| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Я, хотя и изрядно потратился — купил пару сотен комплектов германской военной формы образца семнадцатого года и, довольно-таки изрядное количество оставшегося полотна. На ощупь, оно мягкое и гибкое, имеет слегка шелковистый блеск. Крапивное волокно внутри пустое, поэтому одежда и крапивной ткани работает как своеобразный "термос": летом в ней прохладно, зимой тепло. По словам немцев, крапивные мундиры — прочны и носки, обладают антисептическим и антигрибковым действием, снимают вредную для солдатского организма электростатику.
Думаю, пошить в "Красной игле" "пролетарки" для "футбольных" команд Ваньки да Саньки и затем опробовать, так сказать — в полевых условиях. Ибо, словам прошлого и будущего противника — конечно, доверять можно...
Но забывать их проверять — категорически нельзя!
С сельскохозяйственной точки зрения, у крапивы масса преимуществ по сравнению с хлопком — обязательно требующего тёплого климата, обильного полива и применения пестицидов.
А вот с точки зрения технологии и экономики — не всё так гладко, оказывается...
Стебель крапивы содержит весьма незначительное количество волокон — не более восьми процентов из общей массы. Поэтому, производство крапивной пряжи — процесс весьма и весьма затратный: сырьё приходится собирать с большой площади, перевозить на большие расстояния и затрачивать огромные усилия на его переработку в волокно для пряжи.
Ну, это как руда с очень низким содержанием металла!
Другой недостаток: избыточное содержание смол в стебле крапивы — не удаляющихся обычной продолжительной мочкой в воде, как у льна или конопли. Чтобы нивелировать эту вредную особенность, башковитые немцы — применяли несколько последовательных операций по обработке волокна перед прядением горячей водой, паром, щёлочью под давлением...
Множество патентов, которые мне пытались впарить!
Но я включил "тупого Ивана" и не клюнул, ибо...
Но обо всём в свою очередь.
Поэтому, как только по окончанию Великой войны для германской промышленности открылись рынки нормального текстильного сырья — тут же все "крапивные" плантации были перепаханы, фабрики закрыты, персонал выброшен на улицу, а оборудование выставлено на продажу в виде железного лома.
Я одно такое предприятие купил по соответствующей цене — практически даром, хотя и, в несколько разукомплектованном виде. Немец-специалист по "крапивной технологии", которого пришлось нанять, заверял, что восстановить — раз плюнуть, только успевай марки отстёгивать.
При участии своего юриста, заключил с ним соответствующий договор на скупку оборудования, его восстановления и отправку в Россию.
"Лох", про меня скажите?
Возможно!
Однако, я руководствовался следующими соображениями.
Во-первых, что касается классических "законов рынка" — многие из них в России категорически не действуют. А другие — действуют, но перевёрнутые с ног на голову — это я ещё в своей первой жизни понял.
А во-вторых...
До сооружения Каракумского канала (да и после этого, сказать честно), российская текстильная промышленность испытывала острую нужду в сырье. Импортный хлопок был ей недоступен из-за монополии внешней торговли и острого дефицита валюты у государства. Среднеазиатский коротковолокнистый — низкокачественен и...
Неимоверно дорог!
Ибо, среднеазиатские небратья в эпоху НЭПа — изо всех сил тянули общесоюзное "одеяло" на себя. Это потом, они стали более покладистыми — когда им Сталин по тюбетейкам дал и, как Джордж Вашингтон негроамериканцев — на хлопковые плантации загнал. Но далеко не все — многие в басмачи подались.
Лён и конопля?
Эти культуры, имеющие экспортный потенциал — государство взяло их "на откуп", зарабатывая на нём твёрдую валюту — в том числе и на Мировую революцию.
Так что на внутреннем российском рынке — крапива имеет все шансы стать вполне рентабельной сельскохозяйственно-технической культурой. Конечно, если подойти к этому делу грамотно и творчески.
Тем более, что я знаю — как исправить первый недостаток.
Да!
Я совершенно согласен с экспертами лёгкой промышленности: для огромного текстильного комбината — весьма накладно организовывать сбор, транспортировку и переработку крапивного сырья...
А если вместо одной большой фабрики в городе — иметь небольшую мини-прядильную фабрику в каждой русской деревеньке в Нечерноземье, где крапива — за каждым огородом, да по оврагам растёт? Где по извечной крестьянской традиции — женщины рожают как перепуганные и, где всегда априори переизбыток рабочих рук?
Тем более, далёкий от химии, тёмный русский мужик и его баба-дура — ещё столетия назад знали, как обойти второй недостаток — повышенное содержание смол в волокне, над устранением которого высокотехнологичные немцы — бились как рыба об лёд с 1876 года, один за другим беря хитромудрые патенты.
На Руси, стебли крапивы собирали весной — когда сама природа своими осенними дождями, зимними морозами и весенними оттепелями, произведёт "химическую" обработку волокна — избавляя его от этой технологически вредной гадости.
Из непряденых волокон крапивы в русских сёлах и деревеньках вили веревки и канаты. Из коротких и грубых волокон, ткали так называемую "ряднину" — грубое полотно, шедшее на мешки, одеяла, подстилки и накидки для скота.
