Глава 6. Операция "вброс дохлой кошки"

— "Злата Лилина. Дневник"... Господа! Кто-нибудь из вас знает эту особу?

Молчание...

Лабухи!

Своих идеологических противников надо знать хотя бы пофамильно.

Я, из толпы подсказываю:

— Если не изменяет память, это вторая жена Председателя Исполкома Коминтерна Григория Зиновьева — ныне занимающая должность главного большевистского "цербера" в образовании и культуре... Вместо Крупской.

После всеобщего "АААХХХ!!!", продолжаю:

— ...Приезжала недавно в Париж... Дай, Бог память... Месяц или полтора назад.

Далеко не сразу придя в себя, Коновалов листает тетрадь и читает наугад выбранную страницу:

— "В коминтерновских кругах Зиновьева знают по двум прозвищам: "Ленинградский царёк" и "Сатрап"... Личность Зиновьева особого уважения не вызывает — он крайне честолюбив, хитёр, с людьми груб и неотёсан... К подчинённым излишне требователен, с начальством — подхалим...".

Дневники, надо напомнить — самые что ни на есть подлинные, зловеще-воровским способом раздобытые мной глухой ночной порой в кабинете Златы Лилиной в бывшем питерском особняке Нарышкиных...

Но к их подлинности, я в изрядном количестве добавил собственной "достоверности"!

Опытной рукой старого фармазона ("маклёра" или "малявщика" — так я и не понял, как на воровском жаргоне — правильно называется профессия подделывателя документов), а ныне — писаря в администрации Ульяновского исправительно-трудового лагеря, Модеста Модестовича Фаворского — известный во вполне определённой среде по прозвищу "Филин".

* * *

Кое-что об этой блядской — иначе не назовёшь, семейке...

Сам Григорий Евсеевич Зиновьев (настоящая фамилия — Радомысльский), "Вождь Љ 3" в рабоче-крестьянском правительстве — был самых что ни на есть голубых пролетарских кровей, которые так любили пить-сосать царские угнетатели в тёмно-мрачные времена Самодержавия. Его папа имел небольшую молочную ферму коров в двести и, совсем крохотный магазин в Елизаветграде и, надо полагать — на самые последние гроши сумел дать сыночку прекрасное домашнее, а затем и заграничное образование в Бернском университете.

Как общеизвестно, в нём специально — таких вот нищих студентов пролетарских кровей и собирали!

Почему столь высокообразованный молодой человек пошёл не на стройку каменщиком — а подался в революционеры, мне совершенно непонятно. Насколько мне известно, такая же проблема была у белого меньшинства в ЮАР: чем больше они создавали школ и университетов для своих черных — пытаясь пристроить тех к делу, тем больше у них было проблем с их национально-освободительным движением. В конце концов, всё закончилось довольно плачевно — евроафриканцам пришлось срочно паковать чемоданы и разбегаться тараканами по всему белому...

Точь-точь, как российским эмигрантам начала 20-го века — от большевиков!

Как-то нетоллерантно звучит "белый свет", да?

Общечеловеки могут обидеться и прописать клизму с санкциями...

Ну, тогда просто — "по свету", не упоминая расы.

У этого пламенного революционера и будущей жертве незаконных сталинских репрессий — реабилитированного с задержкой в уже "перестроечные" времена и, жёны — ему под стать. Старшая из них — Сарра Наумовна Равич, во время Гражданской войны — член Петроградского комитета партии большевиков и после убийства Урицкого — исполняла обязанности комиссара внутренних дел всей Северной области. В прошлом и будущем — активная участница всех "оппозиций", жертва репрессий и последующих реабилитаций и так далее.

Средняя жена — Злата Лилина, советская партийная и государственная деятельница, журналистка, писательница, знамо дело — оппортунистка, но больше известная на поприще образования. Это ей принадлежат слова:

"Мы должны изъять детей из-под грубого влияния семьи. Мы должны их взять на учёт, скажем прямо — национализировать. С первых же дней их жизни они будут находиться под благотворным влиянием коммунистических детских садов и школ. Здесь они воспримут азбуку коммунизма. Здесь они вырастут настоящими коммунистами. Заставить(!) мать отдать нам, советскому государству, ребёнка — вот практическая наша задача".

