В молодости, когда ещё не был сшит Шут, Гарри слышал историю о пауке Феллоу. Хотя, может, это была байка, или же просто-напросто название было переврано искаженным звуком? Телевизор-то был в гостиной, а Гарри в закрытом чулане. Акустика была так себе.
История о пауке, мать которого сожрала самца сразу после оплодотворения, его поразила. Но история о маленьких паучатах, после рождения сжирающих мать, — поразила тоже.
К тому же, Хагрид допустил ошибку, показав Гарри, а не Шуту, этому тупому скомороху, отношение окружающих к "Мальчику-который-Выжил". Шут бы увидел любовь. Гарри увидел материал для анализа.
"Если этот мир чествует меня, грех этим не воспользоваться. Если этот мир никак не помог мне за прошлые десять лет, то какие у меня к нему могут быть обязательства?"
Сам Гарри считал, что именно с этой мысли, по большому счёту, началась его игра.
В конце первого курса, Гарри покачал на руке ярко-красный кристалл. Всё же, как хорошо, что Шут не помнит, как их общее тело, добыло этот милый камешек.
В конце второго курса, Гарри, глядящий сквозь Шута, как через перископ, на траурное убранство Большого Зала, смотрел на Люциуса Малфоя и прикидывал, вернётся ли старый директор? Конечно, приятно, что Дамблдор после всех этих происшествий, слетел с поста. Но, всё же, интересно, на что надеется Люциус Малфой? Или он откуда-то уже знает, что Ужаса Хогвартса уже нет в замке?
Третий курс был полон разочарования. Проклятая роль, играемая Шутом, заставила выслушать Блека, а не прибить идиота. Гарри, конечно, утешался тем, что хотя бы Снейпа удалось отоварить. Но как, дементоры его побери, Рон умудрился не дать Люпину укусить оглушённого Снейпа?!
"Крёстный идиот, папаша олень. Воистину, ну у меня и семейка" — подумал тогда Гарри.
На четвёртом он впервые подумал, что надо бы рвать когти из этого уродливого магического мирка. Но, рассуждая логически, кто же даст? Остаётся ждать, запоминать, и готовиться.
"Никто не забыт, и ничто не забыто, Рита. И вас ждёт французский поцелуй с дементором. Если, конечно, я не найду вам другого применения"
Пятый... очередной год нестерпимой пытки, когда чувствуешь себя просто марионеткой. Какой горький и кислый торт... хотя вишенка, бесспорно, удалась. Крёстный то ли прозрел, то ли просто не осмелился завещать что либо засадившему его в тюрягу директору, но, как говорится, результат налицо. Даже жаль, что гибель его не была запланирована. Во всяком случае, Гарри ничего такого не планировал. А выиграл от произошедшего именно он. Ай да Сириус, ай да блэков сын!
Шестой... Седьмой... Послевоенный кризис...
Картины прошлого вспышками пролетают перед глазами, напоминая, как он добился всего.
Дамблдор... кто помнит о нём теперь, почти два века спустя? Он — лишь один абзац в энциклопедии. Даже исследования историки пишут по другим магам, по-настоящему великим волшебникам прошлого.
Воландеморт... в той же книги, на четырнадцать знаков больше. Древний террорист и радикальный политический деятель. О нём помнит лишь часть людей, из тех, кто даже знает, откуда пошло слово "ассасин", и кто такой был Старец Горы.
Снейп... о, его нынче даже в энциклопедиях нет. Рядовой учитель и зельевар, кому он интересен теперь, в конце двадцать второго века? Но как бесновалась толпа тогда, увидев, наконец, истинное лицо ублюдка и предателя!
Не то, чтобы Гарри хотел отомстить за тот случай с пророчеством. Это был вопрос принципа. Тем более, все произошло, как с Сириусом, глупец и слабак сделал большую часть работы сам, оставалось только правильно распорядиться плодами...
