| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да, я понимаю, — ответил Эдвин медленно. — Предоставьте это мне, ваше величество. Думаю, мы найдем, что предложить барону Райсаро, кроме денег, разумеется. Платить ему золотом было бы неразумно. — Алонсо заметил жест Луиса и немного обеспокоено спросил: — Вы в порядке, ваше величество? Что с вами? — рука Эдвина преданная и сильная бережно коснулась плеча короля.
— Ничего, — Луис бы и хотел с кем-то поговорить, но это не для самых преданных ушей. Больше никого рядом, даже для охраны. Иначе обернется еще хуже — только вот пятно не смыть с себя. Он обещал его беречь и воспитывать, а сам при первой же возможности затащил в постель.
— Мне вы можете сказать, — мягко подметил Эдвин. — Я много лет служу вам верой и правдой, чтобы поверить в "ничего". Я слишком хорошо вас знаю.
— Я совершил ужасный поступок. Я обещал Кристиану, что не оставлю его сына и дам ему образование и возможность прожить лучше, чем он сам. Обещал быть ему отцом, — Луис оперся лбом на ладони и теперь вспоминал сладкую тягучую радость этой ночи. Много дней, холодных и пустых, он провел в ледяной кровати, пытаясь забыться, чтобы вот так сорваться...
— Вы все это ему дали, разве нет? — ответил Эдвин скользя незаметно пальцами по плечу Луиса. — Вы заботитесь о нем, оберегаете. Думаю, Кристиан бы только поблагодарил вас за такую заботу о его сыне. Пьетро шалопай, каких мало, без вашего покровительства давно бы попал в дурную компанию и промотал наследство.
— Это меня не оправдывает. Я должен был спровадить его на улицу, — покачал головой Луис. — Теперь этот глупец наделает еще глупостей. И объясняться с ним мне будет тоже тяжело.
Взгляд оторвался от огня, разгоревшегося сильнее, прошелся по Алонсо.
— Я должен был выставить его, — повторил напряженно.
И только тут до Эдвина дошло, о чем говорит Сильвурсонни, и не понятно, полегчало от этого знания Алонсо или нет. За ночь он, безусловно, немного успокоился, а вот сейчас опять стало тяжело и тревожно, как-то грустно от всего. Эдвин немного нервно улыбнулся.
— Ну, если вы говорите о том, что произошло сегодня ночью, то мне показалось, что Пьетро и сам был не против. Он мог остановить вас — ему стоило захотеть. Зачем же винить себя в том, что никому не причинило вреда? И если Пьетро принял такое решение, думаю, Легрэ бы понял его...
— Он его сын, — Луис ломал в руках хворост. — Но не будем продолжать, — остановил дальнейший разговор, хмурясь сильнее. — Что мы можем предложить барону Райсаро? Если только туда уже не прибыли послы франков... Или не готовит ловушки инквизиция... Слышали о том, кто теперь держит бразды правления в Риме? Мне доложили, что Лаур Монси — страшный человек. Наделен всеми полномочиями папы. Вы еще не сталкивались с этими людьми. Они выползают только, прознав про смерть короля.
Эдвин вздохнул. Он был огорчен недоверием Луиса, но настаивать на разговоре о Пьетро больше не стал. Он тоже взял хворост и стал ломать его, чтобы положить на угли.
— Не понимаю, зачем нам бояться инквизиции — у них на вас ничего нет. А о франках я позаботился еще три месяца назад, укрепив границу с баронством. Единственное только — очень трудно ловить шпионов-одиночек, они шмыгают то там, то тут. Девять поймаешь, одного упустишь. Я слышал, что у барона есть дочь от незаконной связи. Если мы предложим для нее хорошую партию, кто знает, может быть Рамон встанет на нашу сторону. Вы опасаетесь Монси, мой король?
— Я опасаюсь того, что мой сын... что планы Фернандо рухнут. Я плохой монарх. Я говорил ему еще десять лет назад, что Вестготии нужен воин, а не книжный червь, который все время сомневается и принимает решения слишком долго. У Фернандо была крепкая рука и железная воля. Он точно бы знал, что делать и с неурожаем, и с надвигающейся зимой, и даже с франками... Да те и не полезли бы при нем. А уж про церковь речи не шло. А теперь на наших землях опять горят костры. Вы не видели костры, Эдвин, вы не видели...
