Котенок пустыни

— Ладно уж, — обронил караванщик, поддержал его рукой, и счастливый котенок оказался в желанном плену халатного шелка и насыщенного запаха специй. — Только теперь тебе точно придется меня выслушать.

"Так и знал, что где-то подвох, мяу!" — высунув мордочку наружу, прокомментировал Артур, не сразу сообразив, что говорит мысленно.

Ирвин, услышав это, улыбнулся.

— Становишься самим собой. Вспоминаешь. Это хорошо.

"А что потом? Вернешь меня в Стеклянный Дом?"

— Для начала сдам с рук на руки родителям, а дальше уж пусть они сами разбираются.

"С чем разбираются?"

— Например, с тем, что тебе еще рано у алтаря взрослость караулить. Не дорос.

"А я так не считаю!"

— Ты просто уже уши навострил дальше поцелуев зайти, вот и не считаешь.

"Навострил, и что? Мяу!"

— Мяу не мяу, но к шаману твоему мы заедем. Он меня заинтересовал. Кстати, я от твоего имени связался с ним и сказал, что караван придет в оазис раньше.

"От моего имени? Да, как ты мог! Я ведь ему пересылал свое изображение! Он знает, как я выгляжу. Ты спугнул его!"

— Вот еще! Если ты не умеешь по сети обманывать, это не значит, что и другие не умеют. — Весело прокомментировал Ирвин.

Артур насторожился.

"Ив?"

— Сеть сложна, котенок. Таким малышам, как ты, рано к ней приобщаться.

"Да? А ты не думал, что если бы я к ней не приобщился, то мы бы никогда не встретились. Я ведь именно по сети узнал, что ты лучший и твои караваны самые надежные".

— Не думал. Потому что, если бы ты не наслушался по сети всяких жутких баек про синеплащников, мы бы встретились раньше.

"О чем ты?" — искренне удивился котенок.

— Вспомни, как ты в первый раз обратился. Я имею в виду, в твоей воровской жизни. Это случилось на рынке, помнишь? Человек в темно-синем плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном, вышел из лавки со специями. Ты позарился на его кошелек, услышав байку о том, что синеплащники — особый орден торговцев специями, в кошельках которых всегда есть не только золото, но и амулеты, за которые можно получить нехилые барыши на черном рынке. Но он поймал тебя за руку...

"Нет... Это не мог быть ты!" — воскликнул котенок мысленно, а потом выскочил из за пазухи и превратился в мальчишку. Обернулся через плечо. Глаза его горели возмущением, но все ушло, стоило Ирвину совершенно неожиданно для Артура, обнять его поперек груди и прижать к себе.

— Ив!

— Твое тело меняется, котенок. Тебе и страшно, и радостно одновременно, — зашептал он ему на ухо, — и ты не знаешь, к кому приткнуться. В период взросления для кота важно иметь рядом того, кто смог бы его направлять. Ты выбрал меня. Это честь. Но кошки, Ар, всегда гуляют сами по себе. Не забывай об этом, — сказал караванщик и разомкнул объятия. Но котенок не захотел с ним согласиться.

Он вжался спиной ему в грудь, откинул голову на плечо, прошептал, поддавшись зову своих кошачьих инстинктов.

— А если я не хочу сам, а хочу с тобой?

— Твоего хочу, Ар, увы, еще недостаточно.

— А если ты тоже захочешь?

— Я не захочу. По крайней мере, пока не буду уверен, что ты осознаешь, что хочешь и от кого.

— От кого, Ив? — Артур обернулся к мужчине.

— Надеюсь, скоро ты и сам вспомнишь, — сказал тот.

Артур разочарованно вздохнул и снова был вынужден стать котенком, путешествовать в пушистом виде ему нравилось куда больше, ведь так, в полумраке халата, он мог мечтать о том, как получит доступ к этой смуглой, пахнущей специями коже уже не котенком, а человеком. Как проведет по ней ладонью, а потом и... и языком. Наверное, она будет горчить немного, и будет солоноватой от пота. И от этого будет кружиться голова. Мечтая об этом, он уснул, так и не узнав, какими путями Ирвин провел караван, чтобы оказаться в оазисе на сутки раньше. Куда он так спешил? Уж не на встречу с лжешаманом — это точно.

