Минимально необходимое воздействие-3

— Глеб, но будет ли в таком обществе интересно жить? — поёжилась Ирина.

— Я же предупредил, что веду речь только о производственно-экономической части. Кстати, о твоём желании посмотреть на жизнь в других странах, здесь тоже есть и практическая сторона. Нашим производственникам было бы тоже полезно поездить по развитым капиталистическим странам, посмотреть какие там производятся товары, не для того, чтобы их скопировать, а сделать свои, лучшие.

— Ладно, Глеб, Ирина, хватит скучных разговоров, до Нового Года осталось пять минут, пора открывать шампанское.

Где-то через полчаса нового, 1964 года, пары разошлись по своим комнатам, правда, планы у них были разными.

Ирина устроилась на стуле в моей комнате и слегка вытянула ноги вперёд.

— Устала?

— Немного, весь день сегодня на ногах.

— Так разуйся. Давай, я помогу тебе снять туфельки, — не дожидаясь ответа, я присел рядом и расстегнул ремешки.

— От усталости ног помогает массаж икроножных мышц, если хочешь можно попробовать, у меня неплохо это получается, — я бережно охватил руками гладкую кожу стройной ножки.

— Хочу попробовать, только откуда у тебя такой навык?

— Ты забыла, что я спортсмен? А у нас проблемы с мышцами случаются. Массаж получится лучше, если нога занимает горизонтальное положение, для этого тебе лучше пересесть на кровать, чтобы выпрямить ноги.

— Хотела спросить, откуда у тебя любовь к широким кроватям, — спросила девушка, пересаживаясь. — А что, очень удобно, где ты её взял?

— Наверное, после того, как я пять лет спал в общежитии на узкой. Эту сделал сам, — ответил я, приступая к массажу, одновременно предваряя занятие, имеющее приятное начало и приятный конец.

Правда, с приятным окончанием дело на этот раз не задалось. Сразу после "начала" я услышал болезненный женский "ой" и через секунды почувствовал там лишнюю влагу. Вот чёрт, девственница в 23 года, не ожидал, хотя и понял теперь кое-что в её поведении. Я осторожно отвалился в сторону, не зная, что говорить.

— Почему ты... прекратил? — спросила девушка, сведя ноги.

— Не хочу продолжать делать тебе больно, как говорил твой любимый Аристотель: "Человек не равен животному".

— Он говорил не совсем так: "Человек не может быть равен животному, он либо много лучше него, либо много хуже". Что мне сейчас делать?

— Советую идти в ванную.

— Как?

— В квартире сейчас нет никого кроме нас, все ушли на Красную площадь и вернутся не скоро, так что можешь идти голышом, или, для душевного спокойствия, завернуться в простыню, ей всё равно конец.

Глава 3.

После ванной, мне, разумеется, потом тоже пришлось её посетить, Ирина лежала рядом со мной, приткнувшись к моему левому боку. Её поползновение отправиться домой я немедленно пресёк: Хоть ты и сильная девочка, но отправляться сейчас в дорогу нам ни к чему. Постарайся просто уснуть.

— Ты считаешь меня сильной?

— Для твоего веса, да. У тебя хорошие, хоть и небольшие мышцы.

— В школе я занималась фехтованием.

— А вот во врачебно-физкультурном диспансере мне доводилось видеть самую слабую на моей памяти девушку.

— Кто это был, и почему ты так решил?

— Одновременно с нами там проходили обследование шахматистки. Не знаю зачем, но их тоже проверяли на становую тягу, это когда тянешь вверх двумя руками присоединённые к динамометру ручки.

— Я знаю, что это такое, хотя тянуть эту штуку мне не приходилось.

— Так вот, я после этого испытания узнал у медсестры их результаты. У всех кроме одной они были обычными для молодых женщин, но эта одна меня поразила, её становая тяга составила 20 килограммов.

— Это очень мало?

— Невероятно мало, возможно, у неё какая-то проблема со здоровьем.

