Словно ошпаренный, я вылетел наружу и, захлопнув дверь, сполз на пол, обхватив голову руками. Сердце билось как сумасшедшее, грозя проломить ребра. Я... убиваю его? "А как еще это назвать?" — насмешливо шепнул внутренний голос, заставляя вспотеть ладони. Что я буду делать дальше, когда он поправится и встанет на ноги? Вряд ли удастся долго удерживать его здесь в положении пленника. Эван опасен — мне давали читать его досье — я просто не справлюсь с ним. Сообщить в полицию? Но как я объясню, что он все это время делал здесь? Я сам завел себя в тупик, из которого не видел выхода.

Чтобы войти внутрь, потребовалась вся моя сила воли и несколько часов, в течении которых я метался по квартире, пытаясь успокоиться. Однако перед Эваном я предстал с прежней хладнокровной маской на лице. Он внимательно рассматривал меня, стараясь, по всей видимости, отыскать следы смятения или неуверенности, но я не дал ему прочесть своих сомнений.

Я молча проверил повязку, убедившись, что кровотечения нет, и в этот момент меня резко схватили за руку.

— Зачем я здесь? — не разжимая хватки, неожиданно оказавшейся сильной, спросил он. — Чего ты хочешь?

Меня пробрало липкой дрожью. Я остервенело оттолкнул его руку, прикосновение которой обожгло, словно кислотой, и, не помня себя, замахнулся для удара.

— Не смей, — прошипел я, — не смей, слышишь...

Пальцы сами собой сжались в кулак. Его глаза расширились, тело напряглось в ожидании удара, но я усилием воли заставил себя расслабиться.

— Чего я хочу? — зло произнес я. — Хочу дождаться момента, когда ты сможешь чувствовать все на полную катушку и сторицей вернуть маленькое невинное развлечение твоего братца. Думаю, мне будет так же весело, как и ему. Хотелось, конечно, расплатиться с непосредственным кредитором, но сойдешь и ты. А потом повторю, если понравится.

— Надо было дать ему закончить, — прошептал он помертвелыми губами. Меня бросило в жар.

— Ты прав, — кивнул я. — Надо было. Только теперь поздно.

Я вышел в коридор и вернулся, волоча объемистый ящик.

— Раз ты уже можешь вставать, — насмешливо прокомментировал я, распаковывая биотуалет и ставя его вплотную к кровати, — то справишься сам. Не скучай.

Покидая комнату, я всей спиной чувствовал его обжигающий взгляд.

Эван.

Скотина. Сука. Тварь. Серые глаза искрились от ярости, когда он сквозь зубы цедил слова, от которых мне становилось дурно. Отлично поговорили. Когда он вышел, я с силой впился зубами в запястье, чтобы не начать материться вслух. Я уже понял, что он частенько задерживается под дверью, прежде чем уйти к себе, и не желал показывать собственную слабость.

Радовало только одно — с потребностями своего тела я теперь смогу справляться сам. Если только получится встать. Должно получиться. Я осторожно сел, пережидая, когда пройдет головокружение. Со второго раза вышло лучше — держась за кровать мне удалось простоять полминуты, а затем ноги подкосились и я тяжело рухнул на постель. Однако, удача необычайно ободрила меня.

Через некоторое время я окончательно выбился из сил, тренируя ослабшие мышцы. Голова кружилась все меньше, я чувствовал себя увереннее и смотрел в будущее с большим оптимизмом. Вытянувшись на кровати, я стал ждать очередного визита Дэниэла.

Меня потрясло, как сильно он отреагировал на мое прикосновение. Его взгляд стал почти безумным, напугав даже меня, повидавшего в своей жизни настоящих психов. Я от души обматерил любимого братца.

Дэниэла можно было понять, только от этого мое положение не становилось легче. Он явно не собирался выпускать меня отсюда живым — это было бы абсурдом — а до этого момента намеревался превратить мое существование в ад. С этим откровенно не вязались две вещи: то, как быстро он оказался рядом, когда я свалился с кровати и то, что так и не ударил меня, несмотря на несомненное желание. Я пожалел о необдуманно брошенных словах.

