Маг на патенте

ГЛАВА 1

На перекрёстке, сразу за длинным двухэтажным домом с лепниной, Рудик спрыгнул с телеги на ходу, прокричал:

— Спасибо, герр Лерман! Сочтёмся! — и уверенно зашагал по грязной боковой улочке. Герр Лерман достаточно точно описал юному магу, как найти магистрат.

Существует мнение, что магистрат должен размещаться в ратуше — самом большом доме города, который всенепременно находится на главной площади. Но в этом мелком городке со странным, если не сказать подозрительным, названием Клозетштадт, центральной площади не имелось вовсе. А смысл? За городскими стенами и так полно полей. Магистрат же находился в бывшем банке "Ротшильбергер и дочери". Банк давно обанкротился, Ротшильбергер с семейством пропал вместе с городской казной, а помещение хорошее, так что, пропадать? И после недолгих судебных разбирательств здание банка стало ратушезаменителем.

Рудик сразу увидел нужный дом: как и обещал герр Лерман, это было единственное здание, которое давно не ремонтировалось. Вывод? У народа деньги на ремонт водились, у магистрата — нет. Налоги народ не платил...

— Стоять!!!

Интуиция, присущая от рождения и развитая у Рудика годами тренинга подсказала, это кричат ему. А ведь до дверей оставалось всего ничего... Прикинувшись простым парнем, Рудик протянул руку к массивному железному кольцу двери.

— Дурень! Тебе сказано: "стоять"!

Рудик обернулся. Зря он пытался прикинуться простым парнем, эти трое искали как раз такого...

— От армии прячешься? Не выйдет!

Ну, конечно, вот он, Рудик, сейчас всё бросит и запишется добровольцем в дальнюю колонию охранять плантации сахарного тростника от злобных аборигенов...

— Что вы, господин сержант, я готов!

У всех троих, сержанта со шпагой и двух солдат при мушкетах на лицах явно читались суммы в денежном выражении: глаза по два реала у солдат и три реала написано на лбу у их командира. Итого — семь за одного новобранца. Обломитесь, ребятки.

— Пятьсот реалов от короля, и я записываюсь в лейтенанты на любой фрегат! Хотите взглянуть на мой патент мага?

Господи, как много в мире идиотов... Если в университетах магии учатся пятнадцать лет, а Рудик выглядит на двадцать, то дальнейшее понятно:

— Что ты мне покажешь? Твой патент на липе вырезан! А сколько у нас штраф за подделку документов?

Почему в мире, в котором полно идиотов они концентрируются среди людей, обладающих оружием?

— Сержант... Чем штраф отличается от лекарства?

Рудик вытянул руку в сторону человека со шпагой на перевязи, сделал круговое движение кистью и, сжав кулак, изобразил, будто дёргает верёвку, проверяя, крепко ли она привязана где-то там, в верху.

— Только тем, — продолжил Рудик мысль, — что выписывают их разные специалисты... Так будем смотреть патент?

— Нет.

Если реалы в глазах солдат еще сверкали полновесным серебряным блеском, то чело командира стало чистым, как у младенца, еще не познавшего власть денег. Сержант неторопливо повернулся, и медленно, стараясь не уронить достоинство, двинулся прочь. Парни с мушкетами непонимающе несколько раз попереводили взгляды с мага на командира и зашагали следом.

— Сержант, а что случилось? Чего мы его отпустили? — поинтересовался один из вояк, когда Рудик уже вошел в магистрат.

— Он с патентом, — скупо ответил старший, решивший до конца пытаться сохранить в тайне, что вредный маг заставил его наложить в штаны. Собственно, это и было причиной плавности сержантской походки...

Тем временем Рудик уже выслушивал вопросы любопытного охранника, в чьи обязанности входило скорее выпроваживание случайно забредших нищих, чем выяснение цели посещения храма администрирования. Однако манера ведения диалога скучающего бравого отставного вояки была столь забавной, что молодой маг с удовольствием внимал, как точил лясы "за жизнь" вислоусый, похожий на бочку вина, лысый мужик.

— Говоришь, с докладом... А к кому? Ну, я тебе скажу к кому, вот, почему? А потому, что ты мне нравишься. Веришь? И я тебе скажу, так, да? Ты сразу к мэру не обращайся, понимаешь? Мэр у нас человек уважаемый, да? А почему? Вот у тебя я хочу узнать, почему? Не знаешь? А потому, что был бригадиром при старом короле. Но, ранение в голову... И теперь он у нас мэром, но думать ему не очень теперь... Болит, наверно? Так что ты к его секретарю: герр Долтон. Да? Он парень молодой, еще сорока нет? Но ушлый. И всё знает, что в нашем Клозетштадте происходит. Всё? Вот спроси у меня, что сегодня на обед у мэра? Я не знаю. А секретарь — знает. А ты, значит, маг? Вот, ты знаешь, что на обед у мэра?

-Что-то рыбное...

-А? А, ну да... Нынче же пост... А вот, кстати, ты где остановился? У меня замечательный дом, да? Хочешь снять квартиру?

Рудик горячо поблагодарил, подумав, что самым жестоким заклинанием для вислоусого будет наложение молчания.

— А в каком месте самое лучшее пиво?

— О, у нас — везде! Все варят, и везде хорошее!

— Ну, тогда пойду к герру Долтону. Ведь он всё знает? — Рудик отправился вверх по лестнице.

— Постой, я не сказал, как пройти к секретарю!

— Спасибо, я знаю!

А чего там знать? Большинство тех, кто приходил в магистрат, шли одним и тем же маршрутом. Тут всё так натоптано, что закрой глаза и ноги сами принесут к нужному кабинету. Из кабинета пахло деньгами...

— Герр Долтон? Добрый день. Позвольте представиться, Рудик фон Кьёв. После окончании университета святого Яго и получения патента испросил разрешение на окормление населения вашего славного города.

Вот так. Четыре раза за время представления Рудик предпринимал попытки влезть в голову секретаря, и... Увы. Ничего, можно попробовать иначе. Вот на столе покоится пресс-папье и чернильный прибор... Какие там важные документы имели контакты с этой ручкой? Ах, вот оно что...

— Мы безмерно рады, что представитель столь известной фамилии... (бла-бла-бла)...

Рудик исправно улыбался, хотя в душе радости не испытывал. Он мог ожидать чего угодно, но этого... Ручка касалась письма, в котором говорилось о его приезде! (Оставила визу "К проверке"). Ну, ничего себе... Обидно, что понятно не очень много. Во-первых, в письме упоминалось его имя. Причем именно что только имя, что радует: о том, что он фон Кьёв — информатор не знал. Во-вторых, тон письма, насколько можно судить, был нейтральным. Ни беспокойства, ни тем более предупреждения об опасности там не имелось.

-...(бла-бла-бала)... И где остановились?

— Герр Долтон, я сегодня уже отказался от двух, как мне кажется, очень удобных квартир. Дело в том, что нам, магам, настоятельно рекомендуется первый год на новом месте пользоваться услугами постоялых дворов. Тому есть множество причин, и из диспутов, насколько это правило сохранило актуальность, наверно, можно составить несколько томов. Но я не собираюсь нарушать традиции. Как вы считаете, где мне будет комфортнее?

— К чему между нами церемонии? Называйте меня просто, Хозе. Кстати, сейчас, как говорят за границей, время фиесты подходит. Не посетить ли нам с вами...

— Нам с тобой, Хозе! И, просто, Рудик.

— О, прости, Рудик. Давай обойдём два-три двора, и ты сам выберешь. А за бокальчиком вина поговорим и о делах.

Секретарь подхватил цилиндр, перчатки, трость и отправился на выход. У двери пропустил Рудика вперёд, вышел сам и закрыл дверь на ключ.

Бравый охранник вытянулся в струнку и подмигнул Рудику. "Хех! Упоит нынче наш Хозейчик этого молодца в стельку!" — без труда прочитал мысли лысого Рудик. Ну, что ж? С прибытием в Клозетштадт...

Обошли три заведения. В каждом пили много. Рудик вино и подобные спиртосодержащие напитки, способные свалить слона, в воду не превращал, зачем? Вот еще глупость... Было бы на что силы тратить. Всё достаточно просто: он не допивал. Ну, а предварительно делал разделение фракций. Пиво — четыре части на сто... Вино — десять частей на сто... Так, не допьёт треть , или четверть, и просит заменить на свежее. Тут важно что? Не перемешивать. Кто-то считает, что взбалтывать можно, но Рудик не рисковал, и не взбалтывал. А вот новоприобретённый друг Хозе... Ну, в одном кабаке — вино, потом пиво... В другом — пиво, ром, вино... В третьем... "Итого! Итого!!!" — Кричал Хозе хохоча, когда Рудик рассказал ему последний столичный анекдот про пиратов, который заканчивался фразой "Вот дурак, ему досталось больше всех, а он сдох".

Короче, всем своим видом Хозе показывал, что сильно пьян. И мало что понимает, и ситуацию вокруг не контролирует... И Рудик восхищался Хозе. И недоумевал, откуда у герра Долтона такие способности? Если бы его с детства, как Рудика, например, муштровали, то из него бы получился маг императорского круга. Точно! Смотрите сами: наверняка замечали, в гуляющей компании бывает человек, который не пьёт. А ближе к концу попойки он мало чем отличается от остальных по разухабистости поведения. Просто "отпускает вожжи"? О, нет! Это кто-то из присутствующих сбросил на него свою "пьяную энергетику". Вот и Хозе подключал свои мозги к чужим и структурировал свои, выводя чужие из равновесия. Причем, такое впечатление, что совершал это всё неосознанно. Ох, с его бы способностями...

Когда секретарь мэра решил, что Рудик созрел, он перешел к вопросу, который его интересовал лично.

— Рудик, а ты мне помочь можешь? Нет, не сейчас, конечно. Бывают у нас в магистрате случаи... Сложные. Конечно, надо бы пригласить мага, но средства ограничены. В расходах мы стеснены... А вот так, по дружбе, вот, глянул бы ты, и всё. Чего тебе? Для тебя же это — тьфу. Ну, вот, смотри. Живой пример. Обращается ко мне в магистрат женщина, кстати, в положении, и требует развода с мужем. С одной стороны, понятно, её мужа почитай, все в городе знают. Ни одной юбки не пропустит. Одних любовниц три штуки. Хотя по мне, так лошадь красивее. Но это ладно. А у нас, по закону, иметь любовниц не преступление. Вот жениться, как каким там тюркам, допустим, много раз нельзя, а если так — то можно. Так вот, она об этом, конечно, знает, а потому что заявляет? Муж — храпит. А вот это уже, понимаешь, существенная причина. И пункт такой есть в законе, что храп , и всё! Раз-вод! Но! Муж вызывает всех трёх любовниц, и они ап. Ап. Ап-ра-вер-га-ют. Ты послушай. А ты бы — раз, и сказал, кто врёт. Может, даже документик какой на эту тему составил, а?

К пьяному, хотя и не так сильно, как полагалось бы после такого количества поглощенной им жидкости, в голову можно залезть легко. Но там творился такой шурум-бурум... Ничего не разобрать.

— Хозе... Документик — только за деньги. Но! Стой, стой, я же не сказал "нет". Так вот, я тебе буду содействовать. Ты попросишь, я сделаю. Но, ты пойми. Я же не кум Бога. Вот, что касается той истории, которую ты рассказал. Муж храпит. Но! Только когда напьётся так, что ему никакие любовницы уже и не нужны. Потому с ними он не храпит. А как теперь быть — уж сами в магистрате решайте.

— Понял. Рудик, а с меня причитается. Я в долгу не останусь. Хозяин!

В третьем кабаке повторилась та же сцена, что и в первых двух:

— Ты знаешь, кто это?

На лице хозяина напряженно-выжидательное выражение.

— Это наш городской маг. Понял? И от имени города мы его с тобой сегодня угощаем.

Лицо хозяина вытягивается и грустнеет.

— И... И ! И он сейчас выбирает тот постоялый двор, где будет жить целый год.

Глазки владельца маслятся, кончики губ достигают ушей, двигаются дальше и завязываются узлом на затылке. Следует сложнопостроенный жест рукой и тут же появляется девушка с подносом на котором хрусталят резными стенками замысловатой формы рюмки. Тут придётся пить до дна. Иначе обидишь. Да и вку-у-у-сно...

А в это самое время Эженна, длинноногая длинноволосая брюнетка лет двадцати пяти, пилила мужа. Пилила, надо сказать исключительно артистично. А как же иначе, ведь за процессом наблюдали около двухсот зрителей. На арене цирка всё должно быть артистично. Суть действа заключалась не в грубом перевёртыше: обыкновенно фокусник пилит ящик с ассистенткой, а тут... Нет-нет. К старому трюку публика привыкла и знает, что девушка в коробке сворачивается калачиком и пила проходит сквозь пустоту. А этому борову куда деться? А пила вжик-вжик, вжик-вжик... И это всё под тешащие женскую аудиторию и вызывающие скупую мужскую зависть приговорки: "А ты, скотина безрогая, третьего дня служанку соседскую лапал! Вот сейчас получишь у меня! А кто позавчера наждался пива как свинья?! Пришел, как бревно упал на кровать: раздевайте его спящего... Вот тебе за это!!!". И всё в такт под вжик-вжик.

— Больше не буду! Остановись! Клянусь, не буду!!!

Но — тщетно.

— А!!!

Из под пилы с ящика потекла кровь. Голова и ноги толстого супруга, над которым и крышка ящика с трудом-то захлопнулась, конвульсивно задёргались...

Зрители ахнули и замерли. Замерли и те части тела, которые торчали наружу. А узкая пила продолжила свою зловещую песню.

Когда в тишине пилу вытащили, Эженна, обращаясь к залу, заявила:

— И так будет с каждым, кто изменяет жене или пропивает семейное добро!

После чего, вроде бы засомневалась, и обратилась к зрителям с вопросом:

— А может, зря я так с ним... Скотина, конечно, но в хозяйстве-то полезная, верно? Может, помиловать?

Аудитория в предвкушении чуда заорала:

— Помиловать!

Эженна тяжело вздохнула:

— Эх, не люблю воскрешать мертвяков... Но раз почтенная публика просит... Чего разлёгся, иди, работай!

И открыла ящик. И опрокинула его. И из раскрытого ящика на арену вывалился её муж Бен. Живой и невредимый. Вскочил, встал перед женой на колени и под радостные крики толпы вопросил:

— Что тебе угодно, дорогая и единственная?

— Угодно, чтоб ты деньги зарабатывал! На тебе шляпу, иди, собирай монеты.

Муж послушно схватил шляпу и бросился по рядам. Подавали охотно... Тем боле, что мужчина причитал:

— Ой, будьте любезны, так больно, когда на две части. Прям думал, всё, убила... Подайте, будьте добры, а то ведь следующий раз не воскресит...

Вдруг в разгар этой пасторальной идиллии откуда-то с верхнего яруса раздался крик:

-Колдовство!!!

На арену тут же выбежал шпрехшталмейстер:

— Уважаемая публика, обвинение слишком серьёзно, дабы его можно было игнорировать, просьба к обвинителю выйти сюда и представить доказательства.

Цирк катался по королевству не первый год, и владелец знал законы. А потому во избежание проблем (ну, да, даже акробаты не гнушались покупкой заклинаний от падения с высоты, жить всем хочется...) старались окучивать те городки и селения, в которых не имелось официально оформленных магов. Кстати сказать, патент мага стоил столько же, сколько патент лейтенанта королевских гвардейцев, а потому наткнуться на мага с патентом было столь же вероятно, как на человека в голубой накидке с вышитой на ней золотом звездой. И вдруг...

— А чо мне ходить? У нас в городе есть маг с патентом. За ним уже послали. Скоро придёт!

Действительно. В тот самый момент, когда Хозе и Рудик вошли в четвертую по счету таверну, где их встречала хозяйка, пятидесятилетняя вдова О'Килк с подносом и двумя(!) бокалами красного ликёра, сразу за ними в дверь шмыгнул чернявый паренёк лет семнадцати.

— Ваша милость! Там в колдовстве обвиняют! — крикнул он в спину героям, тяжело дыша от бега.

— Это знак судьбы! — торжественно сказал Рудик в пространство, и уже достаточно деловым тоном хозяйке:

— Я, пожалуй, сниму у вас комнату. Багаж прибудет днями. А вы, мой друг Хозе, простите меня. Как видите, слухи о прибытия мага распространяются тут гораздо быстрее, чем мне хотелось. Да и дела государственной службы вас ждут. Как мне кажется.

— Ты что, Рудик? Я просто обязан сопровождать тебя. Эй ты, чумазый! Что там случилось? А ну! Не бойся! Далеко идти? Нет? Ну, показывай тогда, куда, по пути расскажешь.

Секретарь мэра обладал административным талантом.

И они ушли втроём, оставив вдову О'Килк с глуповатым выражением лица и двумя нетронутыми бокалами сливянки на подносе.

В цирке представление не продолжали, но публика терпела. Еще бы, заплатили , грубо говоря, за послушать соловья, а им сейчас организуют бой быков. Расценки известны всем: маг берёт за работу не меньше золотой монеты весом в треть унции. И среди богатеев есть и такие (ну, правду скажем, среди дочерей и жен богатеев...), что готовы отдать денежку только ради того, чтоб маг с ними поговорил и составить себе личное впечатление о его таланте. А тут — за входной билет в цирк, за медный пятак — и полное удовольствие. А там, глядишь, скажет "да, ведьма", и её схватят, поволокут, а она будет упираться... И очень может быть, что сотворит какое-нибудь защитное заклятие, а маг... Ой, что тут может сейчас быть...

Шпрехшталмейстер и три артиста — муж, жена и её молчаливая помощница — старались выглядеть спокойно. Но вместо этого выглядели бледно. Наверно, их мысли мало отличались от мыслей публики. Но они гораздо предметнее представляли последствия.

Когда Рудик и Хозе вошли внутрь шапито, взоры всех присутствующих устремились на них. Но для молодого мага окружающее как бы перестало существовать. Его голова как будто разделилась на две части. Одна — продолжала непринужденный разговор со спутником, а другая профессионально оценивала происходившее совсем недавно на арене. Ситуация там здорово напоминала ту, с которой Хозе знакомил Рудика на третьем постоялом дворе, правда там речь шла о храпе. Но принципиально было то, что обе стороны одновременно и правы и не правы. Никакое из решений не удовлетворит обе стороны. Либо белое, либо черное. Самое же противное: переложить ответственность за принятие решения на магистрат не выйдет. Конечное слово — слово Рудика. Как же поступить? Публика, читай, население Клозетштадта, желает зрелища в виде крови. Циркачи уже не хотят ничего другого, как смотать шатёр и отправиться в более спокойное место, не обременённое магом на патенте.

И Рудик принял соломенное решение:

— Властью, данной мне королём Крементом Седьмым, я, Рудик фон Кьёв, объявляю, что в данной местности в последние три дня никакой волшебной силы не применялось.

Вздох пронёсся по рядам. И столько эмоций выплеснулось в окружающий мир вместе с выдыхаемым из людских лёгких воздуха! Разочарование в переплетении с облегчением и даже затаённый страх. Рудик продолжил:

— Тем не менее, я ощущаю старое колдовство, а потому после окончания представления проведу углублённый анализ.

И снова вздох. Вернее, выдох. Теперь астрал в пределах шапито заполнило злорадство и требование мести в купе с маленькой надеждой на кровавое зрелище. А с той стороны, где сидел общественный обвинитель Рудик учуял крупицу горделивости.

От Хозе же просто разило разочарованием.

-Прошу простить, дела магистрата зовут! Буду рад увидеться завтра.

Секретарь мэра откланялся, кивком головы дал понять двум-трём знакомым, что видит их и ретировался. Рудик же сел на специально принесённый Беном стул и принялся смотреть представление. Дела у циркачей не шли: пропал кураж.

Жонглёр беспрестанно ронял мячики. Кинжалы, правда, не упали ни разу, и артист даже не порезался, однако, Рудик заподозрил, что обычно парень работал с большим количеством предметов, а не двумя, как теперь. Акробаты также ограничились несложными сальто. Даже тигр, казалось, проявлял завидное хладнокровие. Чем вызвал пристальное внимание мага к своей персоне. Интересно, что если люди старались астрально ужаться, сделаться незаметными, то зверь, напротив, хотел казаться большим и страшным. Но Рудик видел всё.

Надо сказать, что в мире совсем мало тех, кто выглядит так, как должен выглядеть на самом деле. Дело вовсе не в пудре и красках, которыми женщины меняют своё лицо. И не в способности перевоплощаться, которой славятся некоторые актёры больших театров. Дело в магии.

Весь мир пронизан магией. Воздух, земля, вода, космос, в котором передвигаются звёзды и планеты, весь. Кто-то из людей может пользоваться магией, кто-то нет, кто-то думает, что не может, а на самом деле... И на каждого человека накладывается "магическая маска", и только сильные волшебники способны видеть истинное лицо человека. Люди слабы. Как правило, они хотят выглядеть лучше чем на самом деле. А еще люди злы. И потому хотят, чтобы окружающие их выглядели хуже, чем на самом деле. Это в порядке вещей. А вот то, что животное "хотело выглядеть" — это нечто неправильное... И тигр, который прыгал через горящие кольцо вызвал у Рудика интерес. Но он уже устал, и специально напрягаться для изучения зверюги не собирался. Основной насущной задачей его было пополнить себя энергией... А это не так уж и просто.

Для начала Рудик собрал всю лишнюю энергию, которая висела прямо в шапито. Увы, её оказалось совсем не много. Представление шло вяло, соответственно, и эмоций не ахти. К тому же, ну что это, двести человек? Собирать бросовую энергию, всё равно, что напиться вдрызг, нюхая пары спирта. А сосать энергию из человека этика не позволяет. Хотя, если она бьёт через край... И Рудик обнаружил источник, к которому можно припасть. Две молоденькие девчушки, которым еще не исполнилось двадцати, прямо-таки ухохатывались. Как говорится, смешинка в рот попала. Через некоторое время Рудик почувствовал, что набрался сил, а подружки погрустнели и ушли.

(03/02/2012)

По окончании представления (в некоторых диалектах королевства — "позорища"), Рудик отправился осмотреть кибитки циркачей. Запах магии стоял везде, но ничего криминального не обнаруживалось. Предстоял неприятный разговор с "распиленным" мужчиной, его женой и владельцем балагана, который и выступал в роли шпрехшталмейстера. Вечерело.

— Проходите, господин маг, проходите.

Кибитка хозяина мало отличалась от остальных, разве что казалась чуть просторнее, из-за того, что реквизита в ней оказалось сложено не так много.

— Если б вы знали, как я вам благодарен, что вы почтили своим присутствием наш скромный балаган и вынесли столь мудрый вердикт...

Рудик с улыбкой ответил:

— Положим, вердикт я еще не вынес. — Рудик пристально посмотрел на Эженну. — Как мне кажется, в вашем номере к вам колдовство не имеет никакого отношения, не так ли? Несколько лет назад заколдовали вот этого мужчину. Бен, я не ошибаюсь?