Из получившейся после механической обработки мягкой кудели, крестьянские девки ткали плотные холсты, из которых шили сарафаны, рубахи, полотенца и постельное белье для приданого.
Ещё одно немаловажное соображение...
Хлопок идёт не только на одежду. Ещё, это — ценнейше-важнейшее сырьё для многих видов промышленности. Например, из него делают пироксилиновый порох, фото— и киноплёнки, лаки, краски и эмали для авиации. В Первую мировую войну, около девяносто процентов использованного российской оборонной промышленностью пироксилина — имело заокеанское происхождение, в том числе — как я думаю и из-за нехватки своего хлопка. Ведь, солдата мало вооружить — дав ему винтовку и патроны — его надо одеть-обуть.
Не папуасы же мы какие — в бою голыми яйцами сверкать!
Конечно, в конце 30-х, в СССР научились делать порох из древесной целлюлозы, поэтому в Великую Отечественную — "всего лишь" половину пороха мы получали по Ленд-лизу.
Однако "за державу", всё же обидно: получается без Америки мы и, воевать — не в состоянии.
Вот я и думаю: если, ещё задолго до войны — удастся хотя бы частично заменить хлопок крапивой для текстильной промышленности — возможно, получится перебиться без загребущей "руки помощи" большого заокеанского "брата".
* * *
Ещё вот такие есть соображения.
Кроме элементарной нехватки сырья для производства, русский порох считался "грязным": нестабильным при горении — что приводило к низкой кучности и дающим сильный нагар в стволе оружия — преждевременный износ.
Почему, спросите?
"Ах, эти жоппорукие русские...".
Нет, не так!
Лучшим сырьём для производства порохов являются длинноволокнистые сорта хлопка, причём обязательно ручной сборки. Среднеазиатский коротковолокнистый хлопок, сырьё машинной сборки и древесная целлюлоза — содержат значительное количество примесей, усложняющих предварительную подготовку к пороходеланию и снижающих качество продукции.
Мда... География — это судьба!
Вы подумали то, что и я?
Северный среднеазиатский хлопок — худший в мире, никто не спорит.
Но ведь русский лён, конопля и как мне мнится — крапива, наоборот — самые лучшие!
А ведь, всё это практически одна суть — целлюлоза...
...Порох из крапивы?!
Ну, а почему бы и нет?
В любом случае — попробовать не только можно, но и нужно.
* * *
Наш пароход, арендуемый сперва владельцем американской компании "Монтана" Иохелем Гейдлихом, а затем Председателем "Межрабпома" Вильгельмом Мюнценбергом — есть предприятие частное и, его владелец — никогда не откажется заработать лишнюю копейку. Поэтому я ничуть не удивился неожиданной задержке отплытия судна: словами Вилли, к капитану (он же владелец судна) поступило предложение о "попутном грузе" до Питера.
— Насколько долгой будет задержка?
— Обещают не более трех суток, — отвечает тот.
Бывший при разговоре Иохель Гейдлих, виновато разводит руками:
— В подписанном контракте запрета нет, а срок прибытия в Ленинград указан приблизительно.
— Ты первый раз занимаешься морскими перевозками, Бро, тебе простительно, — понимающе киваю, — меня больше интересует, за чей счёт будет эта незапланированная трёхдневная стоянка в порту?
— За счёт хозяина груза, — успокоил меня Вилл, — фирмы "Zепtга1е Moskau", или "ZMO".
Услышав знакомое слово, я насторожился:
— Ты сказал "Moskau"?
Тот, меня успокоил:
— Германская фирма, зарегистрированная в Москве.
— Ах, вот как... Тогда всё понятно.
Трое суток задержки пошли мне на пользу: прикупил небольшую разорившуюся ювелирную мастерскую — во время Великой войны мелкосерийно изготавливающую военную оптику.
Кто будет на ней работать?
Зэка Модест Модестович Фаворский, известный в вполне определённой среде по прозвищу "Филин", прежде на воле — "фармазон", "маклёр" или "малявщик" (так я и не понял — как на воровском жаргоне правильно называется профессия подделывателя документов), а ныне — писарь в администрации Ульяновского исправительно-трудового лагеря, обладал красивым почерком и умением подделывать документы.
Но не только!
Свою трудовую карьеру он начинал с вполне законной и мало того — весьма уважаемой профессии ювелира. Лишь потом, в связи с некими жизненными обстоятельствами — "кривая" вывела его на сколькую криминальную дорожку. Однако, через полгода у него "звонок" и он уже пару раз он мне жаловался, что в Ульяновске нет ювелирной мастерской, а то бы он у нас остался...
Ну, а что?
Вполне ещё бодро-шебуршной старикан!
А занимаясь любимым делом — ещё как минимум лет десять-пятнадцать протянет, подготовив за это время себе смену из ульяновской молодёжи.
Но всё равно, через вновьобразованную Гамбургскую фирму "Gebraucht", решил подыскать парочку немцев умеющих работать с ювелиркой и оптикой ему в подмогу.
