— Это особая служба у императора, которая отвечает за охрану общественного порядка. То есть, чтобы не было драк, воровства, мошенничества. Представляешь, в полиции служат даже девицы.

— Хе-хе! — улыбнулся Великий князь. — Неужели девицы ловят разбойников и татей?

— Ещё как ловят! Сам видел: спеленала взрослого мужика, словно младенца и наручники на руки одела.

— Наручники?

— Это кандалы такие, только маленькие и с защёлкивающимся замком. Все полицейские их носят с собой. Поймали разбойника, раз и сразу в кандалы. И сделаны они из какого-то особого железа. Просто так не сломать.

— А как же их с рук снимают? — удивился Иван III.

— Ключиком простым, — улыбнулся архимандрит. — Ключик тоже небольшой. В ладошке легко прячется.

— Надо же! Значит, вообще вооружённых людей не видел?

— Почему же? Дон Иван — маршал Южной империи, всегда ходит с вооружённой охраной, — и Геннадий Гонзов подробно описал, как выглядит охрана.

— Что ещё интересного видел? — задал очередной вопрос Иван III. — Говорят, храм там большой есть?

— Да, храм большой и красивый, — мечтательно произнёс архимандрит, после чего подробно описал храм. Потом рассказал про гостиницу для приезжих, которая своим видом напоминает огромный корабль. Дальше завёл речь о государственном банке и как вообще организовано денежное хождение внутри страны. И завершил свою речь медициной. Оказалось, что церковный собор в основном был связан именно с ней.

— Отче, а что ты слышал про ртуть? — Иван III решил проверить слова посла. — Где её применяют?

— В Южной империи к ней относятся с большой опаской. Зело она ядовита. Раньше её добавляли в краски и мази, но потом запретили это делать. Если подобными красками выкрасить стены в комнате, то краска начинает выделять невидимую глазу отраву. Человек, живущей в этой комнате, начинает быстро заболевать. Болезни приводят к бесплодию, помутнению рассудка, сильным болям... Кстати, государь, а ты знаешь, как в Южной империи испытывают лекарства?

— Как?

— На мышах.

— На мышах? — удивился Иван III.

— Ага. Их содержат в специальных клетках, кормят разными лекарствами и следят в течение долгого времени, что с мышами случится? Если те живы и здоровы, то лекарство годное. А если нет, то его запрещают.

— А разве можно сравнивать людей с мышами? — засомневался Великий князь.

— Почему — нет? Всё, что вредно человеку и мышам приносит вред. Поэтому для мышей они построили целый терем. Их кормят, поят, ухаживают, следят, чтобы не убежали...

— Дорого, наверное?

— Медициной в Южной империи заведует родственник императора. Поговаривают, что во всём мире нет лучше лекаря, чем он. Зовут его дон Илья.

— Надо же, как пророка...

— Ага, — согласился архимандрит. — Так вот, если верить рассказам, то он на развитие медицины потратил столько денег, что хватило бы на строительство нескольких городов. А ещё дон Илья придумал "кесарево сечение"...

— Это что такое?

— Это когда роженица не может разродиться, ей разрезают живот и достают из него младенца.

— Разве баба от этого не умирает? Да и младенца недолго зарезать... — в очередной раз удивился Великий князь, хотя про операции на внутренние органы уже слышал.

— Подобную операцию делали на моих глазах. И мать и дитя остались живы. Живот режут специально обученные доктора, хирурги называются. Режут аккуратно, дабы не задеть младенца. Живот женщине потом зашивают. А чтобы она не умерла от боли, ей вводят обезболивающие лекарства. Кстати, раненные воины на поле боя зачастую умирают именно от боли. Дай им лекарство от неё, и они выживут.

— И что ты думаешь насчёт всего этого?

— Думаю, что надо строить в Москве лекарскую школу. Не одну жизнь сможем спасти.

— Есть же у нас монастырские травницы...