К сожалению, эта тварь до репрессий не доживёт — сдохнув от рака в двадцать девятом году. Но до этого радостного события ещё очень далеко... Пока же эта особа, заняв место Надежды Крупской — встала на моём пути и любой ценой должна быть уничтожена. А это лучше всего проделать — загеноцидив всю эту блядскую семейку и, желательно — вместе с Коминтерном.

Наконец, самая младшая жена Зиновьева — Ласман Евгения Яковлевна. Про ту, мне только известно — что она проведёт в ГУЛАГе в общей сложности 20 лет и, будет реабилитирована аж в начале уже 21 века.

Должно быть тоже — весьма "достойная" особа, раз так долго раздумывали!

Ведь, даже самого Зиновьева — добела отмыли ещё при Горби Меченом.

Мда... Эти бы стреляться как Надежда Аллилуева не стали бы. Эти б, если бы их муженёк — получил абсолютную власть в СССР, наподобие сталинской...

Боюсь, даже подумать!

И напоследок.

Чтоб там про культ Сталина не говорили, языками не трепали — но культ Зиновьева был создан раньше: его малая Родина — Елисаветград был переименован в Зиновьевск уже 7 августа 1924 года, а Царицын в Сталинград лишь 10 апреля 1925 года. В честь руководителя Коминтерна — города обзаводились его бюстами и памятниками, а написанные им труды по марксизму насчитывали три десятка томов.

Так что если бы вместо Иосифа Виссарионовича — кровавым деспотом стал Григорий Евсеевич... Хм, гкхм...

Может, кто-нибудь из скорбящих по "невинно убиенным" — напишет такую альтернативку?

У меня, вся моя временами очень буйная фантазия — отказывается, даже представить!

Однако, зная дела — творимые тем в годы Гражданской в Петрограде, попробовать всё же можно.

* * *

— ...Это легкомысленный женолюб, уверенный что неотразим".

Подняв голову, читающий:

— Просто какая-то зоологическая ненависть! Видать Гришка-Сатрап чем-то изрядно насолил собственной супруге и авторше сих дневников. Неужели не сошлись во взглядах на постулаты марксизма?

Всё тот же "знаток кремлёвской политической кухни", то есть я:

— Ревность, господа! Самая банальнейшая ревность. Женщины способны простить мужчинам всё, кроме измены. Большевистские вожди же — крайне неразборчивы в половых связях. Зиновьев, с первой супружницей развёлся, сойдясь с предполагаемой авторшей этих "дневников", ещё в Швейцарии. И так, вместе с двумя жёнами — приехал на "блиндированном" ленинском вагоне в Россию. Став же одним из большевистских вождей после Октябрьского переворота, этот лезбиян обзавёлся третьей женой... А возможно и целым гаремом — с него станется!

— Ах, вот как? Ну, прям — шекспировские страсти! Тогда понятно.

К этой акции я готовился давно, как только задумал поездку в Париж — узнав в своём "послезнании" о грядущей Выставке. "Дневники", это по сути — сокращённые (но сконцентрированные) мемуары Бориса Бажанова "Воспоминания бывшего секретаря Сталина" (1930). Но в основном, это моя "отсебятина" из рассказов про коминтерновские "порядки-беспорядки" Франца Юнга — представителя "Международной рабочей помощи" при штаб-квартире Коминтерне в Москве. Ну и до кучи — действительные или мнимые исторические факты, повествующие про нравы кремлёвских "слуг народа" — надёрганные из моего "послезнания.

Правда или ложь — не важно!

Главное — побольше говнеца на вентилятор накинуть, чтоб отвлечь внимание власть придержащих, от создания нижегородской партийной мафии.

