Маг на патенте

— Вот и вы, господин фон Кьёв! — явно с облегчением воскликнула владелица заведения. — Что-то вы припозднились. Ужинать будете?

— Увы, мадам. Необычайно насыщенный событиями день. Прошу, покажите комнату и принесите ужин туда. Кстати, что у вас на ужин?

— Баранина с капустой и пиво. А вот тот герр ждёт вас больше часа.

Как-то не ловко вышло. Сидит посетитель, а Рудик с мешком... Шел — радовался, что темно, и вот тебе на. И в комнату надо, и этот ждёт.

— Тогда я поужинаю здесь, — сказал Рудик к хозяйке, и подошел к столу, за которым устроился маленький и худой, будто мальчик, мужчина. Чтоб его не путали с мальчиком мужчина обзавёлся большой разлапистой бородой, сделавшись похож на лесного гнома, как их изображают в бессентариях.

— Прошу простить меня. Мне сказали, что вы меня долго ждёте? Я лишь на минутку отлучусь в комнату и спущусь к вам.

Бородющий ничего не ответил, лишь сделал неопределённый жест, мол, нет вопросов. Но глаза его Рудику не понравились. А сил, после ментальной борьбы с тигром-оборотнем почти не осталось для магического просмотра... Вдова тем временем уже поднималась из зала по лестнице на второй этаж, где размещались комнаты, и Рудик поспешил за ней.

— Город у нас не большой, — делилась с ним сведениями мадам. — Посчитай, так не больше трёх тысяч жителей. Но вот попить-поесть любят. Целых четыре постоялых двора. А вещей у вас, господин маг, только это?

— Багаж должен прибыть завтра.

Комнатка оказалось уютной. Да иначе и быть не могло. Понятное дело, что какая хозяйка, такая и комната. Не будет эта ухоженная полненькая невысокая женщина в опрятной одежде содержать помещения в непрезентабельном виде. Со вкусом обставленный зал на первом этаже тому порукой. Рудик подумал, куда деть мешок (в шкаф или под кровать), положил на пол и небрежно задвинул ногой; получил от хозяйки ключ и они вместе вышли.

— Такса за квартиру и еду у меня обычная. Если что-то надо из пищи специальной, или товар какой, говорите мне, господин фон Кьёв. Городок у нас маленький, а потому на постоялых дворах торгуют всякой всячиной. Не найдётся у меня, пошлю служанок поискать.

— Спасибо огромное, мадам О'Килк. И к чему эти церемонии? Зовите меня просто "фон Кьёв". А как удобно обращаться к вам?

— Сильвия, — ответила вдова и покраснела.

Рудик на прощание коснулся её пухлой руки выше запястья и почувствовал, как запахло фиалками.

— Ну, девочки, — сказала вдова, придя на кухню. — Поздравляю. Маг остановился у нас, и ему всё понравилось. Точно говорю.

Здоровая рыжеволосая девица, с резковатыми чертами лица и веснушчатая, будто обнюхавшаяся пыльцы одуванчиков, шутливо поинтересовалась:

— Точно что? Что маг или что понравилось?

— Всё вместе. — Сильвия отправилась к мясу, выбирать кусок получше. — Мне так легко сразу стало, когда он меня взял за руку... Прям волшебник!

Другая девушка, невысока и плотная, недовольно переспросила:

— А чем это маги отличаются от волшебников? И почему "легче"? Ты что, мам, раньше тяжело себя чувствовала?

— Волшебник делает что хочет. Ему доступно любое чародейство. А маг может делать только то, что прописано у него в патенте.

— Ха! Хотелось бы мне знать, что прописано у этого.

Девушки, пока с Рудиком беседовала Сильвия и пока тот любезничал с бородющим, успели составить о нём своё собственное мнение. Похож на старшего сына зажиточного крестьянина. Что одеждой (серым сюртуком с медными пуговицами), что лицом (никакой такой аристократичности), что манерами. Разве стал бы настоящий маг так обходительно говорить с маменькой и этим, мелким и бородатым?

— Ну, что застыли? Накладывайте капусту, наливайте пиво!

