Хейсар. (Меченый - 3)

Замер. Торопливо убрал руки, сделал шаг назад и опустил голову:

— Виноват, ваша милость...

— Двадцать или тридцать? — поинтересовалась леди Этерия.

— Как прикажете... — мрачно буркнул я: на мой взгляд, прежде чем расценивать эти прикосновения, как оскорбление, ей стоило вспомнить о правилах свободного боя...

— Кро-о-ом?

— Да, ваша милость? — спросил я, поднял взгляд и разозлился: баронесса улыбалась! Так, как будто меня ждали не плети, а бал в королевском дворце!

— У тебя испортилось настроение? Почему?

Объяснять ей, что радоваться будущему наказанию могут только юродивые, было глупо, поэтому я ограничился тем, что пожал плечами.

Леди Этерия свела брови к переносице, склонила голову к плечу и расхохоталась:

— Кром, ты что, считаешь меня полной дурой?! Я спросила тебя не о количестве плетей, которые ты мог бы получить, будь на моем месте другая дворянка, а о количестве повторений, которые потребуется сделать, чтобы хоть как-то освоить это движение!

— Вы что, хотите повторить?

— Я хочу научиться!

— Ваша милость, я для вас тяжеловат... — попробовал выкрутиться я. — Вы надорветесь...

Не тут-то было — баронесса подошла ко мне вплотную, встала на цыпочки и заглянула мне в глаза:

— Кро-о-ом? Я похожа на человека, который отвечает на добро злом?

— Нет, ваша милость!

— Тогда учи!

— Да, но вы — девушка, а я — мужчина...

— Я, баронесса Этерия Кейвази, прошу тебя, Мастер Меча Кром по прозвищу Меченый, взять меня в ученики! Мои кости — твое мясо !!!

Девушка не шутила — ее взгляд был предельно серьезен, а положение тела идеально соответствовало каноническому!

— Леди Этерия, я Мастер не меча, а Чекана. И Посоха. Но...

— Я бы на твоем месте согласился... — донеслось от входной двери. — Причем с радостью...

Я повернулся на голос и сложился в поясном поклоне: на пороге тренировочного зала стоял Вейнарский Лев! И улыбался...

— Доброго дня, Неддар! Я так рада тебя видеть! — затараторила баронесса. — Представляешь, Кром чуть было не провел на мне потрясающий бросок, а теперь отказывается ему учить. И в ученики, вот, брать не хочет...

Я онемел — леди Этерия обратилась к королю на 'ты', по имени и без его разрешения!!!

Грозно сдвинув брови к переносице, король посмотрел не на нее, а на меня:

— Это правда?

— Да, ваше величество... — обреченно ответил я. — Там один из захватов делается за ворот араллуха, а второй — за бедро...

— Покажи!

— Н-не понял, сир?

— Брось меня! — потребовал он, и, не дожидаясь ответа, скинул с плеч плащ, расстегнул пояс и снял с него ножны с кинжалом и мечом. — Как и куда атаковать?

— Поступью Скального Великана! — подсказала баронесса. — Я била с правой ноги...

Неддар кивнул, скользнул ко мне, нанес требуемый удар и, оказавшись в захвате, попытался перескочить через подсекающую ногу. Я мысленно попрощался со своей буйной головушкой и добавил скорости опорной ноге короля...

...Замерев в ладони от пола, Вейнарский Лев восхищенно присвистнул. А когда я разжал руки и опустил его на пол, мигом оказался на ногах:

— Да... Ради такого броска и я бы пошел в ученики...

Потом заправил камзол, поправил пояс и улыбнулся:

— Мастер Меча Кром по прозвищу Меченый! Я, король Неддар второй, Латирдан, даю тебе свое высочайшее разрешение взять в ученики мою невесту, баронессу Этерию Кейвази...

— Простите, сир, но я не могу... — справившись с удивлением, выдохнул я. — Дело в том, что я почти завершил свой Путь и в ближайшем будущем получу Темное Посмертие...

Король кивнул, прошел к подоконнику, сел и задумчиво посмотрел на меня:

— Что ты знаешь о клятве, которую дала Бастарзу Мэйнария д'Атерн?