Остановились они в одном из караван-сараев. Ирвин хорошо знал хозяина. Артур, продрыхший всю дорогу, понял это, стоило только высунуть мордочку из выреза его халата, потому что в тот же миг к нему потянулась руку с волосатыми, мясистыми пальцами.

— Какая милая ки... ай! — Взвыл хозяин караван-сарая, так как получил когтями по своей потной лапище.

— Будешь знать, как панибратствовать с котом пустыни, — наставительно произнес Ирвин, вынимая Артура и опуская на пол. Котенок подумал-подумал и стал мальчишкой, никак не ожидая, что тучный мужчина средних лет в одно мгновение падет ниц и начнет бормотать невразумительные извинения.

— Не признал... простите великодушно...

— Да, ладно тебе, Мамед, — вмешался Ирвин, придерживая за локоть отшатнувшегося было Артура. Он маленький еще, не пугай мне ребенка.

— Я не ребенок! — Вскричал Артур и оттолкнул от себя его руку.

— Ты, по-моему, повторяешься, Ар, — весело обронил караванщик, помогая обливающемуся потом толстяку подняться на ноги. — До этого ты точно так же реагировал на "котенка".

Мальчишка сначала стушевался, потом нахально заявил.

— Я маленький, мне можно!

— О! Решил сменить тактику на противоположную, — поинтересовался караванщик. — До этого ты только и делал, что пытался доказать, что взрослый и сознательный. А теперь, что же, понравилось быть маленьким?

— Понравилось! — Обиженно буркнул на это мальчишка.

Толстяк, держащийся рядом с Ирвином, что Артура искренне раздражало, смотрел на караванщика глазами полными нездорового восхищения.

— Ну, ты даешь, — протянул он, обращаясь к Ирвину. — Так с одним из них!

— Ему полезно, — отрезал караванщик, бросив косой взгляд на насупленного мальчику.

— Но раз он такой юный, как ты говоришь, значит, у них снова начали появляться котята, значит, грядет эра процветания, — громким шепотом попытался уточнить хозяин караван-сарая.

Ирвин улыбнулся Артуру.

— Это не у меня надо спрашивать. Так как, Ар, процветание нам обеспечено?

— Ничего не знаю и знать не хочу! — Запальчиво начал мальчишка.

— А если поцелую, скажешь?

— Ты еще и шантажировать меня собрался?! Ненавижу! — Вскричал оскорбленный до глубины души котенок и выскочил из шатра.

Ирвин тихо вздохнул на это. Его друг промокнул потный лоб рукавом халата и спросил:

— Чует мое сердце, Ирвин Синеплащник, отвадить мальчишку хочешь. Зачем? Не нам, смертным, выбор богов осуждать.

— Я не стал бы, если бы он сам осознавал, кого и для чего выбирает, но он уцепился за меня только потому, что в самый ответственный момент не оказалось рядом более достойного.

— И чем же ты так недостоин?

— Всем, — не желая продолжать бессмысленный разговор, отрезал Ирвин и тоже вышел из шатра.

Мальчишку он нашел с помощью джинов. Тот бесцельно бродил по базару. Ирвин подкараулил его за углом и поймал за локоть. Артур дернулся и глаза его на миг полыхнули огнем пустыни, но тут же погасли, когда он понял, кто рядом с ним.

— Я все еще злюсь, — честно предупредил котенок, попытавшись вырвать руку. Но караванщик держал крепко.

— Нам пора, Ар, — сказал он ровным голосом.

Но Артур был не в состоянии думать о деле.

— Почему, Ив? Я ведь и сам не понимаю, откуда во мне все эти мысли... о тебе и обо всем... этом. А ты... ты только раззадориваешь меня. Дразнишь.

— Дразню? — Недоверчиво уточнил караванщик, похоже, ему такое в голову не приходило.

— Дразнишь, — тихо повторил котенок пустыни и поднял глаза.— Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее распаляешь мое желание. Сейчас я уже многое вспомнил. Понимаю, почему ты назвал мой интерес честью и почему так настойчиво напоминал, что кошки гуляют сами по себе. Но я не понимаю, Ив, чего тебе стоит просто подыграть мне. Если верить тебе и тому, что я сам вспомнил, мне будет вполне достаточно утолить первую страсть, а потом я уйду, как всегда уходят такие, как я. — Он заглядывал в лицо караванщика с такой трогательной детской верой в собственные слова, что Ирвин был вынужден закрыть глаза ладонью.