Тело противно зудело, настойчиво требуя ванную. Не помешала бы еще и хоть какая-нибудь одежда: голым я чувствовал себя крайне некомфортно. Холодно не было, но, чисто психологически, нагота действовала подавляюще, если рядом находился одетый человек. Я усмехнулся своим мыслям: как же все таки легко вывести из душевного равновесия современного человека, опутанного с детства привычными условностями. Достаточно лишить его знакомых ориентиров, и он полностью потеряется в пространстве и себе самом.

Я понимал, что осталось не так много времени. Вскоре, я достаточно окрепну, чтобы ситуация накалилась до предела. Он не может держать меня здесь вечно — придется что-то решать. И если я не хочу закончить жизнь на заднем дворе его дома, то должен придумать, как выбраться отсюда.

Дэниэл.

Я проиграл подчистую — и понимал это. Дурак, вообразил себя мстителем, а сам даже не смог стукнуть эту сволочь, посмевшую кинуть мне в лицо такие слова. Что я хочу? Какой хороший вопрос. Раньше я знал ответ, но он почему-то потерялся за эти несколько дней. Я хотел вернуться к жизни — а загнал себя еще глубже на дно. Всколыхнул ненужные болезненные воспоминания, и не смог исцелить их чужой болью. Зачем я затеял все это? И что мне делать теперь?

Он ведь оттащил тогда от меня Гаса и не дал убить, — размышлял я, глядя, как Эван упорно пытается пересечь комнату. Я не оставил ему ничего из одежды, сразу выкинув грязные окровавленные тряпки, и теперь отстраненно размышлял о том, что моя ему будет явно мала — коротка и узка в плечах. Мысль выглядела на редкость абсурдной, и я нервно расхохотался, до хруста заламывая пальцы. Боже, я что всерьез думал о том, чтобы отпустить его? Он прибьет меня сразу же, как выберется наружу! Но и продолжаться так уже не может.

Я спустился вниз с очередным подносом, предварительно убедившись, что Эван, устав, лежит на кровати. Он встретил меня хмурым взглядом и сразу же отвернулся к стене, игнорируя мое присутствие. Что-то новенькое.

— Твой брат... — помолчав, произнес я. — Он будет тебя искать?

В глазах Эвана, когда он взглянул на меня, мелькнуло удивление.

— Если не валяется где-то обдолбанный, то будет, — осторожно ответил он. — Очень хочется увидеться? Соскучился?

— Не нарывайся, — неожиданно спокойно предупредил я. Эван пожал плечами. Движение, по всей видимости, вышло болезненным, и он, поморщившись, приложил ладонь к груди.

— Мне жаль, что так вышло, — внезапно сказал он и посмотрел мне в глаза. — Я хотел только отсидеться у тебя в аптеке, а потом мы бы просто ушли. И ты никогда больше нас не увидел бы. Мне действительно жаль. Я не оправдываю ни себя, ни Гаса, но... ты остался жив. Не стоит пускать это псу под хвост.

-Ты полагаешь, — ровно осведомился я, подходя ближе, — что я нуждаюсь в твоих извинениях?

— Думаю, да, — уверенно кивнул он, и кровь ударила мне в голову.

— Так боишься за свою бесценную задницу? — издевательски улыбаясь, произнес я и склонился над кроватью, ухватив Эвана за плечо и вдавив в матрас. — Готов извиняться и лебезить, лишь бы остаться целым? Надеешься задобрить меня и избежать расплаты?

Его губы кривились от боли, но мне было все равно. Перед глазами клубилась багровая муть, застилавшая рассудок. Я резко встряхнул Эвана и прошипел ему прямо в лицо:

— Боишься? Боишься, что я сейчас уткну тебя мордой в подушку, так что и вздохнуть не сможешь, и затрахаю до кровавых соплей?!

— Тебе станет от этого легче? — прошелестело над ухом. — Дэнни...

