Синеглазка

"Ну почему я? Что он во мне нашел? Я ведь не похож на куклу... я обычный... необычное во мне разве только невезение, причем с самого рождения. Господи, да мне же не подходят все эти блестящие шмотки! Это нелепо! Но у маньяков наверно своя логика..."

Господин достал для Лотоса длинное широкое золотое платье с широкими рукавами, которое бережно положил на кресло, затем пояс — ярко-алый с разноцветной вышивкой. И конечно, белье. Оно тоже было желтым, словно свитым из легкой паутинки.

Когда мужчина стал натягивать всю эту красоту на свою куколку, та заплакала.

Пришлось вытирать слезинки платочком. Но останавливаться господин не собирался. Он уже наряжал тонкие ноги в шелковые чулки, обувал в узкие туфли со стразами, потом перевернул Тима на бок, чтобы легче было обернуть его в платье-халат. Последним был застегнут на талии пояс.

— Последний штрих, Лотос, — мягкая улыбка. Мужчина отправился к сейфу и вернулся оттуда с рубиновым колье, которое украсило тонкую шею. — Вот теперь ты готов к прогулке.

Слезы катились из глаз, и Тим не старался их сдерживать — какая теперь разница? Мало того, что его превратили в живую куклу, так теперь и нацепляют совершенно невозможные для нормального человека тряпки, к тому же женские. Он попал к настоящему извращенцу... притом очень богатому извращенцу... а таким сходят с рук и более страшные вещи.

Господин поднял свою новую игрушку на руки. Лотос был прекрасен. Волосы струились черным шелком. Яркое платье так оттеняло его аристократическую бледность.

-Минуту, милый, — мужчина вернул юношу на кровать и добавил к красоте капельку духов. — Теперь все. Поедем гулять? Сад — это так скучно. Хочешь в кино? Мороженое. Сладкое.

Руки подхватили куколку, чтобы прижать к себе. Мужчина вышел в двери спальни. Дом у него был огромный и светлый. Но теперь в нем стало еще больше света и радости. Цветок... Сладострастие. Господин не удержался, чтобы не поцеловать в губы свое приобретение.

Всю дорогу он не спускал рук Тима. В машине поил его соком, потом вынес на улицу и вошел в кинотеатр, совершенно не стесняясь внимания людей.

Тим изумленно распахнул глаза.

— В кино? — значит, его не будут держать здесь совсем в изоляции. — Да, хочу. Очень. Спасибо, — пролепетал он, задыхаясь от волнения.

Сердце гулко ухало. Только бы не передумал... только бы... Тим даже не стал сопротивляться и пытаться отвернуться от поцелуя, хотя вот это уже пугало еще больше... Что если маньяк собирался не только любоваться на свою куклу?! Но это сейчас как-то меньше волновало — главное оказаться на людях. Пока безумец вез его в машине, беспрестанно трогая и чем-то пичкая. Тим пил, хотя боялся, что в сок что-нибудь подмешано. Он тщательно пытался продумать, что будет делать. Как докричаться до людей, чтобы те сразу поняли, что что-то не так. У него будет секунда до тех пор, пока ему заткнут рот... Хотя ведь если ему рот заткнут, это уже подозрительно...

Этот человек был совершенно безумен, он не постеснялся внести его в вестибюль кинотеатра — вот такого, разодетого в странные шелковые шмотки и украшения... хотя... он, наверное, выглядит как парализованная девушка...

Сердце упало в пятки, его обдало горячей волной адреналина, когда он набрал в грудь воздуха и отчаянно крикнул.

— Помогите, я заложник!

Господин улыбнулся мимо проходившей парочке. А директор кинотеатра, грузный дядечка, появившийся сразу откуда-то из дверей, поклонился мужчине:

— Ваш зал уже готов.

— Прекрасно. Мы хотели бы мороженого и напитков. И еще фруктов. — никакой реакции на крик не последовало, лишь пальцы сжались сильнее.

Войдя в зал, господин понес свою куклу к сидениям, усадил, подложил под голову подушечку, разгладил каждую складочку одежды.

