— Дзинь! — оглушительно прозвенел в тишине телефон, Соловьев вздрогнул, по спине прошла волна ледяного озноба. Ломая в себе внезапно появившееся проклятое чувство боязни, повернулся, несколько секунд смотрел на телефонную трубку, словно это не творение человеческих рук, а ядовитая гадюка, затем подошел к столу.

— Да? — он замолчал, слушая невидимого собеседника. — Понял! Благодарю!

Нервно прошелся от стола к двери, рухнул в кресло. Черты лица буквально плыли: восторг и ужас и, снова восторг, один за другим пробегали по нему. Наконец, выдохнул воздух, высоко вздымая плечи. Лицо привычно окаменело. Тщательно подравнял и так аккуратно сложенные на столе документы, поднялся.

В небольшой приемной, обставленной в современном офисно-деловом стиле, каких на просторах от Смоленска до Владивостока тысячи, Соловьев остановился у двери. Люди в форме кучковались по интересам, негромко переговариваясь и гадая о причинах срочного сбора. При виде главы города недружно поздоровались.

— Здравствуйте! — небрежно бросил в ответ мэр и подошел к углу, где напротив окна за компьютерным столом самого казенного вида сидела секретарь. — Все собрались?

Голос его, как обычно, был спокоен.

Крашеная брюнетка, похожая на секретаршу в левой конторе, отрицательно покачала головой.

— Нет еще командира вертолетного отряда, — на правах старой сотрудницы из времен первого периода управления городом Соловьева, она могла многое себе позволить. Секунду поколебавшись, спросила:

— Виктор Александрович! Правда, что город куда-то перенесло?

Тот недоуменно уставился на женщину, нахмурился. Как же быстро по городу разносятся слухи! Но все же ответил:

— Да... — хотел еще что-то сказать, но сдержался.

Женщина ахнула. Толпящиеся в приемной люди замерли, потом раздался чей-то изумленный возглас.

Глава города отвернулся и поискал взглядом стоявшего отдельно крепко сложенного мужчину с короткой стрижкой в возрасте слегка за тридцать. Многократно перебитый нос делал его похожим то ли на бандита, то ли на боксера.

— Володя, давай за мной!

Тот кивнул и двинулся следом, в паре шагов за Соловьевым. Никакого официального статуса у него не было, но во всех поездках мужчина сопровождал Виктора Александровича и, поэтому его считали неофициальным телохранителем городского главы. Кто платил за это, никто не знал, но лицом он был приближенным к градоначальнику и его откровенно побаивались. Остановившись у дверей и, еще раз оглядев стоящих с обалделыми лицами военных и полицейских, Виктор Александрович кривовато улыбнулся и вышел из приемной.

Бодигард — (англ. Bodyguard, от англ. Body — тело и англ. Guard — охрана) личная охрана; телохранитель.

Едва мэр вышел из старинного здания администрации, яркое весеннее солнце хлестануло по глазам, он на мгновение опустил взгляд, замедлив шаг. Звонко громыхнула, закрываясь за охранником, массивная дверь. Посреди разношерстной толпы из пары десятков человек вдохновенно ораторствовал мужчина возрастом под пятьдесят, в грязных джинсах, волосы с изрядной проседью всклокочены — словом он никак не напоминал майора запаса, каким он являлся. Гостя он увидел первым. Поперхнулся на полуслове, рука с мегафоном упала. На губах промелькнула заискивающая улыбка, он слегка отшатнулся, словно надеялся затеряться среди митингующих.

Толпа заметила мэра, люди замолчали и уставились на него кто со злобой, кто с интересом, но все с ожиданием: что-то будет?

Аккуратно обходя неглубокие лужи, из которых распушившие перья сизые голуби с достоинством пили воду, Виктор Александрович подошел поближе и встал напротив окончательно смешавшегося заводилы.

— Здравствуй, Иван Алексеевич! — произнес мэр, по губам его скользнула легкая, слегка презрительная улыбка, — Опять бузишь?