— Я к вашим услугам. Наверно, вы знаете, что меня зовут Рудик фон Кьёв. С кем имею честь?

За время ожидания "гном" времени зря не терял. Перед ним лежало уже пять красных картонных кружков, которые отмечали количество употреблённых ёмкостей с пенным напитком. Тарелка с сухариками была почти пуста.

— Барон даГравиль. Мы будем разговаривать здесь?

— Вряд ли нас тут кто-то подслушает. Почтенные посетители разошлись, крепких напитков тут не подают а пиво дорогое, хотя и хорошее, так что вряд ли какая компания завалит сюда столь поздно. Потом, я выслушаю ваше дело, возможно потребуется еще одна встреча. И, самое главное, я только сегодня прибыл в Клозетштадт, и потому еще не обзавёлся помещением для встреч.

— Странное совпадение. И я только сегодня приехал. Но остановился у родственников. Дальних. Это-то и привело меня сюда.

Барон быстро выстрелил глазами в лицо Рудика и отвел взгляд на кружку с пивом.

— Они близки к разводу. Развод требует моя троюродная тётя. Имейте в виду, она моложе меня почти на двадцать лет.

— Бывает. И почему вас беспокоит развод столь дальней родственницы?

Барон взял кружку в левую руку, отхлебнул, поставил на место.

— Мне не очень хочется говорить на эту тему. Это глубоко личное. Я готов хорошо заплатить, если в семье родственников сохранится "статус кво".

Барон замолчал. Рудику рыжая деваха принесли баранину с капустой и пиво. Под кружку подложила желтый картонный кружок.

— Как я понимаю, тут замешаны деньги. Точнее говоря, наследство. Кажется, про эту историю я уже наслышан. Это связано с изменами мужа, а формальный повод — его храп? Как я понимаю, в магистрате не горят желанием их разводить, так что вам бояться нечего.

Барон, уже основательно разгоряченный пивом, осклабился:

— Их брак является мезальянсом. Она благородных кровей, а он кто? Мещанин. Но местный. Потому моя тётя не остановится на магистрате заштатного города. Она подаст жалобу в королевский совет. И как думаете, кто окажется прав?

— И всё же, наследство.

— Это для вас, фон Кьёв, совершенно не важно. Я же прошу сохранить семью, а не разрушить её.

Рудик согласился: действительно, не важно. Если по большому счету.

— Так берётесь?

— Цена вопроса?

Барон быстро огляделся (в зале кроме них никого не было) и вороватым движением положил перед Рудиком кожаный мешочек. Звякнуло. Рудик спокойно развязал кошелёк и заглянул внутрь. Цена вопроса была около десяти золотых монет. Вопрос стоил чертовски дорого. Надо быть идиотом, чтобы отказаться от такой работы. С другой стороны, когда платят так много, то надо быть идиотом, чтобы согласиться...

— Хорошо. Они не разведутся. Завтра покажете мне эту забавную семейку.

Барон поднялся.

— Когда встретимся?

— Дайте-ка подумать. Утром у меня визиты...Видимо, сразу после обеда.

ДаГравиль оставил на столе серебряную монету (расплатился за пиво) и предложил:

— А возможно, отобедаете в доме моей троюродной тёти? Улица Белошвеек, красный дом. Я скажу, что знаю вас по столице. Виделись у, скажем, графа Нобурима на весеннем балу?

Кожаный мешочек не оставил места для капризов:

— Буду вам очень признателен, барон. Так и поступим.

Рудик также поднялся и обменялся с клиентом рукопожатием. Зал освещался масляными лампами, но на улице стемнело так, что барон вынужденно попросить у хозяйки факел. Маг же расправился с остатками пива и, взяв один из светильников со стола, отправился в свою комнату. Там, закрывшись и сделав огонёк поярче ( с помощью специальной проволочки, некоторые называют её "катализатор") Рудин вытащил из-под кровати холщевую торбу, которую применил как мешок в цирке.

— Вылазь.

Из торбы вылез здоровенный, шерстяной, серый с черными полосками по шкуре кот. Кроме размеров, особо примечательными в зверюге были круглая плоская морда, и маленькие ушки.

