Третье Звено. Ноикс: Банкомёт (Full)

Светловолосый высокий мужчина, облаченный в костюм химзащиты и в кожаных перчатках, преградил путь. В его глазах застыла надменная усмешка, но лицо оставалось непроницаемым.

— Аркадий Филиппович, будьте так любезны, проверьте материал. Презент от нашего доблестного капитана, — Храмов протянул ассистенту флакон.

— Сивохин Аркадий Филиппович, топ-менеджер спербанка, — он поздоровался со мной кивком, но тут же сменил тон: — Мне знакомо ваше лицо, мы уже встречались?

— Не знаю, я тут редкий гость.

— Аркадий Филиппович — профессионал своего дела! — Храмов легонько толкнул меня локтем. — Хорошо, я оставляю вас одних тут, не скучайте!

Он ушёл тихо прикрыв за собой дверь. Мишка затаился на пороге, а у меня хватило наглости войти в лабораторию вслед за топ-менеджером.

— Так говорите, мы не встречались, капитан?

Сивохин даже не смотрел в мою сторону и говорил как бы между делом. Его больше волновала сперма, которая быстро оказалась под микроскопом.

— Может быть, когда-то давно? — я старался быть дружелюбным.

— Может быть... Как, говорите, вас зовут?

— Артём. Артём Ноикс. Это, кстати, написано на моём жетоне, вы невнимательны.

Наш разговор прервался сдавленным хрипом Сивохина.

— Поразительная чистота! Девяносто девять и девять процентов! — главный менеджер одарил меня завистливым взглядом. — Вы представляете интерес для науки, Артем Александрович! Как ваши родители пережили облучение? Откуда вы?

— Уральские горы защитили много людей...

Я скучающе разглядывал убранство лаборатории: столы да склянки. Много аппаратуры, торчащие отовсюду зонды для более глубоких исследований. Пока банкир возился с моим богатством, едва ли не пробуя его на вкус, я незаметно обошёл лабораторию по периметру. В комнате только одна дверь, стены утыканы вентиляционными вытяжками, но сами шахты благоразумно крохотные, там едва поместится рука.

— И сколько вы хотите за материал? — Сивохин подловил меня, скрестив на груди руки, он явно нервничал.

Я поспешил успокоить его разгоряченный разум.

— Что вы?! На благо родного города я дрочу абсолютно бесплатно!

— Ну хорошо, это действительно неоценимый вклад в развитие нашего нового мира... — Сивохин протянул мне руку.

— И я надеюсь, мне не придётся платить алиментов! — я ответил на рукопожатие и едва вырвал ладонь обратно.

— Мы будем рады видеть вас снова, — Сивохин провожал нас до самого лифта, явно не желая отпускать. — Может быть, на следующей неделе?

— Если буду жив! — я подмигнул менеджеру. — Знаете, работа у нас такая, что думать наперёд не слишком благоразумно...

— Да, третье звено полиции занимается самой грязной работой. Не думали сменить род деятельности?

— Думал, но я боюсь, без меня мутанты под землей вконец обнаглеют. Кто их будет гнобить?

— Конечно, конечно... Человек с вашим геномом может свернуть горы! — глаза Сивохина нехорошо блестели.

Лифт помог нам укрыться от взора этого маньяка, но он ещё долго стоял на платформе, провожая кабину.

Мишка заговорил первым:

— Хрень какая-то! Ты видел систему их безопасности?

— Да, всё заточено на браслетик этого тщедушного директора; если мутанты доберутся до него, им будет достаточно завладеть лишь его рукой...

— А автоматику видел? Да там пиздец!

— Нет... Заметил, что корпуса оружия из легкосплавного металла? Такие обычно чутки на радиацию. Крепкий фон мутантам как дождик проливной, а у пушек сгорит на хуй вся электроника.

— А псина там, внизу? Я такого жуткого робота никогда не видел!

— Самый бесполезный персонаж из охраны. Обойти или уничтожить его проще простого, самым сложным для мутантов будет ввод команды с четырёх отдаленных друг от друга позиций. Один пульт в фойе, в кабинете директора. Дверь там бронированная, — я загибал пальцы. — Второй на этаже с охраной. Ты заметил на верхнем ярусе, там, у неприметной двери, стояло два кулера с водой, значит, на посту больше пяти человек; пьют воду раздельно, значит, охраняют что-то важное.