Алонсо и правда не видел, но он точно знал, он никому не позволит растащить Вестготию на кусочки. Он осторожно взял короля за плечи, словно прося посмотреть себе в глаза.
— Пока мы вместе, — сказал он, — мы удержим власть и порядок в королевстве. Вестотской армии нужен воин, я, а трону нужен прежде всего разумный человек, не боящийся ответственности и умеющий всего себя отдавать государству, и вы этот человек, ваше величество. Мы можем пережить неурожай. Прикажите баронам разрешить крестьянам охоту в лесах, разумеется, в пределах разумного, так, чтобы они не умерли с голоду. И ограничьте раздачу хлеба. А франки — моя забота. Сунуться — я весь юг им насажу мелкими отрядами — и от них им вреда будет больше, чем от масштабного вторжения армии. Вы отлично справляетесь, ваше величество. Я верю в вас и пойду за вами даже на костер, если потребуется.
— Сумасшедший человек, — ладони ответно легли на плечи Алонсо, и король уперся лбом в лоб своего военачальника. — Но я вам верю и хочу, чтобы вы были рядом. — Луис некоторое время помолчал, растягивая паузу. — Я поверил вам в тот день, когда вы вытащили меня с корабля. Знаете, Эдвин, вы ведь могли пройти мимо. Мой отец был инквизитором, я знаю, что такое костер не по наслышке, и я все сделаю, чтобы вы туда не попали ни при каких обстоятельствах, — ладонь прошла по небритой щеке Алонсо. — Поняли меня?
— Спасибо, ваше величество. — Алонсо улыбнулся, лучистым взглядом синих глаз всматриваясь в глаза своего короля. Конечно же, он мог пройти мимо в тот день, но он не захотел, и никогда не простил бы себе безразличия. Ему вспомнился тот момент, когда Луис лежал в гроте, его губы — мягкие и призывно приоткрытые, намокшие волнистые пряди, ставшие от воды похожими на серебро, нежная белая кожа. Никогда и ни у кого Эдвин не видел такой белой кожи. Он тогда так хотел, чтобы Сильвурсонни прикоснулся к нему так же, как сейчас. Но Луис повзрослел с тех пор и юношеская прелесть теперь сменилась другой красотой — истиной статью взрослого мужчины, и за то, каким теперь — вдумчивым и пронзительным стал взгляд этого человека, Алонсо бы отдал все, что имеет. Он был сейчас непозволительно близко и Эдвин почувствовал, как пересыхает в горле от волнения, а потому поспешил ненавязчиво отстраниться. Ведь еще немного — и он взаправду позволит себе лишнее.
— Хотите, я поговорю с Пьетро?
— Не стоит, мой друг, я совершил ошибку и сам постараюсь ему объяснить, что поступил гнусно. Он молод и поймет, что я не хотел ему зла, — мужчина похлопал Алонсо по плечу, про себя вновь откидывая прочь странную закономерность — этот взгляд, в котором, в самой глубине, пряталось нечто тяжелое и очень смущающее.
Луис точно знал, что главнокомандующий — человек закрытый и не позволяющий себе лишних чувств. Что в его груди бьется смелое сердце.
— Давайте позволим себе позавтракать и отправимся. А ваше предложение насчет охоты следует подкрепить возможностью собирать дрова. Хотя я не уверен, что наша знать даст поблажки крестьянам. Вы все же наивны в некоторых вопросах. — улыбка стала мягкой и дружеской.
— Им просто надо объяснить, что война на их закромах скажется хуже. — Засмеялся Алонсо, поднимаясь, в последний раз взглянул на короля с тайной нежностью и отправился готовить завтрак на стол.
