Я поправил прядь волос, демонстративно отвернувшись от дракона, и ядовито усмехнулся. Хаос взревел, и на оставшийся мир рухнула первозданная мгла. Я поморщился — такой расход прекрасного материала! Нужно побыстрее развеять последствия гнева Хаоса.

— Теодор! — опять взревел дракон.

— Хаос, ты настолько поглупел? Скрипач только проснулся, он пока слаб, он не может без этого человека! Найдем Скрипача, найдем и человека! Но тебе понадобится вся сила. Забери все, что так расточительно разбросал, а я пока открою нам дорогу.

Дракон с подозрением покосился на меня и взмахнул крылами, призывая обратно глад, мор и тьму.

Я легко нащупал дорогу, по которой прошел Скрипач. Теперь нужно ее открыть...

Ну здравствуй, Алая Леди, здравствуй, Анна, дорогая моя... Ты окрепла за века почти безраздельного владычества на этой планете, но твой последний выбор не делает тебе чести. Хотя надо признать, совместное плетение солнца и проклятий распутать сложнее, но не зря я так бережно храню мою коллекцию. Лучшие души этого тварного мира будут сильнее назначенных солнечных хранителей и твоих привнесенных извне воронов. Еще чуть-чуть...

Внезапно ледяной вихрь сбил меня с ног, протащив по земле несколько метров. Дракон Хаоса раскрыл крылья, попытавшись защитить наездника, но с воем сложил их обратно — мелкие острые кристаллы льда больно рвали поверхность крыл, которым никогда ничего не было страшно.

— Я амнистии не объявлял! — разнеслось по миру.

Я замер — судья! От него можно было ожидать чего угодно. Но внезапно почувствовал, что барьер, не пускавший к Скрипачу, исчез.

Быстрый взмах руки, исцеляющий Дракона, руки прижать к уродливой голове Хаоса, лбом уткнуться в его лоб, передавая след дороги, и еще через мгновение Дракон и его Всадник летят в новый мир. К Скрипачу.

Адский Шут

Играй Паяц!

Балаганной цветной каруселью мысли и образы сменяют друг друга. Искрятся, брызжут огнями — красными, синими, зелеными, золотыми — отражаясь в сверкающих гранях.

Иду по кругу. С ладоней капает кровь, оставляя виснуть в воздухе причудливую вязь узоров. Тяну их за собой, сплетая в очертания ступеней. Шаг за шагом, все быстрей и быстрей, все безумней и безумней.

Играй Паяц!

Танцуй, кружи... С ума сходи... Рисуй на зеркалах кровавые узоры! И пусть узоры эти сложатся в черты...

Твои тонкий стан, твои глаза... Твоя душа... Твой вкус и запах. Кружат мне голову... Сгораю!

А нужно сделать вдох. И замереть. Что б следующий шаг пришелся на нужную ступень. Что б не сгореть. Не оступиться, не упасть. Что б мне к тебе попасть.

Играй Паяц!

А я сгораю. Увлекся слишком ворожбой... Тобой.

Но — ветер ледяной мне в сердце.

Да! Во славу всем Хранителям и Лордам.

Здравствуй, Амалей...

Игра все забавней и забавней, а карусель все быстрей и быстрей....

Ледяная Дева

Мир, в который переместился Скрипач, окутывала зима — я вступаю в свои владения. Заковываю в льды моря и океаны, подбираясь к беглецами..

А пока...ожидание, остается только ждать, пока льды заковывают этот мир в свой холодный плен. Ожидать и вспоминать..

— В этот мир нам туда не попасть. Князь дал заранее невыполнимое задание!

— Мой Лорд, не злитесь, позвольте вам кое-что показать.. — снежинки отрываются от моих пальцев, кружась — в каждом мире есть зима. Хоть в самом уголочке мира, но есть. Так же как день не может существовать без ночи, так же и лето не может существовать без зимы. А там где есть зима — есть я, ведь я сама создана изо льда.

Беру его за руку. О, мой Лорд, только мне позволено так касаться тебя, а снежинки все сильнее и сильнее кружат вокруг, создавая миниатюрную метель. миг и...

— Чувствуете, мой Лорд? — тихо смеюсь, — мы прибыли. Там, где зима -там и я.

