Одинокий волшебник

— Ваш наказан за преступную похоть, а другой совершил возмездие. Это разные вещи, Яков Петрович. Впрочем, выбор за вами. Я посчитал необходимым рассказать вам всё и если даете команду, то человек, совершивший возмездие, будет сегодня же передан в Следственный комитет.

Милованов задумался и долго молчал. Потом произнес тихо:

— Ступай, капитан, полицейскому генералу я позвоню.

Морозов возвращался в отдел и прекрасно соображал, что прокурор его правильно понял. Это как раз тот случай, когда все стороны остаются довольными.

Он сразу же прошел к Протасовой.

— Ну... говори же, что ты молчишь? — озабоченно спрашивала она.

— Что говорить, — пожал плечами Морозов, — Самохин старший в камере, взяли обоих?

— Взяли, — начала уже сердиться Протасова, — ты вопрос решил? А то меня и твоего начальника завтра из органов вышибут.

— Всё решил, — спокойно ответил Иван, — Самохина сейчас как раз из органов увольняют, а у меня прокурорское дело забирают. Так что всё тик-так. Что суд решил по младшенькому?

— Арест на два месяца без вопросов. Этот младшенький Самохин даже на судью наехал, заявил, что его папаша и судью посадит, и вообще голову оторвет. Так что срок ему светит по максимуму. Пожизненное не дадут, конечно, но лет двадцать влупят точно. Угрозу судье не забудут. А я ему колер по делу отменный нарисую. У него и так групповое, но и покушение будет общеопасным способом — он же ножом во все стороны размахивал, мог ранить или убить не только тебя. Чего ты так на меня пристально смотришь?

— Форма тебе очень идёт, Нина, но без формы ты лучше смотришься. Переедешь ко мне?

— Я только что из суда вернулась, ты чай будешь?

— Дома попьем, — ответил Иван. — Так как с переездом?

— Переезд — это как два пожара, усмехнулась она. — Ты человек серьезный и шутить такими вещами не станешь. Тогда уж лучше ты ко мне переезжай.

— К тебе?! — откровенно удивился Иван.

— Да, Ванечка, ко мне. Сейчас говорить об этом не станем, а дома вечером разберем все плюсы и минусы. Я думаю, что найдем правильное решение.

— Добро, Нина, тогда я сейчас к Лаптеву.

— Конечно, только подожди секундочку. Как это он решился на задержание Самохина старшего — ведь именно он вызывал омоновцев и отдавал им приказ?

— Ответ простой — за все пять лет совместной службы я ни разу не обманул его. Предлагал, а он отдавал приказы, мы друг друга устраиваем. Если бы полковник Самохин остался на службе, то он всё равно бы сгноил меня, тебя и Лаптева. А так он обезопасил всех, и он это понимал.

— То есть ты, Ваня, сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.

— Мы нужны друг другу, — кивнул головой Иван, — я поднимаю его репутацию и раскрываю дела, он не мешает мне делать это. Ну всё, я побежал...

Протасова осталась одна в кабинете. Она напросилась к нему на пиво и осталась на ночь... теперь он предлагал пожить вместе. Что ж, наверное, это правильно, не замуж же сразу звать. На службе они ладили, а в постели лучшего мужчины у неё не было. Ладно, посмотрим, что быт скажет, решила она.

* * *

У Морозова особо важных и срочных дел уже не было, что не характерно для районного опера, и он помогал следователю в её работе. Естественно, что старшему следователю Протасовой, а не кому-то другому.

Вечером они поехали к нему, но их поджидал сюрприз на лестничной клетке. Соседка Ивана Люба, один раз уже побывавшая у него в постели, отдавать просто так своего любовника никому не хотела. Её всё даже очень устраивало. Пока муж в командировке — нырк к соседу и бегать никуда не надо.

