Чёрный пёс Элчестера. Часть первая.

— Я допускаю, что мне могло показаться, или что я придаю значение какой-то мимолетной мелочи...но не мог бы ты не выходить из своей комнаты до утра, пока я всё не разведаю?.. Тем более, отец собирался зайти ко мне перед сном... Как только я выясню истинное положение вещей, я тотчас приду к тебе и обо всём расскажу.

— В любом случае, я собираюсь до утра спать, — пожал плечами Фрэнсис. — Ты пугаешься тени, Дик. Твоя голова вечно была забита фантазиями... — старший брат улыбнулся. — Ради бога, выясняй, если тебе угодно. Я буду в своей спальне до рассвета. Только сам не ввяжись в какую-нибудь историю!

С этими словами юноша, рассмеявшись, закрыл за собою дверь опочивальни.

Дик смотрел на неё холодными, бесстрастными глазами сфинкса.

— Посмотрим, кто посмеётся последним, Фрэнки, — тихо произнёс он.

Часы на башне пробили одиннадцать.

Глава III

В замке ещё не все отошли ко сну. Кое-где раздавались голоса гостей, делавших распоряжения прислуге, из-за дверей доносился мелодичный смех леди, разговоры... Для сэра Эдмунда, совершавшего ежевечерний обход покоев, музыкой звучали обрывки реплик, хваливших гостеприимного хозяина.

Граф шёл поздравить своего младшего сына с тем впечатлением, что юноша произвёл на короля.

Без стука отворив дверь — по каменным стенам и гобелену испуганно заметались тени от всколыхнувшегося пламени камина, — старик заметил, как Ричард поспешно спрятал что-то в карман.

Какое-то письмо, кажется.

— Что, почта Амура? — улыбнулся отец.

— Что?.. — не сразу понял Дик, а потом как-то слишком поспешно закивал: — Да-да, именно то, что вы подумали, батюшка.

Сэр Эдмунд нахмурился.

— Что это за письмо, Дик?

Юноша досадливо закусил губы.

— Уверяю вас, это обычная любовная записка, там ничего...

— Дай сюда.

— Но, сударь, помилуйте, я...

— Дай сюда эту писульку.

— Там ничего нет, уверяю вас, батюшка.

— Из-за ничего и волноваться нечего! А ну, давай сюда! Если это обычный любовный вздор, я тут же забуду, что там писала тебе твоя леди. Ну!

— Простите, мой лорд, я не дам вам это письмо. Пусть я навлеку ваш гнев лишь на себя одного! — Дик упрямо вскинул голову, твёрдо встретив взгляд отца.

— Да что за наглый стервец! На кого ты не хочешь навлечь мой гнев? Что там за история? Дик, не серди меня, мальчик!

— Фрэнсис...наверняка это недоразумение...

— Раз сказал "а", будь любезен сказать и "б"! Давай это сюда и закончим! Что там Фрэнсис?.. Вряд ли что-то страшное...хватит фантазировать, Дик, и устраивать проблему из-за ерунды!

— Батюшка...вы сами настояли...видит бог, я не хотел показывать вам эту записку. Подумайте, а вдруг Фрэнки просто хотел испытать меня...

С этими словами Ричард, словно бы нехотя, разжал пальцы, уступая отцу пергамент.

"Любезный мой Дик!

Скоро свадьба, и в моё распоряжение переходит часть земель Уэлчерста, что принесла мне моя обожаемая Фредерика. Но, подумай сам: я, как глава новой семьи, не имею ли права на большую долю? Я не говорю о графстве Уэлчерст, я говорю об Элчестере. Нашему отцу давно пора было передать мне наше владение, а самому уйти на покой. Но наивный старичок полагает, что я должен удовольствоваться землями своей наречённой! Какой мужчина согласится на это? Я долго ждал, что отец образумится, но, видимо, его усиливающаяся глупость мешает ему видеть вещи так, как должно их видеть. Разве ты не устал, как я, от его капризов и выходок? Он по-прежнему воображает себя полноценным рыцарем и лордом, хотя его истинное место теперь на кухне за печкой: толку от отца не больше, чем от старой кухарки! Словом, Дик, я прошу тебя помочь мне: давай объединимся и поможем отцу обрести покой, которого он, без сомнения, заслуживает. Я найду, чем отблагодарить тебя. Кто ты? Незаконнорожденный, бесправный юноша. Я сделаю тебя обладателем половины поместья, чего ты, разумеется, достоин. Если ты помнишь, я неоднократно просил за тебя старика, но тот всегда был глух как к голосу разума, так и к голосу справедливости.