— Третий на этаже с автоматическими пушками? — Михан подыгрывал мне, но как всегда слегка фальшивил.

— Нет! Он для отвода глаз, ты видел на этаже хоть одну мало-мальски значимую дверь? Хоть какую-то огороженную территорию? Я пока не знаю, где третий пульт, но четвертый — непосредственно перед хранилищем... — пока лифт ехал, у меня было время поиграть в детектива. Но если рассудить логически, ответ напрашивался сам собой. — Стоп! Третья консоль здесь, в лифте! Помнишь, чтобы им управлять, Храмов использовал хитрые комбинации!

— Да иди ты! — Мишка почесал затылок. — В лифте-то какой смысл прятать консоль?

— А чтобы никто не додумался искать, — я хитро оскалился. Подцепить панель с кнопками оказалось несложно. По краям заботливые выемки, как раз для пальцев. Клавиатура ввода пароля переливалась мягким светом. Михан опять принялся пускать слюни, глядя на неё.

— Ну что, есть желание посягнуть на святая святых?

— А-а-а, а если её сломать? — гениальные идеи озаряли моего напарника одна лучше другой. — Тогда мутанты не смогу ввести пароль и забраться в хранилище!

— Я боюсь, если мы её сломаем, там, наверху, сломают нас...

Я заботливо закрыл панель. Лифт приближался к первому этажу, и никто не должен был заподозрить нас в циничном взломе сверхгениальных идей службы безопасности банка.

— Мы тупые и ничего не знаем! — цыкнул я на Мишку перед тем, как двери открылись.

С этой ролью мой напарник справлялся идеально. Однако спокойно покинуть банк нам всё же не удалось.

— Уважаемый Артем Александрович, у нас для вас есть интересное предложение, на самых выгодных условиях! — девушка из фойе ждала нас битый час, и это ожидание отпечаталось на её лице.

— Какое? — я ничуть не удивился этому разговору.

— Возьмите ребенка! — девушка достала из-под стройки люльку с младенцем. — Чистый, белый ребенок! Лучшая ДНК, без примесей. Корректировка сознания, устранены такие раздражающие особенности, как капризность, плаксивость, прихотливость в еде. Приучен к туалету уже с полугодовалого возраста. Оформим на двадцать лет, под триста литров годовых!

Младенец действительно лежал тихо, можно было подумать, что он мертв, но глаза с интересом осматривали потолок.

— Нет, спасибо, я столько не надрочу...

— А вам, Михаил Юрьевич? Возьмёте ребенка? — девчонка подловила Мишку, что шел по стеночке бочком и очень старался не отсвечивать.

— Нет, спасибо, у меня уже подрастает спиногрыз.

— Но он же, скорее всего, не чистый, возьмите чистого, воспитаете как своего! — девочка кидала печальные взгляды то на меня, то на Мишку. Нет уж, дети — это удовольствие для богатеев!

* * *

— Раф! Мне срочно нужен душ! — я ворвался в обитель своего друга, стеная от неприятных ощущений в области паха. Джинсы высохли и окончательно прилипли к телу.

— Всё уже готово, — Раф, по своему обыкновению, приготовил мне джакузи.

— Нет, мне быстро ополоснуться и надо бежать! — я с болью смотрел на пар, поднимающийся от полупрозрачной воды. Она периодически бурлила и обалденно пахла.

— Время операции сдвигается? — Раф смотрел на мою суету со свойственной ему медлительностью.

У нас был слишком разный ритм, и я часто завидовал черепашьему спокойствию своего друга.

— Времени никогда не хватает! У тебя всё готово? — я скинул одежду и принимал душ в углу, под ржавой лейкой, где Раф частенько мыл посуду.

Его удивлению не было предела.

— Конечно, Артём, как и договаривались. У тебя всё нормально? Когда ты так торопишься, всё обычно выходит из-под контроля...

Он неуклюже собирал мои вещи.

— Как вода? Ребятам в участке понравилась?

— Да-да, Раф, не отвлекайся!

Дикий запах Венеры наконец отпустил мою кожу. Я оделся в чистые вещи и теперь мог спокойно рассуждать о грядущей операции.