.. Где зима, там и я... Неужели вы могли об этом забыть, мой Темный Лорд? Мне не преграда полог Кровавой Девы. Ведь я — это лед. Но сможешь ли ты его растопить?

— Я амнистии не объявлял!

Судья проснулся... Время. Нужно время, сейчас еще не достаточно сил. А уже спешат Дракон и Теодор. Нет! Он мой! Убирайтесь...

Алая Леди

Нити, натянутые в астрале, лопнули под натиском Хаоса. Анна вскрикнула и упала. В небо неуправляемой черной стаей вымылись в небо. Руки Алой леди окрасились кровью.

— Холодно. Почему так холодно, — бессвязно шептали враз посиневшие губы. Сейчас у распахнутого окна, на балконе она походила на куклу больше чем когда была ее.

— Анна,— Мир кинулся к женщине, одним шагом преодолев разделявшее их расстояние, даже не заметив портала.

— Мир, прости, я не смогла. Я не удержала нити. Возьми мою силу. Ты справишься. Пожалуйста. Я вернусь, обязательно вернусь когда-нибудь к тебе. Только...Удержи мир, чтобы мне было куда возвращаться, — голос некогда всесильной демонессы звучал все тише. Чтоб расслышать последние слова жены, Святомир наклонился к самым губам.

— Я вернусь. Я люблю тебя. Люблю... тебя... лю...— тело прекрасной леди последний раз вздрогнуло и застыло. Мир прижал тело жены и тихо замер не в силах сдвинуться с места. Многоголосый волчий вой разорвал скорбную тишину. Смешиваясь с криками воронов и курлыканьем голубей, он плыл по плане, заставляя вздрогнуть каждого, кто слышал его. В Мире больше не было места Войне. В мир вступила ненависть и жажда мщения. Мир рвал на части Хаос и Боль. И еще неизвестно, что из них могло победить.

Мир бережно опустил тело Кровавой Леди на траву Предвечной поляны.

"Спи, любимая, спи. Мне не нужен мир без тебя и если судья не даст нам второй шанс, я тоже уйду вслед за тобой. Но сначала я отомщу. За тебя, любимая. Ты хотела спасти Скрипача. Я спасу его. Пусть это будет вопреки правила, но я сделаю это. Спи. Я тоже люблю тебя"

Мужчина последний раз поцеловал жену, накрыл ее кроваво алым плащом. Постоя пору минут неподвижно и рывком разорвал ткань реальностей шагнул на Землю. Черный ворон с криком опустился на левой плече Хранителя. Голубь с правого неодобрительно покосился на незваного соседа, но промолчал.

В астрале надрывно звенели звуки арт. Хранительница звала на помощь. Ну что ж, боги и демоны, вы лишили меня самого дорого. Теперь не взыщите. Мне тереть не чего. Я больше не твой слуга, Судья! Ты сам лишил себя мое клятвы. Жди меня, девочка, я уже совсем рядом.

Скрипач

Еще мгновение теплый и зеленый мир окутывал холод. Ганс ежился стоя у меня за спиной. Как же не хотелось мне, чтоб человек вспомнил, но похоже выхода не осталось. Я отчетливо слышал поступь Ледяной Девы. А из сотен внезапно возникших кристаллов льда на меня смотрел Шут. Как я ненавидел эту мерзкую ухмылку. Тысячи лет и тысячи миров Шут преследовал меня, манил и лгал. Лгал, что любит, лгал, что создаст мир для нас двоих. А сам же дарил улыбки и поцелуи всем демонам и демонесам темных миров. Я устал от этой вечной игры— ревности.

Когда Князь призвал лордов в новый мир, я сразу попал в плен этих горящих глаз. Властелин принял клятву первым, и ночи на двоих были для меня откровением. А потом был Суд. И вечность без дорого существа. Любил ли я князя? Я сотни раз задавал себе этот вопрос, смотря на мир кукольными глазами. И вот, наконец, мы встретились. И я узнал, что значить любит. Любить, а не обладать или делить страсть. Наверное, поэтому я все еще боялся возвращения Князя.