Пожизненный Премьер-Министр Магии Соединенного Королевства Евразии, Австралии и Америк, умер во сне, в воскресенье. Младшая дочь, пятнадцатилетняя Мирия Поттер, оставила двухсотдвенадцатилетнего отца у камина в восемь вечера. Располневший ещё в начале второго столетия жизни, Гарри Поттер умер, как жил — с пустым стаканом из-под виски на столе и остатками кубинской сигары в пепельнице.
Пост принял его старший сын, передав второму по старшинству брату, свой пост директора Главной Школы Волшебства и Чародейства.
Выглядящий молодо, зеленоглазый брюнет безразлично смотрел на экран. Показывали похороны в прямом эфире.
— Первый курс принёс камень. Второй знания. Третий деньги Блэка. Четвёртый же.... Хотя какая, к Дамблдору, разница? Шут умер, почти на два века пережив всех, кто был повинен в его смерти. А я, наконец, могу сделать то, что давно хотел. Просто жить.
Гарри одёрнул спецовку и нажал на клавиши. Бульдозер двинулся вперёд, сметая дома, расчищая площадку. Расплодившееся сверх всякой меры человечество не могло больше позволить мёртвым занимать хотя бы клочок жизненного пространства.
— Хорошие нынче бульдозеры пошли. Встроенный телик. А лет двести назад, небось, такого не было — не столько для себя, сколько для микрофонов Службы Мониторинга Гражданских Настроений, сказал Гарри.
Бульдозер прошёл дальше, дробя пучками гравитонов бетонные плиты. Осколки древних могильных знаков проплывают под его брюхом — здесь нет железа, способного среагировать на магнитную подушку, его вычистила дисцизисным полем ещё прошлая смена.
На одном из осколков, осталась надпись. Старая, сделанная не менее полутора веков назад, когда здесь ещё было кладбище, а не стройплощадка.
"...нон и Петуния Дур..."
Мажор. Форс-мажор.
Казалось, все закончилось, не успев толком начаться. Кучка — иного слова не подберешь, джедаев, вылезла изо всех щелей и спустилась на арену.
Это было, хатт побери, неожиданно. Нечестно. Провести инфильтрацию на охраняемую территорию, грамотно рассредоточиться... на миг, когда стоящие повсюду джедаи сбросили маскировку и активировали клинки, он даже испугался. Это было так похоже на типичную тактику времён Ревана, рассредоточиться в толпе, создавая точки уязвимости в однородной массе. Чтобы затем резким, неожиданным ударом по всем точкам, обескровить противника. Превосходный маневр, доказывающий, казалось бы, что Орден ещё рано сбросили со счетов. И сейчас, как и десять тысяч лет назад, сотни рыцарей нанесут круговые удары Силой, сметая всех неодарённых, как крошки со стола. Сотни джедайев, идеально сосредоточенных именно для такой, когда каждый уничтожает всё живое в небольшом радиусе вокруг себя, атаки.
Но...
Они ушли. Они слили преимущество, предпочтя пройти вниз, на арену. И даже не увидели, он это ясно видел, полученную ими возможность.
— Олух порой может удивить профи. Но чаще — несмертельно для второго.
Сказал, и только после первых звуков понял, что произнёс это вслух.
— Что-то не так, Фетт?
Наниматель. Ещё одна штафирка. Он ведь тоже не понял. Для него произошедшее — пример ненужного пафоса, демонстрируемого его бывшим Орденом.
— Всё в порядке.
— Хорошо — кивнул наниматель. И, не обращая внимания на заходящего в ложу Мейса Винду, дал отмашку:
— Выпускайте дроидов.
И Мейс улетел на арену, к остальным. Репульсор в нужно месте — это так неприятно.
Джанго активировал джетпак, перелетая на поле боя, где, окружённые дроидеками, джедаи пытались организовать круговую оборону. Не то, чтобы это имело смысл, ведь Фетт всё предусмотрел. Но наниматель почему-то хотел сохранить джедаев, устроив опереточную войну.
