Инклюз

Тоненький голосок колокольчика нарушил тишину, с которой безуспешно боролась шумная улица, извещая о новом посетителе маленькой лавочки.

Вошедший мужчина заинтересовано огляделся, не обратив никакого внимания на тихий скрип-приветствие половицы под его ногами. Казалось, что просто открыв дверь, попадаешь в совсем другой, невероятный мир. Он манит таинственным блеском камней, которые, словно везде в небольшой лавочке; будоражит воображение, когда пытаешься хотя бы представить, что за сокровища прячутся в шкатулках, заботливо расставленных на полках. Даже девушка за прилавком, кажется самым обыкновенным горным духом, ведь они лучше всех бы прижились в этой довольно странной реальности. И язык уже просто не поворачивается назвать подземные богатства, которыми был довольно известен в узких кругах этот магазинчик, полудрагоценными камнями.

Но все же блондинка, которая здесь за хозяйку, отнюдь не дух, ведь всем известно, что у них не бывает таких темно-синих глаз, да и книг они тоже не читают. Обласканный временем фолиант с любовно заложенным перышком, пестрый кончик которого игриво выглядывал из-под пожелтевших страниц, так и искушал придвинуть его к себе, открыть на месте закладки и... Опал приходилось прикладывать все усилия, чтобы не вернутся к чтению легенды. А видение тягучих капель крови темно-пурпурного дракона, которые со временем превратились в аметисты, если верить описанной истории, никак не выходило из головы.

Но стоило девушке поднять глаза на посетителя, как уже начали искаться ответы на совершенно другие вопросы. К ним приходили за помощью, но что могло понадобиться этому гостю лавочки камней? Такие сильные как он, сами решают свои проблемы, иногда просто идя к своей цели не замечая преград. А то, что Опал не обманулась, доверившись своим ощущениям, подтверждает камушек александрита, который поблескивает в золотой оправе кольца на пальце незнакомца. Ведь он не потерпел бы слабохарактерного владельца, подавив неудачливого хозяина.

Но все же, этот странный мужчина стоит перед ней, позволяя рассмотреть даже самые малейшие детали его облика. Из-за заостренных черт лица, почему-то так и хотелось сравнить незнакомца со змеей. Или это из-за необычно серых глаз, которые почему-то казались невидящими? А окинув взглядом широкоплечую фигуру еще больше убеждаешься, что лучше держатся от этого мужчины на расстоянии, даже не смотря на всю его какую-то хищную и притягательную внешность, которую сглаживали довольно длинные темные волосы.

Сам же гость разглядывал хозяйку лавочки как до того невиданную диковинку, при этом какая-то насмешка скользила в его взгляде, словно мысли, какие метаются в голове у девушки, не только ему известны, но еще и забавляют.

Быстро опомнившись, Опал отвела взгляд. Мнение, что лучше бы вообще не попадаться на глаза таким личности, только крепло. Но раз уж не повезло...

— Чем могу помочь? — Спросила девушка, немного нервно прокручивая на пальце кольцо с агатом — просто не решалась еще раз взглянуть на гостя.

— Мне вас посоветовали... И, по правде говоря, я ожидал увидеть здесь довольно пожилого мужчину... — Голос у незнакомца оказался под стать уже создавшемуся образу — властный и немного резкий, со звучавшим, но все же скрытым недовольством. Или это только кажется? Или просто не любит разочаровываться в ожиданиях?

Попытавшись отстраниться от своих ощущений, Опал задумалась над ответом. Ведь ничего просто так не говориться...

— Это вас сильно огорчает?.. — Тихо спросила девушка, и лишь потом укорила себя за несдержанность, а еще привычку иногда говорить некоторые мысли вслух. Приложив на мгновение пальцы к губам, блондинка неловко и извиняющееся улыбнулась. — Или все же, чем могу вам помочь? — С некоторым нажимом спросила она, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не перед собой.

— А что же именно вы можете предложить? — Слова, сказанные мягче, чем предыдущие, почему-то заставляли еще больше выпрямить спину и тешить себя мыслю, что чем быстрее она "поможет" этому мужчине, тем быстрее отделается от его внимания. А еще, где-то там, жалеть, что дедушка настолько не вовремя уехал...

Почему-то привычная, давно заученная речь для случайно заглянувших сюда посетителей стала комом в горле. Ведь не рассказывать же, что артефакторы частые гости здесь, ведь даже для создания амулета нужно не только магическая сила его творца. Да и целители вместе с алхимиками не гнушались заглянуть, зная, что здесь всегда найдется что-то нужное для их работы.

Но зачем все это мужчине? Ведь он точно не с магической братии, а простые люди приходили с разными целями.