— А как думаешь, сколько будет у меня?

— Не меньше твоего веса.

— А у тебя?

— Больше моего тройного веса. Сразу скажу, это очень высокий результат.

— Ну да, со скромностью у тебя всё в порядке.

Под этот умиротворяющий разговор ни о чём мы и уснули.

Проснулись поздно, почти в девять утра, но все остальные в нашей квартире ещё спали, благо, что первое января выходной день. Позавтракали тем, что оставалось после вчерашнего ужина и вернулись в мою комнату собираться, Ирина должна была встретиться с подругами в своём общежитии.

— Как ты себя чувствуешь? — я, наконец, догадался задать этот вопрос.

— Неплохо, неидеально, но сносно, — она, конечно, поняла, что я имею в виду. — Иногда я завидую вам, мужчинам, что вы избавлены от этих проблем.

Она сказала "проблем", а не "проблемы", значит...

— Ирин, давно хотел передать тебе одну вещь, но не было удобного случая, сейчас он, наверное, наступил.

Я достал из шкафа небольшой свёрток в обычной коричневой упаковочной бумаге, и вручил его девушке.

— Это новогодний подарок?

— Ну, на подарок он не тянет, просто полезная, надеюсь, вещь, изделие одной малоизвестной артели. Внутри есть техническое описание и инструкция по эксплуатации. Нет, нет, здесь открывать не нужно, сделаешь это дома.

Проводив девушку до общежития, и договорившись встретиться во второй половине дня, я отправился в гости к Ефремову, чтобы поздравить его с наступившим Новым Годом, и заодно кое-что обсудить.

Иван Антонович оказался дома не один, поздравить с праздником и его и Таисию Иосифовну мне удалось, а вот обсудить что-нибудь серьёзное, нет. Зато провёл несколько часов в благожелательной дружеской атмосфере, ну и вкусно пообедал.

За Ириной зашёл в общежитие около трёх часов дня. В комнату к ней вахтёр меня не пустила, пришлось ждать пока вызовут, причём ждать немало, минут, наверное, пятнадцать. Появилась она не одна, а вместе со стайкой девушек в количестве четырёх, видимо, это и есть её подруги, с которыми у неё была назначена встреча. Уже издалека я заметил, что, судя по бросаемым на меня взглядам, все они испытывают ко мне живой интерес. Любопытно, с чего бы это, не припоминаю, чтобы я пользовался таким успехом у женщин, если, конечно, не считать моих спортивных болельщиц. Тем более, что две из них мне знакомы, видел в библиотеке, и никакого особого интереса они ко мне не проявляли. Объяснение может быть только одно, наша с Ириной прошедшая ночь. Интересно, что она такого им наговорила, чтобы вызвать подобную реакцию, притом, что почти ничего, кроме факта потери невинности, этой ночью и не было.

Быстрое знакомство, перечень имён, поздравления с праздником, тут же прощание, и вот мы с Ириной вдвоём идём по улице.

— Глеб, ты поставил меня в неудобное положение, — с сердитым видом произнесла девушка

— Какое, конкретно, положение ты считаешь неудобным? — не понял претензии, вроде бы, ничего особенного я не делал.

— Подруги захотели посмотреть твой подарок, мы развернули бумагу и не смогли сразу понять что это такое. Потом прочли то, что ты назвал "Техническим описанием" и инструкцией.

— Но я же тебе говорил, что это не подарок. Не сказал, что предмет женской гигиены, в смысле, двадцать предметов, потому что хотел сделать сюрприз... ха-ха-ха, — я не удержался от смеха, представив удивление девушек. Теперь их взгляды стали мне понятны. — Инструкцию писал не я, а дядя Ваня, председатель артели-изготовителя, и в ней нет ни одного нецензурного слова.

— Да, но каков стиль и слог! — Ирина не смогла сохранить сердитый вид и тоже рассмеялась. — Жаль только, что с ними познакомились две девушки с моей работы.