Разбрызгивая лужи, мимо тротуара проносились легковые автомобили, водители с интересом поглядывали в окно, но у всех дела и машины проезжали мимо. Прохожие начали останавливаться, чтобы послушать главу. Заводила на мгновение замер, с растерянным видом оглянулся на глядящих на него с выжидательным выражением соратников. Видимо, это придало ему силы.

— Этна... — невнятным голосом, словно во рту каша, ответил оратор и немедленно бросился в атаку, — А расскажи Виктор Александрович народу — тут он вновь оглянулся на обступивших его людей и продолжил с каждой секундой крепнущим голосом — что за беспорядки вокруг? Почему нет связи с областным центром? Почему нет телевидения? Почему вернулись назад междугородные автобусы? Мы тебя выбрали, — он остановился и указал рукой на обступивших его людей и почти прокричал, — и народ спрашивает тебя, почему безобразия допускаешь!

Толпа невнятным, но одобрительным гулом поддержала предводителя, люди выжидательно уставились на главу города. Испуганная шумом стая голубей взлетела с асфальта, закружилась в круговороте над площадью.

Виктор Александрович мысленно поморщился, но на лице сохранялась маска вежливого внимания. 'Достал. И как он с такой дикцией служил замполитом? Я бы и близко его к солдатам не подпустил.' Но люди стояли и ждали ответа, и, хотя объяснять что-либо не очень-то и хотелось, пришлось. Слегка разозлившись, заговорил спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию его речи:

— Вы, Иван Алексеевич не шумите. Что случилось — выясняем. С Горки вылетел вертолет, вот прилетит, тогда и узнаем, что за чертовщина вокруг, — он немного помедлил, раздумывая, стоит ли это говорить, но потом решил, что скрывать глупо. Все равно сегодня придется все рассказать, — Но уже известно, то ни областного центра, ни ближайших городов и деревень он не обнаружил. Зато нашел кучу стойбищ как у северных народов.

Иван Алексеевич изумленно ахнул, ладонь с траурными каемочками под ногтями на миг прикрыла рот. Нервно оглянулся кругом. На него смотрели десятки испуганных и умоляющих глаз. Он не мог не оправдать их надежд.

— Ты власть этна! Как ты ... как ты мог это допустить! — воскликнул, от волнения давая петуха.

Виктор Александрович посмотрел на собеседника словно на дите малое, досадливо поморщился. Сейчас действовать надо, а тут приходится с этим балбесом объясняться.

— Я тебе не господь бог и не контролирую природные явления, так что претензии предъявляй к Всевышнему или к природе, уж не знаю, верующий ты или нет, — ответил жестким тоном и перевел взгляд на притихшую толпу:

— От имени администрации я заверяю вас, что мы предпримем все возможные меры, чтобы избежать катастрофы, хотя сразу предупреждаю, что будет нелегко и я потребую от вас дисциплины и работы. Дисциплины и напряженной работы! Тогда все у нас получится!

Глава города слегка поджал губы и пристально оглядел стоящих вокруг людей. Они молчали и прятали глаза. Легкий весенний ветер настороженно гудел в проводах, трепал самодельные транспаранты. Одинокий бело-сине-красный флаг, крепко зажатый в руках невзрачного вида старушки в потрепанной дубленке, бился словно живой, невольно притягивая взгляд. Виктор Александрович внезапно почувствовал себя страшно одиноким. Все взгляды, обращенные на него, были как минимум недоброжелательны.

— Ну раз вопросов больше нет, то до свидания, а вы расходитесь, нечего мешать администрации!

Он повернулся, но не успел сделать и пару шагов, как в спину ему раздался слезливый женский голос:

— Мы что в прошлое перенеслись, как в книгах про попаданцев?

Виктор Александрович повернулся и разыскал глазами спросившую, невзрачную женщину в розовом, поношенном пуховичке, больше похожую на перепуганную мышку.