— Я амнистии не объявлял, — голос судии пронесся по сотне миров, а вместе с ним в мир шагнут Хаос. Больше ждать было нельзя. Я прижал к щеке скрипку и заиграл. Мелодия памяти рвала на части Душу Ганса, заставляя вспомнить и осознать. Все свои прошлые жизни на земле, все свое величия Темного Князя.

— Прости, меня Ганс, но в этой битве нет места человеку. Я любил тебя разным, надеюсь -вернувшись, Ты — Князь, не разучишься любить. Если же нет, тогда я буду любить за двоих

Ганс

Я смотрю на ледяное зеркало под своими ногами, которое медленно покрывается сеточкой трещин, как быстро стареющее лицо, но вижу в нем не свое отражение, а странного темного демона, на котором надет шутовской колпак. Демон множится, и лица его меняются в каждом осколке.

Холодом веет от границ этого маленького мирка, заливающегося тьмой. Пахнет кровью и смертью. Пахнет сырой землей и гниением. Молнии вспыхивают высоко в небе — летают там прозрачные духи умерших.

Ты стоишь, закрывая меня от волшебства. Ты берешь в руки скрипку и играешь... Отчаянно! Как будто в последний раз.

И я вспоминаю... Нет, я вижу нас в темноте — сплетенных в одно, горячих от неудовлетворенного желания. Любовь? Я пью от бокала, в который ты налил это странное чувство, как отраву. Чтобы я забыл об обязанностях Тьмы... Чтобы отрекся и оказался осужденным...

Я любил тебя и так, Скрипач! Что ты наделал?

Скрипач

Я опускаю руки. Скрипка кажется не подъемной. Это памяти гуляет в ледяных объятиях зимы. Я не хочу оборачиваться, ведь это значит смотреть в твои глаза. Что ты вспомнил Мой Князь? Каким ты стал? Страшно.

Я устало опустил руки и прикрыл глаза. Мелодия памяти вытянула из меня силы. Сейчас и парочка солнечных волков могли бы разорвать душу, а догоняли их далеко не волки.

Я вздохнул. "Как же я любил тебя, Ганс. Смогу ли я любить тебя, Мой Князь"

Времени больше не было. Мир, принявший нас, стонал от поступи Хаоса. У меня совсем не было сил. Скрипка молчала. Выход был только один — Клятва, но примет ли ЕЕ Князь.

Я, прикусив губы, не поднимая головы, повернулся к Князю и скользнул на одно колено.

— Я присягаю тебя, в вечности и безвремени. Я клянусь, выполнять твою волю в любом их миров, куда бы не ступила моя нога. Я клянусь, быть твоей тенью, твоей дланью, твое волей. Я клянусь. И клятва моя нерушима,— я так и не рискнул поднять глаза.

Сильные руки Владыки подняли меня с колен. Жесткие горящие губы коснулись холодных губ.

— И я клянусь: любить тебя вечно.

Я от неожиданности вскинул взгляд на Князя. И утонут в полных Ненавистью и Мощью глазах Властелина. Только вот в этой самой пылающей бездне, где на самом ее краю тихо горело пламя Истинной Любви...

Адский Шут

Межмирье...

Со знаком "минус"... Не в настроенье.

А я чего-то жду.

Здесь нет света и нет тьмы... Лишь серый сумрак, осязаемый, холодный, вязкий... Он не дает дышать. Он гасит огонь в глазах и сердце и шепчет: "Спи..." До лучших времен, до новых надежд, до ясных мыслей и четких желаний. "Спи..." До солнечных дней, до летних ливней, до жарких поцелуев и страстных объятий... "Спи..." Все решится само собой...

Ну, уж нет! Ты — мой!

А это — лишь холодный туман да серая грусть. Не в настроенье...

Не люблю, когда уходят. Не люблю, когда отпускают. Так не играют! Нас слишком мало, что б мы могли позволить себе умирать.

Резко хлопаю в ладоши, и тишина разрывается звоном! Ловлю осколок. Тонкий и острый как стилет. Любуясь, рисую линию на тыльной стороне руки. Смотрю, как темные тяжелые капли сбегают по пальцам и растворяются в сумраке межмирья... Мой тебе подарок, Алая Леди...

Все как-то да решится... Все как-то да сбудется...

Межмирье...

Со знаком "минус"... Не в настроенье.

