Ласурские хорьки

— Самоопыление, хусним! — задумчиво произнёс Йож.

— Самоопаление, — укоризненно поправил его черноволосый, подобрал тушки и передал гному. — Сегодня пируем! А где Фарки?

Гном кинул обоих уток Виньо — ощипывать, а сам вытащил из-за голенища сапога нож и, принявшись за зайца, пояснил:

— За сухостоем пошёл, скоро вернётся...

Однако сначала вернулся оборотень в человеческом обличье. Осторожно вышел на поляну — Вита диву далась, как такая туша может двигаться настолько бесшумно, — принюхался, чихнул и уже уверенно подошёл к костру. Утки зажаривались на самодельных вертелах, а заяц томился в котле, кашу из которого давно съели.

— Не делай так больше, волшебница! — подходя, погрозил он Вите пальцем, как маленькой. — Иначе я за себя не ручаюсь!

Она поднялась. Вытянулась перед ним во весь небольшой рост, чуть на цыпочки не встала, стараясь казаться выше, и раздельно произнесла, глядя в бледно-голубые наглые глаза:

— Никогда. Не смей. Трогать. Мои вещи. Понятно тебе?

Троица у костра смотрела на них с интересом. Лицо Виньо выражало явное восхищение.

Дикрай смерил Виту взглядом — от макушки до носков сапог. Особо задержал взгляд на высокой груди, тонкой талии, округлых бёдрах, туго обтянутых походными брюками.

— И что. Ты. Мне. Сделаешь? — явно передразнивая, спросил он.

— 'Школа Огня — одна из самых древних и популярных магических школ боевого направления. Возникновение направления связывают с мистическими и сакральными страхами древних людей, культивированными ими в систему знаков и символов...' — пройдясь по поляне, процитировала Вита и пояснила благодарным слушателям у костра: — Это отрывок из вступительной статьи учебника для пятого курса высших магических образовательных учреждений, написанного одной из величайших волшебниц нашего времени, Ники Никорин, архимагистром Ласурии!

Дикрай фыркнул.

— 'Система заклинаний является ступенчатой, — продолжила Вита, заложив руки за спину и вновь принимаясь расхаживать, — причём степень воздействия на объект при повышении ступени изменяется в геометрической прогрессии. Приведём простейший пример — заклинание, известное под названием 'Молния'... Первую ступень я вам уже показала, на утках! — добавила она: — Ступень вторая...

Девушка остановилась и лёгким движением руки подожгла одинокий куст шиповника, росший на поляне.

— Как вы видите, пламя, порождённое заклинанием, охватывает большую площадь и гаснет не сразу!

Виньо неожиданно поднял кулак. Ну, прямо как мальчишка в школе!

— Можно спросить, — залившись румянцем, сказал он, — а сколько всего степеней воздействия у заклинания 'Молния'?

И поклонился.

Вита поклонилась в ответ и лаконично ответила:

— Пять.

— Ты собралась демонстрировать все? — заинтересовался Ягорай.

Дикрай почесал в затылке и сделал пару шагов назад.

— А надо? — кинув взгляд на оборотня и показав, что заметила его манёвр, уточнила Вита. — Я могу!

— Поднимай лапы, Рай, — загоготал Йожевиж, — ибо объектом последней ступени воздействия быть тебе, не иначе!

— Утки подгорают! — проворчал тот.

Виньо спешно повернул вертел.

Из леса вышел Фарки, практически невидимый под грудой сухостоя, которую он тащил.

— Куда столько? — изумился Йожевиж, поднимаясь, чтобы помочь ему. — Не на неделю лагерем встали!

— Заныкаем! — пояснил парень, скидывая ему пару вязок. — Мы же не первый раз здесь проходим — в следующий не придётся собирать!

Ягорай молча кивнул, одобряя идею.

Фарки остановился около Виты и шутливо поклонился, едва не клюнув носом в землю от тяжести дров:

— Прекрасная незнакомка, ты присоединилась к нам? Это к удаче!

Вита нерешительно улыбнулась в ответ.

— Похлёбка готова! — сообщил старший гном. — Кто голодный... — Он покосился на Дикрая, который жадно втягивал носом аромат бульона, и уточнил: — И кто опять голодный — пожалуйте к нашему очагу!