Я отшатнулся от него, как от прокаженного. Карие глаза смотрели устало, без гнева и осуждения. В них не было даже страха, словно бы ему стало все равно. Я знал ответ на его вопрос. Что бы я не сделал с ним, как бы не поступил — мне не будет легче. Наоборот, я совершу еще один шаг в никуда.

Эван.

Мы снова играли в молчанку. Дэниэл заходил только для того, чтобы занести еду и не задерживался ни на секунду, не обращая внимания на мои попытки заговорить с ним. Однако, кое-что изменилось. В его глазах нет-нет, да проглядывала растерянность, а еще поистине детская обида. Я не лгал, когда говорил, что мне жаль. Этот парень не заслужил того, что с ним случилось.

Место для укрытия выбрал именно я, перестраховываясь на всякий случай. Может, нам бы удалось и так скрыться незамеченными, но я решил перебдеть и зашел в аптеку, полагая, что в ней не будет большого количества посетителей. Я не ошибся. Или наоборот, совершил самую большую ошибку в жизни.

Самым страшным врагом стала скука. Я постепенно восстанавливал силы, но девать их было некуда. Запертый на нескольких квадратных метрах, я буквально сходил с ума от однообразия. Сколько прошло времени? Судя по всему, почти две недели, если можно было верить моим расчетам. Я уже достаточно уверенно держался на ногах и чувствовал себя значительно лучше.

Дэниэл входил в комнату только тогда, когда я лежал на кровати. Я давно догадался, что где-то установлена камера, но, как ни приглядывался, не смог ее найти. Поэтому я старался не показывать своего реального состояния, желая потянуть время. Случай, однако, распорядился по-другому.

— Вставай, — кажется, это были первые слова, произнесенные им с момента нашего разговора. Я с удивлением посмотрел на него. Дэниэл досадливо передернул плечами и повторил:

— Поднимайся.

Я молча выполнил приказ, старась не думать о том, как выгляжу со стороны. В конце концов, стесняться было уже глупо. Дэниэл выразительно кивнул на дверь.

— Выходи.

Я ослышался? Видимо, все испытываемое мной недоумение отразилось на лице, потому что Дэниэл вытащил из кармана пистолет и выразительно качнул им передо мной.

— Выходи и поднимайся по лестнице. Только без глупостей, стреляю я хорошо.

Мы поднялись на второй этаж, и я с интересом оглядел его небольшую квартиру. Обставленная по-спартански строго, она почти ничего не говорила о своем владельце. Дэниэл тем временем втолкнул меня в светлую комнату, оказавшуюся ванной. Я замер на пороге и обернулся к нему, вопросительно подняв бровь. И получил в ответ лишь новый тычок в спину, отправивший меня точнехонько на стул.

Он аккуратно снял бинты и осмотрел уже поджившую рану. Его пальцы касались удивительно мягко и бережно, не причиняя лишнего дискомфорта, и это даже было приятно. Из-под полуопущенных ресниц я наблюдал, как он прикусывал нижнюю губу, пытаясь сосредоточиться, недовольно хмурился, и тогда между его бровей залегала глубокая складка. Оружие он снова убрал в карман.

— Все необходимое там, — он поднялся на ноги и махнул рукой куда-то мне за спину. — Постарайся не мочить рану.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарил я. Дэниэл скривился, как от оскомины.

— У тебя на все — десять минут, — сухо ответил он. — Потом вытаскиваю как есть.

Десять минут это практически вечность. Горячая вода показалась воистину райским блаженством, смывая с кожи пот, грязь и усталость. Нормально принять душ, конечно, не получилось, но и это значительно ободрило меня. Среди "всего необходимого" обнаружилось полотенце и чистая одежда. А вот это уже был вполне реальный шанс.

С вещей еще не были срезаны бирки. Я с удивлением вертел в руках легкие хлопчатобумажные брюки, поражаясь тому, что они были куплены специально для меня. На такое я даже не рассчитывал. Хотя, по здравому размышлению, ничего из одежды Дэниэла даже сейчас не налезло бы на меня.