— Это для меня новость! — воскликнул хозяин, которому и представляться не надо было, поскольку на шапито красовался банер "Цирк господина Барбиторса".

"Врёт", — сразу понял Рудик, но это его совершенно не волновало. Все врут...

— Я вас, господин Барбиторс не в чем не подозреваю. Догадываюсь, — Рудик повернулся к Бену, — вы собирались стать солдатом, и купили охрану от ранений? А платить было нечем, и колдун забрал мужскую силу?

Повисла неловкая пауза. Потом Бен нехотя ответил:

— Не совсем так... Хозяйство мне отстрелили в первом же сражении. И я понял, что в следующий раз могут отстрелить голову. Нашёл я того колдуна... А тот и говорит, я же, мол, от ранения, а не от ампутации. Я и подумал, что если в следующий раз мне отстрелят голову, то мне её уж точно фельдшер не пришьёт.

Рудик знал это заклинание. Как и большинство простых, оно не нарушало принципы существования человека в мире. Всем, даже не магам, известно про то, что раны на теле заживают. Многие знают, что у некоторых людей появляются стигматы (открытые раны на теле). Кое-кто даже слышал про хилеров, которые голыми руками проникают внутрь организма и проводят там операции, после которых не остаётся шрамов, и о гипнозе, когда человеку про обычный камушек говорят, что это уголь, и на коже появляется волдырь. Тут нечто подобное: когда в тело упирается наконечник копья, то тело как бы расступается, и пропускает оружие сквозь себя. А после — восстанавливается. Старинное колдовство, известное задолго до того, как появилось огнестрельное оружие. И потому со скоростями пуль и ядер не справляющееся. А вот пила... Медленно, давая верхней части тела срастись, проходит сквозь. И никакого специально колдовства перед представлением не надо. просто и гениально.

— Да, — согласился Рудик с бывшим солдатом. — Не пришьёт. А придуман номер здорово. Я о таком не слышал. Так что, путешествуйте дальше. В Клозетштадте его показывать больше не надо. Хотя ваш балаган и за городской стеной, но...

— Как?! — изумился Барбиторс. — Вы предлагаете нам сниматься? Дайте хотя бы три дня! Эженна, Бен, оставьте нас. Мне надо переговорить с господином магом наедине.

Полный мужчина тут же вышел из фургона, а Эженна вначале наклонилась, изогнувшись своим гибким телом циркачки, к уху хозяина цирка и что-то прошептала. Тот отмахнулся, как от назойливой мухи, и дождавшись, когда они останутся вдвоём обратился к магу:

— Мне кажется, что тет-а-тет нам будет договориться легче.

Рудик согласно покивал головой:

— Мне тоже так кажется. Думаю, при них вы вряд ли отдали бы мне навигатор.

И он мило улыбнулся хозяину цирка. На самом деле это был блеф. Присутствие этой занятной магической вещицы "последнего поколения" не ощущалось и к мысли, что путь от города к городу прокладывается караваном именно с помощью сей новомодной штучки, Рудика привело именно то, что не ощущалось наличие заговорённого компаса. Потому, методом исключения...

— У меня нет навигатора.

Сказано это было так искренне, так непосредственно, что Рудик возликовал.

— А не отдадите, то задержитесь в Клозетштадте гора-а-а-а-здо дольше, чем планировали. И навигатор, это еще не всё, что я у вас изымаю.

— Не всё? Да вы меня разорить хотите!

— Разорить? Не собирался. Но и это можно устроить, если будете упорствовать

Нет, совсем не такой разговор с глазу на глаз планировал вести господин Барбиторс. Надеялся он , что дело обойдётся десятком золотых.

— Это, господин маг, совсем не деловой разговор. Следы магии можно найти везде и во всём. Эдак вы весь цирк присвоите!

Рудик поморщился.

— Не надо всё доводить до крайностей. Если хотите, я могу дать вам расписку, что навигатор оставлен в Клозетштадте на ответственное хранение. Как только король издаст эдикт о возможности пользования навигаторами простых подданных, вам он будет возвращен.

— Так он не три гроша стоит!

Похоже, Барбиторс уже готов расстаться с магическим прибором. Понятно, что жалко. Всё же это не простой заговорённый компас, который чисто тупо показывает направление, где находится нужный хозяину город. Навигатор — штука умная. "Продолжайте двигаться прямо. Через полторы версты сверните на лево." И всё приятным женским голосом. И с картами заморачиваться не надо. Последнее слово магии. Еще даже не все воинские части оснащены. Но хозяина надо додавливать.

— Давайте подытожим. Я разрешаю вам находиться здесь еще три дня. Я принимаю на хранение навигатор. Я обеспечиваю вас заговорённым компасом. Я выдаю вам справку, что запрещенная в королевстве магия или волшебство, или иное чародейство в цирке не применяется. Вы: отдаёте мне навигатор. На хранение. И отдаёте мне тигра. Насовсем. Тигра я конфискую.

— Только не три, а пять дней. Как мы и собирались изначально. А вам, господин Рудик фон Кьёв, в качестве бонуса, ночь любви от нашей Эженны.

Рудик с изумлением уставился на господина Барбиторса: так он еще и сутенёр? Никогда раньше такого рода предложений молодому магу еще никто не делал. В свою очередь хозяин цирка пялился на собеседника с не меньшим изумлением. Так бывает, человек говорит какую-то заранее заготовленную фразу, и лишь потом до него доходит, что ему сказали перед этим.

— Тигра насовсем?! Конфискуете?! За что? В чем провинился Шопенгауэр?

— Было бы за что, на костре бы сжег, — пробормотал Рудик, чьи мысли были заняты (как понятно) совершенно другим. Перед глазами стояла гибкая фигурка, наклонившаяся к уху господина Барбадоса, а в теле возникло некоторое напряжение. Рудик сделал движение рукой, будто собрал паутину, висящую перед лицом, и отшвырнул прочь.

— По порядку. Секс для мага, это пустое расходование внутренней энергии. Так что не смотря на вольность нравов города Клозетштадт и некоторые проблемы Эженны в браке, я вынужден отказаться от столь лестного предложения. Увы, ведь она чертовски красива. Три дня. Второе. Шопенгауэр — это кличка зверя?

— Ну, да. Хотя обычно мы зовём его Шопен. Он у нас года четыре. Купили его у одного погоревшего балагана. Что с ним-то не так?

— Да всё так. Нормальный тигр. Только оборотень. А так — всё в порядке.

Барбиторс побледнел:

— Оборотень? Невероятно! Этого просто невероятно! За все четыре года ни разу... А кто он на самом деле?

— Господин Барбиторс, я жду от вас навигатор. Должен заметить, что уже вечер, а я даже толком не обосновался в городе. Кстати, я остановился на постоялом дворе "Вдова О'Килк". Подойдите завтра в это время, или пришлите кого-то, получите расписку, компас и свидетельство. А сейчас — навигатор и тигр. А в кого он превращается, я пока не знаю, скажу честно. Но я разъясню этот вопрос. А то, что ваш Шопен-Гауэр (видно, не истинное имя), за четыре года не замечен ни в чем предосудительном, еще ничего не означает.

Барбиторс заёрзал.

— Да, есть одна странность. Но скорее положительного свойства, — и перешёл на шепот. — Он очень мало ест.

— Вот. Так что не будем тянуть каучук.

Рудик требовательно протянул руку. Со вздохом Барбиторс полез за отворот камзола и выудил предмет, похожий на порт для папирос. Латунный. Коробочка тут же перекочевала в карман мага.

— А теперь пройдёмте в зверинец.

Шопенгауэр делал вид, что спал. Его клетка стояла под открытом небом, так же, как медведя и льва. Другие цирковые животные, как то: ученая коза, двугорбый верблюд, лошади и две дрессированные коровы, обходились простой привязью. Рудик попросил хозяина отойти подальше, позаимствовал у одной кобылы торбу и встал около прутьев клетки.

Что происходило дальше, господин Барбиторс не видел. Клетку маг не открывал... Наклонился с торбой к земле, поднялся, завязал горло торбы и вернулся. Тигра в клетке не было.

— Кто там? — тихо спросил циркач, указывая на мешок, в котором явно находилось что-то не большое, живое и тяжёлое.

— Поверьте, — проникновенно произнёс Рудик. — Вам это лучше не знать.

Когда маг на патенте заявился с мешком на постоянный двор, почти стемнело.

— Вот и вы, господин фон Кьёв! — явно с облегчением воскликнула владелица заведения. — Что-то вы припозднились. Ужинать будете?

— Увы, мадам. Необычайно насыщенный событиями день. Прошу, покажите комнату и принесите ужин туда. Кстати, что у вас на ужин?

— Баранина с капустой и пиво. А вот тот герр ждёт вас больше часа.

Как-то не ловко вышло. Сидит посетитель, а Рудик с мешком... Шел — радовался, что темно, и вот тебе на. И в комнату надо, и этот ждёт.

— Тогда я поужинаю здесь, — сказал Рудик к хозяйке, и подошел к столу, за которым устроился маленький и худой, будто мальчик, мужчина. Чтоб его не путали с мальчиком мужчина обзавёлся большой разлапистой бородой, сделавшись похож на лесного гнома, как их изображают в бессентариях.

— Прошу простить меня. Мне сказали, что вы меня долго ждёте? Я лишь на минутку отлучусь в комнату и спущусь к вам.

Бородющий ничего не ответил, лишь сделал неопределённый жест, мол, нет вопросов. Но глаза его Рудику не понравились. А сил, после ментальной борьбы с тигром-оборотнем почти не осталось для магического просмотра... Вдова тем временем уже поднималась из зала по лестнице на второй этаж, где размещались комнаты, и Рудик поспешил за ней.

— Город у нас не большой, — делилась с ним сведениями мадам. — Посчитай, так не больше трёх тысяч жителей. Но вот попить-поесть любят. Целых четыре постоялых двора. А вещей у вас, господин маг, только это?

— Багаж должен прибыть завтра.

Комнатка оказалось уютной. Да иначе и быть не могло. Понятное дело, что какая хозяйка, такая и комната. Не будет эта ухоженная полненькая невысокая женщина в опрятной одежде содержать помещения в непрезентабельном виде. Со вкусом обставленный зал на первом этаже тому порукой. Рудик подумал, куда деть мешок (в шкаф или под кровать), положил на пол и небрежно задвинул ногой; получил от хозяйки ключ и они вместе вышли.

— Такса за квартиру и еду у меня обычная. Если что-то надо из пищи специальной, или товар какой, говорите мне, господин фон Кьёв. Городок у нас маленький, а потому на постоялых дворах торгуют всякой всячиной. Не найдётся у меня, пошлю служанок поискать.

— Спасибо огромное, мадам О'Килк. И к чему эти церемонии? Зовите меня просто "фон Кьёв". А как удобно обращаться к вам?

— Сильвия, — ответила вдова и покраснела.

Рудик на прощание коснулся её пухлой руки выше запястья и почувствовал, как запахло фиалками.

— Ну, девочки, — сказала вдова, придя на кухню. — Поздравляю. Маг остановился у нас, и ему всё понравилось. Точно говорю.

Здоровая рыжеволосая девица, с резковатыми чертами лица и веснушчатая, будто обнюхавшаяся пыльцы одуванчиков, шутливо поинтересовалась:

— Точно что? Что маг или что понравилось?

— Всё вместе. — Сильвия отправилась к мясу, выбирать кусок получше. — Мне так легко сразу стало, когда он меня взял за руку... Прям волшебник!

Другая девушка, невысока и плотная, недовольно переспросила:

— А чем это маги отличаются от волшебников? И почему "легче"? Ты что, мам, раньше тяжело себя чувствовала?

— Волшебник делает что хочет. Ему доступно любое чародейство. А маг может делать только то, что прописано у него в патенте.

— Ха! Хотелось бы мне знать, что прописано у этого.

Девушки, пока с Рудиком беседовала Сильвия и пока тот любезничал с бородющим, успели составить о нём своё собственное мнение. Похож на старшего сына зажиточного крестьянина. Что одеждой (серым сюртуком с медными пуговицами), что лицом (никакой такой аристократичности), что манерами. Разве стал бы настоящий маг так обходительно говорить с маменькой и этим, мелким и бородатым?

— Ну, что застыли? Накладывайте капусту, наливайте пиво!

— Я к вашим услугам. Наверно, вы знаете, что меня зовут Рудик фон Кьёв. С кем имею честь?

За время ожидания "гном" времени зря не терял. Перед ним лежало уже пять красных картонных кружков, которые отмечали количество употреблённых ёмкостей с пенным напитком. Тарелка с сухариками была почти пуста.

— Барон даГравиль. Мы будем разговаривать здесь?

— Вряд ли нас тут кто-то подслушает. Почтенные посетители разошлись, крепких напитков тут не подают а пиво дорогое, хотя и хорошее, так что вряд ли какая компания завалит сюда столь поздно. Потом, я выслушаю ваше дело, возможно потребуется еще одна встреча. И, самое главное, я только сегодня прибыл в Клозетштадт, и потому еще не обзавёлся помещением для встреч.

— Странное совпадение. И я только сегодня приехал. Но остановился у родственников. Дальних. Это-то и привело меня сюда.

Барон быстро выстрелил глазами в лицо Рудика и отвел взгляд на кружку с пивом.

— Они близки к разводу. Развод требует моя троюродная тётя. Имейте в виду, она моложе меня почти на двадцать лет.

— Бывает. И почему вас беспокоит развод столь дальней родственницы?

Барон взял кружку в левую руку, отхлебнул, поставил на место.

— Мне не очень хочется говорить на эту тему. Это глубоко личное. Я готов хорошо заплатить, если в семье родственников сохранится "статус кво".

Барон замолчал. Рудику рыжая деваха принесли баранину с капустой и пиво. Под кружку подложила желтый картонный кружок.

— Как я понимаю, тут замешаны деньги. Точнее говоря, наследство. Кажется, про эту историю я уже наслышан. Это связано с изменами мужа, а формальный повод — его храп? Как я понимаю, в магистрате не горят желанием их разводить, так что вам бояться нечего.

Барон, уже основательно разгоряченный пивом, осклабился:

— Их брак является мезальянсом. Она благородных кровей, а он кто? Мещанин. Но местный. Потому моя тётя не остановится на магистрате заштатного города. Она подаст жалобу в королевский совет. И как думаете, кто окажется прав?

— И всё же, наследство.

— Это для вас, фон Кьёв, совершенно не важно. Я же прошу сохранить семью, а не разрушить её.

Рудик согласился: действительно, не важно. Если по большому счету.

— Так берётесь?

— Цена вопроса?

Барон быстро огляделся (в зале кроме них никого не было) и вороватым движением положил перед Рудиком кожаный мешочек. Звякнуло. Рудик спокойно развязал кошелёк и заглянул внутрь. Цена вопроса была около десяти золотых монет. Вопрос стоил чертовски дорого. Надо быть идиотом, чтобы отказаться от такой работы. С другой стороны, когда платят так много, то надо быть идиотом, чтобы согласиться...

— Хорошо. Они не разведутся. Завтра покажете мне эту забавную семейку.

Барон поднялся.

— Когда встретимся?

— Дайте-ка подумать. Утром у меня визиты...Видимо, сразу после обеда.

ДаГравиль оставил на столе серебряную монету (расплатился за пиво) и предложил:

— А возможно, отобедаете в доме моей троюродной тёти? Улица Белошвеек, красный дом. Я скажу, что знаю вас по столице. Виделись у, скажем, графа Нобурима на весеннем балу?

Кожаный мешочек не оставил места для капризов:

— Буду вам очень признателен, барон. Так и поступим.

Рудик также поднялся и обменялся с клиентом рукопожатием. Зал освещался масляными лампами, но на улице стемнело так, что барон вынужденно попросить у хозяйки факел. Маг же расправился с остатками пива и, взяв один из светильников со стола, отправился в свою комнату. Там, закрывшись и сделав огонёк поярче ( с помощью специальной проволочки, некоторые называют её "катализатор") Рудин вытащил из-под кровати холщевую торбу, которую применил как мешок в цирке.

— Вылазь.

Из торбы вылез здоровенный, шерстяной, серый с черными полосками по шкуре кот. Кроме размеров, особо примечательными в зверюге были круглая плоская морда, и маленькие ушки.

"Что, же утро?" Примерно так можно перевести эмоции кота, которые тот отправил магу. Как и положено любому животному, говорить оборотень не умел, зато всё, что говорили люди, прекрасно понимал. Да, это и был так называемый Шопенгауэр. Почему-то большинство искренне верят, что оборотни — это такие же люди, только в полнолуние превращающиеся в зверей. Иногда допускается, что это зверь, в полнолуние превращающийся в человека. И никто (кроме магов) не спрашивает: чем вызван такой шовинизм? Почему в волка не может превратиться собака, а мышка — в слона? Вот, Шопенгауэр превращался в тигра. И не только в полнолуние, а по своему собственному желанию. Дело это, конечно, предосудительное, поскольку из-за упоминавшегося человеческого шовинизма котов за этакие штучки наказывают. Что позволено человеку — нельзя котам! Правда, и обратная сентенция имеет право на существование.

— Поговорить надо.

От кота пошла волна любопытства, которое можно перевести в слова как "И о чем мы будем говорить?"

— Если ты , без моего разрешения, превратишься в тигра, тебя ждут большие неприятности.

"Шутишь?"

— Не шучу. Я пока не знаю твоего истинного имени, но это дело времени.

"Ой-ой-ой. Пятьдесят лет его никому узнать не довесь, а ты, что, самый умный?"

— Нет, ты что, хочешь серебряный ошейник?

"А чего сразу пугать ошейником? Очень мне надо в тигра перекидываться... Нет, а что было делать, милостыню просить или мышей ловить? Сам, вот, тоже не молотом машешь, верно?"

— Как я понял, мы договорились. За мной: кормёжка, за тобой...

"Ага. А за мной всё остальное. Ой. С вами, магами, как свяжешься, жизни не рад будешь."

— Тут соглашусь. Ты влип, Шопен. Всеми четырьмя лапами и одним хвостом. Крепко влип. Видно, судьба...

"Молодец, хозяин! Сам схватил за шкирку, а сваливает на судьбу."

— Не умничай! Отношения у нас будут дружеские.

В дверь раздался стук.

— Давай, лезь в шкаф.

"И стоило меня будить? Какого валерьянового корня, "говорить", когда и так всё было понятно?" — возмущался котяра, втискиваясь на нижнюю полку и сворачиваясь клубком.

Рудик удалил проволоку из светильника и открыл дверь, впустив в комнату Сильвию. Та придирчиво осмотрела помещение, не преминув заглянуть под кровать.

— Мне показалось, что вы с кем-то разговаривали...

— Не может быть, чтобы тут звучал чей-то другой голос, кроме моего.

Сильвия смутилась:

— Я не подслушивала! Я просто подошла узнать, не надо ли прислать служанку. Чтоб она разобрала вам постель...

Рудик медленно набрал воздуха в грудь и еще медленней выдохнул. Второй раз за вечер ему предлагают подсунуть в постель девицу. Наверно, это судьба, от которой не спрятаться... Он сделал шаг на встречу и оказался совсем рядом с Сильвией. Положил правую руку туда, где у женщины должна быть талия:

— Думаю, не стоит никого беспокоить...

Хозяйка всё поняла правильно, прикрыла глаза и чуть запрокинула голову, подставив губы для поцелуя.

Рудик не лукавил, когда сказал Барбиторсу, что секс для мага — пустое расходование энергии. Но, как говорится, "правду, правду, только правду, но не всю". Секс — это еще и обмен энергией, а бывает что и получение энергии. Сильвия — это не Эженна. Мужчины у вдовы О"Килк не было давно. И энергии накопилось столько, что даже подержав её за руку несколько мгновений, Рудик подзарядился преизрядно; а она, сбросив часть своих нерастраченных чувств, в это же самое время стала ощущать себя намного лучше. Именно таким женщинам есть смысл посещать церкви типа правжской, которая вся выстроена из костей мучеников: лишняя энергия уходит в потусторонний мир.

После пятнадцати минут необычных движений Рудик еще пять минут лёжа в кровати выслушивал, какой он классный. Что делать? О том, что он не самый впечатляющий любовник Рудик знал давно. Ласковый — да. А в остальном... Можно было бы, применив заклинание изменить "ошибки природы", увеличив то, что, не смотря на все заверения женщин, для них остаётся главным. Но зачем? Энергию он и так забирал, а сам процесс его не особенно радовал: когда маг достигает определённого уровня, простые человеческие радости отходят на второй план, становятся просто не нужны.

Наконец Сильвия его оставила. Можно и отдохнуть, если сон можно назвать отдыхом... Для магов ночь — время странное. Сознание отделяется от тела и не скованное волей хозяина отправляется в путешествия по эфирному миру, переживая там такие интереснейшие приключения, которые в обычной жизни и не встретишь. Иногда события во сне бывают весёлые, а иногда — трагические.

Проснувшись, Рудик понял: ночь прошла в битве. Имелось стойкое ощущение, что костяшки пальцев правой руки полностью разбиты. "Ладно, — подумал маг. — Всё равно собирался нанести визит местному врачу... пальцы-то хоть шевелятся?" Однако, ситуация оказалась не так плоха, как казалось изначально. Боль была фантомной. Вот и славно!

— Шопен, ты как там?

Заскрипела дверца, под серый рассветный свет из убежища выполз кот. Потянулся, взмахнул хвостом, уселся тут же, принялся умываться.

"А что я? Вроде выспался."

— Ну, что ночью было?

"Где завтрак?" — вопросом на вопрос ответил Шопен. — "И где удобства?"

Рудик ничего не ответил, вздохнул и принялся одеваться.

В зале попросил выдать ему в пользование большую плоскую миску, речной песок и тарелку с сырой рыбой. Попросил отнести к себе в комнату:

— Обзавёлся домашним животным, — ответил он заинтригованным служанкам.

— Кошка?

— Почти угадали. Кот.

Сам принялся за овсяную кашу. Наверно, томилась овсянка всю ночь, все зерна хорошо разварились и каша мало чем уступала крему. На крик и звон разбившейся на втором этаже посуды даже не отвлёкся. А кого надо было бежать спасать?

Спустилась служанка, бледна как полотно.

— Что, милая, тигра там встретила?

— Да какой же это кот? Это же почти целая рысь!

Ну и славненько... Значит, не перекидывался.

— Да, крупненький он у меня.

Служанка вновь пошла в комнату Рудика: с новым блюдом под туалет кошаку, с веником и совком, собирать рассыпанный песок.

Сильвия не появлялась.

— Эй, милая! Как тебя звать?

Девица обернулась.

— Нила.

— Нила, ты моему любимцу песочек меняй почаще, хорошо? А я тебя не обижу.

Нила фыркнула. "Да, нескладная фраза получилась. Мол, а если часто не будешь менять, обижу так, что мало не покажется."

— Буду тебе давать медную крону в неделю.

Сказать, что девица бросилась галопом по лестнице — явное преувеличение, но она старательно изобразила служебное рвение.

