Наруто, лорд Редлис

— У-угу... — на большее ее смелости не хватает и она утыкается мне в грудь носиком.

Глава 2

Первые три года я матерился не переставая. Правда окружающие считали, что я очень активный ребенок, при этом невероятно мило лопочущий что-то на своем, детском языке. Знали бы они правду — сильно бы удивились.

Сказать, что отходняк от сноса лабиринта, созданного при помощи фуиндзюцу, был просто адский, значит приуменьшить. Впрочем я прекрасно знал на что шел — позже его ломать было бы еще хуже, вплоть до полной нежелательности, так как он бы слишком надежно скрепился бы с моим телом и разумом.

Да и Вечная Невеста, не иначе как узнала меня через свою аватару в этом мире. Иначе не объяснить то, что усиление печати ее силами было только со стороны кьюби. В общем неплохая такая плюшка для того, кто в теории хорошо знает Оклюменцию, но практики не имел из-за изначального своего вида. Вообще кицунэ и ментальные практики, если это не иллюзии, очень плохо сочетаются. Единственное, что доступно, это эмпатия.

Теперь же я просто вынужден был применять свои знания на практике.

Потому, пережив первый приступ в виде месячной мигрени, от которой лишь частично спасался во внутреннем мире, я начал использовать Оклюменцию на полную. Необходимо было окончательно укрепиться в новом теле. А после укрепить и зафиксировать в подобии стабильности внутренний мир. А потом еще раз хорошенько двинуть девятихвостому, что не иначе как ошалел от происходящего, попытался пальнуть бомбой биджу по Хогвартсу. Что сказать — облик молоденькой кицунэ, связанной в лучших традициях шибари, усаженной почти на сутки на пыточное устройство, известное как деревянная лошадка, демону очень шел. Хоть сам он и не был со мной согласен. Или согласна? Все-таки даже ему было сложно определиться со своим полом — не иначе как Рикудо то ли забыл, то ли специально не дал половые органы своим "детям". А вскрытие, дабы определить по внутренним органам его половую принадлежность, этот блохосборник почему-то делать отказался. И да — еще плюс неделя мигрени из-за смены его облика. Дважды.

Навредить телу я не боялся в принципе.

Причин тому несколько.

Во-первых, менталистика, как понятно из названия, работает с разумом. А он у меня полностью сформирован. Также недолгое же бытие духом Разума позволило мне, так сказать, не помещать всю мыслительную деятельность исключительно на физический носитель в виде мозга младенца. Хотя уверен, что даже местные гении — Нара, с ума бы сошли от той нагрузки, что постоянно давила на формирующийся мозг новорожденного. Для тех кто не знает — детский мозг до трехлетнего рубежа активно растет. По факту, этой нагрузкой я только улучшаю свое новое тело. Главное все-таки не переборщить и не получить кровоизлияния.

Во-вторых, дело в самом мире. Мире шиноби, так сказать.

Наши экспедиции натыкались на его отражение не единожды.

Только вот для чужаков этот сектор был слишком агрессивен своей энергетикой. По факту — этот мир, как и все его отражения находится ближе к энергетическому типу, нежели материальному. Или вы думали, что такое обилие мутаций, более того — положительных мутаций, может произойти в простом мире? Целый клан атронахов воды — Хозуки, где даже дети, без обучения, могли полностью игнорировать входящий урон, превращаясь в воду тому доказательство. Да и Кагуя также из той же оперы. Ведь ту же биомассу для постоянного наращивания костей, а также регенерации нанесенных ими же повреждений при выходе наружу, также надо где-то брать.

В общем наши экспедиционные отряды тогда побывали в семи мирах, предварительно обвешавшись кучей артефактов защитного и экранирующего типа, и стараясь не отходить далеко от мэноров, смогли лишь относительно недолго пробыть здесь. Та самая сенчакра — это дикая смесь энергии Жизни с невероятно малой примесью Хаоса и Порядка просто разлита в окружающем пространстве. А так как маги непроизвольно всегда вбирают в себя энергию из окружающего фона... В общем только чудом и исполнением всех предписаний на подобные случаи, никто не пострадал. А местные ничего — спокойненько живут и даже в большинстве своем не знают о том, где и в чем именно они живут.

Так что пытаться восстановить магический Дар можно не раньше чем полностью освою сенмод. А значит перед этим надо освоить и простую чакру. Иначе на одну окаменевшую крякозябру в этом мире станет больше.

Но возвращаясь от пока что праздных размышлений к реальности, стоит также отметить, что мне вскоре пришлось воссоздать подобие снесенного лабиринта вновь.

Сделал я это правда под Хогвартсом за дверями в Тайную Комнату.

По факту это место для меня никогда ничего не значило, да и бывал я там дважды — один раз из интереса сразу после выпуска, а второй когда вытаскивал пьяного в зюзю Поттера, что вместе со своим старшеньким отпрыском доотмечал принятие последним под свою руку рода Певерелл до полного состояния нестояния.

Так что, появись здесь проверяющие, то они обнаружили бы вполне приемлемую для местных структуру внутреннего мира джинчурики.