— Зря ты кричишь, ты глупо выглядишь, — заметил он. — Никто тебе не поможет. И никто спасать не будет. Запомни это, Лотос. Теперь ты мой. И я буду сердится, если ты станешь дальше так себя вести.

Тим замолк, губы дрожали, по лицу потекли слезы. Попытка провалилась, а еще он наверняка сделал все только хуже, теперь его будут пичкать наркотиками, независимо от поведения, и больше из четырех стен не выпустят.

— П-простите... простите меня... это было глупо... я не буду больше, обещаю... только не надо больше уколов... мне страшно от этого, я перестаю соображать от страха. А Вы ведь ко мне так добры... я понимаю... я ведь больше никому не нужен, кроме Вас, — Тим попытался задобрить господина, вдруг сработает и удастся все-таки избежать неприятных последствий своей выходки.

— Не надо так переживать, милый. — ладонь погладила по гладкой щеке. Необыкновенно красивый. Очень нежный мальчик. — Какой ты хочешь фильм? Что-нибудь желаешь? Чай, воды, поесть... Ты такой бледный... Тебе нужно на море. А пока просто расслабься... Ты привыкнешь быть моим Лотосом. Забудь обо всем прошлом и просто подчиняйся. — господин вновь наклонился к Тиму и нежно поцеловал. — Я накажу тебя по-другому. Вечером. Так какой фильм ты желаешь?

Тим вздрогнул... значит, все-таки накажет...

— Фильм? Мы же в кинотеатре... какой здесь идет фильм? Я не знаю, я очень давно не ходил в кино... И можно мне просто воды? Я ничего не хочу, меня мутит от лекарств.

— Тебя тошнит? Надо было сразу сказать... — мужчина заглянул в синие глаза и утонул в их глубине. Ах, какой же цветочек! — Не хочешь уколов... Ты уверен, что не захочешь сбежать? Не повредишь себе? Я — нет. Мне не хочется, чтобы ты сломался... или был болен.

В зал принесли воду и угощение, и мужчина попросил включить какой-нибудь новый, самый популярный среди зрителей фильм. Гладил руку юноши, такого испуганного и испуганного. Содержание как-то мало волновало господина, зато его зардевшаяся куколка...

— Ты будешь делать все, что я прикажу? — спросил мужчина на ушко. — Будешь послушной куклой? Я отменю уколы. Но одна попытка, одно слово против... Ты пожалеешь, а пока, чтобы ты понял, я накажу тебя этим вечером. Как раз закончится действие лекарства.

Тим пытался хоть ненадолго отвлечься фильмом, но не получалось, он не улавливал нити сюжета — просто быстро сменяющиеся картинки... кто-то куда-то бежит... в кого-то стреляют... Мужчина рядом все время прикасался к нему, гладил... сомнение в том, что маньяк будет не только любоваться своей беспомощной куклой, перерастало в обреченность. Маньяк выбрал себе идеальную жертву — Тима и правда никто не будет искать... да он с самого детства никому не был нужен, даже бабушке, которая его воспитывала, потому что не могла же она выгнать ребенка на улицу... хоть он ей и напоминал все время о смерти дочери, будучи ее причиной. Нельзя сдаваться — одернул себя Тим, — нельзя, иначе все — это конец. Он этого и добивается. Но страшно было до ужаса, шепот в ухо заставил сердце снова рвануться со своего место в груди куда-то к горлу. Глаза распахнулись до угрозы, вывалиться из орбит, взгляд остекленел.

— Не надо... пожалуйста, не надо меня наказывать. Я ошибся... я не буду больше... мне просто было страшно, что Вы меня затравите лекарствами до смерти. Я буду послушным, обещаю. Мне... мне у Вас нравится... пока Вы были со мной добры. Мне только лекарства не нравятся, мне от них плохо. Пожалуйста, не надо, я все понял, честно.