А я чего-то жду.

Чего? Кого?

Судья

Тьма окутала Шута, закрывая его от всех остальных темных лордов, отрезая все связи, превращая безвременье и межмирье в еще более ирреальную грань. Из тьмы соткался крылатый силуэт, опустился перед ним, сложил крылья в черную мантию.

— С правосудием шутки плохи, Шут! Смотри, удалю за неуважение к суду! — я усмехнулся, черты лишились положенной правосудию бесстрастности, глаза загорелись алым, пожирая стоявшего передо мной мужчину в шутовском колпаке, — Есть разговор. Сотрудничество с судом в твоих интересах, за него бывают бонусы, — добавил я, наблюдая за реакцией темного лорда.

Шут

Вот и дождался...

Только того ли, кого хотел?

Смешно и дико. Смеюсь как проклятый...

А тьма все ближе. Тьма... Моя ты прелесть... Ты думаешь, что ты меня поймал? Так я же Шут! И каждый мир — мне сцена. А тьмы пологи — кулисы... И темный атлас ночи — он ластится к моим рукам...

Перестаю смеяться. Поднимаю взгляд на тебя. Черная мантия крыльев. Красные всполохи глаз — они сжигают. А мне так холодно... Я отдал много крови.

Делаю резкий шаг на встречу — близко-близко, так, что б дыхания смешались. Глаза в глаза. Пожалуй, можно утонуть... Позволю ли себе? А ты позволишь? Амалей...

— Чего ты хочешь?

Судья

Вздох... совсем не подобающий лицу, облеченному творить правосудие.

— Шутовской наряд, я смотрю, не греет, — тихо произношу. Распахиваю огромные крылья, укрываю такую хрупкую рядом с ним фигуру.

Но через мгновенье на губы вновь возвращается усмешка, глаза вспыхивают ярче.

— Вы все нарушили условие. Вам позволено было временно обретать истинную форму, как свидание с теми, кому удалось пробудить в вас любовь. Признаюсь, что давая эту поблажку, я не рассчитывал, что она будет исполнена. И уж никак не рассчитывал, что Скрипач, вместо того, чтобы смиренно пользоваться величайшим и милосердным даром, разбудит всех. За это он должен понести наказание. Мне самому даже ничего не придется делать — вы сами приведете его в исполнение, за скрипачом охотятся почти все, — я смеюсь, и голос эхом мечется под куполом мрака, крутящимся над нами. Крылья на несколько мгновений распахиваются, обдавая шута холодом, — Но со мной можно договориться, — пальцы с длинными когтями подцепляют подбородок мужчины, оставляя алые бусины на бледной коже, — КОГО именно я изберу для исполнения... — черный кожистый полог вновь опускается на плечи Шута, укрывая от ледяного дыхания тьмы. — Чего я хочу? — произношу одними губами. — Ну, что же ты, ведь не совсем наивный мальчик, разве Судья когда-нибудь оглашает сам размер взятки?

Теодор

Я хлопнул Дракона по шее, приказывая остановиться. Хаос недовольно повернул голову — он не любил находиться в Междумирье, хотя это и была стихия, из которой он вышел. Слишком уж она напоминала о предвечном безвременьи.

— Теодор? — недовольный взмах хвостом.

Я только недовольно отмахнулся:— Неужели ты не чувствуешь?

Потоки магии, энергии миров, сил лордов — все перемешалось в причудливый коктейль, сбивающий, опьяняющий, толкающий на безрассудства. Я хрипло расхохотался — бедный Шут! Он так привык играть с миром, теперь же мир решил поиграть с ним. Такого напора безумия он точно не выдержит. Дракон шумно выдохнул:

— Смерть!

Теодор вздрогнул от стона Предвечной поляны. Ярость криков победителей, сладость стонов побежденных, кровь убитых, плач вдов и сирот — все это медленно впитывалось в поляну, порождая колебания Междумирья.

Анна! Нет! Как? Как же так? Ты же отражение всех слабых и сильных душ этого мира, без тебя они станут мягкой всеядной плесенью, не станет великих героев и предателей, как же он без тебя? Как же я без тебя?.. И где этот твой хранитель, когда он так мне нужен? Светлая клятва мести?