| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Так что ты теперь армянин — бежавший из Османской империи в 1915 году от резни и теперь постоянно проживающий в Германии. Что-нибудь по-турецки или по-армянски бельмекаешь?
— Нет, ни слова.
— Тогда называйся армянским евреем турецкого происхождения — такие тоже встречаются... Наверное.
Морщу лоб:
— Конечно, всё одно — придётся кое-что подтереть-исправить. Но это уже на моей квартире, — раскладываю всё по карманам, — теперь же давай думать, как отсюда выбираться.
* * *
Думали не особо долго, особенно я.
Перебравшись через крышу в свою квартиру, я через фойе провёл в неё Давида, а затем заперев изнутри жилище Анри Айвена, проделал это ещё раз. После чего, ровно в четыре часа утра организовав небольшой — но дюже дымный пожарчик на первом этаже. Воспользовавшись возникшей суматохой, вместе с толпой постояльцев объятых лютой паникой, громче всех крича: "Feu! Feu!", мы смогли незаметно выскочить на улицу.
Добрались ко мне на квартиру, уже практически утром.
Сперва съедил к Прасолову и забрав у него оба железнодоржных билета, дал ему денег и особо ничего не объясняя: "Так надо, Александр Александрович!", приказал добираться до Гамбурга в гордом одиночестве.
Сам же наскоро "подретушировал" Давида Леймана, "подтёр" ему год рождения — ибо нам достался паспорт какого-то шестидесятилетнего старика.
Где-то с полчаса свободного времени оставалось, которые я убил на обучение новоявленного "армянина" правильно выговаривать слово "ара" и, втыкать его через слово — к месту и не к месту...
Ну, всё — пора на вокзал!
* * *
Сперва хорошенько выспавшись в двухместном купе, всю дорогу читал купленные в последний момент на вокзале в Париже газеты — конечно, большей частью русскоязычные. Но и "Юманите" прихватил и, даже "Фигаро" — которые мне переводил с французского Давид. Не только свежие, но и недельной давности.
Тот, то и дело хватался за свою кучерявую головёшку:
— Да, что такое на них нашло, ара?!
И матерился матерным матом.
Я каждый раз шипел:
— Давид! Не так громко по-русски! Ты же у нас — армянский еврей турецкого происхождения, не забывай. И ты, по определению не можешь знать такие слова. Неужели, на своём иврите не можешь выразиться?
— У нас — "таких" слов нет, ара... Мать, перемать... Да, что на них всех нашло?!
— Буржуи, что с них взять?
— Золн дайнэ байнэр зих брахн азай офт, ви ди асарэс хадибрэс!
— Чего?
— Чтоб их кости ломались так часто — как нарушаются Десять заповедей, ара!
— Чё ты злой такой?!
Во французской прессе — сенсация за сенсацией!
Торгпредство при Советском посольстве, почитай разгромлено. К счастью, вопреки ожидаемому — пострадавших на удивление мало. Убито трое сотрудников — в том числе и товарищ Иванов, ранено свыше пятнадцати. Полицией задержано около сотни человек: как нападавших — так и "оборонявшихся". Кроме того, имеются неподтвеждённые пока официально слухи, что агентами французской контразведки — найдены очень(!) интересные документы, касаемые замыслов Коминтерна.
До сих пор жуются-обсасываются подробности убийства агентами ГПУ шестерых отступников-перебежчиков, с каждым номером обрастая всё более и более жуткими подробностями.
Целые полосы, нередко целые газетные страницы посвящены "Дневникам Златы Лилиной", Запискам агента Коммунистического интернационала "Из царства ночи" и "Плану генерала Гофмана", не говоря уже про далеко идущие планы украинских национал-большевиков.
Мда... Газетчики на мне неплохо заработали, как бы не сгореть от жгучей зависти!
В печатных СМИ — плотный наезд на Французскую коммунистическую партию. Продажные буржуазные писаки обзывают её "наймитом Коминтерна", орудием национального порабощения шайкой интернациональных авантюристов-бандитов из Москвы, требуют запретить и изгнать коммунистов из Парламента. Своим "красным" припомнили все грехи — особенно недавние выступления против подавления французскими войсками национально-освободительных движений в Рифской области, в Морокко и в Сирии.