— Хорошо. Ты умничка, Лотос. И мне нравится, что ты такой вот послушный, но наказание необходимо. Сам пойми, я не могу, чтобы ты подумал, будто и второй раз сойдет тебе с рук. — когда экран погас и зажегся свет, мужчина потянул руки к Тиму и помог тому встать. Юноша уже чувствовал ноги, но был еще слишком слаб, чтобы ходить. Так что мужчина снова подхватил Тима на руки и вынес на улицу к машине. По дороге он заехал в магазин и купил корзину цветов. Для новой игрушки.

А уже дома начал раздевать юношу прямо в холле, снял пояс, развел полы желтого платья. Оставив того только в белье. Опять внес по лестнице на второй этаж. В спальне стояла огромная коробка, внутри которой расплывчатыми волнами были закреплены кружева.

— Становись внутрь, — приказал господин. — И стой молча, не шевелясь. Это и будет твоим наказанием.

Все оставшееся время Тим думал только про наказание. Воображение рисовало ему всякие ужасы... припомнились все фильмы и истории про маньяков. В горло ни кусочек не лез, и все сладости так и остались нетронутыми. И в машине он сидел, как деревянный. Только изредка бросал полные паники взгляды на своего господина. Когда тот начал его раздевать чуть ли не с порога, Тим испугался, что наказание будет иметь еще и сексуальный характер... Он не сопротивлялся, боясь дать безумцу еще больше поводов... да и конечности не слушались уже больше от страха, чем от лекарств.

— Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... — как мантру шептал он еле слышно онемевшими губами.

Спальня... ну конечно... юноша беспомощно всхлипнул "пожалуйста".

Но его бросили не на постель, а поставили перед коробкой... настоящей кукольной коробкой, только в человеческий рост. Тим моргнул, оглянулся на мужчину, медленно кивнул. Развернулся, сделал шаг назад, чувствуя обнаженной спиной волны кружев.

— Вот так?

Мужчина кивнул и улыбнулся. Его Лотос был таким испуганным и теперь стоял в коробке так, как следует его куколке. Волны волос ниспадали на тонкие плечи, изящная фигурка в кружевах смотрелась изумительно.

— Именно так, — подтвердил господин, снимая пиджак и отправляясь за шампанским, которое стояло на столе в ведерке со льдом. Он налил себе бокал и уселся на кровать, долго разглядывая Тима. Тот смущался и опускал глаза. От созерцания воображение рисовало всякие причуды, но мужчина не торопился никуда. Он не спешил в смаковании удовольствия. Глоток за глотком — новы взгляды и новое смущение.

Его мальчик в шелковых чулках, кружевных трусиках, обнаженный, дрожащий. С безумными синими глазами.

— Стой так, пока я не разрешу выйти, — мужчина стал раздеваться, сменил выходной костюм на халат и отправился в ванную, не закрыв дверь.

4

Тим стоял и ждал какого-нибудь кошмарного продолжения, но ничего не происходило. Мужчина просто смотрел и от взгляда этого по телу пробегали мурашки. До Тима вдруг внезапной удушающе жаркой волной дошло, как он выглядит... золотистая, полупрозрачная паутинка белья, да еще и чулки на ногах и кружева вокруг... От него пахнет сладкими духами... вся его кожа до атласного блеска намазана какими-то маслами и кремами — массажист сегодня утром постарался. Просто готовая к употреблению... он покраснел до корней волос. У богатых свои причуды... этому извращенцу нравятся куклы, так почему бы не завести себе живую и теплую, раз деньги позволяют?! И он — Тим — просто подошел под воображаемую картинку, да к тому же еще и одинокий, робкий... Но неужели шлюху было не нанять или какую-нибудь модель? Не надо было бы наркотиками даже поить... просто заплатил и делай, что хочешь. Зачем все эти хлопоты?! Однако, если по началу показалось, что наказание пока совсем легкое, то вскоре выяснилось, что стоять, не шевелясь, не так уж просто, да еще и учитывая, что ноги подгибаются от слабости. Он чуть отклонился назад, опираясь спиной о дно коробки, утопая в кружевах... такое странное ощущение... только если он его так на всю ночь оставит... ему так не простоять до утра...