Рана заметно поджила, и я решил не накладывать повязку, накинув рубашку на голое тело. Через минуту появился Дэниэл и, окинув меня хозяйским взглядом, удовлетворенно кивнул. Не выпуская полотенце из рук и делая вид, что сушу им волосы, я прошел мимо него, так близко, что Дэниэл непроизвольно сделал шаг назад, оказавшись за дверью. Это мне и было нужно.

Полотенце полетело ему в лицо, сбив с толку, а затем я резко пнул дверь, сильно ударившую его в плечо. Не идеально, но... Я почти успел сбежать на первый этаж, как голова предательски закружилась. Я переоценил силы! После ограниченного пространства и расслабившего душа, мой рывок оказался слишком трудным для не готового к таким нагрузкам организма. Я замешкался всего на несколько секунд, но этого оказалось достаточным. В спину уперлось холодное дуло пистолета.

-Так и знал, что не стоит этого делать, — процедил Дэниэл. — Спускайся. Медленно.

— Послушай... — я попытался обернуться и едва не слетел по ступенькам от толчка.

— Спускайся, — прежним металлическим голосом повторил он. Я послушно вернулся в комнату. Дверь за мной захлопнулась с жалобным треском, а затем внезапно погас свет, и я остался в кромешной темноте. Дрянь.

Дэниэл.

Рука замерла на выключателе лишь на мгновение, а затем я решительно выключил свет. Видит Бог, я хотел все сделать по-хорошему, но Эван сам лишил себя такого шанса, попытавшись сбежать. Меня душила черная ярость, на него, на самого себя за глупый неуместный порыв. Такие, как он, не ценят ничего, откусывая всю руку. Что ж, моя маленькая месть не заставила себя ждать. Пусть посидит пару часов в темноте, может хоть тогда поймет, что со мной шутки плохи. Я уже выбрался из подвала, когда в дверь аптеки настойчиво позвонили.

Я удивленно поспешил на зов. Был выходной, и я, как обычно, не работал, однако могло случиться что-то экстренное, и в таких случаях я всегда принимал посетителей. Однако, меня ждал сюрприз: у дверей слонялись двое полицейских.

Стараясь не высказывать волнения, я отпер дверь и пропустил стражей порядка внутрь. Ладони стали противно липкими от пота, и я незаметно оттирал их о джинсы, тщательно скрывая нервозность. Которая, к сожалению, не осталась незамеченной.

— Простите за вторжение, мистер Дэвис, — пробасил полноватый грузный коп, принимая у меня предложенный стакан с минеральной водой, — но случилось кое-что, касающееся того дела с братьями Мюррей. Вы наверняка помните о нем.

— Это несколько трудно забыть, — съязвил я, лихорадочно соображая, что делать. Полицейские переглянулись.

— Дело в том, — продолжил первый, — что недавно в нашем городе видели Гаса Мюррея. Поэтому мы решили...

— Наведаться ко мне? — я скептически вскинул бровь. — С какой стати?

— Вы важный свидетель, — терпеливо объяснил коп прописную истину. — Гас наверняка решит избавиться от помехи. Скорее всего, поэтому он и появился здесь.

— Как давно его видели? — нарочито спокойно поинтересовался я. — А его брат?

— Несколько дней назад, — ответил полицейский. — Он был один, про Эвана мы ничего не знаем, хотя это и не вполне обычно.

Странно. Я считал, что Эван получил свое ранение в стычке с полицией, и только теперь понял, что это была весьма глупая мысль. У копов нет ножей. А я даже не спросил его, где это он так нарвался.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Второй полицейский зашарил по карманам, выудил оттуда разрывающийся мобильник и, выслушав невидимого, но слышимого даже мне собеседника, недовольно скривился.

— Мистер Дэвис, — виновато произнес от, повесив трубку. — Вы не могли бы проехать с нами в участок? Приехали федералы и очень хотят поговорить с вами.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