Три угла одной фигуры

А в голову все лезли и лезли мысли. Если приедет, что дальше? Заговорить или... просто опуститься на колени перед ним прямо в прихожей и сделать самый офигенный минет, который у него только был. Чтобы не сомневался. Чтобы знал, на что идет. Но он ведь, наверное, не поймет таких порывов, хоть и согласился на секс. По телефону согласился, а сейчас, скорей всего, уже передумал. Что же делать? Хоть в пору Вадиму звонить.

Он и позвонил. В три часа ночи. Но его так трясло, что время словно перемешалось. Тот ответил хриплым спросонья голосом, где-то в отдалении раздался женский голосочек, но Вадик шикнул, сказав, чтобы спала дальше, и, судя по всему, ушел в другую комнату.

— Ну, что у тебя там? — спросил он слегка раздраженно, но то, что сразу трубку не бросил и орать не начал, хороший знак.

Хотя чего еще можно было ожидать от рыцаря? Подумав об этом, Никитка улыбнулся. Дышать стало легче.

— Антон сейчас приедет... я ему позвонил, и он согласился... на все... Я не знаю, что мне делать?

— Брать в охапку и иметь.

— Я ведь серьезно спрашиваю!

— А я вполне серьезно отвечаю. Только имей в виду, что он у нас совсем не продвинутый. Так что, может, под твоим напором он и согласится по первости на все, но потом ты с ним еще намучаешься.

— С тобой я не мучился...

— Антон не такой, как я, ты же знаешь. Мы это, кажется, уже обсуждали.

— Я знаю, просто...

— Послушай меня, — со вздохом произнес Вадим. — Если все, действительно, настолько серьезно, как ты не хочешь мне говорить, то, на мой взгляд, сначала тебе стоит хотя бы попытаться понять, чего хочет он сам. Вам ведь не по шестнадцать лет, как нам с тобой было, и только на одном бешеном сексе не выедешь. Сейчас все будет совсем по-другому.

— Ты... уверен?

— Да, Никит, я уверен. Теперь я могу вернуться в постель?

— К... Лене?

— Да.

— Значит, вы уже съехались?

— Нет. Пока она просто ночует у меня... — и после паузы добавил, — первый раз ночует.

— Поздравляю. И... удачи тебе во всем. Вам обоим.

— Спасибо. Я тоже люблю тебя... — и с тихим смешком, — по-дружески. Теперь только по-дружески.

Никитка стоял на балконе и улыбался. Стало легче. На самом деле, легче и теплей.

— Заметано. Только по-дружески.

— Ну, бывай тогда.

— Ага. Пока.

— И... ни пуха, ни пера.

— Иди ты к черту!

Он докурил и вернулся в квартиру как раз вовремя. Такси он так и не увидел. Был слишком увлечен разговором с Владом и собственными переживаниями. В дверь позвонили. Застыв на мгновение в нерешительности, он пошел открывать. Руки снова начали дрожать. Как у нарика последнего, право слово. Он усмехнулся собственным мыслям и открыл.

Антон вошел единым шагом. Никитка попятился. Прижался спиной к противоположной стене коридора и подсунул под поясницу руки. Застыл, наблюдая, как Антон, стараясь не смотреть на него, разувается. А потом он все же поднял глаза, и они оба замерли друг напротив друга. Что можно было тут сказать?

Антон и не стал. Шагнул навстречу. И до того, как Никитка успел осознать и принять его близость, опустился перед ним на колени и уткнулся лицом в живот. Это стало такой неожиданностью, что Никитка даже вскрикнул.

— Тош!

— Бред, — весьма информативно отозвался тот, зарываясь в него, и с силой отодрал его от стены, обхватывая бедра руками.

— Угу, — прохрипел в ответ Никитка.

Он, определенно, перестал хоть что-нибудь понимать в этой жизни. Вадик ведь сказал, что Антону еще время понадобится, чтобы осознать свое влечение к нему, если оно, конечно, было. А тут происходит что-то, совсем из ряда вон выходящее. Но Антону, судя по всему, на все их с Вадиком теории было глубоко плевать. Он приспустил на Нике спортивные домашние штаны и принялся какими-то щенячьими движениями вылизывать область кожи под пупком. У Ника колени задрожали, в глазах потемнело, про пересохшее в одно мгновение горло и вспоминать не приходилось. Давно он не испытывал ничего подобного. Так ярко. Так остро. Он, не осознавая этого, застонал и зарылся пальцами в волосы Антона, все так же неосознанно отрывая его от себя. Тот поднял глаза, все-таки поднял, встретился с помутневшим взглядом Ника и, хватаясь за него, встал на ноги, принялся так целовать, что следующим шагом для вконец дезориентированного и сходящего с ума Ника стала попытка закинуть ногу ему на бедро, чтобы с всевозрастающей настойчивостью потереться о его пах. Тогда уже застонал сам Антон. И Никитка понял, что сейчас банально прослезится от переизбытка накативших от этого простого и примитивного звука чувств. Он улыбнулся, задыхаясь. Обхватил лицо Антона ладонями и заставил отстраниться от себя. Тот тоже улыбнулся ему в ответ, тесно прижимая к себе. И снова попытался поцеловать, но на этот раз уже в шею, с силой рванув ворот растянутой домашней футболки. Из горла Ника вырвался хриплый смешок и, не помня себя, он зашептал.

