The Havoc side of the Force

Последняя мысль, крутящаяся у меня в голове после крушения ритуала была: "Это будет больно".

Камни дольмена пошли трещинами.

Мой портключ потянул.

Времяворот провернулся

Магия расколола мир.

После мгновения, длиною вечность, наполненного всем и ничем, моей первой мыслью было: "Я был прав".

Любой когда либо испытавший на себе проклятье Круциатуса от, скажем, Тома Риддла-младшего, знает о боли не по наслышке. Скажу прямо, этого более чем достаточно.

Нынешняя боль и рядом не стояла с тем уровнем, но я все равно чувствовал себя грушей, которую пять минут без остановки отрабатывали клюшкой для гольфа, перед тем как зарядить крикетной битой по шарам. У меня появилась настойчивое желание скукожиться и пострадать в тишине, но пылающие легкие настояли, чтобы я срочно исправил факт наличия моей головы под водой.

Я потянулся и вынырнул на поверхность, заглатывая такой чистый, освежающий воздух. Легкие временно насытились и мои предпочтения вернулись на свою обычную колею. Я свернулся под водой и закричал. Пузырьки, наполненные звуком моей агонии, ласкали щеки по своему пути на поверхность.

Опустошив легкие, я вынырнул из воды, через боль хлестая руками в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться. Рука наткнулась на каменный борт, за котрый я плотно ухватился перед осознанием нескольких фактов, упущенных из-за наполненных болью моментов.

Первый — глубина воды была по пояс. Я утопал в пруде, в котором легко мог стоять, если бы не померкнувший от боли разум.

И второй — у меня была аудитория.

По крайней мере человек тридцать собрались вокруг меня. Некоторые, определенно без сознания, лежали на твердом каменном полу, но большинство глазело с почти идентичным выражением шока. В нормальном маггловском обществе, моя темная мантия и серо-зеленые одеяния из шкуры василиска выглядели бы так же органично, как нудист на церемонии коронации папы. Я напитал мантию собственноручно разработанным вариантом чар отводящих глаза чтобы избежать лишнего внимания, но, похоже, что по одежде я не так уж и сильно отличался от местных. От детей-дошкольников до древних стариков — все носили песчаного цвета мантии поверх туник и штанов. Мои глаза пробежались по ним, выискивая опасность, и, наконец, заметили, что не все из них принадлежат к роду человеческому.

И к нечеловеческому тоже. Некоторые не были даже гуманоидами.

Все же, у меня был кентавр в качестве профессора на части пятого курса. Я мог держать лицо кирпичом даже глядя на... на лицо с тремя щупальцами-глазами.

Соберись, Поттер!

Пока болезненная пульсация медленно утихала, я положил обе ладони на борт и вытащил свою тушку из фонтана, перемахнув ноги из воды на уложенный плиткой пол. Мир покачнулся и я опрокинулся, стукнувшись виском о борт и на мгновение увидев небо в алмазах. Учитывая текущее положение дел, я решил не торопить события и не делать попыток встать, а потому с трудом вскарабкался на колени, все еще дрожа памятью о перенесенной боли. Я дотронулся до виска и отметил окрасившиеся красной разбавленной кровью пальцы.

Так как я более менее восстановился сидя на руках и коленях, мир перестал вертеться юлой, чему несказанно помогли несколько японских дыхательных упражнений для концентрации. Пока я сидел, несколько фигур подбежали ближе, лепеча что-то на языке, который я никогда ранее не слышал.

Я медленно заставил себя принять устойчивое положение на коленях. Мой разум достаточно очистился от мути чтобы осмыслить ситуацию. Время собрать немного информации.

— Где я? — спросил я.

Мой вопрос, видимо, озадачил их. Я наблюдал как почти все, остающиеся в сознании, обменялись сбитыми с толку взглядами.

— Кто-нибудь говорит по-английски? Нет? Эээ, Французский? Нет? Немецкий? Ээ, Нихонго?

Очевидно, никто не говорит. Если честно, на последних трех языках я бы сумел чуть более, чем попросить чешечку кофе и задать вопрос о местонахождении ближайшей уборной. Это все, что вы можете выучить за тридцать секунд с разговорником, но воистину колоссальное количество проблем кажутся менее непреодолимыми после чашки горячего кофе и с пустым мочевым пузырем.

Высокий серокожий парень с короткими рогами вокруг лица, торчащими в разные стороны, вышел вперед и оторвал от своей робы полосу белой ткани, предлагая ее мне и указывая на рану на голове. Он заговорил, но я не смог разобрать ни слова.

— Вы говорите на Бейзике?

Я пожал плечами и принял предложенное, наложив повязку на рану. Никто не выказывал никаких признаков враждебности. Или агрессии. Они в основном выглядели... любопытствующими, хотя несколько маленьких детей опасливо выглядывали из-за спин взрослых. Рогатый парень опять что-то пролепетал на своем наречии, но через плечо:

— Пожалуйста, приведи протокольного дроида, юнлинг. — мелкий побежал к ближайшей двери.

