Пешка магов глава 10

Ваниэль медленно погружался в сон, больше не слыша ни одной мысли. Постепенно его собственные мысли начали путаться, пока не исчезли совсем. Наконец он заснул.

Савила стояла, прислонившись спиной к двери в сад, и молилась. Она практически никогда не делала этого, так же как и другие Герольды. Молитвы почти всегда подразумевают собой просьбы, а люди, ставшие Герольдами, не считают себя в праве что-то просить, и обращаются к Богам только в крайней ситуации.

Савила уже дошла до этого состояния.

За окном в ворохе одеял лежал Ваниэль, рядом устроилась Ифандес. Ван дремал на солнце, все еще находясь под действием одурманивающего зелья Андрела. Джайзен вынес его в сад, все время, когда он был с Ваниэлем, ему пришлось держать мощнейшие щиты, так что он даже дрожал от напряжения. Джай вернется за ним через две свечи. Пока Андрел не позволяет мальчику находиться на улице дольше. Пошел уже третий день после срыва, и, хотя реальная возможность повторения была мала, Савила в ужасе ждала этого каждую ночь.

Ваниэль вздохнул во сне и, выпутав одну руку из одеяла, обнял Ифандес за шею. Спутник прижалась к нему, а он, вместо того чтобы отстраниться как обычно, покрепче обнял её.

Но прежде чем Савила успела обрадоваться столь положительному знаку укреплению связи Герольд-Спутник, кто-то постучал во внешнюю дверь её комнат. Она обернулась и услышала топот Донни через гостиную, спешившую открыть дверь. Её голос был практически неслышен, в отличии от голоса прибывшего.

— Пожалуйста, я сестра Вана.... Дайте мне хотя бы поговорить с тетей?

Савила быстро пересекла комнату Вана и открыла дверь. Эта девушка могла быть только той сестрой Вана, что посвятила себя служению в гвардии, что было видно по её мундиру.

— Пусти её, Донни, — сказала Савила и моргнула от удивления. Девушке в дверях можно было дать лет семнадцать-восемнадцать.

"Помоги ей боги... неудивительно что она ушла в гвардию, — текли мысли Савилы невпопад, — у нее этот прокляты Ашкенворовский нос!"

Очевидно похожие мысли так же пронеслись в голове у девушки.

— Вы вероятно моя тетя Савила, — прямо начала девушка, — Я Лисса. Могу я чем-то помочь?

Савила поняла, что ей нравится эта прямая девушка.

— Возможно, я пока не знаю, — ответила женщина, — Входи и расскажи мне, что ты знаешь.

— Он выглядит так, как будто его протащили через все круги ада, — с содроганием отвернулась от окна Лисса.

— Он выглядит лучше, чем три дня назад, — начала Савила, но её прервал еще один стук в дверь и хорошо знакомый сердитый рокочущий голос.

— Кровавый ад, как она слишком занята? — рычал Витен Ашкенвор, — Я не для того, черт возьми, загнал свою лучшую лошадь, чтобы узнать что она "слишком занята! Где она?!

Савила, сопровождаемая Лиссой, резко открыла дверь и встала напротив Виттена слегка расставив ноги, с идеально ровной спиной и скрещенными на груди руками.

— Чего ты хочешь Виттен? — резко спросила она, прищурив глаза в смутном раздражении и тревоге.

— Что, черт возьми, ты думаешь я хочу? — рычал он, встав в угрожающую позу, не обращая внимания ни на Донни, ни на Лиссу — Я хочу знать, какого черта вы сделали с моим мальчиком?! Я его послал сюда, к тебе, для того чтобы сделать из него человека, а не превратить его в игрушку для извращенца-мужеложца! — его лицо потемнело, а голос повышался с каждым словом, — Я...

— Я думаю, что ты сказал достаточно, Виттен, — отрезала Савила, прерывая его возмущенную речь, — "Я, Я, Я!" — черт возьми, бушующий бабуин, все, о чем ты можешь думать, это только о себе? А то, что Ваниэль чуть не умер четыре дня назад, и то, что он может умереть или сойти с ума в любой момент, тебя не волнует?! Все о чем ты беспокоишься это то, что он сделал что-то, что может вызвать слухи? Ты скотина, братец, ты даже ни разу не назвал его по имени, только "мальчик"!