— Их должно быть четверо. Альбатрос возьмёт самых близких, самых верных. Номер один!

— Жарб, — Раф сдернул покрывало со стенда с оружием.

В этот раз мне придется ограничиться только пистолетом и несколькими обоймами к нему. Выбирать патроны следует очень обдуманно, без права на ошибку.

— Сейчас как раз у них нерест... Натрий!

— Сам Альбатрос, говорят, очень крепкий парень, — Раф ехидно улыбался.

— Да, наш номер два! Патроны с никелевым сердечником.

— Номер три? Трубак!

— Ох, у нас есть беруши? Боюсь, его словесного поноса я не вынесу.

Тут я даже затруднился с выбором боеприпасов. Скорее всего, Альбатрос и Трубак разделят между собой никель.

— Последний номер?

— Очкун! Страшный-страшный сука-зверь, — я теребил подбородок, выискивая на полках обойму с резиновыми пулями. Раф уже заботливо припрятал её в комбинезоне.

— Будь с ними осторожен. Целься лучше, а не как в прошлый раз!

— Ну, вроде бы всё...

— А как же питье?

— Ты уже наварил пойло? И когда ты всё успеваешь, Раф? Ты же чертова черепаха!

— Я не трачу время зря, хоть у меня его и много, — Раф отдал мне флакон с зельем.

— Какой будет эффект? Ты же знаешь, мне будет плохо, если он закончится раньше времени.

— Не беспокойся, Артём, я всё рассчитал, вставай в круг.

— Я на тебя надеюсь, Раф!

Выпив пойло залпом, я просверлил друга недоверчивым взглядом. В прошлый раз всё прошло не так гладко, как хотелось. Встать пришлось на канализационный люк в центре огорода. Раф потянулся к рычагу, но замешкался.

— Линзы!

— Точно! — я хлопнул по карману. В маленькой коробочке глазные линзы, пришлось немного помучится чтобы вставить их на место.

— Ох, мне не нравится, когда ты торопишься... Ты уверен, что всё сработает?

Я вспомнил свой визит в банк.

— Да, не сомневайся, они на крючке! Главное, чтобы у нас всё было в ажуре! Мне боязно идти напролом, особенно когда с собой так мало огневой поддержки.

— Всё в ажуре, поверь мне! — Раф засмеялся, а я молча ткнул пальцем в ружье у себя за спиной. Его ствол уже покрылся ржавчиной, но механизм был исправен. — Удачи, Артём.

Раф дернул рычаг, люк под моими ногами распахнулся, открывая мне сточную трубу. Я падал в вонючую бездну, сжав зубы и не издавая ни звука. Ненавижу эти моменты!

В пятидесяти метрах под землей всегда неуютно. Сплошные темные и холодные переходы, в углах которых что-то тяжело вздыхало от малейшего шума. Городского освещения здесь не было уже лет сорок. Самодельные фонарики в руках первопроходцев освещали стены. Судя по древним картам, где-то здесь проходила ветка метро. В поисках ориентиров Альбатрос деловито выпятил грудь и шёл впереди. Его глаза горели безумным огнём. Банда семенила сзади, они несли важный груз.

— Альбатрос, помоги нам, он же тяжелый! — Жарб шёл последним, замыкая процессию. Его раздувшийся, полупрозрачный живот обтирался о стальную крышку большого ящика. А держать его ему приходилось за оба края. Кожа мутанта истончилась перед грядущим нерестом, в набухшем теле плескались тысячи икринок.

Выдержка из уголовного дела: Жарб, он же Француз или Французская Ножка. Мутант шестнадцатого уровня, опасен на нересте, но на нересте не бывал. Туп, прожорлив, в прыжке на месте способен улететь. Не женат.

— Тише там! — рявкнул Альбатрос, поведя носом по ветру. Сквозняки здесь редкие гости, впрочем, как и любые формы жизни, которые хоть чуть-чуть были похожи на человеческие. — Нам сюда, братва!

Очередной угрюмый поворот на развилке. Мутанты шли молча, но отростки на голове Трубака шевелились и недовольно переговаривались:

— Всё это неспроста, Биба!