— Без смазки может не получиться... у меня больше месяца никого не было.

— Не было? — Антон, все еще уткнувшись ему в шею, застыл, даже руками под футболкой шарить прекратил. Ник тоже не знал, что еще на это сказать. Правду? Её-то он и попытался донести до Антона, а вот, что дальше, пока непонятно. — А как же те мужики, с которыми... — после паузы подал голос Антон.

— Я солгал.

Антон отстранился и заглянул ему в глаза, но Ник отвернулся. Соскользнул ладонями с его спины на талию, устроил руки на бедрах и тихо произнес:

— И про работу тоже. — И, подумав, решил добить окончательно, — И про измены.

— Придурок! — в сердцах зашипел на него Антон, не зная, что теперь делать с этими его откровениями.

А Ник грустно улыбнулся и, все так же не глядя на него, принялся объяснять, глотая окончания слов и спеша. Отчего-то ему казалось, что если он сейчас не успеет сказать, то уже больше никогда не сможет заговорить об этом. Но ведь нужно было открыться, ведь так? Иначе никаких отношений не построить, правда?

— Я в дизайнерской фирме ненормированный день работаю. Просто прихожу за заказом и отправляюсь домой генерировать идеи. Обычно получается. Мне часто заказывают. А как увидел Вада с этой девчонкой, так больше к нему с сексом не приставал. Просто... не знаю, не мог, наверное. Поэтому... а лгал, потому что... не знаю, просто лгал. Чтобы отвадить, наверное...

— Отвадить? — тихо уточнил Антон.

— Я думал, когда мы с ним расстанемся, то и ты сам по себе отслоишься. — А потом все же повернулся к нему и робко спросил, поглаживая ладонью по бедру, — Продолжим?

— Нет, — Антон как-то безумно улыбнулся и помотал головой.

Никитка расстроился. Внутри все сжалось, и стало страшно. И что, это все?

— Я думал, — бесхитростно признался Антон, — ты озабоченный, как кролик, и тебя можно только сексом привлечь.

— Эй! — возмутился Никитка и несильно толкнул его в плечо. Улыбка сама собой наползла на лицо.

Антон громко фыркнул.

— А что еще я должен был подумать? — притворно обиженно протянул он.

— Ну, ладно, — смилостивился Никитка. — Согласен. Но почему... — он снова запнулся, вдруг смутившись, — почему нет? Я ведь не мальчик-колокольчик, который ни разу не динь-динь, и я... я хочу тебя.

— А я, по-твоему, кто? — возмущенно засопев, буркнул на это Антон.

Никитка закатил глаза к потолку и быстро, пока еще можно, и Тошка, вроде бы, не против, чмокнул его в губы.

— У тебя столько девок было.

— Ты что, считал?

— Сбился на третьем десятке.

— Извращенец.

— Ну, да, я же голубой, забыл?

— Ага. И еще мазохист к тому же, — прокомментировал Антон и спросил о том, что давно его мучило. — Значит, Вад был прав, ты изначально... — он не знал, как продолжить эту фразу.

Никитка вздохнул и закончил за него.

— На тебя запал. Но потом Вад меня переманил.

— Жестоко.

— К кому? К тебе или к нему?

— К тебе, — ответил на это Антон и, видя, как Ник замялся, предложил, — В постельку уложишь?

— Еще спрашиваешь! — тут же оживился Никитка и, настойчиво проведя ладонью по груди парня, уточнил. — С продолжением?

— Без, — решительно покачал головой Антон.

— То есть мне не стоит рассчитывать, что после этой ночи я смогу назвать тебя своим парнем.

— Сможешь, — помедлив, произнес Антон и нервно сглотнул. Зажмурился и снова, как до того, уткнулся лицом ему в плечо, крепко обнимая. — Просто... мне время нужно, чтобы все осознать, — прошептал он и добавил, — Подождешь?

— Я столько ждал, — тихо признался Никита, чувствуя, что ресницы все-таки намокли. Ну, и фиг бы с ними. Не до них. — Что пару дней ничего не изменят. Ты только не уходи...

— Я постараюсь... и я тоже тебя хочу.

— Для начала сойдет.

— Угу. Для начала.