Доев вкусную кашку и запив топлёным молоком, Рудик вернулся в свои скромные апартаменты. Кровать оккупировал Шопенгауэр, вытянувшись во всю длину. Внушительно. Метра полтора, если с хвостом.

— Как рыбка?

"Рыбка как рыбка... И вкусней едали."

— Так что тут ночью творилось?

"Махалово знатное шло. Шерсть клочьями летела. А крика-то, крика..."

— Поконкретней можешь думать?

Всё же очень удачно, что Рудик зацепил себе кота-тигра. И ведь фактически бесплатно! Скорее можно сказать, "приобретён на взаимовыгодных условиях". Барбиторс имел некую специфическую проблему... Ему нельзя было со своим цирком соваться в крупные города. Но после того, как он получит разрешительный документ от Рудика, перед ним открыты все дороги в королевстве. Все дороги! И это не фигуральное выражение. А Шопенгауэр... Этот зверюга мог то, что не давалось Рудику: видеть астральные тела также хорошо, как физические. И сейчас Шопен усердно телепатировал новому хозяину образы ночных врагов.

Это были ведьмы.

В первой половине дня Рудик успел нанести три визита: городскому врачу, купеческому голове и судье. Как ни странно, все встречи состоялись. Обычно такого рода люди очень заняты, и то, что удалось с ними переговорить, Рудик счел благоприятным знаком. После обеда у него планировалась встреча с мэром (общение по тавернам с секретарём дело интересное, но и формальностями не стоит пренебрегать) и с владельцем типографии. Остаток дня придётся посвятить разбору вещей, которые , как чувствовал Рудик, были уже на подъезде к Клозетштадту.

Утренние переговоры были не слишком важны. С врачом бегло обговорили "разделение полномочий". Рудик не будет лечить людей, если их заболевания не связаны с порей или наговором, а эскулап, в свою очередь, будет отправлять таких больных к магу. Расстались без рукопожатия. Пастись предстояло на одной лужайке, но видимость честных взаимоотношений требовалось соблюдать. Глава купечества уже знал о том, кто у них в городке появился. Однако, голова являлся не только потенциальным работодателем, но и важным винтиком в системе власти Клозетштадта, которого нельзя обойти визитом. Казус вышел с судьёй. Старый лис в мантии и парике единственный из всех попросил взглянуть на патент. И его от лицезрения бумаги, подписанной самим королём, едва не хватил удар. В общем, из-за пустяка. Патент оказался на одном листе. На строгий вопрос: "А где приложение к патенту с перечнем дозволенных областей применения магии?" Рудик льстиво ответствовал: "Не предусмотрено, ваша честь". Судья уткнул нос в свиток. Там, где обычно пишут "Согласно Приложения" рукой короля вписано лишь одно слово: "Всё". Восьмидесятилетний старик, привыкший считать себя пупом Земли в отдельно взятом населённом пункте, так разволновался, что полез за успокаивающими пилюлями.

От судьи Рудик отправился на улицу Белошвеек. Здание, украшенное красной штукатуркой, отличалось от остальных не только цветом, но и размером. Он был как три соседних дома вместе взятых. Рудика встретил дворецкий и проводил в обеденный зал.

— Господин фон Кьёв, маг с королевским патентом! — объявил дворецкий. Как говорится, скромно, но со вкусом. Пропустил Рудика и отправился назад. Видно, ожидались и другие гости.

Из-за стола встал барон даГравиль, и изобразил радость от встречи. Подвёл к домовладельцу. "Позвольте представить... " "Очень рад"... "Будем надеется".... "Всегда рады"... и так далее. В Клозетштадте, лишенном ведущейся королевством войнами половины молодых мужчин, герр Клоссе просто обязан пользоваться нездоровой популярностью прекрасного пола. Сумрачный черноокий красавец. Если бы Рудика не предупредили, что он не из аристократов, Рудик принял бы его за дворянина, у которого не просто голубая кровь, а еще разукрашенная серебряным шитьём. За эту версию голосовало не только породистое лицо, но и презрительный взгляд. Это как раз Рудику понравилось. Люди, свысока относящиеся к окружающим не в состоянии предположить, что их тайны доступны кому-то еще, кроме их самих. Правда, и нарочно телепатировать свои мысли Рудику этот красавчик не собирался, не то, что "объезженный" Шопен. Рудик легко считал мимику герра Клоссе, владельца красного дома и потенциального разведенца, когда назвал даГравиля бароном. Проще говоря, будущий отец (если его нынешняя жена благополучно разрешится от бремени) сильно сомневался в том, что титул принадлежит по праву и будет принадлежать в будущем бородатому недомерку. Корни такой уверенности Рудик увидеть не смог, хотя усердно изучал Клоссе при разговоре. Нет, этот человек не производил впечатление покидаемого мужа. Всё же для человека в его положении развод — это всегда шок, какое бы впечатление на окружающих он не производил. Одно дело, когда человек бросает женщину, а вот когда она от него уходит... Кстати, жена так и не появилась. Зато пришел новый гость. Мир тесен, а город Клозетштадт не велик. Прибыл герр Долтон, Хозе, секретарь мэра.

Хозяин извинился за отсутствие супруги, сославшейся на плохое самочувствие, и пригласил всех за стол. Рудика усадили по правую руку от герра Клоссе, Хозе — по левую. Соседом мага оказался, как и можно было предположить, барон даГравиль, напротив — две не первой свежести дамы, не только давно не пользующиеся вниманием мужчин, но уже и не рассчитывающие на него. Похоже, у одной был цистит, а другую мучил геморрой. Не очень приятное соседство для мага... Но Рудик нашел, чем отвлечься: на безымянном пальце одной дамы играл крупный алмаз, оправленный в серебро. В продолжении всего обеда Рудик, отвлекаясь только на немногословные ответы на обращенные лично к нему (в рамках светской беседы) вопросы следил за камнем. Точно судить о размере камня Рудику было сложновато, но видимо, где-то около половины золотника, или, если в гранах, то под сорок. Причем алмаз хорошо огранён, ибо "вспыхивал" очень часто, даже можно сказать, "не гас". Два-три цвета из всего спектра постоянно присутствовали, радуя глаз и учащая пульс. Оранжевый-красный-фиолетовый-синий-желтый... Красота!

Для Рудика обед пролетел незаметно. Он не обращал внимания ни на качество блюда, ни на вкус вина. Он даже забыл следить за мимикой черноволосого красавца.

— Господин фон Кьёв, не могли бы вы оказать мне любезность? Это займёт буквально пять минут.

— С превеликим удовольствием. Всё, что в моих силах.

Герр Клоссе поднялся и предложил Рудику пройти с ним.

— Дамы и господа, мы покинем вас ненадолго.

Поднялись в спальню. Мадам Клоссе действительно нездоровилось. Плод отравлял женщине существование."Последствия мезальянса, другая кровь..." — решил Рудик, поскольку ни наговора, ни проклятия на беременной не лежало. Возможно, молодая женщина была красива, сейчас это определить никак нельзя.

— Алита, это наш городской маг на патенте. Господин Рудик фон Кьёв. Господин фон Кьёв, прошу вас, это моя супруга Алита Клоссе, в девичестве леди Релата.

— Очень приятно, — сказал Рудик.

— Фон Кьёв? Вы, случайно, не родственник знаменитому Рюрику из Кьёва?

Маг смутился.

— Честно сказать, не думал, что вам известно это имя... Обычно меня спрашивают о Любомире фон Кьёв. Это мой дядя.

— Но ведь Любомир его правнук! Значит...

Рудик широко улыбнулся и сделал жест (чуть поведя головой, чуть приподняв плечи и немного разведя руки с поворотом кистей), означавший "естественно, всё понятно, а раз так, то к чему об этом говорить?"

— Алита, я хочу попросить господина фон Кьёва определить пол ребёнка. А если возможно, то и предсказать его судьбы.

Нет, определённо, эти двое вовсе не напоминали людей, которые не собираются больше жить одной семьёй!

— Можно посмотреть вашу ладонь? Правую руку, пожалуйста.

Ладонь у Алиты оказалась узкой и длинной. Рудик взял женщину за запястье, указательным пальцем согнул руки в кисти, а большим собрал кожу на внутренней стороне в гармошку.

— У вас будет четверо детей, госпожа Клоссе. Два мальчика и две девочки. Пол того ребёнка, что вы носите сейчас я определить не смогу. Маги порой сильно ошибаются в такой диагностики. Есть мнение, что в последние недели беременности могут происходить изменения... Я чувствую мужскую энергию, но может так статься, что это будет девушка с сильным характером. По поводу будущего... Единственное, что хочу сказать, я с удовольствием составлю гороскоп младенцу. Сейчас же это занятие опасное.

Рудик вышел из помещения и подождал хозяина, который о чем-то переговорил с супругой.

— Герр Клоссе, я не стал высказывать свое мнение при вашей супруге, так как не стоит беспокоить её в таком положении, но хочу вас предупредить, если ничего не изменить, вас могут ожидать очень крупные неприятности.

— Что вы имеете в виду?

— Понимаете, предсказывать будущее достаточно легко. Вся наша жизнь подчиняется определённым законам. Молодой человек рождается, учится в лицее, потом становится чиновником. К десяти часам ежедневно ходит в присутствие. В зависимости от родственных связей занимает в итоге тот или иной пост, получает наследство, женится, обзаводится детьми... И такое бывает в девяносто случаев из ста. Если человека поджидает неожиданная смерть, то это видно по линиям руки или по натальной карте, если гороскоп правильно составлен... Но порой в голову приходит блажь, и паренёк сбегает из лицея, добирается до ближайшего порта и нанимается юнгой. И уплывает в южные моря к дальним колониям, где становится или пиратом, или рабом на сахарных плантациях.

— Вы это к чему, господин фон Кьёв?

— Это я о том, что развод будет для всей вашей семьи сродни побегу с печальными последствиями.

— Слава Богу, я решил, что вы рисуете судьбу, которая постигла кузена Алиты.

— Простите?

— Сын барона даГравиля. Настоящего, а не этого. Пять лет назад сбежал из лицея. Год назад барон умер. Ближайших родственников не осталось. Если бы леди Рената могла наследовать, титул и наследство достались бы ей. Пойдёмте, гости, наверно, уже заждались десерта...

Кусочки мозаики сложились в одно целое. Если мадам Клоссе станет вновь леди Рената, то её сын станет бароном даГравиль. А нынешний барон потеряет титул. Видимо, только с этим и связано беспокойство бородатого недоростка о сохранении семейных уз молодой тётушки: его четвероюродный брат имеет гораздо больше прав на баронство. Однако, странно, что из всего множества примеров изменчивости судьбы Рудик выбрал именно сбежавшего лицеиста. По всей вероятности, законный сын барона, пропавший пять лет назад, еще объявится.

Перед дверью маг остановился и за рукав придержал черноволосого красавца:

— Я настоятельнейшим образом рекомендую вам отказаться от развода. Я чувствую, что этот процесс приведёт к смерти. — Рудик вошел в обеденную залу.

— Дамы и господа, прошу прощение за отсутствие. — Радушию хозяина мог позавидовать сам король. — Прошу попробовать десерт.

Подали мороженное с вишней. Видимо, пока двое мужчин поднимались к беременной, остальные развлекались наливкой: лишь напротив Рудика и Клоссе стояли нетронутые рюмки.

Почти сразу приключилась неприятность: соседка напротив Рудика, та, что с бриллиантом на пальце, подавилась вишенкой. Неправильно, наверно, так говорить, но подавилась не сильно. Покашляла и вишенка сама вылетела. Хозяин галантно предложил даме запить, и поднёс свою рюмку "мадемуазель Тэшу". Та с благодарностью воспользовалась любезностью, но обед был несколько испорчен. Гости начали расходиться.

— Не хотел портить вам обед, мой друг. — Лицо уходящего секретаря мэра приняло скорбное выражение. — Но, увы, принято решение по разводу. Просьбу вашей супруги удовлетворили. Вам с ней требуется сегодня-завтра подойти в магистрат, и оформить его официально, подписав соглашение. Разрешите на этом откланяться.

Барон даГравиль бросил на Рудика колючий взгляд. Маг выдержал его с невозмутимо каменным видом. Впрочем, схожее выражение было и у герра Клоссе. Рудик, пожав руку хозяину, вышел следом за Хозе. Того уже и след простыл. А вот магу улизнуть от барона не удалось.

— Так как на счет нашего дела? Деньги уплачены, работа должна быть выполнена.

Рудик с трудом подавил в себе желание проделать всё то же, как вчера, около мэрии. Увы, барон не сержант, и шутить с ним по салдафонски не стоит, хотя тот и говорит "уплОчены"..

— Барон, в отношении развода не сомневайтесь. Его не будет.

Тот ничего не ответил, повернулся, скрылся в доме. Кажется, хотел что-то сказать на прощание, удержался.

В мэрии тот же самый охранник, что и вчера, сообщил Рудику: мэра не будет. Уехал. Маг отправился в типографию. Владелец оказался на месте, однако разговор не получился. Мужчина, узким лицом и цветом волос напоминающий лису, отнёсся к новому магу с неприкрытой антипатией. Собственно, на всемирную любовь Рудик никогда не рассчитывал, но от того, что деловое партнёрство не сложилось, осталось чувство лёгкой досады. Зато, около постоялого двора "Вдова О'Килк", Рудика ждал приятный сюрприз: прибыл багаж — сундук и саквояж. На глазах Рудика кучер почтовой кареты да дворник с трудом вытащили их на землю.

— Любезные! — окликнул их маг. — Вот вам по полукроне, отнесите моё добро в комнату.

— Премного благодарен, Ваша Светлость! Рад стараться, Ваше Высокоблагородие! — в разнобой гаркнули мужики. Рудик повеселел. После неудач с мэром и типографией хоть что-то приятное. В зале всё так же пахло капустой, бараниной, рыбой и пивом. Вряд ли владельцы таверн договаривались, но если кому хочется разнообразия, может идти в другое место, где постоянно готовят что-то иное: в одном свинину и утятину, в другом — курятину и говядину, в третьем — голубей и кроликов. Но везде — по утрам перловая каша. Традиция королевства.

Рудик расплатился с мужиками, принялся распаковывать вещи. Шопен равнодушно наблюдал за ним с кровати. В первую очередь достал смену одежды, переоделся. Затем — чернильный набор и бумагу. Далее — хрустальный шар и свечи. Решил, что пока достаточно, завесил окно, зажег три янтарного цвета свечи и собрался приступить к работе. Кот внезапно вспомнил о чем-то важном, и попытался удрать через закрытую дверь. После второй неудачной попытки — ушмыгнул под кровать.

— Вот, — констатировал Рудик. — Ты даже и не думал... А придётся. — Заглянул в кошачье убежище. — Вылезай, подлый тигр! Работа есть работа!

Вылез... А морда такая несчастна-несчастная...

"Знал бы, что так получится, я бы в тот цирк ни за что не пошел".

— Что, продолжал бы курочек-овечек воровать у крестьян? Ну и получил бы свинцовый подарок в живот. Жить надо честным трудом!

Последняя фраза у Рудика прозвучала несколько излишне патетично. Можно сказать, фальшиво. Поэтому он сразу перешел к делу.

— Я сейчас буду вызывать духа...

"Это я уже понял..."

— ...и если у меня возникнут проблемки в общении с ним...

"Ага. Я на подхвате"

— ...ну, ты понял.

Рудик взял шар в обе руки, начал пристально вглядываться в его зыбкую глубину и издавать протяжный утробный гул, создавая голосом портал в мир мёртвых. У Шопенгауэра шерсть на загривке встала дыбом, глаза потемнели, но маг , сосредоточившись, ничего вокруг не замечал.

— Вызываю дух барона даГравиля, скончавшегося год назад. Именем Всемогущего Бога и всех его ангелов, в том числе падших и проклятого, вызываю дух барона даГравиля, скончавшегося год назад.

— Здесь я, здесь.

Рудик продолжал вглядываться в шар, но ничего конкретного в нём разглядеть не мог.

— Ты в этой комнате?

— Да.

— Так явись!

— Так я вот он.

Рудик осторожно скосил глаза. Шопенгауэр сидел на кровати в совсем не характерной для его вида позе: на самом краю, скрестив ноги, откинувшись туловищем чуть назад и упершись вытянутыми лапами в одеяло за спиной. Морда довольно улыбалась. Общее весёлое настроение подчеркивал хвост, кончик которого выделывал сложные пируэты. Обычно у котов движения хвостом означают крайнюю степень раздражения, но тут — совершенно не тот случай.

— Шопен?

— Я за него. Барон даГравиль. Карлус Йогион даГравиль, если нужно полное имя. Зачем звал?

— Хочу вам помочь.

— Превосходно! Меня вызвал мне же помочь, но я же останусь в должниках?

— За ваше наследство и титул разгорелась нешуточное соперничество. Прошу ответить, есть ли в мире мёртвых ваш сын, который пять лет назад сбежал из лицея?

— Не понимаю, как это мне может помочь... Хотя... Если ты, маг, пообещаешь мне кое-что передать этому сыну...

— Клянусь выполнить твою просьбу, дух.

Кот по-человечески спрыгнул с кровати, оставшись на двух задних лапах; пробормотал: "Нет, так не удобно", и превратился в тигра, став одного роста с Рудиком, после чего подробно изложил своё послание сыну.

— А где его найти?

Однако дух барона уже покинул тело тигра, потому ответил эмоцией: "Не знаю".

— А как истинное имя Шопенгауэра?

Дух, уже исчезая, послал Рудику мысленную картинку какого-то невиданного чудовища.

Шопенгауэр в это время стоял на задних лапах в облике тигра, но совершенно не напоминал человека, как буквально минуту назад. Сейчас это был обычный тигр, стоящий на задних лапах.

— Шопен! Что с тобой?

Ноги тигра начали подгибаться и он медленно опустился на все свои четыре. Глаза приобрели осмысленное выражение.

"Что это было со мной?"

— Да , ерунда. Ничего опасного или серьёзного. Может, чего-то тебе хочется? Курочки, или кролика? Нет? -Рудик чувствовал себя виноватым перед оборотнем. О таком роде общения с духами он никогда даже не слыхивал. Похоже, и для Шопена произошедшее оказалось полной неожиданностью.

"Валерьяновых капель мне бы..."

Маг задумался, потом решил:

— Хорошо, превращайся обратно в кота, сейчас что-то придумаю.

Кажется, Шопен только что заметил, в каком именно он пребывает теле, и тут же превратился в серого котищу. А Рудик полез в сундук. Он помнил правильно. Среди запасов трав имелся и сушеный корень валерьяны, истёртый в порошок.

— Тебе обязательно капли, или сухой пойдёт?

"Давай быстрее..."

Бедное животное... Человеку-то не просто, когда в него вселяется дух, а каково коту, которого заставили исполнять не свойственные ему от рождения движения и издавать звуки, для которых естественный речевой аппарат совершенно не приспособлен? Бедное животное... Как хорошо, что есть специальное снадобье, которое может сделать его немного счастливее! Но, злоупотреблять не стоит. Рудик взял всего две крошки, растёр и распылил около кровати на полу. Шопенгауэр бросился к вожделенному месту и принялся елозить по деревянной половице мордой. Бедное, глупое животное...

Однако, ждут неотложные дела. Маг раздвинул шторы, но поскольку солнце клонилось к закату, а окна выходили на восток, задувать свечи не стал. Он подготовил расписку для господина Барбиторса в получении на хранение навигатора, а также выписал сертификат, удостоверяющий, что цирку разрешается выступать во всех городах королевства, как не использующему в своей работе противозаконное волшебство и чародейство.

После этого Рудик вернулся к шару. На этот раз в руки он его брать не стал, а принялся водить вокруг ладонями, как будто натирал по всей поверхности (но не касался). Постепенно шар засветился голубоватым светом, свечение начало набирать силу, наконец, свет разбежался по хрустальной поверхности яркими точками. Полное впечатление, что взяли карту королевства Накраина и обернули стеклянный шар, набитый светлячками, а там, где на карте кружки городов — сделали дырочки. Вот и получился глобус Накраины. Закончив приготовления, Рудик произнёс заклинание и принялся специальной палочкой касаться ярких огоньков (городов) произнося каждый раз одну и ту же фразу: "Рудик фон Кьёв, маг на патенте, приступил к работе связиста в городе Клозетштадт". Специальное магическое сообщение (СМС) летело звуковым пакетом и оставалось записанным на таких же хрустальных шарах всех магов на патенте королевства. Теперь все маги королевства, которые работали в том или другом городе знали, что если придёт клиент с просьбой отправить сообщение своему родственнику или знакомому в Клозетштадт (светское поздравления или деловая купеческая информация), надо найти этот городок на глобусе, уколоть указкой и отправить СМС. Рудик фон Кьёв его получит и передаст по назначению.

Предстояло самое важное. Во время встречи с врачом Рудик обзавёлся списком жителей городка... Врачу он был всё равно не нужен, ибо составлялся до последней эпидемии чумы, у него уже имелся свежий. Рудику же он для работы годился: его не интересовали дети, родившиеся за последние шесть лет, а кто на сегодняшний день жив-мёртв разобраться по имени и фамилии трудностей не представляло никаких.

Только совсем никудышные маги, которые только и умеют, что делать пальцы веером, чтоб на них зажигались огни святого Эльма, пытаясь казаться крутыми, хотя на самом деле за душой у них кроме пары манускриптов-справочников ничего нет, перелопачивают кучу астральных образов в поиске нужной информации. Настоящий маг, такой как Рудик, просто ведёт пальчиком по списку и отчеркивает ногтем имена тех, кто ему нужен. Таких в городе набралось двадцать семь. В городе Клозетштадте последнюю чуму пережили двадцать семь ведьм.

Шопенгауэр был уже никакой. Лапы и хвост время от времени вздрагивали, но голова не производила никаких мыслей или хотя бы эмоций. Шопен путешествовал в астрале.

В дверь вежливо постучали. "Наверно, принесли ему рыбу или песок менять, а он в таком виде " — подумал Рудик с досадой. Да, кот находился в помещении именно в таком виде: виде пушистого коврика. Не дать ни взять на полу распласталась шкура убитого на охоте зверя. По странной прихоти таксидермиста — животом вверх.

Это оказалась не служанка. Хотя, предчувствия мага не подвели: во-первых, в комнату вошла молодая женщина, а во-вторых, имевшая касательство к Шопенгауэру. Вошла Эженн. Без мужа.

— Рад вас видеть, мадам — довольно кисло произнёс Рудик. — Бумаги, за которыми вы пришли, я подготовил.

— Я их возьму чуть позже, — ответила она чуть хриплым голосом и заперла за собой дверь.

Риторический вопрос: что оставалось делать Рудику?

Вчерашнее рандеву с Сильвией оказалось лёгкой разминкой: Эженна ушла только через полтора часа, дважды утолив свою жажду. Хорошо хоть, что опасения клозетштадского мага сбылись не в полной мере, — девушка обладала небольшими магическими способностями и происходил равноценный обмен энергиями. Если бы не это, Рудик оказался выжат, как оливка на маслобойне. Проблема в том, что Эженна, как сказано, обладала способностями. И обойтись минимальным набором представлялось опасным. Будь ты самый сильный-пресильный маг, но недовольство даже потенциальной ведьмы тебя может шибануть так, никакой защитный экран не спасёт.