Сперва, нехай тупо шлифуют линзы для очков, а там видно будет.
* * *
Все остававшиеся сомнения рассеялись как утренний туман к полудню, когда увидел на пирсе несколько десятков ящиков с надписью "Mechanische Ersatzteile für Autos" и, его сопровождающих — старательно скрывающих вбитую на уровне инстинкта строевую выправку.
На моих глазах, происходило тайное сотрудничество между немецким Рейхсвером и Красной Армией, так сказать — в режиме "он-лайн".
Ну, что делать?
А что тут сделаешь!
Только и оставалось, как сердито крикнуть "грузчикам", когда ящики с "деталями машин", стали перемещаться в трюм:
— Осторожно майнуйте — зверюшек моих не подавите!
Недоумённо таращаться, не понимая.
— Вилли! Переведи им: за своих нутрий, я им ещё в этом году — Сталинград и Курскую битву устрою!
Однако, тот и сам не понимал, а переводчик куда-то отлучился:
— Ich verstehe nicht was du gesagt hast?
— Тьфы ты, нерусь...
Ищу глазами толмача, но тот вместе с секретарём, уже сам бежит с слегка выкаченными глазищами и что-то на языке Шиллера трёт по ушам Председателю "Межрабпома". Тот, засуетившись, через него же передаёт:
— Извини, Серафим — срочно вызывают к телефону.
— Иди, чего уж там.
Взял своих троих телохранителей и сам полез в трюм, следить за сохранностью своего хабара.
Когда вдоволь перелаявшись с ряженными офицерами Рейхсвера — норовившими втиснуть свои ящики между моими "Мак-Будьдогами", вылез обратно, ещё новость. Уже сам Вильгельм Мюнценберг, после телефонного разговора...
С Советским консульством в Гамбурге!
Просит задержать отправку:
— ...Товарищи просили отсрочки отплытия судна.
— Зачем?
— Хотят с нашим пароходом переправить вещевые посылки от эмигрантов их родственникам в Советский Союз.
Знакомая история!
Такие посылки с вещами (а также денежные переводы в валюте), советскими властями в 20-е годы — не только не запрещались, но и всемерно поощрялись.
В принципе и, я не против — но есть один вопрос:
— Сколь много посылок? Это "корыто", часом не утонет прямо у причальной стенки?
— Говорят, что один стандартный ящик.
— Всего-то? И, стоило такую бучу поднимать?! Ладно, фиг с ним... Надолго?
— Обещают, что не более чем на сутки.
Самый главный вопрос и я даже знаю на него ответ:
— За чей счёт?
Помявшись, тот промямлил:
— Просили, чтоб в знак солидарности...
Усмехаюсь:
— Понятно. Ну, раз надо — так надо!
Саму погрузку деревянного ящика с "вещевыми посылками" от эмигрантов, я проспал — это событие происходило глухой глубокой ночью, аки татьба. Но на следующее утро, когда наше "корыто" под именем какого-то католического святого — разведя пары наконец-то дав прощальный гудок отчалило от причальной стенки, увидев возле леера две коминтерновские морды типично чухонско-прибалтийского вида, позёвывая подумал:
"А мешочек то с гипсом, оказывается — я прихватил вовсе не зря...".
Ну а лишний тазик, думаю — на борту найдётся.
Поискав глазами Фрица, подзываю его, и:
— Надо устроить пару ссор между этими прибалтами и теми вашими ряженными, желательно с мордобитием... Сможешь с камрадами? За дополнительное денежное вознаграждение, разумеется.
У эстонцев и латышей в те времена, были довольно-таки сложные взаимоотношения с "тевтонами" — когда-то бывшими их господами. Совсем недавно, немецкие добровольцы из так называемых "Фрайкоров" — помогли молодым прибалтийским демократиям отстоять не так давно обретённую незалежность от наступающих красных полчищ. Когда же опасность миновала и, с Советской Россией был заключён Тартутский мир, "помощников" самих — мощным пинком вышибли из Прибалтики, разгромив в многодневной ожесточённой битве у городка Вендена.
Кроме этого, власти не так давно созданных прибалтийских государств, совершенно по-большевистски — конфисковали землю некоренных представителей, в большинстве своём тех же немцев — в пользу чистокровных литовцев, эстонцев и латышей, а бывшим владельцам показали на дверь.
Про сталинские депортации народов, всем известно...
А кто слышал про демократические депортации прибалтийских немцев?
Мда... В ЕГЭ, про это не спрашивают.
Тот искоса, изрядно неприязненно смотря на коминтерновцев:
— Мы с парнями сделаем это ради удовольствия. Но нужно много Schnaps.
— Ты знаешь, где взять пойло в открытом море, Фриц?
— На борту есть контрабандная водка, Herr Chef.
Достав портмоне, из него "пресс" и отстёгивая Фрицу бабки на шнапс:
— Без проблем. Только, смотри, чтоб на вас даже не подумали!
— Не в первый раз, Herr Chef! Мы есть... Как это по-русски?
— "Профи"? В смысле — профессионалы?
— О, да! Wir sind Profis!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