О том, что мне попытаются навешать ментальные закладки чуть ли не сразу после попадания в руки ближайшего же ниндзюка — я не боялся. Ведь чтобы что-то вешать, надо чтобы было на что именно вешать. Проще говоря — должен появится полноценный разум и начать формироваться личность. Так что до четырех-пяти лет ко мне в трезвой памяти вообще никто не сунется. А до этого времени еще дожить надо.

Да и не местным менталистам, выезжающим чисто на генетической предрасположенности, тягаться со мной. Пускай, как я и говорил, практики у меня мало, но в теории я хорошо подкован. Все-таки на протяжении десятилетий был вынужден слушать нотации лорда Мракса молодому лорду Поттеру, по поводу его ментальных щитов. Причем эти нотации, все как одна, плавно переходили в долгую и познавательную лекцию. Я между прочим три книги за ним записал по этой тематике. А после и издал, за что получил к своим титулам также и звание младшего мастера Оклюменции. Лорд Мракс, за эти же книги получил и вовсе Магистра.

Что же касается теневых клонов моих местных родителей, то я упаковал их в лучших традициях архиваторов, фактически повторив их запечатывание, но уже на своих условиях. Все-таки попав в мой внутренний мир они стали скорей не теневыми клонами, а ментальными слепками самих себя. Опять же выверт местного мироздания со слишком тонкой гранью между материей и энергией. Поступил я так просто потому, что пользы от них сейчас не было никакой. Да и просто как мне с ними себя вести я пока что не знаю. В первой жизни у меня была любящая семья. Во второй — Молли и Артур Уизли, которые кажется просто плодили детей по принципу — есть и ладно, а презервативы нынче дорогие.

Ах да, чуть не забыл — два немаловажных пункта. Как я неоднократно ранее упоминал — этот мир ближе к энергетическому по своей структуре. И как результат — разум тут имеет намного большее влияние на физическую составляющую, нежели на той же Земле. К чему это я? В общем мое тело начало потихоньку подстраиваться под разум. И если с частями тела кицунэ был облом — для этого надо обладать соответствующей сущностью, то вот волосы со второго года моей жизни в этом мире постепенно начали менять окрас. Причем менять они его начали с самих кончиков, которые теперь ярко-красные.

Ну и второй пункт. То, что этот совершенно неканонный мир, и стандартная механика сдвига такого мира с оси Цикла не годится я понял чуть ли не через неделю пребывания в нем. Как узнал?

Еще когда я вселялся в тело, то успел ощутить связь с родителями и кем-то третьим в самом селении. Правда на некоторое время это вылетело у меня из головы — не до того было, мягко говоря.

Но вот когда рядом с вами кладут орущий не хуже вас самих сверток с личинкой человека, то можно что-то заподозрить. А когда ты вновь начинаешь ощущать ту самую связь, которая прямо-таки тычет тебя носом в куколку из пеленок — появляются разные предположения.

А вот, когда вас по очереди пытаются успокоить, то и дело повторяя слова "брат" и "сестра" и вовсе начинаешь тихо паниковать.

В общем — в этой ветви реальности у четы Узумаки-Намикадзе родились близнецы.

Выбило ли это меня с колеи? Да, выбило... при мысли о том что я вполне мог занять тело Наруко — теперь уже моей сестры. И да — родители оказались теми еще "оригиналами". А счет к одному отшельнику у меня резко вырос.

А знаете, что самое странное в этом всем, но вполне вписывающееся в механику этого мира? В три с половиной года Наруко наконец смогла осознать то, что я постепенно меняю окрас и... возжелала того же. Результат? Результат таков, что теперь ее волосы у корней по цвету точная копия моих. Из-за этого окружающие считают, что мы красимся в блондинок.

И ведь это не стихийный выброс — нет, это настолько сильная упертость, граничащая с упоротостью, благодаря которой она смогла по самому минимуму изменить свой геном на голом желании. Связь разума и тела в этом мире, как я уже говорил — намного выше чем в мире поттерианы.

Описывать само взросление не имею никакого желания. Все-таки для взрослого человека положение младенца, что даже не может контролировать функции своего организма — очень унизительно и бьет по самооценке. Признаюсь честно — ощущая что вот-вот произойдет непоправимое, я сначала начинал орать, а потом сразу сваливал во внутренний мир дабы пережить очередную порцию унижения как можно дальше. Порой кьюби от моего поганого настроения доставалось преизрядно. А еще я дико скучал по Мыките, на которого мой квартирант порой походил.

Короткое бытие духом Разума и интенсивные занятия Окклюменцией (ничем другим я первые пару лет физически не мог заниматься) позволили поднять с глубин собственной памяти всю историю канона, а также прочитанные отчеты подчиненных, что работали в смежных мирах.

Зачем?

Можно конечно задвинуть о своих нагибающих весь мир планах, но по правде говоря — ничего такого я пока не думал. Скорей просто желал быть готовым к возможным сюрпризам. Да и то, что мне надо искать носителей для моих девочек — также было немаловажно.