* * *
Луис еще некоторое время сидел возле огня и приводил мысли в порядок, прежде чем подняться и отправиться к столу, куда принесли горячую кашу, приготовленную для гвардейцев и еще вяленое мясо и горячее вино. Алонсо нарезал хлеб, и Сильвурсонни сел на стул, бездумно наблюдая за тем, как куски щедро ложатся на тарелку.
— Пьетро, иди сюда, — выглянув за дверь, позвал сюзерен, а потом кивнул одному из солдат, чтобы нашли мальчишку.
А Пьетро, когда выскочил за дверь после сурового повеления милорда, сощурился на встающее прохладное солнце. Несмотря на почти бессонную ночь и грозу в глазах герцога Сильвурсонни, настроение было отличное и юноша не знал, куда девать энергию. Довольно потянувшись, вспомнил про порез на бедре и штаны, которые из-за дыры теперь не достойны были носить теперь это высокое звание и переходили в разряд тряпья, и решил переодеться. По пути забежав проверить, как повара справляются с приготовлением еды, направился к лошадям. Пока доставал из сумы корпию и запасные вещи, поговорил со своим конем, рассказав какой Гнедок умный и красивый, и вообще замечательный. Убедившись, что вокруг по счастью никого нет, перемотал себе ногу и натянул новые порты, стараясь делать все как можно быстрее. Не хотелось потом подвергаться насмешкам за то, что умудрился распороть себе ногу собственным ножом.
Жизнь блистала яркими красками, только жалобно заурчавший живот напомнил, что у организма есть и другие потребности. Растерянно почесав ухо, Пьетро решил направиться к домику, где временно обитал его милость — если не покормят, то хотя бы меч и ножи забрать, а то жутко непривычно. А поесть можно в случае чего и у ближайшего костра гвардейцев — юноша со всеми королевскими гвардейцами поддерживал хорошие либо приятельские отношения. За исключением некоторых особо неизбранных, конечно, парочка из которых была просто снобами и презрительно к нему относилась из-за "нечистого" происхождения. Бастард, как ни крути.
Столкнувшись с разыскивавшими его солдатами, поспешил вернуться к герцогу Сильвурсонни.
— Звали, ваша милость? — поинтересовался влетевший в дверь мальчишка, застыв в верноподданнической позе, то есть вытянувшись и по-дурному таращась на короля.
Две пары взглядов встречали этого сорванца, только Луис смотрел вновь по-отечески. И покачал головой.
— Садись, будем завтракать, — он говорил будничным тоном, словно ничего ночью не произошло. Да и не произойдет впредь — больше такого себе мужчина точно не позволит. Сильвурсонни указал юноше на стул, а сам взял кусок хлеба и мясо и стал с аппетитом есть.
Смущение длилось всего несколько минут — если они и будут еще говорить о том, что сделали ночью, то только без свидетелей и только как подданный и сюзерен.
Пьетро без всякого замешательства сел за стол и принялся торопливо насыщаться — нужно еще успеть перед отъездом нож привести в порядок.
Эдвин протянул Пьетро кусочек хлеба. Военачальник сегодня был странно неулыбчивым — обычно его вежливость на три шага вперед хозяина.
— Ешь хорошо, потом только к ночи встанем на стоянку. Его величество ко всякому привыкший, а вот за твое изнеженное тельце я не ручаюсь.
Луис только улыбнулся иронии военачальника. Барон и правда был еще слишком молод, но назвать его слабаком... это было уже слишком. Сейчас взыграет вот кровь Легрэ, и жди беды:
— Пьетро вынослив, — Сильвурсонни отпил от бокала.
Юноша, не переставая жевать, с недоумением воззрился на своего "второго папу", пытаясь понять, что тот собственно имеет в виду — сам ведь и тренировал, и по крепостям вместе мотались сколько, пока Пьетро не стал телохранителем короля. Так и не поняв, взял хлеб и принялся дальше уплетать кашу.
Алонсо стушевался, осознав, что поддеть юношу его заставило только собственное желание. Ничего подобного раньше Эдвин не испытывал и за это чувство ему стало стыдно.
— Извините, ваше величество, я не это хотел сказать. — Алонсо неловко улыбнулся и запил слова вином, не поднимая глаз.