"Что, же утро?" Примерно так можно перевести эмоции кота, которые тот отправил магу. Как и положено любому животному, говорить оборотень не умел, зато всё, что говорили люди, прекрасно понимал. Да, это и был так называемый Шопенгауэр. Почему-то большинство искренне верят, что оборотни — это такие же люди, только в полнолуние превращающиеся в зверей. Иногда допускается, что это зверь, в полнолуние превращающийся в человека. И никто (кроме магов) не спрашивает: чем вызван такой шовинизм? Почему в волка не может превратиться собака, а мышка — в слона? Вот, Шопенгауэр превращался в тигра. И не только в полнолуние, а по своему собственному желанию. Дело это, конечно, предосудительное, поскольку из-за упоминавшегося человеческого шовинизма котов за этакие штучки наказывают. Что позволено человеку — нельзя котам! Правда, и обратная сентенция имеет право на существование.

— Поговорить надо.

От кота пошла волна любопытства, которое можно перевести в слова как "И о чем мы будем говорить?"

— Если ты , без моего разрешения, превратишься в тигра, тебя ждут большие неприятности.

"Шутишь?"

— Не шучу. Я пока не знаю твоего истинного имени, но это дело времени.

"Ой-ой-ой. Пятьдесят лет его никому узнать не довесь, а ты, что, самый умный?"

— Нет, ты что, хочешь серебряный ошейник?

"А чего сразу пугать ошейником? Очень мне надо в тигра перекидываться... Нет, а что было делать, милостыню просить или мышей ловить? Сам, вот, тоже не молотом машешь, верно?"

— Как я понял, мы договорились. За мной: кормёжка, за тобой...

"Ага. А за мной всё остальное. Ой. С вами, магами, как свяжешься, жизни не рад будешь."

— Тут соглашусь. Ты влип, Шопен. Всеми четырьмя лапами и одним хвостом. Крепко влип. Видно, судьба...

"Молодец, хозяин! Сам схватил за шкирку, а сваливает на судьбу."

— Не умничай! Отношения у нас будут дружеские.

В дверь раздался стук.

— Давай, лезь в шкаф.

"И стоило меня будить? Какого валерьянового корня, "говорить", когда и так всё было понятно?" — возмущался котяра, втискиваясь на нижнюю полку и сворачиваясь клубком.

Рудик удалил проволоку из светильника и открыл дверь, впустив в комнату Сильвию. Та придирчиво осмотрела помещение, не преминув заглянуть под кровать.

— Мне показалось, что вы с кем-то разговаривали...

— Не может быть, чтобы тут звучал чей-то другой голос, кроме моего.

Сильвия смутилась:

— Я не подслушивала! Я просто подошла узнать, не надо ли прислать служанку. Чтоб она разобрала вам постель...

Рудик медленно набрал воздуха в грудь и еще медленней выдохнул. Второй раз за вечер ему предлагают подсунуть в постель девицу. Наверно, это судьба, от которой не спрятаться... Он сделал шаг на встречу и оказался совсем рядом с Сильвией. Положил правую руку туда, где у женщины должна быть талия:

— Думаю, не стоит никого беспокоить...

Хозяйка всё поняла правильно, прикрыла глаза и чуть запрокинула голову, подставив губы для поцелуя.

Рудик не лукавил, когда сказал Барбиторсу, что секс для мага — пустое расходование энергии. Но, как говорится, "правду, правду, только правду, но не всю". Секс — это еще и обмен энергией, а бывает что и получение энергии. Сильвия — это не Эженна. Мужчины у вдовы О"Килк не было давно. И энергии накопилось столько, что даже подержав её за руку несколько мгновений, Рудик подзарядился преизрядно; а она, сбросив часть своих нерастраченных чувств, в это же самое время стала ощущать себя намного лучше. Именно таким женщинам есть смысл посещать церкви типа правжской, которая вся выстроена из костей мучеников: лишняя энергия уходит в потусторонний мир.