— Шопен! Просыпайся!

Рудик немилосердно поддел кота ногой. Тот тяжелой тряпкой проскользил к стене, но просыпаться и не думал.

-Шопен! А то специально духа вызову!

Кот приоткрыл один глаз. Убедился, что это пустая угроза, однако внял просьбе, и тяжело двигаясь, свернулся в клубок, тем самым показывая, что не спит, но ему ни до кого.

"Что, эта приходила?" Кот соорудил мыслеобраз Эженн.

Скрывать или обманывать смысла не имело:

— Ага, приходила. Документы забрать.

"Завтра снова придёт".

Рудик прислушался к интуиции:

— Кажется, да.

"Слыхал, что одна женщина со львом любовью занималась..."

— Это где это ты "слыхал"?

"Как-то в дороге книгу вслух читали. Про пиратов. Этого, Эксемелина. Там написано, что ему рассказывали..."

— Ты что, сразу на Эженн губу раскатал? Не верь этим "запискам путешественника". Ему рассказывали, что кто-то видел...

"А мне-то что? Я, если бы захотел, в окошко бы вылез, пока тебя нет, и пошел по местным кошкам. Не охота". Шопен движением, не лишенным изящества, вытянул правую ногу в верх, и принялся неторопливо вылизываться.

В дверь комнаты вновь постучали.

"Это не ко мне,— протелепатил кот, не прерывая занятия. — Днём хорошо покормили. Ел за двоих".

Вошла с подносом Сильвия. Шопен уставился на неё бесстрастными глазами, но лапку не опустил.

— Добрый вечер. Я вам ужин принесла.

Хозяйка казалась обеспокоенной. А то? Почти два часа в комнате у Рудика находилась такая шикарная брюнетка... И чем это они тут занимались? Собственно, после вчерашнего сброса эмоций лично ей самой секса не требуется... Но как-то обидно... Вчера с ней лишь пять минут, а с этой черненькой целых два часа...

— Как кстати, милая Сильвия! Если бы вы знали, как это утомительно, составлять документы, а потом заверять их магической печатью! Посмотрите, сколько бумаги ушло! Я же тоже человек, допускаю ошибки. А магические документы исправлять нельзя...

И Рудик протянул вдове пачку абсолютно чистых листов. Сильвия конечно же посмотрела: она увидела ворох исписанной бумаги. Это не сложный трюк: заставить человека увидеть то, что он ждёт увидеть. Даже заклинания не надо произносить.

— Да вы ставьте поднос, вот сюда... — Рудик расчистил место на столе. — Замучился с этими документами. Зато, мне заплатили, и я готов с вами рассчитаться на месяц вперёд. Из кошелька барона маг выудил монету и вложил в руку хозяйки.

— И еще... Могу ли я в будущем... Иногда... Рассчитывать на вашу благосклонность?

Шопенгауэр, поняв, что дальше ничего интересного не случится, продолжил вылизывание. Вдова же чуть покраснела и слегка наклонила голову, как бы смущаясь своего согласия. Рудик осторожно поцеловал её в висок в знак признательности. Сильвия будет для него тем колодцем, из которого всегда можно напиться энергии. Се ля ви.

Когда маг остался один, Шопен, удостоверившись, что его хозяин не занялся чародейством, а принялся за ужин, заявил:

"А за твоей Сильвией-то дух ведьмы стоял".

— Вот еще чего не хватало...

"Это ей кто-то навредить хочет. Дух женский. Ведьма, короче, приходила".

— Это не амурные дела. Поскольку любовника у неё нет, а если бы хотела кого-то охомутать, то с её формами, положением в обществе и достатком, это проще лёгкого, значит, дела чисто денежные? Конкуренция? Значит, у кого-то из владельцев таверн супруга или старушка мамаша — из числа тех двадцати семи.

Шопен подумал, подумал и запрыгнул на колени Рудику.

"Ну, чего ждёшь? Гладь меня. Я заслужил".

— Ладно... Ты не линяешь случаем?

Рудик отодвинул тарелку с недоеденным завтраком, механически принялся водить от головы по спине кота, а в левую руку вновь взял список врача. Напротив некоторых фамилий стояли значки, обозначавшие род занятий. Сопоставив владельцев постоялых домов с персонами, которых раньше отметил ногтем, Рудик, нахмурившись, вторично просмотрел бумагу. Отложил в сторону, задумался, продолжая водить рукой по мягкой шерсти утробно урчащего Шопена. "Вот, — думал Рудик. — Какое гнездо-то свили ... суки".

"Я тоже ненавижу сук и кобелей. Впрочем, как и щенков", — вторил его мыслям в полудрёме Шопен. — "Бывает, заманишь какую-нибудь овчарку, покрупней, в тёмный уголок... Перекинешься тигром... Кстати, там мясо осталось?"

Рудик столкнул кота на пол, и без разговоров поставил свою тарелку с остатками ужина в угол. Шопенгауэр, изображая из себя древнего философа, неспешно принялся за угощение.

Двадцать семь ведьм. И каждая из семьи известного горожанина. Даже дочь Сильвии — ведьма. Значит, весь город Клозетштадт под их негласным контролем. Двадцать семь — это из тех, что пережили чуму. Могли еще приехать и поселиться тут за это время... А где же ведьмаки? Ни одного. Какая сложная работа предстоит! А он еще удивлялся, что за всё время к нему обратились лишь два раза: приезжий барон да муж беременной, и то по той простой причине, что маг оказался на обеде. На четыреста семейств тридцать ведьм. Считай, в каждом десятом доме.

Внизу раздался шум.

— Господин маг! Господин маг! — закричали оттуда.

Рудик выглянул:

— Что там?

— Господин маг, за вами городской врач мальчишку прислал. Просит срочно придти на улицу Белошвеек, где вы сегодня отобедали.

— А что случилось?

— Мальчик не знает!

А что могло случиться, если вызвали в дом герра Клоссе врача, а врач послал за магом? Кому-то стало плохо (например беременной) или кто-то умер (например, беременная или младенец). И эскулап сомневается в том, что причины естественного характера. Как будто магия — противоестественна...

— Иду!

Шопенгауэр уже мирно спал на кровати. Рудик быстро оделся, вышел и, в сопровождении мальчика держащего фонарь, поспешил в красный дом. Уже подходя — почувствовал смерть. Когда умирает человек, в окружающем мире что-то меняется. Слабо, почти неуловимо. Как глядя на портрет можно понять, жив человек или нет, так и окружающий мир около покойника преображается. Окутывается невидимой фатой печали и грусти.

В доме герра Клосса царила всеобщая растерянность. С прибытием Рудика компания оказалась та же, что и за обедом. Лишь секретаря мэра заменил врач, да дама, радовавшая за обедом мага перстнем, пребывала в принципиально ином качестве. В своей маленькой комнатёнке, на кровати. Вытянувшись во весь рост. Со сложенными на груди руками.

— После обеда прилегла поспать... — сообщил врач. — Пришли позвать к ужину... Следов насильственной смерти не обнаружил... Мне бы хотелось...

Рудик отключился от обыденности, полностью уйдя в ощущения. Можно было, конечно, сразу объявить, что следов магии нет. Но разве маги занимаются только запретным волшебством? Сообщить, где искать заблудшую корову — это тоже забота магов, даже если никто на корову порчу не наводил, а она просто заплутала в рощице. К тому же, в этом доме у Рудика имелся двойной интерес. Во-первых, дело даГравиля. Во-вторых, алмаз.

-... и тогда герр Клоссе предложил послать за вами.

Рудик включился в действительность от этой фразы как от сигнала трубы "в атаку". Он припомнил, как говорил будущему отцу о возможной смерти, если не изменить ход событий. На самом деле такая стремительность подтверждения пророчества не входила в планы Рудика. Ясновидящим он прослыть бы не хотел.

— Мадам Туше, она родственница владельца дома?

— Нет, компаньонка его матери.

"Уже легче. Значит, опасность продолжает существовать. С другой стороны алмазное кольцо никакого отношения к господину Клоссе не имеет. Очень плохо. Кстати, где оно?" Рудик присмотрелся к пальцам покойницы. Нету! С подозрением покосился на врача. Нет, его движения совершенно не соответствовали поведению человека, который тайком убрал в кармашек целое состояние. Могли ли убить женщину из-за алмаза? Рудик напряг внутренние ресурсы и "прощупал" линии магии. Ощущение, что тут не линии, а тугой клубок перепутанных нитей. А сам Рудик — как протыкающая этот клубок насквозь спица.

Любому магу — постфактум, конечно — было бы понятно, что мадам суждено умереть именно сегодня. Как говорится, на роду написано. Или, повторяя за древними, не мытьём, так катанием; применительно к конкретному случаю, не от вишнёвой косточки, так от... А вот тут, конечно, уже не любой маг, а уровня выше среднего должен смотреть ситуацию. Ведь если бы здоровье пожилой женщины позволяло, то зачем судьбе изощряться с разного там размера вишенками? Сердечный приступ, или на крайней случай — заворот кишок. А ведь нет ничего, кроме геморроя. Который тоже в некоторой степени опасен, правда, лишь в совокупности с плохой кровью. А тут всё не так. К смерти могло привести лишь постороннее вмешательство. И что тут? Не удушье, не травма головы, не колотая рана, не резаная Значит, что? Отравление? Во время обеда, позже (?) или раньше? Очень, очень всё запутано. Кроме линии судьбы мадам Туше в этом клубке увязаны еще три-четыре посторонних нити. И потом: кто-нибудь пробовал развязать клубок, когда в нём торчит спица?

Рудик решил отвлечься от попыток понять, кто отравил пожилую женщину, и сосредоточился на алмазе. Может, кража? Нет, алмаз где-то тут... Раз убийство не связано с ним, логично предположить, что перед тем, как прилечь отдохнуть, кольцо женщина сняла и припрятала. Куда?

— Господин врач, в этой комнате уже много было людей?

— Когда, господин маг?

— К-хм... После того, как обнаружили.... К-хм... Труп. Понимаете, тут... — Рудик покрутил ладонью перед собственным носом, будто пробовал запах духов. — ...всё так напутано. А у мадам сегодня за обедом я видел перстень... С камнем...

Врач не побледнел, но видимо, уже пожалел, что пришел на вызов. В комнату заходили многие, а он единственный, кто не родственник... И к трупу он подходил одним из первых...

Рудик же тихо радовался: к исчезновению алмаза его теперь точно никто не заподозрит.

— Не могли бы вы попросить подойти сюда герра Клоссе? Мне надо переговорить с ним наедине. — Рудик доверительно перешёл на полушепот. — Кажется, я уже догадываюсь, как и почему отравили мадам Туше.

Желаемого Рудик достиг: врач, от радости, что маг не стал развивать тему перстня, как ужаленный бросился прочь из опасной комнаты. А Рудик запустил руку под подушку и изъял колечко. Если бы это самое действо проделал простой человек — это была бы банальная кража. Но маги — выше писаной морали. Это раз. А во-вторых, линии судьбы ведут не только людей, но и другие создания. Например, камни, которые даже образуют собственное царство: царство минералов. Алмаз как будто говорил Рудику: забери меня, надоело мне тут, хочу в мир.

В комнатушку покойницы вошел красавец Клоссе.

— Просили о встрече?

— Да, господин Клоссе. Всего один вопрос: вы всё еще собираетесь оформлять развод? Не торопитесь отвечать.

— Я не собираюсь разводиться! Это желание моей жены, если вы не знаете, господин маг.

— Разве? Кстати, вы не стали сообщать ей о преждевременной кончине мадам Туше?

— Отчего же? Она её никогда не любила...

— Ах, вот как. А знаете, что привело к столь печальному итогу? Именно ваш приближающийся развод. Я, если помните, предупреждал. И это еще не финал...

— Похоже на угрозу.

— Угроза исходит не от меня, господин Клоссе. Переговорите с супругой еще раз. И сообщите ей, что сын барона даГравиль — жив, и скоро прибудет в королевство.

Красавчик отпрянул от мага. В глазах проступила растерянность.

— Да-да. И трудностей у него с подтверждением прав не будет: испытание "голос крови". А что бы вы не сомневались, я вам скажу, что у старого даГравиля, или если хотите, полностью Карлуса Йогиона даГравиль, есть еще один наследник. Там дело запутанное, но вашему отпрыску всё одно ничего не светит. Переговорите с супругой... Что касается смерти мадам. Увы, не думаю, что вы правильно поймёте мои слова, но тут нет совершенно никакой маги. Хотя, с другой стороны, эта смерть напрямую связана с вашими попытками развестись. Если помните, в конце обеда мадам Туше выпила из вашей рюмки. Яд был в ней. Больше ничего сказать не могу.

Кажется, озабоченный информацией о сыновьях барона, Клоссе не сообразил, что отравить хотели его.

Рудик постарался быстренько распрощаться и покинул красный дом. И опять его на улице догнал низенький бородач. Но сказать на этот раз ничего не успел. Маг опередил его:

— Барон, вам следует умерить свой пыл. Если бы ту рюмку с отравой выпила не мадам Туше, а герр Клоссе, я бы не самоустранился. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Оставив барона в оцепенении, Рудик поспешил к "Вдове О'Килк". Молодец, бородатый интриган! Если бы сегодня вечером умерла не пожилая женщина, а молодой мужчина, никакого развода бы точно не произошло...

У себя в комнате Рудик внимательно рассмотрел алмаз. Н-да... Как говорится в одной модной пьесе "Бык кажется, стоящим за решеткой, ручным и смирным". А бывает наоборот, как в случае с Шопенгауэром в образе тигра: наблюдающим он казался страшно кровожадным. Увы, алмаз был откровенно плох. Что нужно, чтобы камень стоил дорого? Быть редким. Редким по размеру, чистоте и окраске. Здесь присутствовал только размер. Блеск алмаза объяснялся, как оказалось, многочисленными трещинками в нижней части. Более того, в прозрачном теле кристалла явственно виднелись две черных крапинки. Видно, когда камень рос, в него попала грязь. Да и не совсем алмаз прозрачный. Лёгкая дымчатость придавала проходившему сквозь него свету сероватый оттенок. Но размер, размер... Рядом с этим камнем Рудик чувствовал благоговение. Как будто стоял у подножия огромной скалы, точно зуб бога, выросшей на плоской бескрайней равнине. Сколько лет этой скале, сколько лет этому алмазу? Что он видел в своей жизни, какие тайны мироздания ему открыты? А ведь если с камнем подружиться, он может эти тайны передать человеку.

Говорят, и не без основания, что алмаз с недостатками — приносит несчастья. Доля правды в этих словах есть. Точно так же, как человек с врождёнными пороками плохо относится к домашнему скоту, так и кристалл с дефектами ни в грош не ставит людей, у которых он бывает в руках. Человек для алмаза — как скаковая лошадь. А что для скакуна есть у всадника? Правильно, шпоры и плётка. Разве отдала бы концы мадам Туше, если бы алмаз её защитил? Да ни в жизнь! А вот повернуть ситуацию таким образом, чтоб пересесть на "превосходного жеребца" — это в обычае алмазов. Чистые бриллианты самодостаточны, и никуда не торопятся. А дефектные, хотят что-то доказать, в первую очередь самим себе, какие они прекрасные. Вот и меняют хозяев одного за другим... А какая слава про них идёт в результате? "Приносят несчастья".

Рудик не стал откладывать дело в долгий ящик: расставил восемь свечей на столе, зажёг, надел перстень на жезл (который невежды именуют "волшебной палочкой") и очертил над свечами ровным счетом сто восемь кругов, именно столько, сколько листов в полной колоде гадальных карт. После чего затушил свечи (Рудик брал их, подносил ко рту и делал энергичный вдох), а перстень спрятал. Пусть полежит, подумает, кто тут реальный хозяин.

Шопен спал. Не зря народная мудрость гласит: сон — лучшее лекарство. Вот коты и кошки и запасаются лекарством впрок. А им приписывают девять жизней... Рудик счел за благо последовать примеру пушистого компаньона.

Рудику приснился сон. Будто он идёт по узкой улочке, и навстречу ему выходят два головореза с явно недобрыми намерениями. Идут, молчат, но в их движениях угадывается скрытая угроза. Рудик запустил руку за отворот камзола, где у него всегда висел маленький кинжал. Но внутренний голос говорил, что это не поможет. Тут внезапно Рудик спохватился: ведь он же маг! И ментально ударил встречных в район печени. И еще раз. Те сделали вид, что Рудик их вовсе не интересует, здесь они совершенно по иным делам, просто маршрут так проходит, свернули в проулок и больше не показывались. Рудик проснулся с чувством победителя.

Видимо, чтоб маг совсем не зазнался, у него на груди возлежал Шопен. Давил массой. Кот, конечно, понимал, что такой тяжестью, как у его тела, спящего можно, по крайней мере, разбудить, и получить выволочку за шкирку, а потому немного левитировал. Не сильно, но уменьшая свой вес раза в три, а то и четыре. Ну, как можно наказать такого заботливого мурлыку?

— Шопен, ну что? Ведьмы ночью тут летали?

"Доброе утро. Семь штук. Нарисовал бы ты охранный знак, хозяин... Кстати, эта приходила вечером." Кот протелепатил изображение Эженны. "Как я понял, ты ей что-то недодал."

— Недодал? Ах, да... Компас...

"Ушла недовольная. А уж эта как довольна была, что та недовольна!" — Кот протелепатил образ Сильвии.

— Ладно. Слезай... Пора дела делать.

Шопенгауэр не пошевелился. Рудик осторожно пихнул котяру рукой. Тот, словно воздушный шарик, мягко слетел вбок, и плавно опустился на пол, не меняя позы.

Рудик проверил волшебную хрустальную сферу: пришло две СМСки. Пара знакомых магов поздравили с вступлением в должность. Один искренне, другой со здоровым сарказмом. Именно так Рудик расценил четырёхкратное упоминание название города Клозетштадт в сравнительно кратком послании. Мол, раз городок заштатный, то и сам ты — птица невысокого полёта. Рудик не обиделся: известно, что самые крупные птицы не летают вовсе.

На самом деле, происхождение названия Клозетштадт теряется в глубине веков, что приводит к существованию совершенно разнообразных гипотез "как всё было". Среди горожан бытует уверенность, что название происходит от основателя города — некого вождя древнего племени по имени Колосс. Просто какой-то писец допустил ошибку, вот и... Как ни странно, у такой теории есть подтверждение. Фамилии многих коренных жителей (как например гер Клоссе) напоминают о древнем пращуре. Другая версия связывает появления населенного пункта с летописной царицей Козеттой. О ней, жившей семьсот лет назад, осталось мало достоверных сведений. Но многие древние города королевства были основаны по её указам. Однако, когда к власти пришла династия Луидоров, архивариусы и историки постарались; под конец правления Луидоров из большинства источников Козетта оказалась изъята. Какая такая Козетта? Королевство началось с Луи! И большинство городов так или иначе обязано своим появлением именно ему, а следовательно — правящей династии. Там он уронил очки в реку, и воскликнул — Вор стекла! — вот и Ворскла. Тут он организовал походный туалет, вот и Клозетштадт, и так далее. Рудик, как маг, мог бы сказать со всей определённостью, как было дело... Город был создан во время и по указанию царицы Козетты. Её средней руки родственником. Вряд ли носившим имя Колосс, но, вероятно, что-то похожее, например, Клозе. А Луи, проездом навестивший это место, застрял в карете в глубочайшей грязевой луже, как водится, раскинувшейся на центральной площади. И в сердцах бросил: "Какой же это Клозештадт, это Клозетштадт!" Лужу в итоге осушили путём застройки площади, а название изменили. Так что Рудик по поводу названия города не комплексовал. Но эту попытку воткнуть шпильку четыре раза — запомнил.

Наскоро перекусив, Рудик отправился к мэру. Третья попытка оказалась удачной. Мэр магу понравился. Кажется, маг тому тоже. Они как-то прониклись друг к другу симпатией и взаимным уважением, несмотря на разницу в возрасте и, что тут скрывать, общественного положения. Так, в толпе два телохранителя, которые пусть и не на службе, узнают друг друга по глазам. А здесь — два лица, обличенных властью от монарха. Много говорить им и не пришлось. Рудику оказалось достаточным оглядеть старого вояку, с крепкой, бритой наголо головой, которую он по привычке ежедневно скоблил бритвой, но не находил нужным носить на ней ненавистный придворный парик, а мэру — просмотреть патент. Двум умным людям достаточно того, о чем промолчал собеседник, чтобы уяснить зачем тот тут находится и почему дела идут в том или ином направлении. Мэр — не стал спрашивать, почему маг на патенте прибыл в такой скучный городок как Клозетштадт, а маг — не стал любезничать, интересуясь здоровьем. Он отлично видел, что здоровье у мэра — ого-го. Что бы там не говорил врач. Кому как не старому вояке обмануть лекаря, жалуясь на старые раны?

Рудик вместо разговора о здоровье посетовал, какие до чужого добра жадные люди бывают. На всё готовы, лишь бы отхватить наследство, которое им всё равно не будет принадлежать. Даже на развод, хотя и известно, что браки заключаются на небесах. В свою очередь мэр посокрушался, что браки заключаются на небесах, а посему находятся не в ведении властей. А вот жалуются друг на друга жители частенько, и у него накопилась чуть ли не кипа доносов на соседей, а тем более соседок. В ответном слове Рудик выразил готовность помочь с жалобами, определив какие из них являются искренним желанием помочь градоначальнику обустроить мирную и беспечную жизнь и торговлю, какие завистливым наветом, а какие чистосердечным заблуждением. А по поводу семейных уз маг выразил твёрдое убеждение, что на небесах браки заключаются, в то время как разводы оформляются исключительно на Земле.

Расстались оба государственных мужа чрезвычайно довольные друг другом. И, согласно субординации, Рудик отбыл с делом и обязательствами, а мэр остался с благими намерениями и возможностью их не исполнить.

"А пошли они все к такой-то матери", — подумал Рудик и отправился домой, если так можно назвать комнатушку на постоялом дворе. Три таких насыщенных дня — можно позволить себе отдых. Ага, размечтался. Высшие силы, как будто знали о спонтанных планах. В обеденном зале на первом этаже ожидало трое посетителей. Два мужчины и женщина. Около них уже радостно хлопотала служанка. Веснушчатая успевала везде, благо посетители делали заказы из вежливости, просто чтоб не попросили ждать где-то в другом месте. Каждый пришел, естественно, со своими проблемами и норовил усесться отдельно. Раз уж не удалось скрыть, что нуждается в помощи мага (а значит есть проблемы), то хотя бы не слишком сильно афишировать наличие беды.

Как только Рудик вошел, на него обратилось шесть глаз. Если кто-то думает, что правильнее сказать "три пары" — так он так глубоко ошибается, что таки глубже некуда, там дно. Именно шесть глаз. Пары не было ни одной. Все глаза разные: карий, зелёный, серый, синий, серо-желтый, тёмно-карий и серо-зелёный.