— Ар, ты не понимаешь...

— Чего, Ив? — Артур шагнул к нему, вынуждая вжаться спиной в каменное строение, из-за угла которого мужчина его и подкарауливал.

— Всего, — беспомощность в голосе сурового караванщика была для Артура в диковинку.

— Возможно. Но разве ты не сможешь захотеть меня, если я очень постараюсь?

— Как я могу заставлять божество своего народа стараться для меня? — Прямо спросил Ив, убрав ладонь от лица.

— Я ведь еще не божество, ты сам сказал. Божонок. Маленький совсем.

— Еще двое суток назад у тебя и мыслей таких не было, котенок. А теперь такая перемена...

— У меня переходный возраст...

— Я помню и про твой возраст, и про оборванный на середине ритуал...

— Не на середине, Ив? Они забрали меня из святилища в первую же ночь.

— Что?

— Словно специально правильную луну караулили.

— Значит, действовали по наводке, — зло бросил караванщик и сжал руки в кулаки. — Нам нужно спешить, Ив. Мы не можем знать, что они не попытались провернуть нечто подобное в другом святилище. У вас ведь совсем недавно начали снова рождаться котята, значит...

— Им в лапы мог попасться еще кто-нибудь! — Взволнованно воскликнул мальчишка, тут же забыв о изначальном предмете разговора.

— Вот именно, — подтвердил его догадку караванщик, и они вместе поспешили по адресу, полученному Ирвином у шамана.

Это был двухэтажный дом за высоким забором. Но Артур не зря полгода перебивался воровством, да и кошачья верхолазость всегда играла ему на руку. Он вспорхнул на этот забор, как перышко и бросил веревку Ирвину. Так что в стан врага они попали без труда.

Богатый сад, мощеные редкой плитой дорожки, стража на входе. Но они зашли через окно. Первый этаж показался им обоим ничем не примечательным. Но подозрительно безлюдным. Только охрана, что не могло не настораживать, через определенные промежутки времени патрулировала коридоры. Подниматься на второй не пришлось. Ирвин нашел лестницу, ведущую вниз, предварительно разоружив и обездвижив охранников, стоящих по обе стороны от нее. Он указал Артуру на темный проем и, захватив факел, пошел первым. А там, на подземном этаже, оказался спрятан настоящий притон. Артур такого никогда не видел, Ирвин видел, но очень надеялся, что после отмены недобровольного рабства, уже никогда не увидит.

Того, кто называл себя шаманом, они нашли в одной из задних комнат. Путь до нее шел через огромную залу, больше напоминающую пещеру, весь пол которой был устелен коврами с разбросанными на них подушками. То тут, то там встречались тела. Где полуобнаженные, где полностью нагие. Кто-то спал, измученный чужой страстью, кто-то бездумно отдавался жадности чужих рук. Молодые, опоенные дурманом девушки и юноши, и их клиенты. Артур, когда разобрался что к чему, рвался спасти всех и каждого, но Ирвин перехватил его, покачал головой. Сказал одно единственное слово:

— Потом.

И они пошли дальше. По сторонам Артур старался больше не смотреть. Ему было невыносимо это видеть. Он вспомнил, что именно из-за рабства, заполонившего пустыню, у кошек перестали рождаться дети, именно поэтому началась эра упадка. Но потом, один человек, прозванный в народе Освободителем, поднял восстание рабов. И сумел все так организовать, что рабы отвоевали себе свободу. Много лет кошки пустыни оставались бесплодны, и лишь совсем недавно начали появляться котята. Значит, был выбран правильный путь. И вот теперь, снова рабство. Пусть в отдельно взятом оазисе, пусть в отдельно взятом доме, но это мерзко, мерзко и отвратительно.

Они нашли его в компании двух девушек. Пьяных от дурмана, доступных, податливых. Ирвин грубо оттолкнул их от него. Молодой мужчина, подтянутый, жилистый, совсем не похожий на жителя пустыни. Залетный, или, как Ирвин их называл, гастролер с запада. Он вскинулся, увидев их. Но взгляд его зацепился за Артура.