— Травницы — это хорошо, но мало. Для всей страны мало. В Южной империи лекарскому делу учат в стольном граде. После окончания учёбы будущие лекари сдают специальные экзамены, на которых доказывают, что имеют право лечить людей. Всем, кто успешно прошёл экзамен, выдают специальные дипломы. Без диплома заниматься лекарским делом запрещено. Потом кого-то из них оставляют в столице, а кого-то отправляют заниматься врачеванием в другие города. То есть общие знания распространяются по всему государству. Таким образом, пресекается деятельность всяких колдунов, еретиков, самозванцев, мошенников. А ещё продажа лекарств приносит в казну немало денег...

— Знаю, — кивнул Иван III. — У нас русичи много разных ягод и трав закупают. Между прочим, платят за них золотом и серебром.

— Тогда, Государь, ты сам должен понимать, как выгодна медицина. И жизни спасает, и казну пополняет.

— Хорошо, я тебя услышал. Что ещё можешь сказать про Южную империю?

Дальше архимандрит повёл рассказ о мельницах, которых в Южной империи очень много. Рассказал, как с их помощью изготавливают большое количество строительного материала, обрабатывают кожу и шерсть, перемалывают различное зерно. Кроме мельниц поведал об идеально ровных дорогах, покрытых асфальтом, о газовых плитах, керосиновых лампах, рассказал про спортивные состязания и букмекерские конторы, про почтовый дом, про аптеки... Короче, рассказал обо всём, что видел в Иване-Дальнем. О чём-то Великий князь уже слышал, про что-то узнал впервые.

— Вот так вот и живут, — закончил свой рассказ архимандрит.

— Спасибо, отче, за интересную беседу, — благодушно кивнул Иван III. — Можешь отправляться в Рязань к моей сестре. Но постарайся там не задерживаться. Покажи парсуну, узнай, понравилась ей невеста или нет, и скорее возвращайся обратно.

— К чему такая спешка, Государь?

— Как ты знаешь, нет у нас сейчас митрополита. Враги сгубили. Скоро будут выборы... Хочется мне, чтобы ты занял этот пост, — и Великий князь испытующе поглядел на архимандрита.

— За что такая честь, Иван Васильевич? — очень удивился Геннадий Гонзов и даже немного растерялся.

— Ты человек разумный, книжный, много в жизни повидал, печёшься об укреплении нашей державы... Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы место митрополита досталось тебе.

— Что же, Государь, я постараюсь оправдать твоё доверие...

— Постарайся, — кивнул Великий князь, внимательно глядя на архимандрита. — Вижу, ещё что-то хочешь мне сказать?

— Да. У первого маршала Южной империи есть старшин сын возрастом, как раз подходящий для княжны Александры. Я, Государь, уверен, что их женитьба принесён нашей державе много полезного.

— Это тебя попросил сам дон Иван? — удивился неожиданной просьбе Великий князь. Дочь от первого брака жила несколько уединённо и в светской жизни особого участия не принимала.

— Нет. Об этом меня попросил патриарх Южной империи. А вот парсуна самого сына...

В далёком 19 веке русский живописец-баталист Карл Карлович Пиратский создал серию замечательных рисунков, по которым в 20-21 веках изготовили сувенирные открытки с изображением воинов Российской империи, где описывалась одежда и вооружение. Наши герои, попав в прошлое вместе с торгово-сервисным комплексом "Олимп", получили немало ништяков из будущего, которые помогли им выжить в 15 веке. В числе этих ништяков оказались открытки по мотивам Карла Карловича Пиратского. К чему эта экскурсия в историю? А к тому, что Ярослав на портрете выглядел точно, как штаб-офицер лейб-гвардии Гусарского полка образца 1858 года. Единственное отличие, Ярослав был без усов и бакенбардов. Не выросли пока. А ещё старшин сын маршала имел смуглую кожу и очень походил на голливудского актёра Майкла Или.