Как только туман в моей голове окончательно рассеялся, я заметил нескольких младших членов моей аудиенции, заботящихся о бессознательных фигурах. Ощущение дежавю накрыло меня — я почти уверен, что вину за все как всегда повсеят на мою шею.

Я поднялся с колен, с трудом заставляя тело подчиняться. И почти преуспел, только слегка пошатываясь. Серые руки обхватили мои плечи, поддерживая и не давая упасть.

— Я должен идти, — я сказал, ища взглядом выход и исключив тот, через который выбегал ребенок. Скорее всего, через него скоро явятся по мою душу. — Извините, — добавил я, пытаясь освободиться.

— Ты должен отдохнуть. Ты ранен, — произнес чужак, интонации его голоса мягкие и утешающие.

Я аккуратно, но упрямо убрал руки существа со своих плеч. — Извините, — я повторил чуть громче. Я не знаю — с чего вдруг я стал таким вежливым. Я мог бы поливать их грязью как заправский пират, но они все равно не понимали меня.

Как ни странно, рогатый чудак не предпринял никаких действий по ограничению моей свободы — он просто поднял руки и пробормотал что-то, что я не услышал, а услышал бы — не понял. Я сделал три шага в направлении ближайшей двери, когда лязгающий звук привлек мое внимание.

Думаю, у меня отвалилась челюсть. Чертов робот только что вошел через другую дверь, сопровождаемый гуманоидным ребенком с оранжевой кожей и чем-то похожим на разноцветные костяные пластинки, формирующие лицо. Так, на чем я остановился?

Я что, переместился во времени?

Робот имел общие сходства с человеком — сходное количество голов, конечностей и глаз, но у него не было носа, а рот представлял собой маленькую неподвижную щелку. Руки, по виду, были жестко ограничены в движениях на определенный угол, а шаркающая, семенящая походка смотрелась почти комично. Он допетлял до меня и слегка поклонился.

— Приветствую, Я C5R82, специалист по коммуникациям.

Я моргнул. Эта чертова штуковина только что заговорила. Я понял не больше, чем от рогатого парня, но все же, этот робот звучит... живо?

— Похоже, он не говорит на Бейзике, — ответил роботу Рогач.

Это заставило робота начать произносить фразы на самых разных языках вплоть до гавкающих, свистящих и музицирующих. Но я так ничего и не понял.

— Извините, я не понимаю. Вы говорите по английски?

Робот становился, наклонил голову набок и прикоснулся к своей груди одной... рукой.

— C5R82, — он медленно произнес.

Я сглотнул и дотронулся до своей груди, — Ээ, Гарри.

Робот еще раз слегка наклонился, — Ээ, Гарри.

Я вздохнул и помотал головой, — Просто Гарри, — мои глаза пробежались по залу.

— Где я? — спросил я.

Робот лениво очертил намертво согнутой рукой широкую дугу. — Храм джедаев, Гарри.

Все страньше и страньше. Мои уши все еще звенели от удара по голове, и я чувствовал ручеек крови из раны. Боль из моих орешков также никуда не исчезла, а окружающая обстановка все больше напоминала результат эксперимента в Отделе Тайн.

Робот сказал что-то еще, но я был слишком рассеян, чтобы обратить внимание. Все было неправильно. Я не должен быть здесь. Я должен выбраться отсюда!

Я отсутствующе помахал рукой и поплелся к дверному проему. Несколько личностей последовали за мной, бубня мне какую-то чушь. Даже механический робот, смешно и быстро перебирая ногами, пытался не оставать.

Неосознанно, я перешел в медленный, неустойчивый бег.

Массивные изогнутые окна вдоль коридора давали слишком много света и располагались слишком высоко, чтобы выглянуть наружу. Я начал щуриться, прикрывая глаза руковом. Я бы попытался аппарировать, но в моем нынешнем состоянии мне крайне повезет, если я окажусь в Сэнт Мунго как жертва расщепления.

Я несколько раз чуть не свалился, пока бежал. Меня мутило, но я не останавливался.

Не знаю — как долго длился мой бег через здание, но никто не пытался меня остановить, но уж пялились так все без исключения. В конечном счете я добрался до обширного коридора, где толстые каменные колонны поддерживают свод. Открытые двери в конце впускали настолько много света, что я моментально ослеп. Это было сравнимо с воротами Рая.

Я проковылял через эти громадные двери, обнаружив себя не в Раю, а на вершине высоких каменных ступеней. Небо было настолько ярким, что пришлось прикрыть глаза рукой и заняться рассматриванием собственных ног. Пока я спускался по длинной лестнице в густонаселенную площадь, мои глаза приспосабливались к освещению и я смог убрать руку. Я поплотнее сжал края мантии, пока мои мысли разбегались по углам сознания.

Это и в самом деле происходит? Или я под наркотиками? Я обернулся к зданию, из которого только что вышел.

Оно было колоссальным. Я даже не смог сперва охватить его размеры взглядом. Каменные ступени, которые, похоже, тянулись бесконечно, были ничтожны по сравнению с истинным размером строения. Оно монументально возвышалось над землей подобно храму мировой религии. (It loomed out of the ground like an edifice to the ultimate religion). По форме он напоминал помесь пирамиды и куба с остро наклоненными гранями, тянущимися к небесам и внезапно усеченными верхушками. На вершине стояли башни, каждая из которых была выше любой здания, что я видел за свою жизнь.