— Зато охват шире, я не знал, как тактично внедрить новое изделие в широкие массы, а тут всё сложилось наилучшим образом.

— Да, с тактичностью у тебя, Глеб, примерно также, как и со скромностью.

* * *

Сегодня у Жени, наконец, случился прорыв в создании натрий-ионного аккумулятора, сработала моя идея установить экран между анодом и катодом. В качестве экрана была использована пропитанная электролитом тонкая деревянная пластина. Хотя было понятно, что дерево для экрана далеко не самый лучший материал, аккумулятор начал более или менее устойчиво работать.

На волне относительного успеха я решил обратиться к начальству с несколькими просьбами.

— Александр Викторович, машину надо менять, — я зашёл в кабинет Красилова с очередной сгоревшей лампой в руках, — и дело не только в том, что М-20 сейчас больше ремонтируется, чем работает, но и в недостаточной мощности.

— На что менять?

— На М-22. Она, конечно, тот ещё гибрид, но у неё на порядок выше быстродействие и настолько же больше оперативная память, да и с надёжностью дело обстоит получше.

— Это всё?

— Нет, я хочу сделать следующий шаг в автоматизации проектирования, перейти от расчёта электрических схем к их печати на бумагу. Мне нужно устройство символьной и графической печати в одном лице. Разработанный у Лебедева игольчатый принтер печатает только символы, если вы помните, они для него заказывали у нас микросхемы ППЗУ, но его вполне можно использовать и для графической печати. Схема управления существенно изменится, но в принципе ничего невозможного там нет. Правда, матрица иголок печатающей головки у них 8х8, а хотелось хотя бы 16х16, в общем, предлагаю его у них заказать.

— Теперь всё?

— Для начала, да.

— Готовьте ТЗ на печатающее устройство, а насчёт новой машины я переговорю с директором, действительно пора уже менять устаревшую технику. Вы в курсе, Глеб, что в Зеленограде во втором квартале планируется начать выпуск микроэлектронных компонентов для калькулятора?

— В общем-то, слышал, но точных сроков не знал. А где будут собирать сами калькуляторы?

— Сначала планировалось в Риге, но сейчас наверху переиграли и, по крайней мере, первые партии будут собирать в Зеленограде.

Интересно, это случайное совпадение или Президиум ЦК воспринял мои предсказания всерьёз и на всякий случай готовится к распаду Союза, сосредотачивая высокие технологии в центре? Вряд ли, конечно, не должны они готовиться к поражению.

* * *

После декабрьского Пленума пятничные встречи Семичастного и Шелепина в городской резиденции последнего стали регулярными. Иногда к ним присоединялись Игнатов или Полянский, иногда и они оба. Первый секретарь ЦК Подгорный об этом, разумеется, знал, но относился терпимо, в новых условиях, когда срок полномочий Первого секретаря исчерпывается одним годом, создание против него какого-либо заговора потеряло смысл.

Сегодня, 10 января 1964 года на посиделки к Шелепину прибыл один только глава Комитета государственной безопасности.

— Володя, есть что-то новое по "пророку"?

— Есть, но не то, что ты думаешь. Как ты знаешь, 12 декабря на главпочтамт на имя Д.Иванова было отправлено письмо "до востребования". Оно пролежало там две недели, а 27-го адресат его получил.

— Кто?

— Некто Дмитрий Олегович Иванов, возраст тридцать два года, работник отдела снабжения треста "Череповецметаллургстрой". Заранее проинструктированная работница почты вручила ему письмо, поскольку фамилия и инициал имени совпали.

— Что было в этом письме?

— Тот же вопрос, что и в последующей газетной статье "Известий", только в немного другой форме, на случай, если оно попадёт случайному человеку. Там было написано, что газета проводит экспериментальный опрос общественного мнения на тему "Какую пользу могут принести нашей стране искусственные спутники Земли", и просит отправить ответ письмом в газету. Получив письмо, товарищ Иванов отправился по месту своего временного проживания, в гостиницу "Золотой колос".