В главном печатном органе ФКП — газете "Юманите", самая настоящая паника.
Партию покидают интеллектуалы — дающие финансовые влияния сравнимые с коминтерновскими: Андре Бретон, Луи Арагон, Жордж Политцер и, прочие... Даже рабочие, массово переходили обратно в левое крыло Французской секции "Рабочего интернационала" (СФИО) — откуда и, произошла местная компартия.
В "реальной" истории, если моё "послезнание" не врёт, так или примерно так — произошло в феврале 1927 году, когда полиция нанесла решающий удар по обнаглевшей советской (на самом деле — коминтерновской) разведке во Франции, в открытую обзавёдшуюся даже собственной мощной радиостанцией.
Тоже — кем-то явно организованная и тщательно спланированная акция...
Но в этот раз, "режиссёром" был я!
* * *
Время в дороге прошло отнюдь не скучно и в высшей степени полезно.
Хотя после Минска, отведав моих "грибочков" — мой попутчик был в "глухой завязке" насчёт выпить, мне удалось разговорить его и вытянуть кое-какие сведения.
Я так восхищался Генрихом Ягодой, что тот не сдержавшись:
— Да "шестёрка" твой Ягодка!
— С чего бы это он был мной?! И на кого же он "шестерит", если не секрет?
— Какие могут быть секреты между своими? — но на всякий случай шёпотом, — Ягодка ходит под Авелем Енукидзе... Знаешь, такого?
Знать-то этого мутного типа по прозвищу "Золотая рыбка" — я знаю, но не могу понять какую должность в системе власти занимает этот педофил. Скорее всего, это "многостаночник": член президиума ЦКК, Член ЦК ВКП(б), Член Центральной контрольной комиссии ВКП(б), Председатель Комиссии по контролю за повседневной деятельностью Академии наук, Председатель Правительственной комиссии по руководству Большим и Художественными театрами...
Наконец — крёстный отец.
Нет, не мафии!
Крёстный отец супруги Сталина — Надежды Аллилуевой, что ещё хуже.
Ну и естественно — жертва заслуженных репрессий и незаконных реабилитаций, тут уж как водится.
— Да, откуда нам, дуракам... А под кем этот Авель "ходит"? Под Сталиным?
Давид, слегка презрительно:
— А кто такой Сталин?
Морщу лоб:
— Если не изменяет память — Генеральный секретарь...
— Вот именно, что "секрётарь"!
Мне стало обидно за лучшего друга всех советских ботанников и, я:
— А кто такой твой Авель?!
— "Кто такой Авель Енукидзе", спрашиваешь? — Лейман закатил глаза к потолку двухместного купе и восхищённо завыл, — ооо...! Это... БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК!!!
Здесь ещё раз подтвердилось, что каждый представляет власть со своей собственной "колокольни". Если словам Леймана верить, Авель Енукидзе — самый главный в Кремле. "Золотая рыбка", исполнял среди "кремлёвских" те же функции, что и Ягодка среди "гэбни" — был всемогущим завхозом, то есть. В эпоху тотального дефицита, это действительно — непреодолимая сила...
До поры до времени непреодолимая!
До той поры, когда всё будет решать не "блат" — а "кадры".
По словам мнимого армянина, Енукидзе мог достать для кремлёвских "небожителей" абсолютно всё: от деликатесов из-за границы на стол — до девочек из Большого театра в постель.
Словами Давида, Авель мог организовать всё что угодно: от банкета в честь какого-нибудь торжественного случая — до государственного переворота... Ибо, оказывется вовсе не Сталин ему был лучшим другом — как про то "наши" историки пишут, а Комендант Кремля Рудольф Петерсон — обеспечивавший безопасность правительственных учреждений.
"Ну ни фига себе расклад, — только диву даюсь, — или, он всё изрядно преувеличивает — или всё гораздо хуже, чем я даже предполагал".
— Ну, а ты под кем "ходишь", Давид? Под "Ягодкой" или "Золотой рыбкой"?