— Пока не знаю, но, когда получу ответы, не стану ничего скрывать!

Глава еще раз обвел глазами окончательно притихшую толпу и твердым шагом направился к дверям. В очередной раз он победил, слегка самодовольная улыбка пробежала по губам. Неожиданно что-то упало на плечо, он скосил взгляд и брезгливо поморщился, его 'оросил' голубь. 'По примете богатым буду!' — саркастически подумал Соловьев. На ходу вытащив из заднего кармана брюк платок, вытерся и выбросил его в урну у дверей администрации. Сейчас его ожидало гораздо более ответственное дело — встреча с военными. Теперь главное убедить их подчиниться.

Глава 2

Соловьев открыл дверь. Раскаленная, словно солнечная корона, атмосфера приемной мгновенно разрядилась, яростный гомон людей в погонах затих. Военные и правоохранители стояли по группкам: отдельно — оба командира пограничных частей вместе с заместителем начальника городского отдела ФСБ в 'гражданке' — начальник отдела, как обычно, был занят, и он представлял службу вместо него, рядом сверкали крупными звездами на погонах полицейские: начальник горотдела вместе с руководителем отдела по борьбе с оборотом наркотиков. С ними главный таможенник с руководителем службы судебных приставов и пожарный, отдельно все три командира воинских частей с военным комиссаром. И если группа 'военных' состояла из приехавших издалека 'варягов', то в 'полиции' в основном местные, знавшие друг друга чуть ли не со школьных времен. Всех их Соловьев в той или иной мере знал. Их сильные, слабые стороны, и считал заслуживающими уважения людьми, но сегодняшние события их явно огорошили, ударили словно пыльным мешком из-за угла. Лица большинства бледные, в глазах плещется замешательство. Он мысленно усмехнулся: зрелище растерянности людей в погонах придало ему дополнительной спокойной уверенности в собственных силах.

Пронзительную тишину нарушал лишь отчаянный стук по клавишам старенького ноутбука секретарши. Ошеломленные, полные ненависти, вопросительные — всякие взгляды моментально скрестились на главе города. Это лишь кажется, что люди в погонах вне политики. В маленьком городе им волей-неволей приходится с кем-то приятельствовать, а с кем-то враждовать. Вот немалая их часть и дружила с прежней администрацией города, да и Виктор Александрович с поистине медвежьей грацией успел отдавить немало любимых мозолей. Сильный порыв ветра закачал по-весеннему голыми ветвями росшего напротив окна тополя, бросая причудливые тени на людей в форме.

Энергичным шагом градоначальник подошел к секретарше. Женщина прекратила печатать, пальцы с массивными перстнями, слишком крупными, чтобы быть золотыми упали на столешницу. Взгляд тоскливых глаз со слегка потекшей косметикой поднялся на начальника. Соловьев посмотрел на женщину осуждающе — не терпел он, когда расклеиваются, у него самого сын остался в Москве, но он же не устраивает истерики! Он со злостью сжал бледные губы в ниточку.

Привычки начальника женщина давно изучила и понимала, что серьезно проштрафилась в глазах начальника. Секретарша посмотрела на Соловьева виновато, машинально чуть ли не в узел завязывая прядь волос.

— Слушаю Вас, Виктор Александрович, — тихо произнесла немного хриплым голосом.

— Вера, собери мне в кабинет замов и немедленно. — решив не упрекать за внешний вид, распорядился Глава. Не дожидаясь ответа и, ни на кого не глядя, направился в собственный кабинет.

— Хорошо, Виктор Александрович, — произнесла женщина в спину и потянулась к телефону.

У двери градоначальник неожиданно остановился. Повернувшись, натянул на лицо натуженную полуулыбку:

— Товарищи офицеры, прошу вас немного подождать, не более десяти минут, мне необходимо отдать срочные распоряжения.