Кроме того, наше графство всегда было маловато. Получив его, мы освободим с тобой и с моими верными людьми принца Роберта, восстановив попранную справедливость, и истинный монарх щедро вознаградит нас новыми землями, казнив узурпатора, именующего себя королем Генрихом.

Жду твоего решения, Дик. Надеюсь, оно будет верным".

Узловатые пальцы судорожно сжали злосчастное письмо. Пергамент заскрипел.

Тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине да тяжёлое дыхание лорда Эдмунда, пустым, тяжёлым взглядом уставившегося в чёрные ставни окон.

— Скажи мне, что это писал не Фрэнсис, — хрипло выдохнул он.

Ричард молчал, глядя себе под ноги. Не отрывал взгляда от носков своих сапог.

Лорд Эдмунд стиснул плечо сына, словно цеплялся за последнюю соломинку.

— Это не мог написать наш Фрэнки! — взмолился он, искательно ловя взгляд Дика. — Ведь правда же, Дик? Голубчик, как оно попало к тебе?.. Как эта дрянь попала к тебе?..

— Я нашел её в своей комнате, — бесстрастно промолвил юноша. — Сегодня. Когда вернулся. Видимо, её подкинули незадолго до начала вечера.

— Кто мог это сделать?.. Я допрошу слуг...

— А если это правда? Вы хотите ославить нашу семью, как семью предателя?..

— Если это правда, если мой старший сын мог замыслить предательство своего сюзерена и моего друга, остановившегося под нашей крышей, то он заслужил наказание! — твёрдо и горько отрезал граф.

— И вы хотите, чтобы слуги обсуждали это? Обсуждали, что ваш сын хотел убить вас?..

Ричард равнодушно смотрел мимо отца, на стену, скрытую гобеленом. Сэр Эдмунд со стоном сжал голову.

— Что же делать, Ричард, что делать? Это же его почерк!

— Да, мой господин, это, без сомнения, его почерк, — холодно кивнул Ричард. — Хотя мне хотелось бы, чтобы это было не так. Впрочем...

Он замолчал. Отец пытливо всматривался в его лицо.

— Впрочем?.. Ты сказал "впрочем", Дик. Что ты имел в виду?.. Да не молчи же, Дик, я молю тебя! А то я сейчас же пойду к Фрэнсису и прямо спрошу его обо всём!

Дик слабо усмехнулся.

— Надеюсь, отец, вы и сами понимаете, насколько нелепо ваше намерение. Фрэнсис от всего отопрётся. Нет...я бы действовал иначе. Давайте исходить из того, что это писал он.

— Но...

— Почерк его, как мы только что отметили, и, кроме него, никто не мог свободно зайти в мою комнату...разве что слуга, которому дали ключ. А его мог дать либо Фрэнсис, либо ключник по приказу одного из членов семьи. И в данном случае такой приказ из нас троих мог дать лишь Фрэнсис.

— Боже...

— Но я уже сказал "впрочем". Я допускаю, что брат всего лишь испытывал меня. Мою верность вам и королю. Это естественно ввиду тех возможностей, что открываются мне, не правда ли? Поскольку моё рождение позволяет сомневаться в моём благородстве...

— Ни слова больше, мальчик! Такие проверки сами по себе постыдны! Но пусть лучше я разочаруюсь в добром сердце Фрэнсиса, чем в его чести!

— Тогда я поговорю с ним, как и намеревался до нашего с вами разговора. Один на один. Сейчас же пойду к нему, и мы расставим все точки над "i". Будьте неподалеку, батюшка...

— Я буду в коридоре...

— В случае чего, будьте готовы прийти мне на помощь...

Отец и сын вышли из покоев Дика, и лорд Эдмунд скрылся за поворотом. Дик быстро направился к спальне брата.

— Фрэнсис! Фрэнсис, открой! — зашептал он, коротко и решительно постучав. — Фрэнки, скорее!..

Лязгнул, поворачиваясь, ключ, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась, встрёпанная со сна, голова наследника.