Вообще с ними двоякая ситуация. С одной стороны у них, как у меня до недавнего времени, не было душ, а значит все брачные узы держались лишь на нашем желании их поддерживать. Ну и на тех огрызках магического Дара, что остался при проходе через Завесу Мира.

По факту же, пожелай я того — мог бы в кратчайшие сроки просто уничтожить их как свои ментальные Маски, при этом слегка усилив собственный Дар и избежав с каждым годом всё приближающихся проблем с собственной психикой и ориентацией в частности.

Только вот так поступить мог бы кто-то, вроде Волдеморта или Дамблдора. Возможно Снейп. Хотя последний все-таки скорей попытался бы создать или добыть вместилище для своей половинки.

Я же жуткий собственник. И отпускать тех, кто мне доверился без остатка, тех, кто уже почти две сотни лет рядом, просто не мог — они стали частью меня, как я частью каждой из них.

Потому я ждал времени, когда у меня появится хоть немного самостоятельности и спадет тотальный надзор со стороны воспитательниц.

Кстати о последних. Старшей в нашем детдоме, находящемся на отшибе селения, была некто Ноно Якуши. Знакомая фамилия, не правда ли?

А еще полгода спустя — появился и пепельноволосый мальчик без имени и памяти.

Встреча с одним из самых изворотливых хитропопов этого мира заставила меня впервые действовать активно.

К сожалению, магия практически полностью была для меня недоступна. За исключением того, что мог провернуть и простой маггл. Правда с намного худшим результатом.

Но этот мир был полон энергии, а во мне все-таки были остатки Дара. И если я не могу действовать напрямую, то надо просто сделать всё опосредствовано.

В результате самурайский шлем, в честь которого и был поименован Кабуто, шпиён и дальний родич Росомахи, был на время экспроприирован. Дальше была знакомая работа, которую пришлось осваивать заново. В чем мне немало помог найденный на находящемся недалеко старом, поросшем высокой травой, полигоне ржавый кунай. Хреновое железо, еще более хреновая штамповка, но свою задачу он выполнил — позволил нанести на внутреннюю часть шлема рунный круг ритуала Чистого Разума. А так как он спал со шлемом чуть ли не в обнимку, то уже через месяц был заметен положительный результат работы — ментальные закладки, которые на него навешал, если верить канону, Акасуна Сасори — были сняты.

Но на этом я не остановился. Небольшая диверсия в виде устроенных для всего детдома пряток в самом здании и на прилегающей территории, позволили мне нанести похожий круг и под кроватью Ноно. Отличающийся только наложением на ее разум защиты от простейших ментальных закладок сроком на пять лет. Благодаря местному фону это вполне можно было провернуть.

За обнаружение кругов я не опасался — встроенная по внешнему периметру цепочка должна была произвести естественное разрушение участка по завершению работы. Так что вскоре Кабуто оплакивал кончину любимой игрушки, а Ноно даже начистила морду плотнику, что подсунул ей кровать с гнилыми досками.

Сделанное мне не стоило каких-то особых затрат, зато позволило с чистой совестью канючить у Ноно шоколадки для себя и сестренки, а Кабуто доводить советами о том, что ему надо стать поваром и обратить особое внимание на блюда из змеятины. Как особо редкие деликатесы.

То что на сознание несколько давит детское тело мною воспринималось легко — пережив пору грудного младенца, я последующие годы записал на счет длительного отпуска. А привитая почти двумя столетиями жизни кицунэ непоседливость и гибкость разума позволяла наравне с остальными детишками творить хаос и беспорядок на вверенной нам территории. Стариком я еще успею побыть.

А в пять наших лет Ноно Якуши "уволилась" из детдома. Как результат — нас с сестрой чуть ли не на следующий день выставили за порог. Хорошо хоть не отвесили ускоряющего пинка — за два года, позволившие вести хоть сколько-то активный образ жизни, я поставил себя четко — первым никого не трогаю, но если полезут — огребут несмотря на статус и возраст. И слово свое всегда держу.

Для этого только и понадобилось, что три дня к ряду ходить и буравить мрачным взглядом воспитательницу, посмевшую поднять руку на Наруко по надуманной причине и прошипеть в ее адрес что-то по поводу якшающихся с демонами и родичей оных, коих надо давить еще в колыбельной. А молчаливое согласие остальных женщин с ее словами меня тогда конкретно так выбесило. А прощать такое было нельзя.

На третий день, когда изрядно нервничающая дамочка уже готова была сорваться и даже занесла на меня руку, я глянул ей в глаза не как Наруто Узумаки, сирота и демоненок, а как лорд Рональд Александр Редлис, кицунэ, ученый и убийца. А единственное слово, что она от меня услышала в тот день, было "Проклинаю".

Зрелище того, как человек седеет прямо на глазах пугает. А когда ты наблюдаешь далеко не в первый раз — завораживает сам процесс.

У каждого человека это происходит по-разному. У кого-то начинают седеть по отдельности пряди. У кого-то — от кончиков к корням. Она же седеть начала клочьями.