— Только то, сир, что отказаться от нее невозможно... — мрачно буркнул я.

— Это тебя расстраивает?

— Да, ваше величество...

— Меня — тоже. Поэтому я захотел с тобой посоветоваться...

'Когда власть имущие начинают интересоваться твоими желаниями — беги... — любил говаривать Круча. — Ибо ничем хорошим это не закончится...'

Цитировать эту разу королю было бы верхом глупости, поэтому я предпочел сделать вид, что потерял дар речи.

Неудачно — полюбовавшись на мое 'удивленное' лицо, Вейнарский Лев отрицательно помотал головой:

— Я не собираюсь тебя обманывать. И использовать в своих целях — тоже. Просто опишу тебе сложившуюся ситуацию, а потом предложу выход. Если ты сочтешь его приемлемым — я сделаю все, чтобы вы с Мэйнарией об этом не пожалели. Не сочтешь — предоставлю вас вашей судьбе...

Особого выбора у меня не было, поэтому я согласился:

— Как скажете, сир!

Неддар удовлетворенно кивнул, ласково улыбнулся баронессе Кейвази и снова уставился на меня:

— Итак, для начала — несколько слов о политике: недавний мятеж, унесший жизни тысяч жителей Вейнара, разделил дворянство на несколько лагерей. Первый и самый многочисленный — верные вассалы короны, деятельность которых в той или иной степени направлена на благо королевства. Второй лагерь — это недобитые сторонники покойного графа Варлана, а так же их родственники, друзья и кредиторы. То есть люди, смысл жизни которых заключается в мести всем, кто имеет хоть какое-то отношение к крушению их планов, финансовым потерям и гибели их родных и близких. Третий лагерь — сомневающиеся. Те, которые будут сидеть в своих норах и трястись над тем, что у них есть... до того, пока не почувствуют силу или слабость моей десницы...

Я понимающе кивнул.

— За последний месяц стараниями сотрудников Тайной Службы число тех, кто меня ненавидит, уменьшилось в несколько раз. И продолжило бы уменьшаться и дальше, если бы не решение Королевского Суда по делу о смерти братьев Уверашей: абсолютно законное решение судьи настолько сильно задело графа Ильмара и его многочисленную родню, что резко увеличило число моих недоброжелателей...

Я скрипнул зубами и изо всех сил сжал кулаки: кроме короля, все эти люди ненавидели и Мэйнарию д'Атерн, а я, дурень, согласился с ее объяснениями и отпустил ее во дворец в сопровождении жалкой пары хейсаров!!!

Следующая фраза Вейнарского Льва подлила масла в огонь:

— Вчера вечером я читал доклад одного из соглядатаев Тайной Службы, служащего в доме Уверашей. Оказывается, граф Ильмар жаждет не только твоей смерти, но и смерти ряда лиц, не имевших к гибели его сыновей никакого отношения. В частности, Мэйнарии д'Атерн, графа Рендалла, Арзая из рода Уммар, Карваля из Голона и мэтра Регмара. Кстати, если бы мести жаждал он один, я бы не переживал — Ильмар достаточно прямолинеен и лишен фантазии. Увы, тем же самым желанием обуреваема и его супруга, леди Марзия Увераш. А она, по уверениям графа Грасса, способна на все, что угодно...

— Мой отец утверждает то же самое... — вздохнула Этерия Кейвази.

— Тогда каждая минута нашего пребывания в этом доме, сир, подвергает опасности еще и барона Дамира с леди Этерией! — воскликнул я.

— Угу... — кивнул Латирдан. — Поэтому вы его покинете. В ближайшие день-два...

К моему удивлению, вместо того, чтобы сказать хотя бы слово о долге гостеприимства и связанных с ним обязательствах, баронесса Кейвази утвердительно кивнула и с обожанием посмотрела на короля!

Ее поведение настолько не вязалось с тем образом, который я успел составить себе за три дня пребывания в ее доме, что я криво усмехнулся и с издевкой повторил ее слова, сказанные мне перед началом тренировки '...почту за честь заслужить твою дружбу...' Естественно, про себя. А вслух сказал совсем другое:

— Хорошо, сир, покинем...