— Ага, Боба! Это он нас так специально расставил, чтобы ты говорил поменьше!

— Нет, Биба, чтобы тебя видеть пореже!

— Да заткнитесь уже! — Альбатрос раздраженно крутил карту на триста шестьдесят градусов. Трубак пыхтел у правого угла ящика. На лице мутанта не было рта, зато они имелись у многочисленных отростков, которые заменили мутанту волосы. Трубчатые черви научились жить вне водоёмов, и эволюция тут явно ни при чем.

Выдержка из уголовного дела: Трубак, он же полухордовый, он же кольчатый. Живёт на дне, но дно его терпеть не может. Способен заговорить зубы, глаза и Y-хромосому любому. В спорах невыносим, в бою не замечен. Лучшие друзья — отростки на голове, под кодовым именем Биба и Боба, которые с головой не дружат. Не женат.

— Биба, мне кажется, мы заблудились!

— Нет, Боба! Альбатрос знает, что делает, ну, когда он не безумен!

— Биба, так он безумен всегда! И мы точно заблудились! Альба, дорогой, выкинь нахуй эту карту, она уже старая!

— Пошел ты на хуй, Труба, мы придерживаемся плана! И мы не заблудились!

— Ага, не заблудились... этот сморчок я вижу уже третий раз! — Трубак прихлопнул его ногой.

Из темноты донёслись сдавленный крик и чей-то грустный вежливый голос:

— Господа, простите меня, конечно, но это была моя шестнадцатая нога...

Альбатрос выхватил фонариком невразумительный комок, что занял угол. Шесть пар глаз, а вот рот один, набухшие сине-желтые губы выглядели вполне женственно.

— Слышь, ты, плесень, где здесь старая ветка метро? — Альбатрос не надеялся на откровение, но комок зашевелился, его глаза сбились в кучу.

— Простите, что я попался у вас на пути, но уж коли так случилось, может быть, провидение послало в месте с вами мне не только свет. Не найдется ли у вас несколько граммов соли?

— Соль... Соль... — стены туннеля ожили и заклокотали.

Пресная жизнь в канализации давала о себе знать.

— Труба? — Альбатрос надменно кивнул через плечо.

Смачный плевок Трубака полетел в кишащую массу. Она задрожала, ловя экстаз.

— Да, да! Соль! Чистая соль! Ещё!

Трубак плевался в нарост из всех ртов. Он раздухарился так, что доставалось не только плесени, но и стоящим рядом подельникам.

— Мочи их, Биба!

— Я плююсь дальше тебя, Боба!

Два особенно больших отростка на челке Трубака заливались истеричным смехом. Оплеванный Альбатрос отвесил Трубаку оплеуху.

— Труба, ты долбоеб! Хватит!

— А что происходит? Почему так мокро? — недоумение Очкуна слишком медленно перерастало в недовольство. Огромные очки стоявшего на линии плевков мутанта пенились толстым слоем харкоты, но руки Очкуна были заняты, и ему приходилось лишь безучастно возмущаться.

— Биба, плюнь ему в рот!

— Боба, я лучше нассу!

— Хорош, придурки! — Альбатрос рявкнул на червей и угрожающей походкой прижал говорящую плесень в угол. — Ну что, гаврик, получил своё, а теперь колись, где тут метро?

— И зачем же так грубо? — говорящая плесень растекалась по стенам как желе, освобождая неприметную стальную дверь. — Выход в метро прямо за мной.

— Отлично! Вперёд, братва! — Альбатрос криво улыбнулся и выкинул карту, убедившись, что все это время держал ее вверх ногами.

* * *

— С чего ты вообще решил, что на ветке будет действующий поезд? — Очкун грозно сопел, подпрыгивая на неровностях пола.

Под ногами скрипела гранитная плитка, но ее давно изрыли кислотно-дождевые черви.

Выдержка из уголовного дела: Очкун, он же трясун, он же бздун обыкновенный. Редкий вид мутанта, занесён в Белую книгу уничтожаемых видов. Уничтожаемых с особой осторожностью. В его непропорционально большой голове много маленьких проблем. Опасно! Уничтожать только в специально отведённых местах! Паникер, в панике опасен. В панику впадает от малейшего громкого звука. Женат. Шутка, нет!