Неевклидова геометрия

— Нравится? — ехидно уточнила я.

— А то, — поддакнула подруга. — Я же не слепая, в конце концов. Да и на Жанку глянь. Ишь, шустрая, — разглядев что-то, хмыкнула Соня. — Уже в ход тяжелую артиллерию пустила.

Я тоже оглянулась в сторону Селезень и покачала головой. И правда, как говорит Сонька, шустрая. Уже успела и пару пуговичек расстегнуть. И сидит еще так, вяло обмахиваясь и поглаживая темнеющую ложбинку пером ручки. Эротично, конечно, вон, все наши мужики слюной чуть не захлебнулись, а тот аппетитный умняшка спиной к ней, не видит. Ослепнет ведь, когда повернется, а тут такая красота неожиданная! Да еще столько.

— Сонька, пошли, — я подругу за запястье схватила и почти силком потащила к Гусевой, на ходу одевая одну из самых лучших и эротичных своих улыбок.

Эх, жаль, что зеркальца нет поблизости. Но ничего, вроде никто от меня с ужасом не отскакивает.

— Куда ты меня тянешь? — зашипела Скоб, но послушно семенила следом, изредка вяло дергая кистью. — Лиз!

— Куда надо!

Я поднажала, заметив, что Жанна мой порыв увидела и поняла, поэтому отлипла от стола и бросилась нам наперерез. Скоб тоже не дура, поэтому вырываться перестала, и теперь уже она тащила меня следом, как безвольную собачонку.

— Ангелина Витальевна, — ласково пропела я, не забывая кидать на потрясного парня изучающие и заинтересованные взгляды, — вот Соня. Мы все сделали, как вы и говорили. Все рассортировали и разложили.

— Молодцы.

Ноль внимания. А парню-то я понравилась. Вон, уставился как заинтересованно — сразу и глазки расширились и заблестели, и улыбка расцвела. Но тут все испортила Селезень, подлетая с почти космической скоростью и, не успевая до конца затормозить, она задела милого молодого человека грудью. Слегка. Но этого "слегка" хватило, чтобы окончательно перевести все его внимание на ее персону. Я недовольно поджала губы.

— Ой, простите, — смущенно извинилась она, моргая, как будто у нее вместо ресниц — веера. — Я нечаянно вас задела. Все эти скользкие полы.

— Да ничего, все в порядке, — мило улыбнувшись, парень осторожно придержал за локоть Жанну. — Главное, что не ушиблись.

— Ходить нормально надо, — буркнула я.

— Кто бы говорил.

— Мы, по крайней мере, никого не сбили, — скрещивая руки на груди, недовольно отозвалась Сонька.

Вот люблю ее. Всегда рядом. Всегда одно и то же. Слово за слово — и мы сейчас втроем сцепимся друг с другом. И Гусева, судя по разгневанному взгляду, это прекрасно знала. И уже было открыла рот, наверняка собираясь сказать что-то едкое и обидное, но я неожиданно заметила нечто, заставившее меня низко опустить голову, прикрываясь волосами, и начать медленно и незаметно отступать.

Сонька, увидев мои ухищрения, непонимающе нахмурилась и вопросительно на меня посмотрела.

— Самойлова, — начала Гусыня. — вы в кои-то веке можете вести себя прилично? Скоб, Селезень, вас это тоже касается?

— Лизка?!

Я испуганно вскинула глаза и отрицательно помотала головой. Вдруг, поможет? Ну мало ли! Сколько таких "Лиз" по улицам Москвы ходит.

Теперь уже каждый из нашего круга переводил растерянный взгляд с меня на второго парня, искренне недоумевая над радостью последнего.

— Самойлова! Ты! Я и не узнал тебя вначале! А ты изменилась. Сколько лет уже не виделись...

Жанка уронила челюсть и моргнула. Один раз. Сонька приподняла брови, так что теперь они исчезли под густой челкой. А красавчик, на котором висела Селезень, ошарашено смотрел на своего коллегу. И я их понимала.

— Привет, Жорик, — выдавила я кислую улыбку. — Не ожидала тебя встретить.

Глава 3.