Что же, кто деньги платит, тот и ставит задачу. Если заказчику требуется театр вместо эффективной схватки, это его дело. Главное — поднять плату. На Мандалоре все знают о каждом достаточно. И родня поймёт по сумме контракта, что полученная доплата — это компенсация от нанимателя за принуждение к непрофильной работе.
Джанго не любил быть клоуном. Но если за этот цирк на Джеонозисе платят как за командование целым флотом, почему бы и не сыграть?
Дуку был недоволен. Нет, Дуку боялся. Джанго это видел, однако, не позволял себе обозначить презрение к трясущемуся, точно неймодианец перед встречей со злым генеральным, тёмному джедаю. Штатский есть гражданский, пусть и ходит со сварочным аппаратом на поясе.
Сам Фетт не боялся. Во-первых, потому что это было глупо. Как говорится, чему быть, того не миновать, а значит, стоит принять свою участь с честью. Тем более, во-первых, ему ничего не говорили о данном падаване. А во-вторых, каюту на предмет безопасности проверял тоже он. Если Дуку решит напасть здесь... что же, сильный одарённый, уровня члена Совета, наверняка выдержит одновременный подрыв восемнадцати прыгающих мин и последующую активацию репульсора, организующую тяготение в сотню G. Скорее всего, даже сетка лазерных лучей и ядовитый газ будут не слишком эффективны. Но навряд ли Дуку после всего этого успеет предотвратить взрыв корабельного реактора, приуроченный к остановке сердца наёмника.
— Почему? Неужели не было другого выхода? — как-то потерянно спросил Дуку, только что, не заламывая руки.
— Ситуация складывалась таким образом, что этот падаван кинулся на меня с мечом. На тот момент я не мог отстреливаться от него. Рыцарь Кеноби оказался достаточно компетентен, чтобы отвлечь меня.
— И поэтому ты просто взлетел и... ?!
— Так что же он, с голой шашкой, да на минное поле?
А где-то далеко и одновременно бесконечно близко Великая Сила приступила к формированию нового Избранного.
Если бы она могла испытвать эмоции, хоть немного понятные обычным разумным, то это было бы распознанно как нечто вроде усталого смирения.
По какой-то причине избыток силы у Избранных, сопровождался странными когнитивными нарушениями, очевидно, связанными с "парадоксом вседозволенности".
Проще говоря, любой мажор, будь он даже Избранным Великой Силой, в силу природы разумных, поостоянно пробовал мир на прочность, проверяя границы дозволенного, пытаясь найти опору в жизни, рамки разумного.
Увы, в их случаях, не имея стен, в поисках перил они обычно находили только обрыв.
К вящей славе...
Ветер нес в лицо мириады песчинок, стремящихся, пропустив через себя человеческое тело, словно через полную миниатюрных зубов глотку червя, казалось, стесать плоть до костей, больно царапали кожу.
Дейн чуть сосредоточился, перераспределяя внимание на технику укрепления кожи. Конечно, это приводило к падению эффективности других операций, выполнение которых регулировал основной процессор.
Не сбиваясь с мерного, размеренного шага, Дейн перераспределил ресурсы организма. В сложившихся условиях, ему не было нужды так сильно заботиться о чутье — в клубке потоков песка и ветра, он бы все равно почуял угрозу раньше, чем его смогла бы заметить какая-либо техника.
"Проблему белого шума так и не удалось полностью решить ни чиссам, ни Республике, ни неймодианцам" — подумалось Дейну, когда он уменьшил радиус чувствительности на четверть, чтобы освободившиеся ресурсы мозга использовать на обеспечение укрепления кожи. Чувство направления, как и технику, позволяющую легко, не буксуя и оскальзываясь, идти по текущему под ногами песку, ослаблять не стоило.