Ещё вчера Люба вычислила парочку из своего окна, входящую в подъезд, но не ожидала, что Иван оставит знакомую на ночь. Повторения она не желала и встречала сегодняшним вечером соседа на лестничной клетке в легком домашнем халатике и ажурных чулочках. Обнажив одну ногу "до невозможности", она с усмешкой произнесла:

— Здравствуй, Ванечка, ты привел на ночь новую шлюшку, а мои ножки тебя уже не устраивают? — она повертела оголенным бедром. — Помнится, они тебе очень нравились и особенно пространство между ними. Но я тебе разрешу после меня переспать и с этой, — она презрительно посмотрела на Протасову.

Соседка прекрасно понимала, что таким образом не добьётся Ивана, но хоть немного нагадит — всё не одной тосковать-горевать, партнёра ожидать. Есть такие особи — ни себе ни людям.

— Ты, Люба, обозналась, это не режиссер, — он указал рукой на Нину, — а моя девушка. И здесь не сцена, твоя панель в другом месте — действуй-любодействуй, пока муж в командировке.

Парочка прошла в квартиру под злобные взгляды соседки. Ещё в коридоре Морозов решил поставить все точки над "i".

— Это...

— Не стоит, Ваня, — сразу же перебила его Нина, — я всё правильно поняла, флаг в руки твоей соседке.

До ужина дело не дошло — они занялись любовью прямо с коридора. А когда добрались до спальни, пришлось возвращаться на кухню и всё-таки приготовить легкий ужин. Покушали, снова любовь, но уже не с кухни, а в спальне и только потом подошли к утреннему разговору на работе.

— Так ты переезжаешь ко мне, Нина?

— Абсолютно все плюсы твоей квартире, Ванечка, но у неё есть один существенный недостаток. Он всего один, но очень существенный — пришли с работы и надо жрать что-то готовить, не говоря о том, из чего готовить. А у моих родителей четырехкомнатная квартира и всегда есть, что поесть.

— Согласен, — ответил Иван, — но в родительской квартире тоже есть один недостаток, и он очень существенный — с коридора не займёшься любовью, в зале на столе тебя не разложишь... — он заметил, как покраснела Нина. — Отдельное жильё не заменят никакие плюсы совместного. Так что выбирай сама, девочка, как скажешь, так и будет.

Только утром она приняла решение по пути на работу.

— Действительно, Иван, отдельно жить лучше, просто можно чаще ходить в гости к родителям — всегда накормят, — улыбнулась она. — Вечером поможешь забрать кое-какие вещи из дома и с родителями тебя заодно познакомлю.

У здания райотдела Морозова поджидали двое накаченных бритоголовых молодых мужчин в костюмах и галстуках. И он сразу обратил внимание, что им не комфортно в этой одежде: они предпочитали спортивную или хотя бы джинсы с рубашкой.

— Морозов? — спросил один из подошедших.

— С кем имею честь? — ответил он.

Но его не поняли.

— Так Морозов или не Морозов?

— Морозов, Морозов, — с усмешкой ответил он.

— Вас желает видеть один очень влиятельный человек, поехали, — безапелляционно предложил один из подошедших.

— Хорошо, я встречусь с вашим влиятельным человеком, если подождете меня здесь около часа. У нас утренний разбор полетов, ничего не поделаешь.

— Какие полеты, у вас же самолетов нет, — ошарашенно спросил один из подошедших.

Морозов развел руками и пошел в отдел. Качки сразу же позвонили шефу:

— Алмаз, мы нашли Мороза, но он сразу же ушёл в полет.

— Какой ещё полет, что за бред ты несешь, Хилый? — возмутился Алмаз, — ты вырубил его что ли?

— Не-е, Алмаз, что ты, ты же запретил его трогать, — залепетал Хилый, — он сам сказал, что у него утренний разбор полетов и ушел, сказал ждать его час целый.

— Придурок, — выругался успокоенный Алмаз, — это он так рапорт назвал, совещание у ментов по утрам. Придурок, — повторил Алмаз, — жди и вези его, ты знаешь куда. Только не рыпайся и не спорь, вежливо вези. Это правильный мент, с таким не в падлу общаться. Всё понял?

— Понял, Алмаз, всё понял, — ответил Хилый.

— И чё? — спросил напарник.

— Через плечо, — усмехнулся Хилый, — Алмаз приказал ждать и везти потом, у ментуры по утрам совещание, так они полеты называют, придурки.