Я отлично понимала всех рядом стоящих и растерянно нас рассматривающих людей. Мы с Жориком...как бы это...так, чтобы помягче, поделикатнее...

Я и Жорик — это карикатуры друг на друга. Честно-честно. И даже я, при всем своем скудном умишке это понимала. Жорик — классический ботан. И глядя на него сейчас, я понимала, что он ничуть не изменился.

Все такой же худой, длинный как жердь, щупленький, бледненький. На переносице сидят огромные серо-буро-непонятного цвета очки с толстыми стеклами. Мне кажется, или такие же у него были и в школе? У меня даже дед подобное не носил, может, только прадед давным-давно. Я медленно опустила глаза ниже.

Боже. Меня, наверное, перекосило. Нет, моя тонкая душевная организация могла стерпеть многое, но только не рубашку в клетку (в клетку цвета детской неожиданности!), застегнутую на все пуговицы. Интересно, а ему кадык не больно? Вон, как затянул.

А еще сверху он одел вязаное...чудовище. Я прищурилась, осматривая темную жилетку под пиджаком. Господи, что там за орнамент? Какие-то ручки, ноки, палочки...Про брюки, затянутые под самыми...в общем, неважно где, я вообще решила помалкивать, чтобы не травмировать себя.

А я же...вся такая в воздушной полупрозрачной кофточке с рукавами-фонариками, в светло-бежевых обтягивающих брючках с золотистым ремнем...С прической, над которой трудилась два часа, и веселеньким розовеньким маникюром, смотрелась рядом с моим одноклассником странно. Прямо хоть демотиватор делай.

— Да я тоже! — воскликнул радостно парень. — А ты работаешь тут?

Я не сдержала кислой гримасы.

— Ага.

Жанка с ног до головы оглядела Жорика, который, краснея как помидор, старался не смотреть на до сих пор расстегнутое декольте. Подруга сморщилась и фыркнула, теперь с интересом и явным злорадством посматривая на меня.

— Какая ты у нас, Лизавета, разносторонняя личность, оказывается, — пропела она, косясь на моего одноклассника. — Когда ты говорила, что начинаешь новую жизнь, то я и представить себе не могла, НАСКОЛЬКО новую.

— А это мой... — я проглотила ехидное замечание и сосредоточенно разглядывала свои белые босоножки. Эх, жаль, что такой симпатяжка накрылся. Хот...если он работает с Жориком, то... — А это мой одноклассник. Жорик.

— Здравствуйте, Жорик, — Соня настолько старательно давила лыбу, что рядом с ней любой китаец посчитал бы свои глаза огромными плошками. — А нам вот наша Лизонька никогда не рассказывала об одноклассниках. О том светлом времени, когда она училась в школе...

Я незаметно наступила подруге на ногу. У Соньки от неожиданности глаза вылезли из орбит.

— В девушке должна быть загадка, — парировала я, под шумок подмигивая Жоре и конвульсивно дергая головой в сторону лифта. — А вообще, мы столько лет с ним не виделись, столько не виделись. Ангелина Витальевна...

— Иди, — оборвала на полуслове начальница, и я, благодарно кивнув, потащила незадачливого "друга" к выходу. — Но завтра как штык.

— Ты мой спаситель, Жор, — прошептала я. — Можно сказать, благодаря тебе у меня незапланированный отгул. Слушай, а что ты сам-то тут забыл.

— Я тут работаю...Точнее...я работаю на ваш журнал. Точнее, я работаю в одной информационной компании, которая...

— Короче! — рявкнула я, с силой хлопая по кнопке.

Жора растерянно заморгал, прижимая к груди портфель.

— Я чинил ваши инфокомунникационные системы.

— Чего?

— Компьютеры я делал, — вздохнув, пояснил Изотов.

— Так бы и сказал, — пробурчала я, успокоившись, когда двери лифта за нами закрылись.

Вы не подумайте, я, конечно, истеричка еще та, но на людей не кидаюсь. Обычно. И я очень сильно удивилась, увидев одноклассника, с которым просидела за одной партой. Два года, начиная с пятого класса. Потом я начала гулять с мальчиками, болтать на уроках с подружками, а Жорик остался только для списывания физики и информатики. А Соньке с Жанкой только повод дай, чтобы поперемывать мне косточки — змеюки еще те. Эх, Жорик, Жорик...Ну почему, почему ты не Коля Авдеев? Он тоже мой одноклассник, но красивый, богатый и неженатый. Вот если бы Колька в нашем офисе появился...