— А утки? — жалобно спросил оборотень.

— На завтра! — отрезал Яго. — Мы и так отстаём от графика, поэтому завтра придётся бежать. А поскольку, — нехорошо усмехнувшись, добавил он, — везти волшебницу тебе — нечего жрать от пуза!

— Она мне угрожала, а мне её везти? — преувеличенно оскорбился Дикрай и плюхнулся у костра, протягивая жадные руки к мисе с бульоном и куском варёной зайчатины.

— Ешьте и спать, — Ягорай поднялся, показывая, что разговор закончен. — Разбужу засветло!

И, бесшумно ступая, ушёл в лес.

— Не нравится мне его настроение, — заметил Йож, принимаясь за мясо. — Мается что-то...

— Не накаркай! — предупредил Фарки и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Виту сесть. — Садись со мной, я не позволю этому гадкому оборотню заглядываться на твой кусок!

Дикрай, рвущий белоснежными зубами мясо, смеялся одними глазами. Вита прекрасно понимала — захоти он её уничтожить — уничтожит рано или поздно, и никакая магия не поможет. От барса на деревьях не спрячешься, это не волк — достанет. Или лапой собьёт или за ногу стащит. И слова Фарки в этом свете звучали не более чем шутка. Единственный, кто во всей компании мог представлять угрозу беловолосому, был вожак.

— Так как тебя зовут, красавица? — спросил Фарки. — Или, что гораздо важнее, — как нам тебя называть?

Вита невольно напряглась. Фарки не просто задал вопрос. Он чётко определил ситуацию: мы не те, кем кажемся, и знаем про тебя то же! Но пока обе стороны были на равных, Вита не желала изменять статус кво.

— Называйте Зоей, — спокойно сказала она, делая вид, что очень занята, дуя на суп.

— Так что ты делаешь так далеко от родины, Зоя? — продолжил расспросы любопытный парень.

А вот теперь Вита отвлеклась от супа и холодно посмотрела на собеседника.

— Это уже не твоё дело, Фарки! — проворчал Йож. — Она же не спрашивает нас, с чего мы так улепётывали от стражи с того постоялого двора?

— И почему собираетесь тайно пересекать границу? — добавила Вителья. — Мне это знать ни к чему!

Подтекст ответа: пока вы не лезете в мои тайны, я не лезу в ваши!

— Уже и спросить нельзя? — обаятельно улыбнулся Фарки. — Ладно, ладно. Как говорят картёжники — каждый при своих!

— Яго идёт, — бросил Йож и поднялся. Вылил остатки бульона в пасть, протянул мису Виньо. — Давайте костёр гасить и спать ложиться. Чую, часа в три нас поднимет! Его любимое время!

— Помочь? — спросила Вита молодого гнома, собравшего миски стопкой и собравшегося пойти к ручью их вымыть.

Виньо испуганно замотал головой.

— Давай половину, — засмеялась волшебница, отнимая у него ложки, которые он удерживал одним пальцем, поскольку остальными держал миски, — и прекрати меня бояться — я не кусаюсь!

Рыжий в ответ низко поклонился и засеменил к деревьям, где журчал ручей. Вита пошла за ним, всерьёз раздумывая, надо было поклониться ему в спину или все-таки нет?

Вдвоём споро вымыли посуду мелким песочком и проточной водой. Когда вернулись, Йожевиж упаковывал уток и собирал сумки с тем, чтобы утром лишь подхватить их и отправляться в дорогу. Фарки и Дикрай уже трогательно сопели рядом: первый — с головой завернувшись в плащ, второй — вольготно развалившись на земле. Вита невольно залюбовалась скульптурным лицом оборотня, с которого сон стер постоянную насмешку и какую-то резкость, присущую тем, кто ходит по лезвию ножа. Спохватилась, достала из вещмешка плащ, расстелила в стороне, привалив скрученный под изголовье край к камню. Спать не хотелось, да и не стоило, наверное, засыпать, когда рядом дрыхнут такие головорезы?

— Тебя никто не тронет! — раздался негромкий голос. Ягорай присел рядом, опершись спиной о камень. — Я прослежу. Поспи, завтра будет тяжёлый день.

— Где мы окажемся вечером?