Рудик безошибочно определил, кого вызвать первым:

— Молодой человек, — (хотя мужчина — постарше самого Рудика) — Прошу вас пройти ко мне. Думаю, у вас если не самое простое, то самое короткое дело.

Другой мужчина, рванувшийся было с места с возмущенным видом, услышав ремарку мага, остыл и опустился на зад, попав им точно на лавку.

Молодой человек сумрачного вида поднялся с Рудиком на второй этаж молча. В комнате он скромно присел на краешек кровати и уставился в одну точку, которая находилась около носков его сапог.

— Мне кажется, вы пришли узнать о своих родителях? — спросил Рудик участливо. Кивок головы был ему подтверждением. — С вас пять крон.

Также ничего не говоря, мужчина встал и ушел. Рудик с первого взгляда понял: дело короткое. А что, маг должен заниматься благотворительностью?

— Шопен, ты не мог бы посмотреть, куда он отправится? Шопен!

"За валерьянку?"

— Какую валерьянку? То был исключительный случай. Блинчики из печени. Договорились?

"Гусиной, и по лапам!"

— Ладно, договорились. Два блинчика.

"Скупердяй..."

— Так ты идёшь?

"Тому, кто умеет работать головой, не надо работать ногами. Я его астрально отслежу".

— Можно войти?

Мужчина напоминал герра Лермана, который подвёз Рудика в Клозетштадт. Родственник, наверно. Брат. Но не родной. Двоюродный. Или троюродный. Но фамилия на "Б" начинается.

— Прошу. Что беспокоит, герр...

— Ааран.

Рудик нахмурился. Он не любил, когда его предвидение не срабатывало.

— Боли беспокоят? Врач советовал кровопускание, но не помогает? Болят колени и стопы?

— Да... — В голосе слышалось некоторое недоумение и замешательство.

Ну, для Рудика было достаточно посмотреть, как клиент прошагал до стула. Колени и стопы. Стопы и колени... Тут, конечно, работка для мага. И такая, надо сознаться, серьёзная работка. За один раз не сделать. Три сеанса. По десять крон за сеанс.

— Кто-то на вас порчу навёл. Сильную...

Вот, вроде, при чем тут клиент? Ну, не на "Б" начинается его фамилия. Может, какое-то из имён начинается на эту букву. А Рудик уже настроен негативно...

— Скажите, герр Ааран, сколько у вас детей? Трое?

— Да...

— Ага! А почему я их вижу смутно?

Вот из такого рода диалогов и происходят легенды о чудаковатости и маразматичности магов. Ну, что ответить собеседнику? Откуда ему-то знать, почему маг "смутно видит"? Может, съел что-то не то, или выпил дурное пиво. А может, споткнулся и маковкой о притолоку стуканулся? Мало ли что бывает? Рудик же постарался уточнить мысль:

— Дети далеко? Или у вас напряженные отношения?

— Дети, слава Богу, живут в моём доме. Три дочери. Все замужем...

Ситуация начинает проясняться. Замужем? Это что, в доме три семьи??? Ну, мужик, ты попал... Попал под порчу. И нельзя исключить, что тройную. А негатив от детей на родителей — возвращается к детям. А родители снимают негатив с детей, и в первую очередь это сказывается на чем? На ногах. Не зря говорится: в третьем колене, в четвёртом колене... Мужчина-то не старый. Дочери или погодки, или...

— Три дочери, все близнецы?

— Двое близнецы. Но не похожи. А третья на год младше.

Ага... В голосе звучала и гордость, и тоска..

— Жена умерла родами. Второй раз женились?

— К-ха... Э-хм... Девочки до сих пор не знают. Двойняшкам младшая — сводная сестра...

Как всё закручено. Ну, раз дом такой большой, то и стесняться в цене не стоит.

— Вас, герр Ааран, чтобы избавить от порчи надо трижды очищать оловом. И отказаться от того, что внутри, и того что снаружи. Потому что порчу навели через это.

Рудик старался говорить многозначительно, получалось же скорее загадочно.

Посетитель же был мужчина с деловой хваткой:

— Сколько?

Рудик прикинулся простачком:

— Три сеанса, как я уже сказал.

— Сколько это будет мне стоить?

— Понимаете, герр Ааран... — Рудик почувствовал к упорному мужчине симпатию. Он понял, почему буква "Б"! Некогда за взятку писарь исправил одну букву. У его отца фамилия была "Баран"! Вот откуда такая настойчивость... А баранов надо стричь. — ... я буду вынужден снимать порчу не только с вас, но и с ваших домочадцев. Поэтому стоить моя услуга будет ровно сто крон. Двадцать вперёд, восемьдесят после того, как пройдут боли.

Рудик собирался заломить триста тридцать три кроны (магическое число!), но в последний момент передумал.

— Согласен.— И тут же полез за монетами: пятнадцать крон золотом, пять — серебром.

Слишком быстро согласился. Решил обмануть, зажать большую часть, мол, боли не прошли. Ну и ладно. Пусть его. Эти купцы такие наивные люди, думают, что если не уплатят полностью по счету, то дальше всё потечет по обычному для них руслу: суд тут, суд в столице, апелляция у короля. Так лет тридцать и пройдёт. Наивный. Для мага такого уровня как Рудик, ничего нет проще, как взять в зачет долга годы жизни в виде жизненной энергии... Маги любят, когда у них много должников... Им, магам, очень нравится жить долго и хорошо себя чувствовать.

— Герр Ааран, пожалуйста, сядьте прямо, ноги не скрещивайте. Положите руки на колени. Закройте глаза. Предупреждаю, что вы следующие три дня будете плохо себя чувствовать. Да и те, кто с вами живут в доме, тоже. Возможно, будет рвота, понос... Не пугайтесь, это из вас выходит всякая гадость. — Говоря это Рудик доставал из саквояжа необходимые для колдовства предметы: свечи, соль, склянку с заговорённой водой. — Теперь молчите, и прислушивайтесь к своим ощущениям. Я скажу, когда можно открывать глаза. — Рудик начал читать священные тексты.

Под забытые слова (маги знают общий смысл, но и они уже не в состоянии правильно составить новые заклинания) Рудик сделал над макушкой мужчины, зайдя к нему со спины, несколько круговых движений рюмкой, в которую предварительно насыпал соль. Затем, не переставая читать вслух, поставил рюмку на стол, взял свечу, зажег и повторил круги. Свеча принялась обильно коптить. На этот раз Рудик не ограничился одним действом. Как только копоть пропала и пламя стало ровным, он стал обносить огнём всё тело: от макушки вдоль опущенной руки в право, обратно. От макушки вдоль левой руки — обратно. Вдоль позвоночника — обратно. После обошел мужчину, и провёл свечу вниз до паха. Свеча во время движений опять давала копоть. Затем маг особо усердно поработал над ногами.

Пациент молчал, но губы его блаженно растягивались, а на лицо засветилось умиротворением. На лбу мага же выступили капельки пота, а рука чуть заметно принялась дрожать. Послюнявив пальцы, Рудик ими затушил свечку и взял склянку с заговорённой водой. Говорить он так и не переставал. Чуть плеснув на ладонь, маг растёр жидкость и как щепотку порошка — брызнул мужчине на ноги, на руки, на грудь, на спину, на плечи, на затылок и в конце — в лицо.

— Всё! — выдохнул он и устало опустился на кровать. — Можно открыть глаза. Запоминайте. — Рудик высыпал соль из рюмки на лист бумаги и осторожно завернул в пакет. — Вот это сегодня ночью, лучше в полночь, закопайте в углу двора. Самое лучшее, если никто не увидит. Дальше. Порчу навели через еду. Никогда больше не ешьте кожу птиц и животных (это то, что снаружи), и никогда не ешьте внутренности животных: печень, почки, сердце, любой ливер (это то, что внутри).

— Как, отказаться от печеночных оладий?!

Рудик ощутил под собой беспокойство... Ведь он сидел на кровати, а Шопен лежал как раз под ней: оттуда волнение и исходило, кот отнёсся к предложению об отказе от оладушек категорически отрицательно.

— Ну, лишь по большим праздникам, разве что... И острых пряных трав, как то: петрушка, укроп, базилик, тоже нельзя. Ибо это то, что снаружи земли. А вот яблоки — можно. Лимоны. Очень от порчи поможет черешня. Сегодня в ночь я отолью вас оловом.

— Я слышал про воск...

— Воск? Я вас умоляю. Воск только для гаданий. Это, мягко говоря, не серьёзный материал. Олово — надёжно. А еще из олова хорошо делать фигурки, через которые наводить порчу. Потому и снимать надо именно что оловом. Или свинцом. Ну, иногда, очень редко, серебром. Но это уже тысячи крон, это очень сложные случаи.

Выпроводив посетителя, Рудик принялся дожидаться женщину, которая была в очереди третьей.

"А ведь не было порчи у мужика".

— Хвостатым слова не давали... Как это, "не было"? А вот эта чернота вверху? Ты, это, Шопен, ты, конечно, кот грамотный, но есть вещи, в которых ты ни уха, ни рыла, ни хвоста, ни копыта. Потом, что такое "порча"? Ты подходишь , прости, как кот. Кто-то, желательно, ведьма, пошла на кладбище, где в полночь зарезала черную курицу, трижды прошептала имя человека, сделала его портрет, проткнула иголками, облила кровью курицы, закопала с причитаниями и всё такое. Да? Это по-твоему и есть порча? Так вот, нет! Порча — это кто-то позавидовал, посмотрел косо, и всё, достаточно! У мужчины три дочери, все три — замужем. А сколько тут на каждую женщину приходится благородных джентльменов? Вот, в церкви, прошептали недобро и — вуаля, порча!

Шопегауэр подозрительно молчал. Но Рудик слабо различил мысль "Это сглаз, а не порча..."

— Так, что там с молодым человеком?

"А что с ним? Вышел с постоялого двора, вошел в дом напротив, и больше не выходил. Я, конечно, мог бы посмотреть, что он там делает... Но в этом доме напротив такие сильные охранные заговоры..."

Дверь приоткрылась:

— Можно?

-Входите.

Наверно, эта женщина лет тридцать назад была красива. И, наверно, продолжала считать себя такой. Но на самом деле, увы, от былой красоты не осталось ничего. Толстая, бесформенная, опухшая... И собирается замуж.

— Что за нужда привела вас ко мне, благородная дама?

— Верни любовь мужа, я тебя хорошо отблагодарю, Рудик.

Вот, просто и понятно, без сантиментов и прелюдий.

— Сколько лет мужу?

— Двадцать пять.

Однако! Самое интересное — "верни", значит, любовь была! Это каким таким образом, интересно?

— Давно женаты?

— Семь лет.

Семь — интересное число... Если сложить два и два, в нашем случае — вычесть семь из двадцати пяти, получаем тривиальнейший приворот. А, учитывая внешние особенности благородной дамы, приворот был на крови. А раз пришла к магу, а не местной ведьме, делается вывод, что...

— Недавно в Клозетштадте?

— Почему? Я тут всю жизнь прожила.

Ну, случай, значит, совсем тухлый. Ни одна ведьма не взялась за это дело, получается.

— Вам же , видимо, уже сообщили, что этого сделать невозможно?

— Нет ничего невозможного! Брат сказал, что тебе можно всё. Я тебе подарю дом. Хочешь — здесь, хочешь — в столице.

Дилемма... Брат? Кто у нас брат? Судья! Только он внимательно изучил патент... Переходить с ним в открытую войну... Н-да. Да и дома на дороге не валяются. Деньги — это одно, а вот здание — это совсем другая песня. Это сродни потомственному дворянству: или оно есть, или его нет. И сколько бы у тебя не было золота в кошельке , а то и в сундуке, купить его невозможно. Рудик был знаком с предсказаниями многих пророков, в котором они клеймили будущие времена. И люди-то будут потреблять пищи в восемь-десять раз больше от нынешнего (куда в них влезет столько?), и деньги приобретут совсем иное качество, так что те, у кого они есть, будет доступно практически всё, и не будет ни императоров, ни королей, а всё в мире станет зависеть только от тех, у кого в руках огромные финансы: банкиров... Но пока будущее недостижимо, пока власть у монархов. И у них в фаворе дворяне со шпагой, а не клерки с чернилами. И деньги — не столь важны, как знатное происхождение и собственность. "Фон Кьёв" — говорящая фамилия. Но сколько таких родовитых по королевству? И если ты третий сын, то кроме фамилии , да еще образования, тебе ничего больше не достаётся. А дом в подарок, это же совсем другое дело! И, надо заметить отдельно, это не плата. Это совсем-совсем другое. Что происходит, если паче чаяния кто-то решился продать землю, на которой что-то построено? Владелец обращается в королевский приказ, там оценивают стоимость, и выкупают в казну. А потом король может кому-то из своих придворных дом подарить. Король нуждается в верных шпагах, а не в деньгах. Деньги... Обвинение в измене и конфискация. Всё решается просто.

Но у монеты две стороны: с одной орёл, но с дугой-то решка! Отсюда и дилемма. Хоть в патенте и написано "всё", но это подразумевает, что Рудик не станет совершать ничего предосудительного. А привораживать юношу к старухе не комильфо, мягко говоря. Если бы просто привораживать! Она от него любовь получить хочет! И тут в голову Рудика пришла великолепная идея...

— Пожалуй, я возьмусь за эту работу. Правда, должен сразу сказать, если предыдущий наговор помог на семь лет, то на этот раз — семь месяцев.

— Так мало?!

— У вас есть выбор. Или семь месяцев за пять крон и дом в Клозетштадте по дарственной, либо я забываю о вашем визите, благородная сеньора.

— Я... Я... Я согласна. Пусть будет семь месяцев.

— Заклинание будет трудное... Это я говорю абсолютно честно. Потому мне придётся прибегнуть к трансцендентной магии. Надеюсь, об этом никому? Жду вас завтра вечером. И принесите с собой... Нет-нет. Дарственную вы дадите мне после того, как удостоверитесь в том, что заклинание сработало. А завтра — принесите мне список тех особ, которые отказали вам в содействии. Ведь до того, как придти ко мне... Вы посетили кое-кого со своей проблемой. Верно?

Кажется, женщина заколебалась.

— Увы, заклятие на любовь столь сложное, что я буду вынужден почерпнуть силы у других. И, извините, без их согласия. Потому в списке укажите и где каждая живёт.

Вот теперь мадам была согласна. Если это для её блага, то почему нет?

Плотно отобедав, Рудик смаковал чашечку цикория, когда на постоялый двор "Вдова ОКилк"заявилась компания из трёх человек. Старые знакомые: сержант и два солдата. Зрелище не для слабонервных магов. На сержанте висело заклинание подавления воли. Сильное. Таким поднимают мертвяков, чтобы они сами шли убивать. Двое сопровождающих выглядели так, будто их подняли по тревоге и послали искать червей для рыбалки на главной площади королевства. Мало того, что занятие глупое, и что потом могут наказать, так еще все вокруг будут смеяться и тыкать пальцами. А что делать? Приказ есть приказ. А у сержанта глаза были совершенно пустые. Если он сейчас достанет пистоль...Но у наложивших заклинание имелись другие планы.

— Я, сержант армии, Нурен Сивуе, вызываю, тебя, Рудик фон Кьёв, маг на патенте, на дуэль. Через час, на поле за цирком! На шпагах.

Ну, в общем, Рудик не думал, что ведьмы города будут сидеть и ждать, пока он тут плетёт для них тенета. Так что к такого вот рода неожиданностям он хоть и не был готов во всеоружии, но кое-что в запасе из арсенала имел.

Сержант как марионетка на ниточках повернулся кругом и вышел деревянной походкой. На слабых ногах, похожие на тряпичных кукол, солдаты двинулись следом.

Прихватив с собой сделанные на заказ печеночные блинчики для Шопена, Рудик поднялся в комнату и принялся готовиться к дуэли. Подготовка заключалась в том, что маг улёгся на кровать и закрыл глаза. Да... Вариантов в его распоряжение находилось с воробьиный писк: вроде много, но ничего серьёзного. Освободить Нурена Сивуе от заклинания не представляется возможным. Это близко к тому, что расколдовать мертвеца: станет недвижным холодным телом. То есть, снимать нужно аккуратно и неторопливо несколько дней. А если резко — то под ударом окажется и Рудик, и лично король, и даже король как символ справедливости. А если Рудик погибнет на дуэли? Тогда нет смысла рассматривать варианты. Рана сержанта? Он будет идти в атаку до последней капли крови. Рана Рудика тем более его не остановит...

И тут в голову мага пришел великолепный план:

— Шопен!

"А?"

— Как печенка?

"Так себе. В следующий раз скажи, пусть не кладут перца. Да и соли можно поменьше."

— Порадую, следующий раз намечается на сегодня. Совсем скоро: меня вызвали на дуэль.

"А я тут при каких делах?"

— Понимаешь, этот человек под заклинанием... — Рудик как мог мысленно послал Шопенгауэру всё, что сам представлял о ситуации.

"Нет", — твёрдо ответил кот. — "Ни за какие оладушки".

-Шопенгауэр... Я понимаю тебя, но...

"Нет. Ни за что".

— И всё таки мне кажется, что есть одно предложение, от которого ты не в силах будешь отказаться.

"Даже не представляю, что это может быть!"

— Короче, так...

Через пятнадцать минут Рудик был в доме герра Клоссе со своей шпагой из саквояжа, где пригласил барона и секретаря мэра (обедал...) в секунданты. Дойти пять минут, десять минут маг потратил на все дела... Естественно, герр Клоссе пошел посмотреть на дуэль. Рудик не отказал себе в удовольствии перекусить (барон отговаривал) и выпить (отговаривали все).

На поляне хорошо поддатый Рудик кричал в адрес сержанта неприличные термины, на которые тот тупо реагировал, но которые пользовались безусловным успехом у собравшейся публики. На седьмом выпаде сержанта маг был пробит в самое сердце и пал замертво. За всем этим безобразием с высокой берёзы издалека наблюдал здоровенный котище. После убийства Рудика сержант пришел в себя, ибо с него сошло заклинание, и устроил истерику.

Тело мага отнесли в ближнее помещение, которым оказалась пустующая будка стражника. В будку следом быстренько пробрался никем незамеченный кот, и Рудик благополучно ожил.

И что на руках? Сплошь старшие козыри!

Тут нам придётся прерваться и кое-что рассказать о Рудике. Хотелось бы, конечно, сказать, что он из древней благородной семьи, что практически, претендент на трон, а то и сам король инкогнито... Но, увы. Нет, он потомственный дворянин, фамилия (семья) фон Кьёвов известна более ста лет. Если быть точным, то сто пять лет назад придворный маг короля Невада Первого, откоролевствовавшего полгода, надо сказать, получил из рук монарха грамоту о дворянстве. Честно говоря, Невад сам виноват. Мог бы магу, который фактически и возвёл его на трон, дать и титул. Нет, побоялся ссорится с древними родами. Новоявленный фон Кьёв грамоту получил, поулыбался и уехал прочь. Чем заслужил благодарность от следующей династии. Иногда самоустранение бывает вознаграждено. Победившей противной стороной. Но, дело не в этом. Поскольку родители Рудика не относили себя к столбовым, то и воспитывали сына по классической магической традиции. Да. Матушка Рудика тоже была "из тех".

Если рыцарей начинали учить с трёх лет, то Рудик стал впитывать знания с трёхмесячного возраста (или за шесть месяцев до появления на свет): как только все поняли, что матушка скоро станет матушкой в третий раз. Вот так, именно так. Беременная женщина ложилась спать, а в спальню к ней приходили два дедушки и по очереди читали. Что-то по памяти читали, что-то по манускриптам. А когда мужчины уставали, они поднимали папашу, и тот их заменял. Так вот: по двенадцать часов в сутки, шесть месяцев кряду Рудик выслушивал много-много чего интересного. И если кто думает, что это только ночью, а днём его оставляли в покое, таки он не прав. Днём мама ходила в разные познавательные места, где звучала музыка, рассматривались картины и говорили на иностранных языках.

Может, кто думает, что после появления на свет из утробы Рудика оставили в покое, то это наивно. Те полгода, что дедушки читали по ночам, можно сказать, что они только формировали мозг будущего мага. Мол, вот что ты должен знать, готовь закрома: и тот готовил. А после рождения шел повтор, и заполнялось подготовленное в голове пространство. И этот повтор продолжался не столь активно: именно что три года. В итоге трёхлеткой, или как говорят в деревнях "третьяком", Рудик фактически уже являлся полноценным магом. И в профессиональном, а отнюдь не житейском, конечно, плане, был ровней пареньку со способностями, которого в двенадцать лет приняли в университет, и тот оттрубил там весь цикл обучения полностью. А почему? А потому, что у паренька, или девушки, не важно, голова иначе устроена чем у мага.

Вот так и перед дуэлью: маг лёжа на кровати судорожно искал выход. И нашел. Припомнил, что полтысячи лет назад если по каким-то причинам поединщик не мог сам отправиться на ристалище, в бой посылался кто-то другой от его имени. Потом такую практику признали порочной, поскольку ушлые богачи оказались сплошь убеждёнными пацифистами и нанимали мастеров-меченосцев. Но, Рудик нанял-то кого? Того, кто однозначно хуже его владеет шпагой. Так что против совести он не пошел. Это самое главное. Дуэль — поединок чести, всё должно быть честно.

Второе. Что по своей сути есть дуэль? Некто считает себя оскорблённым и пытается смыть позор кровью. Второй смысл, кто победил, тот и прав. Это сакральный и самый главный итог дуэли. Вот, кого-то обозвали дураком, он и швыряет перчатку. Логично, если такого "швырятеля" протыкают насквозь — дурак и есть. И нечего было скандалить. Истина восторжествовала.

Что тут, в конкретном случае? Сержант имел полное право оскорбиться на тот инцидент у мэрии. Конечно, заговор, ведьмы, интриги... Но формально — повод есть. Хорошо ли поступил с ним Рудик? Ну, конечно, не красиво. Так что по идее, победа сержанта в дуэли выглядела бы справедливо. И с этой стороны всё честно.

Ну, а то, что маг послал вместо себя не человека, а кота оборотня, который и в человека-то не умеет по собственному пожеланию перекидываться... Нет прецедентов — нет ответственности. Да и зачем кому-то об этом знать, кроме Рудика и Шопенгауэра? Пусть все знают только то, что видели: мага убили, отнесли в будку, из которой он после вышел, слабо улыбаясь и расстраиваясь из-за будущей штопки и чистки камзола — дырка , кровь и грязь имелись в наличии.

Мужчины, естественно, были поражены, но быстро нашли логическое объяснение, что на самом деле это просто серьёзная рана, которую они приняли за смертельную. На этом успокоились и отправились отмечать благополучно закончившееся дельце. По настоятельному требованию герра Клоссе — к нему домой.