— Камни могут помочь во многом, — довольно тихо начала свой рассказ девушка, тщательно подбирая слова. — Кто-то ищет свой камень. Ведь при правильном выборе что-то может наладиться. Впрочем, чаще приходят люди, которые пытаются лечиться с помощью камней. Кто-то чувствует себя увереннее, веря, что тот же кусочек кварца сможет обезопасить от нежити или сглаза, расшалившегося духа прабабушки. Аквамарин поможет в морском путешествии. — И чем больше Опал говорила, тем увереннее она чувствовала себя в обществе незнакомца. — Рубин прибавит удачи в бою. Агат часто покупают те, кто боится грозы...

— Как вы? — Перебил мужчина и взглядом указал на продолговатое кольцо на пальце девушки.

— Как я, — покладисто согласилась блондинка, еще больше опустив глаза, но свой рассказ все же не оставила незаконченным: — Кто-то боится яда в своей пище, или встречи со змеями, а кому-то нужно просто помощь в таких тонких материях, как любовь.

— Любовь, — с какой-то самоиронией протянул гость, а Опал уже корила себя в недалекости. Ведь это одна из тех нескольких проблем, с которыми могут прийти такие люди. — Хотя, думаю, в моем случае змеи тоже приходят на ум...

— Не понимаю до конца, — призналась хозяйка лавочки, пытаясь разобраться в своих догадках, к чему же именно ведет мужчина.

— Что посоветуете, когда некоторые змеи готовы пойти на все, даже приворожить, лишь бы быть рядом? — Сказано это было довольно шутливо, но серьезным тоном, даже без намека на улыбку. Такая проблема как-то не вязалось с этим уверенным мужчиной, который переступил порог магазинчика. Хотя, кто спокойно признается, что бегает от поклонницы? Но тут же Опал пришлось себя поправить, что не бегает, а всего лишь избегает.

— Найти в этом нечто положительное, — позволила себе небольшую дерзость девушка, теребя кончик косы. — Или оникс, — добавила она, не дожидаясь негодования собеседника. — Хотя, вместе они дадут намного лучший результат.

— Главное, чтобы надежный, — и сказано это было так... Опал все же посоветовала себе не забывать, рядом с кем она находиться, проходя возле полок и присматриваясь к тому, что на них стояло.

— Оникс... Здесь у нас бирюза... — Тихо прошептала она, заглянув в мешочек из плотной ткани. — Да, она. Оникс бы не понадобилось так прятать от света, он от него не теряет цвет. О, знаю!

На прилавок стала целая пирамидка из шкатулок. Заглянув внутрь верхней, девушка отставила ее в сторону, даже не позаботившись о том, чтобы плотно ее закрыть. Гость мельком взглянул на камни, которые лежали внутри, но отводить не спешил.

— Черный агат, не тот камень, который может помочь в вашей ситуации, — будто невзначай сказала блондинка. — Он хорошо защищает от нечисти, но с этим и столько не очень приятных мыслей притягивает...

— Оникс, — довольно спокойно напомнил мужчина, обрывая поток слов. А ведь девушка могла рассказать много чего интересного об этом камне, цвет которого получали искусственно.

— Выбирайте, — немного резко ответила Опал и повернула к нему открытую шкатулку. Ониксы с желто-коричневыми боками заметно контрастировали с красными, белыми и даже одним черным, но именно на него и пал выбор незнакомца. Пока он рассматривал свое приобретение, девушка, подавив какое-то нежелание, начала говорить будничные вещи: — Носите с собой, или сделайте украшение. Даже разобравшись с вашей, — с языка так и хотело слететь "пассией", из-за чего получилась заминка, — проблемой, не спешите избавиться от камня. Все же он может еще помочь...

Опал с равнодушием подумала, что мужчине больше бы подошел нефрит, ведь именно этот камень может изменять людей, пусть и мало кто осмеливается его с таким расчетом использовать. Только насмелится она сказать мужчине об этом? Продать ему такой камень?

На мгновение блондинке опять показалось, что незнакомец видит ее насквозь, особенно эти мысли.

Громко, словно с вызовом, отозвался колокольчик, разрушая минутное наваждение. Девушка невольно улыбнулась, когда узнала нового посетителя, и с облегчением выдохнула. Еще в детстве Керабер, старый друг ее семьи, очаровал Опал, которая с нетерпением ожидала очередного визита уже тогда седого старика. Да и как было не поддаться тому очарованию — неотъемлемой части этого невероятного мужчины, как и та лукавинка в глазах пронзительно голубого цвета, которая появлялась, когда артефактор мягко улыбался и задумчиво проводил ладонью по небольшой бородке.