— Думаешь, дон Иван согласится взять в невестки мою дочь? — спросил Иван III, внимательно разглядев портрет.

— Всё в руках Божьих, Государь. Но, как говорит сам первый маршал: "Попытка — не пытка".

— Аха-ха-ха!!! — рассмеялся Великий князь. — Похоже, дон Иван ещё тот шутник. Хорошо, я подумаю. А теперь ступай...

ГЛАВА 4.

После того, как архимандрит покинул великокняжеские покои, Иван III поднялся с кресла и подошёл к окну. "Весна, снова весна, — подумал он, глядя, как на ветках деревьев красуются молодые зелёные листочки. — Весной 1462 года умер отец, и Московский престол перешёл ко мне. Двадцать два года уже минуло с тех пор. Сколько всего случилось за это время..."

Вспоминая прошлые события, Великий князь вернулся к насущным делам и невольно нахмурился. В свете последних сведений, которые он получил от архимандрита, а так же от своих послов, которые вернулись из Литвы, выходило, что католическая церковь рьяно принялась устанавливать своё влияние. Одного короля отравили вместе с верными ему людьми, другого завалили камнями. Случайно ли произошёл камнепад? Возможно. Но если действовать одними и теми же методами, то это вызовет большие подозрения. Зато Великому князю уже неоднократно докладывали, как при помощи бочек с порохом можно рушить каменные стены. А что мешает устроить подрыв в горах? Тут ещё Михаил Олелькович чуть яда не отведал. Однако его сын и невестка не избежали злой участи. А ведь сначала хотели рассорить Литву с Москвой. Обоих Великий князей ловко подталкивали к войне друг с другом. Но когда это не удалось, применили другое коварство. Кабы не счастливая случайность, то пришлось бы воевать с Польшей и её союзниками. По договору, если Михаил Олелькович умрёт и не оставит наследников, то все земли переходят к Ивану III. Но кто же отдаст их без боя? Да и не выгодна сейчас война. К Московскому княжеству присоединилась Казань. Вот где нужно твёрдо устанавливать свою власть. С той стороны приходит много товаров, необходимых державе. Да и сама земля вокруг Казани зело богата: промысловый зверь, рыба, полезные ископаемые, обширные поля, пригодные для выращивания урожая и разведения домашних животных. Опять же Урал-камень близко. Если верить рассказам дона посла и прочих бывалых людей, то богатства за Урал-камнем просто несметные. Вот куда необходимо расширять державу. А участвовать в сваре с католической церковью совершенно не хочется. И прав Геннадий Гонзов, нужно развивать медицину. Вон в Южной империи и про яды всё знают, и прочие коварные болезни лечить умеют. Нужно поговорить с доном послом, сколько можно отправить в их страну отроков для изучения медицины? Интересно, что он за это попросит?

Додумать свою мысль Великий князь не успел. Ему доложили, что из Вятской республики вернулся верный ему человек.

— Беда, Государь, — с ходу выложил соглядатай.

— Говори яснее! — жёстко приказал Иван III.

— Бояре хлыновские заговор против тебя замышляют. Земского воеводу изгнали, а ещё грамотки крамольные рассылают.

— Кому отправляли грамотки?

— К черемисам, чтобы бунт против тебя подняли, и земли казанские под себя брали.

— Кто является заводилой?

— Трое наипервейших хлыновских боярина: Аникиев, Лазарев и Богодайщиков. А помогают им во всём монахи...

— Что за монахи?

— Пока неизвестно, откуда они взялись. Только эти ироды слухи среди народа распускают, что совсем ты старину захотел порушить — вече запретить. А ещё меры и весы гнусные придумал, заставляешь всех пользоваться богопротивной цифирью, купцов прижимаешь, дескать, без бумаги из Москвы теперь и торговать никому нельзя... Про календарь старый вспоминали...