— Не торопись делать выводы... — почувствовав, что я помрачнел, хмыкнул король. — Я рассказал далеко не все...

Глава 3. Баронесса Мэйнария д'Атерн.

Третий день второй десятины первого травника.

...Нечесаные волосы, серебрящиеся сединой, серое, землистого цвета лицо, ввалившиеся скулы, тяжелые черные мешки под глазами и измученный взгляд воспаленных глаз — граф Грасс выглядел не могучим воином, а надломленным жизнью стариком. Нет, не выглядел — он им был: правая половина лица казалась какой-то неживой, уголок губ болезненно кривился, а пальцы десницы, выпустившие перо при моем появлении, мелко-мелко дрожали.

— Доброго дня, баронесса... — чуть подав корпус вперед, поздоровался Рендалл. — Простите, что не встаю — я неважно себя чувствую...

Я похолодела, толком не дослушав первое предложение — граф выговаривал слова невнятно и с такой натугой, как будто держал на плечах груженую телегу!

Вглядевшись в его лицо, я отметила, что его правое нижнее веко безжизненно опущено, и, догадавшись, что это значит, забыла про все нормы приличия:

— Ваша светлость, скажите, а голова у вас случайно не кружится?

Грасс шевельнул рукой так, как будто пытался от меня отмахнуться:

— Я просто слегка переутомился...

— Вы можете ответить на мой вопрос прямо? — взвыла я.

Он грозно нахмурил брови и нехотя кивнул:

— Кружится...

— А руки, ноги или лицо немеют?

— Немеет... Вся левая сторона... — криво усмехнулся он. — Мэтру Регмару я уже показывался...

— И что? — перепуганно поинтересовалась я.

— Он приволок мне кучу каких-то отваров и попытался запретить вставать с кровати...

— Ваша светлость, он прав: у вас, скорее всего...

— ...удар! — закончил за меня Рендалл. — Я знаю. Но есть дела, которые не терпят отлагательств...

— Вы себя совсем не бережете... — поняв, что переубедить его невозможно, расстроенно выдохнула я, увидела очередную кривую усмешку на его лице и вспомнила о цели своего приезда: — Ваша светлость! Я должна попросить у вас прощения...

Грасс удивленно выгнул бровь. Вернее, попытался выгнуть, но вместе с бровью в движение пришла и вся левая половина лица. При этом правая осталась неподвижной, превратив его в жуткую маску:

— За что именно, леди?

— Вы пытались спасти мне жизнь. А я вас оскорбила!

Граф опустил взгляд и пожал плечами. То есть одним плечом — правым:

— Тебе не за что извиняться, дочка — со стороны мое поведение смотрелось... низко...

Обращение на 'ты' согрело мне душу. Но от чувства вины избавить не смогло:

— Ваша светлость, я...

— Ты дала слово. И сделала все, чтобы его сдержать...

— Но...

— Мэй! Извиняться должен я — за то, что не смог тебя уберечь...

Безумное, рвущее душу отчаяние, прозвучавшее в этих словах, раскаленной иглой вонзилось мне в сердце и заставило меня прозреть: нынешнее состояние графа Рендалла было результатом его переживаний ЗА МОЮ ЖИЗНЬ!!!

— Ваша светлость... — непослушными губами прошептала я и заплакала.

Увидев слезы на моих щеках, Грасс попытался вскочить на ноги и, внезапно побледнев, рухнул обратно, со всего размаху ударившись головой о спинку.

Я торопливо подхватила юбки, оббежала стол и, упав на колени рядом с креслом графа, осторожно дотронулась до его руки:

— Как вы, ваша светлость? Совсем плохо, да?

Широченная, покрытая застарелыми мозолями ладонь тяжело оторвалась от подлокотника и ласково прикоснулась к моим волосам:

— Не бойся, дочка! Все хорошо... Прав-...

...Полчаса, потребовавшиеся слугам, чтобы разыскать мэтра Регмара, показались мне Вечностью — я до дрожи в пальцах разминала запястья потерявшего сознание Грасса, каждые две минуты прикасалась к почти бесцветным жилам на его шее, вслушивалась в их безумное биение и безостановочно молила Богов не забирать его жизнь.