Окинув взглядом лавочку, старик пристально посмотрел на девушку, словно совсем не заметив позднего посетителя.

— И почему ты еще не закрылась? — Удивился Керабер. — Ты же обещала мне, дедушке, что!..

— Я сейчас расплачусь, и она исправит свою оплошность, — привлек к себе внимание незнакомец, не удосужившись дослушать монолог возмущенного артефактора.

Опал с удивлением смотрела на незнакомого ей Керабера, который словно стал выше и с этой высоты оценивающе смотрел на мужчину. Наверное, так не смотрели даже на нее, когда она в шесть лет случайно перевернула вазочку варенья на артефакт, который старик принес, чтобы продемонстрировать свою новую работу. Но ее покупатель, приняв вызов, почти полностью повернулся к старику, на которого смотрел с некоторой надменностью.

— Тогда, попрошу вас расплачиваться быстрее, — с некоторым нажимом попросил артефактор. — Все же лавка практически закрыта.

— Обязательно учту ваше мнение, — натянуто улыбнулся мужчина, опять поворачиваясь к Опал. — И еще. Я хочу купить черные агаты. — Но как только девушка открыла рот, как ее опередили: — И меня не очень волнует сума, в которую мне это обойдется. Я заплачу.

Опустив взгляд, блондинка начала осторожно перекладывать агаты со шкатулки в мешочек из плотной ткани, подобный тому, в котором ранее скрылся оникс. А в голове настойчиво крутилась мысль, что ей еще рано оставаться здесь за хозяйку, уж очень разные люди сюда заглядывают. Присутствие Керабера, который подошел ближе к прилавку, успокаивало, не давало чем-то внутри встревоженно, пусть и без ясной причины, носиться по кругу.

— Спасибо за покупку, — едва не пролепетала девушка, все же улыбаясь, когда покупатель, щедро расплатившись, направился к выходу.

Повернув голову, незнакомец, широко улыбнувшись, ответил:

— Вам спасибо. И до новой встречи.

И звякнул, словно тявкнул, колокольчик.

Последние слова и звон стояли в ушах Опал, повторяясь эхом, путаясь, затираясь. Встряхнув головой, девушка с облегчением подумала, что новая встреча будет, когда дедушка уже вернется. И это несказанно радовало.

Артефактор задумчиво смотрел на двери.

— Вы раньше встречались? — Осторожно спросила блондинка, но старик не спешил с ответом, задумчиво поглаживая бороду. Лишь после того, как Опал уже более уверенно еще раз задала вопрос, Керабер более осмысленно посмотрел на нее.

— Ты что-то говорила? — Переспросил мужчина, всем видом показывая свою готовность слушать.

— Чай будете? — "Повторила" свой вопрос девушка.

— Еще немножко, и можно будет снимать, — подытожила Опал, пристально глядя на чайник, в котором уже тихо шумела вода.

— Наблюдать, как ты готовишь чай, одно удовольствие, — добродушно заметил Керабер, заходя в кухню. — Словно, целый ритуал.

— Все может быть, — беззаботно улыбнулась девушка, повернувшись к мужчине. — Только, наверное, точнее будет сказать традиция, — но вдруг блондинка тревожно вскрикнула и, схватив полотенце, осторожно поставила на стол сначала заварник, который прогревался на чайнике, а потом и само вместилище кипятка. — По ложке заварки на чашку и еще одну сверху, — тихо прошептала Опал, напоминая себе знакомую с детства истину.

Жестяная коробочка нашлась тут же, как и чайная ложечка. Крышка поддалась легко, и вот уже четко отмеренное количество ароматной смеси спряталось в недрах заварника. А теперь залить кипятком. И все быстро-быстро, чтобы ничего лишнего не добавилось к невероятному аромату чая. Осталось только накрыть фарфоровый чайничек крышкой и поставить на поднос, на котором совсем скоро соберется все семейство сервиза. Дальше властна лишь магия заваривания чая, к огромному сожалению скрытая от посторонних глаз.

Зато можно немного успокоиться — все прошло просто идеально, почти как у бабушки. Подняв взгляд, она заметила Керабера, который сидел за столом и с каким-то едва не детским восторгом смотрел на девушку.

— Ритуал, который я, наверное, никогда не пойму до конца, — с горьким вздохом признался старик. — Я лавку закрыл, можешь не беспокоиться.

— Огромное спасибо, — искренне поблагодарила Опал, припоминая, что где-то было печенье, которое так любит артефактор. — Я даже не представляю, как бы справилась в одиночку.