— У реки Панцирной. Это её первая петля, до границы нам придётся миновать ещё две. У тебя есть карта?

Вита кивнула, достала из притороченного к поясу футляра карту — дорогую, тщательно нарисованную, датированную текущим годом. Понимая, что ей понадобиться хоть как-то ориентироваться в дороге, не считая линий Силы, на карту денег она не жалела.

Ягорай присвистнул.

— Ничего себе! Какая детализация — даже деревья нарисованы! Ты любишь ходить в походы?

И опять она не поняла — всерьёз он спрашивает или насмехается? Потому коротко ответила:

— Не люблю! Покажи, где мы сейчас?

— Вот...

Яго ткнул пальцем на изображение змеи, чья голова 'застряла' в Синих горах, тело обвило Драгобужье, а хвост был откинут в Крей-Лималль, где и погружался в море.

— Это — Панцирная. Знаешь, почему она так называется?

— Здесь проходил ледник в незапамятные времена, — не задумываясь, ответила Вителья. История Древних времён была одним из её любимых 'не магических' предметов в университете. — Вес льда продавливал мягкий камень русла, но постепенно ледник таял, а река намывала новые минералы поверх старых, поэтому дно реки кажется сложенным из чешуй, подобных драконьим.

— Молодец! — слегка улыбнулся брюнет, и волшебница почувствовала себя так, словно сдала зачёт. — Вот здесь — первая переправа. Через нижнюю часть второго кольца змеи. А здесь — вторая, через верхнюю. Завтра мы должны миновать обе.

— Придётся плыть?

Она поёжилась, представив себе, как на рассвете они заходят в дышащую туманом прохладную воду под стрёкот неугомонных Драгобужских лягушек.

— У нас там спрятаны лодки, — пояснил Яго.

— Понятно.

Яго замолчал, но уходить не спешил. Вита, которой казалось неудобным укладываться под взглядом его непостижимых черных глаз, делала вид, что внимательно разглядывает карту. И вдруг обратила внимание на красные крестики, нарисованные у переправ через Панцирную и другие реки, оборудованные мостами. Ничего подобного не было у Ласурского тракта, вдоль которого она собиралась следовать во время своего путешествия.

— Что это? — удивлённо воскликнула она, указывая на первый попавшийся крестик.

Ягорай внимательно посмотрел на неё и без улыбки ответил:

— Тролли.

— Ка... какие тролли? — заикаясь, переспросила Вителья. — Они же вымерли ещё в предыдущую эпоху?

— Ни ядра они не вымерли! — подал голос Йожевиж из-за боковины камня. — Ушли оттуда, где людей много, и всё. В Ласурии, скажем, или в Крее их не встретишь. Но у нас, в Драгобужье, людские поселения только вдоль крупных трактов, а так-то дичь неписаная, что в предгорьях, что в горах, где крупное производство не ведётся. Живёхоньки, твари! Здоровёхоньки! — он усмехнулся, словно вспомнил что-то весёлое и добавил: — Ещё как здоровёхоньки!

— Какой ужас! — искренне сказала Вита. — Я теперь не усну!

— Волшебница боится троллей? — уголком рта улыбнулся Ягорай.

— Ну... — неуверенно ответила она, — ...я же их видела только на картинках!

— Вот и не бойся! — назидательно заявил Йож и добавил в бороду. — Успеешь ещё! Спи давай!

— Спи... — тихо повторил черноволосый.

Нотки его голоса отчего-то напомнили Вите отцовские. Таркан всегда приходил к детям, когда бывал дома, а не в разъездах, целовал их в макушки, а у Виты задерживался — садился на стул рядом, брал её маленькую ладошку в свои — большие и тёплые. Рассказывал о каком-нибудь месте, в котором довелось побывать, о занимательном встреченном человеке или увиденной на улице сценке. А потом добавлял спокойным и уверенным голосом: 'Спите, коршуны и ласточка! Спите!'