Вечером Рудик заявился домой пьяный и злой. Шопен, животное, куда-то попрятался от греха подальше, чтоб случайно не попасть под горячую ногу. "У-у-у-умный?" — с ненавистью, свойственной пьяным мужикам подумал Рудик и врезал кулаком в дверцу шкафа. Не пробил. Врезал с другой руки. Не пробил. Тогда Рудик сосредоточился, и положил на стол список ведьм. Голова кружилась, связь с космосом была несомненной. Рудик понимал ВСЁ. От самого сотворения вселенной и до сегодняшнего момента. И это понимание наполняло его злобой. Ибо ничего положительного за весь наблюдаемый период не наблюдал.

Рудит прижал список к столу двумя ладонями, и начал ментально давить, выпуская всю внутреннюю агрессию на обнаруженных ведьм. Энергия, как ледниковая вода с гор, мчалась из Рудика и растекалась на двадцать семь рукавов. И вливалась в ведьм. Кипятком. "У-у-у-у, суки... Убить меня хотели? Получите!" Не вода то была. Плавленое, кипящее серебро. Получите!

Стравив всё внутреннее зло Рудик успокоился, и завалившись на кровать прямо в сапогах и грязной и пробитой шпагой одежде — заснул.

Не прошло и полутора часа, как в дверь постучали. Ясное дело, из вежливости, поскольку попробовали войти не дожидаясь ответа. Постучали снова настойчивее: дверь-то была закрыта изнутри. Рудик проснулся:

— Кто там?

— Это я... Сильвия.

Хорошо быть холостым! А если бы это была жена? Ох, не миновать скандала.

— Меня кто-то ждёт?

— Нет, я просто подумала, может вам нужно помочь? Или что-то хотите?

— Благодарю, Сильвия, мне ничего не надо.

Вдова еще чуть-чуть нерешительно постояла за дверью и удалилась.

Рудик и поспал-то немного, но чувствовал себя гораздо лучше. Он попытался вновь заснуть, но вместо сна в голову принялись лезть мысли о семейных завязках магов. Ведьмам в этом отношении гораздо проще: мужчина и знать не знает, чем занимается его благоверная. А уж хитрости таким дамочкам не занимать. И приворожат так, что все в округе будут удивляться, как это такой орёл выбрал этакую страшилу. И от хмельного отвадит. И от других вредных привычек, типа хождения на гусиные бои или других азартных игр. И будет мужик не покладая рук пахать как проклятый на ведьмино счастье. А у магов другая песня.

Не может он уделять столько внимание жене, как та того заслуживает. Вот, как сейчас у Рудика? Надо то, надо сё, этому обещал, с того принял аванс, тот ходит кругами, ждёт причитающееся. В любой момент может приключиться неожиданность, как с нынешней дуэлью. А еще и глобус королевства стоит нетронутый, а может там кучка сообщений пришла?

Вот так и получается, что либо жить магу бобылём, что чаще с ними и приключается в жизни, либо искать себе супругу среди магичек. Среди магичек, не позже! Что значит позже? Так это мужчина — маг сразу и навсегда. А женщины — это история развития. Пока учатся — они магички. неловкие, пугливые и доверчивые. Но не пройдет одного-двух месяцев после получения патента, как куда что девается? Магичка воплощается в прекрасную юную магиню, которой доступны все действа по части косметической магии и тайнам жироудаляющих чаев. Правда, у особо застенчивых путь превращения занимает и год-два, но после — ух! Магиня считает себя богиней, не меньше. Но долго пребывать в этом состоянии женщина не способна. Во-первых, их не любят маги. И всегда с радостью сбивают спесь. если бы речь шла не о женщине, правильнее было бы сказать "обламывают им рога". А во-вторых, магиня сама себе набивает шишки таких размеров, что волей-неволей переходит в состояние магнессы. Если она этого сделать не успевает, то получает удар такой силы, что шишка не возникает: лоб пробивается навылет. Магиня нарушет всевозможные запреты и ограничения, и становится из-за своего образы жизни и полученных знаний, хуже ведьмы. Рудика отец и старшие братья брали с собой несколько раз "на охоту".Уничтожение магини, превратившейся не в магнессу, а в ведьму — предприятие хотя и опасное, но увлекательное! Магнесса живёт, работает, постепенно превращается в уважаемую магессу, которая ни в чем уже не уступает магу. И тут надо вернуться к изначальному посылу: "маг — сразу и навсегда, а женщины — развиваются". Магесса становится в дальнейшем мАгушкой. И уже ни один маг не рискнёт с ней связываться. Другой уровень. Эти магушки сравнимы с королевой, просидевшей на троне больше тридцати лет. Всё знают, никаких тайн для них нет, а хладнокровие и опыт такие, что... А маг, он изначально самодотаточен... Но и мАгушка — не финал эволюции. Последняя стадия леди-мага — магУшка. Силы уже не те, подбирается маразм и старческое слабоумие, и никакие усилия не помогают сохранить себя в форме. Страшась стать посмешищем, магУшка удаляется в глушь, в деревню, селится где-то на отшибе и старается не привлекать ничьего внимания, живя уединённо и мирно. Она открывает для себя все прелести сосуществования в гармонии с природой... Но горе тому, кто решится по собственной глупости обидеть её или того (то) что магУшке дорого. Тогда в последнем всплеске эмоций в магУшке воплощаются все ипостаси мага-леди. И самое страшное — на авансцену является зажатая до миниатюрных размеров ведьма, которая никогда не исчезает из глубин души любой женщины.

Потому магу надо жениться исключительно на магичке, чтобы помочь мягко дорасти до магнессы и постараться не дать перерасти магессу. А то... Пример "а то" у Рудика всегда был перед глазами. Отец женился на магессе. А та стала мАгушкой уже после рождения первого ребёнка. И куда старшему фон Кьёву было засунуть своё мужское самолюбие? Такое место , в итоге, нашлось, но быть подручным у жены... На это способны единицы мужчин. Рудик себе такой судьбы не желал однозначно. Правда, судьбе на желания Рудика было , как говориться, с высокой колокольни... Но пока об этом никто не догадывался.

Раздался стук в дверь. Из вежливости стучали, поскольку запертая дверь оказалась открытой настежь, а стучащий в неё находился уже в комнате...

— Привет, хозяин...

Странно. Рудику показалось, что это ребёнок. А по голосу — мужик. Понятно. Мужичок с ноготок. Аршин на каблуках с беретом. Барон деГравиль и то крупнее будет.

— Ты кто, человек?

— Шопен я. Вашими стараниями, хозяин...

— О-о-о-о!

Трудно вылезти из болотной трясины. Пока вытаскиваешь одну ногу, другая уходит в жижу еще сильней. Вот и тут схоже. Решил проблему с дуэлью, а в вопросе с кототигром увяз по самое седьмое колено. А ведь такая хорошая идея была! Пообещать Шопенгауэру сделать его человеком. Придать получившемуся человеку черты самого себя. Самому стать котом , для соблюдения равновесия. Оборотню простое железо шпаги сержанта не повредит, прикинется мёртвым, никто и не догадается. Потом поменяться местами, и — всё. А вот что получилось. Шопен, котяра страшная, по своему хотению стал превращаться в кого хочет. Правильно: плохо то животное, которое не хочет стать человеком. Накосячил Рудик, однозначно. За такое и патента можно лишиться. И что теперь делать?

— Не переживай, хозяин! Сам понимаешь, трепаться не в моих интересах.

Утешил, нечего сказать...

— Я, хозяин, в шкафу переночую. Только дверцы не закрывай, а то душно...

Рудик некоторое время слышал, как Шопен обустраивается на законном спальном месте, а когда тот затих, принялся обдумывать ситуацию. Ничего путного в голову не пришло. Тогда Рудик сделал заклинание на вещий сон, и постарался побыстрее уйти в объятия Морфея.

Рудик абсолютно точно знал, что некоторые маги умеют жить во сне, прекрасно осознавая, что спят. Увы, сей способностью Рудик не обладал.

Может, он не верно составил заклинание, может, что-то еще, но всю ночь Рудику снились женщины. Всем им от него было что-то надо, но он так и не понял, что. Особенно интересно, почти все были в масках. Как на сельском празднике. Только маски одинаковые: кошачьи. И они заставляли Рудика с собой играть. Всю ночь молодой мужчина прыгал с ними по крышам и помогал ловить мышей. Проснулся Рудик с болью во всех членах. И сразу понял почему: на нём, свернувшись в клубок, спал Шопен в человеческом обличие. Не, это же надо?!!

-Брысь! — возопил маг и спихнул наглеца на пол. "Бу-бух!"— отозвались половицы на падение тела.

— Хозяин! — с обидой возопил Шоп с пола. — Аккуратней надо!

— Я те дам, аккуратней! Ты же собирался в шкафу спать!

— Ну, я и заснул в шкафу. А как здесь очутился... Может, ты меня сам перенёс? Для теплоты?

Шоп произнёс это таким тоном, с такой хорошо наигранной непосредственностью, что злость сразу прошла и Рудик рассмеялся.

Дальше стало не до смеха. Мужичок по старой кошачьей привычке подошел к лотку с песком и принялся туда мочиться. Напрудил чуть не с краями.

— Так, а теперь бери горшок, вон тот, и переливай. Хочешь жить в этом теле, соблюдай правила. — Рудик говорил вполне серьёзно. Шоп хотел было возразить, но увидев глаза Рудика счел за благо выполнить указание. При этом всё равно что-то ворчал под нос, явно не одобрительное.

— Не бубни! И что теперь прикажешь с тобой делать?

— О, хозяин! Ты же такой важный господин... Тебе без слуги никак нельзя. Я думаю, нам с тобой надо снять комнатку побольше... Или, лучше три: кабинет отдельный, ну, спальня... ну, для важных приёмов... А я и в кабинете могу ночевать. И приодеть бы меня, хозяин...

Рудик критически оглядел Шопа. Босой. Штаны... Кажется, он их видел в той будке, где "рудик" лежал после дуэли. Нет. Он их там принял за тряпку, а оказывается, это были штаны. И куртка. Наверняка ведь стащил где-то. Или с кого-то?

— Так... Куртка откуда?

Шоп задумался.

-Я спрашиваю, откуда куртка?

Шоп задумался сильнее и даже принялся чесать макушку, чтоб лучше вспоминалось.

— Ах, да! Подарили!

Понятно... Вечер. Темный переулок. Из темноты вежливым басом просят подарить куртку. Мало кто откажется. Придётся приодеть "слугу".

-Да, хозяин, обязательно сапоги, шляпу и пояс.

-Шляпу-у-у-у?

— Ну, если жаль шляпу, можно и берет. С пером только!

— А рубиновую застёжку тебе не надо к берету?

Шоп обиженно запыхтел.

— Так, давай сначала договоримся, что ты будешь делать.

— Делать? — В голосе бывшего Шопенгауэра звучало неприкрытое удивление.

Мужичок-с-ноготок, лет так около тридцати, выглядел обескураженным. В самом деле, ему в жизни не приходилось ничего делать. Служба в цирке? Так это чистое развлечение. А коты по своей природе не работают, сами по себе.

— Знаешь, хозяин, я, наверно, погорячился. Стану-ка я обратно котом.

Шоп напрягся, надулся, пот ручьём покатился по вискам... Рудик с интересом наблюдал за происходящим.

— Это что? — спросил Шоп слабым голосом. — Что это со мной? Твои шутки, хозяин?

— Ага. Шутки. Какие уж шутки. Ты зачем вот сам в человека перекинулся? Ты о чем вообще думал? Ты хоть понимаешь, как меня подставил?

-Я??? Да если бы не ты, со своей дурацкой дуэлью!..

— Именно ты. Ну, стал котом обратно, и радуйся, что был как человек. Так нет, захотел воспользоваться остатками моей магии. И что теперь? Теперь получается, что я сделал классического оборотня?

-Хозяин!!! — Завизжал Шоп. — Так нельзя!!! Ну, сморозил я глупость. Прости, верни всё как было. Я больше не буду!

— Конечно, не будешь. Теперь ты как все нормальные оборотни станешь превращаться в животное по большим праздникам. И эти большие праздники у тебя будут происходить раз в месяц. В полнолуние. И счастье еще, для меня, что ты перекинулся в человека из кота.

В эфире мелькнуло что-то неясное.

— Я не понял, — нахмурился Рудик. — Не из кота? Из тигра??? О, боже! Теперь каждое новолуние мне с тигром придётся иметь дело. Кошмар... Ладно. Итак, назначаешься моим секретарём.

— Секретарь должен выносить ночной горшок?

— Для этого есть специально обученные горничные. Ты сейчас составишь список дел, которые мне нужно выполнить сегодня, и станешь выполнять мелкие поручения. Магического характера. И сходим на рынок. Купим шляпу и сапоги.

Конечно, можно со слугой разговаривать и с позиции кнута. Но если раз в месяц придётся общаться с тигром, пряник — предпочтительней.

Постоялый двор только просыпался. Не став ждать завтрак, Рудик и Шоп отправились за покупками. На всякий случай маг навесил на слугу морок. Курточка поменяла цвет и казалась бархатной, штаны не рваными, а на ногах — войлочные тапки. Рынок находился за городом, в противоположной стороне от того места, где раскинулся цирк Барбидоса.

Рынок... Если постоялый двор только посыпался, то рынок перешёл через экватор. Навстречу магу с Шопеном уже попадались люди, которые провернули на рынке дела и возвращались домой. Кто приниматься за повседневные дела, кто досыпать. Наверно, какая-нибудь добропорядочная женушка и не узнает, что её муженёк уже побывал на рынке, где успел купить неисправную пистоль за крону, отремонтировать за крону, и продать за три кроны. Проснётся супружница, посмотрит на суженного, дрыхнущего без задних ног, и вздохнёт: "Лентяй..."

Рынок, вроде бы, стихийно разбросанный, между тем подчинялся строгой системе. Рудик бывал во многих городах, и, конечно, базары, ярмарки и рынки посещал везде. В его саквояже хранилось много магических предметов, которые он приобрёл именно тут. Всё просто: ну, кто из магов продаст кому-то "сильную" вещь? Например, камень-окатыш с древнего капища забытых богов. Потрёшь таким камнем заболевшее место — боль как рукой снимет. У Рудика такого амулета нет, правда, но один знакомый показывал. Что особенно обидно — не маг. Просто тупо купил, теперь сам пользуется. Так вот, на рынке магические вещи можно купить за бесценок. Кому-то просто коробочка из цинка. Кому-то просто бутылочка с красивыми цветными разводами в стекле. А Рудик видит, что в этой коробочке хранились такое сильно заговорённое снотворное, что теперь кусочек мела, полежавший в ней день — слона с ног свалит. А бутылочку сделали триста лет назад, и вода в ней никогда не протухнет, как будто это серебряный кувшин. А уж про перстни и кулоны и говорить не стоит. Так что смысл посещать рынки у Рудика определённо был.

Вот он, бороздя рынки-базары и заметил: все они похожи друг на друга. Сначала Рудик сему обстоятельству чрезвычайно удивлялся. Даже начал подозревать, что существует некий клан ведьм (если бы этим занимались маги, он бы знал), которые добиваются схожести рынков. Как например, известно, что ведьмы добиваются схожести женской моды по всей территории королевства. Но потом понял, что объяснение простое. Рынки саморегулируются. И магии тут нет. Характер человека, который и определяет профессию, и место в цехе, прямо связан с внешностью и привычками. И даже выбором цвета фартука. А еще Рудик сильно-сильно подозревал, что у внешне похожих людей, если покопаться в записях и гражданских актах о рождении и свадьбах, то отыщется общий предок, который и передал далёким потомкам и свой облик, и свой характер. На самом деле — кузнецы, гончары и цирюльники, стоящие со своим товаром на рынках разных городов — родственники. Почему из трёх, допустим, городских кузнецов лишь один тащится со своим железом на поле торжища, а двое других мирно ждут посетителей в своих домах? Рудик ничего не готов сказать про тех, кто ждёт. А вот идущие на рынок — похожи. Родственники... И гложет мага сомнение, что не по своей воле идут они на рынок. Что-то их туда тащит. И подозревает Рудик, что тащит их судьба, которая у них до крайности похожа из-за общего предка.

Похожесть рынков сработала и в Клозетштадте. Рудик уверенно направился в ряд, где торговали подержанным тканым барахлом. Получилось так, что вначале Шопу приобрели шляпу. Почти новую из бобрового меха. Недостатков было два. Мала и обкусана. Видимо, какой-то осёл схватил за поля зубами и стащил с неосторожного прохожего. Рудик решил, что за минимальную цену такую шляпу можно взять. Его слуга слабо протестовал, но весомых аргументов против слова мага "Починим!" не нашел.

Следом за шляпой нашелся и ремень. К ремню у Шопа вопросов не возникло. Не такой уж и старый, не больше пятидесяти лет, с тяжёлой оловянной пряжкой, широкий и толстый. Такой еще лет двадцать прослужит. Под стать ремню купили и куртку. Понятное дело, одежда для детей почти ничем не отличается от одежды для взрослых. Разве что чаще передаётся от одного ребёнка к другому и отношение владельца мягко говоря не бережное. А тут просто повезло... Видно, куртка принадлежала сынку какого-то рыцаря. Судя по крою, сынок обзавёлся правнуками, а куртка так и хранилась, хранилась, хранилась... Пока не оказалась на рынке. И тут она лежала, лежала, лежала... Настолько долго, что неприличным будет сказать, что она ждала Шопа. Хотя сам Рудик прочно верит, что вещи умнее людей, добрее и порядочнее. И мудрее. Поэтому не люди находят вещи, а предметы выбирают, в чьи руки им предпочтительнее попасть. Итак, шляпа, куртка и ремень в наличии уже имелись. А вот с сапогами возникла заминка.

Рудик и Шоп ходили-бродили по рынку, но нужная обувь на глаза не попадалась. Маг чуял, что они "где-то тут", но сапоги Шопа умело прятались от своего будущего владельца и его господина.

В поисках сапог покупатели тщательно обошли рынок три раза. Для верности ходили и в одну, и в другую сторону. Нету. Пришлось сделать четвёртый круг.

Странно, но некоторые считают, что обойти продавцов, раскинувший свой товар — одного раза достаточно! Опасное заблуждение... Бывает, ходишь, ходишь... Смотришь, смотришь... А потом подходит знакомый мужик и хвастается: вот что купил! И ведь ты видел эту вещь, но с чего-то решил, что она стоит ну очень дорого и постеснялся приценится... А всё почему? Потому что вещь — не хочет к тебе. Хочет в другие руки. А если долго ходишь вокруг да около, она к тебе привыкает, и показывается. Вот и тут. На четвертом круге по рынку Рудин и Шоп увидели эти сапоги одновременно. Просто их владелец разместил их не на земле, как все нормальные продавцы, а повесил на шест, воткнутый им в землю. типа, чтоб "виднее было". Вот чудак...

— Кто тут король? — вежливо поинтересовался Рудик, имея в виду владельца товара.

— Ну, я, — хмуро отозвался парень с бандюганским выражением морды.

— Нас с товарищем оченно интересует вот эта вот обувка... Почем эти старые, поношенные, но тем не менее еще вполне пригодные к использованию шаланды?

— Эти замечательные ботфорты стоят три реала.

— Три реала? Хм... Шоп, и что у тебя за мнение по поводу этих, не побоюсь этого слова, париив скорняжного мира? Тебе эти сандалии нужны?

— Э-э-э-э-э... Ну-у-у-у... А они не грибковые?

Продавец обиделся:

— Сам ты грибковый. Это знаете что за ботфорты? Сам Барбарадосса в этих сапогах вышагивал!

Сам того не подозревая, продавец дал в руки потенциальных покупателей крутой козырь.

— Что? Барбарадосса? То есть, это сапоги с покойника? Не.. Ну не... Ну, как же? Если эти сапоги носил Барбарадосса, то они всосали флёр неудачника. Ну, не... Пол кроны. Их же еще чистить надо будет... Ты что? Продаёшь вещи с покойника?

Рудик прозрачно намекал, что продавец — мародёр, и требовать три реала (четыре кроны) — это слишком. Но продавец попался не из слабых.

— А и идите дальше. — (Продавец изъяснился иначе, но это не стоит повторять дословно...) — Пусть висят. Я знаю, сколько стоят эти сапоги.

Рудик тоже знал... Но, глупо. Глупо платить на рынке столько, сколько вещь стоит.

— Даю реал, и по рукам.

Шоп возмутился:

— Реал?!! Да половина кроны, не больше!

— Три реала, — стоял на своём владелец.

Вот ведь скряга.

— Дружище, ты что? С Луны свалился? Какие три реала? Ты, бля, походи по рынку. Тут таких цен просто нет! — Рудик начал сердится.

Может, и у вас так бывало? Когда оппонент ведёт себя не так, как по вашим представлениям ему следует поступать, в душе рождается если не ненависть, то простая злоба. Но Рудик был магом не только на бумаге. Он смог остановится, понять, что не прав и быстро проанализировать, в чем истинная причина раздражения. Когда понял, то молча вытащил кошелёк и отсчитал четыре кроны. А в момент передачи монет сказал:

— А вас, молодой барон даГравиль, я попрошу пройти со мной для выяснения неких обстоятельств вашей личной жизни. Мой слуга останется тут и проследит за... Этими вашими вещами.

ГЛАВА 2

Если бы у Рудика спросили, что такое магия, он бы сильно задумался, прежде чем ответить. Среди самих магов не имелось единой точки зрения на этот вопрос. Что там говорить, даже в семье фон Кьёв подходы разнились. Отец думал одно, мама — другое, братья, родившиеся на пятнадцать и четырнадцать лет раньше Рудика — имели на всё свою собственную точку зрения. Может показаться, что такое положение дел не правильно, что магам следовало бы собраться на мировой совет, где раз и навсегда определиться, что такое магия... Но к чему устраивать свару? Тем более, что понятие "магия" — чисто теоретическое, а на практике каждый пользуется чем-то своим. Например, некоторые обращаются к духам и просят выполнить их желания. Другие, исходя из предпосылки, что весь мир заполнен невидимым эфиром, и возбудив этот эфир "правильно" в одном месте можно вызвать его проявление где угодно, творят соответствующие заклинания. Еще одни уверены, что всё в руках того, кто этот мир создал и обращаются напрямую или через его святых к Богу. Правда, для улучшения качества связи используют артефакты, созданные другими магами. Четвёртые уверены, что никакого эфира нет. А есть приверженцы теории "супернитей", согласно которой между магом и любым объектом в мире существует незримая связь, и силой собственной воли, подкреплённой соответствующими словами и движениями рук (на самом деле и ног, и шеи, и живота и других частей тела — но это тайное знание) эту связь можно использовать для управления всем, чем захочешь. Кое-кто идёт еще дальше, заявляя что мира вокруг нас не существует, а всё сон. В котором мы снимся Богу. Но, силой воли маг может вмешиваться в этот сон и редактировать его по собственному усмотрению. И это только основные теории, а существует еще множество "коктейлей" из двух-четырёх основных предпосылок.