Дверь бахнула, закрываясь, люди в погонах вновь принялись обсуждать ошеломляющие новости. Один за другим, едва успев поздороваться с военными, в кабинет Соловьева торопливо заходили заместители. Слухи по администрации расползались моментально, и в курсе фантастических новостей были все. Последней, на бегу кинув военным: 'Здрасте', торопливо прошмыгнула в дверь заместитель по социальным вопросам — унылого вида женщина далеко за сорок — типичный синий чулок. Градоначальник не обманул: не прошло и нескольких минут, как заместители с вытянутыми от удивления лицами пулей вылетели из кабинета.

'Дзинь!' — взорвался трелью телефон, присутствующие нервно дернулись и замолчали. Взгляды скрестились на секретарше.

— Да? — она подняв трубку, — Да, подошел... зовут... — скосила взгляд на лежащий на столе блокнот, торопливо перелистнула пару страниц, — Александр Степанович... хорошо.

Положив трубку на место, объявила:

— Заходите, товарищи, глава вас ждет.

Полуденное солнце бликовало на длинном столе заседаний вдоль выходящих на площадь окон. Еще дальше, в глубине кабинета расположился Соловьев. С сосредоточенным видом торопливо писал в еженедельнике. За письменным столом был идеальный порядок: просмотренные и не просмотренные документы лежали ровными стопками, а две ручки гармонично расположились в небольшом органайзере с краю — все выдавало дисциплинированного человека, тщательно следящего за своей территорией. Бросив быстрый взгляд на входящих офицеров, произнес:

— Садитесь, — торопливо махнув рукой в сторону стола заседаний, вновь уткнулся в бумаги. Начальник таможни попытался поздороваться, но Соловьев, не поднимая напряженный взгляд от разложенных перед ним документов, лишь нетерпеливо махнул рукой, дескать, не до этого. Зашуршали отодвигаемые стулья, офицеры расселись. Несколько секунд прошло в молчании, наконец мэр поднял взгляд — вроде все. Энергично поднявшись и прихватив с собой ежедневник со стопой бумаг, пересел на высокое кожаное кресло во главе стола заседаний.

Соловьев расстегнул пиджак и тщательно подравнял принесенные с собой документы. Потом окинул оценивающим взглядом людей в форме. Многие из них его не любили, держа дулю в кармане, дескать, кто ты такой, царек недоделанный, но в глаза это никто не стал бы говорить. Сейчас они попали в одну лодку. А выплывут или потонут, во многом зависело от того, сумеет ли он их убедить подчиниться городской власти.

— Александр Степанович, — обратился к высокому худощавому полковнику в синей форме летчиков, — расскажите, пожалуйста, о результатах облета окрестностей города.

Тот поднял тусклый взгляд, встряхнулся, сбрасывая угрюмую задумчивость, и попытался по привычке подняться, но Соловьев небрежно остановил жестом, дескать, не надо.

— Докладываю! — нервным и оттого слегка глуховатым голосом произнес летчик, — Борт RF — 95570 облетел окрестности города. За периметром в двадцать километров начинается совершенно чужая земля; дороги, поля обрываются словно ножом обрезали. Дальше одна степь, а на севере от города начинается настоящая тайга, что-то типа сибирской. Потом борт полетел в сторону областного центра, но ни его, ни лежащих по пути городов и деревень, не обнаружил.

Летчик замолчал. Мысли его витали далеко от этого кабинета. Он вспоминал дочь с шестилетним внуком и думал, как рассказать жене о Переносе города. Неделю тому назад дочь с внуком уехали по путевке в Сочи. Теперь они все равно что умерли, родители никогда их больше не увидят. Комок черной желчи подкатил к горлу, пытаясь прорваться сквозь сомкнутые зубы и лишь многолетняя военная закалка спасала офицера от нервного срыва... За столом уже знали новости об облете города от самого летчика и встретили речь угрюмым молчанием. Пальцы градоначальника нервно побарабанили по столу, секунду он поразмышлял, затем поднял глаза на летчика.