— Справилась бы, — отмахнулся мужчина, переводя взгляд с девичей фигурки, которая заглядывала в разные укромные уголки, на вазу с цветами — настоящее украшение залитой закатным солнцем опрятной кухоньки. — Только, не поступил ли твой дед опрометчиво, оставив тебя одну в городе, да еще и с заботами о лавке?

— Когда-то это все же должно было случиться, — довольно философски заметила блондинка, выкладывая на тарелку все же найденное песочное печенье. — Так почему бы и не сейчас? Хотя, я теперь понимаю, что может он и поторопился, — грустно заметила она, стряхивая с рук налипшие крошки.

— Поторопился, — перекривил старик. — Торопился он! Словно без него там обойтись не могут. Сколько лет, а все не меняется, не смотря ни на что.

— Конечно, — рассеяно кивнула девушка, осторожно переставляя на поднос всегда готовый к внезапному чаепитию сервиз. Не удержавшись, она нежно провела пальцем по одной из чашек, знакомых с самого детства. Когда-то она могла рассматривать ее часами, пусть такое странное развлечение и вызывало недовольство бабушки. Но зато сейчас любой из штрихов на фарфоре, которые переплетались в затейливую вязь, казался чем-то таким родным и близким.

— Ты меня вообще слушаешь? — Возмутился старик, привлекая внимание Опал.

— Конечно, — серьезно ответила девушка. — У каждого есть что-то, ради чего он понесется на другой конец света. Для дедушки это камни. Так зачем удивляться тому, что услышав об этих невероятных аммонитах, он загорелся желанием хотя бы в руках подержать это диковинку?

— А еще перекинуться несколькими словами, — добавил в тон старик, хитро подмигивая, на что блондинка лишь улыбнулась.

Почему-то Керабер для себя решил, что в ее семье из поколения в поколение передается тайное знание, которое сводиться к умению разговаривать с камнями. Артефактор, пытаясь подтвердить свою догадку, частенько задавал провокационные вопросы, искал скрытый смысл в безобидных словах, одним словом — пытался "вывести этих плутов на чистую воду". Впрочем, Опал относилась к этому как к некоторому чудачеству старика.

— Пожалуй, и я бы не удержалась, поехала с дедушкой, если бы не лавка, — словно ничего и не было сказано, продолжала блондинка. — Все же только открытое месторождение незнакомого камня это же целое скопище тайн, которые всего лишь предстоит разгадать. А еще говорят, аммониты радужные. Даже опалы с ними в этом не могут сравниться, не смотря на то, какая искусная не была бы огранка.

— Ты бы себя видела, — вдруг сказал артефактор. — Глаза горят, а руки едва не трясутся от желания подержать в руках эту интересность. Однако кровь никуда не денешь.

— Возможно, — немного грустно улыбнулась девушка, взглянув на Керабера. — Хотя мне иногда кажется, что это совсем не мое, не то, чему я смогу посвятить свою жизнь. Бывает, даже хочется об этом сказать дедушке, но... Тем более, я ничего не знаю настолько хорошо как камни, которые рядом с самого детства.

— Что за мысли? Откуда они у тебя? Это же надо придумать подобное!!! — Громко удивился мужчина, поднимаясь из-за стола. Меряя широкими шагами кухоньку, он иногда останавливался возле блондинки, чтобы разразиться новой порцией негодования. — Да любой, кто видел тебя за работой, скажет, что это твое призвание. Ведь ты не просто различаешь камни, ты их слышишь. Да мало кто может с тобой сравниться в этом деле уже сейчас. Правда, до деда тебе еще расти, и расти, но это уже дело опыта. И вообще, не пытайся обманывать старика. Ничего она не знает, не умеет, — перекривил ее Керабер. — А ты не думала, что ноги моей здесь бы не было, если бы не твой просто великолепный чай? — При этом мужчина так грозно взглянул на девушку, что та мимо своей воли улыбнулась.

— Я это знаю, — тихо согласилась Опал, взмахнув ресницами, что прибавило ей какой-то беззащитности. Артефактор на миг замер, а потом махнул рукой, в один миг успокоившись и забыв о причине своего возмущения. — А еще я знаю, что вы к нам приходите, чтобы выпить этот самый чай в нашем саду, в котором время словно бежит иначе, — с открытой улыбкой добавила блондинка, подходя ближе к столу, чтобы взять довольно тяжелый поднос.

— Давай помогу, — опередил ее мужчина.

— Хотите быть ближе к чаю и сладостям? — Притворно удивилась девушка.

— Все-то она знает, — наигранно возмутился Керабер. — А ты знаешь фразу, что только любовь может остановить время? — И, не дожидаясь утвердительного кивка, продолжил: — Они просто забывают добавить, что это любовь к чаю!