Боги колебались — раза три или четыре толчки крови становились такими слабыми, что я в ужасе начинала прислушиваться к его дыханию. К моей безумной радости, горячие молитвы все-таки были услышаны — минуты за две до появления королевского лекаря веки Рендалла дрогнули и он, наконец, пришел в себя.

— Ваша светлость, постарайтесь не шевелиться! Мэтр Регмар вот-вот будет здесь... — затараторила я. — Он даст вам какой-нибудь отвар...

— ...и пустит кровь... Или добьет, чтобы не мучился... — едва шевеля губами, закончил Грасс. Потом посмотрел на меня мутным взглядом и скривил лицо в очередной гримасе: — Я что, терял сознание?

— Да...

— Плохо...

Я согласно кивнула и шмыгнула носом.

— Не плачь, а то личико опухнет. И перестанет привлекать мужчин... — грустно пошутил Грасс.

— Да и Двуликий с ними, с мужчинами! — в сердцах воскликнула я. — Главное, чтобы вы побыстрее встали на ноги!

— А вот этого пока делать не надо!!! — рявкнул знакомый голос, и в кабинет ворвался лекарь его величества...

...В покои графа Грасса меня не впустили — не успели широченные двери, за которыми скрылись носилки с его телом, захлопнуться перед моим носом, как за спиной раздался тихий голос мэтра Регмара:

— Ваша милость, вам лучше идти к себе...

— Я должна быть рядом с его светлостью!!! — воскликнула я.

— Какой в этом смысл? — удивился он. — Вы же видели, каким количеством отвара алотты я его напоил?

— Мэтр! Этот приступ... он... из-за меня... — опустив взгляд, призналась я. — И удар, скорее всего, тоже...

Лекарь прищурился, задумчиво подергал себя за бородку и хрустнул костяшками пальцев:

— Вполне возможно...

— Да не 'возможно', а точно!!! Он переживал за меня!!! Переживал, понимаете? А я...

— А вы переживаете за него...

— Регмар!!!

— Вы хотите сказать, что я ошибся, и что вы рассчитывали его добить?

— Да как вы смеете!!! — заорала я. — Я приехала извиниться!!!

— Я так и понял... — кивнул он. — А теперь, когда вы выполнили свой долг, позвольте мне выполнить мой...

— Я должна...

— Нет!!! — рявкнул он. — Если вы действительно желаете графу добра, то постарайтесь не показываться ему на глаза до полного выздоровления...

...К каретному двору я шла, как в тумане — не замечала приветствий попадавшихся навстречу дворян, не слышала их возмущенных шепотков за спиной и с запозданием реагировала на подсказки следующих за мной телохранителей. Почему? Да потому, что их 'вправо', 'влево' и 'вперед' ОТДАЛЯЛИ меня от человека, оказавшегося на Грани из-за меня! Что самое обидное, я не могла даже пообещать себе вымолить прощение Грасса после того, как он выздоровеет — клятва, данная Богу-Воину, превратила меня в пушинку, влекомую ветром чужого Предопределения и лишила даже намека на свободу воли. А количество оставшихся Крому Шагов превращало возможность увидеть Рендалла еще хотя бы раз в нечто неосуществимое...

...Подсказки закончились. Довольно скоро. То ли потому, что хейсарам надоела моя запоздалая реакция, то ли потому, что они решили дать мне возможность подумать. Где меня мотало — не скажу, потому, что не помню: через некоторое время я пришла в себя у распахнутого настежь окна, выходящего к Лабиринту.

Кое-как стряхнув с себя оцепенение, я растерянно вгляделась в хитросплетения кизильника и барбариса, повернулась, чтобы поинтересоваться у хейсаров, в каком месте дворца мы находимся, и услышала ворчание, донесшееся сквозь 'стену' ближайшего кабинета :

— ...а то закончишь, как Этерия Кейвази!

Слышать имя баронессы в таком контексте мне еще не приходилось, поэтому я оперлась руками о подоконник и превратилась в слух.