Луис кивнул. Это утро было слишком уж эмоциональным и нужно было скорее выдвигаться, чтобы разбавить обстановку, а потому мужчина поспешил поскорее закончить и отправиться в дорогу. До следующей остановки их ждала дорога в лесу, где с деревьев мелкой изморосью срывались на землю листья. Они падали тяжело, передавая странный болезненный звук душе, словно кто-то молит о прощении. Тяжело билось сердце, руки заледенели, но глотки из фляжки граппы позволяли держаться до самого заката, когда отряды уже вышли в поля, за которыми виднелись крыши небольшого поселения в герцогстве.
Деревушка Вейе очень удачно расположилась на пути и Алонсо отправил вперед небольшой отряд с разведкой, и еще два в леса в округе.
— Наши люди уже проверяли здесь все дважды, но третий не повредит, — сказал он с улыбкой королю, и впервые за весь день улыбнулся своему ученику. — Пьетро, нога не болит?
Тот покосился на главнокомандующего, а потом пропищал, предварительно убедившись, что никто больше не услышит:
— Нет, дяденька Эдвин, — и захлопал глазами, как делал в детстве, когда только попал в замок и носился везде восторженным волчонком.
Алонсо с улыбкой помотал головой. Ну, что за несносный мальчишка!
— Еще раз так меня назовешь, отшлепаю.
Луис, который был задумчив и погружен в себя, даже не среагировал на перепалку. Все тело ломило от долгого перехода без остановок, и Сильвурсонни отсыпал бы золота тому, кто сделает ему массаж.
— Не надо! — испуганно воскликнул Пьетро и, давясь смехом, послал коня вперед — разведчики возвращались, и нужно было выбрать дом, где остановится милорд. Обычно временно выгоняли старосту. Перекинувшись парой слов с десятником, барон Моунт добрался до деревеньки, быстро объяснил жителям выбранного жилища, что им надлежит делать и со вздохом подумал, что насекомых тут будет масса. Отыскав слуг герцога, велел не медля выкинуть во двор все барахло из одной комнаты, окурить травами и сделать походный вариант постели.
— Ваша милость, — Пьетро залихватски остановил коня около короля, — почти все готово, только придется немного подождать постель. Можно в доме — там стол неплохой, ужин скоро будет, — и на всякий случай кинул взгляд на разгорающиеся костры кашеваров.
— Шкур будет достаточно, только прочь убрать их постель, — кивнул Луис. — Не хватало еще спать на столе, — он коснулся ладонью в перчатке щеки Пьетро и тут же вспомнил ночь, проведенную вместе. Отдернул руку и поскакал вперед, чтобы юноша не увидел выражение лица. Алонсо, заметив этот жест, отвел глаза и, пробормотав про проверку постов, свернул коня куда-то в сторону.
В доме уже вовсю орудовали солдаты и стоял своеобразный запах трав, растоплено было очень жарко, так что пришлось снимать верхнюю одежду. Но это не убрало боли из головы и спины, и Сильвурсонни решился позвать Пьетро для помощи, когда все уже ушли. Заодно и поговорят о произошедшем.
— Мне нужна твоя помощь, — мужчина слышал стук закрывающейся двери и знал, что скоро будет и горячая вода и возможность обмыться. — Подойди, Пьетро. Плечи болят.
— Ложитесь, ваша милость, — юноша кивнул на подготовленную постель, растирая руки, чтобы согреть их.
Мужчина потянул прочь и рубахи и лег на живот, подтягивая к себе подушку и опираясь на нее подбородком, начинать говорить, когда тебя разминают теплые руки, было сложнее и сложнее, хотелось закрыть глаза и просто отдохнуть от ледяного холода северных земель, столь промозглых, что протопить замки не возможно, но здесь было тепло.
— Пьетро, я должен извиниться за вчерашнее, — тихо начал Луис.
Юноша, не ожидавший такого, сначала замер, буквально на мгновение, потом продолжил массировать милорда — пока легкими движениями. Надо бы, наверное, что-то сказать, но что? С любым другим было бы понятно, но это же король!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