— Конечно, — едва сдерживая смех, согласилась Опал, открывая двери в сад и пропуская мужчину вперед.

— Не ее, — тихо фыркнул артефактор, осторожно неся свою ношу. — Видит меня, старого, насквозь, и вообще... Так ведь точно, какой-то камушек нашептал!

— Из-за такой мелочи обращаться к ним? Или я вас не знаю? — В тон удивилась девушка, замерев возле порога, чтобы только обвести взглядом сад, который каждый раз казался каким-то неуловимо другим.

Заходящее за кромку горизонта солнце вместо того чтобы привычно слепить, добавляло всему, до чего могли дотянуться ласковые лучики, красный оттенок. Казалось, что облака совсем замерли в своей захватывающей и мягкой красоте, как и листья деревьев, которых ветер не решался наполнить тихим шелестом. И во всей этой вязкой тишине осторожно крался, низко пригибаясь к густой траве, вечер со своей невесомой сизой шалью. Со старой яблони, которая величественно раскинула свои ветви посредине небольшой лужайки, слетела испуганная Керабером маленькая птичка и скрылась в саду, который уже почти укутала своей заботой вечерняя прохлада. От всей этой почти привычной красоты сердце девушки наполняла какая-то легкость, которая давала обманчивые крылья...

Все еще счастливо улыбаясь, Опал тряхнула головой, с жалостью пытаясь вернуться на землю, и пошла по узкой тропинке, которая незаметным ужиком вилась в траве. Ее хвостик заканчивался под самой яблоней возле небольшого столика, который казались словно нарисованным. Только почему-то в эту картинку нагло влез Керабер, раскинувшись на стуле рядом. Впрочем, от такого пейзажа в свою комнату девушка совершенно не отказалась бы.

— Я тут сгораю от нетерпения, боюсь сделать лишнее движение, чтобы не нарушить магию чаепития, а она совсем не торопиться! — Возмутился старик, когда Опал подошла ближе. Ответив на эту тираду мягкой улыбкой, девушка начала с изяществом, которое притягивало к себе взгляд, переставлять сервиз с подноса на поверхность когда-то белого столика. Блюдце, по краю которого вился витиеватый узор, недолго скучало в одиночестве, и свое место занимает его вторая половинка — чашка с ручкой, которая всегда казалась блондинке забавной. Рядом ложиться чайная ложка с длинной гладкой ручкой, блондинка не забыла и о сахарнице. И вот, главные герои всего представления — блюдо с печеньем и чайничек. Критично осмотревшись и не заметив каких либо недостатков, Опал начала разливать чай по чашкам.

— В каких только домах я не бывал, но настолько вкусный чай готовить умеют только у вас, — льстил Керабер, поглаживая бороду. — В вашей семье, видимо передается еще и тайна заваривания этого чудного напитка. Как умела его заваривать Тария, Агата и, конечно же, ты, не умел и не умеет никто. Иногда, мне даже кажется, что тебе удалось достичь вершины этого искусства!

Опал, которая уже успела закончить с подготовкой к чаепитию, расслабленно сидела напротив артефактора и задумчиво смотрела в чашку, мягко улыбаясь. Прямо взглянув на старика, она хитро спросила:

— А может это все потому, что я не забываю о вашем любимом печенье?

Керабер совсем не растерялся, а, прищурив глаза, пригрозил пальцем внучке своего друга.

— Это все тебе твои камни нашептывают. Они, чтобы ты не говорила! И вообще, молчи, — опередил он Опал. — Я ведь это знаю, а ты меня будешь лишь выдумками кормить. Лучше уж я печенье возьму.

Девушке нравились такие вечера, когда ладони греет чашка, а плечи — шаль, если чаепитие затягивается надолго. Старый артефактр что-то увлекательно обсуждает с дедушкой, или же попросту спорит. В такие моменты, когда смотришь на остывающую янтарную жидкость, кажется что в ней можно заблудиться, такая она невероятно глубокая. А когда всплываешь из этого чайного омута и видишь таких близких людей, становится невероятно уютно. И, кажется, что иначе просто быть не может, ведь так было, есть и так будет, не смотря ни на что.

— Но все же, — после недолгого молчания продолжил мужчина, — какой бы замечательной ты бы не была, но твоя бабушка в моих глазах лучше. Вот почему я не встретил Тарию раньше твоего отвратительного деда?

— Возможно, потому что должно было случиться так, а не иначе? — Рассеяно спросила Опал, наблюдая, как к ним крадется кот, осторожно перебирая лапками, чтобы кончики травы ни в коем случае не щекотали его животик.