Проявление такого искусства в строительстве совсем не помогли успокоить мой воспаленный разум.

Я удалялся от здания чуть ли не бегом, ища хоть что-нибудь знакомое. Я миновал людей, роботов и инопланетян, видя их, но не замечая. Мое зрение на краткие мгновения двоилось, но всегда возвращалось в норму. Здесь все еще не было ничего хоть немного напоминающего дом.

Я не знаю сколько я так блуждал. Продолжающиеся странные разговоры иногда привлекали мое внимание, но я проходил мимо в своем напрасном поиске. Я не мог ничего прочитать — везде были иероглифы. Я не мог ни с кем заговорить — у всех были удивленные непонимающие лица.

Я наткнулся на кого-то, отскочив от его массивной фигуры. Лицо, способное конкурировать с героями фильмов ужасов, обернулось ко мне. Я бы продолжил свой путь, но инопланетянин указал на мою голову и произнес несколько неразберимых слов.

Я помотал головой. Он слегка постучал по своему собственному лицу и еще раз что-то спросил у меня.

Невольно, я коснулся своего лица — пронизывающая боль была мне ответом. Ожидая простой пот, мои пальцы окрасились багровым цветом. Я все еще истекал кровью.

Может быть легкий ушиб на моей голове на самом деле не был таким легким? Может это все мне привиделось из-за травмы, которую перенесла моя многострадальная голова?

Ну что ж, время, проведенное у Мадам Помфри, научило меня всегда быть готовому оказать себе первую помощь. Я отвернулся и чуть не потерял равновесие, когда моя рука сама собой вытащила из пояса фиал, отщелкнула крышку и опустошила содержимое в мой рот.

Этот подтип лечащего зелья был направлен на купирование сотрясений и других видов травм головы. Как обычно, вкус заставил меня вздрогнуть от омерзения, но туман, затмивший мысли, отступил, впервые оставляя их кристально чистыми за период, длящийся, кажется, веками.

К сожалению, сцена передо мной не изменилась.

Я сделал глубокий вдох и заметил, что многие запахи были накомыми и чужими. Ясным разумом и чистым взглядом я осмотрел свое окружение в поисках укрытий, возможных выходов и угроз. Я вытер кровь с виска носовым платком, все еще влажным от моей встречи с фонтаном.

Мне нужно было место чтобы сесть и подумать. Безопасное место. Я осмотрелся, отслеживая взглядом поток прохожих. Куда они все идут?

Иногда не стоит надеяться проследовать за толпой. Популярно — не значит хорошо.

Поток людей (и прочих -дей) привел меня в популярную забегаловку. Все быглядело как японский ночной клуб — также много мигающих ламп, оглушающей музыки, отвратительных и незнакомых запахов и причудливо одетых клиентов. Но здесь была пара свободных мест там и сям, и полно лю... личностей, прогуливающихся вокруг. Какое-то напряжение витало в воздухе, но несколько мелких инопланетян бегали туда-сюда с напитками без проблем, так что я решил двинуться дальше и поискать себе место.

Я медленно и аккуратно обходил веселящихся и танцующих. В этом месте везде расставлены столы, за которыми всякий народ пытался выиграть в сложные, на первый взгляд, азартные игры. Я пытался держаться подальше, но выкрики и споры начинались чуть ли не каждую минуту. Сидящий позади меня разразился хохотом (?), меня пихнули в спину, из-за чего я наткнулся на существо, сидящее за столом и, определенно, играющее. Мое вмешательство разметало его карты и выигрыш по всему столу.

Оно с ревом встало на дыбы и обратило свое лицо на меня.

Впечатляюще громадная чертова ящерица, подумал я перед тем, как существо выпрямилось во весь свой рост. Полукруглый рот полный острых зубов приковывал к себе взгляд, но не был очень информативным в плане настроя обладателя. Но по-настоящему меня беспокоили глаза. Глаза Венгерской Хвостороги были полны звериного коварства, но глаза над этой пастью были полны человеческого коварства.

Человекоящер вытащил что-то гладкое и черное из пояса и направил прямо мне промеж глаз.

Рефлекс, отточенные за годы дуэлей и квиддича, позволил мне мгновенно среагировать. Левая рука взметнулась и отклонила оружие вверх и в сторону, в то время как голова дернулась в другую. Моя правая рука устремилась к брюху ящерицы с уже зажатой в пальцах Старшей Палочкой.

Мое беззвучное, узконаправленное редукто прорвалось через тело существа, взрывом разметав рептилье содержимое по узком конусу позади. Долей секунды спустя, оружие ящера разрядилось красной вспышкой, отмеченной периферическим зрением. Я ощутил, что стовол потеплел в моей хватке, а левое ухо обдало накатившей волной жара. Мысленно я представил как затлели волосы на виске возле него.

Туша моего противника, более не поддерживаемая несколькими позвонками, рухнула как поломанная кукла.

Наступила звенящая тишина.

Глава 3