Однако, тот — поняв что и, так сболтнул много чего лишнего — заткнул "фонтан", лишь презрительно усмехнувшись на оба моих предположения.
"Однако, несмотря на всё своё "послезнание", — сделал вывод, — я об многом даже не догадываюсь".
* * *
Когда перед пересечением границы в вагон зашли французские таможенники и попросили предъявить к досмотру вещи и документы для проверки, я вскинул кулак в коммунистическом приветствии и, по-идиотски лыбясь — вокрикнул выученную фразу...:
— Vive l'amitié franco-soviétique, vive Albert Tran!
Что в переводе на руский означало: "Да здравствует советско-французская дружба, да здравствует Альбер Тран (Генсек ФКП)"!
...Пассажиры вагона от меня шарахнулись как от в дерьме перепачканного, а какая-то излишне впечатлительная мадам хлопнулась в обморок. За такое хулигантство, я тут же получил от жабоеда в форме — со стороны незаметный, но сильный удар под дых и получасовой шмон.
При этом, на сидевшего в углу "турецкоподанного армянина" с надменно поджатыми губами, с шляпной картонкой в руках, таможеннники почти не обратили внимание — лишь мельком глянув в его липовую "нансенскую" ксиву.
На немецкой стороне, достаточно было вскинув кулак — выкрикнуть с фанатичным блеском в глазах...:
— ФРОНТ В РОТ, КАМРАДЫ!!!
...Чтоб донельзя вежливые немецкие работники таможни, меня мурыжили с час — чуть ли не с "мелкоскопом" изучив мою "краснокожую паспортину", перешмонав все вещи в чемодане и саквояжнике, ощупав каждый шов одежды — даже на кальсонах... Осталось лишь судьбу благодарить, что не заставив снять оные — не потребовали нагнуться и предъявить к осмотру задний проход.
Хотя, такое желание на их лицах было явно написано.
Зато опять же, на насупленного Давида, с картонной коробкой в руках — ноль внимания и фунт презрения к его "липе".
В общем и целом, до Берлина добрались благополучно.
* * *
Приехав в столицу будущего Третьего Рейха, первым делом не теряя времени поехали в центр и погуляв с часок-два по одной из "штрассе", встретили одного лысеющего человека в очках и с донельзя умным лицом.
Как позже выяснилось, это был Александр Лазаревич Абрамов (Абрамов-Миров) — сотрудник Исполкома Коминтерна (ИККИ) в Берлине, курирующий деятельность спецлужбы этой организации — Отдел Международных Связей Исполкома Коминтерна (ОМС ИККИ) . Тот возвращался домой и несказанно "рад" был "случайно" встретить старого знакомого и, не менее рад был познакомиться со мной — представившимся как "товарищ Мюллер".
Дружеские объятия, крепкие рукопожатия, недолгая беседа и, вот мы с Давидом оказались в его достаточно шикарно обставленной квартире. Мда...
В очередной раз удивляюсь — умеют же жить борцы за всемирное счастье народов!
Как только мы убедились в отсутствии прислуги или других посторонних — разговор тут же стал менее "дружелюбным", а вечер — не таким "томным" для главы ОМС Коминтерна в Германии и всей Центральной Европе.
Давид, сперва более-менее спокойно:
— Где Томас?
Тот, сперва улыбнувшись:
— "Томас"? Да, кто его знает. Он ныне мне не подотчётен.
Я, играя роль "доброго следователя", честно предупредил товарища коминтерновца:
— Вам, лучше не злить его...
Но, тот не внял и, вскоре оказался в том же "положении" — что и парижский резидент ИНО ОГПУ (вечная ему память!): связанным, голым, раком и с занесённым над задницей "самотыком".
Осталось только порадоваться собственной предусмотрительности:
— Я ж говорил — пригодится эта "херовина"... Как в воду глядел!
Однако, в отличии от товарища Отто — товарищу Абрамову было что сказать и, он панически заверещал:
— Он здесь, он в Берлине!