— Это тебя камни научили или ты всего лишь хочешь меня успокоить? — Недоверчиво сказал Керабер, пристально глядя на девушку. — Ведь ты бы могла быть именно моей внучкой.

— И была бы я совсем другая, хотя вы бы меня тогда не допрашивали, умею ли я общаться с камнями, — задумчиво сказала блондинка, наконец, посмотрев на артефактора, когда кот забрался к ней на колени. Заглянув на стол, он зажмурился и, подобрав под себя лапки, скрутился пушистым клубком, тихо мурча. — Еще чаю? — Спросила Опал, даже взялась за ручку чайничка.

— С удовольствием, — согласился Керабер. — Кстати, мне кое-что из камней нужно. Я тебе даже список написал, чтобы ничего не забыть, а то что-то многое из головы просто вылетает. Оставлю где-то на видном месте.

— Я могу и сейчас, — с готовностью заверила девушка, начиная подниматься. Кот, который уже успел пригреться под ласковой рукой хозяйки, недовольно блеснул глазами.

— Сиди, сиди. Нечего даже не стоит утруждать себя сейчас, — заверил Опал старик. — Это не очень срочно, да и сидеть здесь в одиночестве не очень интересно... А помнишь, тут когда-то твои качели были?

— Вы их так раскачивали, что мне казалось, что я смогу достать рукой до листьев яблони... А еще вы всегда с собой приносили груши, — девушка едва не целиком окунулась в свои детские воспоминания, перебирая шерстку кота.

— Ты была такая... Как я мог просто проходить мимо тебя? Тем более что после твоего приезда, не было жалко и целый мешок тех груш отдать, лишь бы ты немного повеселела, заулыбалась, — с какой-то болью в голосе сказал старик.

На миг Опал напряженно замерла, даже перестав гладить своего питомца.

— Я не хочу говорить об этом, — довольно тихо, но настойчиво попросила она, зажав рукой янтарную подвеску, внутри которой нашел свое вечное пристанище какой-то паучок.

— Это Тарии? — Заинтересовался артефактор украшением, словно и не было неловкой темы. — Помню, у нее тоже инклюз был.

— Нет, совсем нет, — поспешила заверить девушка, развязывая узелок шнурка, на котором висела подвеска. — Вот посмотрите сами, — и протянула кусочек янтаря мужчине.

— Да, не ее, — немного разочаровано согласился Керабер, вертя безделушку в руках. — У нее какая-то мушка внутри была. Кстати, сейчас по инклюзам некоторые пытаются изучать подобную живность тех далеких времен, — немного рассеяно сказал старик, пытаясь на просвет рассмотреть замершего в янтаре неудачника.

— К сожалению, в таком деле моя подвеска только навредит, ведь это ненастоящий инклюз, — довольно спокойно заметила девушка, выжидая бурю эмоций старика, которая не опоздала явиться.

— Неужели эти пройдохи научились янтарь подделывать? Куда катиться мир!

— К счастью, до этого еще не дошли, — попыталась успокоить его Опал. — Янтарь, как и паучок, настоящий. Но как инклюз это подделка — аккуратно распиленный камень, со вставленной внутрь подобной живностью. Последнее время такое начало частенько встречаться.

— Вот так умельцы! — Не удержался от справедливого восхищения артефактор. — Просто невероятно. Ведь даже выглядит как настоящий.

— Я почти так же сказала дедушке, — немного грустно сказала блондинка. — А он ответил только, что такой янтарь испортили.

— Не могу не согласиться с каждым из вас, — задумчиво заметил Керабер. — Но зачем подобное в лавке?

— Дедушка принес, громко возмущаясь, чтобы я посмотрела. Все же увидев такую поделку намного легче отличить следующие, — ответила девушка, забирая протянутый кулон. — Хотя мне сразу что-то показалось неправильным, заставило насторожиться. Возможно у паучка не было того страха, рывков, которые возникают под угрозой навсегда влипнуть в смолу?.. Хотя, разве участь быть частью поддельного инклюза чем-то лучше?— Довольно отстраненно заметила Опал, снова одевая украшение.

— Ты меня пугаешь, — очень серьезно сказал артефактом. — А еще, я бы посоветовал тебе выспаться. Наутро все будет казаться не таким обреченным. И я засиделся. А ведь должен был лишь помочь закрыть лавку...

Где-то за окном танцевали свой пугающий танец молнии, яркими росчерками освещая небо, под не менее странную музыку грома. Дождь — единственный зритель, который мог оценить по достоинству невероятное представление — не прекращал аплодировать тяжелыми каплями дождя, лишь на немного стихая, чтобы в следующий миг разразиться еще сильнее.