— Точно придурки, — поддакнул Жирный, напарник Хилого, иссушенный молодой мужичонка.

Они огляделись и по-зэковски присели покурить у заборчика. Здоровяк Хилый и худосочный Жирный, они всегда так вместе и ходили, не разлей вода.

Морозов после рапорта зашел к полковнику Лаптеву.

— Юрий Карлович, материалы по прокурорскому сынку я передал в главк и сейчас у меня ничего серьёзного нет в производстве.

— Мелочевку я тебе и не даю никогда, — усмехнулся полковник, — но ты что-то хотел, Ваня, не финти?

— Шестерки алмазовские ко мне с утра подвалили, их шеф хочет встречи.

— И чего он хочет?

— Кто знает, Юрий Карлович, он же шестеркам не скажет, но явно не чайку вместе выпить.

— Конечно, Ваня, без вопросов, держи в курсе.

— Понятно, всё будет по курсу, — ответил Морозов.

Крузак алмазовских шестерок выехал из города и на двадцатом километре свернул с основной трассы. Морозов понял, что его везут в небольшой элитный посёлочек на берегу залива. И, видимо, очень Алмаза приспичило, если он с утра решил делами заняться. Обычно вор спал до обеда и только вечером решал какие-то там вопросы.

Глухие ворота открылись и автомобиль въехал во двор. К Морозову сразу же подошел охранник с металлоискателем.

— Станешь обыскивать — ручонки вырву, — предупредил он и посмотрел в сторону Худого, — позвони Алмазу, скажи, что я недоволен приёмом.

Но ситуацию разрешил сам Алмаз, вышедший на улицу.

— Водка, коньяк, сауна, девочки, — предложил он.

— Можно, — сделал паузу Морозов, — поговорить в теньке.

— Прошу, — Алмаз указал на плетеные кресла на открытой веранде под навесом и махнул руками, словно сбросил с кистей воду — вся охрана ушла. — Мы ранее лично не встречались с вами, Иван Николаевич...

— Давай без прелюдий, Алмаз, говори, — перебил его Морозов.

— Без прелюдий, так без прелюдий. У меня умыкнули, — он показал на телефоне 10 000 000$, — а это в камешках на сумму, — на телефоне высветилась цифра 15 000 000$.

— Ты хочешь, чтобы я это нашел и указал на похитителя. Это возможно, если ты обращаешься ко мне, как частному лицу, а не полицейскому.

— Конечно и только так, — подтвердил Алмаз.

— Я возьму десять процентов от названной тобой суммы. Ты согласен?

— Согласен, если всё будет возвращено не позднее одного месяца.

— Возвращать я ничего не собираюсь, но через три дня, если ты согласишься, я назову тебе место, где находится указанная тобой сумма и кто её умыкнул, как ты выразился. Поэтому спрашиваю ещё раз — ты согласен выплатить мне две с половиной единицы к вечеру третьего дня? Бумажками, камешки меня не интересуют.

— Это реально? — удивился Алмаз.

— Вполне, — кивнул головой Морозов, — и если ты не сдержишь своего слова, то я не обижусь — обижаться будет не на кого.

— Не понял?..

— Всё ты понял, Алмаз.

— Три дня... мы же искали уже и ничего.

— Мне это не интересно.

— Я согласен, Иван Николаевич, конечно, согласен. Но всё равно не верится.

— Сходи в церковь, поставь свечку, а сейчас рассказывай — где, когда, каким способом и все другие подробности.

— Месяц уже прошел, — начал говорить Алмаз, — доллары и камешки хранились в "Промбизнесбанке", в отдельном сейфе в хранилище. Сейф не взломан: открыт ключом, а ключ только у меня, и он всегда был при мне. Вот он, — Алмаз протянул ключ.

— Да-а, не простой ключик и не каждый слесарь его выточит, — высказал свою мысль Морозов. — Экспертизу на пасту для отпечатков делали с ключа?

— Делали — ничего. Но эксперты пояснили, что не этим ключом сейф открыт. Вот тут непонятки возникают — ключ один и слепки с него не делали. А сейф открыт другим ключом.