Господин вернулся через пол часа. Юноша стоял с закрытыми глазами и, кажется, молился. Это выглядело довольно забавно, но с другой стороны никто не отменял наказания. Прошло всего около часа. А вот его вскрик мог стоить как минимум лишнего внимания. Хотя...

Мужчине принесли ужин. Пахло аппетитно. Острый соус к мысу, паста, замечательный жульен, несколько видов салатов. А мальчик целый день не ел.

— Хочешь поужинать? — улыбка стала сладкой. Набрать в тарелку всего понемножку, подойти. Поднести вилку с кусочком мяса к дрожащему рту. — Попробуй, как вкусно.

Пушистые ресницы дрогнули, он открыл глаза... хотя на самом деле в щелочки уже давно следил за передвижениями господина. Губы покорно открылись, юноша аккуратно взял кусочек с вилки, медленно прожевал.

— Я устал, — тихо пожаловался Тим. От долгого стояния без движения появились неприятные ощущения в пояснице.

— Маленький, так на то и наказание, чтобы ты понял, что нельзя так глупо делать. — мужчина подал юноше руку и вновь принял того в объятия. — покушаешь, сразу будешь спать. Ты такой бледный еще. Я тебя сам уложу. Даже не смей сей час говорить. Он раздел свою куклу опять до нога, по себя отмечая растущее волнение Тима, посадил к себе на колени и начал снова кормить. Тот ел покорно. Прожевывая, глотая подаваемый чай. А потом оказался на кровати в объятиях незнакомца, который притянул Тима к себе и закрыл обоих одеялом.

Тим уже через пару минут пожалел о такой глупости, как жалоба на усталость. Вот же дурак! Надо было просто подождать, пока господин уснет, и можно было сесть на пол... главное только не задремать и не пропустить момент, когда мужчина проснется. Говорить ему запретили, и Тим молчал, покорно позволяя себя раздевать и кормить. "Он просто играет в куклу... это ничего... ничего такого..." — успокаивал себя Тим, но прикосновения рук к обнаженному телу становилось выносить все труднее. Иногда он не мог сдержать нервную дрожь и только сжимал зубы, чтобы не дернуться в сторону. А потом... потом его все-таки затащили в постель... и... господи, он лежал в постели, обнаженный... с мужчиной! Сердце билось... в горле, ушах, висках... просто оглушительно бухало. Тело одеревенело, все мышцы напряглись до такой степени, что даже заныли.

Господин гладил нежные плечи, касался маленьких напряженных сосков, целовал Тима за ушком. Рука его не спускалась ниже, просто ласкала, просто успокаивала, закапывалась в волосах, проводила по линии спины и обратно. Мужчине нравилось чувствовать свою куколку, такую трепещущую, напряженно-обольстительную. Пусть согреется, пусть привыкнет к нему, сам начнет тыкаться ночью и стремиться поближе. Только привыкнет немного.

— Ты очень красивый. Мне нравится... тебя гладить, — шепот на ушко опять.

Тим с трудом удерживался, чтобы не заскулить и не попытаться отползти... он понимал, что в этом случае его ждет укол и абсолютная беспомощность — а это пугало его просто невероятно, хотя в чем разница — если даже будучи в состоянии двигаться, он не может сопротивляться? Он только шумно дышал и дрожал, ожидая продолжения... но... но с ним снова обходились, как с куклой — бесполой красивой мягкой куклой, хотя некоторые прикосновения словно током били по нервам... не сильно, не больно, но раздражающе... заставляя беспокойно ерзать и вздыхать. Потом все-таки усталость взяла верх... да и ничего страшного не происходило. "Он просто играет в куклу" — снова повторил про себя Тим, успокаиваясь, позволяя себе закрыть глаза.

Пробуждение, сладостное, в мягкой теплой кровати, полной свежести, под воздушным одеялом рядом с чудеснейшим маленьким котенком, который так и уснул на плече и теперь уткнулся в тебя носом. Господин улыбнулся Тиму, который сложил ладошки под щеку и теперь свернулся калачиком рядом с ним.