Отблески этого светодействия бликами освещали детскую, заставляя маленькую девочку еще глубже прятаться в свой кокон из одеяла. Ей почему-то казалось, что в саду ходит настоящий постановщик всего спектакля, готовый каждый миг обличить в подглядывании невольную зрительницу под оглушительный хохот деревьев, которые уже сейчас в предвкушении стучатся ветками в окно.

И, кажется, что от этого ни спрятаться, ни скрыться, и даже не обмануть себя, крепко зажмурившись, закрыв ладошками уши или крепко сжавши в руках тряпичную куклу. И даже своя, такая родная и знакомая комната ни в силах помочь.

Давясь слезами и шепотом убеждая себя, что все будет хорошо, девочка совсем не заметила, как гроза стихла, лишь дождь без особого задора стучится в окно. Осмелев, маленькая осторожно высунула носик из-под одеяла, дрожа как маленький зайчонок. Совсем неожиданная вспышка молнии высветила эфемерные тени, которые выползали из каждого угла, тянули к ребенку свои длинные руки...

С быстро стучащимся сердцем, девочка выбежала из комнаты, в надежде найти хоть кого-то. К лестнице, внизу которой виднеется мягкий свет камина, ведь именно он может спасти если уж не от грозы, то от пугающих теней точно. И уже все естество тянется к теплому, живому огню, а лицо девочки озаряет облегчение. Но вот шаг, еще один, такой неуверенный, ведь внизу слышится ссора. Холодные ступеньки даже не скрипят под едва весомыми шагами. Как бы маленькая не боялась бури, но навлечь гнев отца страшнее.

С лестницы видно только кусочек противоположной от камина стены, на которой свое место нашла голова оленя, с ветвистыми рогами, на столике рядом стоял букет уже поникших цветов, но воображение ребенка живо дорисовало остальную гостиную.

— Я не разрешу тебе так поступить! — От звучавшего в голосе возмущения, тот кажется едва ли не скрипучим.

А девочка уже представила свою бабушку с выбившимися из высокой прически седыми прядями, глаза горят негодованием, а по щекам пошли красные пятна — верный признак, что она злится не на шутку. Сухощавая женщина ходит по гостиной, лишь иногда останавливаясь, чтобы разразиться новой порцией возмущения.

— Ты? Мне? — Мужской голос кажется весьма спокойным, но только девочка как никто другой знает, что отец говорит так, только когда сильно раздражен. Наверное, он обманчиво расслаблено сидит в кресле, насмешливо наблюдая за метаниями своей матери. — Не разрешишь? — От негромкого смеха, почему по спине идут мурашки, а маленькая уже забыла о грозе. — Я совсем не понимаю, на что ты надеешься? На то, что она вернет былую известность нашему роду? Чего молчишь? — Синие глаза просто обжигают ненавистью. — Или в своих надеждах ты зашла еще дальше? — Насмешка сильно бьет по гордости старой женщины, которая лишь бессильно сжимала пальцы. — Ты веришь, что она сможет возвратить былую славу нашему народу? Мы уже сейчас сказка!!! Но ты все не устаешься лелеять свои непомерные амбиции. На что ты надеешься? Она же полукровка. Сама знаешь, насколько мала вероятность того, что она все же унаследует дар. Ну и пусть, но он же раскрывается еще в первые годы после рождения! Да зачем я все это тебе говорю? Ведь сама знаешь не хуже, — голос, который так и лучился непонятной радостью, громко разносился домом. — Конечно, не хочется тебя разочаровывать, но если ты не заметила, то ей уже пять. Пять долгих лет я каждый день вижу ее... и все лишь потому, что я поддаюсь на твои уговоры. Все, мне это надоело! Отказывайся от своих иллюзий — ей все равно не быть одной из нас, она никогда не стать илоркой!

— Но ведь она твой ребенок. Твоя дочь! — Будто из последних сил, едва слышно шептала женщина.

— Она никогда не станет для меня настолько важной, как и ее мать, — уверенно, делая сначала длинные паузы, говорил мужчина, и в конце сорвался на крик: — Все остальное мне неважно!

— Но... — Хотела сказать еще что-то женщина, но ее перебил сын:

— Я не хочу больше ее видеть в своем доме. Хочешь — иди за ней. Меня это не интересует, а на твои уговоры я больше не поддамся!

Подслушанное было непонятным, странным, а еще почему-то девочке от услышанного разговора было больно. Множество вопросов крутилось рядом, а маленькая сидела на ступеньке и тихо плакала.

Оказавшийся рядом отец, уже не казался такой неожиданностью, девочка лишь сжалась, ожидая наказания за подслушивание, да и за то, что в такую пору не в постели. Но ничего не происходило. Набравшись смелости, Опал подняла взгляд, готовясь в каждый миг опустить его обратно. Но мужчина лишь смотрел на нее с каким-то пренебрежением, едва ли не сквозь.