— Ты куда-нибудь торопишься? — для приличия поинтересовалась я у притихшего парня. Он указательным пальцем поправил съехавшие очки и попытался что-то забормотать. — Отлично, я даже не сомневалась. Тогда в кафе?

— А...?

Я по-приятельски хлопнула его по спине. До плеча не достала.

— Не волнуйся ты так. Тут недалеко.

— Да я и не волнуюсь, — приосанился Жора. — Я просто не считаю, что...

В общем, через десять минут мы сидели в уютном, популярном кафе недалеко от моей работы и просматривали меню. Видно было, что Жоре здесь неймется. Он постоянно мялся, ерзал, трепал в руках кожаную папочку и нервно осматривался. Я его не видела почти десять лет, а отличий никаких. Все такой же.

— Ну что.

Жора на меня посмотрел с опасением.

— Что "ну что"?

— Рассказывай, — дала я отмашку, параллельно высматривая официанта.

— О чем?

— О жизни.

— О чьей?

— Бабы Нюры с третьего подъезда.

Жора выпучил глаза.

— Какой бабы Нюры?

— Ладно, забудь, — похоже, для аналитического ума Жорика сарказм — это слишком тонко. — Как живешь, спрашиваю?

— Ааа, — парень немного расслабился, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке. — Неплохо. Даже очень хорошо. Работаю, преподаю.

— Да ладно? — я уважительно присвистнула. — Ну ты даешь, Изотов. Заматерел. И как тебе? Я имею в виду, ты злобный занудный препод, которого боятся все студенты?

Жора вымученно улыбнулся и замялся.

— Насчет злобного вряд ли.

Официант принес заказ, и я отвлеклась на шоколадное мороженое с орехами. Но мой природный такт и обаяние не позволяли мне так нагло игнорировать одноклассника, поэтому я мило улыбнулась и спросила о том, что же Жорик преподает. В ответ на меня вылилось столько всего непонятного, но восторженно-радостного, что мне оставалось только кивать и улыбаться. Все равно ничего не понятно. Тем временем, пока Изотов соловьем заливался о каких-то формулах, теоремах и доказательствах, я внимательно рассматривала его самого — беглый взгляд в офисе не считается.

Вообще-то Жорик очень милый, добрый и безотказный. Лично мне он никогда в школе не отказывал, когда я просила помочь. Мялся всегда, краснел, но списывать давал, а уж искусством списывания я владела в совершенстве. А я этим всегда пользовалась.

— Слушай, а твой начальник не будет недоволен, что ты со мной ушел? — вспомнила я о том симпатичном красавчике с потрясающей рельефной спиной. — А то я свою Гусыню предупредила ведь.

— Какой начальник? — Жорик поправил портфель на коленях, чтобы не съезжал, и подул на горячий чай.

— Который с тобой был.

— Егор? А, нет, Егор не начальник. Вообще-то начальник я.

— Правда? — я с сомнением окинула взглядом непонятное вязаное чудовище под названием жилетка, а потом вспомнила красивый, сшитый явно на заказ костюм очаровашки-Егора. — Ты, значит, большой начальник?

Изотов немного покраснел и пожал плечами.

— Нет, что ты, Лиз. Просто он и еще несколько ребят находятся под моим руководством.

— Ну ничего, — я мило улыбнулась, демонстрируя ямочку на щеке, и чуть отклонилась в сторону, чтобы посмотреть на накаченного парня, сидящего ко мне спиной. — Какие твои годы. С твоими талантами ты и свое дело откроешь, я даже не сомневаюсь.

— А ты сама чем занимаешься?

— Я журналист.

— Правда? Молодец, Лиз. Я всегда знал, что ты большая умница, — против воли я расправила плечи и выпрямила спину. Приятно, когда тебя так хвалят. В этот момент повернулся тот симпатичный парень, сидящий позади Жорика, и посмотрел на меня. И одарил наглой ухмылкой, пристально рассматривая верхнюю часть моего тела. — Лиз? Лиза!