Она наступала на него с таким грозным видом, что он отступил назад. На его лице появилась тревога и удивление. Лисса стояла рядом с Свилой, каждый мускул девушки напрягся, а пальцы сжались в кулак.

— Ты приходишь сюда и чего-то требуешь именно в тот момент, когда мы может быть — лишь МОЖЕТ БЫТЬ, добились его стабильного состояния. А ты даже не поинтересовался, в состоянии ли он связать хотя бы два слова! О, неет, все что ты можешь это только кричать "вы сделали его извращенцем, когда я послал его чтобы вы сделали из него человека"! — Савила невесело рассмеялась, из её горла вышел звук больше похожий на хриплое карканье, — О боги, о чем ты только думал? Скажи, Виттен, какой человек пошлет своего сына в чужие руки, только потому, что у бедняги не получилось соответствовать твоему образу мужественности?

Савила выдохлась, но у Лиссы было что добавить к её речи.

— Как можно позволить сломать руку своему сыну без всякой причины? — рычала девушка, — Как можно делать из своего сына эмоционального инвалида? Почему каждый проклятый раз, когда мальчик хотел получить хоть каплю отцовской любви, он получал только пренебрежение? Как можно без причины считать своего сына лжецом, веря любому другому, чтобы они не сказали о мальчике? — Лисса почти кричала на отца так, как будто он был её заклятым врагом, — Скажите мне, отец! Как Вы можете чего-либо требовать от него? Вы, не давший ему ничего кроме презрения? Или вы когда-либо давали ему хоть одну вещь, которую он хотел или в которой нуждался? Вы хоть когда-нибудь говорили ему, что он сделал хорошо? Вы когда-нибудь вообще любили его?

Виттен сделал еще пару шагов назад, уткнувшись спиной в стену. На его лице читалось шокированное выражение.

Тут вновь вступила Савила.

— Надеюсь, Боги воздадут тебе все, чего ты заслуживаешь! Как ты можешь больше заботиться о своей репутации, чем о здоровье своего ребенка? — наконец-то женщина могла высказать ему все прямо в лицо. Вся боль и разочарование, накопившееся за последнее время, вылились на голову мужчины. Виттен побледнел и попытался что-то сказать, но Савила не дала ему вставить ни слова.

— Позволь мне сказать, Виттен, — шипела женщина, — К тому, что случилось с Ваном, ты имеешь прямое отношение. Ты просто-напросто никогда не хотел сына, а хотел иметь лишь полную копию себя самого, чтобы люди восхищались тобой. Именно ты сделал его таким — ты настолько исказил его представления о мире, что просто удивительно, как он смог признать любовь, когда почувствовал её. Именно ты научил его держать все в себе, потому что взрослые никогда не могут быть надежными. Именно это привело к трагедии! Один мальчик умер, второй на волоске от смерти, а все о чем ты заботишься это, то, что кто-то может подумать, что ты недостаточно мужественен или что ты отец немужественных сыновей. О, убирайся отсюда! Убирайся с моих глаз долой!

Она быстро отвернулась от брата, что бы тот не заметил выступивших на её глазах слез. Лисса в поддержку положила руку ей на плечо и свирепо уставилась на отца. Казалось, она просто накинется на него, если он скажет хоть одно неверное слово.

— Сссавила, я... я... они сказали... но я не верю... Ваниэль...

— Одно неверное слово или неверный шаг и он умрет, Виттен, — решительно сказала Савила, восстановив контроль над собой, — Одна неверная мысль чуть не убила его. Он перерезал себе запястье, потому что кто-то счел, что его любовь является причиной смерти Тайленделя. Ты доволен, Виттен? Это безусловно почетно, да?

— Я...

— Я очень рада сообщить тебе, что он больше не твой наследник, Виттен. Он был Избран. Если он выживет, то станет Герольдом-стажером и попадет под мою опеку. Ты утратил все права на него. Ты наконец можешь сделать именно то, чего всегда хотел — объявить Микаэля своим наследником. Ты можешь забыть о Ваниэле раз и навсегда.