Дейн в очередной раз позволил себе пожалеть, что не взял скаф. Будь на нем верный "кадавр", проблем эта буря бы не доставляла совершенно. Пассивный плазменный щит отразил бы потоки песка лишь внешним, силовым слоем. Но, увы. Миссия не позволяла использование чего-то столь заметного и компрометирующего, способного показать наличие у Дейна профессионального вооружения, не слишком-то распространенного в этих мирах.
Как бы там ни было, миссия была выполнена, диск с данными перекочевал в нужные руки. Теперь следовало дойти с городка с непроизносимым названием и убраться отсюда.
Планета Дейну не нравилось. Впрочем, судя по погоде, это было взаимно.
Уроженец Барраяра, он привык к хвойным лесам Дендарийских гор и тераформированной Комары. В принципе, даже ядовитые джунгли, вроде тех, что были на периферии Южного континента и полигонах Зергияра, не вызывали отторжения. Даже не служа в армии, Дейн в свое время прошел обязательную тренировку по боевым действиям в подобной местности.
"Ненавижу песок" — равнодушно подумал он, когда очередной кристалл кремния срикошетил от укрепленной до состояния бронестекла, роговицы.
Впереди чувствовалась жизнь. Довольно большая жизнь, вылезающая на поверхность чуть левее его курса. Дейн помнил об этом существе, точнее, о гигантской пасти, направленной вертикально вверх и сфотографированной им во время традиционной орбитальной разведки.
"Стоит сделать крюк" — решил он, сворачивая вправо на пятнадцать градусов. Дейн считал получающийся запас достаточным, чтобы пройти в двадцати километрах к югу от этой пасти. С учетом маскировки, особенно той его части, что обеспечивалась бурей, навряд ли неведомый хищник озаботиться его, Дейна, существованием. Для такой туши, выгода от попадания не самого крупного человека в желудок, не перевешивает расходы энергии на движение.
Так что Дейн шел, привычно отсчитывая свой курс и пройденное расстояние. Оставалось идти еще примерно восемнадцать часов, после чего можно будет завалиться на родной корабль, стоящий в местном городе с бредовым названием.
"Мос Айсли — вспомнилось Дейну — так он, кажется, называется. Или Эспа? Мос Эспа. Хотя это не имеет значения"
Чутье подсказало ему, что справа, наперерез его курсу, идут живые. Условно разумные, размером примерно с человека. К сожалению Дейна, большего сказать было нельзя. А ведь в Галактике так много существ, подходящих под такие критерии.
"Вуки... нет, они живут на другой планете. Трандошане, ботаны, люди в броне из ню-кевлара или кортозиса... местные существа. Как их там? Тускены, песчаные рейдеры"
Дейн не любил убивать. Вернее, он не любил делать это без веской причины. Сейчас таковой, способной оправдать потери времени и сил на сражение с неизвестными существами, пока так и не напавшими на него, не было. Поэтому Дейн решил ускориться, пробежав перед идущей перпендикулярно его курсу, группой существ.
"Если у них нет сильных сканеров, а слух и зрение соответствуют по свойствам стандартным человеческим, это не проблема" — подумал он.
Они действительно ничего не заметили, когда человек, окутанный техникой укрепления кожи, пробежал в десяти метрах перед авангардом группы. Десять метров в песчаной буре — это порой больше, чем световая минута в космосе. Особенно, если нет аппаратуры, способной в вое ветра и шорохе песка определить чей то размеренный и тихий бег.
"Минус пять минут на дорогу — подсчитал Дейн, переходя на привычный режим бега — если бы не повышенный расход еды и питья, следовало бы бежать так все время"
Крылья рассекали воздух со звуковым шумом громкостью в две десятых децибела. Это было странно — кожистые крылья по форме и характеры движений напоминали о насекомых, хотя их покрытый синеватой кожей обладатель никак не тянул на инсектоида. Оставалось загадкой, как этот гуманоид парит в воздухе, учитывая, что, как подсчитал в уме Дейн, для поднятия даже сорокакилограммового тела, крылья торговца должны были биться с такой скоростью, что создаваемый ими шум должен был бы обладать частотой ультразвука.