После пятнадцати минут необычных движений Рудик еще пять минут лёжа в кровати выслушивал, какой он классный. Что делать? О том, что он не самый впечатляющий любовник Рудик знал давно. Ласковый — да. А в остальном... Можно было бы, применив заклинание изменить "ошибки природы", увеличив то, что, не смотря на все заверения женщин, для них остаётся главным. Но зачем? Энергию он и так забирал, а сам процесс его не особенно радовал: когда маг достигает определённого уровня, простые человеческие радости отходят на второй план, становятся просто не нужны.

Наконец Сильвия его оставила. Можно и отдохнуть, если сон можно назвать отдыхом... Для магов ночь — время странное. Сознание отделяется от тела и не скованное волей хозяина отправляется в путешествия по эфирному миру, переживая там такие интереснейшие приключения, которые в обычной жизни и не встретишь. Иногда события во сне бывают весёлые, а иногда — трагические.

Проснувшись, Рудик понял: ночь прошла в битве. Имелось стойкое ощущение, что костяшки пальцев правой руки полностью разбиты. "Ладно, — подумал маг. — Всё равно собирался нанести визит местному врачу... пальцы-то хоть шевелятся?" Однако, ситуация оказалась не так плоха, как казалось изначально. Боль была фантомной. Вот и славно!

— Шопен, ты как там?

Заскрипела дверца, под серый рассветный свет из убежища выполз кот. Потянулся, взмахнул хвостом, уселся тут же, принялся умываться.

"А что я? Вроде выспался."

— Ну, что ночью было?

"Где завтрак?" — вопросом на вопрос ответил Шопен. — "И где удобства?"

Рудик ничего не ответил, вздохнул и принялся одеваться.

В зале попросил выдать ему в пользование большую плоскую миску, речной песок и тарелку с сырой рыбой. Попросил отнести к себе в комнату:

— Обзавёлся домашним животным, — ответил он заинтригованным служанкам.

— Кошка?

— Почти угадали. Кот.

Сам принялся за овсяную кашу. Наверно, томилась овсянка всю ночь, все зерна хорошо разварились и каша мало чем уступала крему. На крик и звон разбившейся на втором этаже посуды даже не отвлёкся. А кого надо было бежать спасать?

Спустилась служанка, бледна как полотно.

— Что, милая, тигра там встретила?

— Да какой же это кот? Это же почти целая рысь!

Ну и славненько... Значит, не перекидывался.

— Да, крупненький он у меня.

Служанка вновь пошла в комнату Рудика: с новым блюдом под туалет кошаку, с веником и совком, собирать рассыпанный песок.

Сильвия не появлялась.

— Эй, милая! Как тебя звать?

Девица обернулась.

— Нила.

— Нила, ты моему любимцу песочек меняй почаще, хорошо? А я тебя не обижу.

Нила фыркнула. "Да, нескладная фраза получилась. Мол, а если часто не будешь менять, обижу так, что мало не покажется."

— Буду тебе давать медную крону в неделю.

Сказать, что девица бросилась галопом по лестнице — явное преувеличение, но она старательно изобразила служебное рвение.

Доев вкусную кашку и запив топлёным молоком, Рудик вернулся в свои скромные апартаменты. Кровать оккупировал Шопенгауэр, вытянувшись во всю длину. Внушительно. Метра полтора, если с хвостом.

— Как рыбка?

"Рыбка как рыбка... И вкусней едали."

— Так что тут ночью творилось?

"Махалово знатное шло. Шерсть клочьями летела. А крика-то, крика..."

— Поконкретней можешь думать?

Всё же очень удачно, что Рудик зацепил себе кота-тигра. И ведь фактически бесплатно! Скорее можно сказать, "приобретён на взаимовыгодных условиях". Барбиторс имел некую специфическую проблему... Ему нельзя было со своим цирком соваться в крупные города. Но после того, как он получит разрешительный документ от Рудика, перед ним открыты все дороги в королевстве. Все дороги! И это не фигуральное выражение. А Шопенгауэр... Этот зверюга мог то, что не давалось Рудику: видеть астральные тела также хорошо, как физические. И сейчас Шопен усердно телепатировал новому хозяину образы ночных врагов.