Сам Рудик придерживался той точки зрения, что весь мир насыщен демонами, такими маленькими, что их просто напросто невозможно увидеть. В каждой капле воды, в каждой песчинке — их мириады. Они находятся и в каждой капле крови, и в каждом волоске человека. Весь мир насыщен ими. И эти демоны , будто муравьи, общаются друг с другом, живут своей жизнью. Например, у демонов, которые обитают в камне, том же алмазе, который "вылёживается" в комнате Рудика, свои желания, у тех, что существуют в теле Рудика — свои. Наверно этих невесомых демонов и можно назвать "душа". Так вот, если научиться обращаться к этим демонам, то они могут выполнять просьбы. А Бог — в представлении Рудика, это и есть совокупность всех демонов в мире. Вот такие представления. Но если бы у Рудика спросили, что такое магия, он бы сильно задумался, прежде чем ответить: зачем "выдавать рыбные места"?

Несмотря на все привходящие, система мелких демонов — работала. Вот, спросите, откуда бы вдруг в Клозетштадте появиться этому молодому, но уже изрядно битому жизнью парню? За те пять лет, что прошло после его побега из дома, ему, похоже, пришлось много чего пережить. Ему все-го то лет двадцать, а выглядит на все тридцать пять. Только когда Рудик назвал его "бароном даГравиль" — глазах человека, вспыхнувшие полудетским испугом, выдали в нём молодого человека. Надо же, потомственный дворянин, барон... А выглядит как нищий: левая рука искалечена, будто её драл тигр, через правую скулу — шрам, неверно сросшийся, грубый загар. Теперь понятно, что это подарок от южных широт. Лицо, выдубленная жарким солнцем и солёными брызгами, казалось просто лицом крестьянина, четверть века трудившегося на поле под открытым небом. А одежда? Не одежда, тряпьё. На ногах — кожаные обмотки. Ах, так это же он свои ботфорты продаёт! Так он ходил под вымпелом Барабадоссы? Всё интересней и интересней...

— Проследит? Хорошо, пойдём.

Парень поднялся. оказался он высоким, великолепно сложенным и гибким. Почему-то Рудику пришло в голову сравнение с натянутой якорной цепью. Тёмный загар и цвет волос только усиливал схожесть.

Рудик повернулся и пошел в сторону будки, в которой обосновалась охрана рынка, в обязанности которой вменялось собирать с торгующих монетки за место и разнимать крепко повздоривших участников торгово-денежных отношений. Как правило, будка пустовала, а около неё никто не ошивался: себе могло выйти дороже: если вдруг стражник решит, что в тени их "дворца" кто-то решил справить малую нужду... А тем более застукают за этим занятием, парой медяков не отделаешься.

Рудик уже подошел с стене будки, и обернулся к потомку барона. Тот, шедший от мага на расстоянии трёх шагов почему-то оказался совсем близко, а его рука — уже обнимала Рудика.

"Сука!.." — успел подумать маг, перед тем, как молодой ДаГравиль начал вытаскивать нож из под его левой лопатки. Надо было что-то срочно предпринимать, но время на размышления не оставалось.

Рудик собрал всё свое сознание в один тугой узел и отправил его в область сердца, по уже выходящему из тела лезвию двинулся к руке убийцы, и, на его счастье, тот касался металла большим пальцем.Через мгновение Рудик уже контролировал новое тело. Господи, как же он был зол! Он, Рудик фон Кьёв — мёртв! И его тело, замечательное, тренированное для магических действий тело теперь падает опустевшим кулем на землю. А он, хотя и завладеет новой оболочкой, почти ничего не в силах поделать.

Сознание барона-беглеца попыталось контратаковать и вернуть себе управление, но Рудик быстро загнал его в третий слой мозга и полностью подчинил себе.

Что же делать? "Шопен!!!" — мысленно попытался привлечь внимание слуги. Нет. Астрал не поддавался неумелым попыткам. Сколько времени уйдёт на овладение известными навыками? Год, пять лет? Или никогда уже не выйти на прежний уровень мастерства? Чувство отчаянья было похоже на мысли превосходного наездника, которого на скачках усадили на маленького ослика. Знаешь, умеешь, а толку?

В первую очередь надо придумать, что делать с трупом. Рудик присел над своей бывшей оболочкой и взялся за еще пока тёплую руку. Слава создателю, магии внутри еще достаточно. Ослик не скакун, но тут не надо показывать бешеную скорость. Бывшее обиталище мага на патенте с трудом, но поднялось на ноги. Сердце не билось, и кровь из раны не текла. Продолжая держаться за одну руку — Рудик приобнял самого себя за плечо, что бы прикрыть место удара ножом и так, вдвоём они отправились обратно на рынок, туда, где сторожил оставленные вещи Шоп.

Шопенгауэр яростно торговался с каким-то толстым ремесленником, не удивительно, что Рудик из тела молодого барона не смог до него дошептаться, в основном оборотень слышал самого себя. Наверно, простительно: быть человеком — это здорово. И кому как не представителю семьи кошачьих это знать? Ремесленник (это видно по малиновому берету и широкому кожаному поясу), как ни странно, пытался укупить те самые ботфорты, которые приглянулись Шопу прежде. Хотя, чего тут странного? После того, как и Шопенгауэр и Рудик обратили на них своё внимание, ботфорты как-бы подёрнулись лёгким налётом магии, и привлекали к себе чем-то таким непонятным.

— Ты, прям, как тигр торгуешься. — Первые слова, которые произнёс Рудик новым ртом звучали странно для "новых" ушей мага. — А глазки-то кошачьи, хитрые... Давай, Шоп, сворачивай торговлю, твой хозяин плохо себя чувствует, надо уложить...

Ремесленник ретировался. Наверно, у него в роду были ведьмы: он не только чувствовал магию, но и ощущал опасность. Удалялся толстяк целенаправленно и прочь с рынка. Ох, не зря Рудику говорили, что Клозетштадт — так и кишит ведьмами и колдунами...

Шопенгауэр смотрел непонимающе.

— Всё, Шоп. Твой хозяин продал мне твой долг. Теперь ты мне служить будешь. Понятно?

"???????" — вот так Рудик в теле барона воспринял мыслеслова оборотня.

— Не могу тебе пока сказать, давай, уложим его.

Надо было скорее избавиться от тела. Хотя бы просто спрятать среди вещей. Только когда голова Шопа оказалась рядом, Рудик зашептал:

— Эта сволочь, барон ДаГравиль, убил меня с испугу. Нож сунул прямо в сердце, гад. Но я успел в него перескочить... И что теперь делать? Тело теперь не вернуть. Дня два еще проходит, не дольше. Еще жара... И что я скажу королю?

— Эк тебя угораздило, хозяин, — посочувствовал Шоп. — Я-то знаю... Как в теле кота долго походишь, к тигру тяжело привыкнуть. И наоборот. А тебе это, наверно, вообще впервой.

Тем временем Рудика уложили на мешки, прикрыли лицо — будто бы спит...

— Ну, опыт имеется, но одно дело выйти из дома погулять, и совсем другое знать, что дом разрушен. Гад!

Рудик со всей силы ударил рукой по дубовому сундуку, желая сделать больно телу барона, тут же тихонько взвыл и принялся дуть на место ушиба.

— Да, хозяин, — продолжал Шоп. — Здорово ты влип... В чужом теле, без документов, с трупом за спиной. Бежать тебе надо. Скрыться. Начать новую жизнь...

Кажется, бывший кот издевался.

— Ты у меня смотри! — прикрикнул Рудик, и тут же перешел на зловещий шепот. — У меня тут пистоль с картечью заряженная. Мне терять нечего, трупом больше, трупом меньше. И еще не известно во что ты превратишься, когда картечь голову оторвёт.

Шопенгауэр побледнел:

— А что я такого сказал?!

— Вот и помалкивай, а если что хочешь сказать, сначала реши, насколько это дельное.

Рудик обхватил голову руками и опустился на землю. Требовалось быстренько принимать решения.

Кто он сейчас? Он барон даГравиль. Без документов. Хотя нет. Дух отца сообщил, где лежат документы. Но воспользоваться ими... Как воспользоваться?!! Стоит только объявится, тут же увидят, что он не только барон Адлерс Карлус даГравиль, но и лихой пиратский атаман Черный Герцог, за которого, живого или мёртвого, Кремент VII пообещал эдиктом пять тысяч золотом. Атаман Черный Герцог, у которого три четырёхмачтовых барка мирно ожидают около границы королевства Накраины, ожидая пока атаман провернёт в Клозетштадте "дельце". Тот атаман Черный Герцог, к которому сегодня, вот прямо сейчас на рынке должна подойти ведьма, которая подписалась продать сундук Старого Шкипера.

-О-о-о-о... — сквозь зубы простонал Адлерс-Рудик. — Бушприт тебе в корму и зелёную слизь из носопырок.

— Ты это чего, хозяин? — испуганно спросил Шоп.

"Ну, это ладно. С пиратами мы решим вопрос. А вот что там у меня? — продолжил думать Рудик. — Надо быстро решить вопрос с разводом брюнета, чтоб лже-барон успокоился. С ведьмами — разберёмся потом, уже не горит. Куча бумаг от мэра, надо разобраться с жалобами. Сестра судьи. Циркачи — компас им. Ах, еще тот, с подагрой... Ну, там должно пройти само, а деньги он всё равно зажилит, это ладно. Шопен, как секретарь, будет жить в комнате у Сильвии и мелкие проблемы закрывать. А вот куда девать тело? Тело... Как ни обидно прозвучит, дело второе. А самое важное — выполнить приказ короля. Иначе — из под земли достанут. Отец с братьями приедет, определят место, где Рудик зарыт, эксгумируют и допросят. От них под землёй не укрыться..."

— Хозяин, эй! — с надрывом, но шепотом пытался добиться Шоп внимания к себе от Рудика-Адлерса.

"А чего мы добились тут? Секретарь мэра — что-то там знал о моём появлении. Но не опасался. Ведьм тут действительно до верхней палубы, ажно ют захлёстывает. Меня они вычислили с самого начала, и пытались убить руками сержанта. Ах ты!!! Да это ж что ж я так попался-то глупо? То, что барон ткнул меня ножом — это же их, ведьмины происки! Не удалось с сержантом, так они... О, какую я допустил ошибку... Как стыдно... Возомнил себя великим магом. Потерял бдительность... С другой стороны..."

— Шопенгауэр. Ты понимаешь, что произошло?

Слуга расслабился: уф, ожил хозяин.

— Как бы да. А что еще? Кажись, самое страшное уже случилось.

— Не-е-е-ет. Слушай быстро. Вот это — Рудик потыкал пальцем в грудь Адлерса, — пират. И ведьмы его руками меня убили. Но им, как я понимаю, не интересно, чтоб было расследование. Тогда они должны вот это, — Рудик потыкал пальцем в бывшее тело самого себя, лежащее рядом, — холить , лелеять и заставлять ходить. И чтоб ни одна акула не заподозрила, что маг на патенте — труп. Согласен?

— Так, может и так... И что?

— Они скоро будут тут. Ты вот что: бери сапоги, вот тебе деньги, и лети дельфином в столицу, к Нойму фон Кьёву. Скажешь — Рудя послал, тебя примут. Всё как на духу, всё что знаешь и видел ему расскажешь.

— Хозяин... Ну, вряд ли ему будут интересны мои воспоминания о детских годах в теле тигра.

— Поговори еще... Сапоги натягивай, салага! Не корчи из себя рыбу-луну, мозг у тебя всё одно больше. Конечно, с того момента, как тебя забрал из цирка. Обулся? Денег хватит? Брысь!

"О, мать моя, бенгальская тигрица, отец мой сиамский кот... За что мне это?"

Честно говоря, радость и гордость Шопенгауэра так и распирали, но он пытался думать о грустном, чтоб глаза не засветились от счастья. Кто он такой был раньше? Единственный успешный результат биологических экспериментов мага Винтанариуса из столицы Накраины, который занимался тем, что перекидывался в животных и этом виде осеменял самок экзотических зверей. Ну, а слонихе что-то не понравилось и она, протестуя против насилия, взяла и села. Возможно, предстань Винтанариус в виде милого симпатичного сиамского котяры, всё бы прошло удачно, как с тигрицей. Но маг с чего-то решил выродиться в лохматого самца гориллы. Этот трагичный случай произошел через год после рождения Шопенгауэра. Трудный был период у Шопа. Переходный возраст! Как тигрёнок — еще маленький, а как кот — уже всё, взрослый. И произошло у оборотня какое-то раздвоение личности. Папа-маг больше любил возиться с Шопеном в облике тигрёнка. А кормить — в образе кота. Говорить Шопенгауэр не научился, а вот понимать — всё понимал. Но чему за шесть месяцев (понимать Винтанариуса Шоп начал лишь через полгода) научиться у мага? А потом маг перекинулся в гориллу, побрызгался вином на полыни и отправился к Элиофанне, навстречу слоновьему заду, от которого и принял смерть, достойную настоящего мужчины. Шоп, которого перестали кормить (в виварий никому доступа не было) с превеликим трудом выбрался на свободу, о судьбе зверей он предпочитал не думать, и отправился скитаться, благоразумно претворяясь бездомным котом. Стать человеком — была для него мечта, сравнимая с той, что человек мечтал бы стать Богом. Благодаря счастливому стечению обстоятельств однажды ему посчастливилось пристроиться на работу в цирк. Несколько лет противной, но спокойной жизни, которая, как казалось, будет без перемен тянуться до самой смерти, вдруг: Рудик! И вдруг — он человек! А теперь — еще и свободен!!!

"Какое свободен? Сейчас вот, в столицу тащиться... Искать этих фон Кьёвов..." Но глаза, глаза были уже на солнечной стороне и оттого Шопенгауэр не обращал внимание на смешки окружающих: усатый мальчик, в странной старой шляпе, огромных ботфортах, подпоясанный солдатским ремнём, и морда — румяным масляным блином.

Тем временем Рудик, отослав Шопа за помощью, торопился смотать швартовы на кнехт; никаких подозрений у ведьм возникнуть не должно, что их план пошел киту под хвост.

Рудик-Адлерс вытащил нож, которым был убит.На лезвие бурела пятками подсохшая кровь. Маг быстро оглядел тряпьё, нашел потемнее — тщательно вытер клинок куском материи. Поплевал, вытер еще раз, вздохнул и ткнул остриём в кончик безымянного пальца левой руки. Появилась капелька крови, похожая на божью коровку. Рудик щелчком сбил её на землю, и принялся выдавливать еще жидкость из ранки. Сбивал из пальца — и снова выдавливал. Потом, засунув раненый палец в рот, присел — ножом, который так и не выпустил из рук начертил по песку знак, при этом борозды, оставляемые сталью, проходили как раз через кровяные отметины. Говорить даже ничего не пришлось. Видно, душа барона-папы ошивалась где-то поблизости. Тело Рудика (что было зарезаны давеча) повернулось на бок и приподнялось на локте.

— Бл. Бль. Бу-б. Хр. Зы. Зычэм выызывал?

А у кота дикция была даже лучше...

— Давай-давай, шевели языком, разрабатывай. А то я так не понимаю.

— Зыачэм...

— Ладно, понял. Времени нет. Короче — так. Если ты никуда не торопишься... (как я понимаю, ты не из рая к нам, верно?) ...то оставайся в теле. Если что — делай вид, что при жизни был магом Рудиком фон Кьёв.

Тело мага на патенте Рудика фон Кьёв согласно улеглось как раньше.

Наконец Адлерс-Рудик мог вздохнуть спокойно. Всё подготовлено, можно расслабиться. И внутренний голос тела подсказал: что расслабиться надо как можно скорее, а то тело расслабиться само и неожиданно. Адлерс поднялся, оглядел рынок, не приближается кто с целью украсть товар, и быстренько потрусил к ближайшему деревцу. Там-то он и осюрпризился.

Обратно к своему торговому месту Рудик шел быстрой походкой, а в голове роились беспокойные мысли на тему: как с этим жить? Как показали ближайшие события, волновался он зря. Это не самое плохое, что его поджидало. А поджидали Рудика-Адлерса две ведьмы. И ведь когда отлучился — никого перед фарватером не наблюдалось, а теперь — вот они, красавицы. Если говорить в среднем. Старшая из ведьм так просто уродина, а вот молодая — ослепительно красива. Может, и первая была бы "ничего так себе", но профессия наложила свой отпечаток. Правый зрачок закрывало бельмо. Губы вытянуты в ниточку, уголки опущены вниз. На шее — лиловое пятно. Над переносицей — здоровенная бородавка, а сам нос — длинный и крючком. Сама худая до ужаса, что особенно подчеркивает балахон и торчащие из него ноги-палки, висящей на ней так, будто его повесили на два осиновых кола, вбитых впритык друг к другу, сходство особенно подчеркивает торчащие из одежды ноги-палки. А ведь по возрасту наверняка не старше Сильвии.

Зато юная ведьма... Пышные волосы, что-то между шатенкой и рыжей, лёгкое косоглазие, которое не всякий и заметит при мимолётном взгляде и которое пока скорее выглядит милым; формы протестующие против шнуровки корсета и обтягивающей длинной юбки, из под которой выглядывает элегантная туфелька; ухоженные руки, которые кажется хоть сейчас готовы мягкими движениями обласкать мужчину; аккуратный носик и губы, губы! Нежные, округлые, делающие ротик похожим на розу, но не ту, которая растёт в саду, а ту, которая...

— Капитан? — скрипуче произнесла старшая, прогоняя эротические мечты.

— Мадам Нагин? Я рад вас видеть. Уже начал беспокоиться, что наша встреча не состоится.

— Она бы и не состоялась, не исполни ты первую часть уговора. — Ведьма кивнула в сторону лежащего тела. — Он мёртв?

Молоденькая ведьма, которая, раз пришла на встречу с Адлерсом, была вполне себе опытной, помалкивала, лишь с интересом глядела на пирата. Надо сказать, Рудику это льстило.

— Как акула на берегу. — Попытался произвести он впечатление, шиканув витиеватым выражением.

— Ну, это я сейчас проверю. Нам же неподъёмный труп-то ни к чему. Проблемы только... Эй! — крикнула она обращаясь к телу мага на патенте, укрытое дерюгой.

— Эй! — повторила ведьма. — Ты, как тебя там? Рудик фон Кьёв! Не старайся выглядеть глупей, чем ты есть на самом деле...

— Нянюшка! — предостерегла её молодая ведьма.

— Закрой сама. — бросила ей старая.

— Именем Диявола-хозяина тишины кладбищенской... — завыла тихонько молодуха.

Дальше Рудик-Адлерс не слушал. Он знал это заклинание, которое приводило к "закрытию" небольшого участка мира от посторонних глаз и ушей. Теперь все втроём, или вчетвером, если считать и труп, находились как бы в собственном мире. Рудика гораздо больше интересовало, что старая будет делать с бывшим бароном, который находился в бывшем теле. Оставалось надеяться, обман вскрыть ведьмам не удастся. Ведь они и думать не думают, что тут может крыться какой-то подвох.

Тем временем старшая ведьма протянула свои отвратительные узловатые хваталки в сторону трупа, стала выделывать кистями рук сложные движения и запричитала:

— Верчу-кручу, труп поднять хочу... Будь послушен мне и мёртвой воде. Тело твоё — будет моё. Я прикажу — ты ползёшь как жук. Сила у меня — служи для меня. Я — повелительница мёртвых тел, ибо так мой властитель хотел!

Труп под дерюгой дрогнул. Н-да... У Адлерса-Рудика по груди пробежал холодок: если бы тут лежал он, то...

— Вставай, и выполняй мои желания!

— Иди на ..й. — раздалось из под дерюги безэмоциональное.

— Да не вопрос, — отозвалась старая ведьма, и пошла к телу. Когда она откинула тряпку, Адлерс-Рудик увидел, что у лежащего на спине покойника мужской агрегат самым нахальнейшим образом изображает молодой весенний гриб-строчок, невесть как выбравшись из штанов. Ведьма, хмыкнув относительно размера обнаженной плоти, переступив одной ногой через тело, подобрала полы балахона и словно села на труп, после чего стала раскачиваться взад и вперёд, вначале чуть-чуть, а после всё сильней и сильней.

"Так это ж она меня!" — возмутился Рудик, но делать было нечего. Почти нечего, поскольку рядом с собой он услышал учащенное дыхание. Без раздумий Адлерс-Рудик обхватил рукой молодую ведьму за талию, притянул к себе, другой рукой — похвалил под колени, провёл до ягодиц, задирая юбку, поднял женское тело и, крепко сжимая, положил прямо тут, на землю. Чтобы не упасть девушка обвила свои руки вокруг мужской шеи. Она была совсем не против. Выгнувшись дугой над добычей Рудик освободил набухшее орудие и стал пытаться оказаться внутри ведьмы. Однако, задача оказалась не из лёгких. Размер органа Адлерса не шел ни в какое сравнение с тем, с которым Рудик имел дело всю жизнь. Вообще-то мужчинам свойственно преувеличивать... Так и тут. На самом деле сравнить было легко — раза в два толще и в три раза длиннее. Но попробуй, справься с такой штукой с непривычки! Хорошо хоть ведьма, которая наверняка практиковалась с крупными домашними животными, взяла "инициативу" в свои руки и направило "дело" в нужное "русло". Правда, после этого сразу принялась кричать и пытаться оттолкнуть Адлерса. Какое там...Может, с Рудиком бы этот номер и прошел, но самосознание Адлерса, которое маг на патенте загнал глубоко в подсознание, выбралось оттуда и уж своего не упустило... Похоже, скрываясь от властей, Черный Герцог последнее время чурался женщин. И теперь навёрстывал упущенное. Он не остановился, пока трижды не облегчил свой организм. Кажется, ведьма за это время дважды теряла сознание (переставала кричать), но потом приходила в себя вновь. Лишь на третий раз Адлерс успокоился и ушмыгнул прочь, в тёмные глубины черепа, а Рудик вышел из ведьмы и поднялся на ноги. Молодая ведьма с трудом повернулась на бок, поджала ноги к груди и замерла. Старая же стояла рядом с покойником и глазами, полными восхищения, наблюдала как Рудик-Адлерс заправляет богатство в штаны.

— Ну? — грубо спросил Адлерс. — Будем дела делать или на ..й любоваться?

— Где товар?

— Мой у меня, а твой?

Ведьма запустила руку под одежду и вытащила коробку, размером похожую на шахматную.

— Вот. А обмен?

"Госпожа Царица Морей, какой обмен?!" Рудику срочно потребовалось лезть в память Адлерсу.

— Всё в порядке! — после секундного замешательства кинул он ведьме и полез копаться в скарб. Вскоре искомое было найдено: туго перевязанная тряпкой штуковина, размером и формой напоминающая охотничий рог.

— Покажи! — скомандовала ведьма. Рудика чуть не передёрнуло от такой наглости, но он пересилил себя и развернул вещь. Даже лишенный собственного тела Рудик ощутил, сколько в этой изогнутой черной полированной деревяшки накопилось магической силы. Действительно, как охотничий рог. Только не пустотелая трубка, а целая, где начало и конец — в виде мужских фаллосов, соответственно среднего размера в начале и оо-о-о-очень большого на конце.

— Дай мне! — прошипела старая. Глаза её горели, губы побелели, руки тряслись. Коробку она швырнула в кучу вещей, и тянулась к своей волшебной добыче.