— Видимо, случайный человек?

— Да, конечно. Тем не менее, за ним было установлено постоянное наблюдение. И знаешь, что самое интересное? Он написал ответ в редакцию "Известий", в котором предложил фотографировать со спутника территорию Америки, чтобы в случае войны нанести удар по местам расположения американских атомных ракет. Вообще, считаю, что действия по этому направлению не имеют никакого смысла.

— А что со статьёй в "Известиях"?

— После опубликования в "Известиях" статьи Д.Иванова было организовано наблюдение за всеми почтовыми ящиками, почтовые отправления из которых поступали в те отделения связи, которые обрабатывали прежние письма-предсказания. За каждым ящиком одновременно следили два наблюдателя, снабженные биноклями. Всем наблюдателям был заранее предъявлен вид конверта с написанным печатными буквами адресом. Со дня опубликования в "Известиях" статьи Д.Иванова прошло две недели, но никакого письма в редакцию от него не поступило. Это уже в полтора раза превышает максимальный прежний десятидневный срок реакции.

— Вывод?

— Возможны несколько вариантов:

1)"пророк" вообще прекратил выдавать предсказания;

2)выдаёт их только через Аджубея;

3)выдаёт их только Хрущёву во главе страны через Аджубея;

4)выдаёт их только Хрущёву во главе страны через кого угодно.

— По-моему, Володя, возможен ещё вариант, что "пророк" держит паузу, пытается разобраться, что у нас произошло, ведь смещение Хрущёва случилось на одиннадцать месяцев раньше, чем предсказано.

— Это не должно было смутить "пророка", понятно, что знание будущего позволяет его изменить.

— Может быть, он рассчитывал, что Хрущёв, наоборот, продержится дольше, и случившееся стало для него неожиданностью. Что ты предлагаешь?

— Если "пророк" общение с нами прекратил, то единственное, что остаётся делать, это искать его на основании тех сведений, которые мы имеем. Этот вариант пока откладываем, как неконструктивный. Предлагаю выждать ещё неделю, если ответа не будет, то вернуть Аджубея на должность главного редактора "Известий".

— А если и в этом случае ответа не будет, то восстановить в должности Хрущёва?

— Шутку понял. Даже для восстановления Аджубея потребуется решение Президиума ЦК, а возвращение Хрущёва превратит в посмешище сам Президиум, да и вообще всё руководство партией.

— В общем так, ждём до четверга, если письма-предсказания не будет, то в четверг, на очередном заседании Президиума, я ставлю вопрос по Аджубею.

— Хорошо, Саша, я и сам собирался это предложить.

— Хочу ещё знать, что относительно возможности и достоверности предсказаний может сказать наша наука. Пока что в курсе событий, да и то не полностью, только два её представителя, Королёв и Челомей. Сможешь пригласить их к себе на завтра, скажем, часов на двенадцать?

— Да, смогу, они оба в Москве, только зачем? Вы же уже приглашали их для разговора на Президиум?

— Хочу поговорить с ними ещё раз в спокойной располагающей обстановке, да и со встречи в Президиуме порядочно времени прошло, мало ли до чего они додумались.

Поскольку обстановку допросных комнат КГБ спокойной и располагающей назвать было нельзя, то беседа состоялась в кабинете его председателя.

— Здравствуйте, Сергей Павлович, Владимир Николаевич, присаживайтесь.

— Здравствуйте, — оба генеральных конструктора в общем-то понимали, зачем их пригласили в кабинет Семичастного, и не удивились, увидев там и Шелепина.

— Полагаю, товарищи генеральные конструкторы, что вы догадываетесь о причине нашей сегодняшней беседы, — начал разговор Шелепин. — Мы хотим знать, насколько всё же достоверны, по вашему мнению, изложенные в переданных вам Хрущёвым письмах предсказания будущего. Сергей Павлович, слушаем вас.