— Господи, Дик, что опять случилось?.. — проворчал молодой лорд. Ричард резко втолкнул его в спальню, захлопнул двери и решительно швырнул раздетому Фрэнсису нижнюю тунику.

— Одевайся!

Непроизвольно Фрэнсис прижал одежду к своей груди.

В большом настенном зеркале замерло отражение очень растерянного молодого человека, рельефным мускулам которого позавидовал бы любой воин.

— Может, ты мне всё же объяснишь, Дик, что...

— Одевайся ты, наконец! — в сердцах прошипел Дик, оглядываясь на двери. — Не стой, как колокольня на деревне! Я всё тебе объясню, только шевелись ты, ради бога!

Фрэнки озадаченно кивнул и начал торопливо одеваться, невольно заразившись тревожной поспешностью брата.

— Дик, да что же стряслось, не томи! — взмолился он, ныряя в штаны и застёгивая пряжку пояса.

— Чёрт его знает! Я выяснил только, что король велел отцу бросить тебя в темницу. Я не стал дожидаться, что победит в нашем господине: любовь к тебе или долг вассала...

— Дик, я обязан тебе! — Фрэнсис стиснул плечо юноши. — Спасибо. Не думаю, что отец...

— Думать ты будешь за пределами замка, родной! — хмыкнул Ричард. — Торопись! А пока в качестве извинения хотя бы признай, что я был прав! Не заподозри я неладного, и ты проснулся бы в темнице...

— Ты был прав, — вздохнул Фрэнсис. — Впрочем, ты всегда был наблюдательнее меня...но что пришло в голову его величеству?.. Я...

— Я попробую выяснить это, Фрэнки, но ты должен быть в безопасности! Беги! Я проведу тебя по коридорам... И вот ещё что. Ты хочешь, чтобы мне доверяли и я держал тебя в курсе всех событий?

— Боже мой, Дик, и ты ещё спрашиваешь!

— Тогда подыграй мне! Уйдёшь потайным ходом из замкового донжона, а в зале перед входом мы с тобой разыграем дуэль, в которой ты меня ранишь. Так, слегка. Тогда все подозрения с меня будут сняты: я вроде как пытался тебя задержать...

В голове у Фрэнсиса всё смешалось: недоумение, обида, растерянность путали мысли.

И всё заслоняла тревога о Фредерике.

Даже не проститься!..

— Постой! А Фредерика... — заикнулся было он.

— Господи, да всё уладится, и будешь ты со своей Прекрасной Леди, только голову сохрани на плечах! — придушенно рыкнул Ричард. Он понукал Фрэнсиса, не давая ему ни секунды на передышку и обдумывание ситуации. — Да! Возьми деньги. На всякий случай. Вот так. Думаю, одного кошелька хватит. И украшения...они тоже могут пригодиться, если уж совсем станет плохо.

— Верно, верно... — выдохнул Фрэнсис, поспешно надевая на пальцы два своих любимых кольца, золотые перстни: рубиновый и сапфировый. — Сам бы я ни за что не подумал...господи, ты младше, а насколько предусмотрительнее, брат!

— Характер такой, — скромно потупил зелёные очи Дик.

Фрэнсис прицепил к поясу меч.

— Ты готов?..

— Да.

В запертые ставни со стоном ударился ветер — птицей, бьющейся грудью. Его голосом рыдала сама ночь, исхлёстанная плетями дождя.

— Вперёд! — одними губами приказал Ричард, гибкой ящеркой проскользнув в коридор.

Фрэнсис осторожно последовал за ним.

Они поспешно шли по обезлюдевшим ночным коридорам, спускаясь в зал, окружавший донжон. Мрак здесь рассеивали лишь редкие факелы, висевшие за струнной стройностью колоннады.

Ричард отомкнул замок донжона.

— Помнишь, как открывается ход? Забаррикадируй его изнутри...

— Да.

— Дверь открыта, я запру её за тобой. Не забудь снять факел со стены. Вот так, закрепи его в гнезде в донжоне. Что ж, настало время для нашего небольшого спектакля. Достань меч.

— Но...

— Фрэнки, ты совсем не хочешь облегчить мне жизнь?..

— И я должен тебя ранить, Дик?!.

— Само собой, — хладнокровно пожал плечами юноша. — Да брось, легкий укол в руку! Мы с тобой на тренировках сильнее себя ранили для смеха! Ну... Защищайся, негодяй!