— Ты уезжаешь. Можешь уже сейчас собирать вещи, — и молча пошел наверх, в свою комнату...

Едва ли не задыхаясь, Опал села на постели. Казалось, что она давитсь тягучим воздухом, глотая его большими кусками, лишь бы отдышаться, избавиться от липкого ощущения такого реального кошмара. Пряди волос прилипали к вспотевшей коже, запекшимся губам. А невероятное напряжение никак не отпускало, как бы девушка не уговаривала себя успокоиться.

Где-то там далеко в землю била молния, но до города доходила лишь блеклая зарница, по улочкам города расползалась предательская духота...

— Все хорошо, — срывающимся шепотом заверяла себя Опал, проверяя на месте ли перстень с агатом. — Это всего лишь сон...

Но уже пожалела о своих словах. Всего лишь... А ведь это было. Пусть давно, но все это правда, до самой незначительной мелочи, как кукла. И меньше всего она хотела, когда либо, заново окунуться во все это, одного раза ей когда-то вполне хватило.

Пытаясь хоть как-то успокоить свое бешено бьющееся сердце и судорожно мотающиеся мысли, девушка потянулась к подвеске. Но пальцы, вместо того, чтобы ощутить мягкое тепло янтаря, лишь прикоснулись к коже, вызвав толпу мурашек. Не обратив на это внимание, Опал зашарила руками по постели, в поисках украшения.

Несколько движений — и янтарь крепко зажат в руках. Прежде чем одеть, девушка взглянула на подвеску, а горькая улыбка сама собой расползлась на личике временной хозяйки в лавке камней.

— Знаешь, — сбивчиво зашептала она, — а я ведь такая же не настоящая, как и ты. Что во мне своего? Совсем не детская обида на отца и страх перед ним же? Или чувство вины из-за смерти матери? Ведь она тот единственный человек, который мог бы мне дать хоть частичку теплоты, нежности, такой нужной в том детстве ласки... Но она мертва, и... — На миг Опал замолчала, пытаясь справиться со слезами, которые уже текли по щекам. — А еще бы она ничего от меня ожидала, просто любила бы. Не заставляла бы, как бабушка, маяться глупостями. Наверное, я на всю жизнь запомнила, как она требует, давит, кричит, хочет, чтобы я мысленно передвигала вещи, а потом она успокаивается, совсем ласково просит, все о том же... А в глазах столько надежды, и опять мне плохо, опять слезы, опять судорожно прижимаю к себе куклу, — пальцы сжались на кулоне, словно ища поддержки в камня, как когда-то в игрушки. — А еще не было тех долгих вечеров, с рассказами о камнях, когда дедушка так рад, что я способна в его ремесле, совсем не замечая, что я даже за порог магазина выходить не хочу... — Девушка утомленно уткнулась лбом в колени, все же не разжимая ладони, светлые волосы мягко сползли ниже, закрывая собой заплаканное лицо. — Но все же, — прозвучал едва слышимый шепот в тишине комнаты, после недолгого молчания, — она мертва. А я боюсь смотреть кому-то в глаза, чтобы не увидеть там неоправданные чужие надежды, ненависть, жалость, а еще... Себя! Маленькую, жалкую и отталкивающую. Такую, какая я есть на самом деле... Чудная правда моей жизни. А ведь мне даже имя дали как насмешку: опал сам по себе чарующий, иногда даже бросающий радужные блики... а может, не зря его иногда называют камнем обманчивых надежд?..

Обхватив голову руками, девушка корчилась на кровати, давясь солеными слезами, будто переживая ту бурю, которая своеволила где-то далеко, в своей не такой уж и большой душе.

— Нет! — едва не взвыла Опал, когда вдалеке опять вспыхнула молния. — Нет, и еще раз нет!.. — Гордо вскинув голову, она ошеломлённо замерла — все предметы в комнате зависли в комнате. Тихо всхлипнула, девушка опять залилась слезами под шум падающих вещей.

Вытерев ладонью лицо, девушка устало подошла к окну.

На востоке небо уже взялось нежной дымкой, которая смешивала в себе теплые рассветные краски. Ленивые облака еще не ставшие привычно белыми, сонно красовались глубокими раскрасками, совсем не подгоняемые ветром. Мягко стелился туман, добавляя чудесному утру такой недостаток как сырость. А еще прохладу, но Опал, вместо того, чтобы поёжится от холода, лишь светло улыбнулась. Оценивающее взвесив подвеску, девушка через миг выбросила поддельный инклюз в окно.