Перевернув несколько страниц, Коновалов вновь читает:

— "Авель Енукидзе среди своих получил прозвище "Золотая рыбка" и, организовывая снабжение, питание, автотранспорт и санаторное обслуживание — получил такую власть, что даже Сталин вынужден "закрывать" глаза на его не совсем здоровые пристрастия и, походы "на троих" с Ворошиловым и Калининым по молоденьким балеринам и актрисам...".

С видимым трудом оторвавшись, Коновалов в крайнем возбуждении воскликнул:

— Господа! Да, здесь на целую газетную полосу про интриги вокруг Большого театра и количество денег тратимых на театральных куртизанок партийными бонзами.

Кто-то тут прокомментировал:

— Власть новая, а привычки властителей — остались прежними.

Его поддержали:

— Великосветские куртизанки не растерялись и просто поменяли хозяев. Одних нас, как шлюх вышвырнули...

— Да, нет господа — здесь что-то новенькое!

Коновалов, вновь уткнулся в "Дневники", читая вслух:

— "Если Ян Рудзутак открыто развращает взрослых дочерей партийцев среднего звена, то Авель Енукидзе предпочитает растлевать десятилетних девочек...".

— Бог, мой! Какая мерзость!

— Великий князь Сергей Александрович, напомню — был всего-навсего пидерастом и растлевал всего лишь своих адъютантов... И его — БОМБОЙ!!!

Раздался практически стон:

— Господа! Меня уже просто тошнит от всего этого! Нет ли чего-нибудь политического?

Полистав, Коновалов:

— Как, нет? Вот, пожалуйста: "Вождей германской социал-демократии Карла Либкнехта и Розу Люксембург, на расправу группе офицеров бывшей Кайзеровской армии выдал эмиссар красной Москвы Карл Радек. Об этом заявил родной брат убитого — Либкнехта Теодор, известный берлинский адвокат".

— За, что господа? С чего это вдруг красные выдают красных? Эта... Хм, кгхм... Эта, так сказать "дама" — ничего не напутала?

— Вот, у неё написано: "Роза Люксембург, ещё в 1908 году добилась исключения Радека из германской социал-демократической партии за сотрудничество с германской и австро-венгерской тайной полицией...".

Наконец, до кого-то дошло и, я затаил дыхание:

— Господа! А не имеем ли мы дело с фальшивкой?

Все уставились на Коновалова. Тот, не переставая листать, негромко проговорил:

— Не похоже. Здесь приводятся такие пикантные подробности, из разряда — специально не придумаешь. Если хотя бы десятая часть здесь написанного — правда...

И подняв руку с "Дневниками" вверх, провозгласил:

— ... То это — настоящая бомба, господа!

"Если это и бомба — то очень смердячая. Ох и вони от неё будет...".

Ведь, я же из двадцать первого века — помните, да?

Не важно — правда это или фейк. Главное, чтоб об этом говорили в соцсетях.

Ну... Одно дело сделано, пора приниматься за другое.

Операция "Вброс дохлой кошки" продолжается!

* * *

На следующий день, дождавшись когда из редакции ежедневника "Возрождение" выйдет интересующий меня человек — пожилой армянин, по виду напоминающий мне одного из членов ильфо-петровского "Союза меча и орала" — я схватил его за локоть и, с тяжёлым придыханием спрашиваю:

— Вы сотрудник этой газеты?

Тот, инстинктивно вырываясь, возмущается:

— Да... Но позвольте!

Оглядываясь по сторонам:

— Некогда "позволять" — за нами "хвост"!

— Позвольте, но я здесь причём?

— Я к Вам подошёл и заговорил, значит — мы с вами "в одной лодке"... Нам угрожает опасность, понимаете?!

Озирается:

— Я позову полицейского!

Как всегда в подобных обстоятельствах — полицейского нигде не было видно. Тем не менее, тараща глаза:

— Тогда ОНИ(!!!) сразу начнут стрелять!

— Кто "ОНИ"?!

— Боевики Зиновьева. Коминтерна то есть, — сую руку в оттопыривающийся карман, — но, ничего — я дам Вам "Люггер-Парабеллум"... Отобьёмся!

Тот, чуть не обмер:

— Не надо мне ничего давать! Вон стоит мой автомобиль... Умоляю Вас, давайте уедем!

