыть раны? Второй вариант был предпочтительнее, но столько ткани он точно не найдет.

Работа медсестры Саймону не понравилась, зато солдат был чисто вымыт, обклеен пластырем и укутан в одеяло. Сам Саймон нашел в аптечке любимые таблеточки и продолжал радоваться жизни, даже еще активнее, чем весь прошедший день.

Когда и усталость от пешей прогулки и действие лекарства сплелись в странное подобие спокойной невозмутимости, он разложил по углам убежища ненаглядные шарики. Ык Вар, когда передавал ему товар, долго рассказывал, в каких сочетаниях достигается лучший эффект. Но ригелиане не использовали свое изобретение для обмана поисковых зондов. Мешок за плечами Саймона вполне мог скрыть двух мужчин от систем слежения, а вот как быть с немаленьким помещением?

Он любил риск. В его профессии без риска обойтись было невозможно. Да и неинтересно. Не для того он выбирал себе дело. Однако, как оказалось, риск бывает разным. И тот вид, которому он подвергался сейчас, его совершенно не устраивал. Потому что рождал чувство неуверенности. От непроверенных свойств минерала. От неровного дыхания полудохлого киборга. А неуверенность унижала и вызывала ярость, сдерживать которую было возможно, да только не хотелось.

Саймон раздраженно вскрыл банку тушенки, съел половину, остальное убрал в пакет. Солдат не видел, можно было позволить себе поребячиться и запустить пакетом в обшитую пластиком стену, но стало жаль пищу. Вроде бы, и много ее, и вряд ли они тут месяц просидят, и порцию солдату пока разве что внутривенно вводить, а жаль. Атавизм. Защечные запасы на холодное время года.

Придумать бы теперь еще, чем заняться, кроме самозапугивания и самоиронии в клинической стадии. Еще таблеточку и приобщиться к прикладной некрофилии или не эстетствовать и поспать? В любом случае, сначала помыться самому. А там уже — как пойдет. Все-таки, утверждать, что сейчас солдат так же хорош, как пару дней назад, — это очень сильно ему польстить.

Следующие три или четыре дня... стандартных суток, на другое время часы Саймона рассчитаны не были... отличались лишь рационом. Каору все столь же оптимистично напоминал мертвеца, у него даже никаких физиологических потребностей не возникало. Да и откуда, если все питание — инъекции и мази? Саймон смутно припоминал случайно подцепленную информацию о практиках спецслужб, позволяющих использовать все ресурсы организма. Если расплатой было полукоматозное состояние на неопределенный срок, он, пожалуй, завидовать солдату больше не станет.

Как и желать смерти: и утомило и слишком легкой она сейчас будет. Поверить, что солдат и не подозревал о таком исходе, Саймон не поверит никогда. Значит, его с собой взяли только для исполнения роли бесплатной сиделки. Уйти он не мог, камни не защитят от незнания местной географии. Оставалось только дисциплинированно менять повязки, собирая по закоулкам сознания остатки терпения.

И ждать. Опять ждать. Свернувшись на одеяле, позаимствованном из местного НЗ, и почти плача от возвращения в так надоевшее состояние. Очень хотелось себя пожалеть и накормить сладким. От таблеток Саймон предпочел пока воздерживаться. Обезболивающее еще пригодится, к сожалению, пусть возвращаться к реальности из сладких грез и было совсем уж хреново.

Единственным доступным и интересным собеседником оказался медицинский сканер. Эту машинку Саймон полюбил нежно, едва не спать укладывал рядом. И все только по одной причине: боли, которые так его пугали во время заключения, были не последствием первых, наиболее вежливых, бесед с повстанцами. Всего лишь спазмы. Нервы демону под хвост. Но на что иное можно рассчитывать с такой-то биографией?

Эта же замечательная машинка подсказала, что надо слопать, чтобы купировать в зародыше вред от тюремной кормежки. Видимо, недоумкам правда везет: нужные лекарства в аптечке нашлись. Не в избытке, но в количестве, внушающем надежду. Чувство, окончательно доставшее, но сейчас более чем своевременное.

Даже ожог на щиколотке после двух или трех сеансов обработки спреем с восхитительным ароматом солярки перестал действовать на нервы.

А вот прогнозы в отношении солдата были не столь оптимистичными. Саймон был готов поспорить на все свое состояние, что жив тот исключительно благодаря своей мерзкой натуре. Или чувству долга, что там у этих, из спецкорпуса, вместо мозга?

Вечером пятого дня Каору пошевелился и, кое-как, со стоном, открыл глаза. Саймон едва подавил брачный рев самца-бизона и с ехидной улыбкой склонился над хмурящимся солдатом.

— Добро пожаловать в лучший мир, — почти пропел он.

Сканер остался на его подушке, но, если солдат не помер за это время, то теперь такой поступок будет откровенной подставой, перебор даже для самого Саймона.

— Дождешься тут, — едва шевеля губами, прошептал солдат, выдавливая нечто похожее на усмешку. — Дай попить.

Саймон представления не имел, в каких богов верит Каору и верит ли вообще, но в том, что перед Высшим престолом он потребует отчета об условиях посмертия и соизволит их выслушать, не сомневался. Слабее свежевылупившейся икринки, а туда же, распоряжаться.

Питьевой воды не было. Только в бассейне, но Саймона ломало туда идти. Солдат, на удивление покладисто, согласился на шипучий тонизирующий напиток и долго цедил по капле, каждую растирая языком по небу.

— Здесь должен быть санузел, — заявил он, осилив несколько глотков.

— Действительно? — Саймон демонстративно выгнул бровь.

Солдат только улыбнулся краем рта.

— Вымыться хочу, — снизошел он.

— Сам? — Бровь Саймона поднялась еще выше.

— Если придется, — попробовал кивнуть солдат.

О сдвиге Каору на водных процедурах Саймон еще не забыл. Впрочем, диагноз "некрофилия" не подтвердился пока, так что, почему бы нет?

— Держись, — он протянул солдату руку.

С пятой попытки тот принял вертикальное положение, до крови закусив губу от боли. Саймон, сам себе удивляясь, поддерживал его, стараясь соблюдать баланс между "тащить на руках" и "вести под руку". Это он так счастлив, что можно самому себе на ночь больше сказки не рассказывать вслух, раз готов носиться с этим типом почти безвозмездно?

Неизвестно, о чем подумал Каору, ему любая дрянь по плечу, но покосился он на Саймона понимающе. Саймон мысленно и громко взвыл. О физической привлекательности ожившего мертвеца думать было куда большим сумасшествием, чем все, что они успели натворить вместе и по отдельности. Но солдат оказался куда опаснее, чем Саймон позволял себе иногда робко верить. Хищное обаяние улыбки и пугающе умный взгляд были афродизиаками похлеще любой химической примочки. И не отпугивал ни плазменный ожог на скуле, ни этот самый взгляд, в котором ясно читалось: все солдат видит... и ему весело.

Саймон догадывался, что это могла быть и самоирония, но предпочитал такую версию отметать. Так становилось слишком тяжело ненавидеть. А ненависть была необходимым условием для их отношений. Саймон так решил.

Разумеется, мыться в буквальном смысле солдат не смог, не было у него еще достаточно для этого кожи. Но в бассейне валялся долго, положив голову на бортик и продолжая кусать губы. Жгла вода, наверное. Саймон долго наблюдал за ним, развлекаясь дыхательной гимнастикой, потом не удержался и спросил:

— Откуда тебе известно про это убежище?

Солдат поленился даже повернуться в его сторону. Только лениво хмыкнул.