Фрэнсис едва успел отбить удар, нацеленный в горло: Дик ударил внезапно и безжалостно, его белая рука призрачной тенью мелькнула в воздухе перед самым лицом. Молодой лорд в последнюю секунду успел вскинуть меч, парируя выпад брата.

Звон металла слился в яркую музыку, в песнь сражения. Искристые поцелуи оружия превратили противников в единое целое, двигающееся в одном ритме, в одной тональности.

В неразрывности.

Танец смерти.

Танец судьбы...

Мечи плели свою огненную вязь.

А на этот шум уже бежала под колоннадой челядь, и впереди мчался сам граф, постанывая и держась за сердце.

— Хватайте негодяя! — кричал он. — Убийца и предатель! Дик, не упускай его!.. Взять мерзавца, Фрэнсис не сын мне больше!

Рука Фрэнсиса на краткий миг замерла: сердце пропустило удар.

— Фрэнки, да бей же! — прошипел Дик, подворачиваясь под опускающийся меч.

Лезвие рассекло предплечье.

Ричард кивнул.

— Молодец! — шепнул он. — Беги, брат! Я задержу их! — И громче крикнул: — Стой, мерзавец! Ты не уйдёшь! — И вновь шёпот: — Беги, ради всего святого, Фрэнки! Беги!

Фрэнсис лихорадочно оглянулся на толпу полуодетых челядинцев, уже выбегающих из-под колоннады, на зажимавшего рану Дика, между пальцев которого сочилась кровь, чёрная в свете факелов — брат почти толкал его: одним выражением глаз — и бросился прочь, захлопнув за собой мощную дверь донжона.

Засов вошёл в пазы.

"Я ничего не понимаю!" — думал молодой лорд, хватая факел и бросаясь вниз по лестнице в подвал. Секунды на открытие потайного хода, на то, чтобы подпереть его изнутри прихваченной из погреба бочкой — и бегство по чёрному сырому тоннелю.

И — удар о поверхность ночи, омутом сомкнувшейся над беглецом.

И — захлёбывающийся густым ветром, надрывный бой часовых колоколов, отбивавших полночь.

Темнота, ланды и буря поглотили человека...

"Мы же не условились с Диком о месте и времени встречи!" — подумал Фрэнсис перед тем, как исчезнуть за плотными гобеленами ливня...

Глава IV

— Дик! Мальчик мой! С тобой всё в порядке?..

Сэр Эдмунд, задыхаясь, кинулся к младшему сыну и нагнулся над раной.

— Ты ранен, голубчик?.. Ранен, господи боже мой! Света! Факелов сюда! Он ранил тебя?.. Ох, сынок, этот негодяй тебя ранил?..

— Всё в порядке, батюшка, — негромко ответил Ричард, зажимая пальцами рану. Кровь залила уже весь рукав. — Пустяк, царапина.

— Как? Как же так случилось? Как он набросился на тебя?..

— Я пытался поговорить с ним и вывел в коридор, чтобы избежать лишних ушей. А потом... Фрэнсис понял, что я не союзник ему, и решил расправиться со мной раз и навсегда. Я вынужден был защищаться...

Лорд Эдмунд закрыл руками лицо.

— И я считал его своим любимцем! Какая неблагодарная змея... — голос старого графа, казалось, был способен царапать стекло как песок.

— Что за шум? Что случилось?..

На последних ступенях лестницы, ведущей в зал, стоял сам король. Брови его были нахмурены, но в глазах плясал огонёк встревоженности.

— Что здесь происходит? Эдмунд? Ричард?.. Молодой человек ранен?..

Лорд Эдмунд тяжело опустился на колени перед сюзереном.

— Вы вправе казнить меня, ваше величество. В моей семье выросла и расцвела измена. И если бы не мужество и честность Ричарда, возможно, ни я, ни вы не увидели бы следующего рассвета...

— Господи, Эдмунд, о чём ты, старый друг?.. — Генрих нагнулся и взял за плечи совершенно сломленного графа. — Пойдём, ты попьёшь вина и успокоишься... Дик, идёмте с нами. Господа! — крикнул он собравшимся рыцарям. — Ступайте спать. Ничего интересного не произошло. Доброй ночи, прекрасные сэры! — И снова к графу: — Идём, Эдмунд, идём...