Вита улеглась на бок, отвернувшись от Яго. Сказанное им единственное слово всколыхнуло в душе целую бурю эмоций. Она бы всё отдала, чтобы сейчас оказаться дома, услышать в лабиринте покоев мамин голос и смех, увидеть добродушную улыбку отца, унюхать запах айвового варенья из кухни, где повариха Солья пекла запеканки на ужин и щедро поливала уже готовые сладким лакомством... И братья бы, пихая друг друга, заглядывали в окна кухни, пытаясь стянуть еду и поужинать прямо в саду — под персиковыми деревьями, над которыми вились пчелы с умиротворяющим жужжанием.

Накатило...

Слёзы защипали глаза, а в горле стоял ком и не давал вздохнуть. Отпустить его — и зарыдать на глазах у всех этих незаконопослушных граждан? Никогда!

Вита сжала зубы, умоляя саму себя не плакать, не плакать, не плакать...

И лишь спустя некоторое время поняла, что Ягорая рядом нет.

Она повернулась на спину и зло стёрла влагу с щёк, уставившись в небо — тёмное, усыпанное яркими Драгобужскими звёздами. Здесь, в предгорьях, они были особенно красивы и крупны — эти мерцающие слова Богов, как называл их отец.

— Ты плачешь что ли? — неожиданно раздалось поблизости тихое. Фарки присел рядом, заглянул ей в лицо. — Эй, ты чего?

— Да так! — сердито ответила Вита.

— По жениху скучаешь? — улыбнулся парень.

— По какому жениху? — вскинулась она. Глаза тут же высохли, от страха, не иначе!

— Откуда я знаю, по какому? — удивился тот. — Ты — девушка видная, наверняка зазноба в сердце живёт? Только никак не пойму, бежишь тогда от чего?

— Нет у меня никакой зазнобы, что ты плетёшь? — зашипела Вита разъярённой кошкой. — И вообще, чего ты пристал ко мне с расспросами?

— Нравишься ты мне! — улыбнулся Фарки. — Вот как увидел тебя, так и влюбился по самые уши! Веришь? А что... — он неожиданно наклонился к ней, навалившись плечом, и зашептал горячечно, касаясь её уха губами: — Я одинок, ты одинока, ночь, алмазная россыпь звёзд на небе. Почему бы нам не...

Его рука легла на её бедро и поползла вверх, забираясь под полу куртки.

Вита оцепенела. От подруг была наслышана о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но блюла себя для любимого, как того хотели Боги. Вот только жених оказался нелюбым!

Фарки вдруг вздёрнуло в воздух. Задыхаясь, он вцепился в воротник камзола, сдавившей горло — Яго, держащий его за шкирку, встряхнул парня, как мокрую тряпку, и выпустил. Тот упал на траву, вскинулся, словно хотел броситься:

— Ты что? Совсем?

— Уймись! — коротко приказал вожак. — И не лезь к ней!

— А тебе какое дело? — огрызнулся Фарки.

— Никакого, — пожал плечами Ягорай.

И столько равнодушия прозвучало в его голосе, что парень сразу же успокоился. Поднялся, отряхиваясь, пробурчал:

— Ладно, понял...

И ушёл за утёс, скрывшись из поля зрения.

— Ты в порядке? — спросил черноволосый.

Она высокомерно кивнула. Холод в его словах задел, но не дочери Таркана Арина ан Денеца показывать свои чувства! Боги, стать бы птицей и лететь в небе, не ощущая ни боли, ни разочарований, лишь поющую свободу в груди!

Ягорай развернулся и снова ушёл. Из-за валуна вдруг выскользнул снежный барс, страшновато блеснул зелёными огоньками глаз в темноте. Вита затаила дыхание. Барс улёгся у неё в ногах, зевнул, демонстрируя красоту челюстей, положил морду на лапы и... закрыл глаза. Жар его тела ощущался даже через подошвы сапог. И то ли от тепла, а то ли от усталости, дарованной этим насыщенным событиями днём, веки у Вительи стали слипаться. Через несколько минут она спала, вздрагивая во сне, сжимая пальцы, будто искала кого-то и никак не находила.

* * *

Они бежали часа три, не сбавляя темпа, когда Ягорай вдруг остановился и поднял ладонь. Вита, ехавшая верхом на Дикрае, с радостью спрыгнула на землю, разминая ноги. Её счастье, что отец учил с ранних лет держаться в седле по-мужски! Выдержать галоп барса по пересечённой местности сидя по-женски казалось задачей невыполнимой.