Подведя-поднеся его к довольно продвинутой на вид тачке, с кемарющим за рулём водилой:

— Прикажите шофёру ехать прямо и быстро.

Когда постоянно озираясь отъехали подальше, я:

— Ничего не заметили?

— Нет.

— И я — нет. Значит — оторвались. Как Вас, кстати? По имени-отчеству?

— Абрам Осипович.

— Вы — сотрудник "Возрождения"?

— ...Я его владелец , — с нескрываемой надеждой что я от него отстану, — Вам нужны деньги?

Я расхохотался:

— "Деньги"?! Когда по приказу Ленина, мне приходилось финансировать Германскую революцию — я возил в Берлин золото и бриллианты чемоданами! Неужели Вы думаете, что к моим рукам "парочка" из них не "прилипла"? Да, я вашу редакцию — сто раз купить и продать могу!

Отшатнувшись от меня, с ужасом:

— Так, Вы тоже...

— Да! Я агент Коминтерна. Но разочаровавшись в идеях марксизма, осознав что был не прав — раскаялся, перековался, перестроился и стал либералом... И решил не только выйти из этой преступной организации — но и разоблачить её цели и методы их достижения. За это, меня по всей Европе — преследуют агенты Коминтерна!

Тот, немного осмелев:

— От меня что требуется?

Молитвенно сложа на груди руки:

— Абрам Осипович! Добейтесь от властей Франции права политического убежища и полной амнистии для меня. И тогда я открытом судебном процессе разоблачу все их прегрешения в прошлом и преступные замыслы в будущем... Когда всё будет готово — какой-нибудь условленной фразой, дайте знать в выпуске вашей газеты на первой полосе, в среду, по нечётным числам...

— Извините, какой "условленной фразой"?

Изображаю усиленную мозговую деятельность:

— Эээ... Дайте подумать... Эээ... Условленной фразой будет: "Грузите апельсины бочками". Запомнили?

— Да.

Затем, пошарив за пазухой, достаю объёмистый пакет:

— А пока вот, что... Опубликуйте это по главам в своей газете.

— Что это?

— Формально — это рукопись. Но фактически — "бомба"...

— НЕТ!!!

Поймав его за шиворот, чтоб не выпрыгнул:

— Вы меня неправильно поняли, Абрам Осипович. Это — сенсация! "Из царства ночи. Записки агента Коммунистического интернационала".

Когда до него дошло, он успокоился и последующий разговор протекал в довольно позитивном ключе. Наконец, когда я уже стал прощаться, он:

— Как ваше имя? За кого мне перед властями Франции хлопотать?

— Рейх. Яков Самуилович Рейх. Он же — "товарищ Томас или Джеймс".

Водитель остановил автомобиль и, подняв воротник, я вышел из его салона и скрылся в толпе.

* * *

Что за книга, спросите?

Это, так сказать — моя "творческая" переработка одноимённой книги некого Яна Валтина, вышедшая в САСШ весной 1941 года. Весьма мутный тип, должен сказать — по ходу, работающий на несколько разведок сразу и известный под чуть ли не десятком псевдонимов.

"В реале", эта книжонка — якобы представляет собой "исповедь коммуниста", исколесившего весь мир — выполняя "чудовищные задания" Коминтерна. В ней, с самыми ужасающими подробностях описываются преступления — якобы совершённые его агентами-террористами, направленные против мировой демократии. Автор рассказывает, как после почти десятилетней службы на Коминтерн, он — якобы, начал сомневаться в конечных благородных целях этой организации. В конце концов, он — якобы решил окончательно порвать с Москвой и открыть всё демократической общественности западных стран.

Ну, что сказать?

Скажу две вещи: что уже подозрительно — книга вышла очень вовремя, как раз накануне нападения Гитлера на СССР и, "уши" Абвера и лично партайгеноссе Канариса — видны на ней издалека. Американцы, сразу же так её и расценили — арестовав автора как "нежелательного иностранца" и пять лет держали под следствием — как возможного нацистского агента.