— А, это ты! — Воскликнул он и расплылся в плотоядной улыбке. — Котенок пустыни. Будущее украшение моей коллекции!

— Вот как? — Холодно уточнил Ирвин, пока Артур с трудом пытался переварить услышанное.

— Думаешь, сможешь уйти отсюда живым и его с собой забрать? — Хитро прищурившись, уточнил лжешаман и щелкнул пальцами.

Из-за ниоткуда два ифрита. Огромные огненные элементали. Пленники сердоликового сердца, которое злодей носил на золотом шнурке на шее. Но броситься на Ирвина они не успели, потому что он совершенно спокойно поднял руку и закатал рукав халата, демонстрируя запястье, расчерченное татуировкой. Сложный орнамент с листьями пальмы и каплями росы, застывшими на тончайшей паутинке. Глаза содержателя притона широко распахнулись. Миг и по обе стороны от Ирвина встали джины.

— Приведите Гариба, пусть полюбуется, чем занимается его дружок.

— Нет! Не надо! — Взвыл злодей, но было поздно. Один из джинов Ирвина исчез и через миг появился вновь, но в компании пожилого, но крепкого мужчины с лысой головой и татуированным торсом, который был прикрыт лишь коротким жилетом.

— Габриэль? — Вопросительно протянул новоприбывший и обернулся к Ирвину.

Названный Габриэлем тут же завопил, обращаясь к ифритам.

— Сожгите их! Сожгите их всех!

— Ты забываешься, Габи, — протянул Гариб, — они мои. — И сердоликовое сердце оказалось у него в руке. Ифриты исчезли, словно и не было их. — Ирвин? — Повернулся лысый к караванщику.

— Артур, — позвал тот и протянул к мальчишке руку, тот, наконец, опустил меч, убрал его в ножны и подошел к нему. Встал рядом. — Твой дружок вздумал в качестве жемчужины своего доходного дома завести котенка пустыни. Объяснить, как он получает доходы со своих рабов, или сам уже понял?

— Котенка? — Недоверчиво уточнил Гариб и пристальным, колючим взглядом уставился на Артура.

Тот независимо дернул плечом и фыркнул в сторону. Обращение произошло мгновенно. На полу у ног Ирвина оказался котенок, выгнул спину и боком, боком пошел на лжешамана, шипя и вздыбливая шерсть. Ирвин улыбнулся, видя это, подхватил малыша под брюхо и поднял на руки.

В глазах Гариба, видевшего все это, не было священного ужаса, как у хозяина караван-сарая, но была неподдельная радость.

— Значит...

— Нас ждет великая эра, Гариб, — тихо сказал Ирвин, почесывая Артура по благосклонно вытянутой шейке. — Но чтобы я его, — он кивнул на забившегося в угол иноземца, — тут больше не видел. И банду его прихвостней, что вздумали Стеклянные Дома грабить тоже.

— Оставь мне подаренных тебе джинов, — сказал на это лысый, одарив иноземца брезгливым взглядом. — Я верну их тебе к утру. Ты у Мамеда остановился?

— Как всегда, — сказал Ирвин, кивнул ему и ушел, унося с собой котенка.

Артур не захотел в караван-сарае размещаться в отдельной комнате, на чем настаивал Ирвин. Пришлось караванщику забрать мальчишку к себе. Правда, тот как был котенком, так им и оставался. Так что на одной кровати им вполне хватило места. Ирвин сначала вел себя скованно, не так, как обычно. Но хитрюга Артур сумел преодолеть это, просто взял и начал вести себя, как обычный котенок. Играться, кусаться, нападать, царапаться, но не сильно, не со зла, просто развлекаясь. Ирвин не выдержал, раздобыл откуда-то шнурок и принялся играть с ним. Артур мурчал от удовольствия, катался по кровати, подставляя под грубую мужскую ладонь нежное дымчатое брюшко. Выворачивал шею так, чтобы смотреть на Ирвина исподлобья. Лукаво и весело. И все было, словно, как всегда, если бы в какой-то момент котенок не стал снова мальчиком и не потянулся к губам мужчины, поймав его в самый безмятежный момент, когда тот не ждал от него никакого подвоха.