Инклюз

Подслушанное было непонятным, странным, а еще почему-то девочке от услышанного разговора было больно. Множество вопросов крутилось рядом, а маленькая сидела на ступеньке и тихо плакала.

Оказавшийся рядом отец, уже не казался такой неожиданностью, девочка лишь сжалась, ожидая наказания за подслушивание, да и за то, что в такую пору не в постели. Но ничего не происходило. Набравшись смелости, Опал подняла взгляд, готовясь в каждый миг опустить его обратно. Но мужчина лишь смотрел на нее с каким-то пренебрежением, едва ли не сквозь.

— Ты уезжаешь. Можешь уже сейчас собирать вещи, — и молча пошел наверх, в свою комнату...

Едва ли не задыхаясь, Опал села на постели. Казалось, что она давитсь тягучим воздухом, глотая его большими кусками, лишь бы отдышаться, избавиться от липкого ощущения такого реального кошмара. Пряди волос прилипали к вспотевшей коже, запекшимся губам. А невероятное напряжение никак не отпускало, как бы девушка не уговаривала себя успокоиться.

Где-то там далеко в землю била молния, но до города доходила лишь блеклая зарница, по улочкам города расползалась предательская духота...

— Все хорошо, — срывающимся шепотом заверяла себя Опал, проверяя на месте ли перстень с агатом. — Это всего лишь сон...

Но уже пожалела о своих словах. Всего лишь... А ведь это было. Пусть давно, но все это правда, до самой незначительной мелочи, как кукла. И меньше всего она хотела, когда либо, заново окунуться во все это, одного раза ей когда-то вполне хватило.

Пытаясь хоть как-то успокоить свое бешено бьющееся сердце и судорожно мотающиеся мысли, девушка потянулась к подвеске. Но пальцы, вместо того, чтобы ощутить мягкое тепло янтаря, лишь прикоснулись к коже, вызвав толпу мурашек. Не обратив на это внимание, Опал зашарила руками по постели, в поисках украшения.

Несколько движений — и янтарь крепко зажат в руках. Прежде чем одеть, девушка взглянула на подвеску, а горькая улыбка сама собой расползлась на личике временной хозяйки в лавке камней.

— Знаешь, — сбивчиво зашептала она, — а я ведь такая же не настоящая, как и ты. Что во мне своего? Совсем не детская обида на отца и страх перед ним же? Или чувство вины из-за смерти матери? Ведь она тот единственный человек, который мог бы мне дать хоть частичку теплоты, нежности, такой нужной в том детстве ласки... Но она мертва, и... — На миг Опал замолчала, пытаясь справиться со слезами, которые уже текли по щекам. — А еще бы она ничего от меня ожидала, просто любила бы. Не заставляла бы, как бабушка, маяться глупостями. Наверное, я на всю жизнь запомнила, как она требует, давит, кричит, хочет, чтобы я мысленно передвигала вещи, а потом она успокаивается, совсем ласково просит, все о том же... А в глазах столько надежды, и опять мне плохо, опять слезы, опять судорожно прижимаю к себе куклу, — пальцы сжались на кулоне, словно ища поддержки в камня, как когда-то в игрушки. — А еще не было тех долгих вечеров, с рассказами о камнях, когда дедушка так рад, что я способна в его ремесле, совсем не замечая, что я даже за порог магазина выходить не хочу... — Девушка утомленно уткнулась лбом в колени, все же не разжимая ладони, светлые волосы мягко сползли ниже, закрывая собой заплаканное лицо. — Но все же, — прозвучал едва слышимый шепот в тишине комнаты, после недолгого молчания, — она мертва. А я боюсь смотреть кому-то в глаза, чтобы не увидеть там неоправданные чужие надежды, ненависть, жалость, а еще... Себя! Маленькую, жалкую и отталкивающую. Такую, какая я есть на самом деле... Чудная правда моей жизни. А ведь мне даже имя дали как насмешку: опал сам по себе чарующий, иногда даже бросающий радужные блики... а может, не зря его иногда называют камнем обманчивых надежд?..

Обхватив голову руками, девушка корчилась на кровати, давясь солеными слезами, будто переживая ту бурю, которая своеволила где-то далеко, в своей не такой уж и большой душе.

— Нет! — едва не взвыла Опал, когда вдалеке опять вспыхнула молния. — Нет, и еще раз нет!.. — Гордо вскинув голову, она ошеломлённо замерла — все предметы в комнате зависли в комнате. Тихо всхлипнула, девушка опять залилась слезами под шум падающих вещей.

Вытерев ладонью лицо, девушка устало подошла к окну.

На востоке небо уже взялось нежной дымкой, которая смешивала в себе теплые рассветные краски. Ленивые облака еще не ставшие привычно белыми, сонно красовались глубокими раскрасками, совсем не подгоняемые ветром. Мягко стелился туман, добавляя чудесному утру такой недостаток как сырость. А еще прохладу, но Опал, вместо того, чтобы поёжится от холода, лишь светло улыбнулась. Оценивающее взвесив подвеску, девушка через миг выбросила поддельный инклюз в окно.