Виттен вздрогнул от её безжалостных и правдивых слов. Казалось даже, что он уменьшился в размерах.

— Савила, я не имел ввиду... я не хочу...

— Нет? — она иронически подняла бровь.

— Савила, могу ли я увидеть его? — он поморщился, — Я не хочу навредить ему! Он, черт возьми, все-таки мой сын!

— Лисса, как ты думаешь?

— Я не знаю, сможет ли он вести себя нормально, — девушка смотрела на отца, как на не особо надежного незнакомца.

— Ты, неблагодарная... — лицо Виттена потемнело.

— Видишь, что я имею ввиду? — Лисса только пожала плечами и повернулась к Савиле.

— Вижу, — согласилась Савила, — но все же у него есть право. Он должен увидеть последствия своего поведения. Следуй за мной, Виттен, — женщина кивнула головой в сторону комнаты Ваниэля, — И держи на замке свой рот, иначе я тебя вышвырну отсюда.

Мужчина остановился около двери в сад и прижался к стеклу в полном изумлении.

— Боги, — выдохнул он, — Савила, меня предупредили, но я не верил... Я видел трупы недельной давности, и то они выглядели лучше, чем он сейчас!

Лисса фыркнула, а Савила нетерпеливо отодвинула его от двери и приоткрыла её. Холодный воздух заставил женщину вздрогнуть. Савила посмотрела на брата, но тот не сделал ни малейшего движения, чтобы последовать за ней.

— Ну, ты идешь или нет? — спросила женщина тихим голосом, чтобы не вспугнуть Вана.

Мужчина тяжело сглотнул, его лицо стало пепельно-белым. Он медленно проследовал за сестрой. Савила шла очень быстро. Солнце золотило уже чуть пожелтевшую траву. Мальчик даже не пошевелился с того момента как она ушла. Ваниэль, казалось, даже не заметил, как Савила опустилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на колючую траву.

— Ван? Ван, милый, проснись, пожалуйста, — тихо прошептала женщина, не касаясь ни его тела, ни разума.

— Тетушка? — Ваниэль чуть повернул голову и моргнул в полусне.

— Твой отец здесь. Он очень хочет увидеть тебя, Ваниэль. Но он не может забрать тебя отсюда, он не имеет больше над тобой власти. Но если ты не хочешь, то ты можешь отказаться от встречи...

— Н-не-ет, — еще раз моргнул мальчик, его взгляд приобретал большую осмысленность, — не-ет, все нор-рмально. Ифан-ндес говорит, ч-ч-что я дол-лжен.

Савила быстро поднялась с колен и вернулась к Виттену, остановившемуся на полпути к сыну.

— Вперед, — грубо скомандовала она, — Не повышать голос, говорить медленно. И имей в виду, сейчас он находится под сильнодействующими лекарствами. Ты можешь услышать больше, чем ожидаешь. Будь осторожен.

Савила отстала от мужчины всего на несколько шагов, Лисса следовала за ними. Они остановились в пределах слышимости, когда Виттен опустился на колени рядом с Ваном. Он легонько дотронулся до его плеча, и Савила была уже готова растерзать его, но Ваниэль очнулся и успел раньше скинуть его руку.

— Ваниэль... — казалось мужчина растерял все слова, — Ваниэль, я слышал, что ты болен...

Из груди Ваниэля вырвалось слабое квакание, лишь отдаленно похожее на смех.

— Ты слышал о м-моем "безнравственном" поведении и "м-мерзких" отношениях с Таем, не так ли? Не ври м-мне, отец! Я не м-мог по-понять раньше, даже когда мне л-лгали прямо в лицо, но теперь я чувствую ложь!

Виттен покраснел, но Ваниэля уже понесло.