— Хм... — задумался Иван III. — Как отдохнёшь с дороги, сразу отправляйся обратно. Узнай, что за монахи такие объявились. И за прочими делами следи, запоминай всё. Сам старайся не выделяться. Понял?

— Понял, Государь. А когда обратно?

— Сиди пока в Хлынове. Как понадобишься, придёт от меня человек и покажет вот этот перстень... — Великий князь продемонстрировал серебряную печатку, украшенную малахитом. И перстень, и камень имели отличительные узоры. — Запомнил?

— Да.

— Того, кто покажет тебе этот перстень, слушаться, как меня.

— Хорошо, Государь.

— А это тебе за труды... — Великий князь подошёл к секретеру, изготовленному из вишни, выдвинул небольшой ящик и достал из него расписной кошель. Кошель чем-то напоминал дородного боярина, собравшегося на воскресный молебен. Умерив дородность "холопа" на пять золотых монет, Иван Васильевич вложил их в ладонь своему человеку.

— Храни тебя Господь, Великий Государь, — низко поклонился соглядатай.

— Ступай.

После того, как соглядатай ушёл, Иван Васильевич позвал своего окольничего Андрея Михайловича Плещеева. Вскоре тот явился.

— Слушай меня внимательно, Андрюша... — начал Великий князь. — Твой брат Пётр одно время наместничал в новом граде под названием Архангельск... Так?

— Истинно так, Государь. Целый год наместничал.

— Тогда слушай мою волю... Пусть твой брат отправляется в Архангельск. Туда морским путём должны доставить десять новейших пушек. Эти пушки нужно как можно скорее привезти в Великий Устюг.

— Кого Пётр может взять с собой? И на чём везти пушки?

— Для начала Петру нужно отправиться в Офицерскую слободу, — стал объяснять Великий князь, — и найти там полковника Василия Китаева. Сейчас мой писарь напишет бумаги, которые нужно ему передать. Пусть Василий Китаев выделит самого разумного офицера, разбирающегося в пушечном бое, и в придачу даст сотню обученных стрельцов. С ними твой брат поедет в Архангельск за пушками. Привезти их в Великий Устюг нужно на ушкуях. Корабликами твоего брата снабдит наместник Архангельска Кутузов. О том тоже будет бумага. Всё понятно?

— Да, Государь.

— Тогда позови моего писаря.

Вскоре в горнице объявился дьяк, неся с собой бумагу, чернильницу и перья. Надиктовав всё необходимое, Великий князь поставил свои печати и отправил боярина выполнять приказ. Не успел окольничий покинуть княжеские палаты, как Иван III вызвал другого окольничего — Еропкина Афанасия Ивановича, который контролировал строительство Литейного двора.

— Как дела у Сергея Одинцова? — спросил Великий князь.

— Какие дела? — растерялся окольничий.

— Афоня, ты часом не пьян? — Иван III удивлённо поглядел на своего окольничего.

— Нет, Государь.

— Тогда отвечай на мой вопрос.

— Я не знаю, что ответить, — сильно смутился окольничий.

— Как не знаешь? — нахмурился Иван III. — Ты когда последний раз ходил на Литейный двор?

— Вчера.

— Ну, и как идёт строительство?

— Никак, Государь...

— Это ещё почему?! — не на шутку рассердился Великий князь.

— Так ведь донос пришёл на Сергея Одинцова и князь Хованский посадил его в темницу. Сейчас, наверное, допрашивает...

— Что!?! — Иван III вскочил с кресла, словно выброшенный пружиной. Щенки кане-корсо, игравшие поблизости, забыли про все свои дела и тоже оказались на ногах, насторожено глядя на своего хозяина.

— Я думал, Государь, что ты знаешь, — виновато сморщился окольничий.

— Откуда я знаю, если ты мне ничего не говорил? Следующий раз докладывай обо всех новостях. А сейчас живо пошли к Хованскому! Он что, совсем, что ли из ума выжил?