— Согласен, что другим, — усмехнулся Морозов, — иначе бы братва тебя уже давно закопала. Дальше рассказывай.

— А что дальше? Дальше тоже ничего. Месяц прошел, но доллары и камешки пока нигде не всплыли. Вся братва на ушах — цинканули бы сразу.

— Что на видео?

— На видео, — хмыкнул Алмаз, — тоже ничего. В самом хранилище нет камер, так и должно быть, а вот вход-выход под наблюдением. Никаких посторонних лиц, никто и ничего из хранилища не выносит. Утром открытие кассы — считаются деньги и определенные суммы выдаются кассирам. Но это всё внутри. Деньги могут поступать в хранилище из РКЦ (расчетно-кассовый центр) и туда же сдаваться инкассаторами только через специальный шлюз, он с внешней стороны под видеонаблюдением. В общем, всё глухо, как в танке. Может, по пять капель? — предложил Алмаз.

Морозов посмотрел на законника, с которого напрочь слетела уверенность и вальяжность. Беспокойство и страх владел им. Седой, но ещё крепкий мужчина в наколках выглядел сейчас жалким, но старался держать себя в руках. Обычный вор, ничего эксклюзивного, если не считать того, что старался не беспредельничать. На войне, как говорится, без жертв не обойтись. Так же, как и вору без правонарушений.

— Нет, — ответил Морозов, — ты мне лучше расскажи о личной жизни. Одна девочка у тебя или несколько сразу обслуживают, какую проверку они проходят? Медицинская меня не интересует.

— Всё в этой стране через баб, даже геморрой, — усмехнулся Алмаз и громко хлопнул в ладошки. На веранде появился мужчина. — Это Жиган, мой начальник охраны, — представил его Алмаз, — составь список всех моих девок за...

— За последние два месяца, — подсказал Морозов.

Жиган вернулся через десять минут. Иван просмотрел список.

— Здесь не все девушки, — произнес он.

Алмаз посмотрел на Жигана, но тот ответил, что все.

— Тогда я умываю руки, — Морозов встал с кресла, — ищите сами.

— Хорошо, хорошо, Иван Николаевич, присядь, — Алмаз махнул рукой, и Жиган вышел, — приезжает тут ко мне одна девица двойного действия — спит со мной и стучит на своего шефа. На... — Алмаз замялся, — на Черепаху. Это...

— Я знаю, — перебил Морозов, — мне необходимо осмотреть хранилище в "Промбизнесбанке". Это же твой банк, Алмаз?

— Мой, без проблем.

— Тогда сделаем так... Через два дня утром я буду у тебя здесь.

* * *

Морозов вернулся в отдел и сразу зашел к Протасовой. Она опередила его вопросом:

— Кто это были?

— Мужики, с которыми я уехал после планерки? — переспросил он. — Их боссу потребовалась консультация и я её оказал. Почему тебя это взволновало?

— Не знаю. Костюмы на них сидели, словно мешки.

— Согласен, это шестерки одного из воров, они не привыкли к такой одежде.

— Ты консультируешь законников? — удивилась Протасова.

— Уважаемая Нина Сергеевна, — с улыбкой отвечал Иван, — я опер и часто общаюсь с преступными элементами без протоколов, это моя работа. Поэтому ничего удивительного или эксклюзивного с моей поездке нет. Ты как?

— А что я? — усмехнулась Протасова, — у меня романтики гораздо меньше. Показала Самохину младшему его папашу в камере, и он сразу же скис, стал давать показания. Всё замечательно! Сейчас обед уже, может быть, поедем ко мне? С родителями познакомишься.

— Познакомиться с родителями — это хорошо, но в обеденный перерыв нежелательно. Неудобно, когда в рот заглядывают заинтересованные лица. Это лучше сделать, не торопясь, вечером или в выходные.

Протасова задумалась ненадолго, потом ответила:

— Да, ты прав, Иван. Пошли в столовку?

— Идем.

Но вместе идти не пришлось: Протасовой позвонили из дежурки — разбойное нападение. Она уточнила кто поедет из оперов: не Морозов.