— Т-ты теперь дума-маешь, что я какой-то не-нечистый или вроде то-того... что я неблагодарный... Черт возьми, я никогда не м-мог угодить тебе! По твоему, я никогда ничего не делал правильно! Ты ни разу! НИ РАЗУ не похвалил меня, отец! Все, что вы когда-либо делали для меня — это позволяли Джервису избивать меня до полусмерти! Мы с Тайленделем любили друг друга и ты не сможешь изменить Этого! Мне все равно, что ты считаешь наши чувства мерзкими и богопротивными!

Виттен вскочил на ноги и открыл рот, собираясь ответить сыну в своей обычной манере, но у него этого не получилось. Глаза Ваниэля вспыхнули, а лицо исказилось от ярости. Прежде чем Виттен смог вымолвить хоть слово, под действием наркотика Ваниэль, поднявшись со своих одеял, мановением руки отправил его в кусты при помощи своих новообретенных сил.

Виттен пытался подняться, но Ван не давал ему это сделать. Лисса хотела было подойти к одному из них, но Савила остановила её, схватив за руку.

— Посмотри на Ифандес. Она полностью спокойна и даже не сдвинулась с места. Пускай они сами разберутся. Я думаю, что она точно удержит его от убийства отца, и это совершенно не то, что он хочет сделать.

Виттен удвоил усилия, но так и не смог преодолеть силу Ваниэля. По белому лицу мальчика текли тихие слезы, оставляя мокрые дорожки на щеках.

— Ну каково тебе это чувство, отец? Я достаточно силен теперь? И как тебе ощущение полной беспомощности и унижения перед силой, с которой никак не можешь справиться? Ты счастлив? Теперь я сильнее Джервиса, это делает тебя счастливее?

Виттен только открывал рот, но не мог издать ни звука.

Ваниэль сердито смотрел на него и постепенно свет ушел из его глаз, сменившись выражением горечи.

— Это не делает меня счастливым, отец, — тихо и внятно сказал Ван, последние признаки наркотиков ушли из его голоса, — Знание, что я могу сделать это с тобой так просто, делает меня больным. Ничто больше не делает меня счастливым. Ничто и никогда не будет больше радовать меня, — он устало опустился на землю, укутавшись в свое одеяло, и уткнулся лицом в шею Ифандес, — Уходи, отец, — его голос звучал приглушенно, — Просто уходи!

Виттен медленно и неуклюже поднялся на ноги и долго смотрел на своего сына.

— Если я извинюсь, это поможет?— наконец спросил он с недоумевающим и одновременно обеспокоенном выражением лица. У него было такое чувство, что весь мир неожиданно встал с ног на голову, и это совершенно сбивало его с толку — он не знал, что ему делать и что говорить.

— Может быть... когда-нибудь... — ответил Ван голосом, полным слез, — Не сейчас. Уйди, отец. Пожалуйста, оставь меня в покое.

"Дорогой Виттен.

Наконец ты поступил правильно. Он уже не мальчик. Он никогда не был тем, кем ты его считал. Если ты сможешь относиться к нему как к равному, а не как к неразумному ребенку, я думаю, вы сможете когда-нибудь примирится"

— Савила?

Савила подняла голову и увидела Мардика, неуверенно заглядывающего в комнату. Женщина кинула быстрый взгляд в окно. Ваниэль сидел на скамейке рядом с Лиссой и о чем-то тихо беседовал с ней. Ифандес стояла рядом с ними.

"Боги, благословите этого ребенка! Я не знаю, чтобы делала без нее..."

На мгновение она забыла о Мардике, и усталость навалилась на её плечи, как тяжелый плащ.

"Боги, что мне делать? Ему не становится лучше, он только становится сильнее. Он пытается заменить Тая или мной или Лиссой, он ищет человека, за которым сможет вновь следовать. Я не могу позволить ему... В итоге ему от этого будет только хуже. Но когда мы пытаемся подталкивать его к самостоятельности, он начинает дуться, она вздохнула, — Это так злит меня, что... На него свалилось уже слишком много всего, Ван на самом деле не заслуживает всего этого. Гавани, те моменты, когда он дуется — единственное время, когда его поведение можно назвать нормальным! Боги..."

Мардик кашлянул, и Савила подпрыгнула.

— Прости, мой мальчик, я отвлеклась... Должно быть, старею... Прошу в мой кабинет.