Рудик-Адлерс, понявший назначение приспособления, и радующийся, что не схватил имитатор голой рукой, протянул деревяшку ведьме, держа вещь через тряпку. Сам же жадно поднял и раскрыл коробку. Что это тут у нас прячется в складках малинового бархата? Понятно...

— В расчете? — бесстрастным голосом поинтересовался Адлерс-Рудик у ведьмы.

— Да, — ответила та сдавленным голосом, пытаясь трясущимися руками завернуть деревяшку обратно.

— В расчете, — подтвердил Черный Герцог. И подумал: "В полном расчете".

Собственно говоря, эта коробка оказалась именно тем объектом, за которым Рудик фон Кьёв и прибыл в Клозетштадт. Вот и как оценивать события этого утра, которые случились всего лишь за последний час?

В выжатом остатке: Рудик фон Кьёв убит, набор Царицы Морей — у Рудика, тело Рудика — у ведьм, барон даГравиль — в Рудике, Рудик в Адлерсе, Шопенгауэр в дороге... А Черному Герцогу, кстати, тоже пора в плаванье. Чем быстрее он смотает швартов, тем лучше. "Табань!" — сам себе скомандовал Рудик. А как же со мной, в смысле с телом?

— Что с телом? — спросил он у ведьм. И, делая вид, что интересуется из собственных корыстных побуждений, добавил:

— У меня на курсе рифов из-за него не будет?

Обе женщины захихикали. Молодая во время товарного обмена поднялась с земли и теперь стояла, опираясь на набитый тряпьём мешок.

— Не волнуйся, Черный Герцог. Не в наших интересах, чтоб его смерть была кем-то замечена. Никто ничего не заподозрит.

Рудик понял, никто ничего не заметит. То есть, маг на патенте вернётся домой и займётся своим обычным делом, то бишь, принимать посетителей, отвечать на вопросы коллег по магическому шару, посещать званые обеды и ужины. Ну, так что ж, его, Рудика-Адлерса, тогда в Клозетштадте больше ничего не держит. Но стоит ли поднимать якорь и покидать эту уютную бухту? Тело нельзя оставлять без присмотра. Раз. Уходить — куда? К кораблям или к королю? Это два. Три — долог путь до порта. И до столицы не близок. Стража, конечно, падка до золотых монет, но голова Черного Герцога стоит дороже любой взятки. А тут теперь он потерял рефлексы бойца и потерял возможности мага. Четыре — Шоп в пути. Парень он шустрый, так что на помощь родственников рассчитывать можно. А где им его искать? Конечно, в Клозетштадте...

— Превосходно. Мне бы тогда хотелось перекантоваться тут пару-тройку дней...

— Рудик, пойдём! — и уже Адлерсу, — Ты своё получил, мы своё получили. Друг друга больше не знаем. Забудь о нас, а то пожалеешь.

Тело Рудика под управлением духа барона даГравиль неуклюже поднялось на ноги, и нетвёрдой походкой двинулось по рыночному проулку. Правда, с каждым шагом "маг на патенте" держался всё уверенней. Возможно, данное обстоятельство объяснялось тем, что молодая ведьма взяла тело мага под руку. Или чтоб помочь, или чтоб самой идти ровно... Походка её была чуть кавалеристской.

"О, Царица Морей, куда же мне теперь?" — Рудик-Адлерс прокручивал в голове варианты.

Самое очевидное — двинуть к родственнице. Хоть и троюродной, и на сносях... Однако, обстоятельства могли сложиться против него: сдадут, чтоб добиться наследства. Идти к вдове, Силвии, так же никакого резона...

— Сколько стоит?

Рудик и забыл, что он на рынке и торгует вещами, пусть и для отвода глаз. Ведьмы ушли, охранное заклинание развеялось, и он со своим товаром стал доступен для покупателей.

— Что "сколько стоит"? А это... А знаете, что это такое? — Хорошо бы б было, чтоб этот парень в суконном колпаке и плутоватыми рыжими глазами сказал, что за штука его заинтересовала. Так и с ценой бы можно определиться... Плохо быть лишенным магических способностей. Так бы забрался в его голову, и назвал цену. А тут... И кто его, этого парня знает? Может, для перепродажи хочет взять, а может ему нужно самому для пользования. А может, соглядатай, хочет убедится, что перед ним пират, награбленным торгует? А может, просто поболтать хочет? И пока пошла обычная рыночная волынка : — А знаю, а стоит-то сколько? — Ну, раз знаешь, скажи, сколько готов отдать. — Так ты же продаёшь, вот и называй...), Рудик быстренько обшарил знания Адлерса по данному предмету. Сие оказался не кошелёк, как казалось поначалу, а футляр для презерватива. Пустой.Стоимость его сам Адлерс не знал. Рудик решил танцевать от цены ботфортов, которые недавно приглянулись Шопенгауэру:

— Полтора реала. Без торга. Или забирай, или иди дальше.

— Полтора-а-а-а-а... — протянул парень задумчиво и решительно добавил:

— За четверть возьму!

— Да забирай.

В глазах парня высветилось чувство, просыпающееся у мыши, которой доводится попасть на сыродельню в марте, когда все кошки и коты гуляют по крышам. Он быстро прибрал кожаный чехольчик и принялся быстро сновать взглядом по остальным вещам, разложенным Адлерсом. "Быстрей, быстрей, пока коты не вернулись...". Но "коты" не дремали.

Словно стая голодных собак, учуявших раздачу сердобольной старушкой объедков со стола, покупатели подтянулись к "хлебному" торговому месту. Рудик подлил масла в огонь, вывалив тряпьё из мешка. Четверть часа — и всё было кончено. Как обожравшиеся падали стервятники покупатели отходили от Рудика прочь, утаскивая в охапках благоприобретённое. Самый умный (как раз тот парень), купил и сам мешок. Вначале долго требовал отдать бесплатно, как самому крупному оптовику. Но тут уж Рудик встал стеной: желающих до бросовых цен — пруд пруди... Гони монету!

Раз пять, не меньше, приходилось отбиваться от желающих завладеть драгоценной коробкой, только что полученной от ведьм. Коробка, это что... Некоторые жители славного Клозетштадта порывались обзавестись курткой и сапогами, которые были надеты прямо на него!

Рудик, которому не так часто доводилось бывать на рынке, понял, что выражение "обобрали до нитки" может иметь и прямой смысл.

Что характерно... Товар далеко не уплывал: он просто перекочевывал на соседние прилавки.( Это только Адлерс, как чужак, раскладывался на земле. У большинства клозетштадтцев имелись складные деревянные лавочки, а у самых тороватых — и навесы над постоянным местом.)

Отдав буквально за гроши остатки хабара, Рудик-Адлерс почувствовал себя посвободнее. Ему было понятно, чем, собственно говоря, он тут торговал: безличной добычей пиратов. Однако, мало ли? Вдруг кто-то по случайности мог опознать свою вещь, или не дай бог, вещь погибшего родственника. Зато теперь у Рудика имелась лишь одежда, шляпа, сапоги, кошель с монетами и котомка с вожделенной коробкой. Ах, да... Еще нож в рукаве...

Он шел между рядами и счастливые обладатели его бывшего товара благодарно ему улыбались на прощанье.

— Благодетель! — Это тот рыжеглазый парень, с которого и началась распродажа. — Пойдём в город, я тебя выпивкой угощу. Меня зовут Халком из Стрёма. А тебя?

Вот незадача. Ни одно из "настоящих" имён не годилось. Маг решил представиться "детским" именем, как его звали домашние.

— Дик. Просто Дик. Из ниоткуда.

— Из ниоткуда и в никуда? Годится, Дик! Ты давно в Клозетштадте? А Стрём — это село вон там. — Халком махнул рукой в обратную сторону от города. Не так далеко. Так ты давно? Где столуешься?

Рудик понял, что еще не завтракал, а скоро уже обед.

— Проходил я через Стрём вчера. Знатная у вас иглесья. Такую не в каждом городе отсторят. Старинная, поди?

— У! Ты что! Стрём постарше Клозетштадта будет. Лет так на сто. Или около того. Пойдём через те ворота в город. Так ты, значит, в городе не был? Здорово. В смысле...

Халком запнулся. Видимо, искал, что же хорошего в том, что Адлерс не осчастливил до сих пор Клозетштадт своим посещением.

Ничего так и не придумав, парень рассмеялся, и беспечно махнул рукой:

— У моей тётки там двор. У неё и выпьем, и ты остановишься. Или ты всё?

Подразумевалось, что "всё" относится к пребыванию Рудика в городе.

— Да нет... Пожалуй, встану тут на несколько суток.

"Стоп!" — сам себе скомандовал Рудик. "Это никуда не годится. Так не то что говорить, думать нельзя!"

— Эт здорово! А у тебя еще товар есть?

— Слава лесным духам, я теперь налегке.

Рудик надеялся, что его маленькую заминку перед "лесным духам" собеседник не заметил.

— Отдохнуть бы надо просто. Да и знакомые мне много чего о Клозетштадте рассказывали. Молвили, тут здоровье можно подправить. Так?

Халком задумался.

— Погодь... Тут у нас есть родник один. Так он женщинам от бесплодья способствует. Бабка одна вывихи вправляет, знаю. Слыхал, груши наши здорово от запора действуют. Пожалуй, с другим к лекарю ходят.

Как только Халком помянул про лечение запора, по курсу нарисовалась троица военных. Во главе со знакомым сержантом. То есть это для Рудика знакомым, Адлерса они видели в первый раз. Надеяться на то, что они не опознают в рослом мужчине двадцатилетнего парня — надежды не имелось.

Что бы предпринял в этой ситуации Адлерс — одному Богу известно. Рдик же широко улыбнулся служакам как старым знакомым:

— Ба! Кого я вижу! Сержант Нурье Сивуе собственной персоной! Мой добрый знакомый и коллега Рудик фон Кьёв подробно в своих письмах рассказывал о вас. Впрочем, как и о других жителях Клозетштадта. Позвольте представиться, сын барона ДеГрвиля Адлерс-младший. Надеюсь, с моим попутчиком, вы знакомы, сержант?

Патрульным связываться с сыном барона определённо не хотелось, а вот к Халкому они проявили неподдельный интерес.

— Слышь, "попутчик", а ну давай, отойдём, пошепчемся...

Насколько это было возможно, парня вояки взяли в круг, точнее сказать, треугольник, словно пиратские корабли купца, и отконвоировали за обочину дороги. Шепота Адлерс не слышал, а вот шипели мужички друг на друга изрядно. Рудику-Адлерсу надоело ждать и он потихоньку двинулся намеченным курсом. Вскоре Халком его догнал.

— Что, друг Халком, мужикам на выпивку не хватает?

— Угу. Выклянчили монетку. Гады. Но всё лучше им монетку в субботу, чем получать десять монет в месяц на королевской службе. Эй, дед, что продавать тащишь?

Дед выглядел странно. Серый плащ до пят, тёмно-серая же войлочная шляпа с опушенными широкими полями, из под которой свешивалась длинная и узкая седая борода. Плащ оттопыривался так сильно, что у Рудика появилось подозрение, что сейчас старик откинет полог, и явит на свет шарманку на ножке, на которой спит животное с умильной мордой и жирным хвостом. Закрутит старик свою шарманку и затянет дребезжащим голосом: "...и мой сурок жрать хочет...".

Однако, полы одежды дед не раздвинул, а только еще сильней спрятал лицо, наклонив голову и вытащил длинную костлявую руку, вроде как за подаянием. Но в ней, схваченное цепкими пальцами, будто лапой цапли, что-то блестело. Халком быстро, явно стараясь опередить Адлерса-Рудика выхватил предмет, поднёс к глазам и застыл с восхищенными обездвиженными глазами.

— Что, влип, сынок?

— Влип, отец, — честно ответил Рудик.

— Шустрый у тебя помощничек оказался... Ты, второпях, его в столицу отправил, а он, не будь дурак, к магическому шару рванул и смску отправил. С коротким словом "Хэлп". Он у тебя и иностранные языки знает.

— В цирке всегда полно иностранцев.

— Это да. На счастье, у меня аппарат телепортации был под рукой, и вот я здесь. Но, это всё напевы менестреля. Короче говоря, когда я получил смс, то подумал, что твои дела плохи. Однако, в Клозетштадте я увидел, что вовсе не плохи. А ужасны. А если еще короче — коробку мне!

Рудик безропотно отдал приобретённое у ведьм.

— Держи кошель.

Рудик безропотно принял деньги.

— Нож!

Рудик безропотно отдал оружие ближнего боя.

— Держи взамен.

А вот тут Рудик (и забеспокоившийся в глубинах подсознания Адлерс) попробовал взроптать:

— А, может, не надо, отец?

— Может и не надо. Но эта самое большее, что я мог сделать для тебя. Бери, быстрей, а то сейчас начнётся! Ну, вот, началось...

И старший фон Кьёв, мигнув напоследок всем телом, исчез.

— Что за фигня?

Не очень понятно, к чему относилась фраза Халкома. К вещице, которую он держал или к шуму со стороны рынка.

— А моллюск его знает. Выкинь.

Отбросив субстанцию, которую держал в руке, парень присел и принялся отирать ладонь о траву. Шум приближался.

— Халком, я не знаю, что там, но, похоже, надо грести по бырому.

Авангард бегущих, состоящий из молодых парней и трёх солдат поравнялся с новоиспеченными знакомыми.

— Волик, что случилось? — окликнул Халком одного.

— Пираты! — кротко раздалось в ответ.

Что такое может быть, Рудик никогда не слышал. Адлерс продолжал прятаться где-то внутри тела, предположительно в районе левой пятки, сам маг на патенте ни сном, ни духом, а тело... Тело стартовало с место помимо воли кого-то из своих обитателей и хорошим стартовым рывком возглавило группу бегунов. "А у меня хорошие спортивные данные" — лишь и успел подумать Рудик. — "Пустяк, а приятно...". Самостоятельные действия физического тела позволили абстрагироваться и прикинуть результаты произошедшего. Первое. Хоть способность к волшебству Рудик и утратил, но, как говорится, мастерство в кабаке не оставишь. И пусть под плащом у старшего фон Кьёва оказалась не шарманка, а аппарат телепортации,так что с того? Зоркий глаз и верные рассуждения, уже хорошо. Вкупе со знаниями Рудика, которые никуда не делись, это сильное оружие. Второе. Вес кошелька в пересчете на его размер позволяет предположить, что отец отсыпал достаточно золота. Третье. Пиратская экспедиция вглубь страны ради того, чтоб ограбить Клозетштадт — верх идиотизма. Что тут их может заинтересовать? Только одно. То, ради чего здесь сам Адлерс. Если уж он рискнул своей жизнью,то отчего сотне-другой лихих ребят не рискнуть своей. Тем более, судя по скорости бегущих, риск пиратов не велик. Четвёртое. Искомого они тут не найдут." Тело, будто услышав это самое "четвертое" прибавило ходу, хотя казалось, и так бежало со всевозможной скоростью. "Да-да. Не найдут. А вот последнего владельца... Так что надо сматывать концы. Стоп! Сматывать и оставить город? А что скажет король? Ну, он, допустим, ничего не узнает о поступке Рудика. Но что скажет отец?"

— Ты куда, капитан?

С Рудиком-Адлерсом поравнялись две ведьмы. Бежали обе легко, даже можно сказать, грациозно. Юбки они задрали чуть выше колен и часто-часто перебирали ногами. Чтоб не сбивать дыхания Рудик просто ткнул пальцем вперёд.

— А это не твои, разве?

Рудик энергично покрутил головой, мол, не мои.

— Стой!

Рудик остановился, тяжело дыша. Наклонился, упёр руки в колени, а взгляд — в песок перед собой... Сплюнул. Попытался отдышаться.

— А где вещь?! Я её не чувствую! — Молодая женщина улепётывала всё дальше, осталась лишь старая.

— Она в волшебную ткань завёрнута... Показать? Пойдём, отойдём в сторонку.

Рудик-Адлерс сошел на обочину и двинулся к кусту вербы, одиноко растущему в шагах в пяти от дороги, шагах в пяти же обратно по курсу. Не оборачиваясь, услышал что ведьма идёт следом. "Есть в этом что-то неправильное. Так поступать нельзя. С другой стороны, возможно, простые решения, самые надёжные? Но правильны ли они? И странно... Адлерс сидит далеко-внутри, ничего не предпринимает, а я действую так, как будто я не Рудик фон Кьёв, а Черный Герцог... Ведь именно так, точь в точь, этот поганец и меня убил..." Зайдя за куст, Рудик вытащил свёрток холста, держа в левой руке, запустил в него правую клешню. Подошедшая ведьма с интересом наклонилась. Из свёртка выскочило длинное узкое лезвие, вошло ей в переносицу и выглянуло из затылка.

Смерть наступила мгновенно. Но душа ведьмы не собиралась сдаваться. В тщетной попытке спастись от неизбежного она поступила именно так, как и было задумано: рванулась по лезвию в сторону рукоятки. Адлерс выдернул оружие, предоставив туловищу возможность мешком свалиться к своим ногам. А по клинку забегала искра. Вначале маленькая и красная, она стала разрастаться и менять цвет. Стала оранжевой, после увеличилась и вылилась в желтое пятно, затем, всё еще двигаясь по серебряной поверхности металла превратилась в зелёную полоску и запусльсировала от острия к гарде. В конце концов движение прекратилось, а клинок целиком замерцал ярким аконитом.

Когда радужная игра прекратилась вовсе, и меч вернул себе цвет честной стали, Рудик упёр остриё в подходящий булыжник и вдавил лезвие обратно в рукоять до упора. В походном состоянии оружие выглядело как короткий кинжал, который так удобно завернуть в тряпьё и спрятать за пазухой.

Адлерс собрался было дать драпа, как вспомнил о нечто важном. Ну, не может же такого быть, чтоб ценную вещь старая ведьма отдала молодой! А её фраза, мол, не чую вещь, говорит о том, что сама тот "рог" она не припрятала никуда. Быстрый обыск трупа оказался не бесполезен.Первое, вернулся артефакт. Второе, денежки присуседелись. Мелочь, но приятно. Третье, парочка амулетов. Амулетов у ведьмы с собой было больше, но остальные Рудик брать не рискнул.

На шум с дороги Черный Герцог внимания не обращал. Торопятся и торопятся... А вот нестройный залп ружей вдали — заставил его поторопится. Не пользуясь магическими силами, а простой логикой, можно было понять: пиратам оказано первое сопротивление. Не все оказались на рынке налегке, как , допустим, Рудик с Халком или ведьмы. Многие привезли свой хабар на продажу на тележках. А пока соберёшь, пока погрузишь... Жадность не способствует долгой жизни. Наверняка, пираты не стали миндальничать, а владельцы попытались защитить собственность. Ножи — плохое средство против ружей...

Укороченным лезвием Адлерс отрубил несколько веток кустарника и прикинул ими труп. Курс на трактир!

Итак, продолжил Рудик, не переходя на бег, а просто идя торопливым шагом, в-пятых. Если замочить ту, молодую, что оттрахала Адлерса на рынке, то можно отпереться, что забранный отцом ковчег с содержимым он у ведьм обменял. Отлично. Только это надо сделать быстро. Шестое, у него сейчас за пазухой один из семи оберегов Империи. Единственный, который сейчас в королевстве. Что еще? Что еще? Да много чего! Не знаешь, за какой фал хвататься в первую очередь.

— Адлерс!

Черный Герцог остановился как вкопанный. Его кто-то узнал... Голос не знакомый... Глаза сами собой принялись шарить в поисках ближайших кустов, куда бы можно отвести товарища для разговора по душам.

— Подожди, Адлерс!

Обернулся. Вот же черрепаха морская! Это же он, Рудик.

-Жду!

Зомби двигался достаточно быстро для покойника, среди разномастных беженцев с рынка.

— Еле угнался за тобой. А где ведьмы?

— Одна легла на дно, а вторая где-то в городе уже.

— Вот и хорошо, не нужно им видеть нас рядом. В свете изменившийся ситуации надо кое-то обговорить. Пойдём, пойдём, что встал...

Вот, будь у Рудика способности волшебника сейчас, он бы обязательно посмотрел по магическим шкотам, что тут такое за безобразие творится... На этом пути к Клозетштадту. Ходьбы всего ничего, а уже и отец Рудика встретился, и ведьма "стоять!" кричала, и отец Адлерса вынырнул... Или правильней сказать "сам с собой встретился"? Другой бы от такой встречи с испуга за борт прыгнул, но ... Рудик несколько раз делал своего двойника фантомного, так что ни разу не затрусил. А вот свой голос со стороны — слышал впервые.

Представьте: босс послал вас в командировку на месяц. Выписал командировочные... Вы с оказией решили всё за день (Оказия — сестра богини Халявы), лежите в комнате, у вас отходняк от выпитого и шустрой служанки, и вдруг распахивается дверь и вы видите на пороге ДВУХ хозяев. Вот представьте себя на месте бедного оборотня. Он же не знает, как его смска "Хэлп" отзовётся. Верней сказать, отозвалась. Секунда — и Шоп был уже под кроватью в углу и шипел оттуда бессильно, но угрожающе.

— Хм, — сказал Рудик, — А душа у тебя осталась кошкиной.

После чего тот, который выглядел как старый хозяин, но был новым, произнес:

— Не ссы, матрос салагу не обидит!

Но тот, который старый хозяин, и был в новов теле, то есть Рудик, тут же опроверг:

— Можешь начинать ссать,Шоп... Ты уже давно не салага.

В итоге Шоп натерпелся будь здоров... Старый хозяин принялся играть в пятнашки. Или эту игру можно еще назвать "волк-коза-капуста": как при наличии трёх тел, одно из которых мертвое, перевести все души в свое правильное положение. При этом душа молодого барона стремилась захватить чье-то тело и...

Однако, почти через час мучений Рудик добился желаемого. Шоп был в теле мужичка с ноготок. Старый барон в теле Рудика. Сам Рудик — в теле молодого барона. Вроде бы, статус кво? Отнюдь. Молодой барон полностью покинул не только тело Адлерса, но и этот суетный мир, перебравшись в мир теней, где занял место старого барона, своего отца. Рудик слышал философскую идею, что сын за отца не отвечает. Но в конкретном эпизоде истории... По хорошему, старый барон нагрешил меньше своего сына. Не совершал, как тот массовых убийств. Не пытал никого ради не столько узнавания где спрятано золото, а ради удовольствия. Не насиловал ни беременных женщин, ни маленьких девочек и мальчиков... Старый барон совсем не был пиратом! А Черный Герцог был. И Рудик подумал, что отправить в ад не умершего человека отбывать наказание за своего отца — очень забавно.

Но по итогам перекидываний Рудик подхватил профессиональное заболевание: врос в души. И если барон и оборотень лишь чувствовали эмоциональное состояние Рудика-Адлерса, то сам Рудик воспринимал происходящие с ними как с самим собой. В том числе их прошлое.

И если жизненный опыт оборотня был скорей смешон и шокировал Рудика лишь чистотой животных чувств, то с деГравилем...

nbsp;