— А? — я вздрогнула и поглядела на Изотова, который, судя по всему, долго и упорно о чем-то спрашивал. — Чего, Жор?

— Я спросил, ты где училась?

— В институте, — медленно выговорила я, полностью сосредоточенная на флирте со светловолосым красавчиком. — В большом и красивом.

Наконец-то красавчик поднялся и подошел к нашему столику.

— Привет, — он широко улыбнулся, останавливая взгляд на моих волосах, кофточке и украшениях. — Я Ратмир.

— Необычное имя, — мурлыкнула я, начиная древний и понятный каждому ритуал флирта. — А я Лиза.

— И что ты делаешь здесь, Лизавета?

— С другом сижу.

Ратмир чуть нахмурил светлые брови и повернулся к притихшему Жорику.

— А, понятно, — Ратмир с превосходством ухмыльнулся, а Изотов, наоборот, скуксился и поскучнел. — Ну привет, друг.

— Здравствуйте, — Жора ссутулился еще сильнее, чувствуя себя рядом с Ратмиром неуютно, и клещом вцепился в свой злосчастный портфель.

Мне, конечно, Ратмир понравился, но даже я чувствовала себя неуютно. Не люблю, когда вот так унижают людей, заведомо в чем-то сильно уступающих тебе. Я и сама могу резко высказаться, но в своей весовой категории. То есть, я могу поиздеваться над Жанкой или Сонькой, раскритиковать их туфли, духи или одежду и это нормально. Но я не буду критиковать внешний вид бабульки или еще кого-то, кто и так уступает мне. Поэтому я поспешила перевести внимание Ратмира на себя.

— Отлично выглядишь, Ратмир. "Армани"? — я кивнула на темно-синие джинсы, ладно сидящие на мужских бедрах. Парень приосанился и горделиво кивнул. — Тебе идет.

— А ты, похоже, разбираешься.

— В модном журнале работаю. Профессия обязывает.

— Круто, — Ратмир нагло потеснил Изотова и сел напротив меня. — В женском? Каком-нибудь "Космо"?

Слово за слово, и мы с ним разговорились, напрочь забыв о Жоре. Наконец, Изотов не выдержал и встал, с ожиданием глядя на Ратмира, чтобы тот его выпустил.

— Уходишь что ли? — Ратмир вальяжно развалился на диванчике и раскуривал дорогую сигарету. — А как же подружка твоя?

— Лиз, я пойду, — Жора вымученно улыбнулся и кое-как протиснулся мимо парня. — На работу надо, а потом к лекции подготовиться. Тема сложная — "Численные методы решения жестких систем обыкновенных дифференциальных уравнений". Так что я пойду.

— А...ну давай, друг, — Ратмир, наконец, отмер и вернул дар речи. — Удачи тебе...с методом.

— Ага, пока, Жор.

Одноклассник ушел, а мы с моим новым знакомым поехали в клуб на закрытую вечеринку по случаю дня рождения одной медийной персоны. Я, понятное дело, отказываться не стала — журналист везде найдет, чем поживиться, поэтому поехала.

Ратмир парнем оказался милым, но без тормозов. А как выпил — так его и понесло.

— Слушай, киска, — Ратмир нагло закинул мне свою огромную клешню на шею и притянул к себе. Обнял типа. Ага. — А где ты этого чудика откопала?

Я сосредоточенно болтала у себя в стакане коктейль, рассматривая образовывавшуюся пенку.

— Какого?

— Да того, в кафе. Я думал, брат твой или еще какой-нибудь родственник. А ты прямо "друг".

— Одноклассник он мой. Учились вместе. И классный парень. Занудный, конечно, — пожала я плечами, болтая трубочкой и пытаясь незаметно сбросить с себя тяжелую конечность, — но если не обращать на это внимание, то вполне ничего.

— Ботан, — презрительно выплюнул Ратмир. — Я таких в универе гнобил по-черному. Сволочи. Бесят меня. И еще штаны натянул себе по подмышки. Неудачник. Да у него и бабы никогда нормальной не было. Только рука. Фу, не могу. И что ты вообще в нем нашла? Да мне с ним сидеть было стремно за одним столиком.