Хлопнув этой резиновой "хернёй" (напоминающей скорее полицейскую дубинку для разгона демонстраций — чем человеческо-мужской половой орган), по начинающему лысеть лбу "собеседника", Давид:
— Где он? Адрес?
— Не знаю..., — услышав злобное рычание и ощутив прикосновение к заднице, поспешил добавить, — я скажу, где его можно найти в это время!
Послышалось плохо запоминающееся название какого-то центрового берлинского ресторана.
Давид развязал руки, а я сунул в них блокнот и карандаш:
— Пиши записку, чтоб срочно приехал сюда. Мол, Москва даёт новое назначение... В Швейцарию! Ферштейн зи? Шнель!
Заставив пленника подробно описать приметы Якова Самуиловича Рейха, мой напарник:
— Покарауль его, Серафим! А я съезжу, привезу эту гниду.
— Хорошая идея, напарник — один ты вызовешь меньше подозрений.
* * *
Пока туда-сюда, взялся обследовать территорию на наличие каких-нибудь полезных в хозяйстве ништяков. Ничего стоящего не нашёл — сравнительно немного денег в ящиках письменного стола, немного документов на русском и немецком и, довольно приличная коллекция холодного и огнестельного оружия — по большей части пистолетов.
Мимо сабель и кинжалов прошёл равнодушно, хотя среди них были и довольно богато украшенные, а вот на короткостволе ненадолго задержался... Никогда мне не нравившийся "Маузер" — мечта комиссара, убойный "Кольт", зачётные машинки — "Браунинг", "Люгер-Парабеллум" и, какая-то непонятно-неизвестная хреновина. Револьверы: британский "Веблей-Скотт" и наш родной "Наган" в каком-то "эсклюзивном" исполнении.
Нашёл и патрончики к оружию.
Всё это время Александр Лазаревич Абрамов, сидя голым и связанным в кресле за своим же письменным столом, за мной внимательно наблюдал и, сперва попросил пить. Я, не развязывая руки, напоил его водой из стакана и, тот наконец напрямки спросил:
— Товарищ Мюллер! Вам нужны деньги?
Умный человек судя по всему и прекрасно понимает — что уже не жилец на этом свете, поэтому будет пытаться меня подкупить. Ну, что ж... Поиграем в эту игру — чисто чтоб убить время.
Усаживаясь напротив него и красноречиво смотря прямо в глаза:
— А кому они не нужны?
— Я могу дать Вам их, если Вы меня отпустите.
Я, издевательски-недоумённо:
— Неужели, Вам так хочется жить?
— А Вам разве не хочется жить? — по-одесски ответил тот, — причём — жить богато, ни в чём не нуждаясь и позволяя себе того, что сейчас позволить не можете?
— "Жить — хорошо, а хорошо жить — ещё лучше", — философски спокойно замечаю, -согласен: всё продаётся, всё покупается... Но тем не менее, не всё можно купить за деньги!
Красноречиво помолчав, заметив упавший дух, подбадривающе кивнул:
— Но то, что нельзя купить за деньги — можно купить за большие деньги.
Товарищ Абрамов, с заметным усилием задушив в свою очередь душившую его внутреннею "жабу":
— Там в стене сейф, который Вы не нашли. Возьмите все деньги что там лежат — два миллиона марок...
Как будто не слышу.
— Фунты... Доллары... Золотые николаевские червонцы... Это — большие деньги!
После упоминания про империалы, отрицающе машу головой:
— Но не всё можно купить, даже за большие деньги. Например — жизнь.
После достаточно продолжительной паузы:
— А вот за ОЧЕНЬ(!!!) большие деньги... Ну...?
С того пот градом, трясётся как при лихорадке Эбола:
— Что Вы знаете о миллионере Второве?
Поморщив лоб с минутку, по-одесски вопрошаю сам:
— ..."Второв"? Это который при царском режиме?
Как и положенно "заклёпочнику", я знал про этого человека лишь то, что — он построил в Подмосковье первый в России завод по производству легированной стали, известный и "досель" под брэндом "Электорсталь". Поздновато, правда, хватился "пить боржоми": в 1916 году — когда таким как он, надо было уже не строить...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
